Последние часы. Книга II. Железная цепь Клэр Кассандра

– И что же ты здесь делаешь?

Джесс положил руки ей на плечи. Она не чувствовала тепла, но чувствовала их тяжесть, они были реальными.

– Я знаю, ты уже давно пытаешься… помочь мне. Воскресить меня.

Люси захотелось обнять его, прижать к груди.

– Просыпаясь после заката, я вижу следы ваших с Грейс экспериментов – пепел, ингредиенты для колдовских снадобий. С этим я еще мог бы смириться… но недавно я видел кровь, а ты не можешь не знать, Люси, что магия, связанная с кровью, несет только зло.

Люси стало не по себе, хотя она постаралась не выдавать своих чувств. «Грейс, что ты наделала?»

– Ты начал таять, – мягко сказала она. – У нас осталось мало времени, и Грейс, я думаю, тоже чувствует это.

– Да, ты права, она это чувствует, – с болью в голосе произнес он. – Думаешь, я не хочу снова стать живым, по-настоящему живым? Не хочу гулять с тобой у реки рука об руку, не хочу ощущать на коже тепло солнечных лучей? Да, у меня были надежды, Люси. Но после вчерашнего я решил, что ты не должна больше подвергать себя опасности. Ты посещаешь салон, где собираются жестокие и безжалостные фэйри, ищешь помощи могущественных чародеев с таким легкомыслием, будто находишься на… на великосветском приеме.

«Я хочу гулять с тобой у реки рука об руку». Люси запомнила эти слова, чтобы потом снова и снова повторять их про себя – так женщина не сводит глаз с фотографии умершего возлюбленного. Но в тот момент она лишь ответила:

– Джесс, я Сумеречный охотник, а не простая девушка, которую мужчина должен защищать от дурного общества.

– Мы говорим не о дурном обществе. Мы говорим о некромантах. Эти существа представляют реальную опасность для тебя и Грейс.

– Мы до сих пор не сделали ничего опасного. Почему ты не поговоришь об этом с Грейс? Почему вся брань и упреки достаются мне?

– Потому что я могу говорить с тобой о том, о чем не могу говорить с ней. – Джесс помолчал. – Вспомни, мне уже приходилось видеть нечто подобное. Я не в силах вынести мысль о том, что ты… вы обе… подпадете под власть черной магии, как это случилось с моей матерью.

Люси ощетинилась.

– У меня нет ничего общего с Татьяной.

Джесс горько улыбнулся.

– Разумеется, сейчас уже нет. Но мне кажется, что в молодости моя мать была… обычной женщиной. Возможно, даже счастливой. Я не знаю, какая часть ее прежней личности уничтожена горечью и ненавистью и как велико влияние, которое оказала на нее запретная магия, некромантия… Поэтому я боюсь за тебя и Грейс.

Когда Джесс говорил о Татьяне, во взгляде его появилось выражение, которого Люси не видела прежде. И она спросила себя: насколько глубоки раны, которые безумная женщина нанесла своему сыну? Заживут ли они когда-нибудь?

– Скажи, ты… ненавидишь ее? Свою мать?

Вместо ответа Джесс пристально посмотрел ей за спину. Люси услышала стук колес и, обернувшись, различила в тумане черную карету с крыльями фэйри на дверцах, эмблемой рода Фэйрчайлд. Грейс, наконец, приехала.

Она даже не стала оглядываться, чтобы попрощаться, потому что знала: Джесса уже нет. Он не хотел, чтобы Грейс его видела. В ушах Люси все еще звучали слова призрака: «Я могу говорить с тобой о том, о чем не могу говорить с ней».

Он исчез в ночи, как будто был ее частью. Возможно, так и есть, подумала Люси. Ее немного утешила мысль о том, что Джесс может быть частью сумерек и звездного света, что он всегда рядом, даже если она не видит его.

– Люси, – услышала она голос Грейс и поняла, что ее зовут уже не в первый раз. – Ты, я вижу, о чем-то задумалась. Что-то случилось?

