Космический принц и его заложница Пашнина Ольга

– А что с ребенком? Вы ее ему отдадите?

– Ну… Я бы не отдавал. Но мнение ребенка тоже должно учитываться.

– Да она же маленькая!

– Ты за или против того, чтобы она жила с ним?

Принцесса угрюмо промолчала. Если бы она знала! В идеале она очень хотела, чтобы кто-то решил все за нее. Строго приказал отдать Тею (или забрать себе), запретил ходить в их комнату, отправил куда-нибудь подальше от самой себя. Вот только папа на это не пойдет.

– Я так и подумал, – усмехнулся он. – Твоя мать права. Грессен принц. Если он изъявит желание взять опеку над девочкой, ему, возможно, разрешат, учитывая то, сколько лет прошло. Ну и помощь альянсу сейчас.

– Но…

– Нельзя отобрать у человека все и выгнать с голой жопой на мороз исключительно потому, что он раздражает принцессу.

– А прошлые преступления?

– Дважды за одно и то же не судят. Новых он пока не наделал.

– И что мне делать?!

Это вырвалось случайно, вообще Адри не планировала обсуждать все это с отцом.

– Понятия не имею. Для начала определиться, зачем тебе этот ребенок и нужен ли вообще. Рвать общение лучше сразу и сейчас, пока она не привыкла.

– А если я заявлю права на опеку? Кому отдадут ребенка скорее? Ему или мне?

И этого она говорить не собиралась. Но вдруг почувствовала, что и впрямь пойдет и сделает это. Папа только тяжело вздохнул.

– Полагаю, что тебе. Только давай ты будешь делать это не назло, а потому что ребенок нужен, ладно? Подумай месяцок-другой, время терпит.

– Ладно. Подумаю.

– Все, детка, на сегодня мой воспитательный запас иссяк. Обедать будешь? Или пойдешь обиженно сопеть матери?

– Пойду морально угнетать противника, – фыркнула она. – И заодно ребенка потискаю.

– Приведи хоть, – крикнул отец, когда она была уже в коридоре, – познакомиться.

Тея играла на коврике, прямо посреди комнаты.

Во дворце было много комнат, удобных для проживания с детьми, но ни одной, удобно расположенной для Грессена. У его дверей всегда дежурила парочка стражей и дроидов. По идее за дверями должна была быть обыкновенная, не самая большая комната. Но пришлось изворачиваться и делать отдельную зону для Теи. Там она и возилась с кучей игрушек. Эта девочка с кошачьими ушками умела очаровывать, так что подарки ей таскал весь дворец.

На то, как она играет, Адриана могла смотреть вечно. В особенности как Тея дергает ушками, прислушиваясь к звукам, которые человеку недоступны. Готова ли Адри взять ее себе? Не просто приходить, чтобы пару часиков поваляться на мягком ковре, а стать ей… ну пусть не мамой, но хотя бы старшей сестрой.

Свои, наверное, помогут. И вырастят девчонку, если вдруг Адриана не справится, но стыдно будет до ужаса.

– Тренируешь нервную систему?

Из раздумий ее вывел резкий и насмешливый голос Грессена. Он вышел из душа, начисто игнорируя рубашку, прошелся по комнате до балкона и задрал голову, глядя на мерцающие звезды. Ей не хотелось с ним разговаривать, но почему-то Адриана спросила:

– При чем здесь нервная система?

– А разве тебя не обломали с работой? Я думал, у тебя забрали игрушку в лице меня и сделали втык за то, что притащила в столицу ни за что, ни про что бедного принца.

– Мечтай.

Он пожал плечами и вернулся в комнату, чтобы бесить Адри еще больше. Нацепил рубашку, уселся рядом с Теей и принялся тыкать в нее мягкой меховой собакой.

– Это ты называешь игрой? Звезды, с тобой вообще никто в детстве не играл?

– Ну поиграй. Покажи, как надо, – с довольной улыбочкой предложил он.

Адриана снова почувствовала, как медленно краснеет.

– Когда ты оттаешь, Ледышка?

Тея заливисто хохотала и обнимала собаку. У ребенка насчет игр Грессена было свое мнение.

Адриане хотелось не оттаять, ей хотелось взорваться. Высказать ему все, что накипело, стереть с лица ухмылку. Внутри все кипело и горело.

Но она лишь одарила мужчину холодным взглядом и все свое внимание обратила к Тее. Да. Она здесь только из-за ребенка.

Праздник выдался суматошный. С утра вызвонила горничная: Тея заболела. Ничего серьезного, просто наконец сказалось все, что с ней случилось. Она кашляла, температурила и валялась в постели. Выданная врачом таблетка обещала подействовать к вечеру, а пока ребенок наслаждался всеобщим вниманием.

Сначала Адриана валялась с ней в постели и читала сказку, потом заявились Мирна с годдером, и Тея радостно тискала меховой шарик. Потом вернулся Грессен (где был, уточнить не соизволил) и… всех разогнал.

– Сончас! – почти рявкнул он на Адриану.

Принцесса даже обиделась. Нет, к его шуточкам, издевкам и подколкам она давно привыкла, а вот сейчас почувствовала себя шкодным ребенком, который мешает больной девочке. А этот, значит, заботливый папаша. Ну-ну.

Когда Адриана пришла, чтобы примерить выбранное мамой платье, та сразу поняла, что прежде, чем выпускать этот клубок нервов в люди, надо его немного распутать. И до вечера Адриана расслаблялась в горячих источниках на другом конце столицы. Вот что значит перепугать родительницу.

Ну а потом, разумеется, праздник. Платье вышло до ужаса красивое: темно-синее, сверкающее маленькими осколками переливающегося камня. Легкое, но в то же время пышное. Идеально подчеркивающее фигуру, открывающее плечи. К нему тиара с синими, как море, камнями, а к ней – сложная прическа, которая, впрочем, радовала принцессу чуть меньше, ибо вышла громоздкой и тяжелой.

За час до официального открытия вдруг пришел запрос на посадку во дворце.

– Ты не поверишь, – мама удивленно взглянула в эмирт, – это Александр.

Взвизгнув, Адриана сорвалась с места прямо в платье. Она не видела брата больше двух лет, он улетел в длительную экспедицию на Шератан. А теперь вернулся! Вряд ли надолго, но какая разница, хоть глазочком бы посмотреть!

Небольшой серебристый корабль сел на площадку, и, прежде чем кто-либо успел опомниться, Адриана повисла на шее у брата. Александр рассмеялся, а отец мрачно произнес:

– Вот так мы чуть от лихорадки не вымерли.

– Нас проверили на границе от и до.

Следом за ним вышла Бриллиана. На ней Адри виснуть не стала, хотя и очень хотела. За эти два года Бриллиана почти не изменилась, только волосы чуть укоротила и стала… взрослее, что ли? Работа идет ей на пользу.

– Вы в гости? – спросила мама после того, как все наобнимались. – Или с какими новостями?

– И то, и то. Похоже, мы были правы, и в подземных убежищах Шератана есть дгнарны. В принципе мы готовы пытаться к ним сунуться, но надо твое одобрение и какой-то четкий план, что мы будем делать с ними дальше.

– О каком количестве идет речь?

– Я думаю, о десятках тысяч.

Отец присвистнул. Адри только и удивлялась его хладнокровию. Ее саму потряхивало от мысли, что где-то в галактике есть еще дгнарны. И их можно спасти! Возможно, ей удастся в кого-нибудь влюбиться, выйти замуж, и все такое. Избавиться от удушающих мыслей о всяких гадах. Аж в глазах защипало от обиды.

Приезд Александра и Брилл немного оживил начало вечера, но потом все скатилось в привычную дворцовую рутину. Отец сбежал с праздника сразу после официальной части: проводить совещание вместе с сыном. Брилли слишком устала, чтобы всю ночь веселиться, и ушла спать. Осталась только мама, императрица покинуть собственноручно организованный прием не могла. Ну и Адриана.

«Доброго вечера, поздравляю с праздником. Его Высочество вернулся с добрыми новостями, я полагаю?» – и так десятки, а то и сотни раз. Язык отсох, а голова разболелась. Что ж, она никогда не была в этом хороша. Императорская корона сидела на Адриане как на годдере скафандр. Она падала в обморок на официальных встречах от жары и духоты, попадала в переделки во время туров по системам альянса, ее постоянно критиковали за наряды. Нет, и любили, конечно, тоже, но народ явно разочаровывался сдержанностью и отстраненностью своей принцессы.

В общем, разведка для Адри была не работой. Единственной доступной жизнью, в которой она могла дышать полной грудью.

– Ладно, не страдай, – вздохнула мама. – Иди и отдохни. Я здесь закончу и всех провожу.

Даже спорить сил не осталось. Сейчас выпьет успокаивающий коктейль и отключится, а наутро будет новый день и рассказ Александра о его работе.

Только Тею нужно проведать и узнать, как у нее дела. Это можно было сделать и через сеть, просто послав запрос Хэжину, но… Адриана не удержалась. Уговаривая себя, что она лишь хочет поцеловать ребенка на ночь и убедиться, что она выздоровела, принцесса упрямо брела к ненавистной комнате.

Но если заглянуть внутрь себя, если честно с собой же обсудить истинные мотивы этого почти ночного визита, то на самом деле Адриана хотела показаться Грессену в этом платье. Увидеть наконец не только усмешку, но и восхищение. Хоть чуть-чуть. Самую малость, ей хватит и капельки.

Она тихонько проскользнула в комнату и… встретилась взглядом с Грессеном. Тяжелым таким взглядом, даже немного грустным. Пожалуй, это был первый раз, когда она застала какие-то, отличные от ироничной флегматичности, эмоции у него.

Сидел в кресле, пил чай, а на полу возилась Тея, барахталась среди огромных игрушек и пыталась рассадить их в круг.

– Чего не спим? – спросила Адриана.

– Днем выспалась, – сообщил очаровательный ребенок и от усердия даже язык высунул. – Поиглай!

Пришлось сесть рядом с ней на пол и устроить чаепитие игрушкам. Под внимательным, разумеется, взглядом этого доморощенного папаши. Адриана все пыталась понять, почему именно Грессена из всех мужчин на корабле выбрала Тея. Но еще больше она недоумевала, почему Денебский так легко принял ребенка. Надеялся использовать и выторговать абсолютную свободу?

– Ты была на балу? – спросила Тея.

Ушки навострила и даже рот приоткрыла.

– Да, на празднике.

– Ты плинцесса?

– Ага.

– Ого-о-о…

Она живо заинтересовалась платьем. Сопела, рассматривая кристаллы, трогала пальчиками мягкую переливающуюся ткань. Даже браслет на зуб (хотя зубы у нее еще выросли далеко не все) попробовала, весь обслюнявила, захныкала. И радостно заулыбалась, когда Адриана его сняла и вручила ей.

А потом вдруг почувствовала, как из волос вытаскивают тонкие шпильки и локоны медленно, один за одним, падают на плечи.

С невозмутимостью космического танка Грессен расплетал ее прическу. Против воли ей хотелось расслабиться и отключиться, потому что блаженство, которое охватывает девушку во время роспуска волос сравнимо с блаженством от снятых туфель.

Так и сидели. Адриана на полу, Тея положила голову к ней на колени и рассматривала браслет с блестяшками, а Грессен методично и медленно вытаскивал из волос диадему, кристаллы и крепления, на которых все это держалось.

Ей казалось, что-то случилось. Потому что до сих пор он ее почти не касался, не считая наручников и той издевки в ванной. Но все это были шутки, намеренные действия, чтобы вывести ее из себя. А сейчас… Адриана любила, когда ее заплетала и расплетала мама. Оказывается, когда это делает мужчина, удовольствие совершенно другое. И от пальцев, горячих, уверенных, по коже распространяется тепло.

– Иглать! – очнулась Тея.

Браслет был торжественно повешен на шею кукле, а чаепитие перешло ко второму акту.

– Да когда же ты уснешь, маленький монстр, – проворчал Грессен.

– Я могу принести ей молока, – откликнулась Адриана.

– Третий стакан?

– Ну… может, с ней погулять? Побегает, устанет.

– Мы три круга в саду навернули. У нее где-то двигатель. Надо понять, куда заливается топливо, и закрыть этот бак.

– Откуда ты все это знаешь? Ну… как возиться с ребенком.

– У меня был младший брат.

– И что, принц возился с братом сам?

– Да, мне нравилось. Тамир был забавный. Такой же, как эта. Носился по дворцу, бесил отца, громил сад. Убегал, я его ловил.

– А потом его забрали, – закончила она, вспоминая, как их история с братом закончилась.

Этого не было в исторических справках. Там Грессен Денебский с самого начала ненавидел нашу систему и боролся изо всех сил, чтобы победить.

– Тебе надо с ним помириться. Вы ведь уже не дети. Он наверняка помнит и ждет.

– Нет, Ледышка. Не ждет.

«Никто не ждет», – повисло в воздухе, но вслух так и не было произнесено.

Он ее поцеловал неожиданно. Никогда еще Адриана не целовалась и теперь почувствовала себя беспомощной. Не самое приятное чувство для принцессы, особенно вкупе со страхом, который рождался из целого урагана ощущений. Грессен умел целоваться и действовал на нее так, словно обладал какой-то магией, полностью подчиняющей девушку.

Захотелось воспользоваться телепатией. Хоть чуть-чуть заглянуть за черту, посмотреть, какие у него чувства вызывает этот поцелуй. Но что-то подсказало, что делать этого не нужно.

А может, и стоило. Детская наивность порой бьет в самый неожиданный момент.

Губы горели, ее била мелкая дрожь. Голова как будто пьяная, и хочется сделать глубокий вдох, но не выходит, дыхание сбивается.

– И все? – усмехнулся он.

Куда только делась грусть в глазах.

– Я ждал от влюбленной по уши Ледышки чего-нибудь более решительного. Разве ты не получаешь все, что хочешь?

Вот так нежность сменяется ударом хлыста. Она, может, и не обратила бы внимания на эту подколку, стиснула зубы и промолчала. Но не теперь, не чувствуя детскую растерянность. Секунду назад ее нежно целовали, расплетали волосы и Адриана чувствовала себя нужной и желанной, а сейчас ее самую жуткую тайну выставили на свет и обсмеяли. Для него это, конечно, глупость. А еще очень забавно: надо же, дочь злейшего врага влюбилась. И, надо думать, Грессен поступал даже в некотором роде благородно. Мог бы ударить больнее.

Она вскочила на ноги.

Тея, маленькая Тея отшатнулась, словно на нее замахнулись, и заревела, но Адриана не могла больше здесь оставаться. Она выходила из комнаты, а в спину неслось жалобное, отчаянное «мама!».

Она пошла туда, куда всегда бежала, когда переживала. К отцу. Тот еще работал после совещания, в кабинете. Не отрываясь от экрана, когда Адриана ворвалась, сказал:

– Два дебила, а страдает ребенок.

– Что? – Она даже моргнула. – О чем ты?

– Ладно, – вздохнул он, – пойдем длинным путем. Что случилось, детка?

– Ты видел, – догадалась она. – И что?

Без сил опустилась на диван. Подумав, забралась с ногами и все-таки не выдержала, разревелась. Свернулась клубочком на коленях отца и ревела, пока не устала. Чем-то напомнила себе Тею, а в конце даже икать начала так же.

– Ты не ревела у меня на руках лет с семи, – усмехнулся отец. – Мама говорила, что рано или поздно ты к этому вернешься, а я, дурак, не верил.

– А мама из-за тебя плакала?

– Это я из-за нее плакал.

– А серьезно?

– А если серьезно, то единственное, что имеет значение, – то, что ты ребенка напугала.

– Я виновата? – возмутилась Адриана. – Ты… ты без звука смотрел? Ты слышал, что он сказал?

– Что бы он ни сказал, девочка ему в этом не помогала. Не подсказывала и не писала жутко обидную для тебя речь. Ты ее испугала.

Слезы снова полились, этот процесс стал неконтролируемым. Так отвратительно она еще никогда себя не чувствовала. И в голове все время раз за разом звучало это «мама». Не мама она! Не может ею быть, не хочет. Сама еще ребенок, глупый до омерзения.

– И что мне делать?

– Не знаю, – пожал плечами отец. – Ты должна решить.

– Ты же император! Отдай приказ, и все!

– Размечталась. Нет уж, в твою эту историю я не полезу, детка. Скажу честно: я не одобряю. Но запрещать не буду. Захочешь – переведу тебя на Денеб послом, будешь жить рядом с этим галактическим недоразумением и воспитывать своего приемыша. Не захочешь, они улетят и забудем, что вообще с ними знакомы.

– Улетят?

Ей показалось, комната как-то зашаталась, хотя землетрясения Альсахл вообще не жаловали.

– Да, мы получили всю информацию. Денебский вышел на связь со старыми информаторами, те слили пару станций, но ничего особенного. Зачтем это как неоценимую помощь альянсу, и пусть валит. Он, кстати, подал прошение об опеке. Пробный период ему одобрили, разрешили лететь.

– Когда? – Она снова икнула.

– Я думаю, в ближайшие дни. Оставаться здесь он не намерен, тем более что получил разрешение лететь на Денеб. Наверняка захочет повидаться с родными.

– И что? Вы так просто его отпустите?

– Я не могу взять принца союзной системы и посадить под замок, чтобы моя любимая дочурка игралась.

– Папа!

– Что? И уж точно я не хочу, умирая, слушать от вас упреки в том, что я загубил ваши жизни. Поэтому твой брат женился на девочке-роботе, ты влюбилась в уголовника, а я уже месяц уламываю твою мать родить мне еще одного ребенка. Вдруг свезет и он все-таки выберет себе в пару… ну не знаю, кого-нибудь… – он осекся, – не замешанного в галактических заговорах.

– Я не могу быть матерью, – глухо проговорила Адриана. – Не умею. Я ее испугала. Она меня звала, маму звала, а я ушла, и… мне нельзя отдавать Тею.

– Ты же принцесса. Принцессам можно все.

– А остаться ночевать у родителей принцессе можно?

– Только, чур, реветь не громко.

– А, как в детстве, принесешь печенье и чай?

– Милая моя, тебе сколько лет? За вином схожу.

Пока отца не было, Адриана удобнее устроилась на диване. В окно смотрели мерцающие звезды. Далеко, среди них, был Денеб, на который скоро отправятся девочка с кошачьими ушками и мужчина, которого Адриана одновременно и любила, и ненавидела.

После разговора с отцом ясности не прибавилось. За считаные дни придется принять одно из самых важных и трудных решений в ее жизни.

Она выдержала ровно сутки. Уснула только потому, что выпила с отцом вина, и тенденция Адриане не понравилась. Работа не лезла, из рук валилось все, а чувство вины съедало изнутри. В принцессе боролись гордость – жуть как не хотелось снова видеться с Грессеном – и желание помириться с Теей, оторая незаметно стала неотъемлемой частью ее жизни.

Сколько бы она промучилась, неизвестно. Может, так и сидела бы в кабинете, а потом проводила взглядом серебристую точку-корабль, уносящую от нее Тею и Грессена. Только в один момент пришла Дива.

Адриана не разговаривала с бывшей подругой с самого прилета. Со свойственной принцессе решимостью она просто вычеркнула ее из списка близких людей за то, что рассказала императрице о чувствах ее дочери.

– Что тебе нужно, Дива?

– Хотела сказать, что утром Денебский и девочка улетают. Слушание по опеке пройдет на Денебе, под контролем императора.

– Хорошо, я поняла.

– Адри, ты злишься?

– Да, ты же растрезвонила всем то, что я просила сохранить в тайне.

– Я хотела тебе помочь.

– Слив маме новость о том, что ее дочь влюбилась в ее врага?

Дива виновато опустила голову.

– А Грессену тоже ты рассказала?

К ее удивлению, девушка воскликнула:

– Я не хотела!

Адриана задохнулась от возмущения.

– Он уже догадывался! Я пришла посмотреть на Тею, а он давай подкатывать, ну я и призналась, что мы дружим, и там… оно как-то само, понимаешь?

– Не понимаю. Не понимаю, как можно взять и сделать такую подлость! Ты же старше, Дива!

– Адри, ну прости! – взмолилась она. – Прости меня! Я твоей маме рассказала, потому что испугалась. А ему вообще не хотела…

– Трепло, – ругнулась принцесса совсем не по этикету.

Но как-то беззлобно. То ли оттого, что Дива почти рыдала, то ли оттого, что теперь уже ничего не исправить. И в следующий раз стоит держать рот на замке.

А вот новость о том, что Грессен и Тея улетают, всколыхнула в душе целую лавину эмоций. Как же не хотелось расставаться с девочкой! Адриана тянулась к ней не меньше, чем она к принцессе. Страшно боялась, что не сможет быть ни матерью, ни сестрой, но сама мысль о том, чтобы бросить ее на произвол судьбы, вселяла ужас.

Чувство вины победило. До комнаты Теи Адриана добралась практически бегом.

Роботы собирали вещи. В основном Теины. Грессен обходился малым. Он едва взглянул на Адри, уткнулся в эмирт и сделал вид, будто ее нет. Как бы ни хотелось остаться бесстрастной, обида внутри снова напомнила о себе.

А еще Тея обиделась. Несколько секунд она смотрела на Адри, даже будто обрадовалась, а затем шмыгнула носом и отвернулась к игрушкам. Даже ушки поникли. Никогда еще принцесса не чувствовала себя такой сволочью.

Опустилась на колени рядом с девочкой и вздохнула.

– Тея…

Ребенок упрямо сжал какую-то игрушку.

– Теечка, ну прости меня. Я не хотела.

Навострила мохнатые уши, слушает.

– Я тебя люблю, ты такая замечательная девочка. Я просто расстроилась. Прости меня. Ты ведь завтра уедешь.

– А ты будешь плиезжать? – тихо спросила малышка.

Адриана совсем не по-принцессовски шмыгнула носом.

– Конечно, я часто бываю на Денебе. Буду приезжать, привозить тебе подарки, будем гулять, там снег есть, можно с горок кататься, и я покажу тебе, как надо стоять на коньках.

Тея повернулась и неуверенно на нее посмотрела, но это определенно был мир. Адриана подхватила девочку на руки и, за неимением свободного кресла, села с ней на кровать. Прижала к себе, уткнулась носом в макушку и закрыла глаза.

Пора взрослеть. Пора понять, что ее решения всегда будут иметь последствия, что никто не возьмет на себя ответственность за принцессу.

Малышка обнимала ее за шею, сопела на плече и что-то бормотала себе под нос. Адриана понятия не имела, как заставит себя отпустить ее наутро. Но точно никуда не уйдет. Будет гладить мягкие ушки, укачивать ее, если проснется, рассказывать сказку и убеждать себя, что отпустить ее будет правильнее.

Грессен молча протянул ей стакан с водой, потому что от сдерживаемых слез заболело горло. Адриана старалась на него не смотреть, не могла снова увидеть в его глазах насмешку.

Когда уже пройдет эта чертова влюбленность?!

Она не заметила, как провалилась в сон. Но рядом с Теей спала очень крепко.

Обычно будильник звонил не так. Система заставляла принцессу просыпаться мягко, ненавязчивой музыкой и только в благоприятную фазу сна. А сейчас Адри проснулась резко, как от толчка, и вместо мелодичного звона услышала низкий гул. Она словно проснулась… на корабле?!

Резко села в постели. На ней было все то же, в чем она пришла в комнату Грессена и Теи: рубашка и брюки, только ботинки теперь валялись на полу неподалеку. Но самое главное – это то, что рядом невозмутимо спал Грессен. На самой обычной корабельной двуспальной койке в семейной каюте! Можно было даже рассмотреть мягкий свет ночного освещения в детской, расположенной рядом.

Вот это поворот.

– Вставай! – Адриана так взбесилась, что не слишком изящно шлепнула этого гада по заднице.

Чуть руку не отбила, он качается, что ли, тайком? В спортзале вроде замечен не был.

– Вставай, я сказала! Что происходит?! Где мы?!

– Что? – сонно пробормотал Грессен и зевнул. – А чего ты так рано встала? А, да, ты же дгнарна…

– Да, и шипы у меня на руках ядовитые. Сейчас кто-то отъедет раньше, чем «мяу» успеет сказать!

– Слушай, самка богомола жрет самца после секса, а я с тобой пока ничего не делал.

– Пока?!

Грессену крепко досталось. В ярости были забыты и обиды, и чувства. Хотелось кусаться, драться, биться до последней капли крови. Чего стоило Денебскому скрутить принцессу так, чтобы не поранить и самому не задеть острые шипы, знали только звезды.

– Тихо ты, ребенка разбудишь!

– Ты меня похитил! Ты… в той воде что-то было, да?! Снотворное! Ты… у меня слов нет…

– Ну вот раз слов нет, то и помолчи.

– Зачем ты это сделал?!

– Ты бы не согласилась добровольно с нами уехать. Но хотела. Я тебе помог, принял за тебя решение.

– Я… я этого не просила! Если ты думаешь, что можно так просто со мной играть, то…

– Я с тобой не играю, – просто и как-то подозрительно спокойно ответил Грессен.

– А у меня сложилось другое впечатление.

– Тебе нельзя нас любить.

От этого «нас» Адриана вздрогнула.

– Потому что я не взрослая?