Дикая Уайлдер Лорен Кристина

Глава 4

Лили не знала, что такое отоспаться. Выходных у нее не было, только особые рабочие дни с чистыми джинсами за обеденным столом вместо грязных. Даже будучи маленькой девочкой, она вставала вместе с солнцем. Летом нужно было разложить корм и наполнить поилки, приготовить еду и позаботиться о гостях. Зимой работа менялась, но несмотря ни на что, лошади были на первом месте, люди – на втором, а чувства отходили на самый дальний план.

Когда весь лагерь еще спал, Лили вышла из палатки, чтобы успеть поймать первую искорку света в небе. Ей нравилось расположение основного лагеря. Он находился на краю каньона Подкова и был достаточно удален от цивилизации, чтобы чувствовать себя как в дикой природе, но в то же время достаточно близок к городу на случай, если кто-то из гостей поймет, с какой степенью изоляции им придется столкнуться, и струсит. Не говоря уже о том, что здесь было красиво. Городские жители, казалось, всегда ожидали, что пустыня будет выжженной и бесплодной, но здесь она была живой, как сад. На скалах были пиктограммы, скопления тополей омывали корни в бурном потоке на песчаном дне каньона. Лишайники цеплялись за песчаник пучками ярко-красного и оранжевого, желтого и зеленого цвета. Кактусы пробивались сквозь корку почвы. Полевые цветы распускались, а травы захватывали тропы. Острый запах можжевельника наполнял воздух.

Утро было прохладным и влажным из-за редкого весеннего дождя, прошедшего ночью. Это был долгожданный перерыв после жары последних нескольких дней, но в этих местах дождь вызывал тревогу. В каньонах с высокими стенами вода устремлялась вниз, поэтому опасность представляла не гроза прямо над тобой, а дождь за много миль отсюда, падающий на возвышенности. Лили учила людей прислушиваться к очевидным признакам наводнения, а также следить за более мелкими: потоками, внезапно полными палок и веток; грязной водой в реке, которая раньше была кристально чистой. Прошлой ночью дождь был не очень сильным, но он все равно означал грязь и потухший костер. Отсутствие костра означало отсутствие еды, а любой проводник согласится, что гости могу не заметить больной задницы и жесткой постели, но не оставят без внимания пустой живот. На ранчо отец Лили говорил: «Нужно держать их уставшими и сытыми». Это было верно там и имело еще большее значение здесь.

Она раздула огонь, наблюдая, как угли мерцают и светятся, а потом наконец загораются. Когда над головой закружился дым, Лили поставила кипятиться воду и насыпала кофе.

Лошадей кормили, осматривали, чистили им копыта. Всего у Лили было восемь лошадей, каждая со своими причудами и темпераментом, что позволяло легко подбирать их наездникам любого уровня мастерства, и каждая из них была куда более ухоженной, чем сама Лили.

Вздорная Бонни, ее десятилетняя гнедая кобыла, была в плохом настроении. Она едва терпела расчесывание хвоста и нетерпеливо била копытами по земле, готовая к выезду. Местность была суровая, но лошади были приучены к такой езде, предпочитая более медленный темп, разнообразный рельеф и дополнительные лакомства, которые приносил им день на тропе, спокойному дню на пастбище у домика Лили. Некоторые фирмы использовали полноприводные автомобили и квадроциклы для передвижения по Бандитской тропе там, где она была проходима, но по большинству карт, нарисованных Дюком Уайлдером, можно было передвигаться только пешком или верхом. «Если это устраивало бандитов, – говорил он, – подойдет и мне».

Отец Лили был одержим этими каньонами и провел годы в погоне за теми самыми мифами и легендами, которые теперь использовала она во время экспедиций и поиска придуманных сокровищ. Однако в отличие от Дюка клерки-в-будни-ковбои-в-выходные по окончании поездки возвращались домой к работе, семье и реальности. А вот Дюк, покидая место раскопок физически, никогда не был по-настоящему со своей семьей, всегда мечтал о поиске давно зарытых сокровищ, в то время как остальная часть его жизни – жена, здоровье и семейное ранчо – в конечном итоге разрушилась.

В кустах хрустнуло, и Бонни тихонько заржала при приближении Николь.

– Командирша Бонни готова? – заворковала она, поглаживая мягкий нос кобылы. – Кто-то знает, что в конце дня получит мятное печенье.