– Джесс, – пробормотала Люси, и выражение лица Грейс мгновенно изменилось. Неужели не существовало в этом мире ничего, что волновало бы Грейс сильнее судьбы ее брата? Может быть, ее вообще ничто не интересовало, кроме его возвращения?

– Я… я видела его недавно. Он сказал, что ты проводила какие-то опыты в сарае. Будь осторожна, прошу тебя. Некромантия, связанная с кровью, – опасная штука.

В глазах Грейс вспыхнули жестокие огоньки.

– Это была кровь кролика, – бросила она. – Я не хотела говорить. Я знала, что тебе это не понравится.

Грейс не стала задерживаться на тротуаре и направилась прямиком к двери Адского Алькова. Люси поспешила за ней. Каблучки изящных ботинок Грейс цокали по мостовой, шуршала юбка цвета слоновой кости, отделанная пышными кружевными воланами.

– Может быть, ты обрадуешься, узнав, что у меня ничего не вышло. Отныне кроликам Чизвик-хауса ничто не угрожает.

В этот момент Люси почувствовала нечто вроде отвращения к Грейс. Она сама ни за что не смогла бы убить кролика.

– Ты раздобыла сведения об Аннабель, которые мы обещали Малкольму?

Грейс, казалось, напряглась, услышав эти слова.

– Да, но сейчас я тебе ничего не скажу. Я передам то, что узнала, только ему.

У Люси вертелся на языке резкий ответ, но она промолчала, потому что знала: спорить бессмысленно. По крайней мере, сегодня они без труда проникли в Альков; привратница узнала их и с насмешливой гримасой пропустила внутрь.

В центральном зале было расставлено множество небольших столиков, и завсегдатаи с беззаботным видом болтали и пили вино. Люси поискала взглядом Гипатию, но чародейки нигде не было видно; зато Люси заметила немало других знакомых лиц, в том числе Келлингтона, который играл на сцене в составе струнного квартета. Женщины были одеты по последней моде – в платья с узкими юбками и рукавами, расширявшимися книзу, какие сейчас можно было увидеть в Париже. Весьма уместно, подумала Люси; все говорило о том, что сегодняшний вечер был посвящен Франции. Стены были расписаны сценами из парижской жизни, официанты разносили moules frites[50] и сэндвичи с ветчиной и крошечными корнишонами. На стойке бара выстроились бутылки французского вина и абсента. Самые смелые из гостей пытались разучивать в углу бегин[51].

Грейс удивленно захлопала ресницами.

– А она что здесь делает?

Люси, проследив за ее взглядом, в свою очередь распахнула глаза – за одним из столиков в одиночестве сидела Ариадна Бриджсток. Сегодня она выглядела очень хорошенькой. На ней было облегающее темно-зеленое платье, черные волосы поддерживала желтая шелковая лента.

– Не имею ни малейшего представления, – сказала Люси. – Она когда-нибудь упоминала Адский Альков?

– Нет. Мы почти не разговариваем, – ответила Грейс. – У меня слишком много секретов для того, чтобы вести разговоры по душам.

– Нам следует подойти к ней и поговорить, ты так не считаешь?

– Я считаю, что нам следует найти Малкольма, – возразила Грейс. – Нельзя заставлять его ждать… Люси!

Люси, не слушая ее, поспешила прочь. Увидев ее, Ариадна не смогла скрыть удивления – судя по всему, она ждала кого-то другого.

– О, Люси, дорогая, это ты. Я слышала, ты здесь часто бываешь.

– «Часто» – это, пожалуй, преувеличение, – улыбнулась Люси. – Но что ты делаешь в Адском Алькове? Я никогда прежде не видела тебя здесь.

Ариадна заправила за ухо блестящую черную прядь.

– Об этом салоне говорят с таким восторгом. После того как мы расстались с Чарльзом, я поняла, какое… унылое существование вела до сих пор. Я нигде не бывала, ничего не видела, всю жизнь провела в четырех стенах.

