Бессмертный огонь Мари Аннетт

Глава 7

Пусть ни добраться до Сарутахико, ни обнаружить барьер вокруг острова не удалось, вылазка прошла не совсем уж зря: Эми тайком пронесла с собой книжицу из хранилища.

Мельком просмотрев влажные страницы, она взялась за кропотливую работу – чтение тех фрагментов, которые еще можно было разобрать. Остаток ночи и следующее утро она мучительно медленно продиралась через потускневший древний рукописный текст и делала пометки о самом главном при помощи принадлежностей, которые собрала во время предыдущих походов по дому.

Многие часы спустя она прислонилась спиной к стене и закрыла утомленные глаза, постукивая кончиком кисти по губам. Рядом лежал маленький листок, испещренный ее аккуратным почерком – все, что она выяснила про шикигами.

Узнать получилось не так уж много. В книге описывался ряд духовных искусств – шикигами в том числе, – но зато Эми наконец поняла, что из себя представляет водяной змей за ее дверью.

Шикигами были сосредоточением ки ками, которой дали облик. Ками мог управлять таким шикигами напрямую или же создать его ради выполнения определенной задачи. Например, в случае с водяным змеем, Цукиёми приказал ему следовать за Эми по пятам и не выпускать ее из дома. Согласно книге, ками использовали шикигами в основном для защиты своих хрупких человеческих вместилищ в бою, и призыв такого существа требовал особой подготовки.

Текст – вернее то, что от него осталось за годы пренебрежения – не упоминал ни одного способа уничтожить шикигами. Эми пожевала кончик кисточки. Маругата сработал, но она сомневалась, что сможет сбежать тем же способом второй раз. Теперь ее заперли в комнате, и вариантов стало еще меньше.

Символ, который Цукиёми нанес поверх ее метки камигакари, перекрывал доступ к силе Аматэрасу. И пусть Эми уже несколько раз призывала ветер сама, она не очень понимала, как ей это удавалось. С тех пор, как она проснулась на острове, ни одна попытка обратиться к ветру не увенчалась успехом. Но что, если у нее получится использовать силу ветра иначе?

Внутри нее по-прежнему дремала ки Аматэрасу, пусть Эми и не могла ее использовать напрямую. И, по словам Юмэя, ее собственная ки несла в себе частичку ками. Если она сможет создать собственного шикигами, она обретет шанс побороться за свободу.

Эми плюхнулась на футон и открыла книжицу на отмеченной странице. Процесс призыва шикигами лежал примерно на пересечении между созданием офуда и маругата. На листке белой бумаги рисовались три круга, а внутри них вписывались ключевые элементы – создатель, облик и приказ.

Книжица не была брошюрой с инструкциями, и создание шикигами в ней описывалось лишь в общих словах, без пошаговых указаний. Эми хотела управлять шикигами напрямую, но как это сделать, книжица не поясняла. Там вообще мало что объяснялось.

После того как ками принес ей обед, Эми разложила материалы на полу. Аккуратно нарисовала на листе три круга, вписала в них свое имя, а также слова «ветер» и «защищать». Она пришла к выводу, что начать стоит с приказа и, если ей удастся призвать работоспособного шикигами, дальше уже предстоит разбираться по ходу дела.

Чтобы оживить талисман, создатель запечатывал его кровью. Эми стало неуютно. Для экспериментов она слишком мало знала о такой опасной штуке, как магия крови. Но разве у нее был выбор?..

Когда после недолгих поисков в комнате не обнаружилось ничего схожего с ножом, Эми разбила чашку и выбрала самый крупный осколок. Вернувшись к листу с призывом, она закатала рукав и коснулась острием предплечья. Царапнула кожу, подождала, перевернула руку. В средний круг упала маленькая капелька.

Эми задержала дыхание. Секунды утекали. Ничего не происходило.

