Лик в бездне Меррит Абрахам
Удивительно прозрачный воздух сокращал расстояние. Прямо перед собой Грейдон увидел окруженного группой смеявшихся дворян Лантлу. Кто эта женщина рядом с ним?
Дорина!
Он услышал, как выругался Регор, и понял, что тот тоже увидел Дорину.
Дорина не смеялась, как остальные.
Она сидела, подперев руками подбородок, пристально и мрачно глядя через всю арену туда, где спрятались Регор и Грейдон. Она смотрела так, будто видела их.
Грейдон поспешно отпрянул назад.
– Может ли ваше оружие достать ее?
Лицо Регора было черным от ненависти.
– Без труда. Но я бы предпочел испробовать его на Лантлу, – ответил Грейдон.
– Нет, ни на ком из них. Не сейчас.
Взяв себя в руки, Регор покачал головой.
– Это не приблизило бы нас к Хуону. Но эта гниль, эта дочь пожирателя, эта «буала»… Прийти понаблюдать, как он умирает!
– Ну, кажется, она не слишком от этого счастлива, – сказал Грейдон.
Регор застонал и принялся исследовать дверь по бокам решетки.
– Мы должны открыть ее, – ворчал он. – Когда Хуона выпустят, заполучим его к нам. Где же этот проклятый замок? Затем удерем по этому тоннелю через ту дверь. Лучше бы послать Кона, чтобы он притащил его. Нет, Кон может бегать быстрее, чем любой из нас, но не быстрее стрел. Он будет нашпигован ими уже на полдороге. Нет, нам нужно выждать. Клянусь Семью… А, вот и он!
Послышался звук соскользнувшего засова.
Регор осторожно толкнул дверь. Она была отперта. Дважды они запирали и отпирали ее и уверились, что когда придет время действовать, не будет потрачено зря ни мгновения. Концом патрона Грейдон отметил место, куда следовало нажимать.
Затрубили фанфары. Решетка под сектором Лантлу откинулась. Оттуда выскочили шесть верховых ксинли, тиранозавры, громовые ящеры, похожие на того ящера из охотничьей своры, но не такие большие.
Черные тела чудовищ сверкали, будто их покрывала броня из мелко нарубленных агатов. Толстые хвосты, вдвое длиннее, чем их тело, сужались к концу. Хвосты извивались, безостановочно дергались. Маленькие головы рептилий беспокойно поворачивались на длинных змеиных шеях. Наклонившись вперед, ящеры стояли на сильных, цилиндрических, слоновых ногах. Маленькие передние лапы были прижаты к груди, как у кенгуру. Фактически, динозавры почти точно копировали позу отдыхающего кенгуру.
Там, где тонкая шея переходила в покатые плечи, сидел наездник. Каждый всадник, словно жокей, носил одежду определенного цвета. Все они были дворянами и, все, несмотря на свой большой рост, казались маленькими, словно обезьяны, по сравнению с грузными телами их «коней».
Всадники сидели, пригнувшись, в маленьких седлах, ноги – в стременах, руки держат поводья, тянувшиеся к массивным удилам. Динозавры чавкали, грызя удила, шипели и ворчали, толкали друг друга до абсурда маленькими головами. Они походили на скаковых лошадей на старте, раздраженных и возбужденных, которым не терпится пуститься в бег.
Снова протрубили фанфары, и сразу же посыпался грохот ударов огромных ног о землю. Ксинли не прыгали, они бежали так, как бежит человек; ноги, как поршни насоса, ходили вверх–вниз.
Ящеры неслись по овальной дороге, напряженно вытягивая шеи.
Тесной группой со скоростью экспресса они промчались мимо Грейдона. Поднятый ими ветер вихрем ударил в решетку. Грейдон содрогнулся, зримо представив, что произойдет, если цепочка людей попытается противостоять этим живым снарядам, состоящим из костей и мускулов.
Словно бешено мчащееся черное облако, динозавры пронеслись мимо огороженного места, где находились дворяне.
Среди ю–атланчианцев и индейцев поднялась буря одобрительных выкриков. Когда ящеры снова оказались рядом с ними, Грейдон увидел, что идет вторая фаза гонок динозавров. Они больше не шли группой. Лидировали двое – всадник в зеленом и всадник в красном.
