Бывшая жена Алексеева Дана

Глава 32

На следующий день, когда рабочие будни подходят к концу, меня поджидает ещё один сюрприз. Скорее неожиданный, чем приятный.

В холле здания стоит Бродский и, по всей видимости, ждёт встречи со мной. А как иначе? Ведь Гарика мама уже забрала… О чём я, собственно, сразу и уведомляю Артёма, когда наши взгляды пересекаются.

– Я вовсе не за Гариком. Мне надо поговорить с тобой, Аня.

Звучит довольно невинно. И Бродский сам какой-то другой… Не тот, каким был при нашей последней встрече. Чем он вновь собрался меня удивить?

Как же приятно, что мне неинтересно, совершенно не интригует …

– А мне не надо, – усмехаюсь. – Надеюсь, это всё?

Не дождавшись ответа, разворачиваюсь. В спину прилетают настойчивые слова:

– Знаю, ты имеешь право злиться на меня. Я виноват. Но хочу, чтобы ты выслушала…

Озираюсь на пустые коридоры и, поджав губы, подхожу к Артёму, решившему прилюдно устроить разборки и выяснение отношений… На моём рабочем месте. Где уши растут прямо из стен, а сплетни и интриги плодятся в геометрической прогрессии.

Хватаю Артёма за рукав и тяну к выходу.

– Выходи же, – сама накидываю на ходу плащ и следую за бывшим, который никак не оставит меня в покое. – Что тебе надо? Перестань издеваться, Артём, возвращайся к беременной жене, а меня оставь в покое раз и навсегда.

Мы стоим на крыльце возле дверей, и мне ужасно хочется столкнуть бывшего с лестницы. Как вообще он посмел заявиться ко мне после того, как сделал выбор в пользу жены. Я успокоилась, перебесилась и приняла жестокую реальность. Всё, поезд ушёл. Точки расставлены. Чего брыкаться? Мне надоели его метания – они вызывают теперь только раздражение. Я разве похожа на женщину, у которой двери открыты нараспашку для таких, как он? Закрыто, и ключ потеряла. Всё.

– Лиза не беременна, мы с ней расстались, – грубо чеканит Артём. – Я сегодня подал на развод.

Сказанное ударяет по вискам. Так неожиданно, что даже не верится. Страсти – не хуже бразильских. Я теряюсь на мгновенье. Но это быстро проходит.

– О, мои поздравления, Бродский! – хлопаю в ладоши и наигранно умиляюсь. – Или подожди… Может, тебя пожалеть? Чего хочешь?

– Чтоб ты перестала кривляться, Аня, – заявляет Артём и недовольно щурит глаза, напрягаясь от нетёплого приема обратно. – Лиза обманула меня… Я был слеп и натворил глупостей.

Боль и сожаление отражаются на его лице. Я, конечно, не изверг и прекрасно понимаю, что Лиза способна на всё. Но жалости во мне сейчас нет. Очерствела, что ли? А кто пожалеет меня? Окажет поддержку, когда она будет необходима?

– Мне жаль, что так вышло. Но помочь ничем не могу, – развожу руки в стороны. – Это твои ошибки – сам их и расхлебывай.

– Никогда не простишь меня, да?

– Дело не в прощении, Артём, – закипаю я. – Бог простит, а я отпустила. Иди и живи как хочешь. Только не трогай меня, умоляю… Всё было сделано правильно, и ошибки наши тоже были нужны. Мы – не друг для друга, пойми уже. Как только сходимся, то нам обоим больно, всё через пень колоду, с плачевными последствиями… Сколько раз можно наступать на одни и те же грабли?

– Я не могу без тебя, Аня… Ты гонишь сейчас, а сердце внутри болит, – Артём сжимает пальцами куртку на груди. – Я люблю тебя. Что мне с этим делать?

Нет, он не слышит меня. Думает только о себе и о своих чувствах. Готов броситься с шальной головой куда угодно, лишь бы услышать слова взаимности. Что ж, придётся остудить бывшего.

– Я не знаю. И подсказать не в состоянии, ведь я не люблю тебя больше. Мне всё равно, что ты чувствуешь, Артём.

Пауза. Несколько секунд, которые могут решить всё. Хочу, чтобы он поверил.

– Не верю, – рявкает Бродский и приближается ко мне, чтобы заглянуть в глаза. В них – максимальный холод. – Ты говорила, что любишь, и тогда это была правда!

– Эта были лишь слова. «Бла-бла-бла» и только, – изображаю ладонью галку, у которой рот не закрывается. – Я решила взять пример с тебя и быстро «переобуться». Повторяю, я не люблю тебя и хочу, чтобы ты отстал и позволил мне спокойно жить дальше.