Николь приехала в Юту из Монтаны в поисках работы и жизни вдали от своего парня-абьюзера и еще более ужасной семьи. Лили познакомилась с ней, когда работала барменшей «У Арчи». Николь взяли на крошечную кухню мыть посуду и готовить жирную барную еду. В то время она жила в грузовике, и Лили притащила ее к себе домой, дала ей жилье. Они обе были на мели и совершенно одни и быстро сблизились так, как могут сблизиться только две женщины, которых достало, что их жизнь перевернулась вверх дном из-за импульсивных и неверных решений мужчин.

Когда Арчи предложил Лили подработать гидом для съемочной группы, которая искала места для съемок в Моабе, она взяла с собой только Николь. За первой поездкой пошла вторая, а когда кто-то спросил об истории и мифах, связанных с этой местностью, о том, как Бутч Кэссиди и его банда использовали тропы, чтобы скрываться от закона и прятать награбленное, и может ли оно до сих пор быть где-то там, все это выглядело так, как будто призрак Дюка вернулся, чтобы преследовать ее. Лили сразу же подумала о его проклятом дневнике, полном случайных записей, загадок, историй и карт. Кроме дневника, он ничего ей не оставил, и она решила, что, черт возьми, что-то хорошее должно выйти из того, что она росла в тени того самого Дюка Уайлдера. Кто бы мог подумать, что так много людей захотят сыграть в ковбоев?

Но теперь она занималась этим уже семь лет, а это очень долго для чего-то, за что берешься по необходимости и не особенно любишь с самого начала. Денег хватало на то, чтобы не работать барменшей с мая по сентябрь, выкупить несколько лошадей, которых ей пришлось продать, и платить Николь, но она все еще едва держалась на плаву. Грузовик и прицеп для лошадей Лили были древними, да и Бонни не становилась моложе. Откровенно говоря, Лили тоже. Ей нравилась эта дикая страна, но она хотела иметь настоящий дом с детьми и землю для лошадей. Она хотела пустить корни, а в пустыне это было нелегко.

– Как новая группа? – спросила Лили.

Николь взяла ведро и наполнила его кормовыми гранулами без сорняков. Услышав, как гранулы бьются о ведро, к ним по земле радостной рысью направился черно-белый жеребец, откинув назад голову и тряся гривой. Лошади похожи на своих хозяев, и если косо посмотришь как на Снупи, так и на Николь, они не задумываясь сшибут тебя с ног.

– Ничего нового. – Николь не обращала внимания на Снупи, который закусывал ее рубашкой, прежде чем нагнуть голову и угоститься из ведра. – Один шумный, один милаха, один мерзкий тип и один…

Лили застыла с расческой в руке.

– Мерзкий тип? – Они с Николь знали, как себя вести, но как только все выйдут на тропу, они останутся совсем одни. – С ним не будет проблем?

– Не, – Ник вытащила горсть ячменя и предложила ее Бонни. – Просто раздражает. Был еще один тихоня, и он очень симпатичный.

Лили приподняла бровь, отчего Николь разразилась смехом.

– Иногда я люблю тихих, – сказала она, – но он выглядел слишком домашним для меня. Почти всю дорогу сюда смотрел в окно на небо.

Прежде чем Лили смогла его подавить, у нее в голове всплыло воспоминание: милый, вспотевший, влюбленный городской парень, который целеустремленно скачет на ней; покрытая одеялом куча сена у нее под спиной; звезды видно сквозь трещину в крыше старой конюшни. Лео шепотом попросил ее замолчать, но не остановился. Наоборот, задвигался еще увереннее, проглатывая ее звуки и сдерживая свои собственные.

– Тихий не означает домашний.

Настала очередь Николь посмотреть на нее удивленным взглядом:

– Пришло время историй? Этой я раньше не слышала.

– Нет, слышала, – сказала Лили, бросая расческу Бонни в коробку с принадлежностями для лошадей.

– Кто из них был тихим, но не домашним? – Ник постучала по губам пальцем, уже покрытым грязью.

– Ты его не знаешь.

– Бухгалтер из Квебека? – она подняла руку. – Подожди. Архитектор из Орегона.

Лили покачала головой, отгоняя образы в своей голове:

– Солнце скоро взойдет, а нам нужно приготовить завтрак.

Николь сделала паузу, когда наконец поняла, о ком она:

– А, ты имеешь в виду его.

– Да.

Разговор временно затих, и они обе без слов переместились к огню для готовки. Многие птицы еще молчали, скорее от холода, чем от голода, но песенка каньонного крапивника уже звучала в воздухе.

Они налили себе кофе, привели себя в порядок и приступили к приготовлению завтрака, зная, что запаха бекона будет достаточно, чтобы пробудить сонных обитателей лагеря, даже если его не хватит, чтобы выманить солнце из-за вершин гор.

