Ну, здравствуй, жена! Абалова Татьяна

Глава 5. Бред

– Леди! Леди! Просыпайтесь!

– А? Что? – Юлька хлопала глазами. Потом вспомнила, где находится, натянула покрывало до шеи. – Как вы сюда вошли?

– Через вторую дверь, миледи! – у кровати стоял вчерашний слуга, которого милорд называл Крустом.

– Здесь была вторая дверь?!

– Да, в лаборатории. Как раз у меча непобедимого Гестиха, на котором вы развесили свои… м-м-м…

– О боже! – Юля соскочила с кровати и, туго завернувшись в покрывало, посеменила в соседнюю комнату, чувствуя себя настоящей японкой. В волосах вместо заколки торчала двузубая вилка. Вчера во время купания резинка куда-то запропастилась.

Быстро стащив трусики и бюстгальтер, которые сушились на гарде мощного оружия, Юля вернулась в комнату и, подхватив с пола платье, зашла за полог, чтобы переодеться.

– Милорд приказал отвести для вас другое жилище. Дом своей бабушки. Вам там… м-м-м… будет удобнее.

– Что на этот раз означает ваше «м-м-м»? – Юля изворачивалась, чтобы застегнуть молнию.

– Дом большой, но в нем никто не живет…

– А бабушка?

– Она давно умерла, – Круст скривился. Ему не понравилось, что его перебили. – И в этом доме вам будут принадлежать всего одни покои. Там уже убрано. В остальные комнаты я бы не советовал ходить.

– В них опасно? – в голове понеслась мелодия из мультфильма об очень синей бороде.

– Нет, леди. Грязно. И может завалить старой мебелью.

– Я буду совершенно одна?

– Да.

– Ох, в любом случае лучше, чем спать в подвале.

– Наш лорд милостив…

– Я увижусь с ним?

– Не думаю.

– Тогда передайте ему мою благодарность. За то, что приютил.

– Непременно, леди.

– Раз уж мы так мило разговариваем, не подскажете, где можно найти человека, который смог бы организовать, ну, или в крайнем случае объяснить, как я могла бы вернуться домой? – Юля вышла из-за полога. Она собрала волосы в пучок и привычно закрепила их вилкой. – Я же вижу, что вашему лорду я в тягость. А жених у меня состоятельный, думаю, он заплатит за беспокойство.

– Это невозможно, – глаза Круста были холодны. Ни капли сочувствия или хотя бы искры сожаления. – Пока у вас на шее амулет, принадлежащий роду Ханноров, вы останетесь здесь.

– Ах, так вот в чем дело! – всплеснула руками Юлия. – Все из-за этого кулона! Да я бы с удовольствием с ним рассталась, но, как назло, застежка сломалась. Я вчера пыталась снять цепь или даже разорвать ее, но не смогла. Наверное, нужно позвать какого-нибудь мастера?

– Милорд уже позвал. Он ждет ответа.

– Вот и здорово! – настроение у Юли поднялось.

Какие все-таки эти мужчины мужланы! Могли бы сразу объяснить, что нужно вернуть дорогой кулон, иначе домой не отпустят. Она бы так не переживала, пребывая в неведении. Хоть какая-то ясность! Еще было бы неплохо разузнать, где на карте мира находится этот Агрид, и почему здесь так странно одеваются. Словно бесконечно играют в ролевые игры. Мечи, латы, стяги. Ну как дети!

Но в принципе, ничего удивительного. В Европе, да и в США, постоянно устраивают костюмированные турниры и прочие развлечения, соответствующие средневековью. Осталось выяснить самый пустяк.

– Значит, нужно дождаться мастера? – Юля встала перед кроватью на колени и откинула в сторону съехавшее покрывало. – А вы не подскажете, сколько ждать?

– Я думаю, с неделю, – слуга нахмурился, не понимая, что собирается делать гостья. – Мастер живет при дворе короля, а наш замок стоит на южной границе.

– О, так у вас монархия! Как в Великобритании!

– Никогда не слышал об этой стране, не могу сказать…

– Да вы шутите?

– Леди, нам пора. Соберите все свои вещи.

Лицо Круста вытянулось, когда «леди» нырнула под кровать.

– Ну все, я готова!

– Что у вас в этих узлах? – Круст узнал салфетки, которыми намедни пользовались милорд и Галло.