– Спокойно – это с Колей? – усмехается Артём и хочет побольнее уколоть. Мне можно, а я ему нельзя? – Которому изменила… Его ты любишь?

– Я люблю себя, ясно? И свою дочь. А тебя я видеть не хочу.

– Значит, ушла от мужа? – бывший гнёт свою линию, игнорируя главное. – Похвально.

– Иди к чёрту…

– Может, нашла уже кого-то? Такая резвая, ух…

Артём специально выводит – вижу это по мерзкой физиономии, но поделать ничего с собой не могу. Закипаю с пол-оборота.

– Не твоё дело. Может, и нашла.

– О-о-о… – закатывает глаза, а мне хочется влепить ему затрещину. – Действительно, быстро ты переобуваешься… И как он? Хорош?

– Получше тебя однозначно, – фыркаю и язвительно задираю бровь.

– Да ладно?

– Раз в сто, точно.

– Ну, понятно… Сразу ноги раздвинула, значит?

Я заряжаю ему хлесткую пощёчину. Взбесил. И сам напросился. Ладошка горит, и я охлаждаю её, хватаясь за металлический поручень.

– В мою постель не лезь…

Артём касается раскрасневшейся щеки, проводит по ней и усмехается:

– А правда глаза колет, Аня, не так ли? – спрашивает Бродский, а его взгляд просто сияет стервозностью.

– Пошёл ты…Катись отсюда!

Артём добился желаемого: задел за живое… А я поддалась на провокацию и в момент агрессии не заметила, что по лестнице к нам поднимается Сергей Владимирович.

– Анна, всё в порядке? – уточняет директор и аккуратно сжимает моё плечо, настороженно смотря на Бродского. – Какие-то проблемы?

Я вбираю в лёгкие воздух, чтобы успокоиться и не вмешивать Прохорова в свою личную жизнь. Но Бродский решает иначе:

– Сами разберёмся, – по-хозяйски выступает Артём и прицельно осматривает Прохорова как соперника. Фиксирует взгляд на руке, покоящейся на моём плече. – А вы, собственно, кто?

– Я?

Прохоров делает шаг к Артёму, и я понимаю, что директор на голову выше бывшего. Мне даже не хочется им мешать. Просто грех…

– Вы! – ничуть не смутившись, повторяет Артем.

– Я директор этого заведения. А вы что здесь забыли?

– Мне нужно поговорить с Аней… С Анной Павловной. Это запрещено у вас тут?

– Выводить из себя моих работников – однозначно, – громом гремит Прохоров, не отказывая в формальных любезностях. – Вы же не ограничились милой беседой по рабочим вопросам, или я ошибаюсь?

Сергей Владимирович поворачивается и вопросительно смотрит на меня.

– С господином Бродским мы уже закончили, – киваю и, чувствуя поддержку директора, дарю Артёму высокомерный взгляд.

Тот недовольно поджимает челюсти и шумно пыхтит на гору, заслоняющую меня, в виде Прохорова.

– Прекрасно, – директор открывает передо мною двери. – Ведь рабочий день ещё не закончен, и у меня к вам есть пара вопросов.

– С удовольствием отвечу на них, – косо смотрю на расстроенного Артёма, провожающего нас угрюмым взглядом.

Мы скрываемся за дверью, и Прохоров приглашает меня к себе в кабинет.

– Кто это был? – интересуется он.

– Никто, – фыркаю я. – Так, бывший.

– Забавное определение…

– Какое заслужил.

– Есть проблемы с ним? – садясь рядом, серьёзно спрашивает мужчина.

Я чуть ёрзаю от такой близости и отмахиваюсь:

– Нет. С этим я разберусь, не переживайте… Но всё-таки спасибо, что так вовремя появились.

– Я рад, что помог вам избавиться от назойливого общества, – смотрит в упор, а мне становится неловко. – Анна, скажите, вы подумали насчёт квартиры? Я вчера заезжал, она готова и ждёт вас.

– Да, – согласно киваю.

Вчера я ещё сомневалась, но сейчас уверена в решении. Я могу доверять этому человеку.

– Я согласна принять вашу помощь. И мы с дочкой будем рады переехать при первой же возможности.

– Это же отлично! – Прохоров на радостях приобнимает меня. – Готов помочь с переездом, если потребуется.

– Ну что вы… – вновь смущаюсь.

– Мне всё равно нужно будет показать вам всё и рассказать, что и как. Потому, Анна, не упрямьтесь.