Кивая этим словам, произнесенным с очаровательной наивностью, Люси постаралась скрыть улыбку; она подозревала, что внезапный интерес Ариадны к Адскому Алькову имеет непосредственное отношение к одной голубоглазой молодой особе из семьи Лайтвуд.

– Сегодня здесь ничего особенного не происходит. Боюсь, ты будешь разочарована.

Ариадна с философским видом пожала плечами.

– Что ж, я всегда могу прийти снова. – Она огляделась. – Я надеялась хотя бы увидеть знаменитую Гипатию Векс, но ее здесь нет.

– Наверное, она занята. Скоро открытие новой магической лавки в Лаймхаусе.

– Ходят слухи, что у нее появился новый поклонник. Мне сказал один оборотень. Надеюсь, вы, девушки, хорошо проведете здесь время, – сказала Ариадна, кивая в сторону Грейс. – И если вы раньше не пробовали абсент, имейте в виду, начинать надо с самой маленькой порции.

Люси поблагодарила Ариадну за совет и вернулась к Грейс; та с равнодушным видом рассматривала гильотину без ножа, рядом с которой был установлен мраморный бюст обезглавленного человека.

– Как странно, – произнесла Люси, глядя на статую. – Бюст без головы… это ведь просто шея, не так ли?

– Слава богу, ты наконец вернулась, – ответила Грейс. – Может быть, теперь мы можем поговорить с чародеем?

Дверь в кабинет Фейда была приоткрыта. Люси слегка толкнула дверь и увидела хозяина: он сидел в кресле, обитом жаккардовой тканью, и задумчиво смотрел на огонь в камине. В руке он вертел незажженную трубку из капа[52].

Услышав шаги, Фейд обернулся, и Люси заметила мелкие морщинки у его глаз, около рта. Ей всегда казалось, что он выглядит молодо, примерно на двадцать пять лет, но сейчас его возраст было невозможно определить. Взгляд аметистовых глаз был холоден.

– Входите, – заговорил он. – И закройте дверь на ключ.

Девушки уселись на диван напротив чародея.

– Вы раздобыли сведения из Адамантовой Цитадели? – спросил Малкольм, не утруждая себя светскими любезностями.

– Да, – неохотно ответила Грейс. – Я могу вам рассказать кое-что насчет Аннабель. Однако мне кажется, что это вам не понравится.

– Возможно. А многое из того, что мне известно, не понравится вам, – сказал маг, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. – Это не означает, что мои сведения ничего не стоят.

– И все-таки я не уверена, что мне следует рассказывать вам об Аннабель, – ровным голосом продолжала Грейс. – Я слышала, в древности гонцов, приносивших дурные вести, убивали.

– Грейс, – прошипела Люси. – Мы же именно за этим пришли.

– Мне кажется, вам стоит прислушаться к словам мисс Эрондейл, – процедил Малкольм. – Я же, со своей стороны, тоже могу вам кое-что поведать: я знаю, кого вы пытаетесь вернуть из царства мертвых. Это Джесс Блэкторн, ваш брат, верно? Мне следовало сразу вспомнить эту историю. Он скончался в тот день, когда ему нанесли первую руну. Ужасная трагедия, но такое и прежде случалось с нефилимами. Что заставляет вас думать, будто он заслуживает второго шанса?

– Мой брат не полностью мертв, – заговорила Грейс, и Люси взглянула на нее в изумлении: в голосе этой холодной, бесстрастной девушки наконец-то прозвучали какие-то эмоции. – Мать при помощи темной магии сохранила его тело, поэтому душа осталась на границе между двумя мирами: Джесс не может испытывать радость жизни и не в состоянии обрести покой смерти. Я никогда не слышала о человеке, которому приходилось бы терпеть подобную пытку.

Малкольм, однако, не слишком удивился.

– Да, мне говорили, что здесь не обошлось без колдовства. В свое время Татьяна Блэкторн наняла некроманта, чтобы воплотить в жизнь эту… необычную идею.

Люси прекрасно знала об этом. Она вспомнила ночь в Чизвик-хаусе, когда Джесс рассказал ей о том роковом дне. «Через несколько часов после моей смерти мать привела в мою комнату чародея и заплатила ему, чтобы сохранить мое смертное тело от распада. Душе моей было позволено скитаться между реальным миром и царством духов».

Однако ей никогда не приходило в голову, что Малкольму может быть это известно, что он знает имя черного мага, нанятого Татьяной. У нее вдруг возникла мысль: а если найти того самого некроманта, который сохранил тело Джесса, а душу заставил блуждать среди живых? Ему наверняка лучше других известно, как вернуть Джесса.

– Как звали этого мага? – воскликнула она. – Вы знаете?

Малкольм сложил пальцы «домиком».

– Мы заключили договор, – произнес он. – Расскажите, что вы узнали об Аннабель, а потом поговорим о том, что известно мне. Но не раньше.

Грейс молчала.

– Если собираетесь сообщить, что Аннабель не желает меня знать, тогда говорите смело, – продолжал Малкольм. Голос его звучал бесстрастно, но лицо и поза выдавали внутреннее напряжение; он сжал пальцы с такой силой, что они побелели. – Вы думаете, это не приходило мне в голову? Думаете, я не пытался с этим смириться? Надежда – это тюрьма, а истина – ключ к тюремной камере. Говорите.

Грейс с трудом перевела дыхание, как будто долго бежала вверх по склону.

– Вы действительно хотите услышать новость, которую я узнала от матери, заключенной в Адамантовой Цитадели? – обратилась она к Малкольму. – Тогда вот вам моя новость: Аннабель Блэкторн мертва. Она умерла много лет назад и никогда не была Железной Сестрой.

Малкольм вздрогнул и отпрянул, словно Грейс выстрелила ему в сердце. Было очевидно, что он не был готов к такому и ожидал услышать нечто иное – например, что Аннабель разлюбила его.

– Что вы сказали?

– Она никогда не состояла в ордене Железных Сестер, – повторила Грейс. – Вас обманули. С помощью этой лжи Сумеречные охотники хотели заставить вас поверить, что она жива, но не желает возвращаться к вам. Почти сто лет назад ее подвергли нестерпимым пыткам, она почти лишилась рассудка, а потом ее приговорили к пожизненному заключению. Но родственники убили Аннабель прежде, чем Конклав успел забрать ее в Цитадель. Она полюбила чародея и поэтому должна была умереть.

Малкольм не шевелился, лицо его побелело, так что сейчас он был похож на живую статую с горящими глазами. Люси никогда не видела человека в таком состоянии – как будто он получил смертельную рану, но еще не рухнул на землю.

– Я вам не верю, – прохрипел чародей, сжимая в руке трубку. – Они… они не могли солгать мне об этом. О ней.

Интонация, с которой Малкольм произнес слова «о ней», показалась Люси знакомой: так ее отец говорил о матери. Она. Как будто в мире не существовало других женщин.

– Откуда вы можете знать, что в действительности произошло с Аннабель? С какой стати Конклаву рассказывать вам или вашей матери о подобных вещах?

Грейс открыла сумочку и вытащила шар размером с мяч для крикета, поверхность которого состояла из множества крошечных граней.

– Это кристалл алетейя.

– Я знаю, что это, – прошептал Малкольм.

Люси тоже знала: она читала о таких вещах. Кристаллы алетейя вырезали из адамаса. В прошлом Конклав пользовался кристаллами, чтобы хранить информацию в виде воспоминаний; человек, обладающий определенным могуществом, мог просмотреть эти воспоминания. Насколько Люси знала, лишь Безмолвным Братьям были доступны картины, содержащиеся в кристаллах. Возможно, маги тоже могут извлекать сведения из волшебных «хранилищ», подумала она.

Грейс положила кристалл на письменный стол перед Малкольмом. Чародей не пошевелился.

– Этот кристалл долгое время хранился в Чизвик-хаусе. Содержащиеся в нем воспоминания докажут вам, что я говорю правду.