– Немного еды, – Юлька засмущалась. Проступивший через зелень румянец окрасил лицо в синюшный цвет. – Я вчера запаслась. Боялась, что не найду другой пищи. Не выбрасывать же…

– Я распоряжусь, чтобы вас кормили дважды в день, – Круст, взглянув на острые коленки гостьи в слишком коротком на его взгляд платье, повернулся к двери, жестом пригласив следовать за ним. «Думаю, милорд не будет против. Ему не нужна молва, что он заморил носителя строна голодом».

Слуги, встречающиеся на пути, с любопытством смотрели на гостью, чья кожа была окрашена в зеленый цвет. Кроме понятных пятен от кремвиля, все в ней было не так. И чересчур открытые ноги, и излишняя худоба не в пример здешним красавицам, отличающимся дородными формами, и небрежно скрученные волосы, из которых почему-то торчала вилка.

Зайрис, отвечающая за сохранность господского кухонного серебра, закрыла пухлой пятерней рот, из которого едва не выскочил возглас: «Держи воровку!». Сегодня с утра она уже надавала пощечин и служанкам, и посудомойкам за то, что те утеряли такую ценную вещь.

Лишь присутствие Круста остановило ее от того, чтобы вцепиться блаженной девке в волосы и вытащить пропавшую вилку.

Стоящая у сторожевой башни Эрдис кривила губы. Ей уже донесли, что невесть откуда взявшаяся девица спала в опочивальне милорда, надев на голое тело его праздничную рубашку, сшитую из баснословно дорого привозного из иных миров батиста. И кто ей позволил так вольно распоряжаться? И почему милорд за волосы не стащил мерзавку со своей кровати, на которую даже она, постоянная любовница, ни разу не присела?

Хотя успокаивало одно – милорд провел всю ночь в сторожевой башне. Ну, почти всю ночь.

«А вдруг он ходил к этой? – мелькнула страшная догадка. Ведь Эрди помнила, что милорд отсутствовал какое-то время. – Узнаю, что он был с ней, убью!»

Конечно же, любовнику ничего не грозило.

Если бы в этот момент Юлия обернулась, она бы похолодела от взгляда, которым ее провожала эта пышнотелая довольно миловидная девушка со светлыми, заплетенными в толстую косу волосами.

– В этих покоях жила бабушка милорда, – Круст дождался, когда гостья оглядится. – Купаться можно здесь.

За неширокой дверью обнаружилась лохань, в которую и миниатюрная Юлька поместилась бы с трудом. Та стояла на каменном приступке, а рядом висел серебряный ковшик, из которого, видимо, следовало себя поливать.

– Вода поступает из этой трубы. Она из горного источника. Чистейшая. Можно пить, – Круст распахнул дверь, позволив Юле заметить, что в углу «ванной комнаты» есть стул, под которым стоит горшок.

«Ага. Удобства, – Юля кивнула, давая понять, что увидела достаточно. – Ничего, нужно продержаться всего неделю. Приедет мастер, снимет с меня цепочку, и домой!»

Она упорно гнала от себя мысли, которые страшили и зудели в голове осиным роем. Как она попала в этот не-пойми-где-находящийся Агрид; почему эти безумцы изо дня в день с таким упорством играют в ролевые игры (служанки тоже выглядели так, словно сошли с картинок позднего средневековья, а взять хотя бы вчерашних воинов с их луками и мечами?); и как она смогла за мгновение выучить язык аборигенов, если даже с английским справлялась с трудом?

Вчера, объевшись и вконец вымотавшись, Юля не успела подумать над этими важными вопросами. Но теперь, когда Круст ушел, и она осталась в целом доме одна, пришлось поразмышлять над странностями замка.

Идея с комой выглядела куда логичней, чем участие в ролевой игре.

Во втором случае в глазах жениха и турецкой родни Юля определенно выглядела воровкой, сбежавшей со старинным кольцом и наводящим ужас кулоном.

«Ох, если я на самом деле оказалась в Агриде, мама будет ругаться! Ей еще не хватало дурной славы. И отчим будет рвать и метать. Такой позор: порекомендовал воровку!»

Сев на широкую, на вид удобную кровать, немного попрыгала на матрасе, чтобы понять, не лежат ли под покрывалом голые доски. С этих ролевиков сдастся.

