Как работает Google Шмидт Эрик

В декабре 2009 года мы узнали о том, что Google подвергся хакерской атаке. То, что нас атаковали, было не в новинку – на самом деле такое случалось практически каждый день. Но на сей раз все было иначе. Никогда мы еще не сталкивались с подобной изощренностью. Злоумышленник (или, скорее всего, группа злоумышленников) каким-то образом нашел способ получить доступ к корпоративным серверам Google. Раньше большинство плохих парней, атаковавших нас, были нацелены на то, чтобы нарушить работу серверов Google, вырубить нас или усложнить пользователям доступ к нам. Но на этот раз злоумышленникам была нужна наша конфиденциальная информация.

Сергей незамедлительно приступил к работе над тем, чтобы помешать данной атаке и вычислить, кто и каким образом ее организовал. В течение нескольких часов он сформировал команду самых умных экспертов по защите информации от несанкционированного доступа, которых только можно было найти, и собрал их в одном из зданий недалеко от главного офиса Майнтин-Вью. Через пару недель эта команда установила системы, позволившие им в итоге наблюдать непосредственно за процессом хакерских атак. И то, что они обнаружили, просто повергло в ужас. Хакеры не просто воровали интеллектуальную собственность компании, но и пытались получить доступ к аккаунтам Gmail, включая аккаунты активистов борьбы за права человека. И следы всех этих атак привели в страну с самой быстроразвивающейся экономикой в мире – в Китай.

Примерно за пять с половиной лет до описываемых событий, в середине 2004 года, мы начали осваивать китайский рынок. С точки зрения бизнеса не было никаких сомнений в правильности данного шага. Китай (как и сейчас) представлял собой огромный рынок с населением больше, чем где бы то ни было, исчисляемым десятками (сегодня – сотнями) миллионов интернет-пользователей, и очень быстрорастущей экономикой. Здесь у Google были конкуренты – местная компания Baidu, которая к тому времени добилась прочных позиций в сфере поиска, и Yahoo, также набиравшая обороты. После визита в эту страну Сергей и Ларри вернулись очень впечатленными энергией и инновациями, которые они там наблюдали. Они всегда хотели нанять всех лучших инженеров в мире, и многие из таких инженеров жили в Китае[130].

Но если все бизнес-индикаторы указывали на то, что без всяких сомнений стоит ввязаться в эту борьбу, то наш принцип «не сотвори зла» наводил на довольно противоречивые мысли. В китайском интернете не было свободного потока информации, в чем мы убедились на собственном опыте: большую часть времени китайские пользователи имели доступ к нашему американскому сайту Google.com и могли получать ничем не ограниченные (хоть и англоязычные) результаты нашего поиска. Но временами трафик из Китая падал до нулевой отметки, и местные жители, пытаясь попасть на Google.com, вместо этого перенаправлялись на Baidu (и его отфильтрованные результаты). Стало бы открытие локализованного сайта в Китае более правильным решением по отношению к китайским пользователям, даже если бы нам пришлось соблюдать принятые здесь регламенты? Или таким образом мы бы превратились в соучастников государственной цензуры, что идет вразрез с сутью нашей корпоративной культуры и ценностей? Если бы мы заняли прочную позицию в качестве местного игрока, стало бы это для нас возможностью усовершенствовать доступ к информации и пролить свет на сомнительные (и непрозрачные) методы, используемые другими поисковыми провайдерами Китая?

С самого начала Сергей Брин примкнул к лагерю тех, кто решил держаться подальше от китайского рынка. Его семья иммигрировала в Соединенные Штаты из Советского Союза, когда он был ребенком, поэтому он не понаслышке знал о коммунистическом режиме и никаким образом не хотел поддерживать такой же режим в Китае. Но отсутствие поддержки позиции Сергея со стороны остальных сотрудников Эрика, а также различные бизнес-факторы и надежда изменить информационный климат в Китае все-таки перевесили чашу весов в пользу иного решения. Сукхиндер Сингх Кэссиди, которая в то время руководила операциями в Азии, довольно быстро принялась за работу и в течение нескольких месяцев учредила филиал Google в Китае. Компания открыла офис в Пекине и скрепя сердце решила подчиниться местным правилам цензуры, но с оговоркой: мы будем информировать пользователей, в случае если результаты будут блокироваться. Они не получат доступ к информации, подвергнутой цензуре, но, по крайней мере, узнают о том, что она имела место быть[131].

Нас удивило то, что многие требования применить цензуру, которые мы получали, были направлены на запрещение ссылок на контент, не нарушающий никаких четко прописанных законов. Иногда такие требования были попыткой смягчить столкновения между различными государственными учреждениями (например, когда одно агентство подвергает цензуре официальные сообщения другого агентства) или пресечь скандалы, разжигаемые в Интернете. Однажды, когда поползли слухи о том, что в основе дизайна нового сверкающего здания главного офиса CCTV (Центрального китайского телевидения) присутствовали образы довольно непристойного характера, мы получили и выполнили требования подвергнуть цензуре поисковые результаты, релевантные определенным поисковым запросам, включая «CCTV, гениталии и большие трусы». (Тем из вас, кто только что загуглил эту фразу, хотим сказать, вопервых: «Как вам не стыдно!», а вовторых: «Мы надеемся, что вы сейчас не на работе!»)

В январе 2006 года мы запустили наш локализированный китайский сайт Google.cn с серверами в Китае, и несколько месяцев спустя Эрик ездил в Пекин с целью заняться его продвижением. Во время одного из интервью для прессы каким-то образом оказалось, что он сидит прямо под фотографией Мао Цзэдуна и Хо Ши Мина. Американские журналисты, которые уже имели неоднозначное мнение по поводу выхода Google на китайский рынок, почувствовали, что запахло жареным. Тем не менее после такого необнадеживающего начала все наладилось: наши местные инженеры помогли усовершенствовать продукт, а трафик и прибыль постоянно росли в период с 2006 по 2009 год.

Но хакерские атаки внезапно подвергли эти достижения опасности. Эрик всегда верил в то, что выход на китайский рынок был правильным решением не только с точки зрения бизнеса, но и морали. И хотя Сергей никогда не соглашался с ним, Ларри принял сторону Эрика. Однако, в свете хакерских атак, Ларри передумал. Он сказал Эрику, что действия хакеров, которые мы наблюдали, были настоящим злом и что они не собирались останавливаться, а их нападки приобретут еще более ужасный характер. Эрик согласился с ним, но он был удивлен, что нашим ответом должно было стать самовытеснение. Оба основателя теперь твердо были настроены против подвергания цензуре поисковых результатов на Google.cn.

Для лидеров решения идут рука об руку с упорной работой; существует причина, по которой прилагательное «жесткий» часто употребляется со словом «решение». (В последние десятилетия оно также употребляется со словом «любовь»[132], но применение такой политики не входит в сферу компетенции данной книги.) Решение Google уйти с китайского рынка является иллюстрацией того, как мы вообще принимаем решения и как работают наши процессы. Разработка стратегии, наем правильных сотрудников и создание уникальной корпоративной культуры – все это является подготовкой к основному виду деятельности для всех видов бизнеса и руководителей – принятию решений.

В разных учреждениях, исходя из иерархической структуры, к этому применяются разные подходы. В армии, например, все просто: один человек отдает приказ занять высоту – и все остальные подчиняются. «Черт возьми, главный здесь только один, поэтому надевайте шлем и вперед!» В большинстве крупных (бюрократических) корпораций люди предпринимают гораздо больше аналитических действий, прежде чем выбрать наилучший план. Есть ли у них все необходимые данные? Произвели ли аналитики все расчеты? Составили ли они прогноз выручки и рассчитали ли EBITDA?[133] Проходят недели, месяцы – а высота так и стоит перед ними, никем не взятая. «Может быть, в следующий квартал; эта высота определенно является одной из наших самых амбициозных целей». А в модном (грамотном) стартапе CEO объявляет, что он работает ради сотрудников, и, следовательно, все решения принимаются в результате консенсуса. У каждого есть право голоса, а все споры ведутся коллегиально, деликатно и бесконечно долго. «Давайте дружно расслабимся, выпьем капучино и встретимся здесь снова через полчаса, чтоы понять, насколько мы приблизились к нашей высоте».

Так кто же из них прав? Армия со своей жесткой иерархией, бюрократические корпорации или грамотные стартапы? Скорость изменений в бизнесе, характерная для Эпохи Интернета, вынуждает принимать решения быстро; в данном отношении выигрывает армия. Более требовательные и осведомленные потребители, а также возросшая конкуренция вынуждают, кроме того, быть как можно более информированными; в этом смысле выигрышное положение занимают корпорации. А наличие команды умных креативщиков требует того, чтобы у каждого было право голоса. Привет, стартапы. Таким образом, все они правы, конечно. Но в то же время все они ошибаются.