– Итак, что будем делать, если покончим с этим? – Николь сменила тему, но не совсем в том направлении, которое предпочла бы Лили. Она знала, что деньги и перспектива будущего без них сильно занимали мысли подруги; честно говоря, Лили тоже только об этом и думала.

– Пока не знаю. Мы всегда можем поработать у Арчи, пока не решим эту проблему.

Кусок масла зашипел, упав на горячую сковороду.

– А как насчет родео? – спросила Николь. – Чтобы выкупить ранчо. Я зарабатывала на скачках больше, чем за неделю работы у Арчи. Могу попробовать принять участие, как думаешь?

– Я не знаю, потянет ли Снупи, – сказала Лили, поморщившись, – но спасибо тебе, что подумала об этом.

Николь издала рычание, вымещая свое разочарование на картошке:

– Вот почему люди в фильмах делают глупости ради денег. Может, Кэссиди был прав, и нам стоит просто ограбить банк.

– Ему это не пошло на пользу, – напомнила Лили.

– Потому что он не был женщиной. А все мужчины – идиоты.

Лили засмеялась, бросая горсть нарезанного лука в горячую чугунную сковороду:

– Даже если нам придется разливать пиво и надувать каждого псевдоковбоя, который пройдет мимо, мы разберемся. Это же мы с тобой.

Николь кивнула.

– Давай просто переживем эту неделю, а потом будем действовать дальше.

Сквозь звук пения Николь над походной печкой прорезался шорох хлопающих палаточных пологов. Когда Лили подняла голову, ее взгляд зацепился за фигуру человека, шагнувшего к ней из прошлого.

У нее перехватило дыхание.

Лили знала все о миражах в пустыне, когда свет изгибается, преломляется и движется сквозь теплый воздух, заставляя глаз видеть то, чего нет. Она видела этот конкретный мираж и раньше, поэтому ей потребовалась секунда, чтобы сориентироваться и понять, что в этот раз все по-другому. На этот раз это был не обман света или воздуха, не было даже желания. «Влюбленный городской парень» шел прямо к ней.

Бандитская тропа

Во времена Дикого Запада разбойники и бандиты прятали свежих лошадей, оружие и припасы вдоль тропы, которая тянулась через Монтану, Айдахо, Вайоминг, Колорадо, Юту, Неваду, Техас и Нью-Мексико. Большинство территорий, по которым проходила тропа, сегодня находятся в частной собственности или застроены, но в самых отдаленных и негостеприимных частях страны все еще есть земли, где обычные люди могут пройти по стопам ковбоев. Они могут спать под теми же звездами и ездить по тем же одиноким тропам, где разбойники прятали свою добычу и спасались бегством. В этих землях царит свобода, а тишина настолько глубока, что она эхом отражается от красных стен и проникает в самые глубокие каньоны. Может, мир и движется вперед, но здесь время остановилось, и под широким небом пустыни Дикий Запад продолжает жить.

Глава 5

Поэтому она сбежала.

Не говоря ни слова, Лили бросила деревянную ложку на стол и помчалась обратно к тому месту, где лениво пасласьБонни. Пригнувшись за лошадью, Лили спряталась от посторонних глаз, положив руку на мягкий бок кобылы и стараясь взять под контроль свой пульс.

Какого черта?

Лео Грейди был здесь.

Лео – тот самый человек, который заставил ее поверить в «и жили они долго и счастливо», а потом исчез без единого слова – был здесь?

Чтобы подтвердить это, она выглянула из-за спины Бонни, и ее сердце болезненно сжалось. Это был он, без сомнения.

Высокий, худой, с гладкой шеей медового цвета над воротником флиски North Face. Она узнала бы эту шею где угодно; она узнала бы эту осанку и длинный шаг с расстояния в полмили. Остальные его черты автоматически всплыли у нее в голове, и Лили зажмурила глаза, отгоняя очередной поток образов. Ей потребовались годы, чтобы забыть их, и вот они снова без приглашения нахлынули, как наводнение.

Она бы помолилась богу, если бы верила в него. Она бы уехала на своем грузовике, если бы могла оставить Николь одну. Взглянув на свои джинсы, она увидела, насколько они поношенные и пыльные, а рубашка на ней была из выцветшего синего хлопка с большим пятном от стирального порошка на рукаве. Лили сразу же почувствовала себя потрепанной. Волосы были заплетены в косу с практическими целями, а не для красоты, и на ней было больше крема от загара, чем косметики. Она выглядела молодо для своего возраста, но не в том смысле, в каком это подразумевает большинство людей. А если верить ее быстрому взгляду, брошенному на Лео, он стал красивым мужчиной. Между тем, она выглядела бедной и неухоженной и точно такой же, как та девушка, которую он бросил много лет назад.