Зеленый наездник пытался оттеснить красного к внутренней стене дорожки.
Четыре громыхавшие друг за другом ноги, казалось, сплетались в рукопашной, каждый из всадников старался оттеснить другого к низким контрфорсам. Напоминавшие боа шеи ксинли дергались и извивались, маленькие головы устремились одна к другой, словно у сражающихся змей.
Всадник в зеленом внезапно направил своего «скакуна» на красного. Красный наездник попытался в отчаянном усилии поднять своего чудовищного коня над преградой. Ящер споткнулся и с грохотом рухнул. Всадник, словно пущенный теннисной ракеткой красный мяч, вылетел из седла. Он катился, катился и наконец неподвижно замер. Зеленый всадник рванулся от оставшейся за флагом «лошади». Из–за ее спины выскочил всадник в фиолетовом, грохоча, пошел на зеленого, стараясь, чтобы остальные оставались между ними и низким ограждением.
Взрыв одобрительных возгласов заглушил грохот летящих ног ксинли.
Снова они промчались мимо Грейдона.
Зеленый всадник шел на два корпуса впереди фиолетового, три остальных всадника растянулись в линию сразу же позади лидеров, рванулись вперед возле трибуны, где толпились дворяне и, подняв облако желтого песка, остановились.
… Дикий взрыв одобрительных возгласов.
Мягко ступая, ящеры отправились обратно, и Грейдон увидел, что зеленому всаднику был брошен сверху блестящий обруч.
Динозавров гуськом увели в проход, и Грейдон их больше не видел. Когда они скрылись из виду, на арену спустились воины, подобрали безжизненное тело красного всадника и унесли.
Один из них взял поводья динозавра, на котором скакал красный. С момента падения динозавр оцепенело застыл на месте, опустив голову. Индеец провел его, словно лошадь, в ворота.
Решетки лязгнули.
Снова громко зазвучали фанфары.
На арену пала тишина. Открылась новая, расположенная близко к другим, решетка.
Оттуда вышел Хуон.
В руках он держал копье и короткий меч, на левой руке – маленький круглый щит. Он стоял мгновение, моргая, в лучах ослепительного солнца. Его глаза остановились на Дорине. Она вздрогнула и спрятала лицо в ладонях, затем подняла голову и с вызовом встретила пристальный взгляд Хуона.
Он начал медленно поднимать копье.
Что бы ни творилось в его мыслях, осуществить задуманное у него возможности не было. Решетка – не далее, как в ста футах от него – мягко скользнула вверх. Оттуда на желтый песок выпрыгнул карликовый ящер из охотничьей своры. Пока он стоял там – неподвижный, озирающийся – Грейдон понял, как много может пронестись в мозгу за время, нужное на то, чтобы сделать один единственный вздох. Он увидел, как Лантлу наклонился вперед, иронически приветствуя человека, которого продала Дорина. Он увидел боевого ксинли во всех деталях: горящая голубыми сапфирами и зелеными изумрудами чешуя, мерцающая, словно драгоценные камни; короткие передние лапы, перевитые мощными мускулами; когти, похожие на длинные изогнутые долота, торчащие из толстых лап ящера; злобно молотивший по песку хвост; ощеренная белыми клыками пасть; широко расставленные ноги, как у птицы; по бокам увенчанной гребнем головы – пламенеющие красным глаза.
Винтовка уперлась в плечо Грейдона.
На прицеле был Лантлу. Грейдон заколебался: следует ли ему уложить Лантлу или испробовать винтовку на динозавре?
Только в одном месте ящер уязвим для пули. Нужно попасть в маленький красный глаз. Волнуясь, он перевел прицел, точнее прицелился в бусину глаза. Нет, лучше не рисковать, цель слишком крохотная.
Он снова перевел взгляд на Лантлу, но Лантлу наклонился, полуприкрытый Дориной, разговаривающей с кем–то рядом с ней. Спокойно, выжди, пока он не повернется обратно. Черт, Регор двинул решетку и испортил прицел.
Мысли, чуть не обгоняя одна другую, неслись в мозгу Грейдона. Динозавр кинулся на Хуона. Регор тряс Грейдона за руку, умоляя стрелять, показывая на атакующее животное. Черт! Выстрел наудачу – бесполезно. Пуля срикошетит от этих чешуй, похожих на броневые пластины. Лучше попытаться в Лантлу. А что это сейчас даст?
Лучше выждать удобного случая выстрелить наверняка в эту дьявольскую скотину.
Хуон прыгнул назад и уклонился от мчавшегося на него динозавра. Ящер извернулся и кинулся за ним, поднимая для удара когтистую лапу. Он прыгнул.
Хуон упал на одно колено и ткнул снизу вверх копьем в незащищенное место на шее. Копье вонзилось, но недостаточно глубоко, чтобы убить ящера. С треском надломилось древко. Динозавр зашипел, завертелся, высоко подпрыгнул в воздух, приземлился в нескольких ярдах в стороне, дотронулся до горла жестом, странно напоминавшим человеческий, и осторожно начал заходить в бок Хуону, напрягая мышцы, по–боксерски сгибая передние лапы. Хуон соразмерял свои движения с его. В левой руке, державшей возле груди щит, раскачивалось сломанное копье, в другой руке – меч.
– Хуон! Я иду! Держитесь!
Крикнув, Регор метнулся мимо Грейдона, выпрыгнул на песок. Его крик вдребезги разбил тишину, нарушаемую лишь шипением раненого динозавра, повисшую над ареной. За криком последовала еще более глубокая, острая, остолбенелая тишина.
Хуон вытаращился на бежавшего к нему человека.
Динозавр повернул голову. Луч солнца упал прямо на темно–красный глаз.
Глаз выделялся на черепе и горел маленьким фонарем. Грейдон быстро прицелился в эту пылающую красным цель и выстрелил.
Эхо выстрела пронеслось над ареной.
Динозавр взвился высоко в воздух, перекувырнулся, запрыгал, шатаясь, по песку, царапая когтями голову. Над запруженными ярусами пронесся долгий вздох – словно первый ропот бури; волнами задвигались людские тела.
Мимо Грейдона вслед Регору с яростным щелканьем промчался Кон. Грейдон поднял винтовку, выискивая Лантлу, и увидел, как тот, будто получив неслышное предупреждение, упал за прикрывшую его стену.
Сверху вниз глядя на Хуона, неподвижно сидела Дорина. Она выглядела как тот, кто знает, что его настиг рок.
Регор пересек уже половину арены, рядом с ним стремительно мчался Кон.
Хуон более ни разу не оглянулся, его взгляд остановился на сделавшей шаг к стене женщине.
Хуон резко швырнул свое сломанное копье. Обломок мелькнул, словно молния.
Молния потухла в груди Дорины.
Снова на долгое мгновение наступила тишина, а затем весь амфитеатр взревел.
Ливень стрел обрушился на изгоев. Кон пролетел мимо Регора, рукой подхватил Хуона и помчался обратно. Грейдон опустошил магазин своей винтовки по шеренге лучников.
Внезапно град стрел прекратился.
Повелительно зазвучали трубы. Сквозь распахнувшиеся решетчатые двери в стене хлынули одетые в зеленое эмеры.
Ближе всех к беглецам были те, кто выскочил из боковых проходов. Кон был уже близко, за ним – Регор. Грейдон, пылко мечтая о пулемете, опустошил винтовку по тем, кто угрожал беглецам с флангов. Индейцы остановились. Взбешенный динозавр поднял голову и большими прыжками пошел в атаку на шеренгу воинов, преследовавших Регора. Те рассыпались, убираясь с его дороги. Гигант одним махом захлопнул за собой дверь и запер ее. Динозавр бросился на индейцев, рвал их когтями–саблями. Желтоватая кровь каплями стекала оттуда, где череп был почти разнесен пулей Грейдона.
– Тебя чертовски трудно убить! – пробормотал Грейдон.
Он поднял винтовку для еще одного, с близкого расстояния, выстрела наверняка. Он прицелился в неповрежденный глаз.
– Нет!
Регор задохнулся и схватил его за руку.
– Он не подпустит их к этой двери!
Человек–паук поставил Хуона на ноги.
Тот стоял, словно робот, понурив голову. Внезапно глубокие рыдания сотрясли тело Хуона.
– Теперь все хорошо, парень, – утешал гигант.
Стрела, миновав динозавра, пролетела в решетку, едва не задев Грейдона, за ней еще и еще. Грейдон услышал рассерженный, призывный звук множества труб.
– Лучше бы пошевеливаться, – проворчал Регор.
Обняв рукой Хуона, он побежал по коридору; наступая ему на пятки – Грейдон.
Он бежал, а маленькие ручки Кона любовно и ободряюще похлопывали его по спине. Остальные толпой бежали вслед за ними. Они добежали до караульного помещения, открыли потайную дверь, через которую проникли сюда, и закрыли ее за собой, когда грохот шагов преследователей был уже почти рядом. В маленьком склепе, пошарив снизу, под левым овальным камнем, Кон нашел способ открыть проход.
Закрыв за собой и эту дверь, они в молчании отправились в путь по открывшемуся им коридору.
Они шли, чтобы найти прибежище во Дворце.
19. МАТЬ ЗМЕЙ
… Шли в молчании. Рука Регора обнимала Хуона за плечи. Вслед за своим главой, впереди Ткачей, шли с обнаженными мечами индейцы. Когда бы он ни обернулся, он обнаруживал, что их глаза устремлены к нему, как если бы теперь они считали его своим вождем.
Тот, который нес винтовку, явно сделался важной персоной. Почти наступая Грейдону на пятки, он гордо вышагивал впереди своих товарищей. Отряд дошел до конца туннеля; дверь открыли без затруднений.
Они оказались в украшенном колоннами зале из грез Грейдона.
Словно копья, лучи Авроры били вниз из парившего высоко над головами потолка, переливались тусклым лазурным светом. Туманно светящиеся, они занавесом скрывали обширный альков, высоко возносившийся над устланным опаловой мозаикой полом. За вуалью лучей Грейдон разглядел сапфировый трон с основанием из молочно–белого кристалла. Рядом находились меньшие по размеру троны красного, зеленого и черного цветов – кресла Семи Властителей.
Возле верхнего конца широкой, спускающейся от алькова лестницы стояла девушка, с тесно прижатыми к груди белыми руками, с приоткрытым в изумлении алым ртом, с нежными, недоверчиво глядящими на Грейдона черными глазами.
– Грейдон! – крикнула она и быстро шагнула к нему.
– Суарра!
В голосе звучало предостережение. Голос был детским, чистым до звона в ушах – в нем слышались птичьи трели. За спиной девушки стремительно вознеслась мерцающая перламутром колонна. Над плечом Суарры показалось имеющее форму сердца лицо, над лицом – шапка вьющихся, отливающих серебром волос, фиолетовые глаза.
Мать Змей!
– Давай посмотрим, кто эти гости, пришедшие так бесцеремонно в свите твоего мужа, – детским голосом сказала она, – да еще дорогой, о которой, как я с уверенностью полагала, никто в Ю–Атланчи не знает.
Она подняла маленькую руку. В зажатом в руке систруме скакал и танцевал, словно ртуть, сверкающий шарик.
Регор задохнулся в крике и упал на колени. Остальные, за исключением молча наблюдавших человекопауков, поторопились последовать его примеру. Грейдон поколебался, потом тоже преклонил колени.
– А, так вы еще помните наши обычаи!
В звеневшем колокольчиками голосе слышалась насмешка.
– Подойдите поближе. Клянусь моими предками, это Регор и Хуон. С каких это пор ты носишь зеленый цвет Лантлу, Наталу? Прошло много времени с тех пор, как ты преклонял передо мной колени, Регор.
– Это не моя вина, Мать, – негодующе начал Регор. – Теперь это не просто…
Трель смеха заставила его замолчать.
– У тебя как всегда горячий нрав, Регор. Ну, по крайней мере, какое–то время ты сможешь хорошо попрактиковаться в этой запрещенной для тебя обязанности. И ты, Хуон, и остальные – тоже.
Грейдон услышал стон облегчения гиганта и увидел, как осветилось его покрытое шрамами лицо. Мычание Регора прервали слова Матери:
– Почтите Адану! Теперь мы – ее люди!
Он поклонился так, что его перевязанная голова коснулась пола.
– Да! – тихо сказала Мать. – Но сколько это продлится? Ах, этого даже я не могу сказать.
Она уронила руку, державшую трепетавший шарик и склонилась над плечом Суарры, подзывая Грейдона.
– Подойдите ко мне. А ты, Регор, захлопни за собой ту дверь.
Грейдон подошел к алькову и поднялся по ступеням. Его глаза зачарованно смотрели в фиолетовые глаза Матери, внимательно изучавшие его.
Когда он подошел ближе, Женщина–змея выдвинулась из–за спины девушки, между ним и Суаррой выросла мерцающая, переходящая в девичье тело колонна.
Он снова ощутил странный, глубоко спрятанный в нем трепет любви к этому необыкновенному созданию, словно в его душе зазвучала струна, которую никто, кроме нее, не смог бы затронуть. Он снова встал на колени и поцеловал протянутую ему маленькую руку. Он всмотрелся в ее лицо: оно было юным; вся многовековая скука слетела с него. Ее глаза светились нежностью. Он даже не вспомнил о тех сомнениях, которые возникли у него в пещере с картинами, настолько сильны были ее чары. Если только это были чары…
– Вы хорошо воспитаны, дитя мое, – прожурчала она.
Она озорно взглянула на Суарру.
– Нет, дочь моя, не беспокойся. Эта почтительность – лишь дань моему возрасту.
– Мать Адана… – с пылающим лицом начала Суарра.
– О, пройдите туда и поговорите, дети. – Алые, в форме сердца, губы улыбались. – Вам нужно многое сказать друг другу. Если хотите, садитесь на золотые троны. О чем вы думали тогда, муж Суарры? Что эти золотые троны означают конец ваших странствий? Вы, несомненно, именно так и думали. Я не знаю – почему, но именно такой была ваша мысль. Ну так садитесь же.
Грейдон, начавший было подниматься, снова опустился на колени. Когда она сказала о золотых тронах, в его мозгу внезапно всплыли строки старинного негритянского спиричуэлса:
Когда закончится трудный путь,
Когда закончится он,
Я сяду, чтобы передохнуть,
На золотой сяду трон.
Мать Змей рассмеялась, подозвала Суарру, взяла руку девушки и вложила ее в руку Грейдона. Она легко подтолкнула их в спины.
– Регор, – позвала она, – подойди ко мне. Расскажи мне, что произошло.
Маршируя с самодовольным видом, покачивая копьем, к Матери приблизился Регор. Суарра увлекла Грейдона в уютный, образованный завесами уголок в дальнем конце алькова.
Грейдон увидел, как Регор поднялся по ступеням и остановился рядом с Женщиной–змеей. Он увидел, как она склонила голову, приготовясь его слушать.
Затем он совершенно забыл о них, поглощенный Суаррой, которую переполняли забота о нем и любопытство.
– Что случилось, Грейдон?
Ее рука воздушно обвилась вокруг его шеи.
– Я шла быстро и была уже возле водопада. Он очень шумел, но мне показалось, что я расслышала выстрел из твоего оружия. Я заколебалась и думала вернуться, но больше не было никакого звука, и я пошла дальше. А Регор и другие – откуда у них эти раны?
– Убежище разграблено Лантлу. Дорина предала Хуона. Лантлу захватил Хуона и выпустил помериться силами с одним из своих проклятых ксинли. Мы спасли его. Хуон убил Дорину, – отрывисто рассказывал ей Грейдон.
Ее глаза расширились.
– Дорина предала его? Он убил ее?
– Она была твоей тетей, что–то в этом роде, не так ли? – спросил он.
– О, полагаю, что в некотором смысле – да. Давным–давно…
Внезапно он решился задать вопрос, который раз и навсегда поставил бы все на свои места.
Он узнает то, что мучило его: является ли она одной из этих бессмертных, или она обыкновенная девушка, какою кажется.
Если она такая же, как и все они, значит, ему придется примириться с тем, что он любит девушку, по возрасту, вероятно, годящуюся ему в прабабушки. Если нет, тогда все остальные головоломки для него не страшны.
– Послушай, Суарра, сколько тебе лет? – спросил он.
– Ну, Грейдон, мне двадцать, – ответила она удивленно.
– Я знаю, – сказал он, – но что ты имеешь ввиду: что тебе сейчас двадцать или что тебе было двадцать, когда – одна Мать знает, сколько лет назад! – ты закрыла перед собой эти чертовы Ворота, чем бы они там ни были?
– Но, любимый, почему ты так волнуешься? – сказала Суарра. – Я никогда не входила в Зал Ворот. Мне на самом деле двадцать. Я не имею ввиду, что мне осталось двадцать, а сама с каждым годом становлюсь старше.
– Благодарение Богу! – горячо воскликнул Грейдон.
Груз свалился с его души.
– А теперь, после хорошей новости – плохая. В этот самый момент Лантлу и, насколько я понимаю, большинство народа Ю–Атланчи охотятся за нами.
– О, это не имеет никакого значения, – сказала Суарра, – потому что сейчас к вам благосклонно относится Мать.
У Грейдона были сомнения насчет того, насколько все это верно, но он не стал тревожить ими Суарру. Он начал рассказывать о своих приключения. В середине первой же произнесенной им фразы он услышал, как с шипением вскрикнула Женщина–змея, и как прогрохотал Регор:
– Это правда. Его видел там Кон.
Грейдон взглянул на них. Глаза Матери Змей были направлены на него.
Она подозвала его. Когда он встал возле нее, она поднялась. Она тянулась, раскачиваясь, вперед, пока ее лицо почти не коснулось его лица.
– Тень, Грейдон, расскажите мне о ней. С того момента, как вы увидели ее появление на черном троне. Нет, подождите, я хочу видеть, как вы рассказываете это.
Она приложила ладонь к его лбу.
– Теперь говорите.
Он повиновался. Шаг за шагом он рассказывал о перенесенном им. Картины пережитого были так ярки, будто его мозг – серебряный экран, на котором демонстрировался фильм о его тяжких испытаниях.
Описывая смерть Кадока, он почувствовал, что рука на его лбу дрогнула. Он рассказал о Коне, и ее рука упала.
– Достаточно.
Она подалась назад, задумчиво рассматривая его. В ее пристальном взгляде было удивление и желание понять.
Грейдона поразила странная мысль, что в ней было что–то от душевных переживаний математика, который в наборе хорошо изученных формул вдруг случайно натыкается на совершенно новое уравнение.
– Вы сильнее, чем я думала, Грейдон, – откликнулась она на эту чудную аналогию. – Хотела бы я знать… Те серые обезьянолюди, которых вы встретили… Однако, все, что я знаю о людях, живших здесь… Что еще не выяснили вы, который вырос по ту сторону барьера? Хотела бы я знать…
Снова молчание. Она изучала его. Затем произнесла:
– Вы думали, что Тень реальна? Я полагаю что Тень – не призрак, она материальная…
– Достаточно материальная, достаточно вещественная, чтобы влиться в Кадока, – прервал ее Грейдон. – Достаточно материальная, чтобы уничтожить его. Она влилась в Кадока, как вода в кувшин. Она высосала из него жизнь. В течение десяти секунд, Мать, Тень была не Тенью. Если вы действительно читаете в моем мозгу, вы знаете, чье у нее было лицо.
– Читаю. – Она кивнула. – Но я все еще нс могу поверить… Как я могу поверить, когда не знаю…
Она остановилась. Казалось, она прислушивалась. Она поднялась над своими кольцами. Голова ее на добрый фут возвышалась над высоким Регором.
Взгляд ее сделался пристальным, будто она видела что–то, происходившее за стенами этого огромного зала. Она откинулась, ее отливающее розовым перламутром тело медленно опускалось на кольца.
– Ко мне, Хуон! – позвала она. – Вместе с вашими людьми. Кон…
Указав на противоположную сторону алькова, она прощелкала какую–то команду.
Затем снова прислушалась и показала на девушку.
– Суарра, уйди в свои комнаты.
Затем, пока Суарра колебалась, она сказала:
– Нет. Останься возле меня, дочь моя. Если он посмеет, тебе лучше быть рядом со мной!
Снова Женщина–змея замерла в молчании и отвела пристальный взгляд.
Хуон вместе со своими людьми поднялся по ступеням. Они выстроились в шеренгу там, где им было приказано. Суарра подошла к Грейдону.
– Она очень рассержена, – прошептала Суарра и прошла за кольца Женщины–змеи.
Теперь Грейдон сам услышал слабый, далекий шум, крики и лязганье металла о металл. Шум приближался.
В дальнем конце украшенного колоннами зала находился широкий вход, на который ниспадали похожими на паутину занавеси.
Внезапно занавеси оказались сорванными, и в открывшуюся дверь толпой ввалились одетые в голубое воины–эмеры.
Они сражались, пытаясь противостоять неудержимому нажиму, но, теснимые снаружи, медленно отступали.
Затем над их головами Грейдон увидел голову Лантлу, а вокруг него и за ним – сотню, а может быть и больше его дворян. Они ворвались в зал. Эмеры сражались отчаянно, но под натиском длинных копий атакующих отступали шаг за шагом. Никто из индейцев не упал, и Грейдон понял, что нападавшие намеренно воздерживались от убийства, стараясь только пробить себе дорогу.
– Остановитесь!
В крике Матери Змей было что–то от волшебных труб летающих оперенных змей, ее крылатых Посланников. Крик остановил сражающихся.
– Дьюра!
Перед ней встал, отдавая честь, командир носящих голубое эмеров.
– Пусть войдут! Проводи их ко мне!
Охранники расступились и выстроились двумя шеренгами. Между ними к подножию лестницы прошли Лантлу и его сподвижники. Лантлу улыбнулся, завидев Грейдона, и глаза его блеснули, при виде Регора, Хуона и их товарищей.
– Все здесь, Бураль! – сказал он державшемуся рядом с ним дворянину.
Лицо офицера было таким же красивым и жестоким, как лицо Лантлу.
– Я и не надеялся на такую удачу.
Он с иронией поклонился Женщине–змее.
– Привет Матери!
Приветствие было невероятно наглым.
– Мы просим прощения за наше грубое вторжение, но твоя охрана, очевидно, забыла о правилах Старой Расы – свидетельствовать тебе свое почтение. Зная, что ты накажешь их за забывчивость, мы не причинили им никакого вреда. Кажется, мы едва успели вовремя, чтобы спасти тебя, Мать, поскольку видим, что ты окружена опасными людьми – изгоями, которых мы ищем. Здесь еще и чужестранец, который должен поплатиться жизнью за то, что проник в Ю–Атланчи. Они злодеи, Мать, но мы отведем от тебя опасность!
Он что–то шепнул Буралю и с чванливым видом шагнул к лестнице. Подняв копья, готовые к броску, за ним шагнули дворяне. Грейдон вскинул к плечу винтовку, палец зудел на спусковом крючке. Под влиянием стресса он непроизвольно перешел на родной английский:
– Стой! Или я вышибу из тебя твою гнилую душу! Прикажи им положить копья!
– Тихо!
Мать систрумом коснулась его руки.
Рука мгновенно онемела, ружье упало к ногам Грейдона.
– Он сказал, что вам было бы безопаснее остаться там, где вы стоите, Лантлу. Будет еще безопаснее, если вы опустите копья. Он прав, Лантлу. Я, Адана, говорю вам то же самое! – детским голосом сказала Мать Змей.
Она высоко подняла систрум. Лантлу уставился на дрожащий шарик, на лице его появилась тень сомнения. Он остановился, что–то тихо сказал Буралю, и копья опустились.
На поднимающейся из колец колонне своего тела легко и ритмично покачивалась Женщина–змея.
– По какому праву ты требуешь этих людей, Лантлу?
Читать бесплатно другие книги:
