Глубина: Прыгун Подлевский Марцин
Три долгих секунды спустя система вновь заработала.
Над консолью высветился голографический интерфейс. Тартус хлопнул по значку аварийного запуска, одновременно блокируя доступ поврежденного искина к микроуправлению навигацией и защитными системами корабля. По «Кривой шоколадке» пронесся зловещий писк и тарахтение, которые могли бы вызвать у компьютерщиков доимперской эпохи ассоциации с разгоном физического жесткого диска. Фим, однако, в истории не разбирался. Он лишь сидел, сжимая навигационную ручку, и смотрел на Пепелище, которое только что его поглотило, приветствуя громадным, почти пятидесятикилометровым астероидом. Глыба летела к нему в обществе валунов поменьше, которые отталкивало от ее поверхности нечто вроде электрических разрядов.
Пепелище.
В то же мгновение Тартус потянул за ручку, стараясь не слишком увеличивать скорость корабля. Он уже входил в гравитационное поле астероида – небольшое, но вполне достаточное, чтобы втянуть его в глубь сектора. Левой рукой повернув верньеры тормозных двигателей, он какое-то время ощущал, как поврежденные антигравитоны сражаются с навязанной им перегрузкой.
«Если антигравитоны откажут – я труп», – понял он.
Он все еще падал в сторону притягивавшей его массы. Не считая большой глыбы, навигационная консоль показала ряд летящих к нему астероидов, а потом он увидел нечто, напоминающее энергетический сгусток пульсирующей звезды; однако это была не звезда, а одна из разорванных точек пространства, противоположность черной дыры, пытающаяся оттолкнуть от себя фрагменты вращающейся вокруг материи.
Нужно было бежать, прежде чем Пепелище его раздавит. Пока же, однако, он угодил в замкнутый круг, в отчаянии сражаясь с навигацией и гравитацией, которая, похоже, утрачивала свои обычные свойства, притягивая его и отталкивая одновременно, швыряя в замысловатую физическую структуру из многих движущихся тел с собственным полем.
– Тартус…
Он вздрогнул. Кто-то вызывал его в широкополосном диапазоне. Слышался немилосердный треск.
– Я лечу к тебе, Тартус, – обещал голос. – Не погибай там, пожалуйста. Я постараюсь успеть. Я сделаю все, чтобы тебя спасти.
У него закружилась голова. Он тихо застонал, продолжая тянуть за ручку. «Кривая шоколадка» взмыла вверх, а потом с невероятным трудом свернула, вырвавшись из гравитационного колодца и набирая скорость. И в это мгновение он услышал остаток сообщения:
– У меня с собой «Яд» Малькольма. Он оставил его в каюте. Раньше он никогда этого не делал. Думаешь, он чего-то ожидал?
«Нет…»
– Думаю, именно так и было, – сказала Цара Джейнис. Тартус со свистом втянул воздух. – Не погибай там, пожалуйста. Я лично тебя зарежу. Его «Ядом». Для меня это крайне важно. Я уже лечу к тебе.
На мгновение Фим поколебался – Пепелище еще держало его, тянуло к тихой смерти в космосе. Почувствовал бы он прикосновение пустоты, абсолютного нуля, превращающего его в ледяную вечную статую? А может, взрыв означал бы лишь длящуюся долю секунды боль и ослепительный свет?
Тартус потянул за ручку управления. «Кривая шоколадка» подчинилась его желанию жить и вырвалась из Пепелища, направляясь к локационным буям и вражеским кораблям, навстречу обещанию Цары Джейнис.
– Наглый мальчишка!
– Господин капитан, сердце…
– Оставь в покое мое сердце, Сори! – фыркнул капитан Тельсес, яростно поправляя слегка покосившиеся очки. – Он думает, что может нам приказывать!
– Похоже, у нас нет выхода, – вмешался Натрий. – Он в самом деле нас расстреляет. Судя по всему, ему нравится приводить в исполнение свои угрозы.
– И что ты предлагаешь?
– Прикинемся, будто согласны, – сказал Нат. – Мальчишка хочет, чтобы мы атаковали истребители стрипсов, а столкновение в любом случае неизбежно. Можем ввязаться в бой, но заботиться о своих интересах. «Терра» может ослабить прыгун, но нигде не было сказано, что она должна его перехватить.
– Капитан, – прервала его первый пилот, – «Терра» уже стартовала. «Няня» тоже. Нам лететь за ними?
