Раб. Книга 2. Вкус свободы Нэльте Нидейла

Дверь в какой-то служебный коридор, выглядываю, никого. Нужно какую-нибудь лестницу найти, пытаюсь сообразить, что тут к чему. Приостанавливаюсь.

– Что? – шепчет Тали.

– Ищем лестницу? – предлагаю. Кивает.

– Давай ты с той стороны посмотри, а я с этой, – говорит. Ну нет, одну не отпущу. С чипом из меня, конечно, паршивый защитник, но хоть пару минут тебе выиграю, в крайнем случае.

– Давай вместе, – отвечаю. – Мало ли…

Ну да, её-то никто не тронет, глупо звучит.

– Вдруг решат, будто мы что-нибудь нарушаем, – объясняю. – Чтобы у тебя было время… сориентироваться.

Улыбается:

– Ладно, как скажешь. Давай вместе.

Киваю, взять бы за руку, как на острове. Тогда всё казалось таким настоящим! Смотрю на неё, не решаюсь. Да и руки понадобиться могут, лучше чтобы свободными были.

Поскорее заглядываем в двери, проходим небольшую комнатку, обнаруживаем ещё один коридор. Сирены продолжают взвизгивать, иногда слышны какие-то объявления. С одной стороны, не верится, что из-за нас такое могли поднять. С другой… У Уиллы возможностей масса, что ей объявить эвакуацию, она же из Глав? А если это она – ведь не успокоится же, что ей нужно?

Странные помещения, все какие-то разные, даже по высоте, хаотичные, из одних в другие дополнительные ступени ведут, у некоторых и вовсе пол под наклоном, на кой демон это нужно? Кое-где склады, другие пустуют.

– Глянуть историю здания, что ли, – бормочу сам себе.

– Что? – переспрашивает.

– Да просто, не понимаю, для чего это всё пространство нужно.

– А внутренняя стена зала движется, вместе с галереей сжимается в более узкий цилиндр, а это всё «расправляется» и можно получить неплохой набор различных помещений. Большинство из них с окнами, хоть живи. Какая-то экспериментальная технология, дом-трансформер.

– Откуда ты знаешь? – удивляюсь.

– Так, видела где-то статью. У них тут даже лифты изгибаются при необходимости, трубы тоже какие-то особые.

Неожиданно.

– Ну и любят же они свой Тарин, – улыбаюсь. – На один только музей истории сколько средств угрохали.

– Лучше бы они людей любили, – отвечает.

Персонала здесь мало, нам везёт, успеваем прятаться. Тали легко и спокойно идёт за мной, не возражает. Вспоминаю о своих побегах, каждый раз включается какое-то интуитивное чутьё. Лишь бы чип не сработал. Давай сбежим с этой чокнутой планеты, Тали?

Хорошо, что почти пусто. Персонал занят эвакуацией, или его вообще тут не много, мы уже, наверное, с противоположной стороны зала, находим небольшую лесенку. Интересно, до самого низа идёт? Заглядываю в пролёт, этажом ниже слышны голоса. Смотрю на Тали. Голоса приближаются, приходится подняться на пролёт, ныряем ещё в какую-то комнату.

За очередной дверью коридор, пробегаем до конца, обнаруживаем окно. Дождь хлещет, словно выплёскивает всё скопившееся за последние дни, кажется, тупик.

Тали подходит к окну, упирается руками в подоконник, выглядывает. Пытаюсь рассмотреть, что она там хочет найти. Серая пелена дождя, ничего не видно, будто музей завис где-то в водных потоках вне миров.

