Могила девы Дивер Джеффри
Медведь что-то бормотал. Краем глаза Мелани видела, как шевелились его губы. Но она не могла отвести взгляда от пистолета. Брут зашел ей за спину и направил ствол Медведю в грудь. Обхватил ее кисть пальцами. Мелани ощутила его запах, кислый запах немытого тела.
— Прекрати! — Медведь нахмурился. — Хватит валять дурака…
Брут говорил с ней, Мелани чувствовала вибрации плотью лица, но не понимала смысла слов. Ей передалось его возбуждение, почти сексуальное, — это походило на лихорадку. Медведь вскинул руки, продолжая что-то бормотать. Мотал головой.
Пистолет, будто раскаленный, жег Мелани руку. Медведь отпрянул, и Брут поправил прицел, чтобы ствол смотрел толстяку в грудь. Девушка представила, как он лежит на миссис Харстрон, как смотрит на худенькие ноги сестер-близнецов, их плоские грудки. «Дави на курок! — думала она. — Дави!» Рука задрожала.
Мелани снова ощутила вибрацию слов Брута и услышала в голове его голос. До странности ровный — не голос, а призрак.
— Давай, — говорил он.
«Почему пистолет не стреляет? Я же отдаю приказ пальцу нажимать».
Ничего не происходило.
Медведь плакал. Слезы бежали по его толстым щекам, катились на бороду. Рука Мелани дрожала все заметнее. Брут крепко держал ее, обхватив пальцами.
Пистолет беззвучно дернулся в ее ладони. Мелани задохнулась, когда ее лица коснулся порыв горячего ветра от дула. На груди Медведя появилась крохотная точка. Толстяк зажал рану обеими руками, задрал голову и упал навзничь.
«Пистолет выстрелил сам собой! Я ничего не делала! Это не я! Клянусь!»
Мелани не переставая кричала себе эти слова. И все же… и все же сомневалась. До того как от сознания случившегося ее обуял ужас, Мелани разозлилась на себя за то, что не она, а кто-то другой убил этого преступника. Что Брут, а не она, приложил последнее усилие, чтобы спустить курок.
Хэнди отошел, вставил в пистолет обойму, нажал на фиксатор задержки, и затворная коробка отскочила вперед.
Губы Медведя шевелились, глаза потемнели. Мелани смотрела на него. Ему явно казалось, будто все злые силы объединились, чтобы лишить жизни хорошего человека. Девушка даже не пыталась разобрать, что он хотел сказать.
Подумала: «Раз в кои веки глухота не наказание, а благо».
Хэнди снова стал за спиной Мелани. Посмотрел на распростертого на полу Медведя, что-то пробормотал и выстрелил лежащему в ногу. Нога подпрыгнула, и лицо толстяка исказилось от боли. Новый выстрел — в другую ногу. Хэнди прицелился в необъятный живот. Пистолет грохнул, Медведь содрогнулся, вытянулся и замер.
Мелани опустилась на пол и обняла Эмили и Беверли. Брут наклонился и притянул ее к себе. Теперь его лицо находилось в нескольких футах от ее лица.
— Я сделал это не потому, что он трахнул вашу бабу, а потому, что не послушался меня. Выпустил девчонок и скрысятничал. А теперь сядь здесь и сиди.
«Почему я понимаю его слова, если не понимаю его самого?»
«Каким образом? — удивлялась Мелани. — Слышу его так же хорошо, как отца».
«Как ни крути, тебе надо возвращаться домой».
«Не понимаю».
Хэнди смерил ее взглядом. У него был такой вид, словно он знал ответ на ее вопрос, а тянул с объяснением лишь потому, что хотел, чтобы она сама до всего дошла. Затем посмотрел на часы, нагнулся, схватил Эмили за руку и потащил в главный зал. Его ничуть не трогало, что девочка сложила ладони в тщетной мольбе.
Хэнди пел.
Ему позвонил Поттер и спросил:
— Лу, как у вас дела? Нам показалось, что мы слышали несколько выстрелов.
На мотив «Улиц Ларедо»[45] Хэнди довольно сносно пропел в трубку:
— По моему «Таймексу» у вас осталось пятнадцать минут…
— Похоже, ты в хорошем настроении, Лу. У вас с едой все в порядке? — В голосе переговорщика не слышалось заинтересованности. Были ли это выстрелы?
— Не сомневайся, бодр и весел. Только не стоит обсуждать мое настроение. Это чертовски скучно. Расскажи лучше о золотом вертолете, который в данный момент летит к нам. Ты приготовил для меня вертушку с бриллиантовыми винтами, Арт? А за штурвалом малышка с огромными титьками.
Что это были за выстрелы?
На мониторе камеры с телеобъективом в проеме окна появилась десятилетняя Эмили Стоддард. Лицо сердечком, широко открытые глаза, развевающиеся на ветру светлые волосы. На щеке серебристый отблеск от ножа Хэнди.
— Он собирается ее порезать, — прошептала Анжи, и в первый раз за весь день ее голос взволнованно дрогнул. Потому что психолог, как и Поттер, знала, что Хэнди не откажется от своего намерения.
— Лу, мы достали тебе вертолет. Он в пути.
«Почему этого Хэнди никак не удается сломать? — думал Поттер. — Для большинства преступников, захвативших заложников, срок был бы достаточным, чтобы они лезли на стену. И пошли бы на что угодно, лишь бы заключить сделку».
— Подожди, Лу; кажется, меня вызывает пилот. Я на минуту отойду и вскоре вернусь.
— Не трудись. Просто предоставь мне вертушку через четырнадцать минут.
— Жди у телефона.
Переговорщик нажал на кнопку выключения микрофона и спросил:
— Что скажешь, Анжи?
Психолог поглядела в окно и вдруг объявила:
— Он не шутит. Сделает что пообещал. Устал от торговли и все еще злится из-за того, что затевался штурм.
— Тоби?
— Связь есть, но он не отвечает.
— Черт, неужели сунул телефон в карман? Лу, ты на связи?
— Время поджимает, Арт.
Задавая следующий вопрос, Поттер старался, чтобы его голос звучал смущенно.
— Все-таки, Лу, что это были за выстрелы?
Хэнди негромко усмехнулся.
— Понимаю, тебе это не дает покоя.
— Так у вас в самом деле стреляли?
— Без понятия. Может, это грохнуло у тебя в голове. Может, ты чувствуешь вину из-за того, что случайно убили вашего парня, после того как вы случайно затеяли штурм. И у тебя от этого возникают галлюцинации.
— Нам выстрелы казались настоящими.
— Или Сонни чистил оружие и случайно пальнул в себя.
— Это верно?
— Какой позор: кто-то рассчитывал, что он выступит свидетелем и все такое, а он стал протирать свой «глок», не проверив, нет ли в патроннике патрона.
— У нас с ним нет сговора, Лу.
— Теперь уж точно нет. Херушки вам. Я это гарантирую.
Лебоу и Анжи посмотрели на Поттера.
— Так Боннер мертв? — спросил переговорщик у Хэнди.
«Ты совершал когда-нибудь что-то плохое, Арт?»
— У тебя осталось двенадцать минут, — раздался веселый голос Хэнди.
Щелк.
— Ответьте. Бадд на проводе.
Поттер схватил трубку.
— Чарли, вы где?
— В аэропорту. Здесь есть вертолет. Но я не могу найти того, кто бы мог поднять его.
— Должен быть кто-нибудь.
— Рядом находится школа — авиационная, — и какой-то парень живет в ее здании, но он не открывает дверь.
— Мне нужен вертолет через десять минут. Чтобы он поднял шум над рекой и сел на большое поле к западу отсюда. То, что в полумиле от бойни. Чарли, это все, что от тебя требуется.
— Все? О Господи!
— Удачи, Чарли!
Бадд пробежал под вертолетом. Это был «Сикорский» — большой аппарат старой модели из тех, что во времена, когда в космос летали «Джемини» и «Аполло», вылавливали из океана мокрых астронавтов. Вертолет был покрашен в белый, оранжевый и красный цвета. Расцветка береговой охраны, хотя опознавательные знаки давно замазали.
Аэропорт оказался маленьким. Вышки управления не было — только рядом с полем матерчатый флюгер указывал направление ветра. С полдюжины стоящих без дела одномоторных «пайперов» и «сессн» были надежно закреплены от ураганов страны Оз.
Бадд треснул кулаком в дверь домика за первым ангаром. Табличка рядом сообщала, что в доме жил господин Д. Д. Пемброук, дававший уроки управления вертолетом и возивший пассажиров с почасовой и поденной оплатой.
Но несмотря на табличку, место казалось скорее жилым, чем служебным. На пороге скопилась куча корреспонденции, и через окно в двери Бадд заметил внутри желтый свет, гору одежды в пластиковой корзине и свисающую с койки мужскую ногу. Из дырки в носке торчал палец. Капитан ударил сильнее.
— Давайте открывайте! Полиция!
Палец дернулся, сделал круг и замер.
Новые удары.
— Откройте!
Палец больше не шевелился.
Окно легко поддалось под напором плеча Бадда. Просунув руку, Чарли открыл замок и вошел внутрь.
— Эй, мистер!
На койке лежал мужчина лет шестидесяти, в комбинезоне и майке. Соломенные волосы разметались. Он храпел так же громко, как двигатель «Сикорского».
Бадд схватил его за руку и сильно тряхнул.
Д. Д. Пемброук, если это был он, тут же открыл слезящиеся красные глаза, посмотрел мимо капитана и перевернулся на другой бок. Но хотя бы храпеть перестал.
— Мистер! Я из полиции штата. Срочное дело! Вставайте! Нам немедленно нужен ваш вертолет.
— Отвали, — пробормотал Пемброук.
Дыхание спящего не оставляло сомнений, и рядом с ним лежала пустая бутылка из-под виски «Дюарс».
— Черт вас возьми, мистер! Просыпайтесь! Нам надо лететь!
— Я не могу лететь. Никак. Уходите. — Пемброук не шевельнулся и не открыл глаза. — Как вы сюда попали? — спросил он без тени любопытства.
Капитан перевернул его и встряхнул за плечи. Бутылка упала на цементный пол и разбилась.
— Вы Пемброук?
— Да. Что с моей бутылкой?
— Послушайте: проводится срочная федеральная операция. — Бадд заметил на грязном, замусоренном столе банку с растворимым кофе. Налил воды из крана над ржавой раковиной и бросил в нее четыре полные столовые ложки порошка. Затем сунул грязную кружку в руки Пемброука. — Выпейте, мистер. Нам пора. Вы должны отвезти меня к бойне, что стоит дальше по шоссе.
Пемброук, не открывая глаз, сел и понюхал кружку.
— Что за бойня? А это что за дерьмо?
— Та, что у реки.
— Где моя бутылка?
— Выпейте кофе, это поможет вам проснуться.
Крупинки не растворились и плавали на поверхности как черные льдинки. Пемброук втянул напиток в рот, тут же выплюнул на кровать, а кружку отшвырнул в сторону.
— Фу! — Только тут он понял, что перед ним стоит мужчина в синем костюме и бронежилете. — Кто, вашу мать, вы такой? Где моя…
— Мне нужен ваш вертолет. И немедленно. Идет срочная федеральная операция. Вы отвезете меня к бойне у реки.
— Это к которой? К той старой? Она в каких-то трех дерьмовых милях отсюда. Быстрее доедете на машине. А то и дотопаете пешком. Вот дьявол… моя голова! О-о-о!
— Мне нужен вертолет. Немедленно. Я уполномочен заплатить вам любую сумму.
Пемброук с закрытыми глазами повалился на кровать. Капитан понял: даже если они умудрятся взлететь, то все равно разобьются и оба погибнут.
— Пошли! — Он потянул пьяницу за лямку комбинезона.
— Когда?
— Сейчас. Сию минуту.
— Я не могу лететь в таком сонном состоянии.
— Ничего. Обойдется. Какова ваша такса?
— Сто двадцать за час.
— Плачу вам пятьсот.
— Завтра. — Пемброук начал снова укладываться и, закрыв глаза, пошарил рукой по грязной простыне в поисках бутылки. — Убирайтесь.
— Мистер, откройте глаза.
Пьяница послушался и увидел перед собой дуло автоматического пистолета.
— Сэр, — начал капитан нарочито тихим, уважительным голосом, — вы сейчас встанете, пойдете к вертолету и доставите меня туда, куда я вам скажу. Ясно?
Кивок.
— Вы трезвый?
— Как стеклышко. — На этот раз Пемброуку удалось продержать глаза открытыми пару секунд, но затем он опять отключился.
Мелани, привалившись к стене, поглаживала светлую потную головку Беверли. Несчастной девочке каждый вдох давался с трудом.
Учительница потянулась вперед и выглянула из зала забоя. Эмили стояла у окна и плакала. Внезапно Брут обернулся, посмотрел на нее и поманил к себе.
«Не ходи, — сказала себе Мелани. — Сопротивляйся».
Мгновение она колебалась, затем встала и направилась в главное помещение. К нему.
«Иду, потому что не могу себя перебороть. Иду, потому что он требует меня».
Мелани почувствовала, как в нее проникает холод — от цементного пола, металлических цепей и крюков, от блестящих струй воды с потолка, от сырых стен, покрытых плесенью и очень старой кровью.
«Я иду, потому что боюсь. Иду, потому что мы с ним вместе убили человека. Я иду, потому что могу его понять…»
Брут притянул ее к себе.
— Думаешь, ты лучше меня? Думаешь, ты хорошая. — Мелани поняла, что он говорит шепотом. Когда люди шепчут, у них меняются лица. Кажется, они говорят истинную правду, а на самом деле шепчут, чтобы убедительнее лгать.
«Почему мы его продаем? Дорогая, ты же знаешь, что сказал доктор. Да, сейчас ты еще что-то слышишь, но это уйдет. Не забывай, так говорят врачи. Тебе не следует начинать то, что через несколько лет придется бросить. Мы сделали это ради тебя».
— Смотри: через три минуты, если не прибудет вертолет, я собираюсь порезать ее. Убил бы, если бы у меня было больше заложников. А так, не могу себе позволить потерять еще одного — во всяком случае, сейчас.
Эмили так и стояла с молитвенно сложенными руками, смотрела в окно, дрожала и всхлипывала.
— Вот видишь. — Безжалостно-сильные пальцы Брута сомкнулись на запястье Мелани. — Если бы ты была хорошим человеком, по-настоящему хорошим, ты бы сказала: «Возьми меня вместо нее».
— Довольно!
Брут ударил ее.
— Не закрывай глаза! Итак, если ты не абсолютно хороший человек, в тебе есть нечто плохое. Где-то засело. И из-за этого плохого ты позволишь порезать малышку вместо себя. Ты не умерла бы. Я не собираюсь убивать ее. Только причиню немного боли. Чтобы те кретины снаружи… знали, что со мной шутки плохи. Неужели ты не способна вытерпеть немного боли ради подружки? Значит, ты плохая? Как я?
Мелани покачала головой.
Брут обернулся. Горностай тоже. И она догадалась, что зазвонил телефон.
— Не отвечай, — приказал Брут Горностаю. — Слишком много разговоров. Я устал от болтовни. — Он провел по лезвию большим пальцем. Мелани замерла. — Так, значит, взять тебя? Вместо нее? — Он провел ножом вверх-вниз, сделал в воздухе несколько восьмерок.
Как поступила бы на ее месте Сьюзан?
Мелани колебалась, хотя прекрасно знала ответ. И наконец, кивнула.
— Вот как? — Брут удивленно изогнул брови. — В самом деле?
— Две минуты, — объявил Горностай.
Девушка снова кивнула, затем обняла всхлипывающую Эмили, прижалась головой к ее щеке и осторожно отвела от окна.
Теперь Хэнди был совсем с ней рядом, голова в нескольких дюймах от ее головы, нос у самого уха. Мелани, конечно, не слышала его дыхания, но ей показалось, что он втягивает воздух — запах ее страха. Она не могла оторвать глаз от ножа. Лезвие чертило фигуры у ее лица: рядом со щекой, носом, перед губами и шеей. Ласково прошлось по груди, скользнуло к животу.
Она ощутила вибрацию его голоса и повернулась.
— …так что тебе порезать? Титьку? Не будет никакого урона. У тебя все равно нет приятеля, который ее щупает. Или ухо? От него тебе тоже нет проку. Видела фильмец «Бешеные псы»?[46]
Лезвие скользнуло вверх по щеке.
— А как насчет глаза? Слепая и глухая. Ты будешь настоящей уродиной.
Мелани не могла больше этого выдержать и зажмурилась. Старалась вспомнить мелодию «Изумительной благодати» — не получилось.
«В голове одна „Могила девы“. Ничего, ничего, кроме тишины. Музыка может быть либо вибрациями, либо звуком, но никак и тем и другим. И для меня в том числе. Ну, давай, — думала она, — делай что собираешься, и покончим с этим».
Но в следующую секунду руки грубо отпихнули ее, и она открыла глаза, едва удержавшись на ногах. Брут смеялся, и Мелани поняла, что вся эта сцена с самопожертвованием только игра. Он снова потешался над ней.
— Нет-нет, мышка, у меня на тебя другие планы. Ты будешь моим подарком Прис. — Он передал девушку Горностаю, и тот с силой вцепился в нее. Мелани попробовала вырываться, но его мертвая хватка была крепче тисков. Брут снова поставил Эмили в окно. Девочка встретилась взглядом с Мелани, молитвенно сложила руки и заплакала.
Брут зажал голову Эмили в изгиб локтя и поднес острие ножа к ее глазам. Мелани тщетно вырывалась из железных объятий Горностая. Хэнди посмотрел на часы.
— Время.
Эмили разрыдалась, ее сложенные вместе пальцы подергивались в жаркой молитве. Брут еще крепче сжал ее голову, отвел назад нож и прицелился в середину ее правого закрытого глаза.
Горностай отвернулся.
И вдруг его руки дрогнули от удивления. Он поднял глаза к мрачному потолку. Брут повторил его движение.
Наконец и Мелани тоже почувствовала.
Тяжелые удары сверху, словно раскаты литавр. Звук приближался, пока не превратился в непрерывный, направленный сверху вниз бас. Невидимый поток, который Мелани ощущала лицом, руками, шеей и грудью.
Музыка — это вибрация или звук. Но никак и то и другое.
Их вертолет парил над зданием бойни.
Брут высунулся из окна и вгляделся в небо. Затем своими худыми пальцами эффектно нажал на кнопку фиксатора и, как решила Мелани, с громким щелчком сложил нож. Рассмеялся и что-то сказал Горностаю, а она почему-то разозлилась, не поняв ни одного из его слов.
21:31
— Чарли, у вас бледный вид.
— Такой уж попался пилот. — В фургон нетвердой походкой вошел Бадд. — Господи, я еще слишком молод, чтобы отправляться на тот свет! Он промахнул поле и сел посреди шоссе Триста сорок шестого — чуть не на крышу пожарной машины. То еще ощущение, я вам скажу. Потом его стошнило из окна, и он улегся спать. А я выключал там все подряд, пока не заглох двигатель. И здесь, от этого запаха гари, мне что-то совсем нехорошо. — Куда девалась достойная подражания выправка капитана? Он опустился на стул и обмяк.
— Вы все сделали правильно, — успокоил его Поттер. — Хэнди согласился дать нам еще немного времени. Группа спасения заложников ФБР прибудет с минуты на минуту.
— И что тогда?
— Тогда посмотрим, — ответил переговорщик.
Бадд твердо посмотрел на Поттера.
— По дороге на аэродром я слушал переговоры по рации. В здании бойни стреляли?
Лебоу оторвался от клавиатуры компьютера.
— Хэнди застрелил Боннера. Так мы считаем.
— Судя по всему, Хэнди и Уилкокс отнеслись к нашей игре чуть серьезнее, чем мы предполагали, — объяснил переговорщик. — К тому, что Боннер будто бы заключил с нами сепаратную сделку. Решили, что он крысятничает.
— Что поделаешь, — небрежно бросил аналитик. — Всего не предусмотришь.
— Невозможно было предсказать, — повторил Тоби фразу киборга из своего любимого фантастического романа.
Чарли Бадд, самозваный федеральный прокурор и наивный полицейский штата Канзас, оказался единственным искренним человеком в этой компании: он молча смотрел на переговорщика, пока их взгляды не встретились. Поттер понял: Бадд догадался, что он не исключал такой развязки, давая ему сценарий игры. Специально хотел, чтобы капитан возбудил в Хэнди недоверие к сообщнику.
Но во взгляде Бадда было кое-что еще. Его глаза говорили: «Да, Поттер, я понимаю. Вы воспользовались мною, чтобы убить человека. Что ж, все по-честному. Я же шпионил за вами. Но грехи очистили нас друг перед другом. И чего мы достигли предательством? Одним преступником меньше — это даже к лучшему. Только имейте в виду: я больше ничего вам не должен».
Зазвонил мобильник капитана. Бадд некоторое время слушал, отвечая «так». Затем закрыл рукой микрофон и поднял голову.
— Как поступить? Это Тед Франклин, командир на моей территории. Говорит, что в Макферсоне, это недалеко отсюда, объявилась некая женщина-полицейский. Она утверждает, что вела переговоры с Хэнди о сдаче, когда пять лет назад он совершил налет на ночной магазин.
— Хэнди сдался ей?
Бадд задал вопрос в телефон и выслушал ответ.
— Судя по всему, да. В тот раз, кажется, вообще не было заложников — всем удалось убежать, и спецназ собирался ворваться в здание. Ситуация, совсем не похожая на нашу.
Переговорщик и аналитик обменялись взглядами.
— Пусть в любом случае приезжает, — кивнул Поттер. — Сумеет она нам реально помочь или нет, это мы посмотрим, а Лебоу уже потирает руки, предвкушая дополнительную информацию о плохих парнях.
— Хорошо.
Бадд отдал команду своему подчиненному, и у Поттера потеплело на душе при мысли, что у него появится союзник. Он откинулся на спинку стула и стал размышлять вслух:
— Нет ли способа вытащить еще одну или двух заложниц до того, как прибудет спецназ?
— Что мы можем предложить Хэнди, чего он еще не требовал? — спросила Анжи.
— Он требовал транспорт, еду, спиртное, оружие, электричество…
— Классика, — кивнула психолог. — Все преступники, захватившие заложников, это требуют.
— Но не требовал денег, — вмешался Бадд.
Поттер нахмурился и посмотрел на лист под заголовком «Обещания», где было отмечено все, что они уже дали Хэнди.
— Вы правы, Чарли.
— Неужели не просил? — удивилась Анжи.
Лебоу просмотрел свои записи и подтвердил, что Хэнди ни разу не упоминал о деньгах. Он повернулся к капитану.
— Как вы об этом вспомнили?
— Видел в кино, — признался тот.
— Хэнди не планировал захват заложников, — продолжил аналитик. — Он не искал выгоды, а бежал из тюрьмы.
— Как тот парень, — добавил Бадд. Поттер и Лебоу посмотрели на полицейского. Капитан покраснел и объяснил: — Это тоже было в кино. Его играл Джин Хэкмен. Или он играл переговорщика, как вы, Артур. Хороший он актер, этот Хэкмен.