«Нужно ждать. Или приедет мастер и сделает меня свободной, или врачи выведут из искусственной комы».

Вариант со смертью оптимистичная девочка не рассматривала.

Вздохнув, она подошла к висящему на стене зеркалу, всмотрелась в зеленые пятна на лице, всклоченные волосы и прошептала:

– Нет, я все-таки в коме…

Следующие три дня Юлия жила одна, подчиняясь установленному распорядку. Спала, бодрствовала, ела. Еду приносил мальчишка, который на любые вопросы только крутил головой и страшно таращил глаза. Ни милорд, ни Круст так и не появились. Да и не было нужды в их визитах. Все, что Юле казалось необходимым, она худо-бедно нашла.

Хотя в шкафу и висели подходящие по размеру платья (видимо, прежняя владелица тоже не соответствовала местным канонам красоты), надевать их не имело смысла. Длинные, тяжелые, с неудобные крючками и лентами, которые без посторонней помощи и не завяжешь. И туфли своей жесткой колодкой навевали ужас, хотя были сшиты из атласа и густо украшены бисером.

Спасла ситуацию находка в соседнем помещении. Видимо, здесь когда-то обитал мальчишка. Рубашки, штаны, курточки, сапоги и туфли из мягкой кожи – все пришлось Юле впору.

Единственное, что пригодилось из шкафа бабушки милорда – шпильки. Теперь вилка заняла подобающее ей место – на столе.

Кормили тоже просто, без изысков. Хлеб, молоко, козий сыр, отварное мясо и какой-нибудь фрукт, напоминающий то ли яблоко, то ли грушу.

На улице погода резко поменялась, и Юлька мысленно благодарила милорда, надумавшего переместить ее сюда, где и комнаты были поменьше, и в них не так свистели сквозняки. В замке в своем зеленом платье она бы уже давно слегла с температурой.

Начались затяжные холодные дожди и выходить наружу совсем не хотелось, хотя в первый же день своего пребывания в новом доме Юля планировала вылазку. Она думала осмотреться и наметить маршрут для привычной утренней пробежки. Два часа на свежем горном воздухе по любому пошли бы на пользу, но и местный ландшафт неплохо бы знать. Вдруг придется удирать? Мало ли что взбредет в голову местному милорду: сегодня он добр и даже кормит, а завтра? Но в такую погоду на любой тропе легче свернуть шею, чем оздоровиться.

***

От незнакомого голоса она проснулась ночью. Кто-то пел. Причем в ее комнате.

– Кто здесь?! – Юля потянулась к подсвечнику, но вовсе не для того, чтобы его зажечь. В темноте она по-прежнему видела так, словно где-то над головой находился постоянный источник света (вот еще один факт, склоняющий к мысли, что она все-таки в коме). Схватив канделябр на манер дубинки, спустила ноги с кровати. Кулон, спрятанный под то, что Юля считала пижамой, странно нагрелся.

На пуфе перед большим зеркалом сидела женщина в длинном пеньюаре. По тому, как она озадаченно повернула голову и опустила руку, запястье которой украшали кружева, можно было заключить, что незнакомка не подозревала о существовании в комнате кого бы то ни было, а потому спокойно прихорашивалась.

– Мальчик, ты меня слышишь? – обладательница высокого голоса поднялась.

– Я вас еще и вижу! – доказывать незнакомке, что перед ней девочка, Юля не стала, как и не стала выпускать из рук подсвечник. Мало ли.

– Какой сердитый мальчик! Как ты попал сюда? Один, без слуг, без нянек. И из какого ты рода?

Юлю сейчас больше волновало, почему ночная гостья так удивляется. Пришла, куда не звали, поет, да еще задает глупые вопросы.

«Сумасшедшая?! О, только не это!»

– Мне разрешил в этих комнатах пожить милорд. А вы как сюда попали? Что, здесь спрятана еще одна дверь? – Юля, не спуская глаз с незнакомки, пошебуршила занавески, думая, что могла не заметить второго входа. Как тогда, в покоях лорда.

– Какой странный мальчик! – женщина нахмурилась. Была она бледна. Казалось, что лунный свет просвечивает ее насквозь. Юля покосилась на окно. Никакой луны. Только нудный дождь, который и не думал прекращаться.