– Хорошо, – поднимаю глаза и оговариваюсь. – Если вам не сложно, конечно…

– Абсолютно не сложно. Итак, давайте определимся с датой заселения.

– М-м-м… Завтра?

– Решено, завтра, – ставит заверенную печать Прохоров и широко улыбается, отчего мои щёки явно горят.

Какой мужчина на мою голову…

Глава 33

В выходные мы съехали от сестры, и наши немногочисленные чемоданы с вещами стояли в новой квартире на лакированном паркете шоколадного цвета. Выполняя данное обещание, Сергей Владимирович лично помог нам с переездом.

– Не знаю, как вас благодарить… – оглядываю шикарные апартаменты Прохорова и не нахожу слов от переполняющего восторга, ведь квартира превзошла все ожидания. – Здесь так красиво, мне очень нравится! И Катюше тоже, да, доча?

В отличие от меня, она уже полным ходом исследует новое пространство любопытным носиком. Знакомится с каждым уголочком и отыскивает для себя самые интересные места… До одного такого Катя, по всей видимости, уже добралась:

– Мам! Посмотри, какая тут детская! Мы точно тут будем жить?

Переглядываюсь с Прохоровым, который загадочно улыбается, и иду к дочке.

– А ты хочешь? – открываю дверь детской и понимаю, что так восхитило Катю.

Детская большая, яркая и обставлена всем, чем только можно. Райское место для ребёнка. У самой глаза разбегаются.

– Конечно, – выпаливает она. – Столько игрушек, каких у меня никогда не было… И лесенка такая крутая. Смотри, как могу!

– Осторожнее…

Захваченная энтузиазмом, Катя взбирается на спортивный уголок и подобно обезьянке ползает по конструкциям, словно всю жизнь здесь практиковалась в тайне от матери.

Я не могу не радоваться, что дочке понравилось новое место. Ведь очередной переезд – тяжёлое событие не только для взрослого, но и для ребенка. Катя постоянно спрашивает, почему мы съехали и когда вернёмся в квартиру к отцу. Сказать, что папа отказался от неё и покинул нашу жизнь навсегда, да ещё и вместе с бабушкой – не представляется мне возможным, поэтому всячески обхожу эту тему и не устаю повторять, что всё у нас будет хорошо. Мне и самой такая ежедневная мантра необходима.

– Что ж, ребёнок оценил, – довольно смеётся Прохоров, наблюдая за Катей.

– Это точно. Игрушки совсем новые… – замечаю я, когда беру в руки большого плюшевого мишку, и поворачиваюсь к Сергею Владимировичу. – И такой обустроенный спортивный уголок в съёмной квартире… Вы раньше жили здесь со своей семьёй и детьми?

– Нет, к сожалению, семьёй и детьми я пока не обзавёлся… А игрушки накупил, чтобы ребёнку понравилось. Честно сказать, я особо в них не разбираюсь, потому набрал почти всё, что было…

– Какой кошмар, – чувствую крайнюю неловкость от такого откровения и начинаю тараторить. – Вам не стоило так тратиться: Катюха обошлась бы и без горы игрушек, а я и так не знаю, когда смогу в полной мере расплатиться за квартиру.

– Аня, перестаньте меня упрекать в любви к детям. Своих не имею, так дайте порадовать других, если есть такая возможность.

– Что вы, я вовсе не это имела в виду, – переживаю, что могла задеть его. – В любом случае огромное вам спасибо, Сергей Владимирович.

Мы выходим из детской и за разговором двигаемся по периметру других комнат.

– Зовите меня просто Сергей, умоляю… Мы ведь не на работе, Аня. И не старик я вроде, – усмехается мужчина и проводит ладонью по короткому ёжику волос.

– Я из уважения. И до старика вам, то есть тебе… Ещё далеко, – исправляюсь я, ведь язык ещё не привык к панибратскому обращению. – Вы… Ты очень хорошо выглядишь. Просто прекрасно.

Я оценивающе оглядываю Сергея и убеждаюсь в сказанном. Мужчина в самом расцвете сил.

Прохоров сотрясает стены своим смехом.

– Я же пошутил, Аня. Но за комплимент спасибо! Такое чувство, что сам на него напросился.

– Вовсе нет, я сказала, что вижу. Странно, что ты ещё без семьи: видных мужчин быстро расхватывают.

Сергей усмехается и, засунув руки в карманы брюк, смотрит на меня провокационно:

– Может, я просто не встретил ту, которая сделает меня счастливым?

– Может…

– Или встретил, но никак не наберусь смелости рассказать ей об этом.