– Лети и встань в строй следом за «Террой», – махнул рукой Тельсес. – Типси Пальм! – бросил он, нажимая кнопку интеркома. – Мне нужна энергия реактора для прыжка к NGC 1624! Доложи, когда ее получишь!
– Так точно, капитан, – послышалось по интеркому. Кайт отпустил кнопку.
– Примо, – обратился он к астролокатору, – держи палец на счетчике. Если станет жарко, пробиваемся к локационным буям и прыгаем к Прихожей, не дожидаясь развития ситуации, понял?
– Так точно.
Кайт Тельсес снова нажал кнопку интеркома.
– Говорит капитан, – сказал он. – Начинаем маневры вплотную к границе Пепелища. Всем быть начеку. Если к нам приблизится хотя бы один метеор, я вам ноги из жопы повыдираю. Канто, оружейная рубка – в полной готовности. Обстреливайте истребители стрипсов и прыгун Грюнвальда. – Капитан замолчал, но тут же продолжил, уже жестче: – Помните, что интересы Альянса – не наши интересы. Мы поддерживаем их в борьбе с Флотом Зеро, но приоритет для нас – перехват прыгуна. Подготовьте луч захвата. – Он выключил интерком. – Нат?
– Да, капитан?
– Послушай меня. – Старый чародей взглянул на Натрия и наклонился к коляске. Голос его понизился почти до шепота, но сын герцога Ибессена отчетливо слышал каждое слово. – Эта игра уже нас переросла. Собственно, так было с самого начала. Я рискнул ради тебя жизнью всех на этом корабле, принц, – он подчеркнул последнее слово, и Нат почувствовал, что безотчетно стискивает поручни своего кресла. – И продолжаю ею рисковать. Теперь настал твой черед. Не знаю, что ты держишь за пазухой и что позволяет тебе твоя болезнь, но, чем бы оно ни было, ты сейчас выпустишь его на волю. Мы рискуем ради тебя, но и ты тоже рискнешь ради нас. Иначе и быть не может. Понял, принц?
– Понял, – ответил Натрий. Кайт Тельсес медленно кивнул, но Нат не видел выражения его заслоненных очками глаз.
Стрипсы были близко – ближе, чем обычно.
Вальтер Динге ощущал их так, как ощущают кружащего вокруг головы комара. Они жужжали возле его уха, а их компьютерный голос напоминал голос его изменившейся матери.
– Ты будешь спасен, – жужжал комар голосом Цецилии Динге. – Ты обретешь технологическое спасение. Необходимо, чтобы ты приобщился к Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
По поручению Маделлы Нокс Вальтер отправился в стазис-навигаторскую. Мама Кость пожелала остаться одна сразу же после того, как капитан «Грома» отдал приказы, автоматически став командиром их ударной группы. Добравшись до СН, Динге не мог найти себе места, нервно бродя поодаль от главной навигационной консоли и бросая взгляд через неостекло. Он отчетливо видел маленькие точки на голоэкране. «„Киберы“, – вспомнил он. – Истребители киборгов, однодвигательный ядерный привод, узконаправленные лазеры».
А за ними – эсминец, фрегат и два крейсера.
«У нас нет ни малейших шансов», – подумал Вальтер.
Ему казалось, будто никто этого не понимает. Капитан Вермус Тарм сидел в своем кресле рядом с первым пилотом Энобой Стилс. До своего места добрался даже неуклюжий лысый старичок астролокатор – сразу же после того, как его нашли парализованным из оружия Тартуса Фима. Бедняга, для него это наверняка стало тяжелым потрясением – он едва волочил ноги, но все же пришел на свой пост. Остальной навигационный персонал тоже сидел в своих креслах, кроме той похожей на мышь девушки-техника, имени которой Вальтер не помнил. Кажется, Лотта. Она, как и он, бродила вдоль стены из расставленных вокруг СН компьютеров, ступая словно перепуганная курица, в поиске каких-либо повреждений, дымящихся подсистем или потрескивающих искрами карт памяти. Разве этим не должны заниматься механики?
«Не важно, – решил он. – Нам в любом случае конец».
– «Терра» докладывает о прибытии на место, – сообщила Эноба Стилс.
– Есть связь с «Пламенем»? – спросил Вермус.
Первый пилот покачала головой.
– Нет, но они заняли позицию. Предполагаемый контакт с Пепелищем – через три лазурных минуты.
– Прыгун?
