Алтарный маг Степанов Николай
– Кто их, красавиц, знает? Только будь начеку. Девка явно не в себе.
– Постараюсь. – Еремеев заметил тревогу в глазах ветерана. Тот не стал дожидаться, когда Горислава подойдет ближе. Попрощавшись, отправился дальше.
– Данила-купец, вот ты мне скажи… – напористо начала девушка.
– Здравствуй, красавица. Ты не представляешь, как я рад тебя видеть. – Александр даже обнял опешившую девушку. – Не обиделась? – на всякий случай спросил он.
– Нет. – Горислава чуть не забыла, по какому поводу собиралась поругаться с Еремеевым.
– У меня к тебе дело на сто тысяч миллионов.
– Это много? – Она посмотрела на мужчину с опаской.
– Немало, – уверенно ответил он. – А дело в том, что мне бы очень хотелось снова подпасть под твое проклятие.
– Тебе жизнь наскучила? – Брови красавицы взлетели вверх подобно птицам.
– Не так чтобы совсем, но без одного человечка жить с некоторых пор стало очень тоскливо. А ведь я с ней даже не объяснился, некоторые сволочи не позволили.
– Надеюсь, не про сестру говоришь? – угрожающе спросила Горислава.
– Конечно нет. Эта обманщица очень коварно воспользовалась моим состоянием…
– Причем раньше меня! – глядя вдаль, металлическим голосом подтвердила Горислава. – Но повторное проклятие – почти верная смерть, Данила.
– Почти? – ухватился за соломину Александр.
– Исключения всегда случаются, – неохотно подтвердила она. Задумалась, но все же решила объяснить условие: – Ты сумеешь сутки кряду не отказать ни единому существу?
– Постараюсь.
– Это не все. Есть сложный ритуал, мне его как-то бабка показала, после которого начинается отчет времени. Потом, если за сутки посмеешь сказать «нет» или не выполнить чью-то просьбу, – смерть в муках.
«А говорят, не бывает средства от неуступчивости. Вот же оно! Конечно, страшно проверять на себе, но уж очень хочется доказать одной особе, что она не права!»
– Что нужно для ритуала? – Еремеев колебался не больше минуты.
– Твоя решимость и мое умение.
– И то и другое у нас с собой, – подытожил Александр. – Тогда чего мы ждем?
– Мне сдается, ты не представляешь, на что идешь. Любой человек может попросить то, чего ты сделать не в состоянии, а отказать будет нельзя.
– А мы поступим так: после ритуала ты проводишь меня к дому, где я запрусь, а сама скажешь людям, что я две ночи не спал и хочу отдохнуть. Могут же они хотя бы на сутки оставить человека в покое?
– Хорошо, но ты представляешь, сколько мне будешь должен?
– Об этом потом. Долги я всегда возвращаю, хоть, может, и не за один раз.
– Я это запомню, – усмехнулась Горислава. – Идем к лесу, не хочу, чтобы нас кто-нибудь видел.
Она выбрала полянку и заставила Еремеева встать в ее центре.
– Начнем? – Дождавшись кивка Александра, добавила: – Тогда смотри не упади.
И принялась ходить по кругу.
Медленное плавное движение ее понемногу ускорялось. К нему добавлялись грациозные взмахи рук, повороты, прыжки… Горислава танцевала. Поначалу Александр отслеживал каждое па танцовщицы, однако затем ее образ незаметно слился воедино с окружающим пейзажем. Предметы потеряли четкие очертания, зато сами ожили: теперь плясали деревья, кусты, облака на небе…
Еремееву в какой-то миг показалось, что он не чует земли под ногами, но не решился посмотреть вниз, боясь упасть. Он зацепился взглядом за хоровод и, казалось, даже дышать перестал от восторга.
Наконец танец начал замедляться. Неожиданно появилась опора под ногами, проявились контуры Гориславы. Она остановилась и поинтересовалась:
– Как ощущения?
– Приемлемо. Ритуал окончен?
– Почти. Теперь венчающее действо, очень важное. – Горислава приблизилась почти вплотную. – Поцелуй меня в губы.
Он едва не сказал: «Мы так не договаривались», – но быстро вспомнил, что не может отказывать ни в чем.
– С удовольствием!
– Вот теперь ритуал завершен, – сообщила Горислава после поцелуя. – Выдержишь – завтра перед ужином поговорим о проклятии.
– Ты же мне поможешь?
– Несомненно, – ответила красавица, – а теперь пошли к тебе.
«Как-то звучит весьма двусмысленно. Небольшая прогулка по лесу – и сразу «к тебе». Сказать ей, что у меня народу в доме – не протолкнуться? А вдруг это воспримется как отказ? Да, забавная ситуация. Ну да фиг с ней, лишь бы результат был».
Когда Горислава вошла в комнату вместе с ним и закрыла дверь на крючок, Еремеев больше не сомневался, что будет дальше. Он ведь не мог сейчас никому ни в чем отказать, чем незамедлительно и воспользовалась девушка, принявшись срывать с него одежду.
«Надеюсь, она это делает хотя бы не для того, чтобы доказать, что ее бюст больше, чем у сестры», – промелькнула мысль у Александра, а потом… В общем, ему стало совершенно не до раздумий.
Своими ласками Горислава истощила Еремеева похлеще алтарных камней. Он «отключился», не услышав ухода страстной красавицы, хотя до наступления темноты оставалось еще немало времени. Впрочем, не только горячие ласки стали тому причиной. За время пребывания в этом мире Александр мог по пальцам одной руки пересчитать ночи, когда ему удалось нормально выспаться.
Во сне продолжился колдовской танец на поляне. Правда, плясуном теперь был Еремеев, а в центре стояла заплаканная Зарина в красном сарафане. Она что-то говорила, похоже, звала к себе, однако любая попытка приблизиться заканчивалась неудачей: танцор натыкался на невидимый барьер. Ему казалось, что преграду можно преодолеть на большой скорости, и увеличил темп пляски. Вскоре он разогнался так, что не мог различить девушку, все превратилось в одно разноцветное пятно, голова закружилась до тошноты.
Звон лопнувшей струны сообщил о преодолении ненавистного барьера. Танцор получил возможность замедлить темп и вскоре остановился. Сердце ухнуло в пятки: в центре поляны стоял костяной монстр и смотрел на Еремеева красными светящимися глазами.
Попытка нащупать на поясе оружие не увенчалась успехом: пояса не было, как и другой одежды. Перед лицом смертельной опасности Александр оказался нагим, а зверюга тем временем оскалила пасть и сказала:
– Погладь меня, хозяин. Ну что тебе стоит?
От этих слов Александр проснулся. Правда, если он ожидал, что явь окажется намного приятнее сновидений, то сильно ошибся. Человек сидел на кровати в костюме Адама, а перед ним стоял скелет уродливого хищника и покачивал хвостом из стороны в сторону. Монстр не издавал звука, но в голове Еремеева смутно читались чужие мысли с просьбой приласкать.
– Или я схожу с ума, – произнес вслух Александр, однако монстр тут же покачал головой в знак отрицания, – или кто-то стал таким умным, что пытается наладить со мной контакт.
Зверюга согласно закивала зубастым черепом.
– Вы тут что, все сговорились?! Ну откуда ты, скелет ходячий, знаешь о моей нынешней безотказности? Ты соображаешь, о чем просишь?! Гладить? А ничего, что у тебя вместо шерсти шипы? Хочешь, чтобы моя ладонь в окровавленное месиво превратилось? Чего молчишь?
Монстр светом красных глаз освещал слегка прикрывшегося одеялом хозяина. Еремеев продолжил:
– Только учти: никто не запрещал мне выдвигать условия, а потому слушай приказ хозяина: после того как получишь желаемое, никаких просьб на сегодня. Понял меня?!
Тварь согласно закивала башкой.