– О чём?

– О своих чувствах.

Становится не по себе, когда мужской прицельный взгляд облепляет меня всё сильнее. Сергей подходит ближе и берёт меня за руку. Та сразу вспыхивает жаром, как и мои щёки… Что такое? Большое пространство мгновенно сужается, и теперь я вижу только Сергея и его горящий взгляд.

– Я довольно сдержан в отношениях с женщинами… Но в первый день, как только увидел тебя и твоё смущённое, как сейчас, и раскрасневшееся личико, то сразу понял, что… Ты нравишься мне, Аня. Сильно.

– Я… – в горле пересыхает, и слова исчезают. – Не знаю, что сказать.

– Понимаю, я и сам в лёгком шоке от того, что происходит, если честно. Никогда прежде не признавался в чувствах так скоро и так открыто… Ты вскружила мне голову.

От этих слов кружится голова сейчас у меня. Сергей держит меня за руку, и это к лучшему, ведь в коленях появилась слабость. Как бы не упасть.

– Я даже не пыталась, и мысли не было, чтобы привлечь внимание. И я сейчас немного не готова к таким откровениям…

– Вижу, как ты растеряна, – его губы слегка касаются кончиков пальцев. Я перестаю дышать. – Извини, если расстроил. Я полный дурак, если понадеялся на взаимность… Но и молчать о чувствах уже не мог: они переполняли меня.

– Но… Я… Просто…

Выдыхаю, не в силах подобрать слова. Могу ли говорить сейчас о взаимности? Язык не поворачивается. Сергей, конечно, симпатичен мне… Да он любой бы, наверно, понравился: статный, красивый, воспитанный, отзывчивый… Но у меня нет той вспышки чувств, о которой говорит мужчина.

– Не мучай себя, – останавливает мои муки Прохоров, всё понимая. – Не говори лишних слов, если нечего сказать. Тем более, если я противен тебе…

– Нет! Конечно, не противен! – прорезается голос в моменте, где я уверена. – Я удивлена – это факт. Мне странно всё это слышать и видеть. Я никогда не чувствовала такой обходительности и… такого трепета по отношению к себе. Я в замешательстве, и только.

Это правда. Мой первый брак был по любви, но любовь эта – гамма чувств всех красок, часто буйных и страстных, порой противоборствующих между собой. К чему это привело? Ко второму браку, вынужденному, где в основе было чувство вины и потакание нелюбимому мужу, что привело к неминуемому разводу.

Может, для счастья мне нужно именно то, что предлагает Прохоров? Надежность, уверенность в завтрашнем дне, уважение и вместе с тем трепетность и нежность. Кто знает ответ на этот вопрос? Время и моё решение.

– Раз так, то я не тороплю тебя, Аня. Думай, сколько надо будет. Выбор за тобой, и мне придётся принять его, каким бы он ни был. В любом случае моё отношение к тебе не изменится, и я буду рад помогать тебе, чем смогу.

Ещё слово, и я проснусь… Да, абсолютно точно. Такого ведь в жизни не бывает. Чем я заслужила к себе такое отношение? А может, это судьба, которая сжалилась надо мною и наградила таким подарком?

– Да, я подумаю, – киваю в ответ. – Мне нужно время.

– Понимаю, и всё же надеюсь… – Сергей не заканчивает, но мне и так понятно, на что он надеется. – Что ж, размещайтесь с дочкой в квартире, а я пойду, не буду вам мешать и стоять над душой.

Мужчина протягивает мне ключи от квартиры и напоминает:

– Номер мой у тебя есть, звони в любое время…

– Хорошо, спасибо.

Прохоров заглядывает в детскую и прощается с Катей.

– Пока! – машет ручкой дочь, прыгая на большом резиновом мячике.

Я провожаю Сергея и закрываю за ним дверь. В голове кишат тысячи мыслей. Хочу вытрясти их работой, но они сами пробуждаются за процессом. Перебираю одежду из чемоданов вместе с вопросами, которые не дают покоя.

Звонок в дверь спустя пять минут после ухода Прохорова удивляет. Может, забыл что-то?

Открываю дверь и тут же хочу её захлопнуть, потому что на пороге вижу Артёма.

– Не так быстро, дорогая, – он силой давит на дверь и фиксирует её ногой. – Где твоё гостеприимство?

Вид у бывшего слишком наглый и самоуверенный. Даже чересчур.

– Ты следишь за мной? – вспыхиваю и толкаю его в грудь. – Я всё сказала тебе, Артём, уходи!

– Уверена?

– Уверена! Закрой дверь сейчас же, – дёргаю за ручку, но всё тщетно. Артём не думает сдвигаться с места.

– И не подумаю. Я хочу видеть Катю, как она?

– Какое тебе дело до моей дочери?! Бродский, ещё секунда, и я позвоню в полицию!

Артём усмехается, а потом ударяет по двери кулаком и жёстко заявляет:

– Я. Имею. Право. Видеть. Свою! Дочь.

Глава 34

Артём

Сначала я не поверил. Бред пьяного и оскорблённого мужа – ни больше…

Потом засомневался. Слишком яростно Коля выплёвывал слова ненависти в мою сторону и подозрительно громко отрекался от дочери.

И в конце концов я сопоставил факты. Кате почти пять, примерно столько же лет назад Аня ушла от меня. Все шансы, что ребенок мой.

В баре, наглотавшись водки, Коля обзывал её самыми дрянными словами, рассказывая, как та использовала его и всех обманула.

Меня вышвырнули из стен питейного заведения, когда я разбил морду этому придурку и содрал в кровь костяшки на руках.

В тот момент было дико больно. Но не физически. Что-то острое рвало и кололо меня изнутри.

Как она могла? Ушла, зная, что беременна… Или не зная? Но самое жесткое, что Аня скрывала это ото всех, да и по сей день скрывает от меня!

И ради чего? Не простила надуманную измену и настолько возненавидела, что посчитала лучшим вариантом найти ребёнку другого отца … С ума сойти!

Глупая дурочка, что же ты натворила… Уверен, что Аня поняла свою ошибку и сейчас просто боится сказать мне правду. Дотянула до того момента, когда сам узнал всё от других… А это не самый лучший вариант. Ведь теперь задаюсь вопросом, а если бы я не встретил случайно бывшего мужа, то никогда бы и не узнал правды?

Аня не рассказала бы. Это понятно по нашей последней встрече. Она раз и навсегда хочет вычеркнуть меня из своей жизни, гонит, не желая видеть… И, как я понял, нашла уже нового папочку – директора.

Нет, дорогая, так не пойдёт. Несмотря на обиды и личную неприязнь с её стороны, я хочу видеть своего ребенка, к которому изначально тянулся, и намерен участвовать в жизни Кати как настоящий отец. Настоящий и единственный.

– Что ты сказал… – бледнеет Аня, когда заявляю ей о своём желании.

– Я всё знаю. И хочу видеть Катю.

Смотрю на её смущённое лицо, и у меня в голове один вопрос: «Зачем?» Ведь всё могло сложиться иначе, скажи Аня правду. И не стояли бы мы сейчас друг напротив друга, чужие, с горой ошибок и глупых решений за спиной.

Аня прикрывает рот ладонью, сглатывая скопившийся нервный комок, и поднимает на меня глаза, полные растерянности.

Она выходит из квартиры и закрывает дверь.

– С чего ты взял, что Катя – твоя дочь?

Странный вопрос. Или просто провокация… Лишняя и недалёкая.

– Ты в этом сомневаешься? Или собралась всю жизнь прятать ребёнка от меня?

– От Коли узнал, – досадно сжав губы, догадывается она. – Что он тебе сказал?

– То, на что ты не решилась бы никогда. Я пришёл сюда ради Кати. И не смей врать, что она не моя.

Аня наваливается спиной на дверь и складывает руки на груди, прожигая меня воинственно-настроенным взглядом:

– Я не пущу тебя к ней.

– Что? – такого я совсем от неё не ожидал. Она объявляет войну? – Одумайся, Аня, так или иначе, я добьюсь своего. Ребёнка ты от меня не спрячешь.

– Вот этого я и боюсь, – фыркает настороженно. – Твои мотивы? Для чего ты так рьяно рвёшься к ней? И как хочешь добиваться своего?

– Я потерял пять лет её детства, как мне не рваться? Ты скрыла от меня ребёнка, Аня! Моего ребёнка!

– Не кричи, – шикает она, оглядываясь на соседние двери. – Именно это ты будешь доказывать Кате и в грудь кулаком бить, уверяя, что ты её отец?

– Думаешь, я настолько глуп, что вскрою всю грязную правду маленькому ребёнку? – морщусь я.

– Я не знаю твои помыслы, – недоверчиво смеряет меня взглядом. – Пока в твоих глазах не угаснет дикий огонь, к дочке я тебя не подпущу!

– А что в них должно быть? – я и правда весь горю. Эта женщина приняла всё, и у неё было на это время, а я вот узнал правду только вчера и до сих пор пламенею.

– Адекватность и спокойствие.