Тамалия

Если не ошибаюсь, пожарная лестница, полупрозрачные скобы на фасаде, почти не видны, но капли дождя отбрызгивают. Раз это пожарный выход, значит, стекло должно легко разбиваться. Главное выбраться наружу, а то если поймают внутри и будут настаивать, чтобы раб пошёл в другую сторону…

Оглядываюсь, думаю, имеет ли смысл пытаться. Или всё-таки посуху пробираться. С этой стороны дверь коридора открывается сканом ладони. И если нас там ищут, то лучше её закрыть и попробовать выбраться тут. Потом скажу, что заблудилась, надеюсь, никто не станет выискивать отпечатки. Всё-таки одно дело – разок устроить тревогу, может просто по сети подключиться, и совсем другое – разворачивать следствие.

Снимаю жакет, начинаю наматывать на руку. Антер быстро соображает, что собираюсь сделать, молча забирает. Ах да, иногда начинаю забывать о роли, хочется, как на операции, полностью взять всё под контроль. Давай, мой хороший.

Обматывает кулак, бьёт в стекло, оно как-то странно целиком вылетает, зависает на невидимом креплении, бьётся о фасад, но не разбивается. Ух ты, лучше не придумаешь!

Достаю пульт, задаю команду гравикару выезжать, не хочется пробираться снова внутрь. Лучше бы не заезжала в гараж. Закрываю дверь коридора, чтобы нас здесь не искали.

Антер выглядывает наружу, садится на подоконник, нащупывает рукой скобы. Моментально промокает.

– Уверена? – спрашивает.

– Ты же сам предлагал выйти под дождь, – отвечаю.

Вдруг начинает смеяться. Сумасшедший дом.

– Сможешь? Не боишься?

– Ты же не дашь мне упасть, – улыбаюсь.

Смотрит настороженно, но, кажется, никакого подвоха не находит. Ведёт плечами, залезает на подоконник ногами, так естественно, будто ничего особенного не происходит. И страха ни капли не замечаю. Впрочем, после всего, что ты пережил и где побывал, это, наверное, такая ерунда… Очередная бредовая идея ненормальной госпожи.

– С тобой не соскучишься, – хмыкает, подаёт руку.

– А есть желание соскучиться? – интересуюсь, запрыгивая. Еще не успели наружу вылезти, а уже все мокрые. Разворачивает и подаёт жакет, надеваю, где бы ещё за мной так поухаживали, как не на подоконнике в десятках метров над землёй. Пальцы прикасаются к плечам, слегка поправляет, господи, как же хочу обвить руками твою шею, прижаться к груди!

– Давай сумку, – говорит, отбирая сумочку. Отдаю, рыцарь мой. Надевает, поворачивает назад, чтобы не мешала.

– Перекладины скользкие, – напоминает. Киваю. Осторожно вылезает первый, господи, надеюсь, никто нас не заметит! Не представляю, как стану объяснять подобный экстрим. Молюсь, чтобы никто не вздумал включить воздействие на рабские пульты – от одной мысли обдаёт ледяной волной. Поскорее бы наши разобрались да подсказали, как отключить. Но ведь это же музей, не полиция! Не должно быть ничего подобного.

Снова руку подаёт, мой хороший, не могу отказать ему в таком удовольствии, да и себе, что скрывать, тоже. Приятно же. Прямо видно, насколько его преображает необходимость действовать.

– Залезь чуть выше, я окно попробую поставить, – кричит, из-за грохота дождя ничего не слышно. Не смыло бы двух ненормальных.

– Не надо, – отвечаю, – опасно же.

– Попробую, – настаивает. Ну давай, пробуй, поднимаюсь на несколько перекладин, пальцы начинают мёрзнуть. Какое счастье, что я не во вчерашнем платье и не на шпильках. Хмыкаю.

Скобы на удивление не скользкие, будто слегка шершавые. Вот и хорошо.

Антер держится одной рукой, стоит одной ногой, пытается выпавшее стекло ухватить, прямо смотреть страшно. Спускаюсь обратно, становлюсь рядом, вдруг поддержать понадобится. Но ничего, справляется, достаёт, вставляет в проём. Какое-то время продержится. Надеюсь, отпечатки смоет ливнем, а лужа внутри высохнет раньше, чем её найдут.

Возвращается ко мне, вижу совсем рядом лицо, капли, стекающие с волос, берётся за перекладину за моей спиной, не могу думать ни о чём, только о его губах – так близко. О том, как вырывается изо рта лёгкий, почти незаметный парок. О взгляде, в котором вот-вот утону…

С ума сошла, агент Там? Ты где вообще находишься?

– Сейчас, – говорю, поднимаясь на перекладину вверх. – Пройдёшь?

– Да, – отвечает чуть хрипло, кашляет разок, молча начинает спуск.

Лучше бы я первой пошла. Снова, чёрт возьми, на поводу у эмоций! Вбивали столько лет, что на задании эмоций не существует. И вот вам результат. Первое длительное задание… сплошные эмоции, одна другой болезненнее. Не хочу, чтобы чувствовал себя ненужным и недостойным. Да и справляется превосходно, если уж на то пошло. Сколько там побегов на твоём счету? Несколько десятков. Представляю, как тяжело, что не можешь сам решения принимать, ответственность на себя брать. Как хотела бы с тобой в паре работать, родной… Только не смогла бы, наверное. Нельзя на задании волноваться о близких.

Заткнись, агент Там, и сосредоточься. Тебе ещё отступить нужно убедительно. А гравикар, кажется, не выпускают из гаража. Твою мать.

Антер

Останавливаюсь, Тали почти сразу замечает. Где она так лазить научилась? Не зря в спортзал захаживает. Переживал, что тяжело будет, представлять-то всегда проще, чем действовать. Но нет, спокойная и уверенная, ни страха, ни волнения не заметно. Интересная женщина, необъяснимая и восхитительная. Да уж, сказал бы мне кто, о чём буду думать, вися на скобах в нескольких метрах над поверхностью, ни за что не поверил бы.

Чуть прикасаюсь к ноге, смотрит вопросительно.

– Куда? – спрашиваю, не слышит, спускается, как тут равновесие сохранить. Придерживаю, чтоб не соскользнула, повторяю: – Куда дальше? Спрыгиваем или попытаемся вернуться внутрь?

– Спрыгиваем! – отвечает. – Чтобы мокрых следов не оставлять! А там… чёрт его знает, в гараж попытаться, или сразу домой бежать. Не будут же они машину неделю удерживать.

– А с чего им вообще её удерживать? – удивляюсь. Возможно, ты была права, хотя и не верится абсолютно.

– Выехать пока не может, сигнал передаёт. Что там внизу?

Пытается заглянуть, земля уже недалеко, дождь будто ещё сильнее стал, одежда липнет к телу, холодит, пальцы совсем непослушные.

– Пару метров от последней перекладины. Сможешь?

– Обратно точно не полезу, – смеётся, оглядывая высоченное здание. Улыбаюсь. Невозможная госпожа.

Тамалия

Мой кошмар настигает почти у самой земли, Антер вдруг словно каменеет, наверное, стонет, не слышно из-за дождя. Не знаю как быть, если сейчас полезу – могу подтолкнуть, вцепился в перекладины, медленно, почти не координируя своих действий передвигается, виснет на руках, срывается вниз. Еле останавливаюсь, чтобы не кинуться сломя голову к нему, слышу вскрик. Не хватало что-нибудь сломать – заставляю себя действовать осторожно, без ненужной спешки. Повисаю на руках, спрыгиваю, земля мокрая, падаю, подползаю к Антеру.

– Чип? – спрашиваю. Кивает.

Антер

И на что ты всё время рассчитываешь? Думал только о том, как её поймать, а в итоге даже не заметил, как она спустилась. Ну слава богам, хоть не испугалась, ничего не повредила. Всё равно, получается, в самый ответственный момент этот грёбаный чип всё перечёркивает.

Похоже на то воздействие через пульт, дрянь какая-то шандарахнула со всей дури, смотрю вверх, даже думать не хочу, что было бы, если бы чуть выше. Ненавижу.

