Космический принц и его заложница Пашнина Ольга
– Сначала не работала. В надежде хотя бы временно скрыть тебя от Александра я передал тебе информацию о дгнарнах. Ты обработала ее и выработала стратегию поведения, необходимую для самосохранения. Точно так же как твоя система реагирует на холод, жару, как вкусовые рецепторы передают процессору информацию о том, что ты ешь, формируют предпочтения. Целая отдельная система отвечает за то, чтобы ты выглядела и действовала как человек. Каждый из алгоритмов можно отключить.
Воцарилась тишина, жуткая и тяжелая. Я растерянно обернулась на императора, но он лишь смерил меня тяжелым усталым взглядом.
– Я робот? Машина?
– Биоробот. Искусственный интеллект, осознавший себя как личность. Ответ на вопрос, можем ли мы быть богами.
Наверное, вот так уничтожают настоящих врагов. За пару минут неспешного разговора просто выносят, не оставляют никакого шанса, ни единой надежды. Отец с блеском справился со своей задачей, и, видят звезды, лучше бы он меня уничтожил.
Я медленно поднялась с кресла.
– Извините, мне надо на воздух.
Каким-то чудом я нашла дорогу обратно. Не видя перед собой ничего, зашла в лифт, наугад ткнула в сенсорную панель, а вышла уже на крыше.
Испугалась, вдруг оказавшись здесь. Страшно не от высоты, а от мысли, которая промелькнула в голове. То есть в процессоре… или как я теперь должна говорить? Ветер трепал распущенные Александром волосы.
Я растерянно подняла руку и коснулась мягких прядей. Ненастоящие… волосы, кожа, губы… губы, которыми восхищался Александр, ненастоящие. Игрушечные. Интересно, Брайан Кноринг, создавая их, думал о том, какой эффект они оказывают на мужчин?
Черт, да конечно, думал! Мне никаких трудов не составляло держать себя в идеальной форме, я не имела проблем с кожей, не болела. Идеальная игрушка, которой к тому же можно внушить что угодно. Что она влюблена, например.
Я задыхалась. От свежего, показавшегося таким вкусным воздуха я задыхалась, как рыба, выброшенная на берег. Крупные капли дождя падали с неба. Холодные, мокрые. Какие алгоритмы отвечали за это? Что внутри меня происходило, что включалось, когда я чувствовала холод?
Ноги на каблуках устали, и я рассмеялась, немного нервно. Почему я чувствую усталость? Почему думаю о том, что надо идти под крышу?
Вот что отец имел в виду, говоря, что мое место на чердаке, как сломанной кукле. Четыре года… четыре года я существую! А в голове воспоминания… как я переезжала, как встречалась с друзьями, которых наверняка не существовало. Как брала кофе каждый день на протяжении многих лет. Как однажды упала с велосипеда, а еще раньше, в детстве, училась плавать. Я мало что помнила из детства, но ведь помнила! Обрывки, кусочки, эпизоды… придуманное кино, чтобы игрушка не задавала лишних вопросов.
И что дальше? Отключат, чтобы не рисковать? Наверное. Александр говорил, технология опасная. Я – самое страшное оружие в галактике? Не смешите. Но он ведь знал… все знал с самого первого дня. Привезти меня на Канопус стало для него первоочередной задачей.
Я обошла крышу кругом, пытаясь найти укрытие от дождя. Наконец нашла: две стены куполов, между которыми оказалось пространство как раз для худенькой девицы. Но оказалось, что от дождя все равно не скрыться. А сил идти куда-то еще не было.
Я не помню, ревела или просто сидела, мокрая до нитки. Дождь превратился в настоящий ливень, шел стеной, из-за которой не было видно ничего дальше метра. А я сидела, смотрела в эту серость и ни о чем не думала.
Так проще. Ждать, когда тебя отключат. Наверное, это как смерть у людей. Раз – и темнота. Не знаю, как здесь, а на Земле часто верили в то, что после смерти души ждет что-то еще, что-то хорошее. Или, может, другая жизнь. А я всегда считала, что там только темнота. И надо же, не ошиблась. Во всяком случае, в отношении себя.
Возможно, если отключиться, как-то забыться, то получится окунуться в мир, где я была человеком. Поверить в то, что у меня было детство. Поверить в то, что Александру я нравилась.
Настоящий… теперь он казался мне недосягаемой мечтой. Я была такой дурой, когда стеснялась рядом с ним. Если бы пару дней назад я знала, чем эта поездка кончится, я бы постаралась его запомнить лучше. Запах, тепло, ощущение кожи, поцелуи, объятия, голос.
Боже… я не могла вспомнить его голос!
И даже звезд не видела. А так хотелось взглянуть.
Отключилась быстро. Дождь все не стихал, а я провалилась в забытье. Вода стекала по волосам, платью. Было адски холодно и темно, вдалеке грохотал гром, небо над городом прорезала молния.
– Вот ты где, – услышала я чей-то голос. – Ну и как погода? По мне, немного душно.
Я с трудом открыла глаза. Кто-то поднял меня на руки, и через несколько секунд я оказалась в тепле. Сразу же начался озноб, так меня не трясло, даже когда я оказалась в изнанке.
– Ну тихо, тихо, – пробурчали наверху. – Мокрая вся. Два часа тебя искали. Полный дворец разведчиков, и ни один дурак следилку на тебя не повесил.
Искали? Зачем? Кто? Два часа… праздник уже, должно быть, кончился.
– Так, давай-ка раздевайся, – приказал император.
Я, оказавшись в комнате, его рассмотрела.
Постель была расправлена, перестелена, и я вдруг поняла, что очень хочу лечь, свернуться там клубочком и снова погрузиться в забытье. И плевать, кто стоит рядом. Хотя мужчина тактично отвернулся, пока я стягивала мокрое платье и лезла в постель.
Оказалось, одеяло способно греться, и я чуть не застонала от облегчения. Матрас прогнулся под весом мужчины, тяжелая рука легла мне на живот поверх одеяла. Внимательный, очень задумчивый взгляд.
– Что? – не выдержала я. – Почему вы так смотрите?
– Просто вспоминаю разное. Из прошлого. Вспоминаю Шератан, еще не уничтоженный войной. Искореженный, но еще живой.
– Наверное, красивая была планета.
– Да. Очень. Необычная, второй такой я не знаю, а я объездил половину галактики. Как там сейчас?
– Дворец почти не тронут. Как будто все просто ушли…
– Так и есть. Все просто ушли, думали, что вдали от крупных городов есть шанс.
– Зверушки бегают. Была одна… как птица-говорун. Повторяла то, что услышала много-много лет назад.
– Либрь, – кивнул император. – Глазастый такой. Живет несколько сотен лет, действительно обладает феноменальной памятью. Поэтому и крутится у дворца, раз жил там при дгнарнах. Наверное, принадлежал важной даме и частенько ставил ее в неловкое положение.
Я улыбнулась сквозь слезы, которые не преминули пролиться на щеки. Даже не заметила, как они появились.
– Ну плакать-то зачем. Что было, то было. Это наша история. У всех есть история, Бриллиана, и у всех она разная.
– Моя – выдуманная.
Он усмехнулся:
– И что, совсем ничего настоящего нет?
Я смущенно отвела глаза.
– И мой сын ненастоящий?
– Я ненастоящая.
Он вдруг больно ущипнул меня за бедро, прямо через тонкое одеяло.
– Ай! – взвизгнула я.
– Ну вот, а говоришь, ненастоящая. Орешь хорошо, натурально.
– Это сигналы идут к процессору.
– А у живых существ иначе? Ну, материал процессора другой, это да. Некоторые вообще обходятся только динамиком, через процессор то, что они несут, явно не проходит.
– Шутите.
– Ну да. По-другому тут не выжить. Но если ты, как считаешь, ненастоящая, то почему расстроилась? У роботов нет эмоций. Они их могут имитировать, но не испытывать. Ты могла сказать «ок» и уйти или продолжить беседу. Робот бы не полез на крышу, прятаться от всего мира и реветь.
– Я даже не знаю, что сказать. Не знаю, как теперь… что теперь делать. Это ведь опасная технология. Александр сказал – очень опасная.
– Бриллиана, мы обещали тебе помочь, и мы тебе поможем. Любая технология опасна в неумелых руках. Осознавший себя, ничем не ограниченный ИИ действительно выглядит как смертный приговор галактике, но Брайан вовремя одумался. Ты имеешь вполне существенные ограничения, только начинаешь свой путь осознания, так что все зависит от того, в какой среде и рядом с кем ты будешь развиваться.
– Но…
– Бриллиана, ты способна причинить кому-то зло? Александру или Паулине?
– Нет, конечно, нет, я бы…
– С чего взяла, что будешь способна?
– Я ведь компьютер. Меня можно перепрограммировать.
Его голос мягко звучал под уютный стук дождя за окном.
– В мире существует только один человек, способный создать тебя. И не существует никого, кто бы смог вмешиваться в существующую личность. Мы понятия не имеем, как из доброй и чуткой девочки сделать смертоносного монстра, а значит, это или невозможно, или очень сложно. Каждая твоя проблема решаема. Если ты захочешь ее решить.
– По-моему, затраты сил на возню со мной не сопоставимы с пользой.
– При прагматичном подходе, возможно. – Император пожал плечами. – Но мне эта польза уже давно ни к чему. Я воспитал одну дочь, смею надеяться, что неплохо. Воспитаю и вторую.
Я не смогла это выносить, отвернулась и укуталась в одеяло с головой. Невыносимо стыдно оказалось показывать реакцию на простую фразу. Как же унизительно признавать, что готова тянуться к любому предложенному теплу.
– Как у вас тут дела?
Я сразу узнала приглушенный одеялом голос Паулины.
– Нормально. Жить будет. Даже долго.
– Бриллиана, как ты? Промокла? Давай я распоряжусь, чтобы принесли горячее вино.
Невежливо скулить, когда к тебе обращается императрица, так что я вылезла из-под одеяла и вытерла глаза.
– Нет, спасибо, я в порядке. Вряд ли робот может заболеть.
– А вот женщины способны на все, – хмыкнул император. – Пойду скажу, чтобы вам принесли выпить, и провожу гостей.
– Спасибо, – вздохнула я.
То ли за горячее, то ли за все остальное. Что ж, я вернула себе расположение императора. Кажется, он перестал злиться на то, что я подставила Александра, и даже готов мне помочь. Только как вообще можно помочь?
– Поговоришь с Александром? – спросила Паулина.
– А можно не сейчас?
Я вдруг жутко испугалась. Разговора, того, что он увидит, в каком я состоянии. И того, как теперь на меня посмотрит, когда не надо притворяться, что все как обычно.
– Конечно, можно. Я тоже сторонник того, что на свежую голову разговоры получаются лучше. Осталось начать следовать собственному правилу. Да, Брайан встряхнул как следует наш дворец. Слышала бы ты, как орал Александр. Он сам хотел тебе сказать. Вообще я тоже ужасно зла, потому что так не поступают. Порой тщеславие гениев разрушает все вокруг них.
– Он сделал все, чтобы разрушить мои иллюзии. Наверное, к лучшему, что так резко все оборвал. И вопросы закрыл разом.
– И то верно. В любом случае с правдой жить проще. Сначала кажется, ну ее, эту правду, но потом будет легче. Принимай себя не как ущербную, а как особенную. Второй такой не существует. И еще можно будет сделать свадьбу в техно-стиле…
Свадьбу? Мне показалось, я ослышалась. Одно дело – утешать расстроенную гостью, да еще и несколько опасную, а другое – говорить о ее свадьбе с единственным сыном!
– Но я… я ведь не человек! – Слова вырвались непроизвольно. – Зачем вам такая невестка? Кукла с набором программ и доступом в интернет.
– Бриллиана… – Императрица села на постель и взяла меня за руку.
У нее были удивительно гладкие и теплые руки. Пожалуй, такие руки должны были быть у мамы. У настоящей мамы.
– Один раз я уже отказалась от того, кого люблю. Это разбило мне сердце. По счастливой случайности я как фанера над Парижем пролетела над крупными неприятностями.
– Над чем? – Я моргнула, подумав, что ослышалась.
– Над тем, над тем, – фыркнула Ее Величество. – Так вот, больше я никогда не пожертвую семьей ради каких-то политических целей. И сыну не посоветую. И никогда не стану рассматривать избранников своих детей, кем бы они ни были, с точки зрения удобства, выгоды или престижа. Хотя надеяться на то, что Адриана выйдет замуж хотя бы не за уголовника, все же посмею.
Она задумчиво покосилась куда-то наверх, вероятно, в сторону спальни дочери. Которую я, к слову, до сих пор не видела.
– У вас так часто встречаются в речи земные слова… откуда вы…
– Я с Земли, милая. Давным-давно приехала сюда. Выгляжу как все, но из речи просто так не вытравить привычные выражения. Они удивительным образом трансформируются в голове с учетом особенностей языка.
– Вам не обязательно со мной сидеть здесь, – сказала я. – Мне было плохо, но… я не буду делать глупостей и подумаю обо всем на свежую голову.
– Мне не хочется возвращаться на прием. Александр работает, я попросила его срочно вместе с технарями разобраться в разработках Кноринга и так, навести кое-какие справки. Адриана спит после теплового удара, даже на праздник не пошла. С гостями я пообщалась, так что с удовольствием посижу в тишине и спокойствии.
В этот момент вернулся император, впуская вслед за собой робота с подносом, на котором стояли две большие изящные стеклянные чашки с темно-красным напитком.
– Горячее вино с фруктами.
– Глинтвейн!
Я вдруг вспомнила, как любила его дома. Показалось, жить стало чуточку проще. Раз меня все еще радуют простые вкусняшки, то, может, стоит погодить с отключением и уборкой игрушек в дальний ящик.
Я взяла чашку и тут же облилась, еле ногу успела отдернуть.
– Ну вот, – рассмеялся мужчина, – ручки-крючки, я же говорю, моя девочка.
– Да у тебя все дети твои, – будто обиженно пробурчала Паулина. – Мне ничего не оставил.
– Ну как же, они светленькие.
– Адриана. Александр светлый только на солнце, стоит сбежать из нашего климата, так сразу копия папочки. Я надеялась, хоть на невестке оторвусь, но, похоже, ты и ее себе прибрал.
– Жди Адрианкиного хахаля, его тебе придется защищать, ибо я из него всю душу вытрясу.
Я пила глинтвейн мелкими глотками и с удовольствием наблюдала за их перепалкой. Да, пожалуй, так могла выглядеть семья мечты, где мама и папа настолько разные, что диву даешься, как вообще они нашли друг друга. Но одновременно с этим расцветает надежда: и твоя половинка где-то бродит. Или работает…
– Ну все, теперь мне точно пора возвращаться. Там, леди, такой скандал. Какого-то гостя жена застала с любовницей в уборной. Я решил не вмешиваться, сражающиеся женщины беспощадны. Но пора всех провожать, а потом работать.
– Не забудь поспать! – крикнула ему вдогонку Паулина.
– Ваше Величество! – Я вдруг не выдержала. – А можно спросить?
– Давай.
– Тот камень, который мы искали на Шератане… что это?
– Просто камень. Память. Его дарили матери первого наследника.
– Значит, мне подарят камушек? – Императрица лукаво улыбнулась.
– Сама же сказала, что дети мои. Себе оставлю.
Вслед Его Величеству полетела подушка, но от нее он увернулся с поразительной ловкостью, а весь удар принял на себя робот.
От вина меня начало клонить в сон. Интересно, это тоже микросхемы внутри посмотрели в интернете, как надо реагировать на алкоголь? Ну в самом-то деле, не кровь же хмель разносит.
– Отдохни, поспи. Завтра новый день и новая жизнь.
– Вы будете меня изучать, да?
– Только если ты разрешишь. Мы сделаем тебе документы, и даже сможешь подать на нас в суд за похищение.
В суд я точно не собиралась подавать. А все остальное… Паулина права, надо было поспать. Сначала я подумала, что не смогу уснуть, но отключилась, едва погас свет. Никогда еще так крепко не спала, а засыпая, вдруг поняла, что в вине, возможно, было какое-то успокоительное.
И правда, Александр весь в отца. Но это, похоже, большая-пребольшая удача.
Глава одиннадцатая
Космическая принцесса
– Доброе утро, девочка-робот.
Я часа три провела перед зеркалом, пытаясь обнаружить в себе признаки искусственного интеллекта. Потом поняла, что прежде, чем искать искусственный, надо обнаружить хотя бы просто интеллект. А его явно нет, раз я всерьез заглядывала себе в горло, надеясь увидеть… что? Провода? Синюю изоленту? Забытую во время последнего ТО отвертку?
В общем, чувствуя себя полной дурой, решила отложить поиск доказательств на потом и занялась подготовкой к важному разговору. Мылась, причесывалась, выбирала одежду, волновалась, пила успокаивающий чай. Оттягивала момент, в общем, до тех пор, пока не стало ясно, что или я иду к Александру сейчас, или мы снова поссоримся и какая-нибудь Лайла кинется его утешать.
Поэтому я в нерешительности остановилась перед дверями его комнаты, которые оказались открыты. Затем вошла, остановилась возле входа в гостиную и невольно залюбовалась открывшейся картиной.
Александр сидел в высоком кресле у окна, смотрел на город в отдалении и о чем-то думал. Волосы после душа казались темными, а еще за время нашего путешествия они сильно отросли. Он был по пояс обнажен, на теле еще блестели капельки влаги. А в руках держал корону, будто сплетенную из серебряных и золотых лент. Вот уж действительно принц.
– Доброе утро, – позвала я.
– Брилли. Ты пришла.
– Конечно, я пришла. Вчера твой отец принес мне вино с каким-то успокоительным, и меня вырубило, так что я проспала до обеда.
Ну… вру немного. Но ему нельзя применять телепатию, так что пусть. Не признаваться же, что не знала, как к нему подступиться.
– Ты должна была узнать не так.
– Да ладно, какая разница. Менее шокирующим бы это не стало. Зато теперь я точно знаю, что папа мне… не папа.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Немного странно, и до сих пор пытаюсь осознать. Мне кажется, я решила в это не верить и вести себя как обычно.
– Тебе и нужно вести себя как обычно. Это не болезнь, не уродство, просто особенность.
– Ну да, мне четыре года.
Я нервно рассмеялась.
– Бывает и такое. Представители некоторых рас живут всего год. Рождается летом, к осени становится совершеннолетним, к зиме женится, к началу весны его дети заканчивают школу, а в конце умирает в окружении любящих внуков. А кто-то живет две сотни лет и до сих пор облизывает дверные косяки.
– Ты меня успокоил.
– А уж сколько у нас искусственно выношенных детей! Так что ты хоть и уникальна, все же не сказать, чтобы оригинальна.
– Вот возьму и обижусь.
– Хороший знак. Я вчера за тебя испугался.
Я села в кресло напротив. От волнения сломала ноготь и вздохнула.
– Можно, я кое о чем тебя спрошу? Только ответь честно. Это важно.
– Конечно, Брилли, – ласково сказал Александр. – Спрашивай.
– Почему ты мне не сказал?
– Сначала ты ударила меня в нос и брыкалась. Не тот уровень отношений, на котором проводят доверительные беседы. Потом не было смысла. Нам надо было спасаться, а я не знал, как ты отреагируешь на такую новость.
– Но ты хотел доставить меня на Канопус?
Александр непонимающе на меня посмотрел:
– Конечно, хотел, Брилли, о чем ты вообще спрашиваешь?
– Потому что я не должна попасть в чужие руки?
Как же сложно оказалось задавать такие вопросы! Как наживую резать.
– И поэтому тоже. И потому что я хотел тебя привезти. Показать другой мир, познакомить с семьей, оказаться в спокойной обстановке, увезти тебя от Брайана, который совсем помешался на своих машинах.
– Но я тоже машина. Разве можно дружить с роботом? Или любить робота?
Мне показалось, он разозлился. Александр поднялся, отшвырнул куда-то корону и остановился у окна, сложив руки на груди. Я думала, он скажет примерно то, что и его родители. Главное не процессор в голове и не микросхемы, какая разница, что внутри. Поэтому когда услышала его первую фразу, даже рот открыла от удивления.
– Да, ты робот. У тебя искусственная кожа. Органы только для вида, внутри каждого спрятана электроника. Кровь для маскировки, ешь ты, чтобы не отличаться от других, подстраиваешься под обстоятельства. Все твои системы запрограммированы на то, чтобы сливаться с толпой, чтобы выжить. Такова уж правда, с ней ничего не поделать.
– Э-э-э…
– Я не закончил. Если бы ты, Брилли, внимательно слушала Брайана, ну или хотя бы почитала об ИИ в сети, то поняла бы, чем просто робот отличается от него. И не задавалась бы глупыми вопросами. Давай я тебе помогу. Я вот завтра полечу на конференцию по вопросам защиты экосферы, попаду в аварию, мне отрежет ноги. Поставлю протезы. Я буду другим? А потом почки откажут и поставят искусственные. А потом сердце, и его заменят насосом. А потом глаза, челюсть вставную сделают и хвост пришьют, а ты рога наставишь. Я перестану быть Александром?
– Чего это я рога-то наставлю?!
– То есть хвост тебя в целом устраивает? – рассмеялся он.
Я не выдержала и слабо улыбнулась.
– Что ты хочешь сказать, я понимаю. Но вопроса это не отменяет. Ты со мной возился, потому что надо или потому что хотел?
– Я с тобой, как ты выразилась, возился, потому что ты мне понравилась. Я все равно терпеть не могу эту корону и, едва сестричка подрастет, передам ей право наследования трона. Так что имею право выбирать себе в спутницы кого угодно. Захочу – робота, захочу – годдера, а захочу – вообще вон Деннигзу в любви признаюсь. И пусть кто попробует возразить.
Я не стала рассказывать о разговоре с его матерью, в котором она призналась, что в любом случае не станет осуждать выбор детей. Мне будто доверили важный секрет, и я намеревалась его хранить.
– А по поводу татуировки… получается, это все алгоритм. Программа внутри меня, которая получила информацию о том, как я должна реагировать на кровь дгнарна, и притворилась.
– Да, это бьет по мужскому самолюбию, – хмыкнул Александр.
– И… – Я закусила губу и зажмурилась. – Можно, я ее отключу?
– Что?
Приоткрыла один глаз. Александр не злился. Не смотрел с ненавистью, не осуждал. Просто смотрел и внимательно слушал.
– Папа сказал, что может отключить любой… ну, я не знаю, как это называется. Любой блок, который отвечает за процессы внутри меня. Я хочу отключить татуировку. Чтобы понять, что я на самом деле чувствую. Убрать программу и дать возможность этому пресловутому сознанию решать, понимаешь?
– Понимаю, – тяжело вздохнул Александр. – Буду тебя ждать. Только будь осторожна с Брайаном.
– Что, правда будешь ждать? А мне казалось, ты не привык, чтобы твоими планами командовала девчонка.
– Ну не зверь же я, Брилли. Осваивайся, принимай себя, меня, нас. Я подожду.
Я остановилась рядом с ним у окна. В саду вовсю сновали крошечные роботы, подстригавшие газон, вдалеке в небе мельтешили корабли. На город с утра опустился туман, а после ночного ливня земля все еще выглядела влажной. Свежо, наверное, хорошо.
Александр обнял меня, уткнулся носом в волосы и вздохнул.
– Надо работать. Поужинаешь со мной?
– Конечно.
– Тогда отдыхай. На твоем эмирте есть прямой вызов ко мне. Не бойся, если будет что-то нужно или просто захочешь порадовать меня своим голосом. И еще вот, возьми кое-что.
Он достал из кармана изящное тонкое колечко, внешне напоминавшее корону – в том же стиле переплетенных лент.
– Ой…
– Не «ой», а просто… знак того, что ты занята. Брилли, я даю тебе свободу и время обдумать правду о себе. Но это не значит, что не буду стрелять в каждого, кто подкатит к тебе со своими романтическими и эротическими настроениями.
– Ты, как всегда, исключительно добр.
– Утро же, – философски ответил гад.
Я прожила в мучительном ожидании два дня. С просьбой избавиться от влияния татуировки я обратилась к императору. Сначала решила, он будет злиться за то, что я вроде как отталкиваю его сына. Но он лишь кивнул и ушел беседовать с отцом. На то, чтобы все подготовить, понадобилось два дня, за которые я извелась. И наконец на закате мне пришло сообщение, что господин Кноринг ждет у себя в лаборатории.
Да, к слову о лаборатории… непостижимым образом они умудрились заключить с отцом соглашение. Его не сажают за измену и даже дают работать в свое удовольствие в обмен на то, что все разработки будут принадлежать Канопусу.
– И с запретом на разработку ИИ, – добавила Паулина, едва заметила выражение моего лица.
– Но у вас нет гарантии, что его не сделает кто-то еще?
– У нас хорошая служба разведки. Пока никто даже не близок.
Я не стала дальше расспрашивать, просто решила покончить со всем этим раз и навсегда. Одна встреча с отцом, я избавлюсь от привязки, и… что дальше, не знала. Но в нагрудном кармане рубашки душу грело Александрово кольцо.
Папу поселили на территории дворца, в охраняемой части. Рядом располагалась лаборатория технарей, но формально Брайан Кноринг не работал вместе с основными сотрудниками. Эдакий свободный художник под замком.
Но это лучше, чем сидеть в тюрьме или вообще отправиться на тот свет за то, что чуть не продал серьезную технологию врагам.
Я пришла чуть раньше, сидела в приемной и мандражировала. Обстановка вокруг соответствовала: как в медицинском центре. Все белое, почти стерильное, аж глаза болели. Наконец раздался голос отца, и я вздрогнула:
– Заходи, Бриллиана.
В центре небольшого помещения стояло кресло, как у стоматологов, почти горизонтально опущенное. Рядом с креслом – внушающая ужас установка со множеством экранов, панелей, кнопок и щупов.
– Садись сюда. Будет неприятно. Сначала я отключу болевые ощущения, затем введу манипулятор, и все твои чувства отключатся. Я не стану вводить тебя в стазис, потому что должен следить за разными параметрами, так что, возможно, ты немного испугаешься. Но не волнуйся, процедура недолгая. К тому же, – он показал в дальний угол, – за мной внимательно наблюдают и причинить тебе вред не дадут.
– Да уж, это полезно, – пробормотала я, укладываясь.
Закрыла глаза. Еще чуть-чуть, и все.
Услышала только гудение. Потом прикосновение чего-то холодного к виску. Приоткрыла один глаз и в отражении лампы увидела, как в голову входит тонкая блестящая игла. Накрыло паникой, но… ни пошевелиться, ни вдохнуть я не смогла. Все чувства, кроме эмоций, отключились. Я не чувствовала запахов, не осязала кресло и подлокотники, не слышала. Осталась лишь способность видеть и паниковать.
Спокойно, спокойно, главное – не сойти здесь с ума. И не думать о том, что, возможно, после отключения сознание так и останется запертым в кукле, валяться на чердаке.
Это все равно что медицинская процедура, подумаешь.
Читать бесплатно другие книги:
