Песочный человек Кеплер Ларс
— Она здесь в третий раз за три месяца, — сказала Ирма.
— Отправьте ее в Службу экстренной помощи женщинам, — серьезно посоветовал Йона.
— Уже отправила. Но поможет ли?
— Поможет, — упрямо сказал Йона.
— А чем я могу вам помочь? — спросила Ирма, останавливаясь перед дверью.
— Мне нужно знать, как развивается болезнь легионеров и…
— Он обязательно поправится, — перебила Ирма и открыла дверь.
— А если бы он не получил помощи?
— В каком смысле? — Ирма выдержала взгляд серых глаз.
— Мы ищем его сестру, — начал Йона. — И очень вероятно, что она заразилась так же, как Микаэль…
— Тогда это серьезно.
— Насколько серьезно?
— Без врачебной помощи… Зависит, конечно, от общего состояния и прочего, но, вероятнее всего, сейчас у нее сильный жар.
— А завтра?
— Она кашляет, и ей уже трудно дышать… Точно определить не получится, но к концу недели… Я бы сказала, есть риск, что у нее разовьется поражение мозга, и… Вам ведь самому известно, что болезнь легионеров смертельна.
Глава 105
На следующее утро тревога, повисшая в дневной комнате, еще усилилась. Аппетита у Саги не было, и она просто просидела на кровати до самого обеда.
Мысли вертелись вокруг провала.
Вместо того чтобы выстраивать доверительные отношения, она снова ввязалась в конфликт. Избила другого пациента, а обвинили Вальтера.
Вальтер, должно быть, возненавидел ее. И наверняка захочет отомстить за свои страдания.
Сага этого не особенно боялась — все-таки в отделении обеспечивали высший уровень безопасности.
Но надо быть очень, очень бдительной.
Быть готовой ко всему, но не показывать страха.
Зажужжала дверь, щелкнул замок. Сага поднялась и прошла прямо в дневную комнату, не впуская в голову ни одной мысли. Уже включенный телевизор показывал трех человек, которые в приятно обставленной студии рассуждали о зимних садах.
Оказавшись в дневной комнате первой, Сага сразу встала на беговую дорожку.
Ноги едва слушались, кончики пальцев онемели, пальмовый лист дрожал при каждом шаге.
Берни вопил в своей комнате, но довольно быстро замолчал.
Кровь с линолеума смыли.
Неожиданно дверь Юрека открылась. Тень предвестила его выход. Сага заставила себя не смотреть в его сторону. Медленными шагами Вальтер двинулся к беговой дорожке.
Сага остановила тренажер, сошла на пол и сделала шаг в сторону, чтобы разминуться с Вальтером. Она успела заметить черные раны на его губах и пепельно-серое лицо. Он тяжело шагнул на дорожку — и остался стоять.
— Тебя обвинили в том, что сделала я, — сказала Сага.
— Ты так думаешь? — отозвался Вальтер, не глядя на нее.
Когда он запустил тренажер, Сага заметила, как дрожат его руки. Снова послышались механическое посвистывание и шум. Тренажер подрагивал под шагами Вальтера. Сага ощущала, как вибрирует пол. Пальма с микрофоном покачивалась и с каждым шагом Вальтера сдвигалась все ближе к дорожке.
— Почему ты не убила его? — спросил Вальтер, искоса взглянув на Сагу.
— Потому что не хотела, — честно ответила она.
Сага взглянула в его светлые глаза и почувствовала, как кровь быстрее побежала по жилам, когда до нее дошло, что она, Сага, установила прямой контакт с Юреком Вальтером.
— Было бы интересно посмотреть, как ты делаешь это, — спокойно сказал Вальтер.
Сага чувствовала, что он рассматривает ее с непритворным любопытством. Наверное, надо было бы сесть на диван, но она решила еще постоять.
— Раз ты здесь, значит, ты убивала людей.
— Да. Убивала, — ответила она, чуть помедлив.
— Это неизбежно, — кивнул Вальтер.
— Мне не хочется об этом говорить, — промямлила Сага.
— Убивать не хорошо и не плохо, — спокойно продолжал Юрек, — но впервые — потрясающе… Это как есть что-то, про что ты думал, что оно несъедобно.
Сага вдруг вспомнила, как она убила человека. С какой скоростью брызнула его кровь на березовый ствол. Она тогда выпустила вторую пулю, уже ненужную, и увидела в прицел, что эта вторая пуля вошла в тело всего на несколько сантиметров выше первой.
— Я просто сделала то, что должна была сделать, — прошептала она.
— Как и я.
— Да, но я не собиралась перекладывать ответственность на тебя.
Юрек остановил дорожку и встал, глядя на нее.
— Я ждал этого… довольно долго, должен сказать. Не дать двери снова захлопнуться — какое это было удовольствие.
— Твой крик было слышно сквозь стену, — тихо сказала Сага.
— Да, крик, — угрюмо сказал Вальтер. — Крик — это из-за того, что тот новый врач дал мне слишком большую дозу цисординола… Естественная реакция на боль… Больно, вот тело и кричит, хотя это бессмысленно… а в данном случае даже и баловство… Я же знал, что иначе дверь закроется…
— Какая еще дверь?
— Сомневаюсь, что кто-нибудь из них даст мне увидеться с адвокатом, так что эта дверь закрыта… но, может, есть другая.
Он взглянул Саге в лицо. Его глаза были странно серыми, словно железными.
— Ты считаешь, я могу помочь тебе, — прошептала она. — Вот почему ты взял вину на себя.
— Я не мог допустить, чтобы врач испугался тебя.
— Почему?
— Все, кто сюда попадает, склонны к насилию. Санитары знают, что ты опасна, это записано в истории болезни и в судебно-психиатрическом заключении… Но совсем не это можно сказать, глядя на тебя…
— Я не особенно опасна.
Пусть и не сказав ничего, о чем пожалела бы — она говорила лишь правду и не раскрыла себя, — Сага ощущала себя перед Вальтером странно голой.
— Почему ты здесь? Что ты сделала?
— Ничего, — коротко ответила Сага.
— А что о том, что ты сделала, сказали те… в суде первой инстанции?
— Ничего.
Улыбка блеснула в его глазах.
— Ты настоящая сирена…
Глава 106
«Афина Промахос», секретная группа, заседающая в мансардной квартире, слушала происходивший в дневной комнате диалог в режиме реального времени.
Йона стоял возле большого динамика. Второй раз в жизни он слышал, как говорит Вальтер — как выбирает слова, строит фразу, слышал интонации и дыхание убийцы.
Коринн, сидя за рабочим столом, заносила диалог в компьютер, и слова были видны всем на большом экране. Длинные ногти равномерно-умиротворяюще щелкали по клавишам.
Серебристо-серый «хвост» Натана Поллока свисал на обтянутую костюмным жилетом спину. Поллок делал пометки в блокноте, а Юхан следил за качеством звука на экране своего компьютера.
Пока шел разговор в дневной комнате, группа хранила молчание. Солнце светило в стекло балконных дверей, освещало покрытую снегом, искрящуюся крышу.
Члены группы слышали, как Вальтер назвал Сагу настоящей сиреной, после чего вышел из комнаты.
Выждав несколько секунд в тишине, Натан откинулся на спинку стула и хлопнул в ладоши. Коринн с довольным видом покачала головой.
— Сага сделала невозможное, — пробормотал Поллок.
— Даже если мы не узнали ничего, что приблизило бы нас к Фелисии, — начал Йона, неторопливо поворачиваясь к группе, — контакт налажен. Отличная работа… Думаю, она его заинтересовала.
— Должна признаться, я понервничала, когда она позволила тому второму пациенту спровоцировать себя. — Коринн выдавила в стакан воды немного лимонного сока и передала Поллоку.
— Но Вальтер намеренно взял на себя вину за избиение, — медленно проговорил Йона.
— Да. Зачем? Наверное, слышал накануне, как она говорила санитару, что хочет встретиться с адвокатом, — предположил Поллок. — Юрек не мог допустить, чтобы врач испугался ее — тогда бы ей не разрешили принимать посетителей…
— Он новый, — перебил Йона. — Юрек сказал, что врач новый.
— Ну и что? — Юхан открыл рот.
— Когда я разговаривал с Брулином, главным врачом… в понедельник… он сказал, что в специальном отделении все без изменений.
— Сходится, — заметил Поллок.
— Может, это мелочи, ерунда, — продолжал Йона, — но почему Брулин сказал, что у них тот же персонал, что и раньше?
Глава 107
Йона ехал на север по шоссе Е-4. Из радиодинамика лилась спокойная виолончельная соната Макса Бруха. Тени и снежинки за окном проплывали в такт музыке. Когда комиссар проезжал Норрвикен, позвонила Коринн Мейру.
Она рассказала, что из врачей, чьи фамилии были в зарплатной ведомости Лёвенстрёмской больницы за последние два года, в психиатрии работал всего один.
— Андерс Рённ, только что из института. Временно работал в судебно-психиатрическом отделении в Векшё.
— Андерс Рённ, — повторил Йона.
— Жена — Петра Рённ, работает… частичная занятость в досуговом центре… У них дочь с легким функциональным отклонением аутического спектра. Не знаю, может ли это оказаться полезным, но я все же упомяну об этом, — рассмеялась она.
— Спасибо, Коринн. — Йона свернул с шоссе в Упландс-Весбю и проехал Сольхаген, где его отец обычно обедал, пока был жив.
Старая дорога на Упсалу шла вдоль аллеи черных дубов. За рядом деревьев заснеженные поля спускались к морю.
Йона остановил машину у главного входа больницы, вошел, свернул налево и торопливо зашагал мимо пустого сестринского поста к отделению общей психиатрии.
Миновав секретариат и оказавшись у кабинета главного врача, комиссар открыл дверь и вошел. Роланд Брулин оторвался от компьютера и снял очки. Йона пригнул голову, но все равно задел свисавшую с потолка лампу. Он не торопясь достал полицейское удостоверение, некоторое время подержал его раскрытым у Брулина перед глазами, после чего начал задавать те же вопросы, что и в прошлый раз.
— Как пациент себя чувствует?
— К сожалению, я сейчас занят…
— Юрек Вальтер делал что-нибудь необычное в последнее время? — жестко перебил Йона.
— Я уже отвечал на этот вопрос. — Брулин снова перевел взгляд на экран.
— В отделении поддерживаются обычные меры по обеспечению безопасности?
Плотно сбитый доктор шумно выдохнул через нос и устало посмотрел на комиссара:
— Что вам нужно?
— Он все еще получает риспердал внутримышечно? — спросил Йона.
— Да, — вздохнул Брулин.
— Персонал отделения не менялся?
— Нет, но я ведь уже…
— Персонал отделения не менялся? — перебил Йона.
— Нет. — Брулин неуверенно улыбнулся.
— Разве в отделении не работает новый врач, Андерс Рённ? — хрипло, упрямо спросил комиссар.
— Н-ну…
— Так почему вы говорите, что персонал не менялся?
Утомленные глаза врача слегка покраснели.
— Он замещает другого врача, — медленно проговорил Брулин. — Вы же понимаете, что иногда нам приходится брать сотрудников на временную работу.
— Кого он замещает?
— Сусанну Йельм. Она в отпуске.
— Как долго она в отпуске?
— Три месяца, — выдохнул Брулин.
— Что она делает?
— Не знаю. Люди не обязаны предоставлять начальству резоны, чтобы уйти в отпуск.
— Андерс Рённ сейчас в отделении?
Брулин коротко глянул на часы и холодно констатировал:
— К сожалению, его рабочий день закончился.
Йона достал телефон и вышел из кабинета. Анья ответила, когда он проходил мимо секретариата.
— Мне нужны адреса и телефоны Андерса Рённа и Сусанны Йельм, — коротко сказал комиссар.
Глава 108
Йона выехал с территории больницы и, прибавив скорости, уже катил по старому шоссе, когда Анья перезвонила.
— Бальдерсвэген, три, в Упландс-Весбю. Там живет твой Андерс Рённ.
— Найду, — ответил Йона и еще увеличил скорость.
Он направлялся на юг.
— А ты сможешь перейти в другую веру ради меня?
— Что еще ты придумала?
— Ну, когда мы поженимся… Я просто подумала — вдруг я окажусь католичкой, или мусульманкой, или…
— Но ты же не католичка и не мусульманка.
— Ты прав… нам ничто не препятствует, и у нас будет самая настоящая летняя свадьба.
— Я еще не созрел для этого шага, — улыбнулся Йона.
— Я тоже. Но чувствую, что уже созреваю, — прошептала Анья в трубку.
Она кашлянула, сменила тон и сдержанно сообщила, что собирается проверить Сусанну Йельм.
Йона вернулся на развязку Гледьен и как раз поворачивал на Сандавэген, чтобы ехать к дому Андерса Рённа, когда Анья позвонила снова.
— Это немного странно, — серьезно начала она, — но у Сусанны Йельм выключен телефон. Телефон ее мужа тоже выключен. Он три месяца не появлялся на работе в страховой конторе лена, а обе дочери не посещали школу. Они вроде как болеют, у них справка от врача, но школа все же связалась с социальной службой…
— Где они живут?
— В Стекете, Бискуп-Нильс-вэг, двадцать три. По дороге на Кунгсэнген.
Йона свернул на обочину, пропустил грузовик. С груза на прицепе посыпалась целая метель.
— Отправь по адресу патрульную машину, — попросил Йона и круто развернулся.
Правое колесо наехало на тротуар. Рессора отозвалась на препятствие, и от удара открылся бардачок.
Стараясь не особо раздумывать, комиссар прибавил скорость, проигнорировал красный свет светофора, проехал прямо через перекресток и дальше, на круговую развязку. Когда машина въезжала на шоссе, спидометр показывал сто шестьдесят километров в час.
Глава 109
Шоссе номер 267 совсем занесло, и позади машины вилась маленькая метель. Йона обогнал старую «вольво», колесо мягко проехало по заснеженному участку между полос дороги. Йона включил дальний свет, и пустое шоссе превратилось в туннель с черными сводами над белым полом. Сначала Йона миновал поля, где в сгущавшейся темноте снег принимал синеватый оттенок, потом дорога побежала через густой лес, потом перед Йоной замигали огни Стекета и открылся вид на озеро Меларен.
Что случилось с семьей психиатра?
Йона сбросил скорость, повернул направо и покатил по небольшому району частных домов с заснеженными фруктовыми деревьями и кроличьими клетками на лужайках.
Погода ухудшилась, с озера понесло косой густой снег.
Дом номер двадцать три по Бискуп-Нильс-вэг находился в конце улицы, за ним начинался лес и общий земельный участок.
Сусанна Йельм проживала в большой белой вилле с голубыми окошками и красной черепичной крышей.
Окна темные, подъездная дорожка покрыта нетронутым снегом.
Йона остановился за домом и едва успел потянуть ручной тормоз, как машина из ближайшего полицейского округа, Упландс-Бру, замедлила ход и остановилась чуть поодаль.
Йона захватил с заднего сиденья пальто и шарф и, застегиваясь на ходу, пошел к коллегам.
— Йона Линна, уголовная полиция, — представился он и протянул руку.
— Элиот Сёренстам.
У Элиота была бритая голова, тонкая эспаньолка и тяжелый, мрачный взгляд.
Его коллега крепко пожала комиссару руку и представилась — Мари Франсен. Жизнерадостное веснушчатое лицо, светлые брови, высокий «хвост».
— Рада встрече с вами, — улыбнулась она.
— Хорошо, что вы быстро приехали, — сказал комиссар.
— Мне же надо успеть домой, заплести косички Эльсе, — приветливо отозвалась Мари. — Завтра в детском саду у нее непременно должны быть локоны.
— Тогда надо поторопиться. — И Йона зашагал к темному участку, на котором стоял дом.
— Да я пошутила, никакой спешки… На крайний случай у меня есть щипцы для завивки.
— Мари пять лет назад осталась одна со своей девочкой, — пояснил Элиот, — но еще ни разу не брала больничный и ни разу не ушла пораньше.
— Приятно слышать… от козерога, — добродушно парировала она.
За домом начинался лес и дувший с озера ветер казался не таким резким. Снег завихрялся над верхушками деревьев и тихо сыпался на маленький район. Почти во всех домах горел свет, но в доме номер двадцать три была зловещая темнота.
— Это, конечно, вполне можно как-нибудь объяснить, — заметил Йона, — но взрослые два месяца не были на работе, а дети болеют и не ходят в школу.
Низенькая живая изгородь была покрыта снегом, зеленый пластмассовый ящик для почты возле распределительного шкафа был забит почтой и рекламой.
— Социальные службы в курсе? — серьезно спросила Мари.
— Чиновники были здесь, но говорят, что вся семья уехала, — ответил Йона. — Мы позвоним, но, скорее всего, придется обходить соседей, задавать вопросы.
— Подозреваешь преступление? — спросил Элиот, глядя на нетронутый снег гаражной дорожки.
Йона не мог избавиться от мыслей о Самюэле Менделе. Пропала без вести вся его семья. Ее забрал Песочный человек — в точности как предсказывал Юрек Вальтер. И в то же время что-то тут не сходилось. Сусанна выписала детям справку о болезни, передала ее в школу…
Глава 110
Следом за Йоной двое полицейских спокойно приблизились к дому. Снег поскрипывал под их ботинками.
Здесь уже несколько недель никто не ходил.
Из заснеженной песочницы высовывалась петля садового шланга.
Все трое поднялись на крыльцо и позвонили в дверь, подождали, снова позвонили.
Прислушались. Изо рта вырывались облачка пара. Под тяжестью трех человек поскрипывали ступеньки.
Йона позвонил еще раз.
Его не оставляло дурное предчувствие, но он пока молчал. Незачем нервировать коллег.
— Что будем делать? — вполголоса спросил Элиот.
Йона уперся коленом в скамеечку, потянулся в сторону и заглянул в окно. Увидел коричневые плитки пола и полосатые обои. Матовые подвески бра не шелохнулись. Йона снова перевел взгляд на пол. Клочья пыли под дверью лежали неподвижно. Он успел было подумать, что воздух в доме вообще не движется, как вдруг шарик пыли скользнул под шкаф. Йона потянулся поближе к стеклу, ладонями закрылся от горевшего на улице света — и разглядел в прихожей темную фигуру.
Человек с поднятыми руками.
Секунды Йоне хватило, чтобы понять — это его собственное отражение в зеркале прихожей, но адреналиновая волна уже плеснула в кровь.
Комиссар увидел самого себя силуэтом в узком окошке, увидел зонтики в стойке, цепочку на внутренней стороне двери и красный коврик.
Ни обуви, ни верхней одежды не видно.
Йона постучал в окошко. Ничего.
Матовые подвески бра неподвижны. В доме все спокойно.
— Ладно. Придется пойти поспрашивать соседей, — сказал Йона.
Но вместо того чтобы вернуться на улицу, комиссар двинулся вокруг дома. Коллеги остались стоять на дорожке, с удивлением глядя на него.
Йона прошел мимо занесенного снегом трамплина и остановился. На некоторых участках оставила следы косуля. Свет из соседского дома золотой простыней лежал на занесенной снегом крыше.
В эти секунды царила абсолютная тишина.
Там, где кончался участок, начинался темный лес. Хвоя и шишки валялись на тонком под деревьями снегу.
— Мы разве не пойдем опрашивать соседей? — озадаченно спросил Элиот.
— Я уже пошел, — тихо ответил Йона.
— Чего?
— Что он сказал?
— Подождите-ка…
Йона побрел по снегу дальше. Кормушка для мелких птиц, скрипя, покачивалась под темным кухонным окном.
Комиссар добрался до торца, чувствуя: что-то не так.