– Продолжает лететь в сторону границы Пепелища. Вскоре он должен покинуть безопасную зону, этот самый глаз циклона. Если он пролетит невредимым еще полмиллиона километров, его шансы на выживание я оцениваю в промежутке от тридцати до сорока процентов, – сказал Захарий Лем. – Пограничная зона Тестера не столь плотна.
– Стрипсы?
– Я получила более отчетливый скан, – вмешалась Стилс. – За Грюнвальдом летят две эскадры «киберов» – по одной с каждого крейсера, – включающие по шесть кораблей. Они должны догнать его еще до границы.
– Тяжелые корабли?
– Крейсеры пропустили вперед эсминец и фрегат. Корабли поменьше частично расчищают окрестности, но летят достаточно медленно.
– У стрипсов имеется точный план сектора, капитан, – добавил астролокатор. – Они могут выбраться из Пепелища быстрее, чем мы думаем.
– Стилс, передай нашему фрегату и эсминцу Гатларка, что они должны попытаться перехватить прыгун в Пепелище. Пусть не держатся у границы, как сейчас, – решил Тарм. – Нет смысла рисковать прямым столкновением с тяжелыми кораблями вне Тестера, а до этого дойдет, если мы будем медлить. Свяжись также с «Громом». Мне нужны «мухи». Они должны поддержать нас в борьбе с истребителями.
– Так точно. Пятьдесят секунд до Пепелища.
– Боевая рубка, приготовиться к обстрелу из турбинных пушек. Цель: истребители противника. Стрелять без приказа. Прикрывать союзнические корабли. Сохранять энергию для туннельного орудия.
– Так точно.
– «Терра» подтверждает получение приказа, – сообщила Стилс. – «Пламя» пока молчит. Оба корабля пересекли границу. Предполагаемое столкновение с силами противника – через пятьдесят секунд. «Няня» достигнет границы Пепелища через двадцать секунд.
– Непосредственные препятствия отсутствуют, – послышалось из Сердца. Вермус едва заметно кивнул.
– Пятнадцать секунд до границы, – начала отсчитывать Стилс. – Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать. Десять. Девять…
Вальтер Динге попытался закрыть глаза, но не мог. Он отчетливо видел чудовищную мозаику дрейфующих глыб, взрывов и гравитационного безумия. Но посреди этого хаоса находилось нечто значительно худшее. Нечто, что он не менее отчетливо видел глазами своей души.
Изменившееся лицо Цецилии Динге.
– Шесть, пять, четыре, три…
«Нет, – мысленно простонал Динге. – Только не стрипсы. Ни за что».
– Два, один… ноль.
Цара Джейнис не могла поверить в случившееся.
Она никогда еще не ощущала такой тревоги. Сперва она нервно крутилась возле Маделлы, но когда Нокс решила, что наемница ей больше не нужна, та помчалась в каюту и включила передачу со «стилета» Малькольма.
Картинка была чистой – видимо, истребитель еще не долетел до Пепелища, и коммуникационный пучок попадал на ее компьютер с задержкой всего в несколько пикосекунд. Цара выбрала два ракурса: один на лицо сидящего за приборами мужа, который, впрочем, как обычно, не надел шлем, и второй из кабины вместе с навигационными данными. Отчего-то ей казалось, будто она сидит там вместе с Малькольмом.
Она просмотрела всю запись.
– Что ж, Тартус. – Малькольм улыбнулся той самой улыбкой, которая ей больше всего нравилась. – Я знаю, что ты меня слышишь. На этом мы попрощаемся. Поскольку очередной залп тебя убьет, позволю себе выпить за твое здоровье. Угадай что, мой дорогой. Неплохо, но, увы, кончилось, – добавил он, смял банку – и исчез.
– Цара и Малькольм Джейнис, – послышалось в микрофоне. – Явиться к истребителям. Повторяю, явиться к истребителям.
«Не может быть», – решила Цара. Она включила сканирование, и компьютер в каюте соединился с запомненным сектором. Цара увидела там мчащуюся к Пепелищу «Кривую шоколадку», но «стилет» Малькольма перестал существовать, словно его никогда не было.
«Тартус. Он убил его. Убил…
Нет, не может быть. Я должна…»
Вскочив, она машинально схватила «Яд» и выбежала из каюты.
В микрофоне все еще звучали призывы поторапливаться, но Цара уже их не слышала. Добежав в рекордном темпе до дока, она открыла шлюз и скользнула в кабину своего «стилета». На «Няне» уже завывали тревожные сирены – видимо, они приближались к границе Пепелища. Наемница краем глаза увидела высвеченные на мониторе цели. «„Киберы“, – поняла она. – Они хотят, чтобы я стреляла по „киберам“, поддерживая наши эскадры».
