Обет молчания Ильин Андрей

— Ну, хорошо, не тебе. Им. Зачем я им? Я отошел от дел. Давно. Очень давно.

Собеседник молчал.

— У меня новая, другая жизнь. Зачем мне эти игры в казаки-разбойники? Мир изменился. И страна. И я. Кругом всё совсем другое! Ничего того, что было раньше — нет. Ни-че-го. Мы выросли из старых штанишек. Лопнули штанишки по швам! Износились…

Собеседник молчал.

Бизнесмен горячился, убеждал, терял лицо, потому что терял не только лицо. Он терял гораздо больше — всё. И потому боялся. Кто не имеет ничего — ничего не боится. С голого нельзя снять последнюю рубаху.

— Может, ты передашь, скажешь, что я могу субсидировать… На эти деньги можно найти лучших работников. Много больше гораздо лучших работников. Я сам их найду. Это очень выгодный размен… — Он нёс какую-то ахинею.

Он понимал, что несет ахинею, что никто, тем более вот этот стоящий перед ним Посредник ничего в его судьбе изменить не сможет. Всё предопределено приказом сверху. Он должен сейчас встать, кивнуть и уйти из своей прежней жизни в новую, в которой, возможно, он будет бомжом. Или бухгалтером ЖЭКа. Или заляжет в «консервы». И никаких иных вариантов здесь быть не может. Но как бизнесмен он в это не верил и искал выход из безвыходного положения, потому что всегда искал. И всегда находил.

Он говорил, говорил, убеждая не собеседника, — себя!

— В конце концов, в своем нынешнем положении я могу быть более полезен. У меня связи, информация…

Их беседа длилась уже несколько минут. Длилась непозволительно долго.

— Я пришел не за деньгами, я пришел за тобой, — прервал его Посредник. — Я ничего не решаю. Ты же знаешь правила игры.

Да, он знал, он помнил, хотя надеялся, что забыл… Разговор был исчерпан.

И дальше заговорил не бизнесмен, заговорил Резидент.

— Хорошо, я понял. Я всё сделаю. Но прямо теперь это невозможно. Так получилось. Мне нужны сутки, мне нужно подготовить уход. Я заметная фигура, я не могу исчезнуть просто так, это вызовет подозрения.

В его словах была своя правда. Олигарх не слесарь, он не может уйти не прощаясь.

— Завтра я буду готов к передаче.

— Когда?

Он назвал место и время встречи. И завтра всё должно было пойти обычным порядком.

Но не пошло…

Сайт бесплатных объявлений совсем другого Региона. Чужого государства. Раздел «Разное».

Интересненько, что там нового пишут? Хм… ничего. Никто не ищет бультерьершу-медалистку для вязки с беспородным дворовым кобелем и не продает старые грабли по цене «жигулей».

А это значит… Это значит, что контрольное сообщение не пришло. Ни по одному из каналов!

Посредник сделал свое дело — вышел на законсервированного Резидента, отписался и… пропал. А такого быть не может. Не должно! А это значит…

В вагоне пахло дошираком, грязными носками и немытыми пассажирами. Вагон несся в ночь, мотаясь на рельсовых стыках. Пассажиры убивали время разговорами.

— Вот вы говорите, что геолог, а значит, можете сказать, что это за камень?

— Вот этот?

Он мог сказать, что это за камень, потому что тогда, давно, отыгрывая назначенную ему роль геолога, вызубрил названия всех минералов. И отсидел в «геологоразведочной партии» прямо здесь же, возле забора, двое суток в мокрой палатке, заполняя какие-то казенные ведомости, стуча специальным молотком по привезенной и сваленной в кучу горной породе, кашеваря и ругаясь матом с «рабочими». Тот зачет он сдал. Как и многие другие.

— А вы в тундре были?

Лучше бы он там не был.

— А чукчей видели?

Видел… Кабы видел — он сам тем чукчей был: в чуме жил, оленей арканил и китовый жир руками жрал.

— И в пустыне бывали?

— Бывал. Геологи — они везде.

— Романтическая у вас профессия. То здесь, то там.