– Встать можешь? – спрашивает, забирая сумку.

– Могу, – бурчу, ещё не хватало, чтобы ты меня тащила.

Встаю, похоже, связку потянул. Переживу. По сравнению с чипом и не боль даже. Смотрит взволнованно. Когда ты так на меня смотришь, хочется прижать покрепче к сердцу, и ни за что не отпускать. Сумасшедшая моя госпожа.

– Если что, мы воспользовались одним из этих выходов, – показывает на дверь с небольшой лесенкой, метрах в двух-трех над землей. Киваю.

– Как гравикар?

Достаёт из кармана пульт, удивляется:

– Выехал. Надо же. Хм. Будь готов, если они засекли твой чип, могут появиться.

Снова киваю. Всё равно в голове не укладывается.

Интересно, захочет ли охрана на мне отыграться, как обычно бывает?

Тамалия

Идём навстречу машине, кажется, Антер слегка прихрамывает.

Так и есть, наш гравикар сопровождает служба охраны музея. Хорошо, я уже сильно замёрзла, притворяться, что дрожу, не нужно.

– Госпожа! – бросается к нам одна из охранниц. – Мы вас везде искали! Всё нормально? Как вы вышли?

– Не знаю, – всхлипываю, – з-заблудилась… Где-то шли, шли, никого не было, спускались, у вас там прямо катакомбы! Так доооолго… – снова всхлипываю. – Пока не увидели вот такую дверь! – показываю, жестикулирую.

– Что ж вы к лифту не пошли? – качает головой.

– Я шла! Только он куда-то пропал! – сообщаю, возмущаюсь: – Кто и зачем на чип воздействовал?! Мой раб чуть меня не уронил!

– Никто не воздействовал госпожа, у нас нет таких средств, мы же не полиция. Может, он притворялся?

Ага, видела я, как он притворялся. И не примеривайся тут, как бы на него вину спихнуть.

– Дома с ним разберусь. Что у вас там случилось?

– Выясняем, госпожа. Чем мы можем вам помочь?

– Поскорее пропустить в машину! Хотите, чтобы я заболела?!

– Что вы, госпожа, – отходит с дороги.

Наконец-то садимся в гравикар, Антеру приходится исполнить ненавистную рабскую роль, подержать дверь, милый мой, с больной-то ногой… Взлетаю повыше, спешу набрать скорость. Включаю максимальный обогрев, руки ледяные. Вроде за нами никто не летит.

– Что с ногой? – спрашиваю.

– Всё нормально.

– Закатай штанину, тут где-то медик валялся.

Какое счастье, что в меня вбили привычку сразу же пополнять все необходимые запасы.

Антер

Зачем ей в машине медик, интересно? На Тарине аварий не бывает, всё же электроника контролирует. Закатываю непослушную липнущую штанину.

– Может, я сам… – начинаю.

– Мне не сложно. А тебе не удобно, – отвечает. Приятно…

В салоне уже жара, даже мокрая одежда не настолько противна. Проходим городские стены, довольно быстро летим. Не знаю, что и сказать.

– Почему ты уверена, что это Уилла? – спрашиваю. Пожимает плечами:

– Не уверена. Может, и правда стандартная процедура. Хотя вот это последнее воздействие на чип подозрительно.

– Но если она… то не остановится же?

– Что-нибудь придумаем. Знаешь… мне кажется, это не сама Уилла, которая сестра Главы или кто она там. Думаю, какая-нибудь исполнительница, которая прозевала прогулку аристократической дочки, и теперь пытается замести следы, не наделав при этом новых. Помешай мы Главе, от нас давно бы ничего не осталось. Надеюсь, она вообще не в курсе происходящего.

– Считаешь? – удивляюсь. Откуда такие выводы, интересно? Действительно, я как-то не подумал, сестра Главы так запросто к Амире не приехала бы, пожалуй. Какая-нибудь более мелкая сошка. – И что ей может быть надо? Она же тебя уже расспрашивала?

– Мало ли. Может, какие-нибудь новые факты, события. Может, девочка ещё где-то засветилась, о мальчике-рабе узнали, она теперь ищет, откуда. Я не знаю, Антер. Может, думают, что ты мне не сказал, но мог сказать кому-то другому. Будь осторожен, пожалуйста.

– Да я же один нигде не бываю, – отвечаю.

– Всё равно, – настаивает.

Киваю. Так и жду, что возьмёт за руку… Но лишь убирает медика.

Тамалия

– Почему ты перестала прикасаться ко мне? – вдруг спрашивает тихо. Удивляюсь.

– Ну… – теряюсь, – ты у меня так руку забрал… Подумала, тебе неприятно. Ты же… Не хочу, чтобы шарахался от моих прикосновений.

Чёрт, он что, снова решил, что мне противно? Никогда не знаю, как правильно, пытаюсь слушать интуицию, но вдруг сделаю ещё хуже! Конечно, я проходила психологическую подготовку, но когда эмоции накатывают – всё из головы вылетает. Да и с Антером попробуй угадай, он же тоже некоторые моменты слишком хорошо чувствует, обмануть не выйдет, манипуляциям и подавно не поддастся, а уж его ассоциации ни одному теоретику не снились! Надеюсь, милый, хотя бы интуитивно ты знаешь, как я к тебе отношусь.

Антер

– Я не шарахаюсь, – отвечаю, наверное, краснею. Мне-то ладно, нельзя, но ведь ты раньше прикасалась… Неужели из-за того, что дёрнулся, когда приехала? Снова глупые вопросы задаю, сейчас спросит, почему же тогда дёргаюсь. И что я ей скажу? – Показалось, это вам стало неприятно.

– Антер, – говорит, берёт руку сразу двумя, какое, оказывается, удовольствие. – Я хочу, чтобы тебе было комфортно. Если чего-нибудь не понимаю – объясняй, пожалуйста. Я ведь не знаю, о чём ты думаешь, что чувствуешь… хорошо?

– Хорошо, – соглашаюсь. Если бы я ещё знал, что тебе объяснять.

Боюсь пошевелиться. Не отпускай. Слишком быстро доехали…

– Открой, пожалуйста, входную дверь, а я запущу очистку салона, – говорит. Дождь по-прежнему льёт почти сплошной стеной, откуда его столько скопилось?

Сигнализация на мою ладонь реагирует благосклонно, так удивительно. Если бы этот дом находился не на Тарине – считал бы его лучшим местом в мире!

От нас сразу лужа натекает, Тали достаёт робота, хочу ещё что-нибудь сказать, только не знаю, что.

– Я в ванну, – сообщает. Ну, тогда и я. Провожаю взглядом. Не хочу, чтобы ты уходила.

Греюсь под душем, спешу, хочу побыстрее увидеть, будто несколько дней не видел. Или скорее – хочу, чтобы всё вернулось. Как раньше. Хотя бы так. То, что было в последние дни – слишком мучительно. Тали ещё нет, запускаю комбайн. Дождь всё идёт, но поле уже закрываю. Кроме всего прочего, оно не пропускает местных комаров, которые непременно налетят после дождя и придётся чем-нибудь изводить.

Еда давно готова, а Тали всё нет. Настроение, чуть приподнявшееся, снова мрачно сползает по отметкам души. Не хочет. Не выйдет.

Иду к себе, в гамак не тянет, холодно там. Если решит спуститься – услышу. Ложусь, и спать рано, и усталость накатывает.

Думаю, чем она может быть сейчас занята. Вода вроде не льётся. Так и тянет заглянуть. Не могу избавиться от мыслей, найти положение, никогда не предполагал, что можно желать женщину настолько.