Включив остальные системы, она хлопнула по кнопке, соединявшей ее микрофон с радиопередатчиком истребителя. Почти сразу же перед ней высветился прыгун Тартуса; заметив его сигнатуру, она еще раз просканировала пространство в радиусе полумиллиона километров.
Истребителя Малькольма нигде не было видно.
Глухо застонав, Цара нажала кнопку передачи. Прыгун уже пересек границу Пепелища, и она на мгновение испугалась, что его раздавит. У нее пересохло во рту.
– Тартус, – прохрипела она. Связь трещала, и на миг показалось, что сейчас она прервется. – Я лечу к тебе, Тартус, – она запустила двигатели истребителя. – Не погибай там, пожалуйста. Я постараюсь успеть. Я сделаю все, чтобы тебя спасти. У меня с собой «Яд» Малькольма, – добавила она, введя траекторию полета.
Она нажала кнопку форсажа. «Стилет» помчался вперед, оставляя за собой полоску выплюнутой энергии реактора.
– Он оставил его в каюте. Раньше он никогда этого не делал. Думаешь, он чего-то ожидал? – она на мгновение замолчала, сосредоточившись на записи цели. Компьютер радостно подтвердил команду. – Думаю, именно так и было. Не погибай там, пожалуйста. Я лично тебя зарежу. Его «Ядом». Для меня это крайне важно. Я уже лечу к тебе.
Она прибавила скорость. До встречи с Тартусом ей оставалось около тридцати шести секунд.
В тот момент, когда произошел контакт с Тестером, Вальтер Динге уже мчался как сумасшедший в сторону ангара.
«„Игла“, – решил он. – Если ее не заблокировала Маделла, я успею сбежать, прежде чем все начнется всерьез. Что угодно – только не стрипсы».
Ангар «Няни» был не слишком велик. В нем едва помещались два небольших «тупака» и «Игла» – единственный доступный корабль с глубинным приводом. Никто ее не охранял. Чуть поодаль он заметил какого-то механика, который, однако, даже не обернулся. На мгновение Вальтер вдруг испугался того, что собирался сделать, но то была лишь секунда, которую тут же заслонило чудовищно изменившееся лицо матери. Бессмертная физиономия Цецилии Динге напоминала мертвую маску, натянутую на путаницу подсистем, а тело выглядело карикатурой на ее прежние формы. У него тряслись руки, когда он подключался к системе стазис-инъекторов в навигационном кресле.
Люк «Иглы» закрылся, и прыгунок ожил, передавая ему данные. «Искин, – понял Вальтер. – Только какую ему дать команду? Прыжок в Глубину? Напасть…» Он сообразил, что не знает никаких координат, куда можно было бы прыгнуть.
– Забери меня отсюда, – пробормотал он, устанавливая связь с искусственным интеллектом. – На ближайший крейсер. Передай, что летит Вальтер Динге, контролер Альянса. Быстрее!
Система пискнула, и «Игла» слегка приподнялась, набрав скорость лишь в момент вылета из ангара. Пролетая через магнитное поле, система перезапустилась, и Вальтер в ужасе вскрикнул, крепко зажмурив глаза. Он боялся снова их открыть, а когда наконец это сделал, увидел парящие перед глазами слайды данных: графики, возможные столкновения и рекомендуемые способы их избежать. «Игла» не летела прямо – она кружила словно юла, то разгоняясь, то замедляясь, словно он оказался на некоей безумной карусели.
– Что происходит?! – испуганно крикнул он. – Что происходит?!
– Курс на столкновение скорректирован, – сообщил искин. – Опасность. Опасность.
– Я не хочу умирать!
– Опасность. Прошу подождать.
Динге закрыл глаза. «Игла» завывала десятками тревожных сирен, маленькая и маневренная, быстрая словно мышь. «Я умру, – понял он. – Там уже началось, я лечу куда-то в гущу сражения, одной Напасти ведомо – насколько яростного. Я умру».
Он не знал, сколько все это продолжалось. Несколько раз ему казалось, будто что-то ударилось о борт прыгунка, а в другой раз системы «Иглы» перестали работать и перезапустились под чудовищный треск данных. Он беззвучно плакал, молясь Ушедшим, но его молитва была тиха и пуста, словно смерть.
– Передана просьба о причаливании к ближайшему крейсеру, – неожиданно сообщил искин. – Согласие получено.
