Трофей Кистяева Марина

Побродив ещё некоторое время бесцельно по первому этажу, Мила остановилась у лестницы. Взялась за перила, но так и не сделала шага.

Она увидела на веранде тлеющий огонь от прикуренной сигареты.

Только один человек в доме мог позволить себе курить, где ему заблагорассудится.

Мила на секунду прикрыла глаза. В груди неприятно жгло, давило. Хотелось, как в фильмах ужасах, залезть туда рукой и вытащить черноту, что не давала спокойно жить.

Девушка не таилась. Она знала, что Глеб услышит её приближающиеся шаги.

Как она и предполагала, он стоял у самого окна, открыв одну секцию, и выпускал дым. Широкие плечи снова привлекли внимание Милы. Она любила к ним прикасаться, любила оглаживать, чувствовать крепость мышц.

- Мила, замерзнешь.

Он не повернулся.

Губы Милы тронула грустная улыбка. Он знал, что это она… Сердце заныло в удвоенной силой.

- Я подготовилась.

Её слова вызвали интерес, и мужчина обернулся.

- И тебе принесла.

Она захватила легкую куртку из гардеробной. Сейчас же, подойдя к Глебу, накинула её на те самые плечи, которыми не уставала восхищаться. Мужчина замер, явно не ожидая ничего подобного.

- А у меня вот, - она показала на перекинутый через локоть теплый плед.

- А ноги босы.

- Тапочки греют.

Глеб поправил куртку. Значит, она не ошиблась, и он подмерз. Но продолжал стоять на веранде, глядя на рассеивающийся в темноте дождь. Мила встала рядом, предварительно так же накинув на плечи плед.

Тепло…

Или она согревалась от того, что он рядом?

- Я видела, что приезжал Марк.

Она не надеялась, что Глеб ей что-то объяснит. Так и оказалось.

Он затушил сигарету, за что она ему мысленно была благодарна. Всё-таки она не любила запах никотина, хотя он в её сознании теперь навсегда будет ассоциироваться с Глебом.

С его губами.

- Как у тебя настроение?

Мила пожала плечами и честно призналась:

- Паршивое. Ванна не помогла.

- Иди ко мне.

Глеб протянул руку, обнимая Милу за талию.

Девушкаа противиться не стала. Всё-таки даже плед не спасал от прохлады. Окно они так и не прикрыли.

Глеб встал за спиной Милы, заключив её в объятия.

Вот теперь тепло. Хорошо.

Мила грелась от мужского тела, наслаждаясь терпким запахом стильного парфюма с привкусом табачного дыма, что пропитал не только одежду, но и кожу. Мила одной рукой накрыла скрещенные ладони Глеба, что по-хозяйски обнимали её за талию.

- Я уеду, Глеб, - негромко произнесла она, откидывая голову, удобнее устраиваясь у него на груди.

- Я не пущу, - тем же спокойным тоном проговорил он в ответ.

- Я знаю. Но я попробую.

- На что бегать от меня будешь, Принцесса?

- На те деньги, что у меня есть.

Послышался легкий смешок, а потом Глеб втянул воздух, точно собирая уже её запах с её волос.

- Точно. Я про них и забыл.

- Я из них почти ничего не потратила.

- Сколько там, напомни, пожалуйста.

- Около ста тысяч. Валюты.

- И, по твоим предположениям, на какой период тебе хватит?

Его теплое дыхание с примесью ещё и спиртного ласкало затылок, спускаясь вниз, к шее.

- Если я буду не особо активно от тебя бегать, то есть, не покупая постоянно билеты, заметая следы, меняя симки, ночуя в разных отелях, вызывая экстренно такси с повышенными тарифами, то, думаю, надолго.

Руки на её талии сжались чуть сильнее.

- А если мои люди тебя снимут сразу же на первой станции ж/д вокзала?

- Они могут? – Мила не смогла сдержать улыбки.

- Могут.

Она пожала плечами, насколько ей позволяли крепкие объятия.

- Тогда сложнее.

- Практически нереально, Принцесса.

- Я плохо представляю твои возможности, да?

- Зачем тебе их представлять? Почему ты не можешь просто брать то, что тебе дают? – в голосе Глеба проскользнули злые нотки.

Мила негромко вздохнула.

- Не могу.

- Глупость.

- Наверное, так и есть, Глеб, - она не заметила, как тоже сильнее сжала его руки, интуитивно ища в своем же оппоненте опору. – Мне надо… Побыть одной. Тебе, Глеб, этого не понять. Я всю жизнь под присмотром… Да ты и сам знаешь. А теперь, несмотря на то, что я в тебя влюбилась, я себя чувствую… наверное, знаменем, трофеем, что ли, который передают из рук в руки.

- Хорошо, что хотя бы вещью себя не назвала.

Она негромко засмеялась.

- Ты меня балуешь. Я тебе очень благодарна и за защиту и… За всё я тебе благодарна, Глеб. И за то чувство, что я испытываю - тоже.

- Мила, - прорычал, не сказал. И по телу его прошлась дрожь.

Замерз всё же?

- Но я всё равно буду от тебя убегать, Глеб. Ты - возвращать. А я… Не могу, вот хоть что со мной делай.

Она вывернулась, повернувшись к нему лицом.

Свет от дверного проема падал за его спину, и она не могла рассмотреть ни его глаз, ни выражения лица.

А хотелось…

- Глеб… Отпусти меня. Прошу… Мне надо. Отпусти. Если я твоя Принцесса, и ты мой Дракон, то я вернусь. Сама вернусь.

ГЛАВА 19

Мила вошла в магазин, сразу же раздался легкий перезвон дверного колокольчика, что оповестил приятную девушку-консультанта о новом посетителе.

- Добрый вечер.

- Здравствуйте.

Мила огляделась по сторонам.

- Господи, какая красота! – не удержалась она от восторженной ремарки. – А запахи… Божественные. Как вы тут работает?

- Ко всему привыкаешь. Я могу вам помочь?

- Думаю, да. Мне нужны цветы, - сказала Мила и засмеялась. А зачем ещё заходят в цветочный бутик?

- Что-то конкретно? Букет или один вид цветов?

Мила в задумчивости прикусила нижнюю губу и снова оглядела магазинчик.

- Нет. Определенно, не букет.

- Классику – роза, гвоздика, хризантема? Можно герберы, лилии, нарциссы. Или что-то более экзотическое, например…

- Нет-нет. Экзотическое точно не надо. Хочу герберы.

- Прекрасный выбор. Определяемся с количеством?

- Да. А можно, вы будете их собирать… по количеству, а я скажу, когда достаточно?

- Конечно, - консультант понимающе улыбнулась в ответ.

И тут взгляд Милы остановился на мелких розах, что букетом росли на одной ветке.

- Простите. Я передумала. Я хочу вот эти.

- Это букетные розы. Кто-то их называет карликовыми, бордюрными розами. Кто-то спрей-розами.

- Спрей-розы? Как интересно. Обязательно почитаю подробнее.

Через десять минут Мила выходила из магазина, держа в руках небольшой букет в бумажной упаковке.

Такси ожидало её.

- Куда дальше?

- В аэропорт.

Мила положила цветы на сиденье, сама повернулась к окну.

Вечерело…

Но народу на улицах меньше не становилось.

Курортный город, этим многое объяснялось. Влюбленные парочки, красивые женщины, мужчины в купальных шортах, что решились на заплыв в почти уже не комфортном по температуре море. Малышня, что резвилась и старательно наматывала на свои тонкие пальчики родительские нервы.

Миле никогда не надоест наблюдать за подобными картинами.

«У меня уже мозоли на руках. Встреться со мной».

Мила очень долго смотрела на сообщение в тот день, когда получила его. Мозоли на руках… Она ничего не понимала. Даже хотела позвонить Марку и уточнить у него, но потом решила, что вмешивать друга в личную жизнь не стоит.

Надо самой.

Пришлось воспользоваться всезнающим гуглом. Естественно, гугл сначала долго и нудно ей выдавал, отчего у мужчин, занимающихся тяжелым физическим трудом, могут образоваться мозоли на руках, и как с ними бороться.

А потом… Потом Мила стремительно покраснела.

Вот, оказывается, отчего ещё могут появиться мозоли. Конечно, это вариант совсем фантастический, мужской прикол, но всё же. Мила долго улыбалась.

Пришлось соглашаться. Да-да, пришлось. Она же не могла допустить, чтобы партнеры по бизнесу лицезрели у Глеба Алашеева мозоли.

Господи, как она смеялась в тот день. Улыбка не сходила с лица.

Хорошо-то как…

Оказывается, ей немного надо для счастья. Совсем чуть-чуть.

«Прилетай. Рейс не забудь скинуть заранее. Чтобы я в аптеке «Левомеколь» купила. Будем лечить тебе… мозоли».

Она понятия не имела, помогает ли «Левомеколь» при мозолях. Написала первую мазь, что пришла на ум.

День икс настал.

Волновалась ли Мила?

Да. Безусловно.

Полтора месяца – это много или мало? Очень спорный вопрос.

Иногда ей казалось, что ничтожно мало. Что она не надышалась. Не нажилась. Что не всё посмотрела, не прочувствовала. Что не покормила чаек на пирсе, не спугнула голубей в парке. Правда, у моря вечером посмотрела на закат, проводила, рассвет встретила. Это только начало.

Но…

Разве нельзя всё совмещать? Соединять несоединимое? Тут тоже спорно. Сейчас фьюжн актуален, как некогда. Взять ту же кулинарию. Шеф-повара лучших ресторанов умудряются совместить, казалось, те продукты, что никогда и рядом не находились даже на разделочной доске, не то, что на одной тарелке. Мороженое с мясом, например. Или только сегодня Мила смотрела передачу, где повар готовил семгу с карпаччо из манго в оливковом желе.

Ограничения ставят люди. Когда для себя решают, что для них приемлемо, а что - нет. Где границы, которые им ни в коем случае нельзя пересекать.

В книгах, что днями напролет читала когда-то Мила, девушки тоже первыми не признавались в любви. По канонам жанра в романтических мелодрамах девушка должна быть горда, невинна и обязательно ждать, когда мужчина первый скажет о своих чувствах.

Милославе нравился подобный сюжет.

Но у неё будет свой.

И тоже со счастливым концом.

Почему бы и нет?

Такси свернуло к зданию аэропорта, они прибыли почти за час до прибытия рейса. Миле так захотелось. Расплатившись с водителем, она вышла из автомобиля и ненадолго задержалась у здания.

Хорошо…

Ведь хорошо, правда?

Счастье – это не Мальдивы, не дорогие украшения. Счастье – это тихий вечер, и не важно, осенний или весенний, проведенный с теми, кто тебе дорог. Счастье – знать, что твои дети спять спокойным сном в своих кроватях, а ты… Стоп, про детей, она, пожалуй, немного загнула, потому что у неё своих пока нет. Это в будущем она надеялась так сказать.

Поэтому в продолжение темы счастья – оно разное. Её в данный момент – предчувствие. Острое и между тем тягуче сладкое. Она ещё по этой причине приехала в аэропорт раньше.

Ей хотелось подождать.

Глеб же её ждал.

Он позволил уйти, и ей не пришлось убегать, выстраивая маршрут, как в боевиках или шпионских фильмах. Но и легко не было.

Он хотел контролировать. Знать, где она будет жить, куда поедет. Положил на стол дебетовую карту. Мила покачала головой.

Это – не свобода. Это некая отмашка: мол, милая, на, поиграй.

- Сама хочу.

Глеб очень злился. Правда, ничего не говорил. Она считывала с его лица, с глаз. По тому, как напрягались его плечи, и с какой жадностью он к ней прикасался.

Она до последнего не верила, что он позволит…

Отпустил.

- Ты же всё равно будешь присматривать, да?

Глеб ничего не ответил.

Больше ругался Марк. Матом.

- И куда тебя понесло, дурную?

Мила до сих пор не знала, были ли люди Глеба рядом. Если да – то они профессионалы. Работали тихо.

Первые недели она присматривалась, прислушивалась. Постоянно оборачивалась. Ей казалось, что она спиной чувствует мужские пристальные взгляды. Ох, как Мила стушевалась, когда столкнулась с тем, что частично права. Мужские взгляды были, но не людей Алашеева. Как и предложения сходить в кино, выпить, весело провести время.

Мила отказывалась.

Она не хотела.

Это время было её.

Время тишины, как позже назовет она недели, проведенные в курортном городе. Парадоксально, но ни толпа туристов, ни шумные развлекательные мероприятия не мешали ей наслаждаться. Она часами гуляла вдоль берега, старательно обходя разложенные полотенца, забытые сланцы, пластмассовые совочки и ведерки. На мусор не смотрела. Нет его. Вот нет и всё. Смотрела на мокрый песок, на сердечки, что оставляли молоденькие девочки, по сути, её ровесницы, а то и старше. На пену морскую… Был вечер, когда она точно так же расстелив полотенце, сидела, обхватив колени руками, смотрела на волны и потом нарисовала так же сердечко. Было, да…

Она практически ни с кем не знакомилась.

С выбором жилья Мила, конечно, шиканула. Чего греха таить. Сняла уютный дом с небольшим бассейном. Понимала, что не по карману, что на эти деньги она могла бы прожить полгода. Но… Значит, так надо.

Если она не надышится, не наживется за месяц-два, значит, снимет комнату и продолжит дальше. Пойдет работать.

Рисовать она не бросила. Даже умудрилась кое-что заработать, выставив свои работы на специализированных сайтах. Поступили заказы.

Когда Мила получила первое сообщение в директ «Инстаграма», долго смотрела на сообщение. Вчитывалась, пытаясь понять. Её оценили. Чуть-чуть, немного, самую кроху.

Значит, можно… Значит, реально.

Дальше оказалось ещё проще. Мила оградила себя от всего, что могло её спровоцировать. Домой не звонила. Когда-нибудь потом позвонит, просто узнать, как у отца здоровье. Она не сомневалась, он не бедствует, даже возможно, снова пытается заниматься бизнесом. Но это – его история.

У неё же другая, и она об этом помнит.

А потом снова было море и набережная.

Глеб не звонил.

Ни разу.

Вообще.

Первые слезы у неё случились спустя три недели. Как?.. Почему?.. Разве такое возможно?..

Она же его Принцесса. Да, отпустил. Да, дал то, что она просила. Но как же приехать, стукнуть кулаком по столу и сказать, что она его, и что он её забирает немедленно?

Или… Другой сценарий обрушился, как правильно сказал Марк, на её дурную голову? Её забыли?.. Такое же тоже возможно. Глеб счел, что она не стоит того, чтобы ждать. Зачем, когда вокруг много красивейших женщин, умных, образованных, опытных, беспроблемных. Которые уже «выросли».

Она утыкалась в подушку и дышала. Глубоко и неспешно.

А перед глазами снова и снова вставало его злое лицо, когда Мила уезжала.

Всему своё время? Так она решила. Так и есть.

Лишь однажды она смалодушничала, когда общалась с Марком. Они созванивались раз в неделю, чаще списывались.

- Тойский, можно вопрос?

- Валяй, детка.

- Как… Глеб?

- Ха. Три «ха», мелкая.

- В смысле?

- Три «ха-ха-ха». Что непонятного?

- Всё непонятно.

- Ничего я тебе про твоего парня не скажу.

- Почему?

- Потому что мне тогда точно оторвут яйца.

- О как…

- Да, милая, а ты как хотела?

И всё.

После этого диалога ей снова стало хорошо. Снова задышалось и зажилось.

А потом пришло сообщение.

И вот она входит в аэропорт с цветами в руках. Кто сказал, что мужчинам при встрече не дарят цветы? Она подарит. Потому что хочет.

Час она провела в наблюдениях. Запоминала мимику ожидающих, радость встречающихся. Мила даже достала блокнот и сделала несколько зарисовок, а когда едва не прокараулила рейс, обругала себя, на чем свет стоит. Хороша встречающая, ничего не скажешь!

Мила сразу же увидела Глеба. Не могла не увидеть.

Он подошёл к ней. Встал в полуметре от неё. Мила прокручивала в голове с десятка два, а то и больше сценариев их встречи. И все они начинались с крепких объятий. Или она бросалась к нему, или Глеб сам притягивал её к себе в страстном поцелуе.

Но Глеб стоял и смотрел, чуть прищурив глаза. И от этого взгляда Мила обнажалась. Раскрывалась, тянулась. Казалось, он не просто смотрел – он трогал глазами. Всю её. Лицо, щеки, губы… Задержался. После скользнул вниз. К открытой шее, что никогда не воспринималась такой обнаженной, как в эти минуты. К небольшому вырезу на простой хлопковой майке. Сверху был накинут пиджак, но на него Глеб мало обратил внимания.

Мила сглотнула и, чтобы как-то разрушить затянувшееся молчание, сказала:

- Это тебе.

Она протянула цветы. Глеб спокойно их принял, лишь слегка усмехнувшись одним уголком губ, как только он умел делать.

- Привет.

- Привет.

Свободной рукой он притянул её к себе за талию. Мила с готовностью подалась, жадно впитывая в себя его парфюм. Всё тот же терпкий, с горчинкой. Его…

Сводящий с ума. Такой родной. Близкий. Дышать – не надышаться.

Он поцеловал её. Коротко и не менее жадно. В его стиле минимализма и лаконичности. Не делая шоу для собравшейся рядом публики. Хотя кто-то мудро заметил, что вокзалы (к этой же категории можно отнести и аэропорты) видели куда больше искренних поцелуев и заверений в любви, чем ЗАГСы.

Он целовал рвано, тяжело дыша. Она приоткрыла губы, ловя его дыхание.

- Принцесса…

- Я соскучилась, - честно призналась она, прикрывая глаза от блаженства, что его рука лежит на её талии. Властно, собственнически.

- Машина уже ждет. Поехали.

- Ко мне.

- Может, в отель?

- Нет. Ко мне.