Холодная луна Дивер Джеффри

Кэтрин захлопнула свой блокнот, Винсент напомнил себе, что его нужно будет забрать после того, как все закончится.

— Спасибо, агент Дэнс.

— Была очень рада с вами познакомиться.

Пока он вез свою тележку с покупками на улицу, Кэтрин оплачивала чек. Затем нагнала его, и они вместе направились по тротуару в том направлении, которое указывал Винсент.

— В Нью-Йорке в декабре всегда так холодно?

— Да, часто.

— Я совсем замерзла.

«В самом деле? А кажетесь такой горячей».

— А куда мы идем? — спросила Кэтрин, немного замедлив шаг и оглядываясь по сторонам в поисках каких-либо надписей. Она прищурилась из-за сильного солнечного блеска, отражавшегося от оконных стекол. Затем остановилась и занесла несколько слов в блокнот, произнося вслух то, что записывала:

— Преступник совсем недавно находился на Шерман-стрит в Гринич-Виллидж. — Прищурившись, она оглянулась по сторонам. — Прошел вверх по переулку между Шерман-стрит и Бэрроу… — Взгляд на Винсента. — С какой стороны улицы расположен переулок? С северной или южной? Мне нужно быть предельно точной.

А, она тоже дотошная, как Дункан.

Он на мгновение задумался, потеряв ориентацию скорее из-за голода, чем из-за холода.

— С юго-восточной.

Она взглянула к себе в блокнот и рассмеялась:

— Не могу разобрать то, что написала, так дрожит рука. Этот холод явно не по мне. Не дождусь, когда же наконец вернусь в Калифорнию.

«Долго тебе придется ждать, миссис…»

Они вновь ускорили шаг.

— У вас есть семья? — спросила вдруг Кэтрин.

— Да. Жена и двое детишек.

— У меня тоже двое детей. Сын и дочь.

Винсент кивнул. Его интересовало только одно: сколько лет дочери.

— Этот переулок? — спросила она.

— Да. Вот сюда он и побежал.

Толкая перед собой тележку, Винсент направился в переулок, который вел к их любовному гнездышку, к заброшенному зданию. У него началась весьма болезненная эрекция.

Винсент сунул руку в карман и сжал рукоятку ножа. Нет, он не сможет убить ее. Но если она начнет сопротивляться, он будет вынужден защищаться.

«Режь по глазам…»

Это неприятно, но вряд ли сложно. Ему ведь все равно нравится, когда женщины лежат лицом вниз.

Они шли все дальше в глубь переулка. Винсент оглянулся и увидел здание на расстоянии пятидесяти или сорока футов.

Кэтрин снова остановилась и вынула блокнот. Она произносила вслух то, что записывала:

— Переулок проходит за шестью, нет, семью жилыми домами. Он покрыт асфальтом. Преступник бежал сюда, направляясь на юг.

Она снова надела перчатки на свои дрожащие пальцы, заканчивавшиеся ногтями, покрытыми коричневато-красным лаком.

Винсента снедал голод. Ему казалось, что он умирает. Мокрой от пота рукой, тяжело дыша, он схватился за нож.

Она снова остановилась.

«Ну же! Бери ее».

Он начал доставать нож из кармана.

И вдруг с противоположного конца переулка раздался оглушительный рев сирены. Потрясенный, Винсент оглянулся.

И в то же мгновение почувствовал на затылке дуло пистолета.

— Руки! Ну! — крикнула агент Дэнс. И схватила его за плечо.

— Но…

— Ну!

Она еще сильнее вдавила пистолет ему в затылок.

«Нет, нет, нет!» Винсент отпустил нож и поднял руки.

Что происходит?

Рядом с ними остановилась полицейская машина, за ней следовала вторая. Оттуда выпрыгнули четыре громадных копа.

«Нет… О нет…»

— Лечь на землю лицом вниз! — скомандовал один из них. — Ну, живо!

Винсент не мог пошевелиться, настолько велико было потрясение.

Дэнс отошла в сторону, и полицейские толкнули Винсента на землю.

— Я ничего не сделал! Ничего не сделал!

— Эй ты! — крикнул один из копов. — Ложись на свое жирное пузо!

— Земля холодная и грязная! И я ничего не сделал!

Они повалили его, и один из них надавил на него коленом. Винсент захрипел, задыхаясь.

Снова как тогда, с Салли Энн.

«Эй ты, жирная свинья, не смей двигаться! Мерзкий извращенец!..»

«Нет, нет! Нет!»

Его ощупывали сразу несколько полицейских. Винсент ощутил резкую боль, когда его руки завели за спину и надели на них наручники. Его обыскали, вывернули все карманы.

— Есть документы и нож.

Все точно так же, как и пятнадцать лет назад.

— Я ничего не сделал! Что все это значит?

— Мы очень хорошо вас слышали, — сказал один из полицейских, обращаясь к Кэтрин. — Вам не нужно было следовать за ним в переулок.

— Я боялась, что он может сбежать. Я должна была оставаться с ним до последнего.

«Что происходит?» — думал Винсент.

Кэтрин взглянула на полицейского и кивнула на Винсента:

— Он неплохо справлялся со своей ролью до тех пор, пока мы не зашли в кафе. Как только мы сели за столик, я почти сразу поняла, что он лжет.

— Нет, вы с ума сошли. Я…

— Ваша интонация и выражения не соответствовали друг другу и все вместе — жестам, из чего я сделала вывод, что беседа со мной для вас вовсе не главное. У вас был какой-то другой план. Вы пытались манипулировать мной с какой-то определенной целью… Каковая, как оказалось, состояла в том, чтобы затащить меня в переулок.

Затем Кэтрин объяснила, что, оплачивая чек, она вытащила из кармана телефон и нажала кнопку вызова детектива, с которым работала. Кратко сообщила ему свои выводы и попросила прислать полицию в переулок. Телефон, спрятанный под блокнотом, работал все это время.

Вот почему она вслух повторяла названия улиц. Она сообщала им, в каком направлении ехать.

Винсент посмотрел на ее руки. Кэтрин перехватила его взгляд и подняла ручку, которой писала.

— Да, совершенно верно, мой пистолет.

Он оглянулся на остальных полицейских:

— Не понимаю, что тут вообще происходит. Херня какая-то.

— Послушай, почему бы тебе не поберечь дыхание, — ответил один из них. — Незадолго до того, как она связалась с нами, мы получили сообщение, что один из людей, возможно, причастных к нападению, снова находится в районе Гринич-Виллидж с продуктовой тележкой. Толстый парень. Белый.

«Ее зовут Салли Энн, толстяк. Она убежала, вызвала полицию и все про тебя рассказала».

— Это не я! Я ничего не сделал. Вы ошибаетесь! О, как вы ошибаетесь!

— Ага, — заметил один из полицейских с улыбкой, — нам часто приходится слышать подобное. Пошли.

Они подняли Винсента и грубо потащили в машину. В голове у него звучал голос Джеральда Дункана:

«Извини. Я тебя постоянно подвожу. Я перед тобой в долгу. И должен с тобой расплатиться…»

И душа толстяка Винсента Рейнольдса стала твердой, как броня. Он решил: что бы они ни делали с ним, он не предаст своего друга.

Крупный мужчина в наручниках, с фигурой, напоминающей грушу, сидел у главного окна в лаборатории Линкольна Райма.

Сопоставление его водительских прав с данными управления автомобильным транспортом показало, что зовут его вовсе не Тони Парсонс, а Винсент Рейнольдс, что проживает он в Нью-Джерси, что ему двадцать восемь лет и что работает он оператором по компьютерной обработке текстов на полудюжину разных учреждений. Никаких особых сведений о нем в них дать не смогли, за исключением тех, что обычно предоставляются в резюме. Его охарактеризовали как исполнительного, хотя крайне незапоминающегося сотрудника.

Со смесью злобы и растерянности Винсент переводил взгляд с пола на окружавших его полицейских: Райма, Сакс, Дэнс, Бейкера и Селлитто — и обратно на пол. За ним не числилось никаких приводов в полицию, штрафов и правонарушений, а обыск его жалкой квартирки в Нью-Джерси не дал никаких доказательств связи с Часовщиком. А также никаких свидетельств наличия возлюбленных, друзей или родителей. Полицейским удалось обнаружить лишь письмо, которое он писал сестре в Детройт. Селлитто получил ее номер от мичиганской полиции и сразу же позвонил. Он услышал автоответчик, на котором он оставил просьбу перезвонить ему.

Винсент работал в ночь понедельника во время убийств на пирсе и на Сидар-стрит, но с тех пор взял выходные.

Мэл Купер направил его фоторобот электронным письмом Джоанне Харпер в мастерскую. Она ответила, что он действительно напоминает человека, заглядывавшего к ней в окно, тем не менее полной уверенности у нее нет из-за солнечного блеска, грязных окон в мастерской и его темных очков.

Несмотря на то что у них имелись серьезные подозрения относительно связи Винсента с Часовщиком, реальных улик было очень мало. След ноги в гараже, где был брошен внедорожник, был такого же размера, как и его обувь — тринадцатого, — но какие-либо индивидуальные признаки, доказывающие принадлежность следа именно ему, отсутствовали. Среди покупок, которые, как подозревал Райм, Винсент сделал в качестве прикрытия, чтобы привлечь к себе Дэнс или кого-то еще из женщин-следователей, были чипсы, булочки и другая дешевая еда. Некоторые продукты были такие же, как те, следы которых Пуласки нашел в «эксплорере». Но в ходе обыска его одежды они не обнаружили никаких крошек, которые совпадали бы с найденными в машине.

Фактически они могли задерживать его только за ношение не разрешенного законом ножа и попытку помешать действиям полиции — обычные обвинения при задержании подозреваемого.

А тем временем большая часть мэрии и управления полиции настаивала на применении к Винсенту самых жестоких методов с целью запугать его до такой степени, чтобы он на коленях стал просить пощады и выложил им все о Часовщике от начала до конца. К этому прежде всего стремился Деннис Бейкер. Лейтенант в наибольшей степени испытывал на себе давление со стороны мэрии, из которой ему постоянно напоминали, что преступника необходимо схватить как можно скорее.

Однако Кэтрин Дэнс решительно заявила:

— Не сработает. Он свернется, как гусеница, и начнет нести вам всякую туфту. И, к вашему сведению, пытка всегда была самым неэффективным средством получения надежной информации.

Тогда Райм с Бейкером попросили ее продолжить допрос Винсента. В сложившейся ситуации им без такого эксперта было никак не обойтись.

Агент из Калифорнии задернула шторы и села напротив Винсента так, что их ничего не разделяло. Она подвинула свой стул к нему на расстояние трех футов. Райм предположил, что Кэтрин это необходимо для вхождения в личное пространство подозреваемого и для преодоления его сопротивления. Он также понимал, что если Винсент решит прыгнуть на нее, то может причинить ей серьезную травму головой или зубами.

Она тоже прекрасно знала о грозившей ей опасности, но умело скрывала свой страх, если таковой и имел место. Кэтрин сдержанно улыбнулась и спокойно произнесла:

— Здравствуйте, Винсент. Я знаю, вас поставили в известность о ваших правах и вы согласились побеседовать с нами. Мы вам благодарны.

— М… да… В общем. Если я чем-то могу вам помочь. Понимаете, это ведь большое… — он пожал плечами, — недоразумение.

— Ну что ж, значит, мы сейчас все проясним. Мне просто необходимо получить от вас основные паспортные данные. — И она попросила его назвать свое полное имя, адрес, возраст, место работы, упомянуть случаи предыдущих арестов, если таковые были.

Винсент нахмурился.

— Я уже ему все рассказал. — И кивнул на Селлитто.

— Извините. Но знаете, одному надо одно, другому — другое. В общем, повторение не повредит. Если не возражаете, давайте еще разок вспомним все эти факты.

— Ну ладно, давайте.

Райм понял, что, заставив Винсента воспроизвести хорошо известные факты его биографии, она собирается установить нижний кинезический уровень его реакции. Теперь, познакомившись с методикой Кэтрин Дэнс, он пересмотрел свое мнение относительно допросов свидетелей, и сама процедура беседы с подозреваемым неожиданно начала вызывать у него интерес.

Кэтрин вежливо кивала, занося ответы Винсента в блокнот, и время от времени благодарила его за сотрудничество. Ее вежливость смущала Райма. На ее месте он вел бы себя гораздо более жестко.

Винсент скорчил гримасу.

— Послушайте, я, конечно, могу беседовать с вами, сколько вам заблагорассудится. Но все-таки надеюсь, что вы пошлете кого-нибудь на поиски того человека, которого я видел. Вы ведь не хотите, чтобы он сбежал. И меня это очень беспокоит. Я стараюсь вам помочь, а вы вместо того, чтобы искать его, заставляете меня снова и снова пересказывать мою биографию.

Все, что Винсент сообщил Кэтрин и полицейским о месте преступления и о преступнике, было выдумкой и полной ерундой. В здании, в котором, по его словам, скрылся убийца, не было никаких признаков того, что там кто-то недавно побывал.

— Ну а теперь, если вы не возражаете, еще разок вспомним все, что вы видели. Расскажите мне, что же все-таки случилось. Только, если не трудно, в обратном порядке.

— Что?

— В обратном порядке, то есть начиная с конца и к началу. Очень хороший способ подхлестнуть память. Начните с самого последнего по времени события и продолжайте дальше, пока не дойдете до самого первого. Подозреваемый… Он входит в дверь того старого здания в переулке… давайте начнем с некоторых деталей. Например, с цвета двери.

Винсент заерзал на стуле, нахмурился. Но мгновение спустя приступил к рассказу, начав с того, как человек проходит в дверь (цвета ее он не помнил). Затем Винсент упомянул о том, что произошло перед этим, — человек бежал по переулку. Затем вошел в него. А до того он бежал по улице. И в конце Винсент сообщил им о том, как заметил какого-то человека на Бэрроу, испуганно оглядывающегося по сторонам, а потом бросившегося бежать.

— Прекрасно, — подытожила Кэтрин, продолжая делать заметки. — Спасибо, Винсент. — И вдруг слегка нахмурилась. — Так почему вы все-таки назвались Тони Парсонсом?

— Потому что испугался. Я сделал полезное дело, рассказал вам о том, что видел, и что я получаю взамен? Я узнаю, что может явиться некто, кому захочется со мной расправиться, если ему станет известно мое имя. — У него дрогнула нижняя челюсть. — И я пожалел о том, что вообще вам что-то сообщил. Но дело сделано. И я ведь вам говорил, что напуган.

Хныкающая интонация Винсента раздражала Райма. «Ну давай, давай, наседай на него», — про себя подхлестывал он Кэтрин.

Но та подчеркнуто вежливым тоном попросила:

— Расскажите мне о ноже.

— Ну да, ваша правда, не нужно было его с собой носить. Но несколько лет назад на меня напали на улице, избили и ограбили. Страшная история. Видите, какой я идиот. Следовало оставить его дома. Обычно я так и поступаю. А сегодня я просто не подумал. И вот смотрите, что получилось.

Кэтрин вдруг сняла куртку и положила ее рядом на стул.

— Все вокруг такие умники, — продолжал Винсент, — они никогда ни в какие переделки не попадают. А мне стоит одно слово произнести — и видите, что происходит.

Он опустил голову, уставился на пол, краешки губ у него подергивались, словно от отвращения к самому себе.

Кэтрин попросила Винсента сообщить ей подробности того, как ему стало известно о других убийствах, и о том, где он находился в момент совершения этих преступлений.

Ее вопросы казались Райму странными и ненужными. И довольно поверхностными. Кэтрин вела допрос совсем иначе, не так, как повел бы его он, требуя алиби и камня на камне не оставляя от всех свидетельств подозреваемого. На то, из чего, по его мнению, можно было составить блестящее опровержение выдумок подонка, она не обращала никакого внимания. Кэтрин ни разу не спросила Винсента, не было ли у него какой-то другой причины, по которой он пытался завести ее в переулок. А ведь все они были практически уверены, что он намеревался убить ее, возможно, даже предварив убийство пыткой, чтобы выведать, что полиции известно о Часовщике.

Кэтрин никак не реагировала на его ответы, а только делала заметки в блокноте. Наконец она бросила взгляд поверх Винсента на Сакс:

— Амелия, не могла бы ты оказать мне услугу?

— Да, конечно.

— Покажи, пожалуйста, Винсенту след ноги, который мы нашли.

Амелия встала, взяла компьютерную распечатку и протянула ее Винсенту.

— И что? — спросил он.

— Обувь примерно вашего размера, не так ли? — Теперь она пристально всматривалась в него.

— Примерно.

Она продолжала пристально всматриваться в него, ничего не говоря. Райм почувствовал, что Кэтрин расставляет для парня какую-то хитроумную ловушку. И внимательно наблюдал за ними обоими.

— Спасибо, — сказала Кэтрин, обращаясь к Амелии, которая снова села.

Кэтрин подалась вперед, продвинувшись еще дальше в личное пространство подозреваемого.

— Винсент, мне интересно было бы узнать одну вещь. Где вы делали покупки?

Небольшая заминка.

— Ну, в продуктовом супермаркете.

Райм наконец понял. Она собиралась расспросить его о покупках, а потом поставить его в тупик вопросом, почему он делал их на Манхэттене, если живет в Нью-Джерси. Ведь большая часть того, что было в тележке, продается в любом магазине, а рядом с его домом, по-видимому, еще и дешевле. Она наклонилась вперед и сняла очки.

Ну вот, теперь она захлопнет капкан.

Кэтрин Дэнс улыбнулась и произнесла:

— Спасибо, Винсент. Думаю, достаточно. А, я вижу, вам хочется пить. Не возражаете против содовой?

Винсент кивнул:

— Да, спасибо.

Дэнс бросила взгляд на Райма.

— Мы можем найти для него какой-нибудь напиток?

Райм заморгал и растерянно взглянул на Амелию, которая, нахмурившись, отрицательно покачала головой. О чем, черт возьми, она думает? Она ведь до сих пор не вытянула из него ни капли ценной информации, размышлял криминалист. Пустая трата времени. Неужели это все, о чем она собиралась его расспросить? И теперь она еще хочет разыграть для преступника радушную хозяйку дома. Нехотя Райм подозвал Тома, который принес Кэтрин кока-колу.

Она вставила в бокал соломинку и передала его Винсенту. Он опорожнил его за несколько секунд.

— Винсент, нам нужно немного побеседовать, если вы не возражаете, и я думаю, сейчас все прояснится.

— Да, хорошо, конечно.

Патруль вывел его из комнаты. Кэтрин закрыла за ним дверь.

Бейкер качал головой, мрачно глядя на Кэтрин.

— Совершенно бессмысленно, — бормотал Селлитто.

Кэтрин нахмурилась:

— Ну что вы! Все идет превосходно.

— Превосходно? — с сомнением в голосе переспросил ее Райм.

— Мы на правильном пути… Теперь немного поясню вам ситуацию. Я установила нижний уровень его реагирования и затем попросила рассказать о происшедшем в обратной последовательности. Это хороший способ поймать на слове допрашиваемых, склонных к импровизации. Как правило, нормальному человеку не представляет труда воспроизвести последовательность реальных событий в любом направлении, как от начала к концу, так и от конца к началу. Но выдумывают ситуацию обычно лишь в одном направлении — от начала к концу. И когда лжецы пытаются воспроизвести ее в обратном порядке, они теряют главные вехи, на которых строили свой сценарий, и в результате постоянно спотыкаются. Итак, я с самого начала знала, что он помощник Часовщика.

— В самом деле? — рассмеялся Селлитто.

— Ну, это очевидно. Все его ответы по поводу внешности якобы виденного им преступника давались невпопад. А находясь в кафе, он не демонстрировал ни малейшего страха, несмотря на постоянные упоминания о том, как он напуган. Нет, он прекрасно знает Часовщика и участвовал в преступлениях, но вот каким образом, я сказать не могу. Одно ясно: он выполнял не только роль водителя.

— Вы ведь его не спрашивали ни о чем из того, что вы сейчас перечислили, — заметил Бейкер. — Разве мы не должны выяснить, где он находился в момент нападения на мастерскую флористки и на квартиру в Гринич-Виллидж?

Райм всем своим видом поддерживал Бейкера.

— О нет! Что вы! Это была бы настоящая катастрофа. Если бы я начала говорить на упомянутые вами темы, он бы полностью закрылся. Он очень сложная личность, внутри у него масса конфликтов, и я чувствую, что он находится на второй стадии стрессовой реакции. На стадии депрессии. Каковая, по сути, является злобой, обращенной вовнутрь. Когда человек находится в подобном состоянии, с ним очень трудно найти контакт. В случае с его личностным типом мне необходимо установить с ним доверительное общение, на что уйдет несколько дней, а возможно, даже недель. Но ведь только таким образом можно добиться от него правды традиционными методами допроса. А у нас нет времени. И потому единственный наш шанс — попробовать что-то действительно радикальное.

— И что же?

Дэнс кивнула на соломинку, которой воспользовался Винсент.

— Вы можете попросить о проведении анализа ДНК? — спросила она Райма.

— Да, но на это тоже потребуется определенное время.

— Не страшно, если мы сможем сказать ему, не кривя душой, что анализ проводится. — Она улыбнулась. — Никогда не лги — хороший девиз. Ведь никто не требует от нас говорить подозреваемому всю правду.

Райм позвонил в главную часть лаборатории, где Мэл Купер и Пуласки продолжали работу над собранным материалом. Он объяснил, что ему нужно, и Купер упаковал соломинку в пластиковый пакет и заполнил бланк запроса на анализ ДНК.

— Ну вот, технически все оформлено. Просто пока в лаборатории не знают о нашем запросе. — Райм рассмеялся.

— Есть что-то очень значительное, что он пытается от меня утаить, — объяснила Кэтрин. — И его это крайне напрягает. Его ответ на вопрос, не арестовывали ли его раньше, конечно же, ложь, но хорошо отрепетированная. Я полагаю, что его арестовывали, причем уже довольно давно. Его отпечатки не зарегистрированы. Значит, каким-то образом ему удалось «просочиться». Возможно, с помощью подлога или потому, что он был несовершеннолетним. Я практически уверена, что в прошлом у него был конфликт с законом. И в конце концов я почти поняла, в чем было дело. Поэтому я и сняла куртку и попросила Амелию пройти и встать перед ним. Он буквально пожирал нас обеих глазами. Изо всех сил пытался держать себя в руках, но не мог. Из чего я делаю вывод, что у него в прошлом были случаи нападения на женщин с целью сексуального насилия. И теперь я хочу разыграть этот козырь. Главное сейчас, — продолжала Кэтрин, — не потерять влияние на него; если мы допустим какую-нибудь оплошность, нам потребуется масса времени, чтобы добиться от него чего-либо дельного.

— Я уже знаю, какое решение ты примешь, — сказал Селлитто.

Черт, да, подумал Райм.

— Надо пробовать.

— А твое мнение, Деннис?

— Давайте. Часовщик уже, наверное, сейчас кого-то выслеживает.

Кэтрин бросила взгляд на Селлитто, и тот признался:

— Мне бы следовало позвонить в центр. Но мы ведь будем кусать себе локти, если они скажут «нет». Приступайте.

— Мне нужно сделать и еще кое-что, — сказала Кэтрин. — Я должна вывести себя за скобки. Необходимо, чтобы он довел до конца то, что он планировал сделать со мной там, в переулке. Нам необходимо начать все с самого начала.

— Разве ты не знаешь, что он собирался сделать с тобой? — спросила Амелия.

— Да, я прекрасно знаю, что у него было на уме. Но сейчас мы должны думать о самом важном — о том, как поймать Часовщика. Все остальное должно отойти на второй план.

Селлитто взглянул на Бейкера и кивнул.

Кэтрин подошла к одному из компьютеров, набрала несколько команд, имя пользователя и пароль. Внимательно всматривалась в открывшуюся интернет-страницу, затем набрала еще несколько команд. На экране появились данные о ДНК какого-то подозреваемого.

Она подняла глаза на остальных.

— Давайте посмотрим, сработает ли. — Кэтрин открыла сумочку и заменила «овечьи» очки на «волчьи». — Ну что ж, развлечение начинается. — Она подошла к двери, открыла ее и попросила, чтобы привели Винсента.

Он ввалился в комнату, тяжелый, с пятнами пота под мышками, и опустился в кресло, которое застонало под ним. Чувствовалось, что он настороже.

Напряженную тишину нарушила Кэтрин словами:

— Боюсь, у нас есть проблема, Винсент.

Глаза его сузились.

Кэтрин подняла пластиковый пакет с соломинкой, через которую он пил.

— Вам известно об анализе ДНК, не так ли?

— О чем вы?

Сработает ли, думал Райм. Попадется ли он в расставленную для него ловушку?

Ведь он может прервать допрос, замолчать и потребовать, чтобы вызвали адвоката. И имеет на это полное право. Их блеф закончится катастрофой, они не получат от него никакой информации до тех пор, пока Часовщик не убьет очередную жертву.

Очень спокойным голосом Кэтрин спросила:

— Вы когда-нибудь видели данные анализа своей ДНК, Винсент? — Она повернула компьютерный монитор к Винсенту. — Не знаю, известно ли вам что-нибудь о базе данных ДНК, имеющейся в ФБР. Ее называют «CODIS». В случае если имело место изнасилование, нападение с целью изнасилования и преступник не был схвачен, собираются его волосы, физиологические жидкости, кожа. И даже если он пользовался презервативом, на жертве или рядом с ней обязательно остается какой-то материал, который может быть использован для проведения анализа ДНК. Все эти данные сохраняются, и когда полиция задерживает подозреваемого, его ДНК сопоставляется с той, которая имеется в базе данных. Вот, посмотрите.

Под заголовком «CODIS» располагались десятки строк с какими-то цифрами, буквами, графиками, совершенно непонятными неспециалисту.

Винсент не шевелился, слышно было только его тяжелое дыхание. Взгляд его показался Райму вызывающе наглым.

— Дерьмо какое-то.

— Знаете, Винсент, никому никогда не удалось опровергнуть обвинение, основанное на надежном анализе ДНК. И нам удавалось выносить приговор по прошествии многих лет после совершения нападения.

Он все больше напоминал загнанного зверя.

— Винсент, — тихим, спокойным голосом произнесла Кэтрин Дэнс, — у вас большие проблемы.

Технически все выполнено абсолютно верно, размышлял Райм.

«Никогда не лги…»

Винсент уставился на экран.

— И если вы нам поможете, то мы, со своей стороны, поможем вам. — После паузы Кэтрин продолжила: — Не знаю насчет Нью-Йорка, но у нас в Калифорнии районным прокурорам предоставлена большая свобода делать поблажки подозреваемым, добровольно идущим на сотрудничество с полицией.