«До чего я докатился? – мысленно рассуждал Еремеев. – Пользуются моей добротой все кому не лень. Камешки зарядить – пожалуйста. Город от захватчиков очистить – не вопрос, злодея на чистую воду вывести – да с удовольствием! А если нежити помощь оказать, это тоже к Сан Санычу. Ему ведь все равно больше заняться нечем!»
Он напялил штаны, приблизился к зверюге и осторожно коснулся костяного черепа. Ладонь вздрогнула, как от статического разряда.
«Он еще и подзарядиться от меня решил?! Вот хитрюга!»
– Зря я определил тебя в питомцы. Ежели ты и дальше так питаться будешь, то у хозяина всю энергию сожрешь. А оно мне надо? Может, лучше тебя на косточки разобрать? – Александр отметил, что под его ладонью твердые шипы прогибались, словно шерсть. И они тоже тянули в себя энергию. Еремеев трижды провел по спине питомца и решил на этом остановиться. – Вот скажи мне, друг ситный, откуда у тебя возникли подобные аппетиты? Вроде не амулет, не алтарный камень, а лопаешь как три алтаря. – Еремеев прикинул энергозатраты по собственным ощущениям.
«Неужели пластинка? – Он вспомнил, куда последний раз положил костяное зернышко. – Сначала она на меня повлияла, потом на этого?
– Чего теперь? Ты мой родственник по магии?
Монстр настолько активно закивал черепом, что казалось, башка сейчас оторвется от позвоночника. Александр внимательно посмотрел в горящие красным цветом глаза.
«Вот ведь беда какая, – мысленно усмехнулся он, – стоит передо мной эдакое страшилище, которому человека сожрать – раз плюнуть, а мне хоть бы что. Совсем, что ли, страх потерял? Впрочем, питомцев любят даже страшненьких. Взять, к примеру, лысых кошек. На мой вкус – те еще симпатяги, но я в своем мире знал нескольких человек, которые считали обтянутых кожей доходяг милашками».
– Ты мальчик или девочка? – спросил Еремеев.
Зверюга наклонила голову набок.
– И почему я ничуть не удивлен? Именно… хм… – в последний момент Александр все-таки решил использовать другое слово, – девочки чаще всего пытаются мною пользоваться. Нет, я не жалуюсь, порой это даже приятно, только никогда не угадаешь, чем эти «приятности» закончатся. Не зря говорят – за удовольствия нужно платить. Значит, говоришь, девочка? И как зовут?
Тварь помотала головой.
– Хорошо, я, как хозяин, нарекаю тебя Жучкой. Гордись, в знаменитой сказке, которую каждый ребенок знает, был такой важный персонаж.
«Да, если бы такая Жучка вышла тянуть репку, остальные подельники просто дали бы дуба, включая саму репку».
– А теперь, Жучка, ступай под кровать и до утра носа оттуда не показывай. А я постараюсь еще немного поспать.
– Господа, мы понесли невосполнимую утрату: убит боярин Огнедар. Перед своим полным разоблачением пан Тадеуш нанес подлый удар в спину. Ситуация существенно осложнилась. Думаю, после нашумевшей ночи в выигрыше оказался только один человек.
В здании городской управы собралось восемь членов совета. Они расположились в кабинете начальника стражи, за круглым столом обсуждая непростую ситуацию в Смоленске. Воевода, три боярина из ближнего к Огнедару круга, командир особого отряда дружины, отец Серафим из Белого храма и сам хозяин кабинета.
– Теперь боярин Витослав станет самым важным человеком в вече, – согласился с воеводой начальник стражи. – Но и он должен уразуметь, чем в нынешней ситуации может обернуться его упорство.
– Тут не все знают о последних новостях, – остановил собеседника воевода. – Светозар, расскажи о делах наших скорбных, – обратился он к командиру особого отряда дружины.
– Вчера прибыл гонец с западных границ республики, – начал говорить мужчина в ярко-красном кафтане, – и доложил, что в полусотне верст от наших рубежей собрался отряд в тысячу воев. Расположились лагерем и возвели частокол, дабы ночью от зверюг отгородиться. Похоже, ждут, когда луна потеряет силу.