Ответ заключается в понимании того, что, когда дело касается принятия решений, вы не можете сосредоточиться на одном верном. Процесс, который предшествует этому, промежуток времени, в течение которого вы приходите к решению, и то, каким образом вы его внедряете, важны в такой же степени, как и само решение. Отбросьте любой из перечисленных аспектов – и результат, скорее всего, будет негативным. И так как всегда существует альтернативное решение, пренебрежение важностью данного процесса может отразиться на этой альтернативе.

Пока Сергей и его команда продолжали свое расследование на протяжении всего декабря 2009 года, Эрик знал, что вскоре им предстоит принять одно из самых важных решений в истории компании. Он полагал, для Google будет лучше всего остаться на китайском рынке, однако знал, что на данный момент оба основателя компании были с ним не согласны. Они больше не считали, будто наше присутствие на этом рынке способствует изменениям в деятельности государственной цензуры, и никаким образом не хотели участвовать в последней. Эрику было очень сложно переубедить их, и он сместил свой фокус. Речь шла не просто о принятии лучшего решения для компании, а об управлении процессами так, чтобы компания наилучшим образом пришла к своему решению. В дальнейшем нас ждали друге кризисные ситуации и другие важные решения, и умные креативщики, входившие в состав его команды и руководившие компанией, учились на этой ситуации. Она была особенно сложной – Эрик был уверен, что итог его не устроит.

Сергей и его команда, которые занимались расследованием, окончательно подтвердили источник и масштабы хакерской атаки в начале января, и новости были неутешительными. Хакеры пытались не только украсть программный код Google, но и скомпрометировать аккаунты Gmail, принадлежащие нескольким китайским политическим диссидентам. Сергей понял, что важно объявить об этой атаке и о реакции Google как можно скорее. Но здесь возникли некоторые разногласия. Во время корпоративного собрания, которое Эрик проводил в ту первую неделю января, Сергей яростно доказывал, что в качестве ответа на хакерские атаки нам следует прекратить соблюдать правила их государственной цензуры. Он хотел, чтобы мы перестали фильтровать поисковые результаты на Google.cn, даже если в ответ правительство Китая, скорее всего, прикроет наш сайт и аннулирует таким образом все наши успехи на их рынке, достигнутые с большим трудом. Он произнес свою речь стоя; обычно Сергей стоит во время совещаний, только если на нем – ролики Rollerblades. Эрик в тот день был в командировке и присутствовал на совещании по видеосвязи, поэтому он попросил свою команду учесть все данные и к следующему совещанию быть готовыми озвучить, а также отстоять позицию касательно того, как следует поступить.

Ввиду экстренности ситуации Эрик созвал следующее совещание в ближайшее воскресенье – 10 января 2010 года, в четыре часа дня. Оно началось с проведения Сергеем подробного технического анализа ситуации, длившегося больше часа. Затем он снова озвучил позицию, обозначенную им несколькими днями ранее: нам нужно прекратить фильтровать поисковые результаты. Эрик знал, что Ларри был на стороне Сергея – то есть решение было практически принято. Но крайне важным оставалось выслушать мнение каждого члена команды. Все должны были собраться с духом и сплотиться для принятия решения, независимо от того, на чьей стороне они выступали в данном вопросе. В итоге совещание продлилось несколько часов. Мы проанализировали факты и углубились в продолжительную, временами ожесточенную дискуссию. Наконец Эрик вынес вопрос на голосование. Все присутствующие были явно на стороне Сергея, и голосования в общем-то не требовалось, но Эрик понимал: важно услышать мнение каждого. Некоторые из присутствующих согласились с Эриком в том, что выход из китайского рынка был равносилен уходу с него на ближайшие сто лет. Тем не менее большинство поддерживало точку зрения Сергея, полагавшего, что китайское правительство в конце концов изменит свою политику, так как их текущая модель не была резонной. Это позволило бы в каком-то смысле «оставить дверь открытой», если в будущем Google снова решит выйти на данный рынок.

Окончательное решение, к которому пришла измученная команда около девяти вечера, заключалось не в том, чтобы уйти с рынка немедленно. Вместо этого мы решили предать огласке историю с хакерской атакой – настолько открыто, насколько вообще возможно. По имеющейся у нас информации, мы были единственной из всех подвергающихся хакерским атакам компаний, кто собирался публично заявить о происшедшем во всех подробностях. Мы также были намерены огласить наши планы прекратить подвергать цензуре поисковые результаты на Google.cn. Это изменение не должно было быть введено незамедлительно, компания решила дать себе время, чтобы сделать то, что наш ведущий юрисконсульт Дэвид Драммонд сформулировал в своем блоге следующим образом: «[обсудить] с китайским правительством принципы, по которым неотфильтрованная поисковая система могла бы функционировать, не нарушая закон, если такое вообще возможно». В понедельник Эрик обсудил данное решение с советом директоров, а во вторник, 12 января 2010 года, мы объявили о нем во всеуслышание.

После того как мы сделали официальное заявление, в нашем пекинском офисе раздалось несколько звонков от представителей органов власти, которые спрашивали, уж не пошутили ли мы. «Никто так не делает, – сказал нам один из них. – Все просто по-тихому уходят».

Но мы не собирались уходить по-тихому. Мы выдвинули публичный ультиматум, и Эрик отдавал себе полный отчет в том, что могло произойти. Мы могли бы продолжить переговоры с китайскими властями, стремясь понять, существует ли решение, которое соответствовало бы как нашей новой официальной позиции, так и китайским законам, но наши усилия не увенчались бы успехом.

Компания Google не отступила бы от своей позиции, а Китай не отменил бы свои законы. Следовательно, как и ожидалось, в марте мы предприняли предопределенный шаг, приостановив поиск на Google.cn. Пользователи, попадавшие на эту страницу, чтобы воспользоваться поиском, перенаправлялись на наш сайт в Гонконге – Google.com.hk. С данного момента поисковые результаты Google стали блокироваться Великой Китайской «Файервольской»[134] Стеной. Наш трафик резко упал.

Основной темой обсуждения на TGIF-собрании 15 января 2010 года стал «китайский» вопрос. Сергей вместе с командой безопасности в подробных деталях рассказали о случившемся и рассмотрели процессы, в соответствии с которыми управленческий состав принял такое решение. Но, не дав ему даже начать, гуглеры встали и поприветствовали всю команду руководителей продолжительными и оглушительными овациями. Реакция сотрудников из Китая, конечно, отличалась. Они боялись за свою должность и даже за собственную безопасность. Руководитель инженеров Алан Юстас, вместе с несколькими посвященными членами команды китайского офиса, сыграл решающую роль, вернув моральный дух сотрудников на круги своя и заверив, что члены китайской команды спокойны, заинтересованы и успешны, несмотря на сложные времена. В результате следствием «китайского» решения стала огромная волна уважения со стороны гуглеров по всему миру, а наследием вдумчивых процессов, благодаря которым оно было принято, явилось повторное подтверждение тех принципов, на основе которых должны приниматься все жесткие решения.

Принимайте решения на основе данных

Одним из самых революционных усовершенствований Эпохи Интернета является возможность измерить практически любой аспект бизнеса. Решения, которые раньше основывались на субъективном мнении и неподтвержденных сведениях, сегодня основываются, главным образом, на данных. Такие компании, как наша, собирают анонимные сигналы с мобильных телефонов, чтобы получать точную информацию о трафике в режиме реального времени. В лондонском водопроводе установлены тысячи датчиков, которые позволяют сократить объем утечек на 25 % (Roman Friedrich, 2011). Фермеры прикрепляют датчики на свой скот, которые сообщают информацию о местонахождении животных и состоянии их здоровья; датчик с каждой коровы передает около 200 мегабайт информации в год (Evans, 2011), позволяя фермерам регулировать, чем, когда и в каких количествах кормить свой скот. Целый список нововведений для скота!

Джон Дьюи, американский философ и писатель, сказал, что «правильно поставленная задача уже наполовину решена»[135]. Во времена Дьюи, то есть во второй половине XIX века и первой половине XX века, правильная постановка задачи обычно включала в себя мнение и анекдот. Но как однажды заметил профессор политологии Калифорнийского университета в Беркли – Рэймонд Вулфингер, «множественное число слова «анекдот» – это «данные»[136], что означает, как нам кажется: если у вас нет данных, вы не можете принимать решений». (А затем Вулфингер добавил, что единственное число слова «данные» – это «сведение», и отпустил своих учеников пораньше, потому что спешил на свидание[137].)

Вот почему в большинстве конференц-залов Google есть два проектора. Один из них предназначен для видеоконференций с другими офисами или для демонстрации заметок к совещанию. Другой – для данных. Когда мы обсуждаем варианты и мнения, мы начинаем совещания с данных. Мы не пытаемся убедить с помощью фразы «я думаю». Мы убеждаем, говоря: «Позвольте показать вам».

Акцент на данных – это отличный способ избавиться от синдрома под названием «Смерть-через-PowerPoint». Кто из вас присутствовал на совещаниях, где первая дюжина слайдов представляет собой сплошной текст, а человек стоит рядом и читает его? Людям, которые излагают свою точку зрения на совещании, не нужна поддержка в виде слайдов для выдвижения своих аргументов – слайды нужны лишь для их подтверждения. Слайды не должны использоваться для того, чтобы проводить собрания или отстаивать точку зрения. Им пристало просто содержать данные, для того чтобы все видели одинаковые факты. Если данные неверны или нерелевантны, вы не сможете исправить это с помощью красивых слайдов. Эдвард Тафти, супергуру визуализации и презентации данных, является сторонником помещения больших объемов данных на меньшее количество слайдов: «Визуальное мышление работает более эффективно, когда релевантная информация показывается слайд за слайдом. Зачастую чем глубже детали, тем лучше ясность и понимание».

Само собой разумеется (но обычно это не так, поэтому мы скажем), что лучше всего данные должны понимать те, кто ближе всего находится к проблеме, и, как правило, обычно это не руководство. Если вы являетесь руководителем, лучше всего не путаться в непонятных для вас деталях, а поручить умным людям, работающим на вас, разобраться в них. Например, принимая финансовые решения, не переживайте по поводу ЕНВД, ГАИФДБ, К1, К2, УСН и ОКУД; сосредоточьтесь на том, что важно, – а это обычно деньги и выручка. (Во время финансовых совещаний Эрик часто говорит: «Выручка решает все известные проблемы».) Данный подход также применим к техническим и производственным проблемам. Однажды Эрик был на совещании с CEO одного из партнеров Google. Руководители обсуждали некоторые технические вопросы, и разговор как-то не клеился. Тогда одна молодая сотрудница Google, сидевшая в углу, встала и представила несколько данных, разъясняющих позицию нашей компании. Среди всех титулованных сотрудников, присутствующих на совещании, эта молодая женщина, занимающая самую младшую должность, оказалась самой осведомленной. В итоге она стала героем дня, просто за счет способности запоминать факты лучше остальных.

Остерегайтесь «кивающих болванчиков»

Возможно, вы видели статуэтки с качающейся головой, которые раздают бейсбольные команды во время матчей – у Джонатана в кабинете стоит такая статуэтка с лицом кэтчера Бастера Поузи[138] из «Сан-Франциско Джайентс». Но, скорее всего, вы не знаете, что такие вот «болванчики» часто встречаются в конференц-залах, где они сидят за столом и кивают головой почти в унисон. Тим Армстронг, бывший гуглер, а ныне – CEO компании AOL, окрестил данное явление «согласием болванчика». (Когда Эрик работал на должности CEO в Novell, он дал ему свое название – «новельский кивок».) «Кивающие болванчики» отличаются от классических любителей всегда говорить «да» тем, что, в отличие от последних, у них есть мерзкая привычка жаловаться и ныть, покинув конференц-зал, а не делать или поддерживать все, с чем они совсем недавно согласились на совещании. Болванчик с лицом Бастера Поузи точно не стал бы вести себя подобным образом.

Если вы добились того, что все присутствующие на собрании сказали «да», это значит не то, что вы получили всеобщее согласие, а то, что у вас есть группа «болванчиков». Многие руководители стремятся к решениям, достигнутым консенсусом, но они в корне неверно трактуют значение слова «консенсус». Для тех из вас, кто пропустил уроки латыни, напомним: оно происходит от латинского cum, означающего предлог «с» или «совместно» и sentire – «мыслить» или «чувствовать», следовательно, буквально оно означает «мыслить или чувствовать сообща». Заметьте, данное слово не подразумевает единогласия; суть консенсуса не в том, чтобы получить голос каждого. Напротив, здесь речь о том, чтобы прийти к лучшей для компании идее и сплотиться вокруг нее.

А для нахождения этой лучшей идеи требуется конфликт. Людям следует выражать несогласие и оспаривать свою точку зрения в открытой форме, так как вы не получите поддержки до тех пор, пока открыто не обсудите все варианты. Они будут кивать, как болванчики, а затем покинут зал и будут делать то, что хочется им. Поэтому для достижения истинного консенсуса вам необходимы разногласия. Если вы – старший, то не высказывайте свою позицию в самом начале совещания.

Генерал Паттон сказал известную фразу: «Если все думают одинаково, значит, кто-то не думает вообще»[139]. И раз уж вы нанимали правильных сотрудников, то вот вам хорошая новость: в ваших рядах есть место разногласиям – все люди мыслят по-разному. Умные креативщики, особенно занимающие самые высокие руководящие должности, должны ощущать себя (и обычно они действительно ощущают) собственниками бизнеса, а не просто руководителями в какой-то определенной сфере. Поэтому у них должно быть свое мнение, а возможно, и ценные инсайты, даже касательно решений, которые не подпадают под сферу их влияния. Поощряйте такой подход, он поможет выстроить более тесную связь в команде, а окончательное решение будет более обоснованным. Ваша задача заключается в том, чтобы убедиться: голос каждого услышан, независимо от его функциональной роли. А этого сложно достичь, если хозяин положения уже «застолбил» за собой правильное решение.

Использование данных может способствовать тому, чтобы каждый высказал свое мнение, потому что данные носят неличностный характер[140]. Особенно остерегайтесь людей, которые молчат; дайте слово тем, кто еще не высказался. Возможно они – нонконформисты, опасающиеся выражать несогласие публично (но им нужно преодолеть свой страх), либо они, вероятно, относятся к типу умных, но застенчивых людей. А может, им действительно нечего сказать – в таком случае им изначально не следует присутствовать на совещании. Один из приемов для раскрепощения команды заключается в том, чтобы отбросить несколько глупых идей – это позволяет людям предпринять первые попытки выразить несогласие со своим начальником. («Думаю, нам всем следует облиться соляной кислотой. Кто что думает на сей счет?») Приложите максимум усилий, чтобы сразу выявить все потенциальные разногласия; существует естественная (и обоснованная) склонность отвергать несогласие, если оно высказано на более поздних стадиях процесса принятия решения[141].

После того как каждый выразил свое мнение, начнется дискуссия, где каждый сможет принять участие в процессе принятия решения и голос каждого будет услышан. Правильный процесс, основанный на консенсусе, включает в себя следующие составляющие: вовлечение (участие всех заинтересованных лиц, действующих коллективно); сотрудничество (нацеленность на принятие лучшего решения для группы, иногда в ущерб мнению меньшинства или отдельного человека) и равенство (когда учитывается мнение каждого члена команды, даже если временами оно идет вразрез с мнением большинства). Самое главное – данный процесс направлен на решение конкретной проблемы и правильное решение – это лучшее решение, а не наименьший общий знаменатель, устраивающий всех присутствующих. И не всегда такое решение принадлежит вам. Как сказал однажды тренер Вуден: «Нацельтесь на то, чтобы найти лучшее решение, а не сделать по-своему» (John Wooden, 2005).

Знайте, когда подавать звонок

Такой подход, основанный на разногласиях, эффективен только в том случае, если он используется единственным лицом, принимающим решения, который устанавливает дедлайн и «нажмет на кнопку», когда он настанет. Зачастую данных слишком много либо они неубедительны. И тогда люди могут дискутировать часами, что отнимает слишком много времени и заканчивается весьма посредственным компромиссом. Также подобная ситуация приводит к высоким альтернативным издержкам, потому что у умных креативщиков всегда есть более важные дела, чем бесконечное обсуждение одного и того же вопроса. Существует мнение, согласно которому дополнительный анализ не приведет к принятию лучшего решения. Самая важная задача для лица, принимающего решения, заключается в том, чтобы установить дедлайн, запустить процесс, а затем «активировать» этот дедлайн. Ваших сотрудников можно сравнить с детьми, играющими на площадке во время перемены; они будут играть целую вечность, но когда прозвенит звонок, они поймут, что им нужно закругляться и возвращаться в класс. (Будем надеяться, что сотрудники ведут себя лучше и не стремятся висеть на турниках.) Лицу, принимающему решения, следует установить, сколько длится перемена и когда должен прозвенеть звонок[142].

