Девочка, я тебя присвою Безрукова Елена

Глава 16

– Так кто такая эта “Снежинка”? – упорствовал Питер.

– Слушай, отстань, а? – Я аж нервно бросил кроссовки в чемодан. А хотел аккуратно положить. Всё Питер со своей Снежинкой виноваты! – Ну будь ты уже человеком, а?

– Не-а, – помотал лохматой головой Рома. – Мне ж интересно. Всё в той истории максимально странно. Почему она подписана у тебя “Снежинка”, но при этом вы так общаетесь?

– Как?

– На ножах.

– А при чём тут то, как она вбита в мою записную книжку в телефоне?

– Очень нежно звучит, – заржал Питер. – Как будто так ты вписал девушку, которая тебе нравится.

Я посмотрел на него так, словно он кусок идиота. Просто редкий, клинический случай. Неизлечимый к тому же.

– Че-е-его? – протянул я. – Мне нравится? Эта белобрысая коза?! Не-е-е, я ещё не сошёл с ума, братан.

– А, значит, она – блондинка, – отметил Питерский, которому, очевидно, ну очень хотелось сунуть свой любопытный нос куда не просили.

– Бог ты мой, – покачал я головой, перекладывая кроссовки иначе, – а то чемодан не закрывается. Столько вещей… Я как на зиму за полярный круг собрался. – Какой блестящий метод дедукции! Как сложно было догадаться об этом из названия контакта в телефоне, но ты, брат, справился с этим просто потрясающе.

– Ага, я такой, – ухмыльнулся он. – Так почему ты её так вписал, если она тебе не нравится?

– Вписал и вписал, – встал я с чемодана, когда всё же победил его и молния застегнулась. – Какая разница тебе? Потому что белая она – снежинка.

– Ну, тогда лучше впиши её Белая Коза, – предложил Роман.

– Белая Коза? – теперь уже заржал я. Питер, как всегда, жжёт и придумывает шутки на ходу. Кстати, мне вот такое прозвище для мерзкой Кристины в голову не пришло, а оно, между прочим, подходит ей очень хорошо.

– Да, – ответил Ромыч. – Потому что если твоя Отелло-Дина найдёт в твоём телефоне столь нежный контакт “Снежинка”, то ты рискуешь приехать с лагеря не весь, а с большими физическими потерями.

Я встал поперёк дороги и задумался.

А, точно. Питер прав. Динке не понравится такой контакт, хотя она не лазает по моему телефону. Я бы вообще удалил её номер к чертям собачьим, но теперь я знаю, что она девушка инициативная, а ещё – внезапная и резкая как понос. Вдруг Кристине приспичит сказать мне спасибо за что-нибудь ещё и она сделает это прямо при Дине? Она может просто сидеть рядом, а на экране смартфона появится всплывающее окно от контакта “Снежинка”. И ей в самом деле это не понравится. Пусть тогда будет записана – чтобы знать, от кого не брать трубку. Что-то удалять номер вовсе рука не поднялась…

– Нет, я лучше запишу её как-то нейтрально, – сказал я и действительно переименовал контакт.

Теперь Крис в моём телефоне зовут Антон. А заодно убрал функцию “показывать текст сообщения”, когда СМС поступает на телефон. Теперь, чтобы её прочесть, надо преодолеть пароль. Так будет надёжнее.

– Чтобы не вызывала подозрений?

– Да.

– А че ты его вовсе не удалишь? – спросил Роман. – Ведь всё равно не клеится общение.

Могу. Но почему-то не хочется…

Только Питеру об этом знать необязательно.

– Я ещё не все вопросы с ней решил, – ответил я. – Там отца касалось тоже.

– Расскажешь, может быть, всё-таки? – поднял брови Питерский.

Но у меня такого желания нет. Всё ещё стыдно. С другой стороны, до него всё равно дойдёт. Странно, что пока ещё ему никто не рассказал из общих знакомых.

– Ну, в общем… – я коротко обрисовал ситуацию, которая сложилась между мной и Кристиной в тот вечер. Умолчал о некоторых моментах, которые касались только меня и её, но в целом картинку передал и свою вину признал и перед другом.

– Вот даёшь… – хмыкнул Питер. И серьёзно глянул на меня. – Это была очень неудачная шутка, друг. Надеюсь, ты это понимаешь?

– Понимаю, конечно, – ответил я. – И уже, как ты сам видел, огрёб не раз за эту ситуацию. Поэтому мы можем больше её не мусолить? Мне неприятно говорить об этом. Теперь ты в курсе.

– Не вопрос, – пожал плечами Питерский. Он никогда не пилит меня и не ругает, когда махать кулаками после драки поздно уже, за что я всегда и ценил нашу дружбу. – Но, если честно, на месте девушки я бы тебя тоже послал.

– Ну, я извинился, – развёл я руками. – Моя совесть теперь чиста. Заявление она писать не стала, так что… Пусть сама теперь катится колбаской по Малой Спасской. Так. Что я ещё забыл?

Я обвёл глазами комнату, проверяя, всё ли нужное я уложил в чемодан.

Кажется, да. Осталось только Питерского выпнуть под зад из комнаты, и всё готово.

Завтра мы отправимся на поезде к морю.

Глава 17

– О чём думаешь? – прилегла на моё плечо Дина.

Миниатюрная шатенка сидела рядом со мной в СВ-вагоне поезда, который нёс нас навстречу морю и солнцу. Естественно, места наши оказались в одном купе.

– О море, – хмыкнул я.

– Так любишь море? – спросила она.

– А кто его не любит? – ответил вопросом на вопрос я. – Кино посмотрим, может?

– Включай, – пожала плечами она, и я потянулся в свой рюкзак за планшетом.

Установил его на столе и включил заранее скачанный сериал. Какая-то лабуда про трудных подростков Америки, но для поездки самое то. Я даже как-то увлёкся, пока мы вечерами коротали время за первым сезоном, а теперь перешли ко второму.

Динка достала пачку чипсов и банки с напитками, и мы погрузились в сериал.

Она снова свернулась комочком возле меня и вложила свою ладонь в мою руку.

А я смотрел на её тонкую фигурку и думал о вчерашнем разговоре с Питером.

Что я сам испытываю к Динке?

Нравится она мне?

Нравится. Только скорее как друг. Или как сестра лучшего друга – как-то так.

Когда она касается меня, я не испытываю фейерверка чувств, какой любят описывать в романах и фильмах. Но, может, это в книгах преувеличивают и любовь такая и есть на самом деле? Или это и не любовь, а нечто другое? Нежная дружба, привычка – ведь нас сватали друг другу ещё в детстве. Я ещё читать-то толком не умел, зато знал, кто у меня невеста – Динка.

А может ли быть вообще любовь в моём возрасте? Мне восемнадцать, Динке вообще – шестнадцать. О какой любви сейчас может идти речь?

Хотя Дина явно ко мне очень привязана. Но это тоже, наверное, некая детская влюблённость.

И почему я задумался сейчас об этом? Почему вопрос Питерского вдруг заставил меня поразмыслить об этом?

Я много по жизни плыл по течению. Меня устраивала в целом моя сытая жизнь. Выбранная родителями гимназия тоже устраивала, подаренная отцом тачка. Выбор места отдыха и даже выбор невесты не злили – в конце концов, жениться меня на ней пока никто не заставляет. А пока нет штампа в паспорте, всё это лишь условности.

Если так спокойно и удобно, и мне нравится, с каким трепетом Динка смотрит на меня и как нежно гладит мои пальцы, то зачем что-то вообще менять?

Она обнимала меня, доверчиво прижимаясь к моей груди, а в животе прыгали бабочки, даже щекотно было…

Я вплетал пальцы в её белые локоны – почему-то мне хотелось это делать, и это доставляло мне особенный кайф.

Но при этом меня терзало странное ощущение: почему я здесь, с ней, почему она меня обнимает, а мне это нравится? Что вообще происходит? Я же был в поезде с Динкой… А теперь какая-то поляна, и мы лежим с ней прямо на траве среди каких-то васильков.

– О чём думаешь? – спросила она и нежно провела пальцем по моей нижней губе.

Меня дёрнуло в ответ на этот жест, шея покрылась крупными мурашками.

Приятно…

Она же просто пальцем провела по губе?

А зачем?

Ещё раз вздрогнул, просто вспомнив это чувство, и открыл глаза.

Огляделся вокруг.

Поезд. Стук колёс. Сериал, который воспроизводил мой планшет. Рядом волосы шатенки, а не блондинки.

– Ты чего? – спросила Динка.

– Чего? – спросил сиплым со сна голосом я.

– Дёргаешься. Приснилось чего?

Чёрт… Так я уснул! Мерное бормотание сериала и езда меня укачали.

Затем нахмурился. Ну хорошо – уснул, но тогда какого фига мне снилась вдруг эта дурочка, Кристинка?

Да и сон такой странный. Мне что – было приятно, как она меня обнимает и… трогает губы?

Опять дёрнуло. И мурашки по спине. Третий раз, от фантазии моего мозга об этом касании…

Это чё за дрянь ещё со мной творится?

– Ага, приснилось, – кивнул я и потянулся за бутылкой с водой.

Аж в горле пересохло всё от таких снов.

– Что снилось?

– Что меня собака злая покусала.

– Архип, – надула губы Дина.

– Что? – спросил я, когда отпил воды и завинтил крышку бутылки обратно.

Бутылку вернул на стол купе.

– Ну я серьёзно же спрашиваю… Мне интересно.

– Я серьёзно и ответил, – сказал я. – Приснилась… собака, которая своей наглой лапой мне… Ну, короче, неважно. Давай сериал смотреть дальше. Что я пропустил, пока спал?

– Как героев покусали злые собаки, – отозвалась она.

Я искоса глянул на неё. Не поверила рассказу про мой сон.

Ну а что я ей скажу? Что мне неожиданно приснилась одна мерзкая Снегурочка, которая лезла к моим губам, и мне, блин, это нравилось?

Во сне я был прямо кретин, который таял от касаний её рук и волос…

Как же хорошо, что в реальности мне на её белые волосы совершенно наплевать, да и к моим губам Снежинка точно не полезет. Она готова была замерзнуть в бассейне, лишь бы не целовать меня.

– Слушай, а что за история была у Соломатиной в прошлые выходные? – спросила Дина.

Я поджал губы. Блин, вот и до неё дошли слухи.

– Я ждала, когда ты сам всё расскажешь, – продолжила она. – Что за девчонку ты выбрал на этой вечеринке?

Глава 18

– А кто тебе рассказал об этом? – спросил я.

Хотелось бы понять, что конкретно она знает.

– Селиванова, – ответила она.

– Ну да, куда же без этой сплетницы… – пробурчал я.

– И всё же? – вернула меня к теме беседы Дина. – Что у вас там произошло?

– А что ты знаешь?

– А ты сам расскажи сначала, – посмотрела она на меня внимательно. – Почему ты просто не расскажешь? И почему до сих пор не сделал этого сам?

– Дин, ну выключай пилу, – попросил я и закатил глаза. – Не будь душнилой, а? Это было буквально пару дней назад. Не кинулся я тебе сплетни о тусовках пересказывать быстрее вместо приветствия, и что теперь?

– Почему ты мне не рассказал сам? – требовала ответа она.

– Ну забыл я. Тебе так это интересно?

– Да. Хочу знать, что там была за девочка!

– О господи…

– И почему ты выделил её?

– О господи! – шлёпнул я себя рукой по лбу.

– Она тебе понравилась?

– Нет, – ответил я, стараясь держать себя в руках.

Кристинка и моя выходка не стоят скандала, который сейчас может разразиться, если я позволю раздражению выйти на волю.

– Почему тогда ты не хочешь рассказывать? – продолжала распаляться Дина. – Есть что скрывать?