– Лети туда! Причаливай! – заорал Вальтер. Любимый Пекки Тип!
Вскоре он почувствовал, что «Игла» вновь пролетает через магнитное поле. Прыгунок медленно опустился в ангаре крейсера.
Динге нервно дернулся, выбирая команду открытия «Иглы», и люк корабля открылся с тихим вздохом сервомеханизмов.
В ангаре его ждал стрипс.
Он выглядел в точности так, каким всегда видел его Вальтер в худших своих кошмарах, – ростом два с половиной метра, с мертвой головой, насаженной на кибернетическую конструкцию. Глаза киборга вглядывались в него без каких-либо эмоций.
– Причаливание завершено, – услужливо сообщил кастрированный искин. Динге затрясся, не чувствуя, как его мочевой пузырь опорожняет свое содержимое прямо в комбинезон.
Ближайший крейсер.
– Нет… – простонал он. – Нет!
– Необходимо заявление, что согласие на причаливание получено, – объявил стрипс. В его зычном голосе звучала компьютерная дрожь, словно предвещая конец. – Необходима гарантия, что индивидуум Вальтер Динге – контролер Альянса – обретет истинную чистоту. Необходимо проведение технологического спасения. Необходимо приветствие индивидуума Вальтера Динге – контролера Альянса – в Симуляционной Технологии Развития Интеллекта Постчеловечества.
Вальтер закричал.
7. Импринт
Единство есть Бытие, Бытие есть Программа.
Машинный кодекс, параграф четвертый
Выведенный в лабораториях Научного клана генотип напоминал добродушного заботливого дедушку ростом примерно в восемьдесят пять сантиметров, со светлыми глазками, способными воспроизвести цветную голограмму.
После урока, полученного человечеством в ходе Машинной войны, извлеченные из анналов Терры данные о создании генотипов вновь обрели популярность. Генетические существа казались намного более безопасными, чем Машины, если только не пересекали опасную черту осознания собственного «я» и проблемы смерти, но даже тогда они не представляли особой угрозы. В худшем случае они впадали в апатию, и их приходилось заменять новым экземпляром.
Дедушка Миртона был другим. Во-первых, он выглядел не так, как большинство генотипов, напоминавших персонажей голомультфильмов или ожившие плюшевые игрушки. Во-вторых, ему вживили персональ, что само по себе было опасным юридическим прецедентом на грани нарушения ограничений Альянса. Персонали в течение многих веков являлись столь неотъемлемой частью человеческих организмов, что можно было считать их генетический код взаимно дополняющим генетический код пользователя.
Персональ, вживленный биологической кукле, выглядел на этом фоне полной абстракцией. По мнению Миртона, он больше вредил, чем помогал, особенно в Учебном комплексе сектора Белизны, находившемся в самом центре Лазури.
– Тушкан!
– Снова идешь со своей игрушкой, тушкан?
– А попку он тебе подтирает?
– Эй, тушкан, это твой папаша?
Злорадные комментарии доходили до него словно шум моря. После того как Миртон выходил из ездолета Мелиссы Грюнвальд, ему предстояло преодолеть всего сотню метров по главной аллее УКСБ, но его доставали и тут. Слишком уж соблазнительной он был достопримечательностью: одиннадцатилетний мальчик, не способный пользоваться даже простейшими механизмами, основанными на связи с персоналем. К счастью, повсюду стояли голокамеры.
После последнего инцидента, когда он поколотил одного из чересчур назойливых своих мучителей, сам при этом едва не лишившись глаза, отец Миртона, Патрик Грюнвальд, решил, что в УКСБ его будет отвозить мать. Естественно, следить за ним все время они не могли, и с ним случилась истерика, когда он узнал, что они подумывают нанять охранника. Это было бы еще хуже, чем семенящий за ним по пятам Дедушка, бормотавший свои относительно логичные фразы и включавший для него большинство устройств. Миртон быстро окрестил его Дедом Протезом и искренне возненавидел.
– Двери, двери, – мурлыкал Протез, нажимая кнопку одного из проходов в главный вестибюль УКСБ. – Открываем, открываем…
– Хватит бормотать, – со злостью прошептал Грюнвальд. Еще больше он разозлился, когда понял, что пришел достаточно рано, чтобы наткнуться на толпу у шкафчиков с генодатчиками, где хранились учебные материалы. Ребятишки, вытаращив глаза, завороженно уставились на «диковинку», «тушкана без персоналя» или «историческую сперму». Последнее было хуже всего. Когда отец узнал, что информация о геноме Миртона просочилась наружу, он пришел в бешенство. Целый лазурный месяц они сражались с репортерами, ссылаясь на отделение личной жизни от политики Лазури, но это мало что дало, кроме того, что о неполноценности Миртона стало известно еще большему количеству людей. Не помог даже судебный процесс против врачебной фракции Научного клана – то, что тайна просочилась именно оттуда, доказать не удалось.
– Тушкан! Эй, тушкан!
Миртон не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, кто к нему обращается. Он пропустил вперед Деда, который с довольной физиономией открыл ему шкафчик, и начал доставать модули памяти и микрокомпьютеры, которыми все равно не мог воспользоваться, за исключением нескольких базовых функций. Грюнальды постарались, чтобы он получил максимально адаптированную к нему экипировку, но, когда другие ребята пребывали в виртуальной реальности или проводили эксперименты на голограммах, он вынужден был прибегать к унизительной помощи Деда или работать с серьезной задержкой. Однажды он принес в УКСБ настоящую отпечатанную на бумаге книгу, но больше делать этого не пытался – у него сразу же ее вырвали, и лишь вмешательство преподавателей спасло то, что от нее осталось.
– Я к тебе обращаюсь, тушкан!
Он уже знал, кто это – коротышка Пент в компании двух своих глуповатых горилл, который чаще всего на него нападал: во-первых, потому, что постоянное упоминание о неполноценности Грюнвальда отвлекало внимание от его собственной, а во-вторых, его родители занимали достаточно высокие посты, чтобы он мог чувствовать себя безнаказанным.
– Знаешь, я тут недавно зашел в Поток, – продолжал Пент. – Ты ведь знаешь, что это такое, тушкан? Эй, я к тебе обращаюсь! Самая большая сеть Выжженной Галактики. Ты вообще хоть имеешь понятие, что это?
Миртон не ответил. Он уже отходил от шкафчика, когда один из гориллоподобных дружков Пента прижал его руку к дверце.
– Сосредоточься, тушкан, – приказал коротышка Пент. – Я еще не закончил.
– Что, правда? – поморщился Миртон, стараясь, чтобы обидчик получил весь предназначавшийся ему заряд иронии.
Пент заморгал.
– Да, уродец, – прошипел он. – Ты выслушаешь все, что я собираюсь тебе сказать, ибо такие тушканы, как ты, умеют только одно – слушать.
Миртон дернулся, но его держали крепко. К тому же их уже окружал кордон любопытных злорадных лиц.
– Речь о том, – продолжал Пент, – что на самом деле никому толком не известно, существовала ли какая-то там Терра. С тем же успехом это может быть выдумка Машин – некая легенда про сельскохозяйственную планету, которую они якобы взорвали. Никто уже про нее не помнит – так же, как никто не помнит какого-то там Грюнвальда. Понимаешь, о чем я?
Миртон не ответил, прикидывая, сумеет ли он вырваться и сразу ударить Пента. Его, однако, держали крепко. Он расслабил мышцы, дожидаясь, когда они решат, что он полностью беззащитен.
– Мой отец считает, что вся эта ваша фамилия – вранье. Какой-то набор дурацких слов, и не более того. Вся эта история про то, как брали фамилии во времена Империи, чтобы почтить память генетических предков, – обычное вранье, которое придумали Грюнвальды. И я с ним согласен. А знаешь почему?
– Наверное, сейчас ты сам расскажешь, – буркнул Миртон, обмякая еще сильнее. Неужели его уже слабее держат? Пент набрал в грудь воздуха, готовясь взорвать последнюю бомбу.
– Потому что даже если и была когда-то какая-то там битва на этой самой выдуманной Терре, то предки Грюнвальдов не победили бы этот… Орден. Для этого они были бы слишком слабы. Это были тушканы, такие же, как и ты. А ты слаб, тушкан. Слаб, как…
Рванувшись вперед, Миртон врезал Пенту прямо в центр его физиономии, с удовлетворением услышав звук ломающейся кости. Собравшиеся вокруг взвизгнули. Дед Протез запищал.
Дико заорав, Пент схватился за сломанный нос. Лицо его залила кровь. Попятились даже верзилы – дети Лазури не привыкли к виду гемоглобина, в отличие от Грюнвальда. Еще в детстве он с избытком повидал крови, вытекающей из игл воткнутых в его тело инъекторов, когда ему открывали порты доступа, каким-то чудом в конце концов прижившиеся, или во время десятков бесплодных операций, которые должны были сделать его нормальным человеком.