Наш коуч и наставник Билл Кэмпбелл рассказал нам историю о том, как он сразу после прихода в Intuit на пост CEO услышал о важном производственном решении, которое застопорилось. Руководитель, отвечающий за производство, собрал огромное количество данных, но они были неубедительными. Поэтому он распорядился провести больше исследований. После того как новый набор данных также оказался бесполезным, он попросил очередную порцию «корма» в «корыто» данных. Билл узнал о его действиях и распорядился прекратить эту пустую трату времени. «Сделай хоть что-нибудь, – сказал он тому руководителю. – Даже если твое решение будет неправильным».

Том Питерс назвал бы подход Билла в данной ситуации «ориентацией на действие». В своей книге «В поисках совершенства» он включил это понятие в топ-лист атрибутов компаний, которые он исследовал[143]. Многие дизайнеры также полагают, что ориентация на действие является созидательной силой и не чем иным, как «основным… образом мышления дизайнеров», как принято считать в Стэнфордской школе дизайна (так называемой д. школе, потому что «дизайнерская школа» – это как-то не по-дизайнерски[144]). Ориентация на действие способствует практичному подходу, основанному на методе проб и ошибок: если вы не уверены в правильности своих решений, лучшее, что вы можете сделать, – это испытать их на практике, а затем – скорректировать курс[145].

Некоторые экономисты, исследующие человеческое поведение, полагают: ориентация на действие небезопасна, так как может способствовать принятию поспешных, необдуманных решений, и в некоторых ситуациях мы с ними согласны. Например, во время переговоров Эрик использует правило «ТИА»: вы должны обладать Терпением, Информацией и Альтернативами. «Т» здесь особенно важно. Вы можете ждать максимально долго прежде, чем решитесь на действия. Подобная тактика справедлива для многих полей деятельности, помимо бизнеса (или правильнее сказать «футбольных полей»): футбольные вратари, которым предстоит выдержать серию пенальти, способны удвоить свои ставки на благополучный исход, если просто ничего не будут делать в тот момент, когда бомбардир ударяет по мячу. Это лучше, чем если они последуют традиционным принципам ориентации на действие, пытаясь предугадать, в какую сторону полетит мяч, и бросившись в этом направлении[146]. Таким образом, вратари могут брать пример с пилотов, которых учат не действовать тотчас же при возникновении чрезвычайной ситуации, а улучить момент, чтобы оценить ситуацию и решить, как поступить.

В этом случае задача лица, принимающего решения, заключается в правильном расчете времени. Разделяйте понятие «ориентации на действие», отсекая обсуждения и анализ, которые больше не продуктивны, и подталкивая команду к тому, чтобы сплотиться для принятия решения. Но не станьте рабом ощущения срочности. До последнего сохраняйте гибкость.

Принимайте меньше решений

Когда Эрик присоединился к Google, он был наслышан о «не-очень-хороших» историях, связанных с руководителями высшего звена, которых нанимают основатели в свои компании. Обычно основатель берет в штат CEO, и в конце концов у них возникают разногласия по поводу каких-то принципиальных вопросов, совет директоров поддерживает одного из них, а другой уходит. Классический пример – нанятый Стивом Джобсом Джон Скалли, руководитель компании Pepsi, который стал CEO компании Apple в 1983 году. У них возник конфликт, и Скалли, получивший поддержку совета директоров, уволил Стива в 1985 году[147].

Чтобы избежать подобной участи, Эрик решил позволить Ларри и Сергею делать то, что они умеют лучше всего, а сам сосредоточится на вещах, необходимых для создания компании в невообразимые сроки – так, чтобы она по-прежнему могла управляться эффективно и разумно. Вариант установления триумвирата в качестве управленческого инструмента был настолько уникальным, что Ларри и Сергей в подробностях описали его в письме, сопровождавшем IPO Google в 2004 году. Фактически систематизация операционных процессов, устанавливающих, кто и чем должен заниматься в этом трио, была очень целесообразной. В письме говорилось, что Эрик «фокусируется на координировании работы наших вице-президентов и организации продаж. Сергей фокусируется на всем, связанном с техническими разработками и бизнесом. [А Ларри фокусируется] на управлении технологическим процессом и продакт-менеджменте», и что три руководителя должны встречаться ежедневно (так и было на протяжении всего времени, пока Эрик занимал пост CEO). И самое главное, говорилось в письме, данная схема «работает, потому что у нас есть огромное доверие и уважение друг к другу и все мы мыслим примерно одинаково».

Приведенный выше способ управления был очень эффективным, пока все трое имели общее мнение, касающееся ключевых вопросов – а так было почти всегда. Но иногда возникали довольно сложные ситуации; если есть три волевых лидера, они будут периодически расходиться во мнениях. Когда такое случалось, Эрик использовал метод разрешения проблем, схожий с его обычным методом принятия решений: распознать проблему, обсудить ее (наедине, только втроем) и установить дедлайн. И он так же часто подытоживал: пусть решают основатели.

Главный соблазн CEO, а особенно (утверждаем это на основании личного опыта) нового руководителя, который старается повлиять на компанию, управляемую основателями, заключается в попытках оказать слишком большое влияние. Сложно проследить за тем, чтобы он оставил свое самолюбие за порогом и позволил другим принимать решения, но это именно то, что необходимо сделать. Как правило, если вы занимаете такую должность, вам следует принимать очень мало решений. Они касаются запуска продукта, ценных приобретений, вопросов внешней политики – подобными вопросами занимается CEO или, по крайней мере, оказывает на данные сферы серьезное влияние. Однако существует много других вопросов, решение которых будет вполне нормально доверить другим руководителям компании, и вмешиваться только в тех случаях, когда вы знаете, что они действуют крайне неправильно. Таким образом, ключевой навык, необходимый для того, чтобы преуспеть на должности CEO или руководителя высшего звена в компании, заключается в том, чтобы точно знать, какие решения следует принимать самостоятельно, а какие – доверять другим и не вмешиваться.

Данный навык еще более важен, когда вы попадаете в ситуацию, аналогичную той, в какой оказался Эрик, управляя компанией в присутствии двоих очень активных, уважаемых и умных основателей. Например, на одном из совещаний, на котором проводился обзор продукта, у Эрика, Сергея и Ларри появились разногласия по поводу ключевых функций этого продукта. На совещании присутствовало около двадцати человек, и после нескольких минут Эрик прекратил спор и продолжил его позже, когда они остались втроем. И тут он обнаружил, что двое основателей были несогласны не только с ним, но и друг с другом. Тогда Эрик сказал, что позволит Сергею и Ларри принять решение между собой, но они должны были сделать это до завтра. Когда на следующий день он заглянул в кабинет, в котором сидели оба основателя, он спросил их: «Кто из вас победил?» И получил типичный ответ: «Вообще-то мы придумали кое-что новое». Оказалось, что они нашли лучшее решение вопроса, которое и было принято.

Встречайтесь каждый день

Самый обескураживающий аспект в работе руководителя умных креативщиков – это то, насколько мало полномочий у вас на самом деле есть. Вспомните, что было ранее сказано в этой главе. Даже если вы являетесь CEO компании, говорится в ней, вы не можете просто ударить кулаком по столу и навязать свое решение (вообще-то вы можете, но если вы придерживаетесь именно таких принципов работы, то вы очень быстро потеряете большинство своих умных креативщиков), и фактически вам и не следует принимать много решений. Действуйте иначе: анализируйте данные и координируйте действия команды, направленные на достижение консенсуса, вовлекая их в дискуссии, а затем, благодаря какому-то божественному дару, вам необходимо понять, в какой момент нужно прекратить все прения и принять решение. Все это навевает тоску по тем давним временам, когда Дарт Вейдер мог по собственной инициативе свернуть кому-нибудь шею с помощью Силы, а затем – уничтожить планету.

Но есть один аспект, который по-прежнему остается под контролем руководителей, – это составление календарного плана компании. Столкнувшись с необходимостью принять важное решение, вы можете воспользоваться своими полномочиями руководителя созывать регулярные собрания. Если речь идет о по-настоящему серьезных вещах, собрания должны проводиться каждый день. Планирование собраний с такой частотой позволяет всем осознать важность текущего решения. И здесь есть еще одно простое преимущество: когда вы проводите ежедневные совещания, вам не приходится тратить время, повторяя темы, которые обсуждались на предыдущем собрании, потому что они еще свежи в памяти присутствующих. Таким образом остается больше времени на то, чтобы учесть новые данные или мнения.

Эрик с успехом применил этот подход в 2002 году, когда компания Google обсуждала сделку с AOL: она позволила бы нам стать самым популярным поисковым порталом и рекламной системой. Переговоры были сложные, и Эрик особенно беспокоился по поводу финансовых обязательств, которые мы собирались взять на себя. На платформе AOL было несколько компаний, они на тот момент еще не рекламировались с помощью Google, так что сделка имела огромную стратегическую важность: она привела бы новых рекламодателей на нашу платформу. Тем не менее Эрик чувствовал, что обязательства были слишком большими для такой маленькой организации, как наша.

Омид Кордестани, коммерческий директор Google, проводил переговоры с AOL, объединившейся с Time Warner в 2001 году, и он был заинтересован в прибыли от этой сделки. Омид согласился с Эриком в том, что нам не следует принимать условия AOL. Но Ларри и Сергей хотели рискнуть, они всегда чувствовали: чрезмерная щедрость, касающаяся доли выручки по отношению к партнерам в конечном итоге принесет компании прибыль («Если сперва не обанкротит нас», – подумал Эрик, когда они выразили свою точку зрения). Дэвид Драммонд, ведущий юрисконсульт компании, согласился с ними, так же как и совет директоров, которые всегда могли занять денег, чтобы покрыть любые финансовые недостачи. По данному вопросу возникло много явных разногласий, и команде не удавалось прийти к общему решению во время совещаний. В итоге Эрик решил действовать. Он запланировал еще больше совещаний и установил дедлайн. В течение последующих шести недель команда должна была собираться каждый день в четыре часа дня, чтобы обсудить вопрос, касающийся AOL. Так или иначе, к концу обозначенного периода им следовало прийти к общему решению и завершить переговоры с AOL.

Сначала они не особо продвинулись в своих выводах. Но рутинная работа, связанная с ежедневным повторением одних и тех же аргументов, подстегнула команду еще глубже изучить данные, касающиеся работы нашей рекламной системы, и спустя несколько недель мы представили анализ, показавший, что эта сделка была не такой рискованной, как мы изначально полагали. Мы пришли к выводу, что могли позволить себе ее, и оказались правы. Сделка была заключена в основном на условиях AOL, и наши финансовые результаты превзошли все гарантийные обязательства. Но на момент переговоров о таких перспективах никто не знал; мы пришли к правильному ответу лишь после скрупулезного и продолжительного процесса, требующего учесть все детали. Это было очень важное решение, и когда дело касается вопросов, принципиальных для судьбы компании, вы должны встречаться каждый день.

«Вы оба правы»

Есть одна ошибка, свойственная людям науки и техники. Мы считаем, что если мы выдвинули умный и наводящий на размышления аргумент, основанный на данных и глубоком анализе, то люди изменят свою точку зрения. Это не так. Если вы хотите изменить поведение людей, вам нужно задеть их за живое, а не просто выиграть спор. Мы называем вышесказанное правилом Опры Уинфри. (Политики себя ведут похожим образом, но у Опры все же получается лучше, чем у кого бы то ни было[148].) Когда компанией управляют умные креативщики и приверженцы продукта, им необходимо выучить правило Опры. В противном случае они склонны принимать умные решения, но терпеть неудачу, пытаясь качественно реализовать их.

Есть простая уловка, чтобы исправить ситуацию. Когда вы заканчиваете спор и принимаете решение, не имеющее стопроцентной поддержки, запомните три простых слова: «Вы оба правы». Чтобы на эмоциональном уровне принять решение, с которым они не согласны, людям необходимо знать, что их мнение было не только услышано, но и оценено. Фраза «Вы оба правы» помогает этого добиться. Она сообщает человеку, чей аргумент был отвергнут, что среди «руин» его разрушенного мнения есть элементы правды. Таким образом растет эмоциональный подъем – людям нравится слышать, что они правы. И, к счастью, данное утверждение нередко справедливо, ведь в группе умных креативщиков правда обычно присутствует в позиции каждого из них. Редко, когда хороший человек бывает полностью, на 100 % не прав.

Затем, после того как тот, кто принимает решения, ободрил проигравшую сторону и сформулировал то, что необходимо сделать, он должен убедиться: все задействованные в споре лица выполнили одно из двух действий – либо взяли на себя обязательства (даже если они не согласны с решением), либо публично передали вопрос на рассмотрение вышестоящему руководству. Если произойдет последнее, то сотрудник, сделавший это, должен позволить лицу, принимающему решения, узнать причины его протеста, а также сообщить, кому именно и каким образом он собирается передать данный вопрос. («Извини, я по-прежнему не думаю, что мы принимаем верное решение, потому что… А как насчет того, чтобы спросить мнение Барака?») Публичная передача вопроса вышестоящему руководству – допустимый вариант, и он должен поощряться, так как в ином случае это все равно произойдет, только уже с изрядной долей негатива.

У каждого собрания должен быть свой «хозяин»

Дискуссионная площадка для принятия решений обычно представляет собой собрание, которое, возможно, является самым ненавистным корпоративным мероприятием – переплюнуть его может разве что «Секретный Санта» (рождественская церемония анонимного обмена подарками. – Прим. пер.). Люди часто жалуются, что собрания – просто пустая трата времени, но, на самом деле, хорошо организованное собрание – отличная штука. Не существует эффективнее способа преподнести данные и мнения, обсудить вопросы и да, вообще-то, – принять решение. И тем не менее обратите внимание на то, что выделено курсивом (все вышесказанное касается хорошо организованных совещаний), потому что большинство собраний является «всем чем угодно, кроме». Плохо организованное собрание – возможно, нам не нужно об этом говорить, является пустой тратой времени, подрывающей дисциплину в коллективе.

Программисты терпеть не могут неэффективность, так что на протяжении многих лет команда Эрика формулировала список правил для собраний, которые, как нам кажется, довольно эффективны:

На собраниях должен быть только один человек, принимающий решения, – «хозяин». Имеется в виду руководитель, который будет нести ответственность за каждый этап работы. Собрания между двумя равноправными группами обычно не приводят к хорошему результату, потому что заканчиваются компромиссом, а не пусть сложным, но лучшим решением. Назначьте на роль ответственного лица кого-то вышестоящего.

Человек, принимающий решения, должен «держать руку на пульсе». Ему или ей следует собрать совещание, убедиться, что оно будет действительно содержательным, поставить цели, определить участников и огласить повестку дня (по возможности) хотя бы за сутки до этого события. После совещания человек, отвечающий за принятие решений (и никто другой), обязан в течение 48 часов резюмировать принятые решения и список задач в электронном письме, адресованном, как минимум, каждому участнику (сюда стоит включить и всех остальных, кому нужно быть в курсе).

Даже если собрание проводится не с целью принятия решения – например, оно предназначено для ознакомления с информацией или мозгового штурма, – оно все равно должно иметь четкого «хозяина». И, еще раз, этому человеку необходимо удостовериться, что: на собрание приглашены правильные люди, существует четкая повестка дня, необходимая подготовительная работа была проведена заранее, и каждый впоследствии получил список задач.

Собрания – это не органы власти: их должно быть легко распустить. У каждого собрания обязательно существует цель, и если она плохо сформулирована или не достигнута в процессе, то, возможно, его стоит распустить. Ответственному лицу предстоит ответить на сложные вопросы: есть ли от вашей встречи польза? Не слишком ли часто проводится собрание? Или оно происходит недостаточно часто? Получают ли сотрудники всю необходимую информацию?

Собрание должно быть легко управляемым в количественном отношении. Не более восьми человек, десять – максимум (но мы бы не рекомендовали). Каждому присутствующему необходимо иметь возможность высказать свое мнение. Если о результатах собрания необходимо оповестить большее количество человек, убедитесь, что вы можете обеспечить правильную коммуникацию – не нужно приглашать на вашу встречу всех этих людей. В противном случае их присутствие негативно отразится на качестве встречи и возможности свободного обсуждения.

Присутствие на собрании – не признак важности. При необходимости вы можете уйти, но лучше, если вы заранее найдете уважительную причину. Это особенно касается собраний с клиентами или партнерами. Много раз мы приходили на «личную» встречу с топ-менеджером, который являлся одним из наших клиентов или партнеров, но оказывалось, что на ней присутствует много людей. Мы не можем ничего поделать, если клиенты чувствуют потребность вести переговоры в сопровождении всего своего штата, но сами мы стараемся контролировать этот момент. Чем меньше людей, тем лучше.

Важно соблюдать расписание. Начинайте собрание вовремя и вовремя его заканчивайте. Отводите достаточно времени в конце, чтобы подвести итог полученным результатам и намеченным задачам. Если вы достигли целей до истечения отведенного времени, завершите собрание раньше. Помните, что все мы люди: планируйте перерыв на ланч и био-брейки, а также с уважением относитесь к сотрудникам, работающим в других часовых поясах. Им также важно общаться со своей семьей. О таких общих правилах хорошего тона слишком часто забывают. Уделяя им внимание, вы заслужите уважение со стороны своих сотрудников и коллег.