Это если он вообще ее помнил. Пять месяцев совместной жизни были перечеркнуты за одно утро. Его мать попала в аварию. Она поправится, говорилось в сообщениях, но она в больнице, и Лео нужно было вернуться домой. Лео метнулся в спальню, побросав вещи в чемодан. Он успел собрать только половину своих вещей, прежде чем пришло время уезжать, прежде чем он плотно прижал свои губы к ее губам, обещая вернуться.

Его последние слова, сказанные в то утро, звучали так:

– Я позвоню тебе, когда приземлюсь.

Он не позвонил.

Раз его мама оказалась в больнице, наверняка, он очень занят, предположила она. Его сестре Коре, которая младше его на десять лет, было всего двенадцать; у его матери была серьезная работа и множество обязанностей, с которыми нужно было справляться. Но когда Лили позвонила Лео три дня спустя, от того мягкого, полного обожания мужчины, которого она знала, не осталось и следа. Вместо этого он в первый раз в жизни был резок с ней:

– Я не могу сейчас, Лили. Я позвоню тебе через несколько дней.

После этого раза она ни разу не слышала его голос.

Когда она загуглила его имя и фамилию поздно вечером несколько лет назад, выяснилось, что Лео Грейди окончил Университет штата Нью-Йорк через год после этого. Его быстро взяли на работу в небольшую технологическую компанию в Квинсе, а затем в более крупную фирму на Манхэттене. У него не было Facebook. У него не было Instagram. У него даже не было фотографии в профиле на сайте компании. Она не знала, женился ли он и завел ли детей. Лили одновременно любила и ненавидела полное отсутствие Лео в интернете.

Теперь, когда призрак из ее прошлого исчез в маленькой деревянной уборной, она бегом вернулась туда, где Николь возилась с шипящим картофелем.

– Что случилось? – спросила Николь. – Тебя кто-то укусил?

– Да. Большая… кусачая штука, – неопределенно ответила Лили. – Слушай, не хочешь провести инструктаж сегодня утром?

Николь озадаченно нахмурилась и посмотрела на Лили из-под шляпы. Николь всегда забирала гостей. Лили всегда проводила инструктаж. Они ни разу не менялись ролями.

Николь зачерпнула большую кучу хрустящего картофеля и лука на алюминиевый поднос и сказала:

– Простофиля, ты знаешь, что единственное, чего я хотела бы меньше, чем проводить инструктаж, это положить лицо прямо на эту горячую сковороду.

Вздохнув, Лили потянулась за планшетом. В обязанности Николь входило подбирать для гостей лошадей на основе предоставленной ими информации о росте, весе и опыте верховой езды. К сожалению, они вдвоем занимались этим так долго, что Лили редко смотрела на имена гостей, пока не собирала их за столом для завтрака, чтобы начать инструктаж. Сейчас она опустила взгляд на табличку с распределением.

Наездник: Брэдли Дэниелс. Лошадь: Бульвинкль

Наездник: Уолтер Гибб. Лошадь: Динамит

Наездник: Лео Грейди. Лошадь: Ас

Наездник: Терренс Троттел. Лошадь: Калипсо

Лили тихо воскликнула:

– Вот черт.

Может быть, это другая шея, другие широкие плечи, другой Лео Грейди. Она лихорадочно пролистала папку с анкетами гостей. Уже на второй странице ее рука замерла в воздухе. Скрепленные вместе фотография и анкета мужчины по имени Брэдли полетели на землю, и Лили уставилась на лицо человека, которого она когда-то хорошо знала.

Она закрыла глаза, чтобы принять последний удар. Глубоко укоренившийся инстинкт самосохранения заставлял ее мысленно шарить в поисках достойного выхода из сложившейся ситуации. Могут ли они отменить эту экскурсию, сославшись на приближающуюся грозу? Могут ли они заявить, что одна из лошадей хромает? Может ли она притвориться больной?

Все это можно сделать… но Лили давно усвоила, что притворяться – пустая трата времени.

Глядя на фотографию, Лили задумалась, каким он стал. И ей было интересно, почему он здесь. Ее компания называлась «Уайлдер Эдвенчерс», и Лили никогда скрывалась.

– Ты помнишь, что ты сказала? – спросила она, глядя на Ник. – О гостях? Ты сказала, что один из них шумный, один милаха, один мерзкий тип?..

Николь посмотрела в сторону, размышляя: «И один тихоня?»

Тихоня… а что еще сказала Николь? Что он симпатичный? Лили снова посмотрела на его фотографию. Двадцатидвухлетний Лео был симпатичным. Он был застенчивым, милым и вечно погруженным в свои мысли, но этот Лео, которому сейчас должно быть тридцать два года, был сногсшибателен. На фотографии он, видимо, стоял где-то на балконе, держал пиво и смеялся в лицо фотографу. Его волосы были такими же мягкими, темными и непослушными, какими она их запомнила, они всегда торчали вверх по утрам, а потом падали на лоб. Сияющие темные глаза. За годы разлуки его лицо утратило мягкость юности и заострилось, став одновременно более утонченным и более мужественным. Его скулы стали более острыми, челюсть более угловатой, шея осталась длинной, как у лебедя, губы такими же полными, какими она их помнила.

Че-е-е-ерт.

Николь наклонилась, заглядывая ей через плечо, чтобы узнать, что ее так заворожило, и Лили захлопнула папку и бросила ее на стол. Потом агрессивно схватила кусок бекона и начала нарезать его толстыми ломтями. Каждый из них с приятным шипением падал на раскаленную чугунную сковороду.

Ты в порядке, Простофиля?

Ни капельки.

– Да, я в порядке.

Группа туристов начала выходить по одному, потягиваясь и останавливаясь, чтобы полюбоваться видом, который они не имели возможности рассмотреть, когда приехали.

– О, боже, как здесь великолепно.

Голос Лео донесся до Лили от костра, и мурашки побежали по телу.

Он увидит ее. Он увидит ее, и ей придется как-то отреагировать, а Лили Уайлдер старалась изо всех сил абстрагироваться от любых эмоциональных переживаний. Лео будет находиться рядом с ней в течение следующей недели, и она понятия не имела, как с этим справиться.

Поэтому она опустила голову, спрятавшись под полями ковбойской шляпы, и понесла горячие подносы с картофелем, яйцами и беконом к деревянному столу для пикника в центре лагеря. Николь позвонила в колокольчик, и сонные шаги зашуршали по сухой земле. Когда позади нее раздался хриплый смех, Лили вздрогнула. Она знала, какой звук издает гремучая змея в зарослях энцелии на ранчо и как каркает пролетающий ворон. Она знала звук журчания воды в роднике и нетерпеливого ворчания уставшей за день Бонни. И Лили помнила, даже спустя столько времени, глубокий, вибрирующий голос Лео Грейди по утрам.

Сделав глубокий вдох, она взяла себя в руки, прежде чем повернуться лицом к мужчинам, выстроившимся в очередь на завтрак:

– Доброе утро всем.

Лили не нужно было смотреть прямо на него, чтобы почувствовать, как взгляд Лео метнулся в ее сторону. Он втянул воздух, ошеломленно глядя на нее, и ей потребовалось все ее напускное безразличие, чтобы не обращать на это внимания.

– Кладите еду на тарелки. Как только вы устроитесь поудобнее, я расскажу вам, что нас ждет. – Она улыбнулась настолько естественно, насколько могла, поправляя сковородку и стопку вилок. – У нас большие планы, и еды хватит на всех.

Трое мужчин столпились вокруг стола, делясь впечатлениямипо поводу еды. Все, кроме Лео. Лили даже не была уверена, что он пошевелился. Через несколько секунд он ожил, нашел место у дальнего конца стола и медленно опустился на скамейку. Он не стал брать еду, а просто сидел, натянув бейсболку и прикрыв ею глаза, уставившись на дерево.

Боже, это было невыносимо. Сердце Лили билось, как отбойный молоток по бетону.

– Вы все познакомились с Николь вчера вечером, – сказала она, медленно подбирая слова, которые уже произносила по меньшей мере сотню раз. Ник помахала рукой, и Лили с удовольствием отметила, что все выпрямились в ответ.

– Я Лили Уайлдер, для Николь – Простофиля. Добро пожаловать в «Уайлдер Эдвенчерс». Надеюсь, вы все готовы к хорошей еде, отличным лошадям, уникальным приключениям и красивейшим видам.

Гость, которого, как предполагала Лили, Николь назвала «шумным», – подтянутый, загорелый белый парень с прической, как в частной школе, и идеальными зубами – хлопнул рукой по столу так, что раздался звон столовых приборов:

– Готовы!

– Вы приехали на экскурсию по, возможно, самым отдаленным и красивым каньонам на земле. В конце 1800-х годов такие преступники, как Бутч Кэссиди, использовали длинную тропу, протянувшуюся через весь Запад, чтобы скрываться от закона. Вдоль этой тропы находятся перевал Дыра в стене, парк Брауна и Убежище грабителей. Вы проедете по ней тем же путем, что и он, – сказала она. – По пути у нас будут веселые игры, домашняя еда, немного истории и географии, а в конце вы сможете использовать свои новые навыки ориентировки на местности, чтобы найти спрятанные сокровища.

Высокий мужчина в татуировках издал ехидный смешок, и Лили взглянула на него, когда он провел рукой по тонким усам и худосочной бородке. Должно быть, это тот самый мерзкий тип.

Не обращая на него внимания, она продолжила:

– Я всю жизнь ходила по этим горам. Я знаю здесь каждую тропу, каждый ориентир и растение. Если вы будете делать то, что мы скажем, я обещаю, что вы будете в безопасности и совершите лучшее путешествие в своей жизни. При этом на тропе за все отвечаю я, а когда меня нет рядом – Николь. Вы, наверное, заметили, что мы женщины. Если вам трудно слушаться женщин, выполнять наши указания, быть почтительными и держать свои руки при себе, скажите нам об этом сейчас, пока мы еще можем позвать кого-нибудь, кто сможет довезти вас обратно.

Николь положила свой до смешного большой нож на стол и улыбнулась каждому из них такой долгой улыбкой, что показалась не вполне вменяемой:

– Кому-то это трудно?

Все, кроме одного, покачали головами, вежливо пробормотав «нет». Тот, кто наверняка был милахой – мягкие темные кудри, огромные зеленые глаза и полные румяные щеки, – шумно сглотнул и прошептал:

– Нет, мэм.

Единственный, кто не ответил, откинулся назад, скрестив руки на груди, и криво усмехнулся.

– У тебя вопрос? – спросила Лили. Он был относительно подтянут, ему было чуть за тридцать, и у него на лице было выражение неприкрытого презрения. У них почти всегда в группе был хотя бы один такой: мужчина, который приехал, думая, что все знает и что они с Ник – просто две милашки, играющие в крутышек.

К концу поездки это заблуждение обычно проходило.

– Нет-нет, – он причмокнул губами и бросил на нее короткий взгляд. – Просто сижу здесь и проявляю уважение, милая.

– Рада это слышать. – Тут Лили хлопнула в ладоши, искренне желая, чтобы можно было пропустить следующую часть. Она инстинктивно посмотрела на Лео и с удивлением обнаружила, что его темные глаза прикованы к ней. Зрительный контакт между ними был словно пламя, охватившее ее с головы до ног. Она почувствовала жжение в шее. Вот черт! Моргнув, она посмотрела на милаху, который был одет в ярко-оранжевую футболку с жирными зелеными буквами «КАК ДЕЛИШКИ?»

– Предлагаю назвать свои имена по кругу, – сказала Лили, – немного рассказать о своем опыте катания на лошадях и о том, что вы надеетесь получить от этой поездки, чтобы мы смогли это организовать. Уолтер? – Она взглядом поискала его лицо. – Может, начнешь?

– Это я, – сказал Милаха, подняв руку и вытирая рот уголком бумажной салфетки.

– Уолтер Гибб. Немного занимался верховой ездой в детстве, но уже давно не сидел на лошади. – Он прочистил горло. – Я Близнецы, девушки нет, работаю консультантом по здоровью и благополучию домашних животных…

– Он менеджер зоомагазина, – с презрительной усмешкой произнес Борода.

– Тебя Уолтер зовут? – спросила Лили.

Он раздраженно поднял на нее глаза, но ей удалось его смутить.

– Нет. Я Терри.

– Тогда я предлагаю тебе перестать перебивать и подождать, пока вызовут Терри. Как думаешь?

Он бросил на Лили суровый взгляд, но она, не обращая на это внимания, снова повернулась к Уолтеру:

– Продолжай. Расскажи нам немного о своих увлечениях.

– У меня есть небольшой участок в общественном саду, – добавил он, пожимая плечами. – В основном выращиваю салат и цветы. Помидоры. – Он посмотрел на небо, размышляя. – По воскресеньям я обедаю с Лео и его сестрой, Корой, но в остальном я не так много регулярно что-то делаю.

Сердце Лили болезненно сжалось при упоминании о жизни Лео в Нью-Йорке, но она пропустила это мимо ушей:

– И что ты хочешь получить от этой поездки?

– Хм. Ну, в детстве я каждое лето ездил в лагерь и ненавидел его. Я проводил больше времени в страхе перед тем днем, когда родители отвезут меня туда, чем в самом лагере. Я был тревожным ребенком, поэтому никогда не плавал на каноэ, не проходил полосу препятствий… и вообще ничего не делал, кроме керамики и песен у костра. Вчера вечером мне совсем не хотелось быть здесь. Но сегодня утро мне показалось, что здесь я могу переиграть свой негативный опыт. – Он посмотрел на остальных и слегка поклонился. – Спасибо.

Николь фыркнула. Она питала слабость к мягким, искренним людям. Он уже покорил ее.

– Терри? – продолжала Лили. – Теперь твоя очередь.

Он не спеша отложил вилку и расправил салфетку, дожидаясь полного внимания.

– Я был здесь несколько раз, – сказал он, задрав рукав своей камуфляжной футболки, чтобы почесать плечо и обнажить не такие уж выразительные бицепсы. – В зависимости от того, куда мы направляемся, у меня могут быть предложения по тому, как улучшить маршрут. В повседневной жизни я управляю магазином Cabela’s в Нью-Йорке.

– Он работает на складе, – вмешался шумный парень.

– И у меня есть собственный процветающий бизнес.

– Он продает взломанные айфоны, – снова сообщил шумный.

У Лили возникло искушение напомнить всем, что до них дойдет очередь и что хватит перебивать, но Терри уже попал в ее черный список, поэтому она посмотрела на это сквозь пальцы.

Что касается Терри, то он будто не слышал, что его перебивают. Откинувшись назад, он словно наслаждался их восхищенным вниманием:

– В целом я считаю себя авантюристом. Охотником. Мне нравится выбираться на природу, подальше от лицемерия нашего общества. В последнее время в нем слишком много всего для гомиков и гендерно-нейтральной ерунды. Господи Иисусе! На природе, по крайней мере, я чувствую, что значит быть мужчиной.

Лили почувствовала, как ее кулаки инстинктивно сжались от гнева.

– Пока что, признаюсь, он нравится мне меньше всего, – сказала Николь, озвучивая мысли Лили и даже не пытаясь понизить голос. Лео подавился кусочком бекона.

Лили одернула ее взглядом, и Терри продолжил:

– Я посещал двухнедельный курс первобытной жизни «Последний человек» в Боулдере, проплывал на веслах пару сотен миль вверх по реке Колорадо и прыгал с моста Блукранс в Южной Африке.

– Вы все это делали вместе? – с недоверием спросила Лили.

Шумный парень отпрянул назад в тревоге:

– Ты шутишь? Нет, конечно.

– Нет, – пояснил Терри. – Эти бабы не смогли бы и со стоянки выехать. Я организовывал эти поездки с ребятами из Cabela’s.

– Терри обычно не ездит в наши поездки, – пробормотал Уолтер.

Не обращая на него внимания, Терри взглянул на Лили:

– Простите, мне можно говорить слово «бабы», босс?

– А ты как думаешь? – огрызнулась она.

Лили не упустила из виду, что остальные трое парней выглядели так, словно хотели раствориться в воздухе.

– Откуда я могу знать, что нравится цыпочкам? – сказал он, нахально смеясь.

Шумный парень громко хмыкнул. Лили уставилась на Терри, задаваясь вопросом, был ли мир когда-нибудь свидетелем подобного позора. Краем глаза она заметила, как Лео поднес руки к лицу, хотя изначально ей показалось, что он не слушает. Она задумчиво посмотрела на Терри:

– Ты собираешься создавать нам проблемы?

Он ухмыльнулся ей:

– Я не планировал.

– Рада, что мы договорились по этому вопросу. – Лили была официально готова двигаться дальше. – Блондин? – сказала она, повернувшись к шумному парню. – Твоя очередь.

Он был примерно одного возраста с остальными, симпатичный, с волнистыми светлыми волосами, голубыми глазами и потрясающе сексуальной улыбкой. И с полным осознанием своих достоинств. В параллельном мире Лили могла представить себе, что проводит с ним ночь, прежде всего потому, что обычно она выбирала самых красивых и самых неподходящих.

– Я Брэдли. Брэдом меня не зовите. Я профессор археологии в Ратгерском университете.

Профессор археологии. Интересно. Лили в свое время была знакома с многими такими через Дюка, и Брэдли не подходил под этот тип. Вместо того чтобы одеться с ног до головы в потрепанное снаряжение North Face или Patagonia, Брэдли был одет в рубашку в стиле вестерн с надписью BURBERRY на груди и сапоги из мягкой черной кожи с полированными застежками. Вот балда! К концу недели эти сапоги будут настолько покрыты бог знает чем, что их, без сомнения, выкинут прямо здесь.

– Я сидел на лошади пару раз, – продолжал он, – но много лет этого не делал, и даже тогда, скорее всего, получалось у меня ужасно. По выходным я играю в софтбол, работаю самым лучшим дядей в мире для мисс Коры и время от времени бегаю с вот этим неудачником, – он указал на Лео. – В общем, я здесь, потому что хочу на недельку побыть ковбоем. Ну что, тест пройден? – Он засунул руки в карманы своих очень синих, очень новых джинсов.

– Сойдет, – сказала она, чуть пожав плечами, а Уолтер мило поддержал Брэдли возгласом «Молодец!», когда тот занял свое место.

Она осознала весь масштаб проблемы, только когда опустила взгляд на планшет и увидела, что осталось всего одно имя. Лили медленно вдохнула, успокаивая себя.

– Видимо, остается… Лео, – сказала она настолько уверенно, насколько позволяло ее колотящееся сердце.

Покорно кивнув, он встал, и Лили мысленно попросила свое сердце прекратить бешено биться.

Он кашлянул, чтобы прочистить горло, и она надеялась, он не выдаст, что они знакомы. Она не гордилась тем, как пережила его уход, и не хотела, чтобы этот уродливый шрам был выставлен на всеобщее обозрение сегодня.

– Меня зовут Лео. Мне тридцать два года, – он сделал паузу, избегая ее взгляда. – У меня есть опыт общения с лошадьми, – на несколько мгновений вокруг них воцарилась тишина, прежде чем он продолжил. – Я живу на Манхэттене и работаю в сфере IT.

После некоторой паузы – все явно ждали продолжения – Брэдли разразился смехом:

– Захватывающе, чувак, не стесняйся, продолжай.

Хотя работа в сфере информационных технологий ее не удивила, ее удивило то, как он об этом говорил. Сегодняшняя версия Лео казалась больше отдаленной и отстраненной, чем милой и застенчивой. Лео, которого она знала, был помешан на цифрах, но относился к ним осторожно, трепетно, как художник относится к искусству. Он изо всех сил старался, чтобы она полюбила математику. Боже, у него было любимое уравнение, которое, Лили была уверена, она так и не поняла бы, даже если бы он потратил последнее десятилетие на объяснения.

Она искала хоть какие-то доказательства того, что он реален, что это тот самый мужчина, которого она знала в той, другой жизни: ее бывший любовник из плоти и крови. Когда он потянулся поправить кепку, Лили увидела мозоли на внутренней стороне его ладоней. Не шероховатую кожу человека, который работает руками, а мозоли от многочасовых занятий в спортзале или ремонта у себя дома. Румянец на щеках означал, что он не проводит весь день в офисе; вероятно, каждые выходные он катался на велосипеде или бегал в парке. Часы у него были громоздкими и дорогими, они показывали не только время, но и дату, направление, высоту. Лили задумалась, как часто ему нужно знать все это в повседневной жизни. На нем не было обручального кольца, и от того, что она это заметила – а также от нахлынувшего облегчения – ей захотелось что-нибудь сломать.

Лео сделал паузу, словно решая, насколько он может быть откровенным. Прежде он был для нее открытой книгой. Но она понятия не имела, о чем он мог думать сейчас.

– Хобби… Я много читаю, разгадываю кроссворды и судоку. Мне нравится кататься на велосипеде, бегать…

– Работать, – с резким смешком вклинился Брэдли.

– Точно, – кивнул Лео, поморщившись. – Что касается того, что я надеюсь получить от этой недели…

Когда он прервался, она сосредоточилась на потертом дереве стола. За долгие годы оно стало гладким, а в некоторых местах зазубрилось и обгорело, в других прогнулось под тяжестью времени. Лили его хорошо понимала.

– Наверное, я ищу приключений. Моя повседневная жизнь – сплошная рутина. – Он повертел в руках свою бейсболку и словно бы отметил, что настроение стало торжественным. – Но, может быть, стоит установить более низкую планку и просто постараться выжить, – добавил он, и его губы чуть изогнулись в улыбке, когда остальные засмеялись над его словами. Даже этот крошечный проблеск улыбки заставил сердце Лили дрогнуть.

Уолтер снова захлопал, на этот раз громче.