– Миртон Грюнвальд!
Его звали, но он не слышал. Оттолкнув пытавшегося оттащить его Деда, он попытался стукнуть хотя бы еще одного обидчика.
– Грюнвальд! Немедленно прекрати!
Чья-то сильная рука вытащила его из заварушки. Обернувшись, он увидел преподавательницу Монику Бладек. Он хотел было вырваться, но его остановило странное выражение ее лица. Она выглядела испуганной.
– Пент Валленроде, явишься в лазарет. Потом я с тобой поговорю. Грюнвальд, пойдешь со мной.
– Это он первый на…
– Теперь это не важно, – сказала она, таща его за собой. – Ты должен немедленно лететь в Медикус.
– Центральный врачебный корпус Клана? Зачем?
– Там твои родители. – Лицо преподавательницы побледнело еще больше, насколько это вообще было возможно. – На Совет Лазури совершено покушение.
Чтобы подключить доктора Гарпаго Джонса к комплексу «АмбуМед», времени потребовалось не так уж мало.
Запустив устройство, Миртон не стал тратить время на размышления об откровениях Вайз. После того как она сказала, что к ним летят «все», он лишь бросил взгляд на мониторы навигационной консоли и дрожащую голограмму, чтобы убедиться, что астролокатор говорила правду. Чем ближе они подлетали к границе глаза циклона в Пепелище, тем отчетливее были видны летящие следом за ними эскадры истребителей Флота Зеро. Все также указывало на то, что объединенные силы Альянса и герцогства Гатларк приближаются к границе безопасного сектора. Что они собирались делать: сбить их, атаковать стрипсов или просто пассивно наблюдать за развитием событий?
В данный момент это его не особо волновало.
Баланс складывался далеко не лучшим образом. Трое членов команды были без сознания – чудом вырванная из объятий смерти Хакль, только что вылеченный Месье и доктор Гарпаго. Возможно, внезапной перегрузки не выдержал и Тански – Сердце все так же молчало. «Мы летим обратно в хаос, а я остался с оглушенной машиной и неуравновешенной девушкой-астролокатором, которой сам дал плазменный карабин, – вдруг понял Миртон. – Чудесно. Интересно, что еще скажет „АмбуМед“, если удастся наконец подключить к нему напастные инъекторы?»
Долго ждать ему не пришлось.
«Обширный инфаркт сердечной мышцы типа В, – сообщила аппаратура. Грюнвальд выругался. – Для спасения жизни рекомендуется операция. Желаете приступить?»
Охваченный одновременно яростью и страхом, он нажал соответствующую кнопку. Послышался шум, и на стол «АмбуМеда» начала опускаться подвешенная к потолку кабинета операционная чаша. Параллельно высветился список проводимых действий, большая часть которых выглядела малопонятной, кроме двух строчек: «Шансы на успех – 68 процентов» и «Просьба не прерывать операцию». Во время лечения головы Месье подобных сообщений не было.
Великолепно. Просто великолепно, учитывая, что, возможно, уже в ближайшее время им придется совершить глубинный прыжок.
– Капитан…
Миртон вскочил – голос в интеркоме принадлежал Эрин Хакль. Звучал он кошмарно, но, к счастью, первый пилот уже пришла в себя.
– Капитан, – после некоторой паузы продолжила она, – я уже на своем посту. Прошу прощения за…
– Не важно! – прервал он ее. – Бери управление! Успокой тех сумасшедших! Скажи, что всё под контролем! Я уже иду в стазис-навигаторскую!
– Я уже передала, – услышал он, выбегая из кабинета. – Они никак не реагируют. Либо отключили связь, либо предполагают, что их пытается ввести в заблуждение Машина. Впрочем, это уже не имеет значения. Они нам не поверят. Истребители стрипсов догонят нас через лазурную минуту.
– Переключи меня на микрофон, – приказал он, вбегая в СН. Заметив, что Хакль вводит соответствующую инструкцию на консоли, он краем глаза бросил взгляд на Машину и стоящую над ней Пинслип. Механик все еще лежал без движения. Что за Напасть…
– Вайз, оставь на секунду Машину, – бросил он. – Взгляни, что с Месье.
– Но…
– Эта напастная Машина пока не двигается с места, – прошипел Миртон. – Мы можем потерять члена команды, а я этого не допущу!
Кивнув, Вайз направилась исполнять его поручение. Упав в капитанское кресло, он схватился за микрофон.
– Говорит Миртон Грюнвальд, капитан «Ленточки». Не стреляйте! Мы перехватили контроль над Машиной! Повторяю: мы перехватили контроль над Машиной!
– Они не слышат, – обреченно пожала плечами Хакль. – Вполне возможно, что стрипсы начали процедуру глушения коммуникационных пучков. Они не хотят, чтобы Машина договорилась с Альянсом.
– Они нас глушат?!
– С их точки зрения, это вполне логично, – заметила Эрин. – Другое дело, что из-за этого сами они тоже нас не слышат.
– Как далеко это может простираться?
– Наверняка до границы глаза циклона, – немного подумав, сказала она. – Если мы отсюда вырвемся…
– Тогда мы сами подадим себя Альянсу на блюдечке!
– Все лучше, чем обрести технологическое спасение, капитан.
Грюнвальд потер лицо ладонью. Несколько мгновений он яростно смотрел на высвеченную голограмму сектора, а затем неожиданно ударил по выключателю микрофона.
– Напасть с ним, – решил он. – Улетаем отсюда.
– Дорогу преграждает крейсер Альянса, а на пути к бую – фрегат и два эсминца. Если мы вообще переживем пролет через Пепелище, – сухо заметила Хакль.
– Сейчас нас собьют стрипсы, – возразил Грюнвальд. – Вайз?
– С Месье все в порядке. Он дышит и, похоже, приходит в себя, – ответила Пин.
– Прекрасно. Возвращайся на свой пост. Поможешь Хакль. Я проверю, что с Хабом.
– Так точно, – без особых эмоций ответила она. Миртон повернулся к Эрин.
– Истребители?
– Я мчусь на полной скорости, но они догонят нас через… две минуты? Может, чуть позже.
– Будем пробиваться. Я знаю, что это Пепелище, – сказал он, – но вы должны справиться.
– Есть, – подтвердила Эрин, но Миртон заметил, как она побледнела.
Перед Хакль простирался солидный участок Пепелища, который до этого ей чудом удалось преодолеть, и теперь она уже была сыта им по горло. Миртон отчетливо это понимал и не знал, что ей сказать, чтобы она собралась с силами и спасла их.
– У тебя все получится, – сказал он, забирая у Вайз плазменный карабин. – У нас ведь есть данные Тестера от стрипсов. Ты справишься, Эрин… – добавил он, хотя чувствовал, что это все равно не слишком подходящие слова. Она явно ждала не этого. – Я тебе доверяю, – обреченно бросил он напоследок.
– Есть, – помедлив, повторила она, и на секунду ему показалось, будто на этот раз ее ответ прозвучал совершенно иначе. Но, скорее всего, это была лишь иллюзия.
«Обнаружено внесение несоответствий».
Сознание возвращалось к Хабу Тански с трудом и неохотно.
«Обнаружено внесение несоответствий».
– Знаю, знаю… – пробормотал Хаб. Он видел надпись из-под полуприкрытых век, и у него не было никакого желания узреть ее во всей красе. Однако он прекрасно знал, что надпись находится на своем месте, словно приговор на мониторах Сердца. Свидетельство поражения.
– Тански! – кто-то дернул его за плечо. Хаб снова забормотал, вслепую отмахиваясь, но тот, кто его будил, не собирался сдаваться. – Вставай, Напасть тебя дери! Нас атаковали стрипсы! Ты нам нужен, слышишь?!
– Сейчас… сейчас… – простонал компьютерщик, открывая глаза. Возвращение к реальности оказалось весьма болезненным, в голове стучало. Он машинально потянулся к карману комбинезона в поисках курева.
– Что это за «внесение несоответствий»? – спросил Миртон Грюнвальд.
– Вирус, – закашлялся Тански. – Кажется. Потом объясню. Что с Машиной?
– Оглушена из плазменного карабина. Ее подстрелил доктор.
– Что?!
– Не сейчас. Встряхнись. Наверняка у нас уже есть связь с истребителями стрипсов. Две эскадры «киберов» по шесть кораблей.
– Почему нас не…
– Не обстреляли с крейсеров? Они собираются ослабить нас с помощью истребителей, а потом перехватить. Сейчас пересечем границу безопасной зоны и полетим обратно в Пепелище, – пояснял Миртон, словно ожидая от Тански какого-то чуда. – Нам нужно добраться до локационных буев.
– Куда?!
– Капитан, – послышался по интеркому голос Эрин, – истребители уже в пределах досягаемости. Они летят сферическим строем, словно собираются нас окружить.
Читать бесплатно другие книги:
