Девочка, я тебя присвою Безрукова Елена

7

Утром ехал в школу уже накрученный.

Первым делом жаждал поговорить с ней и выяснить, что я успел натворить за вечер ведь еще днем она сама меня целовала, и делала это с чувством!

Однако встал я в последние минуты перед выходом, успел только на скорую руку принять душ и привести себя в порядок. Не поел и попал в красную волну светофоров. И как следствие, опоздал.

В класс влетел уже со звонком, так что придется отложить разговоры хотя бы до конца урока.

Тут же стал искать глазами Крис.

Не понял. Они и за парту другую села. С Катей рядом. А на ее место уселся Питер и радостно мне махал рукой.

Какого фига?

И как он согласился отдать свое место возле Рыжей, пусть даже и подружке? В последнее время девчонки очень сдружились.

Я прошел к Ромке и сел рядом.

— Ну, чего пыхтишь как самовар? — спросил друг, когда я закончил с выкладыванием принадлежностей на парту.

— Как же ты свое место уступил возле Кати? — задал встречный вопрос я.

— Крис меня очень сильно попросила, — ответил друг. — Извини, я принял ее сторону.

— Что она просила? — посмотрел я на него. — Пересеть?

— Да, чтобы… Она сидела с Катей.

— Ты что-то не договариваешь? — вгляделся в него внимательнее.

Как-то он неровно говорил. Умалчивал что-то. Я такое на раз-два ощущаю в людях.

— Ну… Она кое-что еще просила.

— Что?

Роман повернулся ко мне и посмотрел в глаза.

— Чтобы ты ее в покое оставил, — сказал он.

— В покое? — переспросил я, слегка ошарашенный поворотом событий. — Я так сильно успел ее достать?

— Слушай, Арх, ты бы правда завязывал, — признес Питер так, словно ему было не очень удобно об этом говорить. Впрочем, наверное, так и было.

— С чем завязывал? — не понимал я до конца, что же она такого ему наговорила.

— Ну… Доставать ее и все такое, — ответил Роман. — Она просила поговорить с тобой чтобы ты… Не преследовал ее. Ей это неприятно.

— Неприятно? — довольно громко сказал я и класс замолк и обернулся на нас.

— Тише, что ты так орешь? — прошипел Роман.

— Так, друзья-товарищи, что там у вас происходит? — спросила Алла Дмитриевна, которая прервала урок из-за нас.

— Ничего, простите, — буркнул я и уставился в парту.

Значит, она наговорила Питерскому, что я ее чуть ли не домогаюсь и вообще уже достал?

Зачем? За что она так со мной?

Могла бы сказать, что ей просто пофигу на меня, я бы оставил ее в покое, как бы не рвало в куски мне сердце такое ее поведение. У нее в руке нож, острие которого она вогнала в мое сердце, а теперь просто медленно проворачивает его, причиняя боль.

— Потише, пожалуйста. Вы меня сбиваете. И вообще — решайте примеры, а не болтайте о посторонних вещах.

— Простите еще раз, — повинился теперь Питер, и математичка вернулась к формулам на доске, которые мы, конечно, оба пропустили мимо ушей.

— Что еще она сказала? — тихо спросил я, вглядываясь в спину Крис.

Мне хотелось одновременно и обнять ее, и хорошенько тряхнуть, спросить ее — за что она так с нами поступает? Неужели я настолько порчу ей жизнь? Тогда пусть скажет мне это в лицо, а не передает через друга, унижая меня этим, и не целует меня в ответ!

— Да все вроде, — пожал плечами Ромка. — Это был недолгий разговор.

Ну что ж, Снегурочка.

А теперь скажи мне все это лично.

И только попробуй наврать и снова ответить на мой поцелуй.

— Черт… — он напряжения сломал ручку, которая растрескалась в некрасивые куски.

Отбросил ее в сторону, отряхивая пальцы от пластика.

Что ж такие ручки-то на соплях все делают?

— Только парту не раскроши, — поддел меня Питерский.

— Да иди ты! — шикнул я на него.

Еле дождался момента, когда все вышли из класса и пошел следом за ней.

За одним из углов я ухватил ее за руку и потянул за собой. За другим поворотом была небольшая комнатка под лестницей, где можно было поговорить и не быть услышанными.

— Эй! Куда?

— Туда.

Он довольно грубо стискивал пальцы на моем запястье и тянул меня под лестницу. Весь вид Архипа говорил о том, что он просто звенел от тихой ярости, и если честно, я даже испугалась его. От него неизвестно чего ждать можно, он импульсивный, насколько я уже поняла о его личности… И что сейчас он сделает и скажет, я понятия не имела, а неизвестность пугает.

— Да что ты хочешь от меня? — упиралась я, но безрезультатно.

Он настырно тянул меня и приволок в уголок как паучок пойманную муху. Отпустил меня только под лестницей, и то, для того чтобы загородить собой выход и встать напротив меня, заглянуть в мои глаза.

— Ну? — потребовал он.

Конечно, я понимала, что жестокие слова, которые я передала через его лучшего друга, его заденут. Этого я и добивалась, хотя сама рыдала полночи в подушку — мне самой было стыдно от собственного плана. Так не поступают с любимыми, я знаю, но выбора у меня мало. Что я точно ни за что на свете не сделаю — не скажу ему правду. Он не должен усомниться в том, что не нужен мне. Иначе Архип загориться еще сильнее и уже не оставит меня в покое. Он начнет искать лазейки, искать встреч, а я не выдержу и поддамся снова его мягким губам, и это доведет нас до беды. Ведь как известно все тайное обязательно однажды становится явным, и мы рано или поздно попадемся, растворившись в этой страсти, которая превращает нас обоих в двух идиотов, которые уже не способны анализировать ситуацию трезво, а значит, подвергают друг друга риску. Этого нельзя допустить.

Также я понимала, что он разозлится и придет за ответом. Но что отвечать я так и не придумала за целую ночь слез…

«Если бы только знал, мальчик мой, как мне самой больно и тяжело тебе все это говорить! Но я должна! Должна!» — хотелось мне кричать, но вместо этого я криво усмехнулась.

— Что — ну? — как можно равнодушнее спросила я, понимая, что сейчас я услышу как падают на пол и разбиваются на миллионы осколков наши сердца, которые еще не успели насладиться зачатками любви.

— Что за дичь ты устроила, Кристина? — смотрел он в мои глаза, не отрываясь.

А меня дергало на каждое его слово. Хотелось, очень хотелось на все наплевать и пожаловаться ему. Рассказать, как мне трудно, как меня шантажируют отчим и Динка, как мать не вступается за меня, и как мне тяжело идти этот путь одной. Попросить прощения за свою жестокость, все объяснить, но… Это будет шаг в пропасть.

— Какую дичь? — изображала я из себя невинность и непонимание.

— Ты же не дура, Крис, — смерил он меня недобрым взглядом.

— Спасибо, что отметил, — уколола его я.

— Так почему ты сейчас творишь неведомую фигню? — спросил он.

— Да какую? — развела я руками.

Может, и пусть считает меня дурой? Быстрее забудет. Быстрее и я перестану болеть…

— Так, слушай, я вообще не понимаю, что ты от меня хочешь, — заявила я. — И о чем мне с тобой говорить.

Я сделала пару шагов к выходу из под лестницы, но гора по имени Архип даже не шелохнулась, чтобы освободить мне проход.

— Подожди, — его руки снова сжали мои запястья.

— Да дай мне пройти! — пыталась я бороться с ним, но куда там. Все оказалось сложнее и больнее, чем вчера в моей голове на мокрой от слез подушке. — Не трогай меня! Какое ты право имеешь! Убери руки свои!!

— Пока ты не объяснишь мне что с тобой творится, никто отсюда никуда не уйдет, — заявил он, напирая на меня и заставляя отойти к стене обратно, пока я вовсе не врезалась в нее спиной.

— Зачем ты Питеру все это наговорила, Кристин? — спрашивал он. В его глазах заворочалась боль и унижение. Да, я унизила его. Я понимала это. И сделала это намеренно. Пусть ненавидит меня, но будет счастлив и здоров. И я не в монастыре гнить буду.

— Потому что меня ты не слышишь, — указала я ему на свои запястья, которые он крепко держал в своих пальцах словно в кандалах. — Видишь? Я прошу отпустить меня, не хочу с тобой разговаривать. Не хочу быть с тобой здесь. А ты меня силком заставляешь. Как еще мне было до тебя достучаться?

— Так значит, это все правда?

— Что?

— Что я тебя задолбал своим преследованием.

— Да.

— Что тебе это неприятно.

— Да, правда.

— Что тебе все противно связанное со мной.

— Да! Тебе надо лично от меня это услышать? — крикнула я ему в лицо.

У меня уже просто не оставалось сил играть этот спектакль дальше…

Ведь все было ровно наоборот: слишком хорошо, слишком приятно.

Слишком невозможно, чтобы стать нашей реальностью.

— Неужели ты сам не понимаешь… — тихо сказала я и мой голос сорвался в конце фразы.

— Что ты врешь? — припечатал меня Архип. — Вижу прекрасно. Только не понимаю, зачем?

— Я не вру…

— И опять ложь.

— Нет…

— Да.

— Пожалуйста, давай закончим… Я просто пойду, а ты просто никогда ко мне больше не подойдешь. Прошу тебя…

Моя смена настроения еще больше разозлила его.

— Сначала скажи мне правду. Зачем ты все это делаешь?

— Я тебе все сказала!

— Неприятно тебе?

— Нет!

— А какого фига ты вчера меня так целовала? — сжал он мои плечи, неосознанно притягивая меня к себе ближе. Мы говорили друг другу ядовитые слова, а руки и тела словно сами по себе тянулись друг к другу, игнорируя все то, что озвучено нами. — Сама, прошу заметить! Ты меня за кретина держишь? Неужели я не пойму, что такое пустые поцелуи и… Впрочем…

Он застыл на секунду, глядя на мои пересохшие от стресса губы.

— Давай, покажи тогда, как тебе противно, — заявил он мне и накрыл мои губы своими в требовательном поцелуе, на который я не реагировать просто не умею…

8

Мы целовались с ним, сплетались руками в одно целое, словно имели на это право, словно мы и были одним целым. Но это, конечно, минутная слабость…

Да, я отвечала ему. Я просто не могу оттолкнуть его в такой момент… Ведь мне и самой так хочется его ласки, его тепла, его рук и губ…

Я даже не знала, что можно такое испытывать. Это слишком много для меня одной.

Когда поцелуй оборвался, мы еще долго стояли прислонившись лбом ко лбу и тяжело дышали.

— Архип… — тихо и жалобно позвала я. — Отпусти. Мне надо идти. Тебе надо забыть меня.

— Я уже не смогу, — покачал он головой. — Почему ты так на этом настаиваешь?

— Никто не даст нам быть вместе, — сказала я горько. — Неужели ты сам этого не понимаешь? Твои родители ведь подобрали тебе уже выгодную партию. Такая нищенка как я их не устроит.

— Я не женюсь на Динке, — снова покачал он головой, не в силах оторвать взгляда от моего лица, не в силах разомкнуть руки и просто уйти. — Я не люблю ее.

— Ты уверен, что их волнуют твои чувства?

— Они волнуют меня.

— Что ты можешь против них?

— Они не смогут заставить меня любить ее. Потому что я люблю тебя, Крис. Но ты так жестоко со мной. Почему?

— Хочешь знать правду? — усмехнулась с грустью я.

— Да. Скажи мне.

— Архип, — вздохнула я. — Ты слишком много проблем и бед принес мне. Я не хочу, чтобы их стало еще больше.

— Тебе что-то наговорили вчера? — смотрел он внимательно на меня.

Еще как наговорили. Но я не стану тянуть в это парня, и чем быстрее он оставит меня в покое, тем всем будет лучше.

— Дина твоя сообщила всем, что мы общаемся, — решила раскрыть я часть правды. Возможно тогда он успокоится и поймет меня. — Наши родители против. Орали на меня. Наказали. Так понятнее, почему я не хочу общаться?

— И ты готова при малейшем препятствии сдаться и плюнуть на нас?

Чего я и боялась — скажу правду и Архип начнет искать лазейки.

А их не существует. Нас поймают в любом случае. А чтобы не поймали, нужно просто не встречаться и не рисковать. Это наваждение пройдет, мы легко проживем и друг без друга. Он точно утешится довольно быстро…

— «Нас»? — переспросила я. — Никаких нас нет, Архип. И не будет. Скажи спасибо за это своей же семье. Все, отпусти меня. Нас скоро будут искать, урок уже начался. А у меня потом опять из-за тебя будут проблемы.

— Ты говоришь мне «нет»? — подытожил Архип нашу беседу.

— А ты рассчитывал на что-то другое после всего, что было? — изогнула я одну бровь. — Ты уже забыл, как ты меня в бассейне чуть не утопил и унижал меня? А я вот помню. Помню, и не могу тебе этого простить.

— Кристин… — почти прошептал Ветров. — Я очень виноват перед тобой. Я вел себя как свинья, согласен. Но я ведь понял свои ошибки. Я просил и прошу снова у тебя прощения. Нельзя же казнить человека за то, что он оступился. Дай нам шанс… Ты ведь тоже любишь меня…

Он снова потянулся к моим губам, которые я до боли закусила после его последних слов, чтобы не разрыдаться, и у огромным усилием воли увернулась от поцелуя. Если я сейчас дам слабину, то стану нашим палачом. И целоваться мы опять будем до следующего урока…

— Нет, Архип, — говорила я. — Услышь меня, пожалуйста! Я с тобой не буду. И повторю то, что сказала Роме: не преследуй меня. Я так решила, уважай мой выбор.

— Но почему? — словно не желал верить и слышать меня Ветров. — Почему, Крис?

В ответ он наоборот теснее сжимал меня, причиняя невероятную боль этим. Сейчас он отпустит меня и уйдет, поверив в частичную правду. Уйдет и больше никогда меня не коснется.

А на самом деле я давно простила его. Я поняла, что все делал он не со зла. Сейчас его отношение ко мне изменилось, это очень видно, но только показать ему, насколько взаимны его чувства, никак нельзя.

— Потому что я не смогу тебе верить, Архип, — объясняла я, и сама пыталась в это верить. — Какие могут быть отношения, если у меня нет к тебе доверия и так много между нами обид?

— Как мне загладить свою вину? — не выпускал упорно он меня из рук. — Скажи мне, я готов на многое. Только скажи, как мне быть с тобой?

— Ничего, — упрямо покачала я головой. — Ничего мы не сможем с этим сделать, Архип. Отпусти же…

— Все-таки «нет»?

— Нет, извини, — прохрипела я, ощущая, что готова разрыдаться прямо здесь и сейчас. Да и его глаза подозрительно блестели. — Я прошу тебя не подвергать нас обоих опасности и не говорить со мной в пределах школы.

— Какой опасности?

— Я не поняла, а что мы тут делаем? — раздался за нашей спиной голос завуча школы Кошкиной. — Урок давно идет, а они зажимаются под лестницей!

Мы тут же разлепились и сделали шаг друг от друга.

Теперь мне нужно быстро удрать от него.

— Извините, мы уже идем, — ответила я, стыдливо опустив голову.

Очень некрасиво, что все это увидела учитель.

— Бегом! — сказала она нам. — Сделаю вид, что я вас тут не видела. Но буду проверять это место. Еще раз увижу вас тут во время занятий — сообщу родителям.

— Спасибо, — поблагодарила я ее. Завуч, конечно, не могла подозревать, какими проблемами мне могло обернуть сообщение об этом родителям. То, что она решила промолчать на первый раз, меня просто спасло сегодня. — Мы больше так не будем!

Я прошла мимо нее быстрым шагом в сторону класса. Нас сейчас, наверное, и не пустят даже — звонок прозвенел давно. Мы слишком долго выясняли с Архипом отношения. Он же увязался за мной, но попыток хватать больше не предпринимал.

— Мы не договорили, — заявил он, упорно шагая рядом со мной.

— Я тебе все сказала, — ответила я, даже не взглянув на него. Быстрее бы уже дойти до класса! И нужно создавать такие ситуации, в которых я всегда не одна и на людях, чтобы Архип не мог выкинуть ничего подобного как сегодня. Чтобы он не мог поговорить со мной наедине.

— А я тебе сказал не все.

— Мы не можем так просто общаться, — напомнила я ему. — Если бы завуч пожаловалась нашим родителям, меня бы наказали опять, и уже строже. Тебе это надо? Хочешь, чтобы меня вообще заперли дома?

— Нет, не хочу, но… — пыл Ветрова утих. Кажется, до него все же стала доходить истинная причина моего отказа. Я просто не могу сказать ему «да», черт возьми! Не могу!

— Архип, — повернулась я к нему возле класса. — Мы не должны общаться так, чтобы кто-то нас видел, иначе у меня буду такие серьезные проблемы, которые тебе никогда не снились. И дойдет до того, что ты меня все равно не увидишь, потому что меня запрут дома, желая не давать нам общаться. Я тебе не пара. Никто не даст добро на наши отношения. Если не веришь мне — спроси у своего отца, какую невесту они тебе выбрали и одобрят ли меня. И сам все поймешь. Прошу, не подставляй меня. За мной следят, если ты понимаешь, о чем я.

Конечно же, я имела в виду Динку.