Тихонько ворча, она еще раз просмотрела примеры призывов из книжицы. В некоторых содержались дополнительные символы, в других – нет. Эми прижала большой палец к крошечному порезу. Что, если каждую черточку нужно рисовать в определенном порядке, как в случае с маругата? В книжице такого сказано не было.

Эми экспериментировала с офуда шикигами целый день, но что бы ни писала, куда бы ни капала кровью, бумага не оживала. Окруженная смятыми листами, с замотанным окровавленной полоской ткани запястьем, девушка рухнула на футон и забылась сном.

Шли дни, сливаясь в один, а она все силилась создать офуда шикигами. После каждой полудюжины попыток она вновь принималась рыться в книжице, отчаянно надеясь найти ту самую упущенную крупицу информации, которая объяснит, что она делает не так. Нужно ли произнести заклинение вслух? Или каких-то символов не хватает? Или она изображала их в неверном порядке? Ошибка могла закрасться куда угодно.

Эми оставалось лишь продолжать эксперименты. Сгорбившись над низким столиком с, наверное, сотым листочком, она потерла лицо перепачканной в чернилах ладонью. За ее спиной, у двери, стоял нетронутый ужин, который давным-давно принес безымянный ками. Примерно через час он должен был вернуться за подносом и отвести Эми в ванную, что происходило каждый вечер.

Она занесла кисть над третьим кругом и осторожно начертила иероглиф, означающий «оберегать». Эми тщетно перепробовала уже с дюжину разных слов. Заранее предвидя провал, она взяла осколок чашки и взглянула на внутреннюю сторону предплечья. Заново вскрывать опухшие, покрасневшие ранки не хотелось, поэтому она выбрала еще нетронутое место и вонзила острие.

Руку прошила боль, проступила кровь – куда быстрее, чем раньше. По предплечью зазмеились алые струйки – поддавшись гневу, Эми сделала слишком глубокий порез. С недовольным шипением она уронила пару капель крови на бумагу, а затем схватила свой импровизированный бинт и прижала его к царапине.

Алое пятно впиталось в бумагу – и, как обычно, ничего не произошло.

Эми стиснула порезанную руку пальцами. Ее затопили досада и отчаяние, следом за которыми хлынула волна необъяснимого гнева. Невозможно! Все это просто невозможно! Изанами низойдет и разрушит мир, и Эми никак не сможет ей помешать.

К глазам подкатили злые слезы. Она резко затянула бинт, чтобы остановить кровотечение. Потом, схватив очередной листок – их осталось всего несколько, – шлепнула его на стол и макнула кисть в чернила. Уставилась на чистую бумагу, шумно выдыхая носом. Сколько уже дней она провела здесь, запертая и беспомощная? Бесполезная. Неумелая. Она не могла использовать силу Аматэрасу. Не могла взломать барьер Цукиёми. Не могла добраться до Сарутахико. Не могла сделать шикигами. Она не могла ни-че-го.

Ткнув кистью в лист, она резкими мазками вывела круг и свое имя. Затем второй круг и иероглиф ветра. И, наконец, третий… но с кончика кисти сорвалась клякса. Очередной лист испорчен.

Закусив губу, чтобы сдержать полный досады возглас, Эми швырнула кисть на стол. Та скатилась к краю и со стуком упала на пол, прежде чем девушка успела ее поймать. Ткань вокруг порезанной руки размоталась и упала на украшенный кляксой талисман.

Схватив кисть, Эми положила ее нормально и вернула ткань на место. В пустом третьем круге осталось неаккуратное кровавое пятно.

Лица Эми коснулся ветерок.

Черные линии сияли.

Они вспыхнули ярче, и Эми отпрянула, и в ее груди запульсировало странное, тянущее ощущение. Ветер пронесся по комнате, а потом ударил с силой вихря. Эми пригнулась, закрывая голову руками; разбросанные по полу листки взметнулись вверх, со стены вдруг сорвался свиток. Низкий столик перевернулся, кисть и чернильный камень отлетели в сторону.

Сияющий листок завис в воздухе, и ветер окружил его, обретая форму.