Малкольм произнес низким, хриплым голосом:

– Если я увижу там то, о чем вы мне рассказали, я их убью. Я убью их всех.

Люси вскочила на ноги.

– Мистер Фейд, пожалуйста…

– Нас это не касается, – холодно произнесла Грейс. – Можете мстить, если желаете. – В свете пламени ее серебристые волосы блестели, словно лед. – Мы выполнили вашу просьбу, принесли вести об Аннабель Блэкторн. Я сказала правду. Никто не хотел говорить вам правду, но я сказала. Правда важнее всего, вы не можете не согласиться со мной.

Малкольм уставился на девушку невидящим взглядом. На лице его застыла гримаса ярости, живыми оставались только глаза – Люси подумала, что они похожи на две раны.

– Уходите, – прошипел он.

– Мы же договаривались! – воскликнула Грейс. – Вы должны теперь сказать нам…

– Убирайтесь! – взревел чародей.

Люси схватила Грейс за руку.

– Молчи, – прошептала она, – мы уходим.

– Но…

Люси без дальнейших разговоров вытащила ее из комнаты в коридор, а Малкольм захлопнул за ними дверь и повернул ключ в замке.

Люси готова была придушить Грейс.

– Во имя всего святого, зачем ты это сделала?

– Я рассказала ему все как было, – вызывающе ответила Грейс. – Ты же сама велела мне открыть правду…

– Но не так. Ты должна была выразиться иначе… Нельзя было вот так обрушивать на него известие о смерти женщины, которую он любит. Это было очень бессердечно с твоей стороны.

– Любая правда лучше лжи! Пусть правда жестока, но еще страшнее не знать, обманываться, надеяться на то, чего никогда не случится. Все знали и знают, что произошло, но ему позволили верить в то, что она жива, на протяжении всех этих лет…

– Грейс, правду можно говорить по-разному, – возразила Люси и огляделась, чтобы убедиться в том, что их никто не слышит. – Не обязательно было бросать это ему в лицо. Из-за тебя он в сто раз сильнее возненавидел Блэкторнов; и ты думаешь, что после этого он захочет помогать Джессу?

У Грейс задрожали губы, но она сделала над собой усилие и приняла бесстрастный вид.

– Крушение надежд, расставания и боль – это неотъемлемая часть жизни. Пусть Фейд не думает, что сможет избежать страданий только потому, что он чародей.

Люси знала, что пришлось перенести в свое время Грейс, знала, что Татьяна сделала ее детство невыносимым. Но неужели Грейс совершенно забыла о том, как ведут себя нормальные люди? Может быть, она никогда не знала этого?

– Я никогда не пойму своего брата, – не думая, выпалила Люси. – Боже мой, и что он в тебе нашел?

У Грейс был такой вид, словно Люси ударила ее по лицу. Казалось, с языка у нее готов был сорваться оскорбительный ответ – но она сжала губы, развернулась и побежала прочь по коридору. Люси на мгновение опешила от неожиданности, затем бросилась вдогонку. Через несколько секунд они очутились в центральном салоне. Народу прибавилось, Грейс смешалась с толпой, и Люси успела лишь заметить у противоположной стены ее белые волосы. Грейс растолкала каких-то оборотней и исчезла.

Люси мрачно уставилась на танцующего сатира. Итак, она поссорилась с Джессом, не выудила ни крупицы информации из Малкольма и потеряла надежду что-то узнать от мага в дальнейшем, а теперь еще и разругалась с Грейс. А Джесс таял, медленно, но верно, и времени осталось совсем мало. Ей нужно было узнать больше, нужно было действовать. Может быть, вернуться и попытаться еще раз подольститься к Фейду…

– Люси?

Она обернулась и в изумлении прищурилась. За спиной у нее стояла Ариадна Бриджсток. В свете настенных ламп темно-зеленое шелковое платье блестело, словно глазурь на статуэтке. Ариадна приложила указательный палец к губам.

– Идем со мной, – прошептала она и взяла Люси за руку.

Они покинули бальный зал и свернули в какой-то коридор, оклеенный обоями с дамасским узором. Ариадна остановилась у одной из дверей и коротко постучала. Табличка, укрепленная на двери, гласила: «Комната Шепота».

Ариадна пропустила Люси вперед, потом вошла сама и закрылась изнутри. Люси была несколько ошеломлена количеством комнат в этом доме. Здесь стены были заняты книжными полками, у камина стояли комфортабельные кресла и кушетка. В камине горел волшебный пурпурный огонь, не дававший дыма, зато распространявший по комнате приятный сладкий аромат.

В одном из кресел с небрежным видом развалилась Анна, облаченная в черные брюки, синий жилет и тонкую льняную рубашку. В руке она держала бокал красного вина.

– Рада видеть, что Ариадна тебя нашла, – заговорила она. – У вас с Грейс имеется какая-то веская причина для тайных и бурных встреч с Малкольмом Фейдом? Может быть, новый скандал, о котором мне следует знать?

Люси некоторое время переводила недоуменный взгляд с Анны на Ариадну. Последняя уселась на массивный письменный стол из орехового дерева и принялась болтать ногами, как ребенок. Накрахмаленные нижние юбки негромко шуршали.

Итак, Ариадна явилась в Адский Альков на встречу с Анной. Люси оказалась права. Но ей только сейчас пришло в голову, что эти двое заранее назначили друг другу свидание. «Интересные дела», – подумала Люси.

– А где же Грейс? – продолжала Анна и отпила глоток вина.

– Скрылась, – объяснила Ариадна. – Я даже не подозревала, что она умеет так быстро бегать.

Анна окинула Люси проницательным взглядом.

– По-моему, я где-то это уже слышала, – сказала она. – Итак, во второй раз ты появляешься в Адском Алькове в компании Грейс Блэкторн, а через какое-то время она спасается бегством, как будто в доме начался пожар. Надеюсь, подобное поведение не войдет у вас в привычку.

– Ты видела нас в прошлый раз? – удивилась Люси.

Анна пожала плечами.

– Люси, дорогая, ты вовсе не обязана делиться со мной своими секретами. Но пойми, Малкольм Фейд – могущественный чародей, и если ты намерена вести с ним какие-то дела…

– Я пыталась помочь, – запинаясь, пробормотала Люси, подошла и протянула руки к пурпурному пламени. Мысли путались. Она не знала, о чем можно рассказать, а о чем следует умолчать. – Помочь Грейс.

– Это в высшей степени странно, – вмешалась Ариадна. – Она ни разу не упоминала при мне твоего имени. Откровенно говоря, я вообще никогда не видела ее с друзьями, она всегда одна. И на прогулки в карете Чарльза она тоже ездит в одиночестве. Мне кажется, она меня недолюбливает.

– Не волнуйся, она вообще никого не любит. По крайней мере, никого из живущих. – Воображение уже подсказывало Люси, как выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. – Но ее можно понять. Как тебе, возможно, уже известно, – добавила она, обращаясь к кузине, – Грейс вырастила сумасшедшая злобная фанатичка, детству ее не позавидуешь. Я не думаю, что так называемая мать испытывала к ней хоть какие-то человеческие чувства. Если кто-то ее и любил, так это брат.

– Ты имеешь в виду Джесса, моего кузена? – переспросила Анна.

Люси снова удивилась: ей не приходило в голову, что Анна может помнить Джесса.

– Ты его встречала?

– Я бы так не сказала, – ответила Анна. – Отец хотел, чтобы мы познакомились, но тетя Татьяна запретила нам видеть его. Однако я помню один эпизод – мне было тогда лет восемь. Тетя приехала к нам домой, чтобы забрать пару подсвечников, которые, как она утверждала, представляли собой амильную ценность. – Анна иронически усмехнулась и закатила глаза. – Она не стала заходить в дом, но мне было любопытно, и я выглянула в окно. Джесс сидел в открытой коляске. Это был тощий, как пугало, ребенок с прямыми черными волосами и худеньким, угловатым личиком. Глаза у него, по-моему, были зеленые.

Люси хотела кивнуть, но вовремя сдержалась.

– Он был добр к Грейс, – сказала она. – У нее никого больше не было.

Она лихорадочно соображала. Она понимала, что нужно скрыть от Анны и Ариадны часть правды, что нельзя говорить им о надеждах на воскрешение Джесса, о том, что его тело осталось нетронутым. Но если Анна согласится ей помочь… кроме Малкольма Фейда существуют и другие маги, подумала Люси.

– То, что я сейчас расскажу, должно остаться между нами. Если Грейс узнает, что я выдала вам ее тайну, она меня убьет.

Ариадна кивнула, и ее янтарные глаза блеснули в свете пламени.

– Конечно.

– Джесс погиб после того, как ему нанесли первую руну. Смерть его была ужасной, – произнесла Люси с болью в голосе.

Возможно, Анна и Ариадна подумали, что она сочувствует Грейс, и в какой-то степени так оно и было. Но сильнее всего она горевала о Джессе, о днях, потерянных для него, о восходах солнца, которых он не видел, горевала о том, что после смерти он был обречен бродить ночами по пустому темному дому.

– И… ну, скажем так, это событие произошло при таинственных обстоятельствах. Сейчас Татьяна заключена в Адамантовой Цитадели и не может контролировать дочь, поэтому Грейс решила заняться поисками правды.

На лице Ариадны отразился интерес.

– Она играет в сыщика?

– Э-э… – протянула Люси, не ожидавшая подобной реакции. – В общем, да. Мы пришли к Малкольму Фейду с целью выяснить, известно ли ему что-нибудь о смерти Джесса Блэкторна. В конце концов, он же Верховный Маг, он должен знать все обо всех. Он дал понять, что в истории с братом Грейс не все так просто, как считают в Конклаве. И что в этом деле замешан какой-то черный маг.

– В каком смысле «замешан»? – переспросила Анна.

– И как звали мага? – подхватила Ариадна.

Люси покачала головой.

– Этого Фейд не сказал.

Анна некоторое время пристально смотрела в огонь.

– Вообще-то, Грейс Блэкторн не вызывает у меня особого сочувствия. Но мне кое-что известно о том, как Татьяна удочерила ее. Мне было лет десять, но я помню… ходили всякие слухи.

– Что за слухи? – спросила Люси.

Анна поставила бокал на стол.

– Ты знаешь, что Грейс рано осталась сиротой. Ее родителей убили демоны. – Она бросила быстрый взгляд на Ариадну, с которой в детстве произошло то же самое. – Обычно в таких случаях ребенка отправляют жить с родственниками, а если никого из родных у сироты не осталось, его отправляют в приют в Идрисе или помещают в какой-нибудь Институт, как дядю Джема. Но у Грейс тогда были родственники по фамилии Картрайт. Она должна была переехать в дом кузена своего отца, но Татьяна помешала этому.

– Что значит «помешала»? – удивилась Люси.

– Татьяна ее купила, – просто сказала Анна. – У Картрайтов была многочисленная семья и маленькие доходы, и Татьяна, насколько я понимаю, предложила им кругленькую сумму. Говорят, она в течение нескольких лет регулярно наведывалась в сиротский приют, говорила, что хочет удочерить девочку, но ей никто не нравился. До тех пор, пока не появилась Грейс.

Люси была шокирована.

– А Грейс об этом знает? Знает, что ее… купили?

– Надеюсь, что нет, потому что узнать такое о собственной приемной матери было бы нелегко, – ответила Анна. – С другой стороны, иногда лучше знать правду, чем верить в ложь.

Люси вздрогнула, вспомнив слова Грейс, сказанные каких-нибудь десять минут назад.

– Мне хотелось бы чем-нибудь помочь ей, – заговорила Ариадна.

