Умереть впервые Бояндин Константин

Таилег обернулся, сжимая кинжал в руке. Позади него стоял сгорбленный человек, скрывающий лицо под капюшоном старого и грязного плаща.

— Кто бы вы ни были, приятель, — шепотом произнес он, озираясь, — бросьте эту затею. Вам дали мертвое дело.

«Мертвое» на жаргоне Гильдии означало заранее проигрышное. Такое было в ходу. Мертвые дела поручались либо зарвавшимся, либо неугодным членам Гильдии. Целью мертвого задания, как правило, было что-нибудь безнадежное — непреодолимая, смертоносная ловушка, хороший отряд стражи, а то и просто аккуратный донос и пара стражников, что брали неудачника с поличным.

— Магистр велел тебе проверить мои нервы? — осведомился Таилег. Он не очень-то верил этому неизвестному, но мурашки поползли по его спине. Как будто логично. Либо он преодолеет западню — и тогда будет оправдан для Гильдии, в каких бы преступлениях против нее ни обвинялся, — либо сгинет.

Оба исхода Магистра устраивают.

— Магистр тут ни при чем. — Человек оглянулся. Ночь царила на улицах Оннда безраздельно, и ничто не нарушало пустынность улочек. — Тут что-то нечисто. Я сегодня видел Магистра Даала, он спешно исчез из города.

— Врешь. — У Таилега пересохло в горле.

— Клянусь Владыкой. — Неизвестный сделал торопливый жест. — Так что вам попросту подписали приговор.

— С чего это вдруг такая забота? — подозрительно спросил юноша. Очень уж не хочется влезать в долги к подобным существам.

Существо протянуло ему аккуратно сложенную записку. Таилег развернул ее. Почерк, несомненно, принадлежал Даалу — и в конце стоял условный знак, которым он, Даал, всегда обращался к своему ученику.

— Ясно. — Таилег сложил записку и отправил ее в карман. — Что я должен тебе?

Неизвестный отпрянул, словно перед ним стоял демон с окровавленными клыками, и испуганно пролепетал:

— На ваше усмотрение, господин. Даал велел передать на словах — берегитесь. За вами обоими снова охотятся.

— На. — Таилег сунул незнакомцу золотой самородок, и того словно сдуло ветром.

Таилег возобновил свой путь по темным улочкам, и тут до него дошло, отчего его собеседник так перепугался.

На улице было темно, но Таилег прочел записку, не зажигая огня.

— Кинисс?

— Да. — Она очнулась от транса и несколько раз моргнула, возвращаясь в физическое тело. — Что случилось?

— Донесения из городов.

Секретарь терпеливо ждал, пока рептилия пролистывала ворох бумаг и просматривала, прищурившись, жемчужно-белые шарики килиана. Неожиданно она вздрогнула.

— Вот он. — И указала когтем в строку одного из сообщений.

Там говорилось о странной смерти туриста, тело которого выловили в гавани Оннда. По описанию выходил Даал.

— Даал, — задумчиво повторил секретарь. — Тот, который уже однажды вроде бы погибал?

Кинисс кивнула и сложила ладони вместе (добрый знак, отметил секретарь).

— И сейчас он все еще жив. Страж Моста не встречал его. Он среди живых — и его ученик где-то рядом. Направляйте всех в Федерацию и предупредите тамошнее правительство. В городе тихо?

— Все спокойно, — подтвердил секретарь. Потребовалось немало усилий, чтобы остановить панику и многочисленные слухи о конце света. После недавних событий город был на грани массового бегства.

— Превосходно. Сообщайте мне об Оннде как можно чаще.

Секретарь кивнул и удалился.

— Вот ваша ваза, — произнес Таилег вместо приветствия, стремительно распахнув дверь вечерней резиденции Магистра. После чего осторожно поставил невероятно красивую вазу — вероятно, похищенную давным-давно из какого-то могильника, и уселся рядом.

— Клянусь всеми… — Слова Магистра застряли у него в горле. По всем признакам этот молодой наглец должен был быть уже мертв. Купец, который бросил вызов Гильдии, слов на ветер не бросал — и неугодные Магистрам воры один за другим становились жертвами хитроумных защитных конструкций.

И вот теперь, три года спустя, этот никому не известный юнец приносит ему вазу, за которую князь Лерея обещал два миллиона золотых…

— Взял что-нибудь еще? — буркнул Магистр, вращая вазу в руке и не веря своей удаче. Юноша только загадочно улыбнулся.

— Теперь ваше слово, — произнес Таилег тихо, и Магистр отметил, что тот чертовски устал. Немудрено.

— Поздравляю вас со вступлением в Гильдию Оннда. — Ритуальные слова давались Магистру не без труда. — Завтра, на пристани, вас встретит наш представитель и препроводит вас, куда вам потребуется. Инструменты, одежда и прочее будут доставлены вам в гостиницу.

— Благодарю, Магистр. — Таилег поклонился своему коллеге и ушел — на сей раз с достоинством и не хлопая дверью.

Тут же другой силуэт, легкий, словно ветер, проскользнул через другую дверь и уселся напротив начальника Гильдии Старого Города.

— Рассказывай, что видел, — коротко велел Магистр и налил себе стакан легкого киншиарского.

— Мы так не договаривались. Магистр, — зашептал тощий и изморенный на вид человек. — Вы сказали, что я должен следить за человеком, а не за демоном. — Руки у вновь прибывшего дрожали.

Магистр молча поставил перед ним второй стакан и вопросительно поднял брови.

— Магистр, его же ничего не берет, — продолжил тощий горячим хриплым шепотом. — Две отравленные иглы! «Большая собака»! Я думал, его пополам перекусит! Удавки и все прочее — он просто шел через них и не обращал внимания. — Тощий время от времени озирался, словно дьявол стоял за его спиной, расставив когтистые лапы.

— А сигнализация? — недоверчиво спросил Магистр.

— Он ее снял, и не спрашивайте меня как. Это не человек, Магистр! В темноте видит, как кошка! Чует все за милю! Сделайте одолжение, отошлите его подальше из города!

— Если все это правда, то этот Аррад — просто сокровище, — задумчиво сказал Магистр, яростно чеша свой затылок. — Успокойся, недоумок. При нем нет ничего магического. Никаких талисманов не носит. В гостинице его никаких штучек тоже не нашлось. Так что зря пугаешься.

— Вы его не видели, а я видел, — угрюмо сообщил тощий, осушая третий стакан. Говорил он теперь совсем членораздельно и уже не озирался при каждом шорохе.

— Все мы смертны, — глубокомысленно заметил Магистр. — А все прочие, к твоему сведению, и увидеть-то эту вазу не смогли. Так что перестань дрожать. Если он и дальше сможет так работать — мы все наконец займемся делами поприличней.

— С чего вы взяли, что он будет на нас работать?

— Интуиция. Он не потребовал за вазу ничего, а прием у клериков обойдется ему самое большее в четыреста монет. Он не дурак — по глазам видно — и я тоже. Надо будет попросить его поработать учителем. — Магистр налил себе еще вина и откинулся в кресле. — Старею уже, пора на покой. Да только из вас замена — как из волка пастух. Держи. — И он кинул тощему увесистый мешочек. Тот принял его с благодарностью. — А это, — Магистр кинул второй мешочек, более увесистый, — положишь на его счет в банке Двух Золотых Листьев. Смотри не перепутай.

— Слушаюсь, — Тощий подобострастно поклонился и исчез.

— Гильдия тоже ценит специалистов, — сказал, ни к кому не обращаясь. Магистр и был отчасти прав.

Жизнь потекла веселее, но депрессия все сильнее наваливалась на Таилега.

Беспокоиться было вроде бы не о чем. Трое весьма высокопоставленных священников осмотрели его и провели обряды снятия проклятия;

Гильдия теперь смотрела на него с обожанием;

Даал был жив, и впереди был Золотой Праздник — говорят, совершенно незабываемое действо, после которого можно и умереть спокойно.

Вдобавок он был теперь богачом. Самородок к нему не возвращался, но на счету у Таилега теперь было шестьдесят тысяч золотых. На сорок лет распутной жизни. Четыре раза он выполнял сложнейшие задания, и Раддарри стал его лучшим другом.

Магистр знал свое дело — банк Двух Золотых Листьев имел свои отделения во всех крупных городах Ралиона. Наземных, естественно. Так что за неделю Таилег стал человеком обеспеченным и — в определенных кругах — знаменитым. Что еще надо?

Но его стало мутить при виде коллег-воров и людей вообще, а одиночество приносило только временное облегчение. Странный образ преследовал его — озеро, на дне которого некогда разверзлась бездонная пропасть. Сухая плоская пустыня, изборожденная трещинами, у которых не было дна.

И обжигающий жар, вырывавшийся из этих трещин. Неприятный, сухой, зловонный жар.

Накатывало на него редко, но Таилег старался держаться подальше от людных мест. Посетил все храмовые сооружения, прочие посетители которых не замечали его; сходил во Дворец Мысли, где всерьез заинтересовался потрясающей мощью, таящейся в знании магии. Побывал в Магистрате, где легендарный Совет вершил всю политику Федерации.

Никакие наслаждения, кроме чтения и медитации, более не существовали для него. Таилег рискнул посетить один из самых дорогих борделей и ужаснулся. При первом же прикосновении к женскому телу он вновь оказался на дне пересохшего озера, и жар, что горячей волной принялся подыматься из глубин, вместе с ощущением невероятной силы и какого-то неестественного, демонического удовольствия принес страшное ощущение вины, иррациональной злобы и поврежденного, расколотого рассудка.

И, хотя проститутка вела себя так, словно ее посетил сам бог плодородия, неистощимый в любовных утехах, Таилег сбежал из обители разврата, словно из зачумленного квартала.

Вечером последнего дня его пребывания в Оннде в дверь его номера тихонько постучали.

Таилег как раз закончил собирать и упаковывать все свои вещи, расплатился с хозяином гостиницы (не забыв, конечно, про чаевые) и читал книгу, полученную у Даала, «Историю культов». Головокружительная карьера вовсе не радовала его, когда он вспоминал о трупе с жуткой улыбкой и перерезанным крест-накрест горлом. То, что это был Даал, сомнений не оставалось.

Многие из Магистров — в особенности в недавнем прошлом — кончали свою жизнь не в спокойной и обеспеченной старости, а где-нибудь на грязных улочках или сточных канавах, в кровавой луже. Но сейчас? Здесь, где у Леглара просто не могло быть врагов? Понятное дело на севере — где еще в ходу была торговля рабами и где даже Наблюдатели работали в условиях жесткой конспирации.

Здесь же это было совершенно бессмысленным событием. Хотя смерть редко бывает исполнена смысла, подумал Таилег. Едва он открыл главу, посвященную культу Нааты, как раздался осторожный стук. Два легких удара… пауза… три легких удара. Длинная пауза и все повторилось.

— Входите, — сказал Таилег. Дверь он запирал только на ночь.

Приподнялись и опали шторы, потревоженные сквозняком, и на пороге появилась высокая фигура в маскарадном костюме. Костюм был сделан со вкусом и изображал Демона Отчаяния — половина лица искажена от ужаса, вторая — пустая и изборожденная морщинами. Символ песочных часов на груди и заостренный посох в правой лапе.

Очень красочно, подумал Таилег.

— Что вам угодно? — сухо спросил он, сжимая левой, невидимой незнакомцу рукой рукоять кинжала. Вряд ли у него появились смертельные враги, да еще настолько глупые, чтобы мстить в такое людное время… и все же.

— Я не буду представляться, — отозвалась маска тихим шепотом. Человек (если то был человек) уселся на ближайший стул и прислонил свой посох к стене. — Я пришел поговорить с вами.

— Зачем этот маскарад?

— Ни вам не следует знать, кто я… пока, во всяком случае, ни мне нет смысла рассказывать этого. Вы собрались уезжать завтра?

— Да. — Отпираться было ни к чему, раз уж столько людей вокруг это знали. Кроме того, Таилег и в самом деле собирался отправиться в Алтион.

— Я пришел к вам ни как союзник, ни как враг. Скорее как товарищ по несчастью. Сразу предупреждаю, что если вы передумаете и останетесь, то погибнет множество невинного народа.

— К чему вы клоните? — спросил Таилег резко. Он уже был сыт по горло таинственными речами.

— К тому, что вы ищете не там, где следует. Вы пытались снять проклятие, которого на вас нет, и боитесь, что сходите с ума. На самом деле причина всего — внешняя. Вот, возьмите.

Посетитель оставил на столе ромб, набранный из многих фрагментов разноцветного стекла. Причудливое произведение искусства слабо светилось в темноте.

— Это поможет вам — так я надеюсь. Я даю вам это на свой страх и риск. Эта игрушка очень чувствительна — можете проверить это сами, можете кому-нибудь поручить проверить.

— Знаете что. — Таилег подошел поближе, — Мне не нужны ни амулеты, ни благословения — ничего. Я хочу, чтобы мной перестали вертеть все, кому не лень. Заберите вашу игрушку и забудьте, что видели меня.

— Ваше право. — Демон тяжело кивнул головой. — Но я все же оставлю ее. Не хотите — не берите. Мы установили, что на вас сходится фокус слишком многих сил, чтобы держать вас в неведении. Знать об опасности — значит быть вооруженным.

— Кто это — «мы»?

— Я не стану этого говорить. Пока. Если вы переживете Золотой Праздник — значит, мы еще встретимся. Скажу только одно. Мы, как и ваша Гильдия, вечно в опале, и нам, как и вам, приписывают множество злодеяний.

— Посмотрим, — произнес юноша спокойно. Странно, но в периодах между депрессиями он стал пугающе невозмутимым и хладнокровным.

Посетитель кивнул.

— Вы знаете, что вас разыскивает одна… э-э-э… знакомая вашего учителя?

Щелк!

В голове у Таилега неожиданно возникла сцена: небольшое скрюченное тело, рана, пересекающая горло и тяжелый запах смерти.

— Верно, — согласился гость. — И знакомая вашей знакомой. Мы многое знаем о вас, но мы не вмешиваемся. Вы слишком важная персона.

Таилег схватился за голову. В ней возникла и исчезла еще одна маленькая буря. Теперь он помнил все… до того момента, как в небесах над Киннером завял чудовищный цветок.

— Один момент. — Таилег сглотнул горькую слюну. Его посетитель, уже направлявшийся ко входной двери, остановился на пороге и оглянулся. — У вас случайно нет для меня особого поручения?

— Нет, — коротко ответил гость.

— Вы не представляете себе, как я рад, — ответил ему Таилег, и гость, еще раз кивнув, закрыл за собой дверь.

Окончательно проснувшаяся память не принесла долгожданного покоя.

Таилег поднес к ромбу руку — ничего не произошло. Поднес флакончик с целебным составом — и зеленые полоски, пульсируя, принялись набирать свечение. Поднес ожерелье, что висело на его шее, — и синие вставки тревожно мигнули и загорелись холодным ясным пламенем.

— Ну что же, — задумчиво проговорил Таилег и спрятал ромб в потайной карман своей новой куртки.

— Это еще что? — Кинисс ткнула пальцем в длинный текст донесения.

— Посланцы других культов. — Секретарь был удивлен. — Они всегда посещают большие празднества друг друга. Вот, тут написано — Элиор, Андринкс, Эзоксу, Хиндалунг и…

— Нирату, — прочитала Кинисс там, где секретарь запнулся. — Объясни мне две вещи, Калиннон. С чего бы Владыке Дарионов удостаивать своим появлением Молчаливую? И как может Нирату удостаивать своим посещением своего смертельного врага?

Нирату, бог-покровитель «двутелых» существ — оборотней — был одним из запрещенных в наземных городах. Многие из жителей Ралиона, что ни разу не встречались с его подданными, никогда об этом не жалели.

Секретарь молчал, потрясенный.

— Следующий «праздник» будет в Алтионе, — произнесла Кинисс с уверенностью. — Я отправляюсь в Храм, — она выделила тоном последнее слово, — и сразу же затем — в Алтион. Принимай командование, друг мой, и сообщай мне обо всем необычном сразу же. Отзови всех остальных сыщиков. Пусть собираются вокруг Алтиона.

Когда секретарь ушел, Кинисс некоторое время ходила по комнате, погруженная в мысли.

— Интересно, чего хочет Двутелый? — спросила она вслух. — На что рассчитывает? И сколько жертв будет на этот раз?

После чего закрыла глаза и сосредоточилась, сомкнув ладони перед лицом.

Контуры ее стали таять и постепенно совсем размылись.

Через несколько секунд она была уже в Храме, в сотнях миль отсюда.

На следующий день — ясный и теплый, несмотря на осень, Таилег проснулся бодрым и полным сил. Открыл окно и долго дышал свежим воздухом, с наслаждением вдыхая запах морской соли.

После получасовой прогулки он достиг Зала Порталов, откуда — за умеренную плату — можно было попасть практически в любой крупный город планеты. Длинный хвост желающих попасть на Праздник быстро придвигался к темно-сиреневому матовому «зеркалу». Вручив положенное кассиру, Таилег встал в конец очереди, тихонько насвистывая веселую песенку.

Алтион встретил его проливным дождем.

«Золотая стрела» располагалась на одном из ближайших холмов. Карлики, что составляли абсолютное большинство населения Алтиона и окрестностей, старались как можно меньше ранить землю и ее творения. Неудивительно, что с воздуха Алтион порой был попросту невидим. Только храм Ирсераны, молчаливой богини-покровительницы расы карликов, возвышался над остальными — преимущественно двухэтажными — зданиями, затерянными среди вековых деревьев.

Гостиница — а вернее, постоялый двор — встретила его множеством аппетитных ароматов, веселым гулом голосов и музыкой. Карлики, что лишь изредка были выше пяти футов ростом, ни в коей мере не выглядели смешно. Быстрые, жизнерадостные, подвижные, они являлись полновластными хозяевами Алтиона и обширной сельскохозяйственной империи, что простиралась вокруг — от дебрей леса Серинх на севере и болот Венллена на юге до неприступного Северо-Восточного хребта на западе. Только Федерация Оннд могла поспорить с владениями карликов размерами — она да враждебное всем княжество Лерей на севере.

Открыты были границы этой странной империи, где вот уже долгие века путникам не грозили ни разбойничьи засады, ни дикие звери. И все же никто не осмеливался нападать на нее. Почему — никто не знает. Видимо, улыбающаяся Ирсерана умела не только благословлять поля и исцелять раны. Куда делись многие отряды тех, кто покушался на безобидных карликов, не знает никто.

Разве что Эзоксу Всезнающий.

…К Таилегу тут же подбежала молоденькая карлица — улыбающаяся, стройная, миниатюрная.

Голову ее украшала повязка с символом Ирсераны — переплетенные серая и белая полоски. И зеленые листики вокруг.

— Добро пожаловать в «Золотую стрелу»! — весело приветствовала она вновь прибывшего и вручила растерявшемуся юноше сочный кусок пирога, посыпанного зеленью. Таилег, хоть и не был голоден, проглотил подарок, даже не заметив.

— Благодарю! — крикнул он вслед девушке, что уже убегала прочь, подмигнув ему на прощание.

Народу было не очень много — может быть, еще удастся снять комнату. Хотя, если учесть только гостей из Оннда… Да. Как бы не пришлось потратить весь день в поисках пристанища.

Хозяин заведения, как было принято у карликов, был и шеф-поваром, и главным затейником, и просто хорошим собеседником. Прислонившись к стойке, Таилег смотрел на его священнодействия. Руки низкорослого чародея от кулинарии в один момент отсекли сочный кусок мяса, отбили его, посыпали специями и опустили в кипящий ад огромной сковороды. И еще один. И еще… Таилег не успел опомниться, как хозяин перепоручил свою вахту другому, такому же раскрасневшемуся карлику и мигом оказался у стойки.

— А-а-а! — радостно прогудел он, и Таилег поразился, что у такого существа может быть настолько густой и музыкальный бас. — Отлично, отлично, друг мой. Комната для вас уже заказана. Пройдите в третий кабинет, сделайте одолжение — я мигом.

И удалился в другой конец заведения — Таилег не успевал следить за ним, настолько везде успевал быть этот улыбающийся, румяный и громогласный человечек.

Таилег подошел к третьему кабинету, но остановился, не открыв двери, — позади него музыканты заиграли протяжную и немного печальную музыку. Шум вокруг тут же стих. Таилег стоял и готов был слушать текущую, нежную мелодию вечно, как вдруг расслышал голос из щели в двери кабинета.

— …Да ну, в самом деле… Что я — под дождь никогда не попадал, что ли. Стар я становлюсь, вот что главное…

Голос принадлежал его другу и наставнику, дважды покойнику, Магистру Леглару Даалу.

Взгляды трех пар глаз сошлись на Таилеге, едва тот закрыл за собой дверь кабинета. Пахло внутри необычайно вкусно и было не в пример уютнее, чем в общем зале.

Впрочем, каждому свое. Карлики предпочитали большую шумную компанию.

За стол здесь сели, судя по всему, недавно — ибо вилки и ложки летали вверх и вниз весьма и весьма энергично, а настроение царило очень даже неподавленное.

Слева за столом (накрытым на шесть персон) сидел высокий седой Человек, лет шестидесяти, очень похожий на давешнего стражника, что сопровождал девочку на корабле. Взгляд его был дружелюбным, но твердым. Он молча кивнул Таилегу — присаживайся.

Справа сидели двое. Даал, с опухшим носом и хитро прищуренными глазами, и ольт, тоже с совершенно белыми волосами и спокойным, довольным выражением лица.

— Таилег! — воскликнул Даал, приветствуя гостя вилкой с насаженным на нее солидным куском мяса. — Садись, садись. Здесь все свои.

Таилег кивнул и шагнул вперед. Стул слева от седовласого человека был свободен, и Таилег направился к нему. Взялся за спинку стула, чтобы отодвинуть его от стола, и обомлел.

На некотором расстоянии от сиденья неожиданно открылась пара глаз — внимательных, близко посаженных, — золотые кружочки в пурпурном ободке и вертикальные щели зрачков посередине. Глаза моргнули, рассматривая Таилега, и чуть приподнялись. Явственный звук клацнувших челюстей вывел юношу из оцепенения. Он отпрыгнул от стула чуть ли не до самой двери.

Общество разразилось веселым хохотом. Даал хлопнул рукой по стулу слева от себя.

— Давай садись, — сказал он, вытирая выступившие слезы. — Садись и рассказывай, почему ты разоделся, как барон, и что с тобой случилось в руинах.

Глаза, по-прежнему висящие отдельно от какого бы то ни было тела, проследили за юношей (который также не мог оторвать от них взгляда) и, сонно моргнув несколько раз, исчезли.

— Что это? — спросил пораженный Таилег, указывая на вновь опустевший стул.

— Это мой кот, Даррилхоласс, — отозвался седовласый, все еще весело улыбаясь. — Меня зовут Рамдарон.

— Элларид Ташшилен, — отозвался ольт и кивнул юноше.

— О тебе я уже рассказал, — подвел итоги Даал. — Ладно, так и быть — бокал вина в честь общества. Общество не возражает?

Голосование установило, что нисколько не возражает.

— Почему у кота такое длинное имя? — спросил Таилег, когда первое потрясение немного прошло.

— На другое он не пожелал отзываться, — ответил Рамдарон совершенно серьезно. — Впрочем, кот — это отдельная история. Мы начнем издалека.

Он оглядел присутствующих, и Даал кивнул — продолжай, мол.

— …Я занимаюсь археологией, — начал Рамдарон повествование, и Таилег чуть усмехнулся. — Не в том смысле, о котором вы, наверное, подумали. Я в общем-то скорее историк, нежели археолог. Последние девять лет я работал на Геллоссе…

— Где это? — спросил, не удержавшись, Таилег.

— Про Выжженный остров слыхал? — спросил его Леглар. Юноша кивнул и содрогнулся. Остров, покрытый безжизненными и смертоносными песками, остался пустыней после какого-то легендарного сражения… в котором принимали участие чуть ли не сами боги. Большего он не помнил.

— Леглар немного не прав, — пояснил Рамдарон. — Геллосс — один из близлежащих островков. Тоже пустынный, но изобилующий множеством пещер. Там находится лабиринт, достаточно известный в определенных кругах. Никто из знакомых нам рас не имеет к лабиринту отношения.

Впрочем, вы, вероятно, слышали о легендарных строителях подобных сооружений.

— Маймы, — полуспросил-полуответил Таилег и рассказчик кивнул. — Верно, хотя мои коллеги зовут их немного по-другому.

«Майм» означало нечто вроде «подземного демона». Таилег и здесь не мог похвастать обилием знаний… помнил только, что, как и Выжженный остров, слово «майм» встречалось в основном в страшных историях, слухах и всем таком прочем.

— Первые два этажа лабиринта обширны, запутаны, но в общем проходимы, — продолжал Рамдарон. — Ваш покорный слуга делал это неоднократно. Третий этаж — нечто посерьезнее. Там появляются сдвигающиеся стены, скользящие панели, — одним словом, он постоянно меняет свой облик. Именно там некто по прозванию Олри Грабитель тысячу триста лет назад обнаружил огромный изумруд, вмурованный в стену, и целую новую сеть проходов, где на полу и в стенах было невероятное количество подобных сокровищ.

…Имя Олри навеяло какие-то смутные воспоминания у Таилега, но он предпочел слушать дальше…

— Олри вернулся сказочно богатым, рассказал всем о несметных сокровищах, но таинственно исчез два года спустя. Никто так и не видел больше его изумруд, и многие ученые отдали бы очень многое, чтобы приобрести его.

Дальше начинается что-то совершенно непонятное, — продолжал Рамдарон. — На остров повалили все, кто только смог нанять корабль в эти гиблые места. Никто не вернулся обратно. Вернее, некоторым удавалось выйти из Лабиринта, кое-кому — даже с добычей, но с ними всеми было что-то не в порядке. Внешне это походило на серьезные психические расстройства, хотя все, кто пытался потом их лечить, уверяли, что дело в чем-то другом. Важно одно: никто из них не смог рассказать, что с ними случилось. Многие произносили слово «майм», но не в силах были ничего добавить.

Так оно и продолжается. Желающих попытать счастья все меньше, но смельчаки находятся. В Лабиринте не имеет силы наша магия, там невозможно взывать к богам. Надеяться можно только на собственные силы. Мы установили, что в общей сложности нашлось еще восемь мест, где случались подобные происшествия. Геллосс — самое доступное из них. Кстати, на одном из диалектов Тален Геллосс означает «живые проходы».

Так вот, девять лет назад я со своими тремя коллегами отправился на Геллосс. Мы встали лагерем у южного входа в Лабиринт — наиболее безопасного, поскольку на северном склоне постоянно случаются оползни. Геллосс — жаркое и безводное место, но при некотором старании там можно прожить. Мы изучили этот островок, благо он всего пять на три мили в поперечнике, и нашли, кстати, немало свидетельств существования на нем неизвестной нам культуры и даже руины какого-то поселения. Впрочем, я отвлекаюсь.

За четыре месяца до нас на Геллосс явились еще трое искателей приключений. Мы встретились с ними, и когда они узнали, чем мы занимаемся, то стали гораздо дружелюбнее. Изучив первые два уровня Лабиринта, они в один прекрасный день пошли добывать себе сокровища и славу. Одному из них удалось выбраться живым, — Рамдарона передернуло.

Он был чудовищно изрезан каким-то оружием, невразумительно мычал и все делал какие-то жесты, то поднимая руки к голове, то указывая ими себе на ноги. Мы были вынуждены связать его. Однажды вечером мы в очередной раз попытались спросить, что случилось с его ногами, — они были словно вытесаны из дерева — почти совсем не гнулись.

Мне показалось, что случилось чудо. Сумасшедший неожиданно обрел дар речи и превратился в нормального человека, только насмерть перепуганного. Он кричал что-то о глазах на стенах, о каменных зубах и всем таком прочем. Несколько раз упоминал о маймах. Все, что мы установили, — это то, что он повстречал каких-то невысоких, вероятно, человекообразных и весьма могущественных существ. Что стало с его спутниками — непонятно. О себе он отказался рассказывать и в тот же вечер уплыл назад. У Острова их ждала небольшая парусная лодка. Я не знаю, что с ним случилось потом.

…Наконец я решил спуститься на третий уровень сам. Мы договорились с моими коллегами:

если я не возвращаюсь в течение установленного срока, они снимают лагерь и убираются с острова. Мы и так нашли слишком многое, чтобы рисковать уже полученными знаниями. Из моих спутников я провел в пещерах гораздо больше времени и надеялся, что у меня было больше шансов вернуться.

Кроме того, меня не интересовали сокровища. Я давно знаю, что бывает с теми, кто грабит могильники, древние храмы и подобные им места. На моей совести ничего подобного не было — это давало некоторую дополнительную надежду.

Я — с некоторыми приключениями — добрался до предполагаемого входа и нашел проход к сокровищницам.

— И что вы там увидели? — не удержался Таилег. Даал усмехнулся и промолчал. Ольт молча слушал рассказ, едва слышно постукивая ногтями по крышке стола.

— Я увидел много интересного, — продолжал Рамдарон спокойно. — В том числе и глаза на стенах, и каменные зубы, и прочие жуткие украшения тех мест. Я не стану рассказывать подробно: во-первых, я это записал и разослал по университетам, а во-вторых, мне не хотелось бы переживать те часы еще один раз.

Слушатели кивнули.

— В конце концов я провалился в тщательно замаскированный желоб и очутился гораздо глубже. В месте приземления, хвала богам, не было ни шипов, ни голодных чудовищ, но места вокруг были по-прежнему жуткими. Я долго бродил, пока не нашел очень странное место.

Стены вокруг покрыты мозаикой. Она сделана очень тщательно и, без сомнения, очень древняя. Я бы сказал, двенадцать-пятнадцать тысяч лет. Но самое странное не в этом. На полу, концентрическими кольцами, была выгравирована надпись. Судя по ее виду, тоже невероятно древняя, хотя все буквы были различимы. Надпись была на Верхнем Тален.

— Что за нелепица! — воскликнул Таилег. — В то время этого языка вообще еще не было!

— Я подумал также, — кивнул Рамдарон. — Но решил все же срисовать надпись. Срисовал и попытался прочесть. Вот, кстати. — Он протянул Таилегу небольшой пергамент (где он только его взял? — подумал Таилег), и юноша прочел:

— «Путник, здесь тебе предложат честный обмен…»

— Остановись, — предупредил Рамдарон. — Я тоже сделал такую ошибку и прочел это вслух. Следующие два часа я находился в аду. Как мне удалось выбраться, я не знаю. Чудом, наверное.

— Это не заклинание? — спросил Ольт.

— Нет, — ответил Рамдарон. — Никто из тех, кому я показывал фрагменты надписи, не обнаружил в них ничего магического. Впрочем, в полной надписи — тоже.

— Может быть, — кивнул Таилег и положил пергамент на стол. — Но это не вами написано. Пергаменту несколько столетий.

За его спиной Даал одобрительно кивнул Рамдарону. Тот чуть наклонил голову в ответ.

— Верно, — согласился Рамдарон по-прежнему спокойно. — Это я нашел… впрочем, неважно где — вряд ли вам это интересно. Главное, что никто этим свитком никогда не интересовался. А теперь взгляните. — И Рамдарон положил на пергамент лист бумаги.

Юноша сличил тексты — они полностью совпадали. Не считая мелких различий в начертании букв.

— Что же все это значит?

— Понятия не имею, — пожал плечами седовласый. — Трижды мне случалось повторять подобную глупость — читать текст вслух, — и один раз это сделал еще один человек. Последствия каждый раз были чудовищными.

…Я добрался до лагеря на седьмой день, — продолжал он. — Еды у меня почти не оставалось, воды тоже, а впереди меня ждала приятная перспектива прожить на острове остаток моей жизни. Потому что мои спутники должны были уехать три дня назад.

Однако лагерь стоял на месте. Я издалека понял, что случилось что-то неладное, и приблизился к лагерю настолько тихо, насколько смог. Там я и увидел своих спутников. — Рамдарона вновь передернуло.

— Что с ними стало? — резко спросил Таилег, и Леглар даже открыл рот, чтобы одернуть ученика… но передумал.

— Я не хочу этого рассказывать. — Гримаса пробежала по лицу седовласого. — Эти видения по-прежнему преследуют меня. Когда я похоронил их останки, я послал сигнал бедствия. Элларид был одним из тех, кто подобрал меня.

Наступило тяжелое молчание.

— А кот?

— Кот появился на второй день после того, как я вылез из этих чертовых пещер, — ответил Рамдарон и выпил стакан вина залпом. — Если бы не он, я бы с вами тут не разговаривал. Так с тех пор мы вместе и путешествуем.

Новая пауза была не менее тяжелой.

— Понятно, — произнес Таилег. — То есть я хочу сказать, что примерно понятно. Мне не ясно одно — почему мы все здесь собрались.

— В Лабиринте я нашел вот это. — Рамдарон полез во внутренний карман своей походной сумки. — Я нашел ее в самом центре той надписи.

И выложил на стол булавку. Таилег едва не подавился.

— И не можете с тех пор от нее избавится, — тихо продолжил он. — И всякий раз с вами происходит что-то неприятное.

— Верно, — подтвердил Рамдарон.

— И вот еще. — Даал вмешался в разговор и положил на стол еще одну булавку — точную копию первой. Таилег зажмурился и открыл глаза. Булавок было по-прежнему две.

Таилег вопросительно взглянул на ольта. Тот покачал головой.

— У меня такого нет, — ответил он на словах. — Я, как выяснилось, давний знакомый и — надеюсь — друг их обоих. Поэтому я и здесь.

— Элларид преуменьшает, — отозвался Леглар. — У него есть кое-какие мысли о том, что происходит. Возможно, он нам всем поможет.

Все поглядели на Таилега.

— Давай-давай, — поторопил его Леглар. — Выкладывай свою безделушку. Она у тебя, головой ручаюсь.

— Была, — подтвердил Таилег. — Но больше нет. Я сумел от нее избавиться.

— Как?! — разом выдохнули двое остальных.