Мир Смерти против флибустьеров Гаррисон Гарри
– Это наша общая работа, – откликнулась она опять очень по-взрослому.
– И последнее, – сказал Язон, глядя виноватыми глазами. – Что это за странный совет был?
– А это не он дал вам совет. Это кто-то другой внутри него, и потому мне кажется, что совет хороший. Морган сейчас не помнит, что именно сказал. Но скорее всего через какое-то время вспомнит. Так что поспешите, сэр…
Она могла бы и не говорить последних слов.
– Долли, кто бы не спросил обо мне, даже если Мета, говори, что я где-то тут. Поняла?
Девушка кивнула и юркнула в толпу веселящихся граждан Джемейки, ища глазами Робса. А тот уже спешил ей навстречу.
Глава 16
Капеллан храма Рождества Богородицы, что на Гордельском спуске, ходил вдоль алтаря и расставлял свечи. Когда Язон ступил под своды центрального нефа и его шаги гулким эхом отозвались в самых дальних уголках помещения, священник неспешно оглянулся и сказал:
– Вы рановато пришли, сын мой, видите, я только еще подготовил бланк, а заполнять его имею право лишь в присутствии государственного чиновника. Впрочем уже совсем скоро я жду этого посыльного от сэра Генри Моргана, он проставит большую гербовую печать и завизирует регистрацию вашего брака.
– Очень приятно, батюшка, но я пришел не только за нашим свидетельством… Ой, – прервал сам себя Язон увидев бланк и невольно беря его в руки. – Что за странный материал?
– Официальные церковные документы традиционно пишутся на пергаменте, изготовляемом из свиной кожи.
– Свиной? – недоверчиво переспросил Язон. – Такой тонкой. Уж не человечья ли она, батюшка?
– Нет, сын мой. На человечьей коже, причем собственной кровью пишутся только клятвы флибустьеров при вступлении в их «высочайшее сообщество».
Последние два слова были сказаны с явным пренебрежением, и Язон понял, что теперь самое время задавать главные вопросы.
– Батюшка, я пришел затем, чтобы кое о чем важном спросить у вас.
– Спрашивай сын мой, сегодня ты имеешь на это право.
– Вы ведь буканьер, батюшка? Кто такие буканьеры? Почему они молчат о себе?
– Присядем, сын мой, и я расскажу тебе.
Они сели и капеллан неожиданно предложил, переходя на ты:
– Закурить хочешь?
– Так ведь это богомерзкое занятие!
Уж такую-то элементарную вещь о правилах, принятых в христианской церкви, знал даже безбожник Язон.
– А, перестань, на этой планете давно сместились все представления о богомерзких занятиях.
И капеланн достал из-под своей зеленой рясы пачку сигарет. Неужели «Антарес»? Действительно «Антарес». Случайное совпадение? Или уже начинается чертовщина?
Закурили. Священник и прихожанин, сидя в католическом храме, в первом ряду, перед центральным распятием и алтарем.
– Ну, так слушай, – начал капеллан. – Буканьеры были предвестниками флибустьеров. Наши предки самые древние пираты в этих краях. Мы были довольно диким племенем на планете Тортуга. Все, я о чем я буду сейчас рассказывать, происходило задолго до моего рождения, но у буканьеров принято говорить «мы», о каком бы поколении не шла речь. Итак, мы были дикими в смысле бытовой культуры. Мы жили в лесах, сплошь покрывающих эту планету, питались ягодами, фруктами и мясом животных, на которых охотились. Места, где мы разделывали туши, вымачивали и сушили шкуры, пилили и шлифовали панцири диких зверей, издревле назывались у нас буканами, от сюда и родовое имя наше. А звери на Тортуге водились совершенно уникальные – быстроногие питахи. Это такие хищные панцирные лошади. Их мясо не сравнимо по вкусу ни с одним из продуктов во вселенной, а охотиться на них безумно сложно, и потому мы были лучшими охотниками в галактике. К тому же – быть может, это самое важное! – что-то совершенно необыкновенное заключалось в мясе и крови питах. Таинственное вещество позволяло нам не терять памяти. Особой памяти – памяти предков.
Правда, за тысячи лет оторванности от остальных цивилизаций воспоминания наши сделались избирательными. Мы не удержали в головах почти никаких сведений о технике, но зато отлично воспроизводили старые земные языки, в подробностях пересказывали древнюю историю, шпарили наизусть священные книги разных религий. Из кожи питах мы научились делать тонкие листы наподобие бумажных, из коры деревьев гри – плотные обложки. Страницы наших книг мы склеивали по корешкам смолою кустарника тюн, а писали птичьими перьями, наполняя их темным соком дерева жу. За века мы составили огромную библиотеку, возрождая культуру Старой Земли. А сами продолжали жить охотой, собирательством и рыбной ловлей.
И вот однажды на Тортугу прилетели люди на трех огромных кораблях. Мы хотели показать им наши книги, мы хотели дружить, сотрудничать, хотели повидать иные миры в обмен на наши знания, в обмен на пользование нашими природными богатствами. Но люди, называвшие себя кетчерами, не собирались даже говорить с нами. Они сразу стали отстреливать питах из своих многоствольных ружей, и грузить туши на корабли. Потом они прилетали еще несколько раз и в итоге перебили всех питах, всех до единой. Впрочем, нет, последний корабль они набили живыми зверями. Это мы точно помнили.
Вот так нам стало нечего есть. Мы озверели от голода. И осмелели настолько, что решились напасть на один из их кораблей. Самый незащищенный. Мы жестоко растерзали всех, кто оказался внутри. Эти кетчеры не были охотниками, скорее исследователями, они даже стрелять толком не умели. А видевшие эту сцену члены экипажей трех других кораблей, даже не попытались отвоевать захваченный нами трофей. Забрались в свои летающие посудины и в ужасе покинули Тортугу. Навсегда.
А мы поклялись найти всех кетчеров и отомстить им по-настоящему. Мы научились управлять кораблем, ведь не зря же так много веков из поколения в поколение передавали друг другу умение читать и многие знания из древних книг. Наша доблестная команда вышла в космос. Первый же встреченный корабль мы сочли кораблем кетчеров, взяли его на абордаж и, перебив команду, захватили груз. Это было обычное торговое судно с большим запасов консервированных продуктов. Нам понравилась такая операция, ведь мы спасли наших братьев от голодной смерти. Мы вернулись на планету, но почувствовали, что уже вошли во вкус. Ни одна сила в мире не смогла бы теперь нас остановить.
Так буканьеры сделались пиратами.
И мы до сих пор ищем кетчеров. Прошло слишком много лет, и никто уже не знает, где можно найти их. Иногда Морган обещает нам подключить лучшие умы галактики к решению этой проблемы. Но он все врет. Ему наплевать на нас.
– А как буканьеры попали на Джемейку? – спросил Язон, уловив небольшую паузу, сделанную капелланом. – И кто сейчас живет на Тортуге?
– Начну со второго. На Тортуге живут все те же люди, что и здесь: флибустьеры, буканьеры, витальеры, приватиры. Но там теперь отвратительные условия жизни. После тотального уничтожения питах нарушился экологический баланс планеты, реки и озера заболотились, леса стали гнить, есть лишь несколько островов на самых больших озерах, где можно жить не боясь жутких туч кровососущих насекомых. Там и расположены космические базы флибустьеров и фермы приватиров. Буканьеры продолжают охотиться на кого-то, а витальеры… Ума не приложу, что они могут там искать. Ведь шпанцев на Тортуге никогда нем было. А мы наши ценности отродясь не закапывали.
Вот тут и перехожу я к твоему первому вопросу. Когда мы уже были пиратами, а флот наш, составленный из захваченных кораблей, насчитывал больше двух десятков боевых единиц, на планете словно бы ниоткуда появился загадочный человек – Старик Сус.
Язон вздрогнул, так что капеллан даже заметил это.
– Старик Сус, – повторил он. – Так называл себя этот человек, хотя выглядел очень молодо, я бы сказал на мальчишку был похож. А мы уже стали злые как черти к тому времени, рвались убить любого, в том числе и его. Убить на всякий случай, просто так, ни за что. Но Старик Сус сказал странные слова:
– Господа буканьеры, мне нужны ваши книги.
Откуда он мог знать про наши книги, ими уже лет двадцать никто не интересовался, даже мы сами.
– В книгах ваша сила, господа, – сказал он.
И мы стали слушать его очень внимательно.
– Я погружу эти фолианты (не каждому известно столь древнее слово, а Старик Сус так и сказал) на свой звездолет и отвезу их на другую планету. Имя которой – Джемейка. У вас великое будущее, господа буканьеры, но не здесь, а на Джемейке. Эта планета должна погибнуть. Но вы сумеете захватить Джемейку. Люди, живущие там, для вас не конкуренты в борьбе. Но этого мало. Чтобы развернуться в галактике всерьез – он так и сказал: в галактике! – вам понадобится много денег. Я дам вам эти деньги. В обмен на книги. Мы задумались. Сделка предлагалась выгодная.
– Скажу вам больше, – добавил Старик Сус. – В конечном итоге, книги вернуться к вам. Соглашайтесь. Здесь нет никакого обмана – только рука судьбы.
Он все время говорил очень странные слова.
И тогда самый трезвомыслящий среди нас, который уже давно стал неформальным лидером, – Джон Сильвер – спросил:
– Но как мы можем верить тебе, пришелец, если даже не знаем откуда ты взялся? Наш звездный флот полностью контролирует околопланетное пространство, и я уверен что ни один корабль не подлетал к планете в последние года два.
– Ты прав, Джон, – ответил Старик Сус, – я не прилетал на вашу планету, я пришел из-под земли. Так вам будет понятнее. На самом деле я путешествую между мирами иным путем. Через… И он произнес слово, которое сегодня запрещено произносить вслух на Джемейке, тем более в храме Божьем. Слово звучало настолько загадочно, что мы почему-то сразу поверили. А Старик Сус меж тем продолжал:
– Звездолет же мой спрятан был в скале на острове Голом посреди озера Биндо, и лежал там восемь тысяч лет. Вы просто не знали об этом. Сам же я, господа буканьеры, родом с планеты Тьюнис…
Про планету Тьюнис Язон уже слышал однажды, но в этом контексте слово «Тьюнис» странным образом, скорее всего просто по созвучию, напомнило ему другое название – Юктис. Мысль побежала дальше. Арчи Стовер однажды рассказал ему, что Юктис – это поздний сокращенный вариант полного названия планеты – Юодас Нактис. Первыми колонизаторами миров Зеленой Ветви были литовцы, и двум соседним планетам они дали поэтичные имена, звучащие особенно красиво по контрасту: Черная Ночь и Золотое Утро – Юодас Нактис и Аукснис Ритас. Аукснис, золотое… Что?! Аукснис жверис! А жверис… Ну конечно же! Общий балто-славянский корень. «Жверис» по-литовски – это просто зверь. Золотой Зверь…
Ослепительный Винторог. Окроткави. Звездолет «Овен».
Вот на чем прилетел на Джемейку Старик Сус, вот что закладывал он в банке на Кассилии, под сверхвысокий процент…
Все в один миг склеилось в голове Язона, сложилось, как детская мозаика. Он даже капеллана слушать перестал.
– Батюшка! – у меня остался только один вопрос, – невежливо перебил он священника. – Где сейчас Старик Сус?
– На острове Эспаньола. Это в двух часах пути от морского порта Города-Короля, если плыть на крылатой шхуне. Любой матрос тебе покажет дорогу. Вот правда, не любой согласится везти…
– Договорюсь, – сказал Язон уже едва ли не на бегу.
– Сын мой, тебе не стоит так торопиться, – окликнул его капеллан. – Подойди ко мне. Во-первых, ты должен вернуться сюда… – он посмотрел на часы. – Да, уже через полчаса не рано будет забрать ваше свидетельство. А это важно. Во-вторых, если вернешься вместе с невестой, я, быть может, расскажу вам еще кое-что. Ты понял?
Трудно было бы не понять, когда слова произносились с таким нажимом. И Язон, прежде чем уйти, не удержался от последнего вопроса.
– Но почему вы взялись помогать мне, батюшка?
– А ты смышленый мальчик, Язон. – Старый капеллан улыбнулся в бороду. – Вот об этом я и собирался сказать тебе. Опережаешь события? Ну, да ладно. Слушай. Ко мне приходил человек и предупредил о твоем появлении. Не спрашивай у меня его имени. Оно слишком известно у нас на планете, чтобы сейчас произносить его вслух. Но он оставил мне вот эту пачку сигарет. Забери. Между прочим, я сам очень редко курю. А теперь – ступай.
По дороге к дворцу Язон дважды едва не помял пьяных флибустьеров, шумные компании которых заполонили город. Он так торопился, что визжал тормозами на всех поворотах и окатывал веером брызг из луж зазевавшихся собак, старух и детишек.
А во дворце все было по-прежнему: музыка, шум, танцы, смех, дымный чад, запахи вина и вкусной еды.
– Мета, скажи, – начал он, едва переводя дух, когда наконец отыскал ее среди галдящей праздничной публики, – скажи, Морган не искал меня?
– Нет. Плевать на Моргана! Где ты был? Я искала тебя! А эта паршивка Долли, которая с тобой беседовала перед самым уходом, говорила, что ты просто где-то здесь. Я уже собиралась перевернуть королевский дворец кверху дном, когда она, наконец, выдала мне вашу маленькую тайну. Значит, отъезд по сверхсекретной причине? И где же ты был, Язон?
– В вуатюре расскажу. Сейчас некогда.
Он уже тащил ее через весь зал, мимо столов с неуменьшающимся количеством вина и изрядными горами набросанных объедков, мимо танцующих пар, хохочущих идиотов и уже зарождающихся кое-где пьяных драк.
– Куда мы идем? – начала сердиться Мета.
– К Моргану. Он у себя?
– Да, его только что вызвали по срочному делу.
– И как это я угадал? – сам на себя удивился Язон. – Мы должны предупредить шефа, что поедем в церковь за свидетельством. А сами срочно удерем отсюда все вместе, но так, чтобы он ничего не заподозрил.
– Всем вместе и срочно – думаю не получится, – проговорила Мета.
– Это еще почему?
– Потому. Робс участвует в шуточном рыцарском турнире, а Долли за него болеет, и они ни за что не согласятся уйти до окончания этого потрясающего спектакля.