Незнакомка двинулась по кругу, желая рассмотреть «мальчика» поближе. Юля не давала ей зайти за спину и описывала такую же траекторию, лишь бы оставаться лицом к опасности. Она слегка наклонилась и покрепче перехватила подсвечник, готовая в любой момент дать отпор.

– То, что ты из Видящих в Ночи, я уже догадалась, – заключила женщина, заметив, как ловко Юля обходит препятствия. – Но какой твой основной дар? Тот, что достался от отца?

– У меня нет отца! – отрезала Юля, боясь выпустить из поля видимости безумную леди.

– Сирота… – протянула женщина и остановила кружение. Она вновь оказалась у пуфа, а потому просто села на него и, заботливо расправив полы пеньюара, уставилась на находящуюся в боевой стойке Юльку.

– Хорошо. Не хочешь называть род, скажи свое имя.

– Юли… я, – Юлька запнулась. – Я Юлий!

«Я мальчик, пусть так и думает. Говорят, сумасшедшие могут приходить в бешенство, если в голове что-то не укладывается».

– Джулий? А меня зовут Тиль Грасси, я из рода Рвущих Пространство, как и нынешний наследник лорд Ханнор. А по отцу Убивающая Взглядом.

– Ха! Ха-ха-ха-ха! – Юлька, к своему стыду, не сдержалась. От смеха согнулась пополам. Более чудной фантазии на основе бредового состояния Юля еще не слышала. Да, она не сильна в психиатрии. Когда-то в старших классах появилось любопытство, заставившее прочесть пару книг, да желание поступить в медицинский, но…

Незнакомка нахмурилась, поджала губы.

– Ох, простите! Я не хотела вас обидеть! Но убивающая взглядом? Моей маме это бы понравилось!

– Не хотела обидеть? Не хотела? – ночная гостья опять встала. – Ты не мальчик. Ты… А кто ты?

«А вдруг на самом деле убьет взглядом? Надо сознаваться».

– Я девочка. Можно сказать, гостья. Жду, когда приедет мастер и снимет с меня вот эту цепочку, – Юля вытащила из-за пазухи кулон.

– У тебя строн Ханноров? Ты… ты жена Изегера?

– Я? Я жена Изегера? А кто такой Изегер?

– Тот, кого ты называешь милордом, – женщина с досадой махнула рукой. Ее сейчас занимали совсем иные мысли. – Что еще натворил этот несносный мальчишка? Почему держит в моем доме свою жену? Что он задумал?

Юля поставила подсвечник на место. Легла в постель и накрылась с головой.

Слова «в моем доме» – вот, что заставило Юльку поверить, что у нее самой начался бред.

«Наверно, поднялась температура. Или кончилась капельница. Сейчас ее поменяют, и все вернется на свои места. Пропадет эта бабушка, которая умерла черт знает сколько лет назад, я проснусь в добром здравии (относительно, конечно), съем кусок хлеба с сыром и буду ждать мастера. Осталось всего четыре дня».

Глава 6. Вдохновляющий совет мертвой бабушки

Как Юлька ни старалась: жмурила глаза, затыкала уши, задерживала до посинения дыхание в надежде, что бред вот-вот закончится, и полупрозрачная незнакомка, говорящая нелепые вещи, наконец, исчезнет, ничего такого не происходило.

– Очень странно, что жену, которой каждую ночь положено быть при муже, чтобы зачать наследника, сослали так далеко от его опочивальни, – Тиль Грасси кончиками пальцев придерживала край покрывала, чтобы видеть ту, с кем говорит. Ее не смущали ни закрытые глаза, ни прижатые к ушам руки. – Нет, я, конечно, понимаю, что в договорных браках любви нет, но не до такой же степени! Отселить супругу, пренебрегая всеми правилами приличия…

«Наверно, в больнице так и не заметили, что у меня поднялась температура, кончилась капельница, а по монитору поползла рваная кривая, говорящая о фибрилляции желудочков».

– Не переживай, милая, я встречусь с Изегером и поговорю с ним. А еще пожалуюсь свекрови, а она уж точно отходит его клюкой. Хотя не удивительно, что он так себя ведет. Мальчишка как был дикарем, таким и остался. Я помню, как Изегер поступил с Дэйте, сбежав от нее в день свадьбы. Моему сыну пришлось возвращать десять зерен саара, меч непобедимого Гестиха и …

– Боже! Где эти чертовы врачи! – простонала Юля.

– У тебя жар? – холодная рука легла на лоб. – Да вроде нет… О, я поняла! Ты отлыниваешь от брачных обязательств, сказываясь больной! Не стоит так отчаиваться, милая! Всего-то и нужно чуть-чуть потерпеть. Можешь вот также как сейчас закрыть глаза, но позволь мужу сделать должное. А как только забеременеешь, он сразу же перестанет тебе докучать, будет приходить в опочивальню лишь по твоему желанию. Поверь моему опыту…

– Мамочки! – Юля перевернулась на живот и накрыла голову подушкой.

– Сирота! Как же я забыла! Тебе некому было рассказать, что мужчина делает с женщиной в первую брачную ночь! И не говори, что ты уже не девственница! Твою непорочность и невооруженным глазом видно! Пройди ты через консуммацию, сейчас смотрела бы мужу в рот, а не вела беседы с тенями.

Под подушкой было жарко. Юля с ненавистью скинула ее на пол, постучала, чуть ли не срываясь в истерику, кулаками по простыне и, поняв, что ничего не помогает – призрак не собирается уходить, решила сдаться.

Она так резко села, что Тиль Грасси испугалась и отодвинулась на безопасное расстояние.

– Хорошо, – Юля сдула со лба волосы. – Если вы так настаиваете, давайте поговорим.

– Так вот, у мужчины есть такой отросток между ног, – доверительно и с нескрываемым энтузиазмом произнесла Тиль. Она даже придвинулась ближе к «ученице». – А у женщины…

Юлия вытянула руку, останавливая поток слов.

– Я знаю, что у мужчины есть пенис, а у женщины вагина.

Тиль сделал большие глаза, и закрыла ладонью рот. Юлю реакция старшего поколения не остановила.

– И весь процесс… м-м-м… единения тоже представляю. Я хотела поговорить о другом. Кто вы?

– Ты, наверное, плохо расслышала. Меня зовут Тиль Грасси, я из рода…

– …Рвущих Пространство, а в девичестве Убивающая Взглядом. Меня волнует иное: почему вы бродите по пустому дому вместо того, чтобы преспокойненько лежать в своем склепе? Вы стали призраком, потому что вас что-то мучает или осталось незавершенное дело? Может быть, чтобы упокоить вашу душу, нужно произнести какие-нибудь слова, сделать пассы руками и тогда вы…

– Как ты смеешь называть меня презренным приведением? – глаза Тиль налились чернотой. – Меня, из рода Рвущих Пространство и Убивающих Взглядом! Я – Тень!

…ень!… ень!… ень! – понеслось эхо под сводами скрещенных потолочных балок.

Клубящаяся тьма в глазах Тиль Грасси вдруг осветилась ярким светом, будто молния полоснула по затянутому тучами небу.

У Юли болезненно сжалось сердце.

«Ну, слава богу! Врачи явились и теперь пытаются завести мое сердце!» – с облегчением выдохнула она. Юлия даже представила, как человек в хирургической форме профессионально трет друг об дружку электроды, кричит «Руки!» и прикладывает дефибриллятор к ее груди. Совсем как в любимом сериале о скорой помощи.

– Еще разряд! – подсказала улыбающаяся Юля невидимому врачу, желая, чтобы ее сердце перестало трепыхаться испуганной птицей, а в голове, наконец, прояснилось.

– Смотри, какая отважная! – уважительно произнесла Тиль Грасси, и тьма в ее глазах рассеялась. – Впервые вижу человека, который не боится убийственного взгляда!

– Вам бы с моей мамой потягаться. Правда, я не уверена, что вы выиграли бы.

– Так жива мамка-то или тоже в склепе? – бабушка милорда поправила свои волосы, разлетевшиеся в разные стороны от недавних электрических манипуляций.

– Жива, – кивнула Юля.

– Значит, рассказывать о мужских штучках, увеличивающихся в объеме при вожделении, не стоит?

– Не стоит. Вы извините, что назвала вас призраком. Я не знала, что это столь принципиально.

– Еще бы не принципиально. Призрак, как ты верно заметила, неуспокоенная душа, которая только и может, что выть и стенать. А Тень – это преимущество высшего класса, к которому относятся все маги Агрида. Мы после смерти можем приходить в живой мир словно и не умерли. Правда, с годами становимся все прозрачнее… Ты, как я поняла, не местная?

– Нет. Я с Земли. И пока не очень разбираюсь, как тут у вас все устроено.

– Земля… – Тиль подвигала губами, будто еще раз беззвучно произнесла незнакомое слово. – Нет, не слышала о таком мире. На Бархиде была, и даже танцевала с тамошним королем. В Акапенце с мужем гостила. Там такое приятное море. В Чарти-Су как-то на день задержались и едва отбились от разбойников. Пришлось положить Взглядом с десяток, прежде чем они поняли, с кем связались… А Земля… Нет, не бывала…

– Жаль. Там красиво. В саду по весне соловьи поют. Сиренью пахнет… – у Юли на глазах навернулись слезы.

– Милая, – бабушка милорда обняла новоявленную родственницу. – Не печалься. Теперь у тебя есть я. Всегда приду на помощь. Подскажу и предостерегу. И мужа твоего, если надо, за космы оттаскаю.

– А Взглядом?

Нет, Юлька не хотела таким образом избавиться от «мужа». Просто было интересно. Ну, и его «иди и убейся» вдруг вспомнилось.

– Взглядом вряд ли. У него хоть этот дар не так силен, как родовой, но ответ прислать может. Испепелить не испепелит, но вот срок пребывания Тенью сократит. У нас же как? Чем больше при жизни магии в копилку отложил, тем дольше Тенью среди живых обретаться можешь.

– Это как пенсионный фонд? – на непонимающий взгляд собеседницы Юлька слабо махнула рукой. – У нас на Земле тоже так принято. Чем больше накопил, тем спокойнее на старости лет.

– Тоже Тенями становитесь?

– Можно и так сказать. Многие на грани живут.

– Вот и у нас, – Тиль вздохнула. – Исчерпал магический запас – прямая дорога в склеп. Лежи и не трепыхайся.

– Тиль Грасси…

– Можешь называть меня бабушкой. Мы же теперь родственницы.

– Можно я еще кое о чем спрошу?..

Разговаривали они до самого рассвета. И то, что Юля узнавала в процессе беседы с Тенью, любого человека сразило бы наповал. Но ее тронуло не сильно. Так, словно посмотрела документальный фильм об Атлантиде. Познавательно, таинственно, но не более. Сказка, придуманная древними греками.

«Все-таки какая я фантазерка! – Юля не могла не восхититься играми своего разума. – Даже религию несуществующего мира придумала. А что? Модель как модель. Дуализм и все такое…».

– Каждый маг Агрида после смерти становится Тенью, – понизив голос для пущей важности, рассказывала Тиль, – и попадает в чертоги к Пресветлой паре: Афарике и ее мужу Шаагилю. Женское и мужское начало. Им молятся, прикладывая два пальца ко лбу, что означает «мой разум подчиняется вам».

– А зачем трижды целуют пальцы? – Юля вспомнила посудомойку.

– Почтение выражают. Но так обычно простой люд поступает. Им не дано стать Тенями, поскольку магией не владеют, накопить ее не способны. Но вот отправиться к родному братцу Шаагиля – проклятому Валааху, живущему под горой с тем же названием, могут. Наравне с магом, которому небесной парой отказано стать Тенью. Все измеряется тем, как ты прожил жизнь. Недостойно – падальщик Валаах заберет тебя к себе. Достойно – будешь гулять в чертогах Пресветлой пары.

– Милорду грозит Валаах?

– С чего ты взяла? – изумилась Тиль.

– Доведение человека до самоубийства разве не повод навестить падальщика? А еще дня три назад я видела, как лорд вернулся весь в крови, но до ужаса довольный. Наверняка убил кого-то и ни капли не раскаялся.

Тень нахмурилась. Немного помолчала. Взвесила все за и против и выдала главный секрет, открывающий врата в преисподнюю:

– Кровь на строне – вот тот проступок, что лишит мага милости небесной пары. Остальное – суета.

Пришел черед Юлии нахмуриться. Нет, какой-то неправильный мир она придумала.

Тиль заметила, как ее собеседница поникла.

– Изегер хочет, чтобы ты умерла?

Юная родственница кивнула, спрятав взгляд.

«Бабушка кажется доброй, но кровь не водица. Вдруг она захочет помочь внуку? Строна у нее нет, Тенью она прожила немало. Сильная прозрачность, что говорит об исчерпании «пенсионного фонда», на лицо. Почему бы не угробить ту, что милому дитятке не угодна?»

– Расскажи-ка мне подробнее, милая, а как вы с Изегером поженились?

– Никак. У меня уже есть жених, и как только я приду в себя, познакомлюсь, наконец, с его родственниками.

– Подожди, подожди! Что значит «есть жених»? И что значит «приду в себя»?

– Вы, ваш внук и все это, – Юля обвела рукой окружающее пространство, определенно включающее в себя не только покои в западном доме, но и саму крепость и все то, что простирается за ней, – все это – не настоящее. Я дома, скорее всего, лежу где-нибудь в больнице, куда меня доставили из-за того, что упала и сильно ударилась головой, и вижу сны. А когда проснусь, со смехом буду вспоминать, как бродила по неприветливому замку, слушала от вашего внука полные презрения слова «иди и убейся», разговаривала с женщиной, называющей себя Тенью и умеющей убивать взглядом…

– Почему ты решила, что смотришь сон?

– Украшение не снимается. Видите? – Юля подергала цепочку. Она вроде и поддавалась, но то путалась в волосах, то цеплялась за ворот, а то и больно врезалась в шею, оставляя на коже красные следы. – Где как не во сне происходят такие нелепости? Мы хотим бежать, но стоим на месте, стыдимся, но едем в автобусе голыми…

– М-да… – прошептала озадаченная Тень. – И что бы я тебе ни говорила, как бы ни пыталась убедить, ты все равно будешь думать, что это сон?

– Да. Даже если вы ответите на вопрос, где я спрятала свой дневник.

– Но разве сны бывают такими долгими?

– А кома? Люди годами лежат в ней. Иногда из нее не выходят. Умирают сами или их отключают от техники, которая помогала существовать.

Тиль Грасси приложила дрожащие пальцы к губам. Она плакала.

Увидев удивление собеседницы, отвернулась, смахнула слезы.

– Я жила почти двести лет, – медленно произнесла Тень, – и, думаю, заслужила право давать советы. Мне кажется неправильным ждать, когда кто-нибудь разбудит тебя…

– Я пыталась сама проснуться, но…

– А если не разбудит, и ты так и умрешь в этой своей коме? Неужели ты хочешь потратить отведенное судьбой время на ожидание жизни после? Вот я проснусь и выйду замуж… Как только меня разбудят, я буду смеяться над своими страхами… Тебе не хочется попробовать жить так, словно это не сон? Любить мужчину, родить ребенка… Ведь тебе дана возможность не бояться ошибиться, не стесняться быть голой, стоять тогда, когда нужно бежать. Что ты теряешь? Разбудят – хорошо. Иди к своему жениху. Не разбудят – так хоть почувствуешь, как бьется сердце твоего ребенка, которому на Земле уже не быть.

Слова Тени ошеломили.

Юля поднесла руку ко лбу, потом опустила к губам. Скользнула вниз к кулону, который потеплел, словно подбадривал.

– Но… Но я здесь никому не нужна…

– Так стань нужной. Борись. Отвоевывай свое право жить.

Рассеянный взгляд Юли скользнул по стенам, где висели гобелены с пастухами и пастушками, которые теперь, в утренних лучах солнца, приветливо улыбались, а не казались блеклыми и безразличными ко всему. Золоченая рама, обрамляющая зеркало, сверкнула незамеченными прежде узорами, на которых приятно остановить взгляд. Висящая над головой люстра мелодично звякнула длинными подвесками, и стало удивительно, отчего раньше этот звук раздражал.

– Мне пора, – произнесла Тень, ласково погладив гостью по щеке.

– Вы вернетесь? – Юля перехватила руку, попыталась задержать ночную гостью. – Мне еще так много нужно спросить.

– Конечно, – улыбнулась Тиль Грасси. – Я ведь не познакомила тебя со своей свекровью.

– Она тоже убивает Взглядом?

– Нет. Она из Пьющих Кровь.

– Вампир?!

– Глупая. Я пошутила. Но ее определенно так можно назвать. Сколько мне пришлось от нее вынести! Ни в одном страшном сне не приснится…

Мелодично звякнули хрустальные подвески на люстре и… Юля проснулась. За окном на примятой дождем траве играло солнечными зайчиками незнакомое светило.