– Не об этих ли бойцах говорилось в письме пана Тадеуша? Так ведь оно вроде и не было отправлено, – высказался боярин с аккуратно подстриженной бородой.
– Шляхтич наверняка другое послал, – ответил Светозар. – Посему эта сила может по первому сигналу отправиться к тому же Крашену, ведь Тадеуша так и не изловили.
– Справимся. – Другой боярин, похоже, не совсем представлял, что такое тысяча бойцов. – Отправим полк на запад, и они не посмеют сунуться.
– Эти, скорее всего, не посмеют, но главная опасность грозит с севера, – продолжил докладчик. – Карл не рискнул второй раз наседать на Псков, но подтянул обозы и соорудил лагерь. Часть войск двинул на юг.
Шведский король первым додумался возить с собой передвижные ограждения, которые буквально за час собирались в сплошной забор, позволявший ночью скрыть лагерь от костяных монстров. Правда, некоторые из чудищ умели летать, но такие были большой редкостью.
– И сколько воинов в той части? – задал вопрос отец Серафим.
– Шесть полков, – со вздохом ответил Светозар. – Почти десять тысяч бойцов.
– Война? – Третий боярин принялся вертеть головой, не зная, кому адресовать вопрос.
– Все к тому шло, господа, токмо мы надеялись, что случится сие непотребство позднее. Нынче мы просто не готовы, – подытожил воевода. – Четыре полка – это все, что мы можем собрать за пару недель, но я не уверен, что Карл даст нам столько времени.
– Надо к Пожарскому гонцов слать! – запальчиво предложил короткобородый боярин. – Чай, русские люди, в беде не оставят.
– Оно, конечно, так, Зорян, но у Московии и своих проблем много. С юга турки озорничают, да и Карла сдерживать нужно. Пожарскому требуется весомый повод, чтобы двинуть войска к Смоленску, – заметил воевода. – К тому же не нам решать этот вопрос. Для таких дел большой совет собирать нужно.
– А пока мы соберемся да обсудим, швед полреспублики захватит, – покачал головой начальник охраны.
– Давайте действовать в обход совета, – продолжал гнуть свою линию Зорян. – Пожарскому тоже время нужно, чтобы войско собрать. Когда полки Московии станут у наших границ, и Карл задумается, и вече быстрее верное решение примет.
– Почему ты решил, что Пожарский вообще согласится помогать? Нет у него ни малейшего резону. Ежели кто отыскал бы весомую зацепку, полсотни монет не пожалел бы такому человеку, – произнес воевода.
– Золотом? – моментально отреагировал Зорян.
– Да уж не медью.
– Смотри, потом не отнекивайся. Есть такой повод! Я вообще удивляюсь, что ты его сам не вспомнил.
– Не строй из себя самого разумного…
– А как насчет племянницы царя Московии? Неужели он оставит родную кровь на поживу Карлу?
– Что еще за племянница? – Боярин, сидевший рядом с короткобородым, посмотрел на соседа с удивлением.
– Та самая девица… – начал было снисходительно объяснять Зорян, но сразу умолк, наткнувшись на взгляд Светозара.
– Может, поделишься, как ты про то вызнал? – спросил командир особого отряда. Он незаметно сотворил призывное заклинание, и в кабинете бесшумно появился молодой мужчина лет тридцати в сером кафтане из дорогой ткани. Вошедший остановился за спиной внезапно съежившегося боярина.
– Да не упомню про то… Сказал кто-то… – В голосе Зоряна поубавилось уверенности.
– Зато я теперь знаю, кто тайком читал сообщения Огнедара и докладывал пану Тадеушу. Шляхтич, часом, не скупился?
– Господа, при чем тут Тадеуш? Я сейчас все объясню… – Зорян уже было сунул руку за пазуху…
Стоявший сзади хлестким ударом лишил предателя сознания.
