Космический принц и его заложница Пашнина Ольга

– Что он здесь делает?! – возмутилась принцесса. – Он же заперт!

– Мы не можем отказать человеку в принятии душа…

Действительно волосы Грессена были мокрые, хотя что помешало ему высушить их в ванной, оставалось загадкой.

– Он что, не может меньше суток без душа? – сквозь зубы процедила Адриана.

Она вроде и понимала, что злость необходимо срочно умерить, но ничего с собой поделать не могла. Малышка сидела на руках у Деннигза и заинтересованно смотрела на Грессена, а мохнатые уши шевелились, улавливая звуки.

– Уведите его, – бросила Адри. – Немедленно.

Но едва офицер подтолкнул принца Денебского к следующему переходу, ребенок снова разразился отчаянным ревом.

– Стоп! Верните!

Как по щелчку. Как будто выключатель какой встроенный нашелся. Вижу – не реву, не вижу – реву. О, звезды, как все сложно… несколько минут Адриана размышляла. Плакать столько времени для ребенка не полезно. И для окружающих тоже. Но оставлять маленькую девочку с преступником?

Наверное, ее мысли отразились на лице, потому что напарник наклонился и негромко произнес:

– Он все же политический заключенный. Не маньяк и не террорист.

Ну это как посмотреть. Чуть не втравить галактику в полномасштабную войну – это маниакальные наклонности или сепаратистские?

– Деннигз, он столько лет провел в изоляции. Неизвестно, какие мысли бродят в его голове. Я не могу получить санкцию на то, чтобы использовать телепатию. Для ребенка это может быть опасно.

– Детка, поверь многодетному отцу. В опасности здесь не ребенок, а Грессен. И мы будем наблюдать. Пусть повозится с ней, должна же быть польза от того, что мы его тащим с собой… при отсутствии какой-либо вины.

Принцесса смущенно отвела взгляд. Что ж, напарник был прав: предъявить Грессену просто-напросто нечего. Ну да, когда-то там он был принцем и жаждал развязать войну. Когда-то там проиграл, и ему запретили космические полеты. Теперь вот на него вышла чудом уцелевшая кучка предателей в надежде на помощь, но… он отказался. И даже защищал ее, Адриану, когда примжин расщерил свои мандибулы.

– Хорошо, – вздохнула она.

Подошла к Грессену и мрачно посмотрела снизу вверх:

– Посидишь с ребенком. Не смей ее обижать. Сделаешь что-нибудь – лично горло перережу.

– Я напуган до трясущихся коленок, – усмехнулся он. – А если откажусь? Знаешь ли, не люблю детей.

– А я тебе не предлагаю, я приказываю. На этом корабле я командую, так что сейчас идешь и сидишь с ребенком. Не обломаешься. Долг обществу надо отдавать.

Пожав плечами, Грессен нарочито аккуратно обошел принцессу и уселся на диван рядом с девочкой. Она подняла голову и широко распахнула глаза, рассматривая незнакомого дядю. Деннигз оказался прав: неизвестно еще, кто кого боялся.

– Ладно, я пойду и полежу в тишине хотя бы час.

Едва Адриана вышла, из кают-компании снова донесся надрывный плач.

– Что?!

Она заглянула обратно – малышка перестала реветь и потянула ручки к полюбившейся игрушке.

– Милая, ну ты же хотела дядю! – в отчаянии Адри чуть сама не разревелась.

Так бы и сидели вдвоем, сопли на кулак наматывали.

– По-моему, ее устраивает только полная семья, – хмыкнул кто-то из офицеров, тут же получил обжигающе ледяной взгляд принцессы и спешно выразил заинтересованность чаем с сухарями.

Дальше Адриана просто проводила эксперимент. Взяла ребенка на руки и вышла из помещения.

– Ну? – строго посмотрела на девочку.

Та захлюпала носом и будто бы стыдливо прижала уши, как кошка. Хвостика ей точно не хватало.

– Что? Серьезно? Милая, зачем он тебе? Невыносимый невоспитанный дурак.

Хлюп!

– Ла-а-адно, – закатила глаза Адриана. – Идем.

Определенно вселенная над ней издевается. Вытравливает юношескую влюбленность, как таракана.

– Мне нужен час. Час тишины и спокойствия. Пожалуйста, последи за ней и не дай тронуть мои шипы.

Она, конечно, как могла, закрыла руки: надела рубашку с длинными рукавами и закуталась в одеяло. Но кто знает, что взбредет в голову шебутному маленькому ребенку. На корабле есть противоядие от шипов дгнарна, вот только подойдет ли оно этой девочке? Что-то подсказывало, что вряд ли.

Более странно Адри себя еще не чувствовала. Капитан отдал им свою каюту, самую большую из существующих. Помимо спальни с кроватью большего размера здесь еще была вторая комната, для встреч и связи с мостиком. Не королевские покои, но втроем более-менее можно было не стукаться локтями.

Принцесса чувствовала себя совершенно разбитой. Несколько часов на ногах с орущим ребенком вымотали ее куда сильнее задания. Обычно она могла не спать сутками, если того требовала работа, но кто же знал, что присмотр за ребенком даже разведчика уложит.

Так что как бы ее ни бесило присутствие Грессена, который вальяжно развалился на второй половине кровати, она безнадежно проваливалась в сон.

– Как ее хоть зовут? – в тумане послышался вопрос.

– Тея. По-моему, Тея.

Услышав имя, девочка обернулась к Адриане и навострила уши.

Что ж, способность благим матом орать, не находя в поле своего зрения Грессена или Адриану, оказалась не единственным талантом Теи. Ползала она с такой скоростью, что в мгновения, когда кто-то из них моргал, ребенок уже умудрялся залезть в очередное труднодоступное место.

Конечно, Грессен отрубился. После жесткой койки, фактически сна на полу, он мгновенно уснул на мягкой постели. Адриана к тому времени спала, а вот ребенок…

– Ничего доверить нельзя! – ругалась принцесса, выковыривая Тею из ниши под кроватью. – Как можно было уснуть?! А если бы она упала? А если бы порезалась?

– Это вообще не мой ребенок, – напомнил Грессен. – И образования няньки у меня нет.

– Но совесть-то должна быть?! – взвыла она.

Наконец ухватила мелкую за ногу и вытащила на свет. Пыльную, недовольную и капризную.

– Надо ее искупать.

Они с Грессеном растерянно переглянулись.

– А как вообще купают детей? – Он первый задал этот вопрос, Адриана в жизни не призналась бы, что понятия не имеет.

Статус принцессы обязывал (правда, скорее, исключительно в понимании самой принцессы) знать ответы на животрепещущие вопросы, возникающие в ходе путешествия. Ну или хотя бы принимать ответственные решения.

– Позвоню маме, – наконец определилась Адриана.

Она уже давно забыла, каково это: волноваться перед разговором с родительницей. Кажется, это закончилось лет в десять, когда ее перевели на обучение в СБ. Тогда Адриане впервые понравилась учеба и она перестала сбегать и хулиганить. Но сейчас она снова ощутила себя ребенком, который разбил робота и теперь пытается об этом рассказать родителям.

Мама выглядела удивленной. Связь между кораблем и планетой во время движения дело хоть и не экстраординарное, все же необычное.

– Милая, привет, у тебя что-то случилось? Ты выглядишь бледной.

– У нас тут… некоторый форс-мажор, и я хотела спросить твоего совета.

– Слушаю тебя очень внимательно.

Адриана набрала воздуха в легкие, одновременно подбирая нужные слова. Но не успела: глаза мамы округлились, она смотрела на что-то за спиной принцессы. Адри резко обернулась: Тея проворно ползла по полу с такой решимостью на лице, что оставалось только удивляться, откуда у маленькой крохи столько энергии.

– Грессен! – рявкнула Адриана. – Я же просила за ней следить!

– Я отошел набрать воду! Она бегает, как реактивная.

– Ладно, – буркнула она.

Подхватила Тею на руки и предстала перед матерью, так сказать, во всей красе.

– Вот он. Форс-мажор. Она летела вместе с родителями фаргх знает куда, корабль разбился. Выжил только ребенок, мы везем ее на Канопус. Но я понятия не имею, что с ней делать!

– Оу… а… кхм… я слышала имя…

– Не спрашивай! – Адриана закатила глаза.

– Это выше моих сил.

– Он ей нравится. Без него орет благим матом и захлебывается. Поэтому у нас временный нейтралитет, слушать детские крики никто на корабле не хочет.

– Что ж, я понятия не имею, что делать с такими детьми, я воспитывала только дгнарнов, но… сеть знает все. Погоди секунду. Так… ничего особенного, купать как обычного ребенка, только не мочить ушки.

– Мама, я не знаю, как купать обычного ребенка! – взвыла Адриана.

– Просто набери теплую воду и вымой ее. Не используй моющие средства, пока не прилетите домой, мало ли, какая будет реакция на корабельную химию. Не суй ее в автоматический душ, не используй сушку. Короче, просто набери в ванну воды и аккуратно ее выкупай. Без техники, руками.

– Я ждала чего-то другого, – вздохнула Адриана. – «Выкупай ее» – могла бы и сама догадаться.

– Я не могу вылететь из столицы, чтобы помочь тебе воспитывать спасенного ребенка. Постарайся разобраться с этой проблемой сама, она точно не угрожает твоей жизни. Дети – это не страшно, особенно чужие дети, уж пару дней можно и потерпеть.

– Вы можете поискать ее родных, пока мы летим?

– Лично я – нет, но попрошу Мирну сделать все, что в ее силах. Если кого-то найдем, вызовем их во дворец к вашему прилету.

– Ладно, спасибо.

Мама улыбнулась Тее, и та пришла в совершенный восторг.

– Какая прелесть.

– Ну да, не у тебя же на руках она орала.

– По-моему, тебя раздражает не ребенок, – хмыкнула императрица. – И ты хочешь спросить не «как купать ребенка», а «как жить в присутствии мужчины».

– Я могу жить в присутствии мужчины, я уже давно летаю с Деннигзом! А этот… вообще мужчиной не назвать.

– Угу, я так и подумала. Тебе осталось научиться при этом не краснеть.

Тут принцесса догадалась:

– Тебе Дива рассказала! Предательница!

– Приятного полета, милая. Мне пора, ждет Совет.

Мама… Порой Адриана думала, что уж лучше бы родиться в семье с авторитарными родителями. И чтобы мама с экрана строго сказала: не смей приближаться к этому человеку! Делай что хочешь, пусть хоть мир провалится в черную дыру, но уходи на другой конец корабля и закройся на все замки.

А так… разбирайся, Адриана, сама. И в себе, и в окружающих.

Пришлось вернуться в ванную, где Грессен уже набрал воду, и посадить туда Тею. Они скептически наблюдали за тем, как она самозабвенно плещется.

– Она точно кошка?

– Она ребенок, а не кошка!

Ребенок тут же окатил их брызгами и залился смехом.

– Монстр, – изрек мужчина. – Что сказала наша венценосная особа?

– Не мочить уши.

– Ей?

– Ребенку!

– Ну давай, объясни это ребенку.

Как раз в этот момент Тея поскользнулась и чуть было не ушла под воду. Адриана успела ее подхватить, но окончательно и безнадежно промокла.

– Так, все, красотка, заканчиваем развлекаться.

Брыкающийся ребенок – не самый удобный объект для мытья, но, рассудив, что никто не принимает у них экзамен по воспитанию, Адриана решила, что сойдет как есть. В воде Тея набултыхалась, пыль и грязь, собранные с пола, смыла, знатно развлеклась и приобщила к своему развлечению взрослых. Можно и сворачивать операцию, все серьезные водные процедуры с ней проведет воспитатель, когда они прилетят.

С разбившегося корабля офицеры захватили немного детских вещей, из того отсека, что не пострадал. И, пожалуй, все это несколько скрашивало долгую дорогу домой. По крайней мере ребенка было во что одеть, чем накормить и где искупать. Осталось пережить еще немного.

Адриана как раз застегивала последнюю пуговицу на пижаме Теи, когда затылком почувствовала пристальный взгляд. Выпрямилась и с подозрением покосилась на Грессена:

– Что?

Тот, с присущей ему невозмутимостью, вопрос проигнорировал и продолжил ее рассматривать. Только тогда Адриана поняла, что рубашка насквозь вымокла и слишком уж провокационно облегает тело.

– На что ты пялишься?

– Давай я тебя тоже искупаю.

– Давай лучше я тебя утоплю.

– При ребенке не рискнешь.

– Ты тоже.

– Какого ты обо мне хорошего мнения, Ледышка. А что это ты так бесишься? Еще никто так с тобой не разговаривал, да, ластиар?

– Прекрати меня так называть!

Он вдруг обхватил ее за талию и прижал к себе. Несмотря на силу, в которой дгнарны значительно превосходили людей, Адриана вдруг не смогла вырваться, и ее уверенность в себе серьезно пошатнулась. До сих пор она только и держалась на мысли, что способна дать отпор.

– Ты же мой подарок. Могу я хоть обертку с конфеты развернуть?

– Подавишься! – прошипела Адриана сквозь зубы.

Сердце предательски билось, и, она могла поклясться звездами, он тоже это чувствовал.

– А где ребенок? – вдруг оглянулся Грессен.

Ребенок был отловлен возле панелей с лампочками и возвращен на постель. Тее не хватало игрушек, но их на корабле не было. Сначала Адриана хотела снять все украшения и отдать девочке, но Грессен остановил:

– Хочешь, чтобы она проглотила? Я не буду доставать из нее твои алмазы!

Пришлось развлекать эмиртом. Впрочем, рядом с ними Тея вела себя как образцовый ребенок. Смеялась, живо реагировала на все происходящее, смотрела мультики и изучала эмирт. Потом отрубилась, крепко вцепившись в руку Адрианы и палец Грессена.

– Еще восемь часов. – Принцесса закрыла глаза. – Восемь часов, и все.

Грессен только хмыкнул. Ему жизненного опыта было не занимать.

Их встречали так, словно они везли не отчет о разведывательной операции, а диковинную зверушку. Вышли все: мама, отец, Дива, Мирна, Градвин, адмирал Рутберг, еще какие-то люди. Особенно Адриане бросилась в глаза синекожая девушка в строгом брючном костюме и длинном плаще с какой-то нашивкой. Раньше принцесса не сталкивалась с подобной службой и почему-то напряглась.

Сначала вышли офицеры (Адри подозревала, они жутко спешили покинуть этот летающий дурдом), затем Адриана с Теей, а уж потом Деннигз вывел Грессена. И воцарилась тишина.

Мама задумчиво рассматривала давнего врага, папа лишь бросил мрачный взгляд. Остальные отнеслись спокойнее. Обстановку разрядила Тея, воскликнув радостно:

– Колона!

Потянулась к голове императрицы и, прежде чем Адриана успела среагировать, стащила с ее головы корону. Конечно, не удержала в крохотных ручках, и все присутствующие с интересом наблюдали, как символ императорской власти покатился по глянцевому полу взлетно-посадочной площадки и попрыгал по ступенькам вниз.

– Это можно считать захватом власти? – рассмеялся отец.

Тея, почувствовав на себе пристальное внимание, спрятала лицо на плече у Адри и потянулась к Грессену.

– Не спрашивай. – Адри закатила глаза в ответ на удивленный взгляд отца.

Что ж, хотя бы ему мама еще не сдала все ее влюбленности. Они, похоже, начали проходить.

– Так, Деннигз, пожалуйста, проводи господина Денебского в комнату, которую для него приготовили. И выставь охрану. Адриана, дорогая, нам надо поговорить.

– Охрану? – нахмурилась она. – Я думала, его ждет тюремная камера!

– Детка, он принц, я не могу запереть его в подвале.

– Да бросьте, Ваше Величество, – усмехнулся Грессен, – я не против легкого доминирования.

– Ну пошли, – хрипло и мрачно отозвался отец.

– Передумал, – буркнул тот.

– Жа-а-аль.

Сказано это было таким тоном, что Адриана сама едва не рассмеялась. Папа умел паясничать. Вот это она от него не взяла, все досталось братику.

– К тому же, как я понимаю, ребенок не желает с ним расставаться. Было бы жестоко запереть и ее.

Синекожая девушка шагнула было вперед, но мама остановила ее взмахом руки:

– Не сейчас Дайлин, всему свое время. Адри, идем. Я не задержу тебя надолго.

Пришлось нехотя отдать Тею Грессену. Почувствовав, что ее хотят оставить, девочка захныкала и жалобно прижала ушки к голове.

– Милая моя, – Адриана погладила ее по носику, – мне надо поработать. Я потом приду, ладно? Попозже. Немного поработаю и приду, хорошо?

Нехотя та кивнула. И – слава звездам! – не плакала, пока они с Грессеном и Деннигзом не скрылись из виду.

– Идем, прогуляемся. Заодно поищем корону, а не то антикоррупционный совет начнет задавать вопросы о том, куда я ее дела.

Они медленно двинулись вниз по лестнице, к саду.

– Что-то случилось? – Адриана не выдержала напряжения.

Ей вдруг показалось, что сейчас мама устроит взбучку на тему того, что слила ей Дива. Упреки за любовь пугали принцессу куда сильнее обвинений в беспечности или претензий к ее работе. Что она может поделать с сердцем? Ничего сверх того, что уже сделала.

Но мама, как оказалось, хотела говорить не об этом.

– Мы пробили родственников девочки, там, к сожалению, никого. Только родители. Они сами сироты, и нет никаких связей. Социальный работник уже прилетела, но…

– Но?

– Шины бежали с Канопуса, здесь на них открыто обвинение по жестокому обращению с ребенком. Они не очень-то любили Тею. Если верить показаниям свидетелей, ребенку пришлось нелегко.

– Как жалко ее. – Адри поежилась. – Она же маленькая! Ласковая! Хотя и… сложная.

– Вот так вот. Поэтому я и хотела с тобой поговорить. Знаешь…

Мама грустно улыбнулась.

– Я не люблю приюты. Я езжу в них последние тридцать лет, там красиво, там хорошие учителя, но… дети все равно несчастны, и ничего с этим поделать я не могу. Отдавать туда настрадавшегося ребенка жестоко.

– Мы можем взять ее? Отдать кому-нибудь на воспитание?

– Возможно. Подыскать родителей, я думала об этом. Мирна… я знаю, что она хочет ребенка, но не хочет оставлять работу. Возможно, им с Одом было бы интересно познакомиться с Теей. Но я не стану ничего делать без твоего одобрения.

– Моего? – удивилась Адриана.

– Ты спасла ее. Она от тебя не отходит. Если посчитаешь, что Тее будет лучше в приюте, Дайлин ее заберет.

– Нет! – воскликнула Адриана слишком поспешно. – Не надо! Но, мам, Тея категорически отказывается отходить от меня или Грессена. Думаешь, она согласится жить с приемными родителями?

– Посмотрим. Я думаю, с ней должен поработать хороший ксенопсихолог. Найдем такого. А пока… ну, пусть уж сидит возле Грессена. Может, это удержит его от глупостей. Что, кстати, ты можешь сказать о нем? Неужели он снова пытался предать альянс, иначе зачем вы его привезли?

Тут-то принцесса и покраснела с ног до головы.

– Я… понимаешь, не было оснований его задерживать. Я просто вышла из себя, а потом было поздно что-то менять. Он достал меня! Вывел из себя! Ты не представляешь…

– О, я отлично представляю. Годы к его «лучшим качествам» присовокупили еще парочку не самых приятных. В его комнате установлено наблюдение. Девочке он не повредит, а у психолога спросим, как ее успокоить.

– Камеры? А…

– Наблюдает система. Это вынужденная мера, я ему не очень доверяю. Хотя его мать, Лана, просила о помиловании, так что…

Она махнула рукой.

– Матери в просьбе пощадить ее ребенка я вряд ли откажу. Ну да ладно, это наш с твоим отцом вечный спор. Беги, отдыхай. Деннигз нужен мне в столице на недельку, так что побудь пока принцессой. Как раз скоро у нас день основания альянса, хочу видеть тебя в платье и с тиарой.

– Той, что укатилась?

– Нет, подберем не крашенную и не битую.

– А мне обязательно…

– Да.

– Ну мам!

– Не мамкай!

– Императрицы так не выражаются.

– О, смотри, корона валяется. Вот что за дворец, никакого почтения к моему Величеству, минут десять лежит, никто не подобрал.

Адриана только вздохнула. Платье. Тиара. Принцесса.

С куда большей охотой она бы снова оказалась пленницей на корабле наемников.

Вскоре оказалось, что камера в апартаментах Грессена и Теи – отличная идея. А трансляция оттуда стала неизменным фоном принцессы все то время, что она работала у себя. Работала бы и в присутствии малышки, но та требовала уделять внимание ей одной, и неважно, сколько человек было в ее распоряжении: один ли Грессен или же целая толпа умиляющихся служанок и других обитателей дворца, которых Тея очаровала со световой скоростью. Конечно, они же не слушали несколько часов воплей. Хорошо хоть ребенок стал смиряться с временным отсутствием своих жертв. Не без слез и капризов, но отпускала Адриану работать принцессой, а Грессена – общаться с разведкой.

Последнее, впрочем, вызывало у Адрианы досаду. А виной всему крайне неприятный разговор с отцом спустя несколько дней после прилета.

Совершенно случайно, через проболтавшегося Деннигза (вот почему ценно дружить с коллегами) Адриана узнала, что принц Денебский не просто так получил в свое распоряжение вместо камеры комнаты. Да еще и не лишился ребенка, который по всем законам и правилам должен был отправиться в приют.

О нет, в невиданной ранее милости к этому мужчине был особый смысл, не имеющий ничего общего с материнским состраданием. Тогда Адриана жутко взбесилась. Зря он называл ее Ледышкой. В иные моменты принцессе хотелось начать плеваться огнем.

– Ты мне обещал! – влетела она в кабинет отца.

Адмирал Рутберг подавился чаем и поклонился.

– Ваше Высочество, рад вас видеть.

– Од, оставишь нас? – мрачно попросил император.

Взгляд у него был… только упрямство не дало принцессе перепугаться и сбежать.

– Что за выходки, Адриана? Тебе не десять.

– Ты обещал мне, что я буду курировать вопросы с поиском оставшихся предателей! Ты отдал этот проект мне! И почему я сейчас узнаю, что Деннигз работает с Денебским? Почему вы скрыли от меня, что он сливает вам информацию?!

– Во-первых, – терпеливо произнес отец, – пока что никто ничего не сливает. Мы… мм… договариваемся. Во-вторых, речь идет о более серьезной работе, чем та, к которой ты привыкла.

– Намекаешь, что я не справлюсь?

– Тебе недостает опыта.

– То есть лететь черт знает куда по заказу иногалактической твари мне достает опыта, а работать с информацией и информатором – нет?

– Там я все контролировал. А в этом случае… Адриана, Грессен Денебский кажется тебе эдаким саркастичным идиотом, у которого не прокатило спихнуть галактику в войну, и он решил заняться виноделием и комнатными растениями. Но я знаю его дольше. Он учился у очень умных людей. Он управлял крупной звездной системой. Он допустил ряд ошибок, я оказался умнее, но это не значит, что он идиот. Денебский тебе не по зубам. Хватит того, что я не запрещаю тебе общаться с той девочкой, которую он взял.

Она чувствовала себя подростком, которому запрещают идти на школьный бал. Всю жизнь Адриана Фортем считала себя не по годам разумной, осторожной и расчетливой девушкой. Успехи в работе, подчас мягко направленные отцом и напарником, ее в этом убеждали.

А ведь отец был прав, до опытных агентов ей еще работать и работать. Она ни на секунду не задумалась, что кто-то из наемников мог за ней присматривать, да и о том, что конечной точкой их полета может стать Денебский, – тоже. Но как же не хотелось это признавать!

– Адриана, – голос отца смягчился, – то, что в девятнадцать ты не затыкаешь за пояс политиков с десятилетиями опыта, – это нормально. И я не хочу, чтобы ты разочаровалась в профессии из-за одного… не совсем приятного человека. Отдай дело Деннигзу. Потом подключишься, когда появится работа, с которой ты справляешься лучше его.

Ей жутко хотелось спросить, что же это за работа такая, но Адриана сдержалась. Этому ее тоже учили: не спорить с тем, кто отдает тебе приказы. Даже если это отец, даже если очень хочется.

Но вот про вопросы в лекциях точно ничего не было.