Папа для волчонка Кистяева Марина

Мужчины стремительно сблизились, обнялись и похлопали по плечам друг друга. Дружеские объятия разнимать не спешили, искренне радуясь встрече.

- А я думаю, кто это меня подрезал в полночный час?

- Я, - мужчина довольно улыбнулся, обнажив идеально белые зубы, выгодно контрастирующие со смуглым загорелым цветом лица.

Шерифа, а точнее Вадима Байрова, Макар знал целую вечность. Он у него командиром был в спецподразделении. Правда, после тяжелого ранения Вадим ушел на гражданку, занялся бизнесом, уехал в Туркмению. Они виделись с ним раз в пятилетку. Последняя встреча была в том году, когда они с Захаром приезжали к нему в гости да кое-какие дела порешать.

- В гости?

- Да надо тут кое с кем встретиться.

Мужчины поняли друг друга без лишних слов. Жизнь обоих потрепала, покидала. Не всё можно вслух сказать.

- Слушай, а ты откуда? От девочки?

- Шериф, ты как был кобелем, им и останешься.

Вадим снова ощерился.

- А почему бы и нет? Я по-прежнему холост и свободен.

- Так, ты сейчас куда?

- В гостиницу.

- Тогда, может, ко мне? Заодно и побеседуем.

- Да запросто. Поехали. Я за тобой.

- Давай.

Макар сел в машину, двигатель которой не глушил, и нахмурился. Он доверял своей интуиции, и в данный момент она встрепенулась, насторожилась, словно пыталась ему что-то подсказать, но сама не знала что конкретно.

Надо подумать.

До дома они доехали быстро. Подтрунивая друг над другом, поднялись к Макару.

- Ты к нам надолго? – спросил Карельский, кидая ключи на трюмо.

Вадим пожал плечами.

- Как карта ляжет. Планировал на неделю. Максимум, две. Есть необходимость в моем присутствии?

- Да я тут жениться собрался…

- Да ну на хер! – присвистнул Вадим. - И кто та зазноба, что уменьшила ряды закоренелых холостяков?

В голове снова прозвенел странный звонок.

- Эй, я что-то не то сказал. Ты чего, Макар?

Вадим заметил его состояние и перестал улыбаться.

- Есть одна мысль, и она мне не дает покоя… Вот сейчас на тебя смотрю и… - Макар мотнул головой. – Так, давай, проходим, по рюмке пропускаем, и потом я тебе озвучу свою мысль.

- На фига я тебя на дороге тормознул? Может, стоило вечерком завтра наведаться, когда ты более адекватным был бы?

Мужчины прошли на кухню. Макар достал из холодильника закуску в вакуумных упаковках, сыр, сало, цитрусовые.

- И чего ты расселся? Помогать не думаешь?

- Не-е-е, я точно к тебе в следующий раз загляну, когда ты уже женатым будешь. Чтобы не напрягал меня особо. Вот и загляни в гости к другу. Тогда уж лучше бы в кабак поехали.

- Староваты мы для кабаков становимся.

- Ой, да ладно. Старый конь борозды не портит.

Шериф был старше его на три года. Сорок пять.

Вполне…

Макар разлил коньяк и сказал:

- За встречу.

- За встречу.

Они выпили.

- Ну, Карельский, что темним? Рассказывай про свою невесту.

Они сидели долго. Разговаривали. Молчали. Вспоминали. А Макар всё смотрел на старого друга и пытался понять – могло ли быть…

После того, как была выпита вторая бутылка, он задал интересующий его вопрос.

ГЛАВА 15

- Ты ему ещё ничего не сказала?

- Нет.

Варя нерешительно поджала губы и посмотрела на Ваню, который зашнуровывал кроссовки после занятий. Макар пришёл к нему в раздевалку и отозвал Варвару.

- Думаю, это правильно. Нам надо с тобой сначала определиться с органами опеки и лишь потом обнадеживать парня.

- Я просила Митю с Марком тоже ничего не говорить, хотя те рвутся в бой.

Макар усмехнулся. Он понимал парней. Они взяли на себя роль главных в доме мужчин и стремились принимать участие во всем. Это правильно и очень похвально.

- Ты на сегодня всё?

Варя снова улыбнулась немного смущенно.

- Ваню заберет Митя, я хотела позаниматься в спортзале. Вечность не была там.

Макар кивнул.

- Хорошо. Я к тебе присоединюсь. Потягаем железо вместе.

Варя согласна кивнула.

- Провожу Ваню и приду.

- Буду ждать.

Он предпочел бы остаться с Варей один на один в тренажерном зале. Расцеловал бы её и не только. К сожалению, такое невозможно, если только они до одиннадцати не задержатся.

После вчерашних посиделок с Шерифом, что затянулись до утра, хотелось сегодня добраться до дома до полуночи. Желательно с Варей. Он пока с трудом представлял, как делить быт с женщиной, но готов был попробовать.

Плюс ещё Ваня.

Им всем придется притираться друг к другу.

И если Варя с Ваней привыкли к шумной, большой компании, он по жизни одиночка. Последние десять лет жил больше жизнью и заботами Захара. И он же послужил толчком, чтобы сам Макар задумался об изменениях. Нянчась сначала с Алешей, потом с Богданчиком, захотелось и себе такого крикливого счастья.

Ваня же… Макар вспомнил свои впечатления, когда увидел парня. Сравнивал его с собой. Было что-то общее между ними. То, что станет связующим звеном.

Будет непросто, но когда Карельский пасовал перед трудностями?

Макар переоделся и направился в тренажерный зал.

Народа было немного. Лето, всё-таки жара. Больше хочется гулять по набережным, купаться и обниматься, чем заниматься спортом в душном зале. Макар, покупая центр, первым делом озаботился вопросами вентиляции. До конца работы ещё не закончились, хотя многое уже было сделано.

Макар успел размяться на беговой дорожке и направлялся к брусьям, когда увидел входящую Варю.

Она что, издевается?

Серьезно? Топ?!

Макар мгновенно поменял вектор направления и пошёл в сторону Вари. Он от её обтягивающих лосин бесился, а тут топ на широких лямках, и по хер, что половина представительниц прекрасного пола в зале занимаются в аналогичных, демонстрируя прекрасные кубики на прессе. Его будущая жена не будет так щеголять!

Варя остановилась, войдя в зал, и обвела его взглядом, явно рассчитывая увидеть Макара. Но заметив его, хмурого и недовольного, сделала два шага в сторону от двери, максимально сократив возможность быть услышанными.

- Что-то случилось, Макар?

- Ты меня провоцируешь? – вопросом на вопрос ответил он, скрепя зубами и едва не сжимая руки в кулаки.

- Не понимаю… В смысле провоцирую? Мы же договорились встретиться в зале…

- Какого черта ты вырядилась в это? – он уже едва сдерживался.

Его колотило изнутри. Ревность, что взыграла над чувствами разума, вырвалась наружу, и загнать её не представлялось возможности. Хотелось схватить Варю за руку и вывести её из зала, а так же популярно объяснить, как и куда следует так одеваться.

Он не заметил, как Варя побледнела, как сжались её губы.

- Во что, Макар? – более требовательно спросила она, напрягаясь всем телом.

- В топ! Обязательно оголять титьки и показывать живот?

- Макар… Прекрати, - тихо попросила она, заглядывая куда-то за его плечо.

Макар тоже обернулся, чтобы уточнить, на что она смотрит. Оказывается, смотрели на них. С любопытством. Как же – выясняющая отношения парочка, что бы и не посмотреть.

Макар заставил себя выдохнуть и ещё раз послал недовольный взгляд Варе.

- Давай-ка договоримся, девочка… Ты у меня работаешь, и твоя должность подразумевает определенный стиль одежды, но за пределами своего спортзала будь любезна носить футболки, чтобы мужики не пялились на твои титьки.

Варя открыла рот, собираясь, видимо, что-то в ответ сказать, потом закрыла и часто-часто задышала.

- Хорошо, Макар, я тебя поняла… У меня в гардеробной футболка имеется, сейчас переоденусь и вернусь тогда.

Карельский кивнул. Да, так будет лучше.

Варя порывисто развернулась и покинула тренажерный зал. Макар, чувствуя на душе неприятный осадок, вернулся к тренажерам.

Прошло пять минут… десять… Варя не возвращалась.

Макар сделал последний присед и снова оглядел зал. Вари так и не было. Он достал телефон и набрал её. Шли гудки, она трубку не брала.

Да черт побери!

Карельский, злясь на себя, на несдержанность, на ревность, что нежданно-негаданно накатила на него, на Варю, что дразнила его своей сексуальностью, вышел из зала и направился к её гардеробной.

Он сделал ещё один вызов и неприятно был удивлен, когда услышал: «Абонент выключен или находится вне зоне действия сети»…

В фитнес-центре связь ловила отлично, получается, Варя специально выключила телефон.

Или… что-то случилось?

Но что?

У Макара всё перевернулось внутри. Он, перепрыгивая через две ступени, поднялся к её раздевалке и дернул ручку. Заперта. Ключи были у Вари, у двух других девушек-тренеров и у охранников на посту.

Да каково тут происходит?

Через три минуты он уже был у поста охраны:

- Варвара Парисова выходила?

- Да, минут десять назад. Камеры зафиксировали, да и со мной она попрощалась.

Значит, уехала…

И телефон отключила.

Зараза маленькая. И как её понимать? Типа обиделась? На что? На то, что кто-то ей указал, что не фиг одеваться, как шлюшка, ищущая приключения на свои девяносто? Или девочки в спортзале щеголяют обнаженными телами просто потому, что им неудобно занимать в старых добрых спортивных костюмах, состоящих из футболки и трико, и надо себя обтянуть по самое «не балуй»? В нем говорил шовинист. Но и взрослый, повидавший виды человек, тоже.

Макар заставил себя вернуться в тренажерный зал и отзаниматься там полтора часа. Груше и его кулакам досталось изрядно, он бы ещё с удовольствием с кем-нибудь вышел на спарринг, но никого в зале не было.

Принял душ и лишь тогда заново набрал Варю.

Её телефон был по-прежнему отключен.

***

Через пятьдесят две минуты Макар останавливал машину у дома Парисовых.

Главное – не орать.

Ни на кого.

Перед ним дети.

И дети с характерами.

Правда, одну конкретную особу он как ребенка не воспринимал, но сегодня точно сделает то, о чем давно намечал. Перекинет через бедро и отшлепает по голой заднице да так, чтобы красные отметины остались на молочно-розовых ягодицах.

Он нацепил на лицо выражение полного спокойствия, хотя у него в груди разрастался с каждой прошедшей минутой всё больший костер негодования. Сегодня первый и последний раз, когда он, как молокосос, примчался к ней и готов поговорить. Последний! Чтобы расставить точки над «i» и кое-что объяснить. Он не мальчик двадцатилетний, которому делать нечего, как только разъезжать по городу и беспокоиться об ущемленном или оскорбленном самолюбие некоторых шибко впечатлительных особ.

Макар спрыгнул на землю, закрыл дверцу, поставил машину на сигнализацию. Не успел он подойти к входной двери, как та распахнулась, и на деревянное крыльцо вышел Марк.

- Привет, Марк.

- Здравствуйте.

- Первое – давай на «ты». Второе – позови Варю. Она выключила телефон, и я не могу до неё дозвониться.

Макар замялся, на его щеках даже появился легкий розовый румянец, выдавая волнение.

- Макар Виталье… Макар, - он зафиксировал в своей голове новое обращение к нему и продолжил. – Варя чуть больше двух часов назад скинула Мите сообщение, что она задержится. Мы решили, что она или к вам… к тебе поедет, или будет пахать в тренажерке до закрытия. Она говорила, что планирует сегодня дополнительно позаниматься.

В горле Макара встал ком. Не протолкнуть, не вздохнуть.

И странная непривычная скованность всех мышц. Не свело, а окаменели.

- То есть Вари нет дома? – зачем-то уточнил он, когда всё же проглотил ком, уже зная ответ на вопрос.

Марк повел плечами.

- Нет. Так, стопэ… И её нет с тобой.

- Как видишь, нет.

- И где она тогда шляется? – вскипел парень.

- Хороший вопрос.

Два мужских взгляда встретились. И там, и там плеснулась озадаченность и обеспокоенность.

- Такое у неё наблюдается? Чтобы срывалась, не сказав, куда и где? – хмурясь и уже мысленно в голове поднимая знакомых ребят, спросил Макар, готовый сорваться на её поиски.

В самом дальнем углу сознания он знал, что с ней ничего не случилось. Что девочка, скорее всего, таким детским образом типа пытается его проучить, не подозревая, чем ей это «типа» выльется. С ним в подобные игры не играют. Никогда.

И одновременно со злостью, негодованием, накатывающим гневом в душе поднималась червоточинка, что ему приходится у других интересоваться про то, что и как обычно делает Варвара. Что он ничего особо-то и не знает про её привычки, особенности, предпочтения.

- Иногда бывает, - с неохотой ответил Марк, упирая руки в деревянные перила крыльца, - но очень редко. Они с мамой… - тут он запнулся, - иногда уходили на речку. Когда мама ссорилась с папой. Варька взяла эту привычку. Однажды как-то обнаружила маму на поляне у реки, и повадилась сама.

- Где речка? – резче, чем хотелось, бросил Макар.

- Да вон там, за домом… Где вы гуляли, когда ты к нам на ужин приезжал. Чуть левее.

- Понял. Если там её нет, отзвонюсь.

- Спасибо, а то мы тут тоже будем волноваться. Прибью засранку, только дома появится.

Спорить с последним заявлением Макар не стал. В нем аналогичные чувства бушевали. Что за детский сад «Ромашки»? В игрушки что ли играет? Не понимает, что за неё волнуются? Какого черта вообще телефон выключает?

Макар увидел её издалека.

Она сидела на берегу, прямо на земле, притянув колени к груди, и смотрела вдаль, на неширокую речку, что тихо журчала. Повеяло прохладой, а Варя в одной футболке. И на нем нет ничего, что можно было бы снять. Майка-борцовка не согреет.

Фигурка Вари казалась маленькой и одинокой. Сердце Макара непроизвольно сжалось. Он видел её разной: в гневе, с вызовом во взгляде, охваченной страстью.

Сейчас она была… другой.

Он не успел додумать, сформировать мысли, когда Варя, услышав приближающиеся шаги, обернулась.

Плакала.

Её покрасневшие глаза и щеки с красными пятнами не заметить было невозможно.

Варя медленно вернула голову в прежнее положение, а у Макара внутри всё перевернулось. Он, как и большинство мужчин, ненавидели женские слезы, особенно, когда с помощью них пытались искусно манипулировать, пробуждая непонятное чувство вины. У Макара за долгие годы общения с женщинами выработался иммунитет.

Видя слезы Вари, он всё же испытал вину. Только на сей раз она непонятной не была.

Он подошёл к девушке и опустился на землю. Все заготовленные слова разом выветрились из головы. Наоборот, хотелось сказать что-то нежное, абсолютно не грубое.

- Что-то ещё будет, Макар? – негромко, едва слышно произнесла Варя, не смотря на него. Зато он видел, как она напряглась. Плечи, шея, даже руки, что обнимали колени. – Давай мы сразу обговорим…

- Ты сейчас о чем? – нехорошее предчувствие царапнуло нутро. Ему совершенно не понравился безжизненный голос Вари. Уставший. Поникший. Печальный и несчастный. Без задоринки, без яростного сопротивления. Словно у его девочки села батарейка.

Или кто-то отключил блок питания.

- Твои условия, Макар. Моя затея с женитьбой… сложная. По факту мы не знаем друг о друге ничего. Я тебя… твои жизненные позиции. Принципы. То, что ты хочешь ребенка – это понятно. А ещё что? Из твоего сегодняшнего выпада в зале… - она медленно подняла руку, словно каждый жест давался ей с трудом, и устало провела ей по лицу. – Мне пока сложно собрать мысли в кучу, но я сделала кое-какие выводы. Тебе не нравится, как я одеваюсь. Надо… более закрыто. Я пересмотрю свой гардероб. Что-то будет ещё?

Если бы Варя говорила со злостью, пыталась с ним ругаться, высказывать обиды, он был бы готов.

А вот к такой нежной и ранимой, совсем потерянной – нет.

Инстинкт защитника сработал незамедлительно. Захотелось прижать её к себе, обнять крепко-крепко. Защитить. Наказать того, из-за кого она лила слёзы.

Себя?

Он не успел ничего сказать, она продолжила.

Снова на него не глядя.

- Я приму всё, ты же понимаешь. Любые твои условия. Подпишусь под всем. Мне надо оставить Ваню в семье… надо… Поэтому…

Макар сжал руки в кулаки. Его крупное тело завибрировало, мышцы напряглись, стали как канаты.

Вот тебе и расклад, Карельский. Получи по полной, мужик!

- Варя, иди ко мне, - так же негромко, но не терпящим возражения тоном сказал он.

Варя мотнула головой, прикусывая губы и часто моргая.

Да что же это такое…

Макар протянул руку и не без усилий притянул Варю к себе. Её тело словно одеревенело. Всегда податливое в его руках, сейчас оно сопротивлялось, не хотело льнуть к нему, прижиматься, расслабляться.

Значит, и внутри Варя такая же. Колючая, насупившаяся.

Готовая на всё.

Её слова раскаленным железом прошлись по нему, вывернули наизнанку то, к чему никогда и близко не подбиралась ни одна женщина. Но пока он об этом не будет думать… Главное – сама Варя.

Он прижал её к себе сильнее, поддел под попку, приподнимая и пересаживая к себе. Фактически на себя. Вторую руку положил на голову девушки. Варя некоторое время не двигалась, потом развела бедра и оседлала его, прижавшись грудью к его груди.

Она молчала, лишь негромко протяжно дышала. Её дыхание скользило по его шее и ключицам, пробуждая непонятную и ранее не испытываемую в отношении женщин нежность.

- Ты устала, Варя. На тебя слишком много всего свалилось в последнее время… Смерть родителей, угроза разлуки с Ваней, шантаж. Я тут нарисовался… Никто бы не выдержал, девочка. Да и не надо копить в себе. Только не плачь… Поговори со мной. Я хочу, чтобы мы научились общаться, разговаривать. Я перегнул сегодня палку, признаю.

Он гладил её по волосам и по спине, ласково, пытаясь утешить, дать понять, что он теперь всегда будет рядом.

И не обидит.

Так глупо…

Старый дурак. Приревновал, взбеленился на пустом месте. Позабыл о самом важном.

О доверии. О том, что они сейчас находятся на стадии строительства отношений. Это у него просто – решил и всё. А она же – девочка. Ей нужны свидания, цветы, подарки. Наверное, даже прогулки под луной и вот такие посиделки на берегу речки. А что она видела от него? Хмурые взгляды, предъявы да секс черте какой и черте где.

Макар сильнее прижал к себе Варю, зарывшись носом в её волосах.

- Варя…

- Я не знаю… Мне показалось обидным… Понимаю, что глупо, по-детски, нельзя так было, но что-то… Видимо, на самом деле мой лимит сегодня закончился. Скорее всего, в другое время я бы отреагировала иначе, отшутилась, ещё бы и над тобой подтрунила, но сегодня… - она прильнула к нему сильнее, стараясь раствориться, слиться воедино, а у Макара в области грудной клетки что-то всё сильнее и сильнее закручивалось, появлялось легкое жжение. Непривычно, досадно и между тем чертовски сладко и правильно.

- Я не говорю, что подобного не повторится, - Макар не хотел, но в голосе снова прозвучала категоричность, которую он постарался смягчить, продолжая: - Варя, возможно, ты не поняла моих слов. Про то, что у нас всё по-взрослому. Я реагирую на тебя слишком… остро, что ли. Мля, чувствую себя каким-то юнцом, не в состоянии подобрать правильные слова. Не привык я к ним.

- Солдаты не говорят много и красиво?

Она, наконец, подняла заплаканное лицо и посмотрела на Макара.

Тот кивнул.

- Что-то вроде этого.

- Карельский, ты же в зале меня не приревновал? – в её глазах появился блеск недоверия.

- А хрен знает, что это было.

Варя хмыкнула, покачала головой и снова опустила её ему на грудь. Вот сейчас её тело расслабилось, не было в его руках натянутой пружиной, готовое в любую секунду оказать сопротивление, вырваться. Она сидела, уютно устроившись в его руках.

Он тоже некоторое время помолчал, стараясь максимально согреть её своим телом и не позволить вечерней прохладе коснуться её кожи. Ему хотелось накрыть Варю всю, спрятать её у себя на груди, отгородив ото всех. Стать для неё сосредоточением всего.

Карельский, у тебя поехала крыша. Повернулся совсем на этой девочке. С другой стороны, что в этом плохого? Он столько лет работал, был одиночкой, менял города и задания. Ни к кому не позволял привязаться. Что плохого в том, что теперь в его жизни появилась эта заноза? Да, выносит мозг. Но каким образом? Не он ли сам себя накручивает? Варя говорит прямо о своих предпочтениях и целях, ставя на первое место семью. Сорвалась до тихой истерики? Опять же почему?.. Потому что уже не справлялась с навалившимися на неё тяготами, и то она до последнего держалась. Даже с ним, у которого все здравые мысли стеклись в штаны, и вместо того, чтобы продолжить действовать дальше, он мог думать лишь об одном – забрать Варю в единоличное пользование на неопределенный срок. Улететь с ней, снять небольшой остров в Колумбии, и не выезжать с него недели две. Насытиться Варей хотя бы на первое время, чтобы, наконец, мозги начали соображать в прежнем режиме.

- Поехали ко мне, девочка.

Ну, вот… снова…

- Макар, я не могу.

Услышав её ответ, Макар напрягся. Каждый мускул, точно одеревенел.

- Почему?

Нет более глупого и бессмысленного вопроса.

- Ваня последние дни не видит меня толком. Урывками. Ему часто снятся кошмары по ночам, а я… Макар, прости, но не поеду. Сегодня – точно.

- Значит, пора вам обоим ко мне перебираться, - сказал спокойно, словно речь шла не о переезде двух людей к нему в квартиру, а о совместном походе в кино.

Варя снова задрала лицо кверху.

Моргнула.