– Прошу прощения, господа, – извинился воевода. – Мы долго выискивали изменника, наконец, его удалось разоблачить.
Когда в кабинете осталось шесть человек, Светозар продолжил:
– На самом деле, гонцов к Пожарскому мы уже отправили, еще вчера ранним утром. Однако весточки о прибытии их в Ельню до сих пор не поступало. И это тревожный знак. Шесть лучших бойцов моего отряда за здорово живешь сгинуть не могли.
– Ты отправил рыкарей? – решил уточнить воевода.
– Троих из шести. Остальные также мастера ратного дела, – ответил Светозар.
– А о какой племяннице тут Зорян упомянул? – спросил отец Серафим. Данила вчера поведал ему многое, в том числе и про девушку из тюрьмы.
– Эту байку мы специально для предателя придумали, – ответил Светозар, отводя взгляд в сторону.
– Здорово придумали. Но меня больше Тадеуш занимает. Ты сказал, его так и не изловили? – Воевода постарался увести разговор в нужное русло.
– Пока нет. Причем не одни мы его ищем – в доме шляхтича видели асов.
– Выходит, пан не токмо нас вокруг пальца обвел, от гномов он также хоронится? – Батюшка глянул в потолок, словно ждал подсказки от Бога. – Асы, ежели возьмут след, то наверняка отыщут любого. Тадеуш не мог об этом не знать. А что, ежели он имеет средство с ними сладить?
– Тогда шляхтич гораздо опаснее, чем мы думали, – произнес командир особого отряда. – Но Тадеушу нет резона на восток отправляться. Думаю, он к Речи Посполитой двинул.
– Ты молвил, что гномам шляхтич тоже успел насолить. Тогда стоит ему объявиться на западе – и он в руках своих бывших нанимателей, – задумчиво произнес священник. – Тадеуш неглуп. Наверняка ушел туда, где его не будут искать хотя бы поначалу.
– Тогда ему в Московии лучше прятаться, там гномов почти нет, – усмехнулся начальник стражи.
– Твои на Ельню трактом шли? – Отец Серафим проигнорировал шутку, задав вопрос командиру особого отряда.
– Конечно, – подтвердил тот.
– В сторону Ельни еще и заброшенный путь имеется, – вспомнил священник. – Он в двух местах, почитай, вплотную к главному тракту выходит. Лучше места для засады не сыскать.
– Батюшка, откуда тебе это ведомо? – Светозар с интересом посмотрел на отца Серафима.
– Я родился в Ельне, в Смоленск ходил не только проторенными дорогами.
– Ежели Тадеушу удалось одолеть рыкарей, наши дела плохи. Помощи от Московии не получим, – почесал бороду воевода.
– Надо срочно найти Тадеуша, – сказал отец Серафим.
– И кого послать – весь особый отряд? – спросил его командир. – Так сначала надо еще парочку хороших следопытов подобрать. И где гарантия, что они сумеют его найти?
– Есть у меня на примете один человек, которого сам Бог на Тадеуша выводит. Правда, твои люди, Светозар, его не шибко жалуют.
– Данилу-купца нам сватаешь? Да, этому юнцу действительно везет, батюшка. А не жалуют лишь потому, что гонору у того через край.
– Беседовал я с ним, и не раз. Гонору лишнего не приметил, а что достоинство блюдет, так то не гордыня. Сам себя уважать не станешь, другие и подавно не будут, – вступился за Данилу священник.
– Предлагаешь мне лично ехать в Троицкое и уговаривать купца? – спросил Светозар с явным недовольством в голосе.
– Мнишь это ниже своего достоинства, раб божий? А вот это и есть гордыня, грех великий.
– Светозар, батюшка прав, – вмешался воевода. – Собирайся в дорогу. К вечеру купец должен быть в Смоленске.
– А ежели он откажется?
– Думаю, ты найдешь нужные слова, чтобы его убедить. Данила, надеюсь, отправится искать Тадеуша, а за ним, таясь, – пара следопытов. Ну а следом – твои лучшие бойцы, Светозар.