– Плохо, – сказал Язон.
Потом задумался, представив себе дорогу от Гордельского спуска к морскому порту и смирился:
– А впрочем, ладно, заберем их на обратной дороге. Кстати, тебя не удивляет выносливость нашей молодежи? Ведь вторую ночь не спят, столько нервотрепки было, а еще хватает сил веселиться!
Мета только плечами пожала. Потом сказала:
– Ну, Долли-то кажется поспала в машине, а Робс… Я давно заметила, что местные пираты – очень здоровые и тренированные люди. Ты сам-то как?
– Сплю на ходу, если честно, – признался Язон. – Но боюсь нам еще долго не позволят сомкнуть глаз. Пошли быстрее.
Мета почти ничего не понимала в происходящем, но догадывалась, что сейчас лучше подчиниться. Когда Язон такой уверенный и порывистый – это означает, что у мужа есть четкий план действий. Да, именно у мужа. А согласно традициям многих древних планет мужьям надо подчиняться. В самой непривычности этого «надо» была какая-то особенная прелесть для Меты.
Морган сидел в своем кресле за огромным столом и разговаривал одновременно по браслету и двум массивным аппаратам дальней связи по левую и правую руку от себя. Язон и Мета секунд пять наблюдали этот процесс, поражаясь способностям главаря флибустьеров, а потом все-таки извинились, вклинились и сообщили о своем отъезде.
Морган не возражал. Он все понял, он рад был их видеть в этот прекрасный день, он желал им всего наилучшего и… и все. Опять началась трескотня цифр, паролей, отрывистых приказов.
В машине Язон вкратце пересказал Мете откровения капеллана и свою догадку. Мета реагировала спокойно. На то она и пиррянка. А Сам Язон вдруг начал страшно нервничать.
– Зря мы их оставили там, – сказал он. – Нельзя было этого делать.
– Да что за глупость? – не поняла Мета. – Заберем свидетельство и вернемся.
– У них даже браслетов нет, – продолжал бубнить Язон. – Нам придется подниматься наверх. А если в храме стояла прослушка, за нами уже через полчаса, если не раньше, организуют погоню.
– Оторвемся, – сказала Мета уверенно.
Храм был уже за углом. Теперь возвращаться во дворец, не заглянув к батюшке, было бы просто нелепо.
И они заглянули.
Свидетельство лежало на амвоне (или как это возвышение называется в католическом храме?), подписанное и запечатанное гербовой синей печатью. А капеллан лежал рядом в огромной луже крови, и у него не было головы. Впрочем, голову они увидели уже в следующую секунду. Убийцы насадили ее на распятие сверху, и по всему телу Христа струилась яркая и еще теплая кровь.
«Ты должен прийти за свидетельством – это важно», – говорил капеллан за несколько минут до гибели. Что было важно? Прийти или взять свидетельство? Возможно, и то, и другое. Пистолеты уже давно прыгнули им в ладони. Язон и Мета медленно поворачивались, стоя спинами друг к другу, и были готовы в любой момент поразить любую движущуюся цель в любой точке храма. Но внутри церкви не было никого. Схватив левой рукой пергамент, Язон шепнул:
– Бежим.
И они петляющим шагом промчались к выходу. Около машины тоже никого не оказалось. А вот возле дворца их уже ждали. Три спецмашины СД, в которых скорее всего сидели сотрудники СС, откровенно перегородили проезд.
– На прорыв? – спросил Язон.
– Конечно, – кивнула Мета.
– Тогда бери вот эту штуку, он протянул ей пушку, стреляющую гранатами или ракетами, в общем, теми зарядами, что подрывали бронемобили во время приватирского мятежа, и посоветовал: – Открывай окошко или дверь – как тебе удобнее. А я бы тоже с удовольствием пострелял, но мне рулить надо.
Взорвав одну машину, они объехали заслон по тротуару и тут же поняли, что выходить и бежать наверх – это верная гибель.
Оставалась одна единственная возможность – оторваться от преследователей и ехать в порт. А Долли с Робсом… Что ж, Долли умеет читать мысли. «Она не простая девчонка, она спасется», – уговаривал сам себя Язон.
Возле главных ворот, откуда было ближе всего до праздничного зала, Язон притормозил, попросил Мету стрелять погуще, сосредоточился и изо всех сил, на какие был способен, протелепатировал вперед и вверх: «Долли! Бегите и прячьтесь! Долли!..» Он повторил пожелание трижды. С каждым разом все истошнее, и когда почувствовал, что уже начинает кружиться голова, а значит, он рискует потерять контроль над собой, Язон вдавил в пол педаль газа, и они помчались по теперь уже хорошо изученным улицам и переулкам, разбрасывая мусорные баки, круша углы старых, обшарпанных домов, протаранивая хлипкие деревянные сараи, иногда сшибая кого-то, возможно, собак, а возможно, и людей – было уже не важно. Да и разве это люди? Это же пираты, нечисть, хуже пиррянских тварей…
Конечно, из открытой дверцы при такой езде стрелять стало невозможно. Поэтому Мета давно разнесла вдребезги заднее стекло вуатюра, и теперь от пуль флибустьеров их защищал только собственный ураганный огонь с двух рук. С правой – привычно летели реактивные пирянские заряды, с левой – чудовищные бронебойные гранаты. И то и другое почти закончилось, когда Мета вдруг обнаружила, что стрелять больше не в кого.
Они оторвались. И до порта оставалось всего два квартала.
Любой матрос в морской гавани Города-Короля знал, что такое остров Эспаньола. Слишком хорошо знал. И плыть туда не хотел никто, ни за какиея деньги. Что там деньги! Самые заманчивые обещания не способны были заставить ни рыбаков, ни перевозчиков преодолеть их вековые страхи.
– Что вы, сэр, это нехорошее место! Приличному человеку туда нельзя.
Но Язону было некогда изучать буканьерский и витальерский эпос, хранящий жуткие предания о безрассудных головах, решившихся посетить зловещий остров. Еще минута – и они проиграют все. Уже с четвертым по счету суеверным кретином тон разговора был резко изменен. Пришлось объяснить ему, что на нехорошем острове он умрет в лучшем случае чрез два часа, а здесь, на очень даже хорошем берегу – через две секунды. Аргумент подействовал, но за штурвалом матросик стоял только благодаря железной хватке Меты. Левую руку она сжимала на горле запуганного идиота, а правой, в которой, конечно же, был у нее пистолет, доблестная пиррянка неустанно и весьма наглядно демонстрировала матросу, что с ним будет, если вдруг они приплывут не туда.
С погодой повезло. Море было на удивление тихим, в нем даже четко отражались три Джемейкских луны и много-много звезд, ярких и разноцветных.
Приплыли они туда. Куда надо. Над причалом даже светилась призрачной фосфорической зеленью вывеска: «Остров Эспаньола». Но не успел нос крылатой шхуны ткнуться в мокрый песок, как в рубке зазвучал сигнал вызова.
– Разговаривать буду я, – объявил Язон.
Никто и не сомневался в этом. Мета была слишком занята, она продолжала контролировать действия матроса, а сам мореплаватель не то что говорить, он уже и дышать-то мог с трудом.
– Отпусти его Мета, – сжалился Язон, – мы уже приплыли. Если это рыболовное начальство, пусть доложит обстановку и плывет отсюда с Богом.
– А обратно? – удивилась Мета. – Сами поплывем?
– О, я думаю, что желающих везти нас обратно, найдется немало!..
Язон ударил по клавише связного устройства и бодро-шутливым тоном рапортовал:
– Добровольный помощник капитана шхуны 06-13 слушает!
Но это было совсем не рыбацкое начальство. Скорее уж начальство Язона. То бишь Генри Морган собственной персоной.
– Язон динАльт! Ты не сделаешь больше ни шага! – рявкнул главарь флибустьеров. – Девчонка в моих руках. Паренек тоже. Сейчас к вам подплывет наш патрульный катер и вы оба вернетесь в город. В противном случае этого дурачка Робса я просто подвешу вниз головой, а твою любимую Долли… Ох, Долли, Долли! Она будет умирать медленно и страшно. Тут рядом со мной есть целая компания давно мечтающих порезвиться с нею. Не один лишь покойный д'Олоне был любителем таких юных леди! Что? Ты что-то сказал, Язон? Повтори погромче.
Язон ничего не говорил – просто думал и ждал. А Морган упивался собственным монологом.
– Знаю, знаю, ты мне не веришь. Думаешь, это просто блеф. Так послушай.
В наушники ворвался плачущий, душераздирающий голос Долли:
– Язон, милый, Язон, сэр, не оставляйте нас, эти ужасные люди… они пойдут на все, я не хочу!..
– Успокойся, Долли, все будет в порядке. Мы сейчас вернемся. Передай, пожалуйста, аппарат Моргану.
– Ну, Язон?
– Что «ну»? Рад слышать тебя, Генри. Проигрывать я тоже умею. Или ты думал, что я баловень судьбы и полнейший неврастеник. Запомни: умею проигрывать. Не трогай девчонку, Мы ждем вашего корабля. И выполним твои условия. Но если ты обманешь, Генри… Ох, не завидую я тебе тогда!
Ответом ему был дружный и веселый смех флибустьеров, всерьез ожидавших своей очереди на Долли.
А Мета словно и не слышала этих переговоров. Матроса она давно отпустила. Тот сидел на полу и растирал обеими ладонями шею. Сама же пиррянка напряженно всматривалась в темноту за бортом. Было там что-то, в кромешной темноте на берегу.
И наконец Язон тоже увидел слабо мерцающий зеленоватый ореол. Он сразу догадался, кто это, и хрипло попросил:
– Опусти пистолет, Мета. Свои.
Человек в светящейся зеленой одежде, такой же призрачной, как вывеска над причалом, только что был метрах в пятидесяти от них – и вот уже легко запрыгивает на борт легкого суденышка, решительными шагами проходит к пульту управления и наконец берет в руки микрофон, закрепленный в стойке.
– Морган, привет тебе. Язон динАльт – мой гость. Он прибыл ко мне. Так что ты, Генри, можешь не беспокоиться. Катер, который плывет сюда, смело направляй обратно, и срочно доставь на Эспаньолу Долли и Робса. Эй, Морган! Не слышу ответа. Ты, что ли, не узнал меня?
После секундного молчания раздался сдавленный, будто неживой голос Генри Моргана:
– Я узнал тебя, Старик Сус.
Глава 17
Керк вышел из своего президентского дома, как иногда в шутку называли здание Главного управления координации, и двумя точными выстрелами сбил приближавшихся к нему шипокрылов. Он успел отметить, что крылатые твари летели как-то особенно лениво, нехотя. А кроме них, столь легко уничтоженных, больше ни одно существо не угрожало здесь человеку, ни с голубого неба без единого облачка, ни из ярко-зеленых густых зарослей по сторонам лужайки. Впрочем, ведь управление специально расположили посреди джунглей, вдалеке от города и порта.
Бруччо вышел следом и произнес:
– Можно было и не стрелять по ним?
– Это почему еще? – недовольно осведомился Керк.
Наверно, лишь одному Бруччо – старейшему опытному биологу – он мог простить столь нетактичное замечание.
– Это были шипокрылы, отбившиеся от утренней стаи, они не угрожали нам. Помнишь, Арчи вчера очень толково докладывал? Как раз об этих птичках. Как зависит уровень их агрессивности в третьей фазе периодических миграций…
Керк перебил его:
– Мне это неинтересно, Бруччо. И вообще, тебе не кажется, что мы все сошли с ума? Язон и Мета пропали куда-то на целый месяц. А мы вместо того, чтобы искать их или заняться еще каким-нибудь важным делом, собираемся только на научные конференции. Тьфу! И все с подачи этого юного инопланетника-всезнайки!
– Керк, ты не справедлив к нему, – возразил Бруччо. – Он очень здорово помогает нам. А ты сегодня просто не в духе.
– Сегодня! – проворчал Керк. – Я уже скоро два месяца, как не в духе. Будь я проклят, если стану анализировать в какого шипокрыла стрелять, а в какого не надо! Да я скоро по деревьям палить начну, если мы в самое ближайшее время не займемся настоящим делом. И это я, Бруччо! Обрати внимание. И подумай: сколько нам с тобой лет, и каково молодежи сидеть сложа руки. Да они тут скоро все в клочья разнесут, если мы будем, как идиоты, просто ждать Язона. Неужели без него нельзя начать какую-нибудь новую серьезную операцию?
– Можно, – сказал Бруччо спокойно. – И думаю, что как раз столь нежно любимый тобою всезнайка с Юктиса и подкинет нам идею.
Только теперь Керк заставил себя спрятать пистолет в кобуру и вызвал по рации Стэна:
– Тебе удалось связаться с Бервиком?
– Да, но информация прежняя. Они как потеряли Язона на Дархане, так больше и не знают о нем ничего.
– Ума не приложу, что ему понадобилось на этом чертовом Дархане, – продолжал ворчать Керк, уже отключившись. – И в гробу я видал такой Специальный Корпус, который вот уже больше месяца не может человека в Галактике отыскать. Работать не умеют, мерзавцы! Бруччо, мы полетим, вообще, куда-нибудь или будем тут торчать?!
Ответом ему стал тоненький сигнал экстренного вызова. Для таких целей специально подбирали неприятно высокие частоты, чтобы даже от крепкого сна могли поднять человека. Керк мгновенно нажал кнопку на аппарате внутрипланетной связи, пристегнутом к груди.
– Что-нибудь случилось? – рявкнул он с выражением радостного предвкушения и едва не добавил вслух: «Ну, наконец-то!»
– Случилось, – ответил Гриф, дежуривший в диспетчерской космопорта. – На околопланетную орбиту вышел довольно большой транспортный корабль межзвездного класса, не подающий никаких сигналов, и не отвечающий на наши запросы. Какие будут распоряжения, Керк?
– Придется вступать в непосредственный контакт. Я сам займусь этим. Ждите меня через несколько минут и подготовьте хороший легкий крейсер, вроде «Темучина», на котором улетела Мета.
– Есть такой вариант, – солидно рапортовал Гриф. – Что еще?
– Только один вопрос, – сказал Керк. – Этот транспортный корабль может оказаться на самом деле военным?
– Запросто, – ответил Гриф. – Камуфляж – дело нехитрое для настоящих специалистов. А локация на расстоянии в таких случаях не выручает.
– Готовьте два крейсера, – резюмировал Керк и, отключившись, быстро зашагал к своей универсальной космической шлюпке, стоявшей здесь же, на лужайке возле президентского дома.
Транспортный корабль оказался пустым. Совсем пустым. В нем даже воздух сохранился только в капитанской рубке, отделенной от остального объема резервным аварийным шлюзом. А через неплотно закрытые внешние люки в звездолет прокрался холодный космический вакуум. После беглого осмотра внутренних помещений единого мнения у пиррян не сложилось. Трудновато было определить не только, что здесь произошло, но и когда оно случилось. Ни традиционного бортового журнала, ни записей в компьютере, ни следов борьбы или разрушений – ничего, что помогло бы приблизиться к разгадке. Корабль-призрак. Жутковатая тишина, пустота и холод. Транспортный звездолет не только покинули пассажиры и члены экипажа, но с него было вынесено практически все ценное, включая грузы, топливо и даже многие приборы, в частности, навигационные. Двигался он, как сказали бы мореплаватели, по воле волн. То есть летел по инерции и в силу притяжения небесных тел.
Это сумела определить Лиза. Второй пилот «Арго», она была хорошо знакома с тяжелой космической техникой. И высказала наиболее правдоподобную гипотезу.
Вероятнее всего незнакомый корабль подвергся нападению грабителей, весь экипаж сдался в плен без боя. Затем преступники, перегрузив всю добычу, собирались, как водится, замести следы и нанесли по ненужной им груде металлолома мощный удар. Очевидно, с помощью электромагнитного деструктора. Но они были малограмотными и не приняли в расчет наличие на подобного рода звездолетах особых систем защиты. Речь шла об автоматической одноразовой системе, вообще-то говоря, давно устаревшей. Силовое поле, возникающее в ответ на удар, защищает корпус от разрушения и одновременно придает кораблю импульс, достаточный для ухода из-под обстрела, но не смертельный для находящихся внутри. Если бы таковые были. Ну а дальше корабль летит себе и летит. И все это могло случиться вчера, а могло – много лет назад.
– Второе – вероятнее, – завершила свой рассказ Лиза. – Уж больно старая лоханка.
– А мне, друзья, вот что не нравится, – взял слово Стэн. – Зачем в рубке оставили воздух? Это может означать, что новые хозяева корабля что-то делали с ним, прежде чем уничтожить. Возможно, как-то программировали. А мы ведь ничего не сумели прочесть у них в компьютере…
– Ты хочешь сказать, что это бомба замедленного действия? – закончил его мысль Тека.
– Не исключено, – кивнул Стэн.
Он, как и все, инстинктивно уже держал пистолет наготове. И вместе с тем прекрасно понимал, что трудно придумать что-нибудь глупее, чем расстреливать в упор бомбу замедленного действия.
– Вообще-то, – заметил Арчи, – существует такая легенда. О летающем в пространстве брошенном тысячи лет назад корабле-призраке…
– Ну уж нет, – сказал Керк решительно. – Легенд мы в свое время от Язона достаточно наслушались. Сейчас меня интересуют только конкретные деловые предложения.
– Пожалуйста, – не возражал Арчи. – Предлагаю еще немного полазить по этому звездолету, чтобы все-таки понять его предысторию и назначение.
Керк пожал плечами.
– Если не считаешь это опасным для себя, даю тебе еще полчаса, пока будут поднимать на орбиту «Арго», а Клиф подготовит к бою главные орудия. Изучай, записывай, измеряй… Но Пирру не нужен чужой искусственный спутник.
Так была подведена черта в этой дискуссии.
А минут через сорок, когда оба легких крейсера спрятались во чреве гигантского «Арго», Клиф припал к любимым рычагам, громко произвел обратный отсчет и одним коротким нажатием превратил замшелый корабль-призрак в полыхающий шар. Шар рассыпался мелкими звездочками и быстро гас в черноте неба, словно залп праздничного салюта.
– Плохая примета, – проговорил Арчи, не удержавшись.
– Само появление корабля? Или то, что мы его уничтожили? – спросила Лиза.
В отличие от большинства пиррян, ей было свойственно некоторое любопытство. Ведь ответ на этот вопрос не имел никакого практического значения.
– Да и то, и другое плохо, – ответил Арчи. – Если верить древней легенде…
– Послушай, инопланетник, – зарычал Керк, – только твоих суеверий нам тут еще и не хватало!
И Тека посоветовал молодому юктисианцу:
– Лучше помолчи сейчас. Ты очень напрягаешь Керка.
– Ничего, – шепнул Арчи, – сейчас я его порадую.
И смело повернулся к вождю пиррян:
– Хорошо, Керк, давай отбросим в сторону суеверия. Я успел обнаружить кое-что важное. Когда мы пролетали над морем на только что уничтоженном вами корабле, характер его движения заметно менялся, словно он попадал в поле очень мощной гравитации. Управляемые аппараты обычно компенсируют подобные воздействия, а тут было уж очень заметно. И лично я вижу только одно объяснение данному феномену: в нашем Эпицентре начались какие-то активные процессы. Кстати, было с чего. И значит, пора заняться им. Не дожидаясь Язона.
– Вот это дельное предложение! – обрадовался Керк.
И тут завопила сирена. На «Арго» еще в древние времена был предусмотрен очень громкий сигнал экстренного вызова. Пирряне, переделывая корабль, сохранили эту традицию. И голос ворвался в динамики интеркома – громкий и звонкий:
– Говорит Миди! Я нахожусь в исследовательском комплексе. Слышите меня? Мы тут получили сообщение от Язона! Слышите меня?!
– Слышим, – ответил Керк.
Потом повернулся к Арчи и спросил:
– И это ты называешь плохой приметой? Побольше бы таких дурных предзнаменований!
Глава 18
Едва завидев Старика Суса, матрос на рыбацкой шхуне мгновенно уснул. Язон даже решил поначалу, что тот вообще умер – с перепугу. Но потом стало слышно: из-под мачты, возле которой свернулась жалкая фигура хозяина лодки, раздавалось тихое сопение и даже храп.
Сами они хотели тут же начать расспросы, но Старик Сус приложил палец к губам, едва различимым в пышном убранстве длинных снежно-белых усов и такой же бороды, и прошептал:
– Не говорите сейчас ни о чем, дорогие мои Язон и Мета. Лучше давайте просто перекурим. Да и поспать вам необходимо.
Старик Сус достал из складок одежды тонкую, тоже зеленую и тоже тихо мерцающую сигару. Никому не предложил, а сразу начал дымить, прикурив непонятно от чего. И Язон вспомнил, что у него есть свои. Нашарил в кармане мятую пачку и в тот же миг понял, что пачка-то – непростая. За двойной стенкой прятался миниатюрный пси-передатчик. Вот так раз! Курить в тот же миг расхотелось. Неужели, именно эту игрушку и вручил ему капеллан, а он, растяпа, только теперь заметил? Позор! Говорят, мужчины от любви глупеют. Выходит, от церемоний бракосочетания, тоже.
– Вот видите, Язон, у вас и сигареты, какие-то необычные. Но вы курите, курите, не стесняйтесь! Там еще штук десять точно осталось. А с передатчиком спешить теперь некуда. Батарейки в нем, сами знаете, практически вечные, а через защитный экран пси-лучи проходят, уверяю вас. Так что успеете еще с кем угодно на связь выйти.
Мета слушала этот странный монолог с удивительным спокойствием, и если какие эмоции и отразились на ее лице, так только традиционное недовольство вредной привычкой Язона. А тот как раз решил порадовать ее.
– Да вы садитесь, садитесь, – ласково предложил Старик Сус, выбрасывая за борт коротенький окурок тлеющей сигары.
Язон сделал то же самое, то есть бросил в волны незажженную сигарету. Потом огляделся в поисках удобных сидений, ничего не обнаружил, и сел прямо на палубу. Мета опустилась рядом. Но все это было совсем неважно. Именно в тот момент сделалось окончательно ясно, что со временем и пространством вокруг творится нечто неладное. Зеленое свечение охватило всю крылатую шхуну, а цифры на часах Язона стали сменяться как сумасшедшие: минуты бежали едва ли не со скоростью секунд. Сознание при этом как бы раздвоилось. Одна его часть продолжала наблюдать за происходящим, а другая отдыхала вместе с абсолютно расслабленным телом, прислонившимся к бухте толстого каната.
– Шесть часов сна – это необходимая медицинская норма даже для таких как мы с вами, – поведал Старик Cус. – А тем более, мы все равно ждем ваших друзей. Глупо было бы уйти отсюда без них. Ну, вот а теперь они прилетят с минуты на минуту. Пора вставать. Видите? Светает.
– Так сколько же времени прошло на самом деле? – поинтересовалась практичная Мета.
– Я не знаю, что такое «самое дело» в данном контексте. Правильнее всего будет ответить, что на самом деле времени вовсе не существует.
Мета поморщилась от такого занудства. И Старик Сус, почувствовав неуместность ироничного тона, поспешил конкретизировать ответ:
– Для меня прошло всего полминуты, для вас – шесть часов, как я уже объяснял, а для Моргана, всей его планеты и, соответственно, для здешнего солнца – примерно минут двадцать. Видите? Светает. – И он добавил укоризненно: – Пора бы уж им прилететь.
А небо над горизонтом действительно начало светлеть и теперь прямо на глазах красиво перетекало из темно-синего в золотисто-розовое. Особенно хорошо это стало видно, когда Старик Сус, повернулся в сторону берега и задул вывеску с названием острова, небрежно, как задувают свечу.
«Позер», – подумал Язон.