— Да уж… Чаще там, чем здесь.

— Ну, счастливо…

Город. Вокзал. Такси. Другой вокзал в другом городе. И совсем другой поезд. С теми же запахами и разговорами.

— Так вы высотник?

— Ну так! Можно сказать, по облакам пешком ходим. Как боги.

— А не страшно?

— Мне-то… Ха!

Не страшно… Не то чтобы не страшно, но инструктор был страшнее.

— Значит, так, сынки, по-быстрому лезем вот по этой лесенке, тут невысоко, метров сто, застегиваем поясок, вот так, вот этой мутатенью цепляемся вот за такую хреновину, и по вон тому канатику пешочком топаем вон туда, где вот такую проушинку привариваем вон к тому швеллерку-соточке. На время. Задачка ясна?

— Так там же встать негде!

— А вы на одной ножке и локоточком, сгибом за канатик. Делов-то — поднялись, пробежались, приварили и свободны.

— Я не полезу. Я высоты боюсь, — испуганно шептал кто-то.

— А кто боится, пусть памперсы наденет. И ко мне подойдет. Для получения мотивации.

Но никто не шел, потому что инструктор — это хуже самой высокой высоты и даже если без страховки.

— Ну что вылупились? Вперед, вашу в бога в душу маму… На зачет!

И шли, и лезли, цеплялись, что-то к чему-то приваривали, прикручивали, присобачивали намертво и отбивали окалину молотками, а потом спиливали болгарками на хрен, чтобы идущие следом снова приваривали. И еще сдавали технику безопасности. И сленг высотный, обычный мат-перемат, но в красивом обрамлении вир, майн, укосин, посадочных мест, монтажных ремней, карабинов, самоспусков и прочей их долбаной специфики. И не дай тебе бог!

И так же было с бухгалтерией. Ничем не отличалось.

— Вы что, мамкины сынки, простейшую проводку освоить не можете? Дебет с кредитом свести? Аудит зачуханный провести? А вот сейчас объясню, я так объясню… — И объяснял, растолковывал, внушал. Доходчиво. — Ну, кто там первый квартальный баланс подбил? Ты? Ай, молодец! На сто рублей всего не идет? Готов из зарплаты покрыть? Красава! А ты пересчитай, чудак, на все известные буквы, там у тебя такое полезет.

И лезло. И снова лезло… Лучше на канате на стометровой высоте болтаться. Ей богу! И были они бухгалтерами. И фрезеровщиками. И менеджерами. И водителями-дальнобойщиками. Кем только не были… Собой только не были, потому что пришли в Учебку никем — чистыми листами, на которых писали все кому не лень. Тогда они еще не знали что…

— Бухгалтер, наверное, скучная профессия?

— Да уж, веселого мало. Особенно когда учишься.

Поезд катил себе дальше. Все ехали куда-то — домой, в гости, в командировку. Он — в никуда. Просто в Регион. Ехал, как в сказке — туда, не знаю куда. Знал — за кем, но не знал, для чего! Формально — для проверки канала аварийной связи, архаичного, как артефакт. А на самом деле… Что на самом деле? Организация вскрывала «консервы». Это было очевидно. Последовательно и жестоко, как ножом.

В армии такое случается, когда объявляют всеобщую мобилизацию. Когда под ружье ставятся все призывы, всех возрастов, когда рассылаются по адресам серые бумажки повесток с приказом явиться на сборные пункты с запасом продуктов на три дня. И тянутся, бредут к военкоматам толпы молодых, немолодых и пожилых мужчин, цепляются за их штаны и рукава детишки, голосят бабы, играют духовые оркестры… А где-то уже разворачиваются госпитали, формируются полевые жандармерии, которые будут отлавливать по тылам дезертиров, утверждаются составы трибуналов, которые станут пачками печатать смертные приговоры, и разбирают лопаты похоронные команды.

Мобилизация… Война…

И у них война. Всегда война. И всегда мобилизация. Раз дошло дело до «консервов», то где-то, не исключено, повыбило бойцов…

Так?

Может, так… А может — иначе… Не понять. Не узнать. Не догадаться.

Да и не надо узнавать. Меньше знаешь — дольше живешь. В их Организации это не красное словцо, это правило. Закон.

Не нужно спрашивать «зачем?». Нужно задавать вопрос «как?». Как быстрее и лучше выполнить приказ, суть которого ты можешь не знать, не понимать или понимать иначе.

Просто иди — и исполни. Хоть даже умри, потому что отказаться от исполнения приказа всё равно не получится. Хотя тот, покойник, смог… И этот, не исключено, тоже…

В Регионе было холодно и промозгло. В гостиницу сошедший с поезда пассажир не пошел — снял на полгода квартиру. Хотя собирался находиться в ней не более двух суток. Но когда снимаешь жилье надолго, хозяева любопытствуют меньше.

Потом снял еще три квартиры. На всякий случай. Обошел город, изучая улицы и проходные дворы в поисках пути возможной эвакуации. Хотя не думал никуда эвакуироваться. Взял в долгосрочную аренду машину. И еще одну. И еще… Припарковал их на удобных стоянках. А что дальше?

Найти в незнакомом городе человека, который там не живет и не хочет быть найденным, — проблематично. Но можно отыскать «вскрытого» им Резидента. А тот, возможно, выведет на Посредника.

Так? Вроде так! Нет, не так! Адрес был, а адресата по известному адресу не оказалось. Выбыл адресат! Офис был, охрана была, менеджеры… А «Хозяина» нет! Или он прячется? Тогда его нужно поманить из норки. Резидент набрал номер и представился:

— Старший инспектор Северо-Западной таможни. Тут с вашим товаром проблемка нарисовалась…

На вопрос таможни любой офис в стоечку встает, хвостиком виляет и преданно в глазки заглядывает.

— Мне бы с хозяином вашим переговорить. Лично.

— Нет его.

— Как нет?

— Мы сами не знаем. Пропал. Может, появится сегодня. Или завтра.

«Как пропал? Он что, кошелек?»

— Так мне что, вагончики ваши пока в тупичок загнать? Под пломбочку? Или как?

— Под пломбу? Не знаем. Может быть. Перезвоните позже.

Вот так номер! Если «Хозяин» на таможню из норки не выполз, то дело серьезное. Тут нужно пощупать как следует.

— Слушай, нужен он мне позарез, — растолковывал одному из старших менеджеров случайный знакомец, щедро наливая ему в ресторане дармовой коньяк. — У меня контракт! Предоплата. Партнеры. Вынь мне его!

— Как? Откуда? Нет его! Сколько тебе толковать?

— Ну, не мог же он пропасть!

— Мог! Вечером вышел из кабинета, и как в воду!

— Да не бывает такого! У него же бизнес, — сомневался собутыльник.

— Ну и что бизнес? А активы где? Может, не здесь, может, там.

— Но он кого-то оставил за себя?

— Никого. Вообще никого. Директора бегают как скипидаром намазанные! Секретаршу и ту не взял. Ты знаешь, какая там секретарша? У нее такие…

— Да погоди ты с ней. Вы по его телефонам звонили?

— Ну ты нас за кого? По всем!

— И что?

— Ничего. Телефоны звонят. В его кабинете. Он их там бросил. Все!

— А дома?

— Пусто. Вещички на месте, а жильцов нема!

— Что обслуга говорит?

— Ничего путного. Он их вечером всех распустил, а утром хозяина след простыл. Ни его, ни жены, ни детей. Собака осталась. Воет теперь без хозяев. Чисто ушел!

«Значит, всё-таки ушел…»

— Ты мне лучше скажи: ты бизнесмен? — спросил старший менеджер.

— Ну?

— Может, у тебя какая работа найдется?

— Так ты же там работаешь!

— Где «там»? Нет той работы. Была, да вся вышла. Я же не первый год планктоном. У меня нюх на такие дела. Слинял наш хозяин. Совсем. Хапнул, поди, кредит по-крупному и кинул банчок. Обрубил концы, а через полгодика-год всплывет где-нибудь в Доминикане под чужой фамилией. Милое дело!..

— Не может быть!

— Может, еще как может! Это нормально. Зарабатывать деньги — дело хлопотное, а здесь — сорвал куш и ножки в ручки. Я бы тоже так сделал, кабы мне кредит дали.

«Ушел… А Посредник? Вместе с ним? Оба слиняли? Но его семья? В том, в прежнем Регионе?»

Резидент набрал номер больницы. Пробормотал невнятно, но внушительно, казенно-обезличенной скороговоркой:

— Стар-сле-тель Шу-а-ко-в, гор-про-тура. Тот потерпевший, с переломами, жив еще?

Жив.

— В реанимации?

Да.

— Допросить его можно?

Нельзя.

— Ладно, перезвоню позже.

Потерпевший на месте. А его папа? Мог он его бросить? В принципе, мог. Но если он захотел сбежать, зачем поехал в Регион? Скрыться он мог и раньше! А он не сбежал, поехал и Резидента выцепил… Нет, не похоже. Он же на сыне сломался и вдруг его бросить? Что-то здесь не так! Неужели? Черт побери!..

Посредник не сбежал, остался в Регионе. Посредника он нашел в городском морге среди невостребованных трупов.

— А этот такой откуда?

— Этот? С асфальта. Вишь, как перемолотило беднягу. Просто в фарш. Как специально переехали…

Может, и так. Нужны были подробности, которые знала, должна была знать, следственная бригада, ведущая расследование ДТП.

И к ним забрел въедливый до занудства журналист, который был из Москвы.

— На хрена тебе ДТП? Это же скучно. Ах, задание редакции… А хочешь тройное убийство с отягчающими? Там такие отягчающие, ну просто пальчики оближешь. Нет? ДТП? А где? На Заводской? Ну, было такое дохлое дело. Голимый висяк. Шел себе человек, никому не мешал, а его «КамАЗ» переехал. Ничего интересного. С полгода дело повисит, а потом мы его по-тихому спишем. Может, тебе лучше расчленёнку? У нас классная расчленёнка есть, просто супер. Мужик тёщу свою пять дней ножовкой в ванне пилил. Вначале она его лет десять пилила, а потом он ее. Я бы его вообще отпустил по совокупности, жаль нельзя… Кто в «КамАЗе» был? Хрен в пальто. Может, не один, может, два хрена. Вышли из пивнушки, идти лень было, вот и угнали грузовик. И въехали. У нас такое часто. Может, тебе лучше педофила подогнать? У нас была парочка. Мы, конечно, не столица, но от жизни не отстаем. И у нас такие эпизодики имеются. Вот недавно… Правда, когда дело распутали, оказалось, что девице двадцать пять лет, но он-то думал, что тринадцать! Так что — чистый педофил-извращенец. Нет? Пальчики? А вот это хрень какая-то — не было в «КамАзе» отпечатков, только водителя. Черт его знает почему. Может, угонщик в перчатках был. И окурков не было. Вообще ничего. Стерильная кабина. А хочешь скотоложество? Для своих берег, ей-богу! С отягчающими. Там та-акие отягчающие!.. Но тебе отдам, потому что ты, хоть из столицы, а пацан нормальный, вон какой стол выставил на весь отдел. Да что ты всё про этот «КамАЗ»? Бросили они его. Переехали и тут же бросили. Никто их не видел. Они там на пустырь завернули и слиняли по-тихому… Ну, я же говорю, висяк. Ты лучше про маньяка напиши. С отягчающими. Был у нас один, причиндалы свои показывал. Подкараулит жертву, распахнет плащ — нате, любуйтесь! Да кабы детям, нет — строителям. Хрен его знает, почему им. Возбуждали они его. Проберется на стройку, встанет подле вагончика прораба и давай свое кино крутить на все четыре стороны. И аж глазки закатывает от удовольствия. Я же говорю — извращенец! Отягчающие при чем? Так отягчающие ему строители навешали, когда поймали. Нет, не надо? Ну, ладно…

Больше ничего путного следователи рассказать не могли.

А кто мог? Был один человечек…

Начальник Службы безопасности возвращался в машине домой с работы. Навсегда. Потому что больше появляться в офисе не собирался. В кармане у него лежал билет в теплую страну. Он ехал, размышляя о пляжах, мулатках и счетах в чужих банках в твердой заокеанской валюте.