Глава 22
Знак в действии
«Жучка, что ли, пол скребет? Вот же зараза такая! В кои-то веки имею уважительный повод выспаться, что называется, наперед. Сейчас точно кого-то по косточкам разберу! Сказано же было: никаких просьб! – Еремеев открыл глаза. – Нет, не Жучка. День на дворе. Надо же, как я крепко спал, даже петухов не слышал!»
Александр поднялся. То ли от ритуала, то ли от бурных ласк Гориславы в теле ощущалась непривычная ломота.
«Это все потому, что молодой организм нужно в форме держать, а я его совсем запустил. Бессонные ночи, посиделки в кабаках, общение с придурками типа того же особиста, чтоб ему пусто было! А надо бы соблюдать режим питания, зарядку по утрам делать, встречаться только с хорошими людьми… Да откуда же этот мерзкий скрип?!»
Еремеев оделся, отыскал под кроватью костяное зернышко и сунул себе в нагрудный карман рубахи. Потом уже практически машинально вооружился: револьвер, два пистоля и кинжал заняли свои места. Последний лежал на стуле поверх сложенного вчетверо листа бумаги.
«А это что за бумага?» – Он собрался развернуть, но увидел надпись:
«Развернуть лист только после ужина. Это просьба. Горислава».
Покачав головой, Александр спрятал бумагу в карман брюк.
«Как же мне не нравятся подобные просьбы! Прямо вопиют о том, что после прочтения данного письмеца у меня враз испортится настроение. И все-таки, что за звуки? Неужели мыши завелись? Так вроде староста говорил, будто колдун их из своего дома заклятием вывел».
Еремеев напряг слух и пошел в сторону скрежета. Добрался до двери, приоткрыл ее. Неприятный звук моментально прекратился, а человек почувствовал, как по его одежде быстро взбирается рыжий обладатель острых коготков. И это была не мышь.
«Ну вот, в пьянках замечен не был, но белочки посещают регулярно. И эта гостья наверняка не чаю зашла попить».
– Пришло времечко второй долг возвернуть, Данила. Ступай немедля за моим гонцом в лес, разговор имеется, – голосом лешего передала сообщение зверушка.
«Какие все шустрые, прямо спасу от них нет! Лежал, никого не трогал, даже деревенские не беспокоили, так нет – нашелся один самый мудрый, которому именно сегодня приспичило вспомнить о долге!»
Александр обулся и поспешил за рыжим хвостиком, отметив про себя, что в доме никого не оказалось. На улице людей он также не увидел. Где-то через три дома показался было мужик, но тут же свернул с дороги.
«Не иначе Горислава постаралась. Даже не представляю, что она им всем наговорила».
Еремеев добрался до опушки леса, так никого и не встретив. И сразу увидел лешего. Выглядел тот весьма необычно: всклокоченная борода наполовину ободрана, левый глаз посинел и заплыл, к правой ноге грубой бечевой примотан бандаж из толстой ветки…
«Неужели с кикиморой разругался? – проскочила мысль. – И что, я обязан их помирить?»
– Здрав будь, хозяин леса! По какому делу звал? – первым заговорил человек.
– Должок за тобой имеется, парень. Думаю, самое время рассчитаться.
– Возражений не имею. Что на этот раз стряслось? Ты, случаем, не с медведем подрался?
– Все-то ты ведаешь, Данила. Значит, быстрее с делом справишься. Работенка пустяковая: тут у меня в чаще лесной лихой колдун завелся, природу губит, чарами животин совращает с пути истинного. Надо бы с ним разобраться. Безобразие, когда в моих угодьях чужаки пытаются свои порядки устанавливать.
– Колдун настолько лихой, что тебе оказался не по зубам? – спросил Александр, разглядывая лешего.
– Да обычный вроде маг. Ежели бы с косолапым всякими глупостями не занимался, то и сам бы справился. Но я не токмо о себе думаю, не век же тебе в должниках ходить.
«Надо же, как вывернул, заботливый ты наш! До чего же не вовремя. Я даже взять с собой никого не могу».
– А твое дело до ужина подождать не может? Помощников бы пригласил, быстрее управились. – Еремеев попытался отсрочить выполнение задания.
– Там и одному работы мало, а вот времени совсем нет. Да и не хочется мне еще кому-то тайные тропы показывать.
– Это какие?
– По коим за пару часов можно сто верст отмахать. К ужину мы как раз на место поспеем.
«Завтрак я пропустил, с обедом тоже пролетел, прямо какие-то «голодные игры» получаются. И не откажешься. С одной стороны, долг возвращать нужно, с другой – до вечера не имею права отказывать просителям. В общем, куда ни кинь – везде клин», – мысленно смирился с неизбежным Александр.
– Хорошо, раз мы спешим, веди. Заодно расскажешь о своем колдуне.
Леший побрел вглубь леса:
– Да чего о нем говорить? Здоровый, ликом страшен, впрочем, все человеки красотой не блещут, а у этого еще и глазенки под бровями глубоко сидят. Злые, как у волчьего подранка.
– Может, и имя его знаешь?
– Не резон мне у каждого проходимца имя выведывать. Я бы и твое не помнил, кабы не долг.
Несмотря на поврежденную ногу, двигался хозяин леса быстро. Казалось, перед ним раздвигались ветви деревьев, кустарники прятали колючие шипы, а трава старалась ниже стелиться к земле, чтобы путникам было легче идти.
Из кратких ответов Еремеев так и не смог понять, кто обидел лешего. Хотелось узнать побольше, но тот неожиданно прервал разговор, предупредив спутника:
– Дальше – молчок. На зачарованную тропу входим. Она чужаков не любит.
«Чужак тут наверняка не он. Мог и продолжить рассказ, я бы молча послушал. Так, а что тут творится?»
Со зрением начали происходить странные вещи. Растительность по обе стороны тропинки как-то разом потеряла четкость. Смазались контуры, словно он нацепил очки с сильными диоптриями. Но очки хотя бы можно снять, Александру же пришлось протирать глаза. Наконец видимость улучшилась, однако проступивший ландшафт выглядел теперь устрашающе.
«Ого! Не деревья рядом, а великаны с когтистыми лапами, не кусты, а злобные монстры с сотнями змей вместо веток. Да и прохладно здесь. Кровь, что ли, в жилах стынет? – Картинки воспринимались путником без замирания сердца. Привыкший к 3D-ужастикам, он старался смотреть на происходящее как на часть фильма. – Хорошо, что я не впечатлительный, а то мог бы и деру дать».
Вскоре Еремеев сообразил: чем дольше смотришь по сторонам, тем мрачнее вокруг пейзаж. В итоге он решил сосредоточить взгляд только на спине проводника и не отвлекаться.
Время растянулось в вечность. Сначала Александр пытался считать шаги, но после того, как пару раз сбился, начал про себя исполнять песни, припомнил даже несколько детских стишков, а дорога все не кончалась.
«Обещал, что быстро дойдем. По ощущениям – часов десять миновало. Правда, ночь почему-то так и не наступила. До чего же меня достали все эти магические штучки!»
– Пришли. – Леший наконец остановился. – Осталось ходу пять минут. – Он вывел Еремеева на обычную тропинку. – Дальше пойдешь сам. Впереди домик увидишь, в нем тот колдун и обитает.
Сказал и исчез.
«Ну почему мне кажется, что это подстава? – Александр осмотрелся по сторонам. – Привел незнамо куда, а сам свалил. – Он двинулся вдоль дорожки и вскоре учуял дым костра, а потом почувствовал резкую боль в затылке. – Точно, подстава!»
И потерял сознание.
«Что же башку-то так ломит?! И тело режет, словно его тугой веревкой скрутили! – Еремеев открыл глаза. – А почему, собственно говоря, «словно?»