Эми попятилась, затем встала на ноги. Перед ней парил смутный силуэт женщины; длинные пряди ее волос плясали вокруг, а внутри фигуры светился талисман. Пустое, лишенное черт лицо, словно в ожидании, обратилось к Эми.

Она с трудом сглотнула. От принявшего облик женщины вихря отделился ветерок, он потрепал простое синее кимоно девушки, потянул за волосы, попытался сорвать ленту. Маленький смерч кружил с тихим шелестом, похожим на шепот. Ветряная женщина была одного роста с Эми и с такой же длины воздушными волосами.

Эми шагнула ближе. Неужели это и правда шикигами?.. Но как же чары сработали? Она ведь даже не закончила талисман. Круг с приказом остался пуст. Если только… может, именно так и создавались шикигами, которыми можно управлять напрямую?

Ее охватил восторг. Она призвала шикигами. Получилось! Но получится ли им управлять?..

Повернувшись к двери, Эми взмахнула рукой.

Смерч обернулся воющим порывом, и женская фигура в его центре ударила в створки. Дерево плюнуло осколками, треснуло и вылетело в коридор с оглушительным грохотом. Эми застыла, раскрыв рот. А потом бросилась к порогу.

Ее шикигами парила у комнаты, а в нескольких футах от нее угрожающе разинул текучие челюсти и зашипел водяной змей. Понятия не имея, что именно она делает и что вообще случится, Эми вскинула руку в сторону змея.

И женщина-шикигами вновь помчалась к цели. Вихрь и змей столкнулись. Змей не выдержал, вода брызнула во все стороны, но затем быстро стеклась обратно. Ветер и вода закружились в диком танце.

Эми стиснула дверной косяк, пораженная битвой стихий. Ками услышали грохот? Спешат ли уже сюда? Нельзя тут задерживаться. Шипящий змей корчился и извивался в тщетных попытках уничтожить ветряного шикигами, и Эми вдруг впилась взглядом в сияющую точку внутри него – бумажный талисман, придающий ему облик.

Ее шикигами вновь приняла вид женщины. Она вытянула руку, и та превратилась в воздушный клинок. Один выпад – и он пронзил сердце змея.

Вода безжизненно обрушилась на пол, и следом упал разрезанный пополам прямоугольник бумаги. Это Эми такое приказала?..

Подавив дрожь, она поспешно повернулась к комнате. Счет шел, в лучшем случае, на минуты. Метнувшись к шкафу, Эми цапнула с полки хлопковый оби и бросилась бежать.

– Идем! – крикнула она шикигами.

С вихрем за плечами Эми неслась по коридорам, то и дело поскальзываясь на гладком деревянном полу из-за носков-таби. Если бы не ежедневные вылазки, она даже не представляла бы, куда направляться, и, к счастью, до заточения в комнате успела запомнить весь план дома. В задней части поместья она распахнула стенной шкаф и схватила с нижней полки большую металлическую банку.

– Камигакари!

Из кухни широким шагом вышел ками, длинное хаори развевалось за его спиной, словно шлейф. Он с суровым видом направился к Эми, но она лишь крепче стиснула добычу.

– Тебе не дозволено… – Ками взглянул на сияющий талисман в ее почти невидимом шикигами. – Это…

Сотканная из ветра женщина с воем обратилась в ураган и пронеслась мимо Эми. Ками не успел даже вскинуть руки – воронка захватила его и вспыхнула белыми лезвиями.

Затем шикигами скользнул обратно, оставив жертву в растекающейся луже крови на полу. Эми отшатнулась, зажимая рот ладонью – от подобного зрелища желудок угрожал вывернуться наизнанку. Она провернулась к шикигами. Пустое лицо выжидающе на нее смотрело, ветер продолжал шептать.

Она такого не приказывала. Почему шикигами действовал без приказа?

Содрогнувшись, Эми напомнила себе, что дух ками вернется в Такамахару целым и невредимым, а человек, тело которого он занимал, давным-давно мертв. Обогнув лужу крови, Эми бросилась бежать. Шикигами полетел следом.

На третьем этаже дома Эми бросилась к уже знакомым двойным дверям. Открыть их она не успела – женщина-шикигами с ревом ринулась вперед и распахнула их, являя темный сад камней и беседку. В дом ворвался холодный, резкий порыв ветра с запахом соленой воды. С ярко сияющим внутри нее талисманом шикигами впитал его в себя, теряя облик женщины.

Эми осторожно обошла смерч, не уверенная, насколько она им управляет – и управляет ли вообще. Спрыгнув на каменную тропу, Эми выбежала на середину сада. Поставила банку за землю, сорвала с нее крышку и увидела внутри поблескивающую жидкость – лампадное масло. Эми свернула оби в плотный жгут и засунула его в банку, оставив снаружи один конец.

Стряхнув масло с руки, она схватила висящий у двери фонарь и сорвала с него абажур из бумаги и бамбука. Забрала из него блюдечко с маслом и горящим фитильком, вернулась вместе с ним к банке. Вытащила оби, размотала его, разбрызгивая масло по песку. А когда десятифутовый пояс расправился во всю длину, глубоко вздохнула и поднесла к нему фитилек.

По ткани прокатился огонь, и жар ударил Эми в лицо. Загорелись даже капли на песке.

Эми подбросила оби вверх. Шикигами подхватил его и взметнулся к небу. Ткань и огонь трепетали, поднимаясь все выше ослепительной алой полосой в черном небе без звезд. Эми наблюдала, стиснув кулаки. Когда пояс превратился в маленькую яркую точку, шикигами ринулся обратно к земле. Пламя мерцало, словно крохотное солнце, и парило, словно воздушный змей.

И вдали, сотрясая небеса, зарокотал гром.

Глава 8

Сердце Эми пропустило удар. Пылающую ткань, ослепительный маяк в ночи, было видно на многие мили. А внезапный гром среди безоблачного неба мог вызвать лишь куницуками бури. Сусаноо увидел ее знак, и он спешил к острову – как она надеялась.

Раздался еще один раскат, и на западе темноту взрезала молния.

От созерцания Эми отвлек топот. У обломков двери, не сводя глаз с шикигами, замер еще один ками. Он поднял руки, и его ладони замерцали.

К нему устремился воющий вихрь. Ками создал сияющий щит, и ветер ударил в него. Оттеснив ками вместе со щитом на шаг, шикигами окружил их собой.

В сад ворвались ветра с океана. Они тянулись к шикигами, питали его. Смерч пронзительно выл, взметая с собой песок.

Колючие песчинки жалили кожу, и Эми рухнула на колени, прикрывая голову руками. Натяжение под ребрами усилилось до боли, словно невидимая ладонь стремилась вытащить ее сердце наружу. Эми почти различала слова в яростном голосе ветра.

Смерч утих, песок опустился, и она осторожно подняла голову. Второго ками, несмотря на попытку защититься, постигла та же судьба, что и первого. Шикигами завис неподалеку, и сердце Эми при виде него в страхе заколотилось. Плотный вихрь с сияющим талисманом внутри значительно увеличился в размерах, поглотив ветра океана.

Эми, пошатываясь, встала. Сусаноо в пути, она должна в это верить. И когда он явится, им придется бежать с этого острова как можно быстрее – или столкнуться с непомерной мощью амацуками.

Внизу, в трех этажах, тропа вела к хранилищу, где держали Сарутахико. Эми глянула на шикигами.

– Ты меня поймаешь?

Окруживший ее шепот, казалось, убедил в этом, а ласковый ветерок коснулся лица. Сглотнув ком, Эми бросилась к противоположному краю сада и прыгнула.

Порыв ветра с легкостью поднял ее над перилами беседки. Эми стремительно рухнула вниз, к камням, давясь криком. Вихрь подхватил ее, она приземлилась на тропу и тут же побежала. Гравий колол одетые в тонкие носки ноги, но Эми, не обращая внимания на боль, миновала развилку.

Перед ней возникло хранилище, и шикигами в который раз ринулся вперед. К нему вновь хлынули ветра океана, и он стал еще больше. Вихрь обрушился на хранилище и со скрипом ломающегося дерева сорвал его с фундамента.

Эми осыпало обломками, и она опять прикрыла лицо. Останки хранилища разметались по камням, озаренным светом поместья. Вокруг Эми трепетали страницы сотен изорванных книг.

Неужели она и правда создала столь разрушительную силу? Неужели ее ки была настолько мощной, что могла питать такого ошеломляющего шикигами, или происходило что-то иное?

И, что бы ни происходило, как она им управляет?

Эми поспешила к шикигами. Тот скрывал под собой весь фундамент хранилища. Ветер поутих, когда она приблизилась, и открыл для нее проход вглубь смерча. Эми, спотыкаясь об обломки полок, прошла к ступенькам. Шикигами сжался, вновь принимая облик женщины, и последовал за ней вниз.

Под землей Эми вновь оказалась перед дверями с сияющими символами. Вода в бочках невинно мерцала.

Эми неуверенно подняла ладонь в указующем жесте.

Шикигами врезался в двери. Символ ярко вспыхнул, но вихрь просто-напросто выломал деревянные створки. Эми успела заметить небольшую комнатку, пустую, за исключением простого футона и фигуры на нем.

А затем вода ожила.

Эми рухнула на пол, вновь оказавшись в удушающих оковах. Она в отчаянии пыталась сорвать воду с лица руками, чтобы вдохнуть; вихрь бушевал вокруг, однако тоже не мог сдвинуть упрямую жидкость с места. Шикигами, развернувшись, снес потолок над ними.

Перед глазами темнело, легкие горели. Эми обмякла, держась за горло.

– Довольно.

Вода утекла прочь. Эми лихорадочно хватала соленый воздух. Шикигами притих.

– Камигакари, что ты создала?

Она оттолкнулась от пола и села, остро осознавая, что позади нее та самая комнатка, где лежит неподвижный силуэт – Сарутахико. Ее мышцы подрагивали, натяжение под ребрами пульсировало все быстрее, а глухая боль становилась все хуже.

На вершине ступенек стоял Цукиёми в окружении двух водяных змей.

– Что ты создала? – повторил он вопрос.

– Это… – Эми закашлялась, слишком охрипшая. Она хотела встать, приготовиться к сражению, но ноги по-прежнему отказывались ее держать. – Это шикигами.

– Нет. – Ветер потянул его пронизанные серебром темные пряди. – Шикигами – это воплощение ки и воли ками. Твое создание привязано к твоей ки, но не к воле. У тебя нет над ним власти. Ты должна отпустить его. Сейчас же.

Эми напряглась.

– Я не собираюсь…

– Оно тебя убивает. Набирает силу, поглощая твою ки. Ты должна изгнать его, прежде чем погибнешь.

Эми опустила взгляд на свои дрожащие руки. Тянущее ощущение в груди с каждым мгновением терзало ее все сильнее. Ветер нашептывал ей что-то, странно успокаивающе, словно говорил не слушать, не переживать.

Во тьме наверху небо расколол оглушительный треск грома. Ветры океана задули сильнее, шикигами встревоженно затрепетал. Цукиёми взглянул вверх, затем вновь сосредоточил внимание на Эми.

– Отпусти свое создание, камигакари, прежде чем оно тебя уничтожит.

– Не могу, – охнула она, с трудом пытаясь встать. Мягкий порыв подтолкнул ее в спину, поддерживая. – Я должна спасти Сарутахико.

– Если я обращу против тебя свою мощь, для твоей защиты ветер продолжит поглощать твою же жизнь. Тебе меня не победить, даже с этим чудовищем. Отпусти его.

– Нет.

– Я стремлюсь тебя защитить. Если не прекратишь, погибнешь.

– Спасением моей жизни ты все равно не заслужишь прощение Аматэрасу! – прокричала Эми, сжав кулаки от внезапной ярости. – Я лучше умру в бою, чем сдамся!

Темные глаза Цукиёми распахнулись шире.

Эми вскинула руку в его сторону, и смерч взорвался. Змеи по бокам амацуками пришли в движение, окружили его защитным барьером, в который ударили порывы ветра, терзая воду.

Шум океана перестал быть мерным. Из-за скал за спиной Цукиёми поднялась цунами. Гигантская волна выгнулась над ним и обрушилась на Эми. Ее шикигами отпрянул, сгустившись вокруг нее. А она бросилась к неподвижному Сарутахико и накрыла его собой, пока на них изливался океан.

Ветер упрямо взвыл, и ребра Эми пронзила боль. Смерч вывернулся наружу, отбил воду, не дав ей коснуться Эми, разросся до ревущего урагана, достающего до туч. В ее груди вспыхнул огонь, и она согнулась пополам, стискивая ворот кимоно.

Сквозь облака прорвалась молния, удар грома заглушил грохот волн и вой ветра.

Над ними встала еще одна цунами и обрушила на ветряного шикигами свой непомерный вес. Эми закричала от мучительной боли – той самой, с которой из тела выпивали ее ки, ее жизнь. Шикигами питали неудержимые ветра океана, но его существование поддерживала именно ки. И чем сильнее становился шикигами, тем быстрее слабела Эми.

Чужие голоса шептали слова, которые она не понимала. Воющий ураган побелел от бурлящей до пены воды, закрыл собой все. Окруженная темнотой, оглушенная ревущим ветром, Эми съежилась и обхватила руками грудь, словно могла так удержать свою жизнь.

Остров сотрясся, гром ударил прямо над ними. Вспышка – и за темным вихрем, окружившим ее, скользнула гигантская тень. Эми словно во сне наблюдала за длинным змеиным телом, что двигалось со зловещей грацией в окружении молний.

Дракон.

Сусаноо здесь. Эми отстраненно задумалась, стоит ли ей и в самом деле остановить своего шикигами. В груди билась боль. Было так трудно дышать. Откуда-то из-за вихря донеслись звуки… голоса? Ее кто-то звал? Ураган придвинулся ближе, шепот ветра зазвучал в ее голове, заглушая собой все остальное. Агония ушла на второй план, мысли смешались.

– Эми.

Она содрогнулась. Это сон. Или галлюцинация. Или она и вовсе уже умерла. Потому что он просто не мог здесь оказаться.

– Упрямо не обращаешь на меня внимания, малышка-мико? – Пальцы мимолетно задели ее щеку, мягко потянули за прядь волос. – Признаюсь, я-то ожидал приветствие потеплее.

Эми с трудом разлепила веки, прищурилась во тьме бушующей стихии.

– Широ?..

Он опустился рядом с ней на колени, почти невидимый в полумраке, но она ни с чем бы ни спутала его блестящие алым глаза. Широ поймал ладонь Эми, теплыми, сильными пальцами унял ее дрожь.

– Кажется, ты влипла в небольшие неприятности, а?

– Широ…

Эми потянулась к нему. Он подхватил ее с земли и устроил у себя на коленях, обвил руками. Она вдохнула его знакомый запах, и по ее щекам полились слезы.

– Нужно отпустить чары, Эми.

– Не могу. Я ими не управляю.

– Ты создала, значит, ты можешь и уничтожить.

Ураган завыл еще неистовее, и грудь Эми пронзил жар. Ветер хлестал их с пугающей силой, почти вырывал Эми из хватки Широ. Он крепче прижал ее к себе.

– Эми, – с нажимом произнес он, – твое время на исходе.

Широ был прав. Слабость обрушилась на нее весом целого океана. Легкие сдавило, что-то влажное упало на щеку – капля воды стекла к уголку рта. Язык ужалило резким металлическим привкусом.

Не вода. Кровь. Но откуда?..

– Прости, Эми, – с болью произнес Широ, коснувшись ее горла, и скользнул пальцами к метке камигакари. – Иного способа нет.

Она растерянно нахмурилась, чувствуя, что голова кружится все сильнее. А затем под ладонью Широ вспыхнула раскаленная боль.

Эми закричала, извиваясь от терзающей грудь агонии. Широ не разжимал хватку, выжигая ей плоть, продолжая пытку, которая раздирала ее на части изнутри.

В Эми вдруг хлынула знакомая горячая ки. Свободная от печати Цукиёми мощь Аматэрасу затопила ее разум и тело.

– Аматэрасу! – встревоженно крикнул Широ.

Сила, не принадлежащая ей, заполнила слабые мышцы. Голова Эми сама собой поднялась, вгляделась в бушующий вокруг них ураган. Рука вскинулась вверх, и в ладони вспыхнул обжигающий жар.

Буря мгновенно утихла. С неба тут же рухнули грязь и песок. Бумажный талисман завис в пятидесяти футах над землей.

Широ тоже вскинул руку, повторяя жест. С его пальцев сорвалось пламя – и, ярко вспыхнув, поглотило бумагу.

Болезненное натяжение в груди пропало, осталось лишь пульсирующее жжение метки камигакари. Вокруг, скрывая за собой все, парили клубы пыли. Присутствие Аматэрасу ускользало. Эми со слезами на лице взглянула на Широ.

И острое потрясение вдруг притупило ее собственную боль.

От его щеки вверх, исчезая в волосах, тянулся глубокий порез. Лисье ухо было изорвано, белый мех окрасился алым. С челюсти мерно капала кровь.

– Широ…

Голос Эми сорвался: отшатнувшись, она увидела его порванное в клочья косодэ. И дюжину ран, покрывающих тело.

Из пыли вынырнул Юмэй с черным копьем в руке.

– Так ты выжил, – отметил он.

– В общем и целом, – отозвался Широ как ни в чем не бывало.

– Но… что… – задыхаясь, пролепетала Эми.

Ее руки замерли над ним, не касаясь. Кровь текла буквально отовсюду.

– Мы предупреждали, что смерч тебя растерзает. – Юмэй стремительно прошел мимо них и опустился на колени рядом с неподвижным Сарутахико.

Эми оцепенела от ужаса. Неужели Широ пострадал из-за ее шикигами? Из-за нее? Легкие сдавило от обилия нахлынувших чувств.

Широ, глянув на нее, улыбнулся:

– Ну, в конце концов, я истекаю кровью не зря.

За редеющими клубами пыли появилась еще одна тень, и Эми вновь охватил страх. В нескольких ярдах стоял Цукиёми со своими змеями-шикигами.

Широ тоже поднял взгляд. При виде амацуками он склонил голову набок.

– И что теперь, Цукиёми?

Стоило его имени прозвучать, как теплая сила, что почти успокоилась внутри Эми, опять разгорелась. Ее второй раз затопила ки Аматэрасу, безудержная, словно бурлящий прибой. Забрав у Эми власть над телом, Аматэрасу оттолкнулась от Широ и поднялась на ноги.

– Братец, – прошипела она, и единственное слово оказалось исполнено гнева. – Как ты смеешь?

– Аматэрасу… – начал Цукиёми.

– Как ты смеешь! – ветер взвыл, поднимаясь вновь. – Ты меня предал, и все же веришь, что спасением моей камигакари заслужишь прощение?

Цукиёми напрягся, его непоколебимое спокойствие дало трещину под гнетом ярости сестры.

– Я стремлюсь лишь оградить тебя от страданий. Ты должна понимать.

Она шагнула ближе, и вокруг нее захлестнулись порывы ветра.

– Страдать – значит жить. Стремиться, сражаться – значит познать страсть. Во имя спокойствия ты лишил бы меня и того, и другого. Твоя трусость мне отвратительна, Цукиёми.

Он вздрогнул.

– Что есть вечность спокойствия? – осведомилась Аматэрасу, сделав еще шаг. – Что есть вечность безжизненного, бесстрастного существования? Ты меня не защищаешь – а обрекаешь!

Она вскинула в его сторону руку, и Эми затопило ее яростью.

На запястье сжались пальцы. Невзирая на свои раны, Широ встал перед ней, загораживая Цукиёми.

– Довольно, Аматэрасу. Отступи, пока не рухнула из Такамахары.

– Она – моя камигакари! – рявкнула Аматэрасу в бесконтрольном гневе. – Я низойду, когда посчитаю нужным.

В глазах Широ что-то вспыхнуло. Он не шелохнулся, но его поведение вдруг изменилось – заходили желваки на скулах, во взгляде сгустились тени. И перед ней уже стоял не Широ.

А Инари.

– Не искушай меня, Аматэрасу, – угрожающе промурлыкал он. – Станешь мне опять перечить, и я сорву твое сердце с небес.

Гнев Аматэрасу дрогнул, разбавленный неуверенностью и долей страха. Она вскинула голову, взяв себя в руки, и вновь поддалась ярости.

«Аматэрасу! – вскричала Эми; буря чувств амацуками разрывала ее разум на части. – Прошу!»

Аматэрасу обратила внимание вглубь себя, и Эми ощутила миг, в который богиня о ней вспомнила – вспомнила о том, что с ней происходило. Ее окутало вспышкой света, и дух Аматэрасу отступил.

Пламя божественной ки угасло, из тела ушла сила. Эми пошатнулась, и Широ – Инари? – притянул ее в объятия. От слабости голова шла кругом, и Эми с трудом ее подняла. Ей было нужно увидеть его лицо.

Она впервые – не в чужих воспоминаниях, а в действительности – взглянула в древние глаза куницуками огня.

Ее сердце бешено колотилось в груди. Его непроницаемый взгляд пронзал ее насквозь, до самой души и даже глубже. Он был точно таким же, как ёкай, которого она знала, и все же совсем другим. Знакомый чужак.

Отчаянное желание коснуться его лица, дотянуться до губ и проверить, отличается ли его поцелуй от поцелуя Широ, потрясло ее. Щеки окрасились румянцем. Она могла отреагировать как угодно, так почему же первой мыслью оказалась именно эта?!

Он склонил голову, и на его лице мелькнуло нечто странное.

– Сусаноо, – позвал Юмэй, заставив Эми вздрогнуть от неожиданности, – пора уходить.

Инари, тоже вздрогнув, повернулся к Юмэю – и через миг снова стал прежним Широ. Древняя сущность отступила, куницуками погрузился в дрему среди забытых воспоминаний.

Черные тучи зло зарокотали. Огромная молния, сорвавшись с неба, ударила в камни за обломками хранилища.

Когда ослепительный свет угас, на валунах, свернув длинное тело кольцами, устроился великий дракон бури – истинный облик Сусаноо. Серебряные чешуйки блестели, из трещинок между ними лилось сияние. Вдоль спины изящно изгибались шипы, серебряная грива с темно-синей прядью ниспадала вдоль трети тела, узкую голову венчали рога.

Сапфировый взгляд скользнул по Широ и Эми к Юмэю, который закинул руки Сарутахико себе на плечи, поддерживая безжизненного куницуками. А потом дракон обратил внимание на Цукиёми – и оскалился, показав жуткие острые зубы.

Цукиёми смотрел на дракона под грохот прибоя и рокот набирающих силу небес. А затем амацуками склонил голову.

– Вам удалось спасти камигакари. Я не желаю вражды. Поступайте, как сочтете нужным. – Взгляд его темных глаз устремился на Эми, и на непроницаемом лице отразилось поражение.

Он развернулся и в сопровождении своих змей-шикигами направился к поместью.