Вдруг наперерез его машине ринулся борзый дэпээсник. Ну, или слепой на оба глаза, потому что номера смотреть надо, прежде чем палкой махать.

Водитель притормозил. Опустил стекло. Зачем конфликтовать с законом по пустякам, если он это будет делать по-крупному?

— Чего надо, командир?

— Нарушаем.

— Кто? Я?

— Вы, гражданин. Знак видели — переход.

— Где?

— Да вон же, вон. Здесь, понимаете, школа, а вы превышаете скоростной режим.

— Ладно, понял командир. Учту. Всё, я могу ехать?

— Нет. Мне необходимо осмотреть вашу машину. Рейд у нас.

— Чего-чего?

— Рейд. — И тихо доверительно добавил: — Сегодня из колонии строгого режима совершили побег два опасных преступника. Вот их ориентировки, — махнул он в воздухе какими-то листками. — Есть приказ осматривать салоны и багажники машин.

Хотел было начальник Службы безопасности плюнуть и уехать, но лишние разборки ему теперь были ни к чему.

— Ладно, гляди по-быстрому. — Потянул рычаг, багажник открылся.

Дэпээсник сунулся внутрь. И вдруг обеспокоенно спросил:

— А это… это чего у вас?

Водитель напрягся… А что там может быть? Черт, а вдруг что-то… Он выбрался из машины, подошел вразвалочку.

— Ну, чего ты там увидел?

— Да вон же! — возбужденно показал дэпээсник. — Да ведь это же!..

Водитель наклонился. А дальше… Дальше произошло что-то непонятное. Что-то невозможное! Его шеи коснулись два электрода, по ним метнулась синяя молния и… всё. Темнота.

Дэпээсник легко закинул тело в багажник, ткнул ему в руку, прямо через рукав, иголку шприца-тюбика, захлопнул дверцу, сел за руль и поехал.

Когда начальник Службы безопасности очнулся, была уже ночь.

— Ты что, мент, творишь! — по инерции заорал он, пытаясь нащупать мобильный телефон, чтобы позвонить куда надо и урыть этого олуха по самую кокарду.

Но нащупать мобильный не получилось, потому что он не смог поднять даже руку. Он сидел на стуле, прикрученный к ножкам и спинке скотчем. Дэпээсник не прятал лицо, спокойно наблюдал за ним. Начальник Службы безопасности понял всё и сразу, потому не только в офисах штаны просиживал, а и на боевые ходил. Давно, но ходил! Амба! Пушной зверек!

— Я могу надеяться уйти отсюда? — всё же не удержался, спросил он.

— Конечно! — заверил его дэпээсник. — Всё расскажешь и пойдешь. Ножками. Оно мне надо…

Начальник Службы безопасности кивнул, хотя не поверил, потому что на лице похитителя не было маски.

— Врешь…

— Вру! — легко согласился похититель.

— Тогда зачем мне что-то рассказывать? Если один хрен…

— Потому что всё равно расскажешь. Ты же знаешь, ты же не мальчик, ты служил.

Да, служил. И знал. Знал, как в боевых условиях потрошат взятых в плен языков. И как те вначале молчат, а потом не молчат. Никто не молчит!

— Ну что, будем говорить? Или… говорить чуть позже? — Лжедэпээсник вытянул из кармана какую-то бумагу. Билет на самолет. На завтра. — Канары… Хорошее место — море, пляжи, девушки, — вздохнул он. — Вчера позавидовал бы тебе. А сегодня нет. — И порвал билет в мелкие клочки. После чего достал кусачки. — Пальцы у тебя холеные, — сказал, оттопыривая в сторону от ладони его мизинец. — Хоть маникюр наводи. Давно ты службу не тянул, забурел. — Вложил мизинец в кусачки. Чуть сдавил. Не сильно, но так, что лопнула кожа и на бетон закапала кровь.

— Не надо, — сказал Начальник Службы безопасности.

Он понимал, что всё расскажет. Если не теперь, то через полчаса точно, но уже потеряв пальцы и самообладание, потому что будет выть, корчиться, пускать слюни, умолять о пощаде и заляпывать мокрым и вонючим штаны. Зачем умирать так… Так больно и неэстетично…

— О чем я должен тебе рассказать?

— О «Хозяине». Где он?

— Не знаю. Никто не знает.

Резидент не поверил. Не мог поверить. Не должен был.

Раздался хруст.

— Ты что, сука! Я же сказал! Я сказал!

«Похоже, он действительно ничего не знает!»

— Кто организовал ДТП?

— Я! «Хозяин» приказал — я исполнил!

— Кто еще участвовал в операции?

— Я один.

«Судя по всему, так и есть… И всё же…»

— Где он?

— Кто?

— «Хозяин»?

— Не знаю! Не… надо! Я не знаю…

Пальцев было пять. И ответов — пять. И все одинаковые… Всё. След оборвался. А с ним жизнь Начальника Службы безопасности.

Страна у нас большая. И население не маленькое. И найти единственного интересного тебе человека практически невозможно. Особенно если он не хочет, чтобы его нашли. Если сменил место жительства. И паспорт. И внешний вид. И забился куда-нибудь в медвежий угол. Или вообще уехал за рубеж. Но искать надо. И обязательно найти…

Первый визит был в офис.

— Вы что это нам все кабели пожгли?

— Кто «мы»?

— Вы самые! Полрайона без телефонной связи оставили.

И точно — оставили. Все соседние дома.

— И что теперь делать?

— Да уж не вам делать. Нам делать!

Стали делать. И сделали. Теперь весь офис встал на прослушку.

Офис гудел, обсуждая пропажу «Хозяина». Но никто ничего не знал, хотя информации потекло немало.

— А Люську с собой взял?

«Кто такая Люська? Любовница? На заметку ее. И на прослушку. Нет, Люську не взял, бросил Люську, мерзавец. Равно как Катьку и Людку. А если по линии жены? Ну, должна же она хоть как-то на своих родителей выйти, о себе сообщить? Нет, не сообщает, молчит. Родители в истерике бьются, в который раз записку перечитывая: “Не теряйте меня, со мной все в порядке”. Стоп, а если дети? Эти спокойно не усидят! Эти в Интернет полезут, в соцсети, с друзьями переписываться. А через них можно… Или не можно? Нет, молчат соцсети. Вакуум. А если посмотреть запись видеокамер в аэропорту и на вокзалах?»

— Слушай, друг, там твои камеры висят, да? Хорошие камеры? Мне посмотреть надо. Жена-изменщица от меня сбежала. Убью обоих. Дело чести — да. Найди мне их! Из-под земли! Э-э-э, что деньги, деньги есть! Жены нэт! Чести нэт! Покоя нэт! Зачем мне деньги! Не можешь сам, дай мне, я посмотрю. Неделю смотреть буду, увижу — найду, убью!..

Люди, люди, люди, люди…

Нужно искать мужчину, женщину и двоих детей. Вот эти? Нет. Эти… Тоже нет. Лица, лица, лица… Хотя, что лица, лицо можно изменить до неузнаваемости, используя грим. Да и вряд ли бы он пошел буром через вокзалы. Скорее всего, взял в аренду машину (проверить все прокаты!), или такси (поговорить с таксистами!), или просто угнал автомобиль (проверить угоны!)… Так? Нет, не так. С таким объемом работ быстро не справиться. А надо спешить, пока следы не остыли! Может, запросить помощь Конторы, та всю страну через мелкое сито просеет, вверх дном перевернет, если надо, перепись всероссийскую устроит, а найдет. По крайней мере раньше так было. Раньше… А теперь черт знает…

Но нет, к Конторе обращаться — себя не жалеть. Два прокола подряд… Из-за первого с него голову снимут, причем не фигурально… И время, время. Старшие товарищи могут заняться поисками и после. Что же делать, что? Ну, не может такого быть, чтобы не нащупать человека, зная его пол, внешность, род занятий, привычки.

Стоп! Привычки? Да, и привычки тоже. Хотя в меньшей степени. А вот род занятий… Да, именно так! Чем он занимался последнее время? Бизнесом. Нет, не умозрительным бизнесом, а вполне конкретным! Добавками для Химпрома. Так, так, теплее. Какими добавками? Важными добавками, без которых производство встает, и потому дорогими. Очень дорогими! Откуда он их гнал? А куда? Так, более-менее всё проясняется. Хороший бизнес — не пыльный, прибыльный. Вернее, сверхприбыльный!

Не может человек, десять лет посвятивший себя столь специфической торговле, разом утратить к ней интерес! Торговать — нет, не будет! Но на биржу сунется, чтобы ценами поинтересоваться. Спросом-предложением. Ну хотя бы из любопытства.

Сунется? Сунется! Потому что каждый день, десять лет… А это уже привычка. Это как зубы утром почистить, как штаны надеть. И потом товар… У него же контракты, поставки. Поставки… А что конкретно? Три вагона на подходе к границе. На сумму… Ничего себе! Нет, напрямую он их вытаскивать не станет — побоится. Цепочку посредников выстроит. Или не выстроит? Потому что жизнь дороже! Только если… Ну, да… Если сыграть на повышение! По-крупному.

Вылезет он тогда из норки? Чтобы хотя бы понюхать, поинтересоваться, глянуть одним глазком. Что там происходит? Вполне может быть. По крайней мере, других вариантов нет. Не осталось других вариантов! Значит, надо начинать скупать то, что совершенно не нужно. А деньги? Деньги — дело наживное. Взять, как мечтал тот офисный любитель дармового коньяка, кредит в банке, откатить треть, да хоть половину, а остальные… Да, пожалуй, так. Тем более что очень много денег не понадобится. Если всё правильно сделать, если уметь торговать!

Через неделю на бирже случилась паника. Вначале еле заметная, потом легкая, потом серьезная. В одном отдельно взятом секторе вдруг резко оживилась торговля. Кто-то начал активно скупать одну-единственную товарную позицию. Всё скупал и скупал. Цены полезли вверх. Продавцы дрогнули и выбросили на биржу все запасы, считая, что достигли пика цен. Но спрос, как ни странно, не упал. Спрос только нарастал.

Продавцов и покупателей было много. Хотя на самом деле — один! Он покупал. И он же продавал! Через цепочку подставных фирм. То есть сам у себя оптом скупал и себе же большими партиями сбрасывал ненужный ему товар, оборачивая одни и те же деньги и создавая товарно-денежный круговорот. И иллюзию повышенного спроса.

Цены скакали бешеным галопом. Продавцы выгребли остатки. Биржу лихорадило. Все рыскали в поисках столь востребованного товара.

А тут как раз на Западную таможню подкатили три вагона. Той самой позиции. И пока они до нее неспешно ехали, цены взлетели в три раза. В три!! Как вам такой сюжетец? Интригует? Должен, должен интриговать! Ведь не на десять-пятнадцать процентов — в три раза! Вдруг, ни с того ни с сего! Разом! И паника. И аналитики ломают голову. И никто ни черта не понимает, хотя все всё объясняют умными словами. И вот уже соседние позиции поползли вверх. И акции Химпрома. И вообще экономика отдельных отраслей начала подниматься. А может быть, и страны в целом. Что? Любопытно? И все это действо для одного-единственного зрителя! Для него, родимого! Для беглеца!

Ну же, ну, выбирайся, высовывай носик из норки!

Конечно, сам он засвечиваться не станет — нет, подставит посредников. Но нельзя же доверяться им полностью в таком прибыльном и непонятном деле. А ну как они чего перепутают или решат его надуть, сбросив товар на сторону? Или деньги не туда переведут? Или не всю сумму? Да мало ли что? Нет, в конце цепочки он должен присутствовать сам. Лично! Чтобы контролировать, чтобы не пропустить…

Так? Так! Остается только ждать. И играть… На повышение. Ну, давайте же, давайте товар, плачу втридорога! Ну, есть же он еще у кого-нибудь… Скупаю всё! Не торгуясь!.. Ну?