Если вы присутствуете на собрании – присутствуйте на нем. Многозадачность здесь не работает. Если в течение собрания вы используете свой телефон или планшет для каких-либо целей, не имеющих отношения к собранию, то вам, очевидно, лучше провести это время в другом месте. А если вы посещаете слишком большое количество собраний и в результате не можете заниматься своими обязанностями, то вот простое решение: расставляйте приоритеты и ходите на подобные мероприятия реже.

Из всех перечисленных правил нам сложнее всего следовать последнему. Во время наших совещаний люди так часто игнорировали просьбы убрать свои планшеты, что нам пришлось сдаться. И тем не менее это хорошее правило!

Закон верховой езды

Юристы, в силу своей профессии, склонны оглядываться на прошлый опыт. И неудивительно, потому что многие законы обусловлены прецедентами: то, что случилось в прошлом, определяет то, что будет считаться нормальным в дальнейшем. Они также очень неохотно идут на риск. Это тоже логично, потому что очень многие юрисконсульты работают в юридических фирмах, а задача многих фирм, занимающихся корпоративным правом, заключается в том, чтобы помочь своим клиентам избежать проблем. Так что если вы попросите юристов оценить ситуацию и прогноз будет на 99 % благоприятный, а на 1 % – сомнительный, то основное внимание они направят на анализ аспектов, вызывающих сомнения.

Посмотрите на стойку на фотографии. Джонатан сфотографировал ее, когда однажды перешел на другую сторону улицы, собираясь осмотреть спортивные площадки, только что открытые Google. На ней можно увидеть хороший план расположения площадок, но четверть таблички занимает заявление об отказе от ответственности, в котором говорится, что если вы получили увечье во время занятий на данных площадках, то не подавайте на нас в суд. (Некоторые юристы, прочитав это, захотят подкорректировать нашу интерпретацию тщательно подобранных правовых формулировок. Пожалуйста, не надо.) Какой-то юрист, действующий из лучших побуждений, оглядывающийся на прошлый опыт и избегающий рисков, решил, что даже несмотря на то что гуглеры, посещающие спортивные площадки, являются умными и взрослыми людьми, существует ничтожно малая вероятность того, что один из них оступится на поле, вывихнет лодыжку и подаст в суд на Google. В результате на нашем плане местности появилось еще больше бессмысленной и невразумительной юридической терминологии.

Юристы ведь тоже могут быть умными креативщиками, вот почему мы так удивились, увидев эту стойку в Google. Подход к юриспруденции, основанный на прошлом опыте и минимизации рисков, характерный для корпоративной Америки, неэффективен в Эпоху Интернета, когда бизнес эволюционирует на несколько порядков быстрее, чем изменения в законодательстве. Бизнесу, который задействует умных креативщиков и старается вводить новшества, повезет оказаться правым в 50 % случаев, что для юриста может быть проблемой, потому что его допустимость риска не должна выражаться двузначным числом.

Вот почему Дэвид Драммонд и его коллеги Калприт Рана и Мираим Ривера, создавая юридический отдел Google, поставили задачу организовать среду, в которой юристы подходили бы к своей работе иначе. Нынешний главный юрисконсульт Google Кент Уолкер любит называть такой подход «законом верховой езды». Вспомните любой фильм в жанре вестерн (нам нравится «Бутч Кэссиди и Санденс Кид»; Эрик – это Бутч, потому что он отлично мыслит, Джонатан – Санденс, потому что у него хорошая реакция, но, к сожалению, он не так великолепно стреляет, как грабитель банков в исполнении Редфорда). В любом вестерне есть сцена, когда ковбой скачет на лошади, а затем останавливается, чтобы оценить ситуацию и решить, как ему поступить в дальнейшем. Кент советует своим юристам делать нечто похожее: зачастую в определенных ситуациях достаточно взобраться на лошадь (обычно – образно выражаясь), произвести быструю оценку, а затем двигаться дальше. Несмотря на то что многие решения (например, основные приобретения или вопросы соответствия правовым нормам) могут требовать детального анализа, не надо думать, будто вам всегда необходимо слезать с лошади и тратить недели на написание 50страничного юридического обоснования для всего, что может пойти не так, и его возможных последствий. В любом случае на ранних этапах работы над новым проектом анализ не будет правильным на 100 %. В подобных ситуациях в задачу юриста не входит детальное освещение всех сторон вопроса. Его миссия заключается в том, чтобы заглянуть в непредсказуемое будущее и, основываясь на полученной информации, предоставить краткое руководство к действию для руководителей, принимающих решения. А затем снова седлай лошадь, дружище!

Закон верховой езды работает только в том случае, если юрист является неотъемлемой частью бизнеса и команды разработчиков, а не периодически приходит со стороны. Следовательно, организации нужна правильная группа юристов. Вот почему на заре зарождения компании мы старались нанимать больше специалистов широкого профиля, нежели узкого, и искали их в других фирмах, различных видах бизнеса и даже в некоммерческих организациях (но мы редко нанимали юристов сразу после их окончания учебного заведения). И поскольку правовые вопросы обычно возникают, когда вы быстро развиваетесь и производите структурные изменения в индустрии, это помогает в любой ситуации правильно вести себя по отношению к потребителям и клиентам.

Тратьте 80 % своего времени на 80 % своего дохода

Одно из самых важных решений, которое принимает любой руководитель, – это каким образом тратить свое время. Когда Эрик стал CEO компании Novell в 1997 году, он получил один отличный совет от Билла Гейтса: трать 80 % своего времени на 80 % своего дохода. Но данное правило, на самом деле, довольно сложно соблюдать. Основным профилем компании Novell были комплекты ПО NetWare, которые предоставляли возможность локального соединения между ПК и рабочими станциями. Тем не менее Эрик и его сотрудники загорелись идеей развивать новый продукт (службу каталогов NetWare Directory Services или NDS), обеспечивающий централизованное управление и доступ к сетевым ресурсам, начиная от сотрудников и групп и заканчивая принтерами и рабочими станциями. Очевидно, что у NDS был большой потенциал роста, так как сети получали все большее распространение, и Эрику с его командой было сложно не уделять этому больше времени.

Руководящий состав зачастую недооценивает, как много времени уходит на то, чтобы получить ощутимый доход от нового продукта. Эта блестящая новая штуковина может быть намного интереснее скучных старых штуковин, относящихся к основному профилю компании. Но именно такие старые штуковины приносят основной доход, и если вы допустите здесь ошибку, вы, скорее всего, не сможете исправить ее. Вспоминая об этом сегодня, Эрик понимает, что ему следовало уделять больше времени NetWare, хотя в то время он думал, будто следует совету Билла. Вам следует сфокусироваться на вашем основном бизнесе. Вы должны любить его.

Составьте план управления преемственностью

Любить бизнес – значит иметь план на случай своего ухода, но зачастую руководители игнорируют размышления о том, кто сменит их. В большинстве компаний ваш преемник уже находится среди сотрудников, вы просто еще не поняли, кто это. (Случай с Эриком, когда его преемником стал человек, принявший его на работу, – большая редкость.) Во многих компаниях верно понимают данную мысль, но ошибаются с временными рамками. Они находят брата (того, кто готов сменить их через несколько лет), в то время как им следует искать сына (того, кто сменит их через десять лет). Либо они стараются выделить сотню сотрудников, занимающих самые высокие должности в компании, а не сотню тех, кто обладает самым высоким потенциалом. Правильный подход заключается в том, чтобы искать выдающихся умных креативщиков, которые уже быстро двигаются вверх по карьерной лестнице. Спросите себя: «Смог бы один из этих сотрудников руководить компанией через десять лет?» Если ответ положительный, повысьте им зарплату и проследите за тем, чтобы их карьера не застопорилась. Потеря таких многообещающих кадров (особенно если они уходят к конкурентам) очень дорого обходится компании, поэтому будьте дальновидны и инициативны в попытках создать им подходящие условия. Это не всегда может сработать, но в случае успеха преимущества в значительной степени превзойдут потери.

У нас есть интересный опыт реализации плана управления преемственностью. Обычно восходящие «суперзвезды» становятся умнее с течением времени, но поколение, занимающее руководящие должности, все равно воспринимает их как дерзких, неопытных и, конечно, недостаточно мудрых, чтобы перенять управление. Руководитель решит данную проблему, если вспомнит, каким он сам был в свое время.

Когда Google готовилась к своему IPO, Эрик, Ларри и Сергей заключили соглашение между собой о том, что они будут работать втроем еще как минимум лет 20. Эрик всегда полагал, что либо Ларри, либо Сергей прекратят руководить компанией – возможно, первым будет Ларри, так как ранее он был CEO. Это был просто вопрос времени, которое наступило в начале 2011 года, когда Эрик, Ларри и Сергей решили, что Ларри продолжит работу в качестве CEO компании Google. Такое решение было правильным для компании и для троицы, но Эрик все равно пребывал в сомнениях. В конце концов, он был намного старше и мудрее! Но затем Эрик спроецировал свой возраст на возраст Ларри: на тот момент Ларри было около 38ми – когда Эрику было столько же, он чувствовал, что готов руководить компанией (ему было 41, когда он взял бразды правления Novell в свои руки). К своему удивлению, после своих размышлений Эрик понял, что Ларри был вполне готов и что он достигнет больших успехов на посту CEO компании Google.

Лучшим мировым спортсменам нужны наставники, а вам – нет?

Летом 2002 года, когда Эрик проработал в Google на должности CEO около года, он написал обзор своей деятельности, которым поделился со своей командой. Этот документ содержал фразы, выделенные маркером («разработал надлежащие бизнес-процессы»), цели на следующий год («перевести стрелки часов вперед без ущерба для будущего») и моменты, в которых он мог показать себя лучше. Последний раздел включал в себя несколько пунктов, но один самокритический анализ выделяется нафоне остальных как наиболее важный:

Билл Кэмпбелл был очень полезным наставником для всех нас. Оглядываясь назад, я понимаю, что мы нуждались в нем с самого начала. Мне следовало поддержать эту структуру раньше – в идеале, в тот момент, когда я начал работать в Google.

Это мнение было совершенно противоположным тому, что он думал годом ранее: когда Эрик начал работать в Google, член совета директоров Джон Доерр предложил ему Билла в качестве наставника. Что ответил Эрик? «Мне не нужен наставник. Я знаю, что делаю».

Когда вы смотрите международные спортивные соревнования, вы можете быть уверены: за успехом каждого спортсмена стоит великий тренер. Это не значит, что тренер показал бы себя в спорте лучше, чем спортсмен, – на самом деле такого почти никогда не бывает. У тренеров есть другой талант: они могут наблюдать за спортсменами в действии и подсказать им, как стать лучше. Почему же для мира бизнеса тренеры – столь необычное явление? Неужели все мы, как Эрик в начале карьеры в Google, настолько уверены в себе, что не можем представить, будто кто-то помогает нам стать лучше? Если так, то это заблуждение. Если вы руководитель – вам нужен наставник.

Первый компонент успешных наставнических отношений – это ученик, который готов слушать и учиться. Так же, как и в спорте, где встречаются спортсмены, которых сложно тренировать, в бизнесе есть руководители, которых сложно учить. Но как только они преодолеют закрытость, возникающую в самом начале, они обнаружат: всегда можно найти то, чему стоит поучиться. Бизнес-тренеры, как и все тренеры, по сути, являются учителями, и Билл Кэмпбелл, лучший из знакомых нам наставников, считает, что менеджмент является навыком, полностью поддающимся освоению.

Для Джонатана урок начался как раз тогда, когда Ларри Пейдж назвал составленный им производственный план «глупым». Через неделю Джонатан сидел в кабинете Наставника Кэмпбелла, негодуя, зачем он вообще пришел в такой суматошный стартап, и размышляя об уходе. «Не уходи, – попросил его Билл. – Перетерпи это. Возможно, ты даже научишься чему-то».

Вот за это и за все остальное, что вы сделали для нас, спасибо, Наставник.

Однажды в начале своей карьеры в Google у Джонатана состоялась беседа с одним из наших инженеров, который спросил о его привычке мгновенно отвечать на электронные письма и пересылать свой ответ большому количеству гуглеров. Этот инженер был раздосадован, полагая, что Джонатан неверно расставлял приоритеты – человек, который так быстро реагирует на электронные письма и рассылает информацию в таком количестве, очевидно, недостаточно занят. Поэтому он сказал Джонатану в порыве раздражения: «Да ты просто дорогой маршрутизатор!» Он хотел таким образом оскорбить его, так как маршрутизатор – это относительно базовое сетевое устройство, основная задача которого заключается в том, чтобы направлять пакеты данных из одной точки – в другую. Джонатан воспринял его колкость как комплимент.

Все корпоративные коммуникации можно понять на следующем примере: представьте себе 20этажное здание. Вы находитесь посередине, скажем, на десятом, стоя на балконе. Когда вы поднимаетесь вверх, количество людей с каждым этажом уменьшается. На самом верху находится лишь один человек, в то время как в самом низу, на так называемом начальном уровне – толпы людей. А теперь давайте представим, что вы стоите на балконе, а человек, стоящий над вами, – давайте назовем его вашим начальником – выкрикивает что-то и сбрасывает вам несколько документов. Вы ловите их – осторожно, чтобы ничего не унесло ветром, – и заносите внутрь, собираясь ознакомиться с ними. В этих документах содержится что-то интересное, и вы тщательно анализируете несколько отрывков, которые, как вам кажется, должны также прочитать люди с девятого этажа, в соответствии с четко регламентированными границами их обязанностей. Итак, вы возвращаетесь на балкон и кидаете один лист – сюда и один абзац – туда, адресуя их вашей команде, расположенной ниже. И они поглощают вашу информацию, как если бы она была холодной водой для истомленной жаждой души[149]. Когда ваши подчиненные заканчивают с этим, то они берутся за обработку данных и проводят собственный «аналитический ритуал» в интересах жаждущих людей на восьмом. Тем временем на одиннадцатом – ваш начальник начинает весь процесс сначала. А на двадцатом… хм, кто знает, чем занят тот парень.

Именно так выглядит традиционная модель информационного потока в большинстве компаний. Высшие эшелоны менеджмента собирают информацию и тщательно взвешивают, какие отрывки следует разослать тем, кто трудится под ними. В современном мире информацию накапливают как средство контроля и власти. Как отмечают специалисты по управлению персоналом Джеймс О’Тул и Уоррен Беннис, многие предприниматели, достигающие влиятельных постов, зачастую оказываются там «не за продемонстрированную работу в команде, а за умение успешно конкурировать со своими коллегами за кабинет начальника, что только способствует накоплению информации» (James O’Toole, 2009). Все это напоминает нам чиновников-коммунистов из Советского Союза, которые держали все офисные копировальные машины за двумя замками, чтобы никто не использовал чудеса ксерокопирования для снятия несанкционированных копий пятилетнего плана по производству зерна (Parks, 1989). Большинство менеджеров до сих пор мыслят как бюрократы советской эпохи: их обязанность заключается в том, чтобы вычленять нужную информацию и рассылать ее в небольших количествах, ведь совершенно очевидно, что доверять этим молодым бунтовщикам с нижних этажей информационные ключи от королевской власти компании не стоит.

Но Советский Союз развалился, и если такой бережливый подход к распространению информации мог быть эффективным, когда людей нанимали работать, то в Эпоху Интернета вы нанимаете людей думать. Когда Джонатан учился в школе бизнеса, один из его преподавателей по финансам любил говорить, что «деньги являются источником жизненной силы любой компании». Это лишь отчасти так. В Эпоху Интернета деньги, безусловно, важны, но настоящим источником жизненной силы бизнеса стала информация. Решающий фактор в создании бизнеса XXI века заключается в том, чтобы привлечь умных креативщиков и повести их к ошеломляющим результатам, но все это невозможно, если не обеспечить их необходимым количеством информации. Сегодня самые эффективные руководители не накапливают информацию – они делятся ею. В 1999 году Билл Гейтс сказал: «Сила компании заключается не в тайных знаниях, а в тех, которыми ее служащие делятся друг с другом. И эта идея должна найти отражение в корпоративной системе ценностей и поощрений» (Gates, 1999). Руководитель должен стремиться постоянно оптимизировать обмен информацией в компании. А это требует совершенно другого набора навыков. Как ответил Джонатан тому инженеру несколько лет назад, «если я есть не что иное, как очень дорогой маршрутизатор, то я собираюсь быть чертовски хорошим маршрутизатором». Что это значит? Выбирайте по умолчанию открытость, публично ставьте амбициозные цели и регулярно не справляйтесь с ними, а если не знаете, о чем говорить, – рассказывайте о пройденном пути.