– Я думаю, есть способ, – тщательно подбирая слова, ответила Люси. – Но она не должна ничего знать. Может быть, нам удастся… выяснить обстоятельства смерти Джесса Блэкторна. У нас больше связей и возможностей, чем у Грейс.

– Ты действительно думаешь, что ей следует знать подробности о смерти брата? – спросила Ариадна. – Копаться в прошлом – это не всегда хорошая идея.

– Я думаю, что если она узнает, как все было на самом деле и кто виноват, это поможет ей справиться с горем и начать новую жизнь.

Некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая лишь треском пламени в камине. Анна, прищурившись, смотрела в огонь. Люси всегда казалось странным, что Анна – великодушная, добрая, чистосердечная Анна – может быть непроницаемой, как стена.

Наконец, она подняла на Люси задумчивый взгляд.

– И как же ты намерена проводить свое расследование?

– Мы должны найти какой-то источник, – объявила Люси, – того, кто может нам сообщить, действительно ли неизвестный маг виновен в смерти… в том, что произошло с Джессом Блэкторном. Рагнор Фелл находится на Капри, Малкольм Фейд не желает с нами разговаривать, Магнус Бейн все выдаст моим родителям. Надо найти кого-то другого. Я подумала… может быть, ты сможешь обратиться к… Гипатии Векс?

Задавая этот вопрос, она постаралась сдержать нетерпение. Пусть они думают, что это расследование важно для Грейс – но никак не для нее, Люси. Анна слегка приподняла брови. Ариадна ничего не сказала, хотя, судя по выражению ее лица, она не пришла в восторг от этой идеи.

– Гипатия до сих пор сердится на меня за эпизод с… одной ценной вещью, – объяснила Анна. – Хотя и не настолько сильно, чтобы запретить мне появляться в Алькове. – Она поднялась с кресла и потянулась, как кошка. – Я не уверена в том, что мне хочется испытывать ее терпение…

В этот момент в дверь постучали. Ариадна спрыгнула со стола и пошла открывать.

– О боже, – услышала Люси. – И кто же ты такой, малыш?

– Это Недди, – сказала Анна и подмигнула Люси. – Он служит посыльным у «Веселых Разбойников». В чем дело?

– Сообщение от Джеймса Эрондейла, – объявил Недди, просачиваясь в комнату. – Он хочет, чтоб вы ехали к нему домой поскорее, и велел заплатить мне полкроны за труды. – Оборванец прищурился, глядя на Люси. – Насчет вас то же самое, мисс. Только теперь мне не нужно будет бежать в Институт, и мое поручение вроде как выполнено.

– Тем не менее полкроны я тебе все равно должна, – улыбнулась Анна, и в ее руке, словно по волшебству, появилась монета. Недди с довольным видом схватил деньги и шмыгнул за дверь.

– Интересно, что нужно Джеймсу? Ты не знаешь, Люси?

– Понятия не имею, но если он послал за нами, значит, это важно. Можем поехать в моей карете, она ждет за углом.

– Хорошо. – Анна быстро надела пиджак. Ариадна снова уселась на стол.

– Ари, попросись со мной в следующий патруль. У меня появилась одна мысль насчет Гипатии.

– Но я тоже хочу присутствовать при вашем разговоре, – возмутилась Люси. – Я знаю, что спрашивать…

Анна удивленно взглянула на нее.

– Не волнуйся, дорогая. Я обязательно дам тебе знать, где и когда мы встретимся с Гипатией.

– О, превосходно, тайное послание! – радостно воскликнула Люси. – Это будет зашифрованное письмо?

Анна не ответила и направилась к двери, но по пути остановилась рядом с Ариадной. Она провела пальцем по лицу девушки, подняла ее подбородок и впилась ей в губы долгим поцелуем. Ариадна сначала распахнула глаза от изумления, затем зажмурилась. Люси почувствовала, что краснеет, отвернулась и уставилась на пурпурный огонь. В эту минуту она почему-то вспомнила Грейс, которую продали и купили, как фарфоровую куклу. Неудивительно, что ей так мало известно о любви.