Интересно, каким языком пользуются на Амадеусе. Беру сетевик, нахожу; кажется, чем-то знаком, какой-то похожий знаю, нужно будет попробовать разобраться в грамматике да слова поучить. Конечно, в прямом контакте, когда жизненно необходимо понять, скорее получается.

Тамалия

Отогреваюсь. Господи, от одной мысли, что мы с Антером могли бы греться обнявшись, бросает в дрожь. Хорошо всё-таки, что в машине есть обогрев. Да что же это со мной творится?!

Ну и денёк. Даже представить боюсь, что Антер обо мне думает. Боже, как хотелось бы ошибиться и оказаться идиоткой! Но в душе до чёртиков тревожно. Всем в карманы, что ли, по «жучку» распихать? К Амире на юбилей непременно наберу побольше.

Наконец-то расслабляюсь. Каким-то непостижимым образом засыпаю. Температура поддерживается комфортная, просыпаюсь только от того, что неудачно поворачиваюсь и соскальзываю в воду. Вечер, дождь по-прежнему не утихает. Спускаюсь. Порция ожидает в комбайне, Антера нигде не видно, поле запустил, но снаружи всё равно сыро и неприятно.

Ем, не выдерживаю, заглядываю к нему. Спит, прямо в брюках поверх одеяла, сетевик рядом работает. Так и хочется посмотреть, буду же всю ночь размышлять, что он делал. Не становись козой, агент Там.

Ухожу к себе. Усталость буквально валит с ног.

Утром светит солнце, наконец-то небо излило всё, что заготовило для нас. Хмыкаю. Похоже, хорошая традиция намечается. А что, я не против…

Снова Антер встал раньше меня, совсем уже обленилась, Таринская госпожа. Завтрак ждёт, Антер там же на кухне со своим сетевиком.

– Ну как? – улыбаюсь. – После вчерашнего?

– Да мне-то что, – пожимает плечами. – И не к такому привычный. Ты как?

Да я тоже привычная.

– Нормально, – говорю. – Крепатура немного. Представляешь, в ванной вчера заснула.

Антер

Кажется, улыбаюсь. Заснула.

Да тут не немного, тут всё болеть должно, с непривычки-то. Помню, в один побег пришлось несколько часов на верёвочной лестнице провисеть. Вот там впервые усомнился, нужно ли мне это, смогу ли, рук вообще почти не ощущал. Когда поймали, даже сопротивляться не получилось. А самым лёгким, пожалуй, был побег с астероида: корабль прямо к воздушной зоне стыковался, главное – время подсчитать. И всё равно бесполезно: поймали, вразумили, продали…

Нет, не хочу вспоминать. Настроение сразу портится, и Тали снова такой далёкой кажется.

На удивление легко вчера отделался. А ведь в глубине души ожидал, что если охрана нас поймает, то на мне оторвётся уж как захочет. Как обычно.

Тамалия

Пора заняться проверкой охранной системы, пересмотреть записи камеры. Поглядываю на Антера, прямо не верится, чем мы вчера занимались. Какое счастье, что вопросов не задаёт. Ещё пара таких приключений, и начнёт же что-то подозревать.

Уж лучше пусть подозревает, чем к кому-нибудь в руки попадёт. Поскорей бы его отсюда увезти!

Раздается звонок коммуникатора – надо же, Клим. Антер подозрительно мрачнеет, как же мне разобраться в твоих эмоциях? Похоже, моя просьба улетела в пространство, ничего объяснять не намерен.

Отвечаю – так, чтобы Антера видно не было. Отводит взгляд, молчит. Уйти не прошу.

– Простите, госпожа Ямалита, я вас не отвлекаю? – спрашивает Клим. – Вы обедаете?

Завтракаю вообще-то. Улыбаюсь:

– Нет-нет, всё в порядке. Что-нибудь случилось?

– Просто видел в новостях, что вчера музей истории Тарина эвакуировали, ведь вы же туда собирались, решил узнать, как вы. Надеюсь, не попали?

– Как раз-таки попала, – смеюсь. – Всё нормально, заблудилась только, петляла длиннющими катакомбами, потом под дождём намокла, какой-то выход боковой нашла.

– Там же один зал, как вы так?

– Сама удивляюсь, – хихикаю. – Зашла в какую-то дверь, а выхода нет. Думала поскорее до лифта добраться…

Вдохновенно расписываю свои блуждания и идиотскую систему помещений музея, жалуюсь на охрану – в общем, подтверждаю свой образ. Мило прощаюсь, приглашать пока никуда не хочу. Устала жутко, имею право передохнуть несколько дней.

– Знаешь, что пишут о вчерашнем? – вдруг спрашивает Антер. Смотрю вопросительно, продолжает: – Оказывается, «неожиданно сработала система аварийного оповещения, пришлось эвакуировать посетителей», приносят извинения, ничего серьёзного.

– Хорошо бы, – отзываюсь. – О психах, спускавшихся по пожарной лестнице, не пишут?

– Нет, – смеётся. – Даже о заблудившейся госпоже не сообщили.

Улыбаюсь. Антер продолжает что-то рассматривать, вдруг выдаёт:

– «В ночь на субботу возмутители спокойствия летали над морем между столицей и Ровланом. Потревоженному береговому патрулю не удалось поймать злоумышленников. Любые сведенья, которые могут помочь, будут с благодарностью рассмотрены…» Это не ты там летала? – улыбается. – Дата как раз совпадает.

Сердце пропускает удар и улетает в пятки. С трудом удерживаю мимику.

– Конечно, кто ж ещё, – смеюсь. – Похулиганить захотелось.

Бросает на меня взгляд, будто собирается спросить. Но молчит. Не представляю, как это понимать: то ли по-прежнему не может успокоиться, где я ночью была, то ли всё-таки что-то заподозрил.

После еды иду в гостиную, беру сетевик, загружаю данные с охранной системы и камеры.

Антер какое-то время сидит рядом, вытащив пару окошек. Посматриваю на него, иногда кажется, будто хочет что-то сказать, иногда – что тоже чем-то увлечён. Молчит.

Хм, после того, как к двери привезли букет Селия, какая-то проходящая мимо девица заглянула в него. Похоже, что-то подбросила. Интересно, это было распоряжение Селия – забрать обратно, или кто-то другой решил прихватить? Кажется, прими я цветы – занесла бы в дом какое-то подслушивающее устройство. Вспоминаю, о чем мы с Антером говорили у порога… вроде ничего страшного.

Надо же, когда Уилла меня караулила, Антер камеру подвинул, чтобы её машина попадала в ракурс записи. Не удерживаюсь, бросаю на него взгляд. Умничка мой.

Долго сижу, разбираюсь, Антер молча уходит в гамак. Хочется на всё плюнуть и броситься за ним. Но заставляю себя досмотреть информацию, проверить контуры. Никаких «жучков» ко мне, похоже, не подсылали, система ничего не заметила. Один раз из пролетающей мимо машины пытались просканировать охранку, кстати, уже после катания на яхте. За это не переживаю, охранка выдаёт набор характеристик и соответствие одной из сложных и очень дорогих моделей. Видимо, размышляют пока, как её обойти, не привлекая внимания. Ну и пускай осторожничают, мне же лучше. Думаю, если бы меня в чём-нибудь подозревали, проявили бы больше настойчивости.

Антер

Ямалита снова чем-то занята, или не хочет разговаривать. Размечтался, думал, хоть что-то изменится.

Не идут из головы слова о том, что нужно бы мне счёт сделать. А ведь в сети тоже можно зарабатывать. Не в местной, в общей. При условии, что на Тарине это не запрещается и не контролируется. Копейки, конечно, да и не выведешь с виртуального счёта без документов, но хоть что-то. Хоть цветы ей купить.

О чём я думаю, краснею, какие цветы, на букет, как у Селия, и за год не заработаю. На что эти гроши могут здесь понадобиться. За сетевик тоже не скоро удалось бы вернуть. Да и вообще, от одной мысли, что в любой момент всё может оборваться, а я – оказаться демон знает где, в чужом доме, у новых хозяев… руки опускаются.

Столько обещала, что не продаст, так хочется верить. И всё равно липкий страх каждый раз накрывает с головой, и чем дальше, тем невыносимее мысль о самой возможности. Откуда мне знать, в какой момент и по какому поводу решишь передумать?

Всё-таки нужно будет что-нибудь поискать. Хоть мороженое оплатить.

Тали сидит в своём сетевике до вечера, успеваю и в зале позаниматься, и ещё раз комбайн запустить. Так тянет позвать, но хотела бы – сама бы вышла.

Тамалия

Следующий день проходит в каком-то странном вязком состоянии. Мы ходим, разговариваем, вроде как обычно, стараемся улыбаться, но чего-то не хватает, и не могу больше себя останавливать, ещё немного – просто не выдержу, полезу выяснять, в чём же, чёрт возьми, дело, полезу обнимать, мне этого до зубной боли хочется!

Занятия в спортзале стараюсь разносить по времени с ним, хотя иногда просто мечтаю позаниматься вдвоём. Надоели эти запреты!

Вроде со всем уже разобралась, даже музейный фильм пересмотрела – ничего нового в нём не обнаружила. Могу позволить себе отдохнуть, забрасываю сетевик в сейф, даже на звонки отвечать не хочется. Хорошо, что никто и не звонит. Тишина. Ещё бы понять, что с Антером происходит. И происходит ли, может, это всего лишь мои домыслы? А он себе отдыхает, ни о чём не думая: спокойно, и ладно. Отдыхай, мой хороший. Тебе это нужно.

Вечером лежит в гамаке, и кажется, всё на свете отдам, чтобы ещё хоть раз полежать там с ним!

Не могу смотреть на него из окна, господи, как же я хочу к нему.

Не выдерживаю. Выхожу, сажусь на веранду. Нужно было окошко захватить, поискать наконец-то какой-нибудь обеденный уголок.

– Госпожа? – замечает, поднимается. – Что-нибудь нужно?

– Отдыхай, – говорю. Но он уже успел встать, посматривает то на меня, то на гамак.

– Вы, может, тоже хотите полежать?

Чёрт, и что ему ответить? Сказать, что не хочу – так и предлагать не станет. Сказать, что хочу – приказом сочтёт или вообще место освободит.

– Кто первый занял, тот и молодец, – смеюсь. Улыбается.

Антер

Смотрю на неё, чего же ты ждёшь от меня? Конечно, положено госпожу уложить и самому на земле пристроиться, но ведь не приказывает, сидит на ступеньке, улыбается. Так и будешь дурак дураком стоять?

Демон, как хочется ещё раз тебя обнять, с тех пор, как вернулась, ни разу не попыталась, я уже не знаю, что ужаснее, когда мне тебя нельзя обнимать, или когда ты сама ко мне не прикасаешься. И вообще впервые ко мне вышла, я же дождаться не мог. Не отпущу теперь.

– Я уже много лежал, – отвечаю, ругаю себя, думаешь, она тебя останавливать будет? Не мечтай.

Всё-таки рискую предложить:

– Могу подвинуться… если вы не захотите насладиться в одиночестве.

– Да разве бывают наслаждения в одиночестве? – смеётся. – Наслаждение вдвойне приятнее, когда есть с кем разделить.

– Это точно, – улыбаюсь.

Странно как-то, поднимается, подходит, будто и не хозяйка вовсе, будто переживает, а не имеет полное право распоряжаться – что мной, что гамаком. От этого ещё больше хочется прижать её к себе, потому что осознаю, насколько хрупок миг, словно любое моё движение может спугнуть гостью с соломенными волосами, и останусь я здесь один, и не с кем будет разделить это наслаждение.