Будьте открытыми по умолчанию

Вы должны по умолчанию делиться всем. Наглядный пример – отчет Google для совета директоров. Когда Эрик был CEO, он ввел практику, которой мы придерживаемся и по сей день. Каждый квартал команда составляет подробный отчет о состоянии бизнеса для совета директоров. В нем есть письменная часть (письмо совету), которая состоит из большого количества данных и инсайтов, касающихся бизнеса и продуктов, а также – слайды с данными и графиками. Последние используются руководителями производства (руководителями высшего звена, отвечающими за все производственные направления, включая Поиск, Рекламные объявления, YouTube, Android и т. д.) для проведения совещаний с советом директоров. Вполн объяснимо, что бльшая часть этой информации не предназначена для массового пользования. Но после совещания с советом директоров мы делаем то, что не является столь логичным. Мы берем материал, который показывали нашему совету, и делимся им со всеми нашими сотрудниками. Эрик показывает слайды – именно те, что были продемонстрированы совету директоров, – на собрании для всего персонала, а письмо совету рассылается всем по электронной почте.

Ладно, мистер Формальность, письмо мы отправляем не целиком. Так как оно содержит кое-какие данные, которыми не следует делиться с каждым сотрудником по причинам правового характера, мы передаем его юристам и нескольким сотрудникам из отдела коммуникаций, чтобы они просканировали текст и отредактировали отрывки, которые нельзя разглашать с юридической точки зрения. Вот здесь наш принцип «делитесь всем» сталкивается с возражением «но вы же не имеете в виду все, не так ли?». Каждый квартал гуглеры выделяют предложения и абзацы красным маркером смерти (в электронном виде, разумеется, – мы не используем бумагу для редактирования нашего письма). «Мы не можем оставить это в письме, – говорят они. – Что если это просочится? У нас будут проблемы». Или: «Мы не можем сказать этого сотрудникам, даже несмотря на то что это действительно так, и именно об этом мы говорили совету. Моральный дух коллектива может пострадать».

К счастью, люди, контролирующие данный процесс, понимают что под «делиться всем» понимается не «делиться всем, что не будет казаться скверным, если это вдруг просочится, и не оскорбит ничьих чувств». Это означает «делиться всем, за исключением очень маленького объема информации, которая запрещена законом или регламентом». А это большая разница! Вот почему мы обязуем всех, кто хочет убрать что-то из текста, обосновывать свои действия, и причины должны быть очень вескими. С тех пор как компания стала открытой в 2004 году, мы делились своим письмом для совета каждый квартал, и у нас никогда не возникало проблем с утечками информации. Причем никто не жалуется на то, что не знает о происходящем в компании. Или если жалуется, то мы отправляем такого человека почитать письмо для совета и посмотреть презентацию Эрика. В том, что мы делимся материалами, предназначенными для совета, есть дополнительное преимущество: качество. Люди неплохо выполняют свои задачи, когда они готовят материалы только для совета. Но они справляются просто на отлично, если знают, что материал будут читать все сотрудники компании.

Открытость касается не только коммуникаций с советом. Мы стараемся делиться буквально всем. Например, корпоративная внутренняя сеть Moma содержит информацию почти обо всех будущих продуктах, а на TGIF-собраниях демонстрируются презентации производственного отдела, включающие анонсы новых продуктов вкупе с демоверсиями и скриншотами крутых вещей, находящихся на стадии разработки. Для всех блогеров, которые любят строить догадки, что же замышляет Google на этот раз, попасть на TGIF-собрание является тем же самым, что выиграть золотой билет Вилли Вонки, потому что на наших собраниях мы делимся тем, что в большинстве компаний будут тщательно скрывать. Никто тайком не фотографирует скриншоты с задних рядов и не снимает трясущимися руками на видео демоверсии новых продуктов. Мы доверяем своим сотрудникам всю важную информацию, и они оправдывают наше доверие[150].

OKR – это еще один отличный пример прозрачности. Он включает личные Цели (Objectives, стратегические цели, которых нужно достичь) и Ключевые Результаты (Key Results – то, что позволяет отслеживать прогресс). Каждый сотрудник ежеквартально публикует свои актуальные OKR, благодаря чему любой может узнать о приоритетах своих коллег. Когда вы знакомитесь с кем-нибудь в Google и хотите узнать, чем они занимаются, вам достаточно зайти в Moma и посмотреть их OKR. Здесь вы найдете не просто название их должности и описание функций, а составленный ими отчет о том, над чем они работают и что их волнует. Это самый быстрый способ понять их мотивацию.

Все это, безусловно, начинается с самых верхов. Каждый квартал Ларри (так же, как и Эрик до него) публикует свои OKR и созывает собрание для всех сотрудников с целью обсудить их. Все руководители также публично обсуждают каждый свой OKR и его значение для команды. Они оценивают свою эффективность, сравнивая ее с показателями предыдущего квартала. Мы делаем это не ради шоу. OKR представляет собой реальные цели, сформулированные руководителями в начале каждого квартала, и оценки OKR за предыдущий квартал обычно содержат много красных и желтых отметок. Топ-менеджеры компании публично обсуждают, где и почему они допустили ошибки. (А топ-менеджеры вашей компании рассказывают во всеуслышание об амбициозных целях, которых они не достигли?) Когда люди по окончании таких собраний составляют собственные OKR, у них нет сомнений в том, какими будут приоритеты компании в следующем квартале. Все вышеперечисленное позволяет поддерживать согласованность в командах, даже если организация очень большая.

Будьте в курсе подробностей

Однажды Джон Сили Браун, бывший директор исследовательского центра Xerox в Пало-Альто, сказал: «Сущность человека заключается в том, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на них»[151]. Эрик любит применять данный принцип на практике, когда он идет по коридорам Google или других компаний, с которыми работает. Когда он встречает руководителя, с которым он достаточно давно не общался, то обмен любезностями непродолжителен. После вежливого приветствия он сразу переходит к делу: «Что у тебя нового в работе? У тебя есть какие-то вопросы? Как дела с отчетом, который ты должен мне прислать?» Он делает так по двум причинам: вопервых, это позволяет Эрику держать руку на пульсе в своей области, а вовторых, помогает ему понять, кто из руководителей, соответственно, держит руку на пульсе в своей. Если тот, кто несет ответственность за определенную задачу, не может за десять секунд перечислить все ключевые моменты, с которыми он имеет дело, то он непригоден для этой задачи. Подход к управлению, основанный на невмешательстве, больше не работает. Вам необходимо быть в курсе всех деталей.

У Эрика есть привычка помнить все, он знает обо всех отчетах, которые люди должны прислать ему, поэтому в его случае данный подход довольно эффективен. У Джонатана же не настолько хорошая память, и он записывает порученные задачи в раздел заметок в адресной книге телефона. А когда он случайно встречает какого-нибудь сотрудника, то улучает момент, чтобы просмотреть свой список, а затем спрашивает его, как продвигается та или иная задача.

Даже если вы задаете правильные вопросы, бывает довольно сложно докопаться до истинных деталей. Однажды, на заре карьеры Эрика в Google, Ларри и Сергей были расстроены какими-то проблемами, связанными с разработкой, и тем, как с ними справлялись некоторые руководители. Эрик выслушал часть их рассказа, а затем, как бы между прочим, заметил: «Ну, я говорил с ними и могу рассказать, чем они занимаются». После чего он начал описывать свой взгляд на происходящее в конкретной команде.

Ларри выслушал несколько предложений и перебил его: «Это не то, чем они занимаются. Вот чем они занимаются», – он перечислил несколько вещей, и Эрик понял, что Ларри был прав. Эрик был в курсе деталей, но Ларри видел общую картину. Лес всегда больше, чем деревья.

Как такое произошло? Эрик слушал менеджеров, которые в лучших традициях старались изо всех сил контролировать поток информации, поднимающийся снизу вверх (метод анализа и «выуживания» информации работает и в этом случае, потому что любой менеджер среднего звена знает о том, что он может отрицать свою вину на основании незнания последствий). Ларри же слушал инженеров не напрямую, а через применяемый им хитрый инструмент под названием «сниппеты». Сниппеты похожи на еженедельные отчеты о ходе работ, которые охватывают самые важные действия сотрудника за неделю, но в сжатом, лаконином формате – поэтому их можно написать за несколько минут или составить (в формате doc или в черновике письма) прямо на неделе. Установленного формата у таких отчетов нет, но в идеале они должны включать самые важные действия и достижения за неделю и вкратце сообщать, над чем работает сотрудник в данный момент. Сниппеты могут быть написаны как в виде шифра («структура SMB», «10 % списка»), так и в обычном стиле («завершил квартальный отчет», «начал отпуск с семьей»). Так же, как и OKR, они доступны всем сотрудникам. Сниппеты публикуются в Moma, где каждый может видеть отчеты остальных. И на протяжении долгих лет Ларри получал еженедельный сборник сниппетов от руководителей инженеров и производства. Таким образом, он всегда мог узнать правду.