Он и был привязан к стволу дерева, а затылок упирался в кору как раз тем местом, где вскочил шишак.
Впереди виднелась небольшая избушка. Два человека в красных кафтанах под присмотром медведя тащили бревно. Неподалеку горел костер, над которым висел черный казан, а возле ног Александра спал волк.
«Неужели леший?! Под предлогом исполнения долга заманил в глухомань, затем огрел по башке… Да за каким фигом?! Бревна ему таскать некому? Решил себе дворец отгрохать? Так он же леший, ему это зачем? И стоило ради такого с больной ногой переться за сто верст?»
Александр напрягся всем телом, пробуя путы на прочность. Застонав от боли, случайно разбудил волка. Тот приподнял морду, оскалился, выражая негодование, встал, обнюхал пленника и побрел к избушке.
«К хозяину на доклад? – предположил Еремеев. Он внимательно изучил веревки, пытаясь найти слабое место. Заметил, что и пистоли, и кинжал остались при нем. – Точно издеваются! Дескать, вот тебе оружие, но попробуй им воспользоваться!»
– Ну что, Никитка, попался?! Сколько веревочке ни виться, а конец все равно будет.
Вышедший из домика человек абсолютно не походил на лешего: крупный, с ледяным взглядом из-под мохнатых бровей. И, похоже, один из старых знакомых Нилова.
«Прав был хозяин леса – красавцем его трудно назвать. Лицо точно каменотес делал, вдобавок не шибко умелый. Впрочем, чего я к внешности прицепился? Главное, чтобы человек хороший был. А этого, похоже, к хорошим людям причислить нельзя».
– Ты, никак, меня не признал? Неужели леший память отшиб? Какая жалость! Но это не столь важно. Я-то думал, что разделаюсь сегодня с одним паршивцем, а оказалось – сразу с обоими. Вот уж не ожидал, что Данила и ты – одно лицо.
«Неужто пан Тадеуш объявился? Вот так встреча! А мне даже обнять его невозможно. – Для Еремеева это действительно оказалось сюрпризом, притом катастрофически неприятным. – Ну, леший, ну удружил! Даже не знаю, чего сказать этому типу. Вон как зубы скалит, так и хочется лимон ему в глотку затолкать, а лучше два, чтобы наверняка».
– Чего молчишь, язык проглотил со страху? – Шляхтич остановился в двух шагах. Ухмылка стала еще шире, и она больше всего раздражала привязанного к дереву.
«В морду, что ли, плюнуть? Вроде как-то банально, да и могу не попасть с такого расстояния. Опять же плевком его не пришибешь – я же не кобра, нужно нечто более действенное, а взять негде. Может, попросить, чтобы развязал? Точно откажет, ему-то никто установку на безотказность не делал. Кстати, а моя ведь уже наверняка закончилась! Теперь могу посылать всех просителей».
– Паршиво ты гостей встречаешь, Тадеуш, – наконец заговорил пленник.
– Какие гости, такая и встреча.
– Я же вижу, как ты мне рад. Сам давно хотел свидеться, только вот прихвостни твои все время под ногами путались. Нет бы просто сказать: приходи, разговор имеется. Глядишь – и уладили бы все разногласия.
– Много чести – со всяким отребьем разговаривать!
– А сейчас, интересно, ты что делаешь? Сам с собой ведешь задушевную беседу? Так вроде рановато в старческий маразм впадать. – Александр заметил, что улыбка на лице шляхтича поугасла.
– Сейчас я собираюсь рассказать одному наглому молокососу о его несветлом ближайшем будущем.
– О том токмо Богу известно. Ежели ты на его место метишь, даже не пытайся. Мелковат больно, а душа – вообще дрянь. Могут даже в ад не пустить.
– А я никуда не спешу, Никитка, ты наперед меня там окажешься. Может, и похлопочешь за хозяина.
«И этот себя в хозяева записал? Если ему даже волки и медведи служат… Становится тревожно за себя».
Читать бесплатно другие книги:
