Случайный билет в детство Стрелков Владислав

И тело ломит, а пальцы жжет, как и должно быть. Вот так, а во сне ничего не болело. Снов повелитель!

Говорят, что сны – отражение всего пережитого человеком за всю жизнь. Только что означает этот? Он о том, что когда-то произойдет. Даже во сне экстрим начался. Раньше мне не снились ужастики. Правда, этот сон кошмаром назвать нельзя. Раньше-то я отлично понимал все происходящее во сне и мог управлять им, а теперь и это изменилось. А как понять этот сон? Что он означает? И чего я так испугался? То, что у меня четверо детей? Девочка, два мальчика-близнеца и ещё девочка. Это хорошо, просто здорово. Всегда хотел иметь много детей. Только все как-то не складывалось, а тут…

М-да, та жизнь кажется какой-то бледной по сравнению с этой. Сплошной аттракцион с мощным выделением адреналина. Даже когда сплю.

Однако я узнал свою квартиру в Нижнем Новгороде. И как такая орава в тридцати восьми метрах разместилась? В тесноте, да не в обиде? И сколько я зарабатываю, чтобы большую семью содержать? Должно быть, хорошо. Может, я известный композитор или популярный музыкант, но точно не бизнесмен, не моё это. Жаль, что сон недосмотрен, а то точно бы знал – по какому пути идти.

Ладно, пора подниматься. Повернулся, спустил ноги на пол, поморщился. Действительно, будто уголь вчера разгружал, а не на гитаре играл. Все болит и не хочется ничего. Завалиться, что ли, и еще поспать? Можно утреннюю зарядку пропустить один раз, подумаешь, не сбегал и причина есть – устал. Хотя… нет, с таких мелких причин и начинается большая лень, так что надо вставать и бежать в спортгородок.

Солнце уже выглянуло из-за гор и теперь весело пускало зайчики от множества окон. Я припустил привычным маршрутом, радуясь утренней свежести. Сквозь кроны деревьев на дорогу падали солнечные лучики, а утренний птичий щебет мне что-то напоминал. Даже на шаг перешел, прислушиваясь. Все птахи, как сговорясь, чирикали очень знакомый ритм. Но мелодия никак не вспоминалась.

– Тара-тарам, тара-тара-тарарам, – начал подпевать я, – там-там-там-там-там-там…

Но ничего на ум не приходило. Видно, все музы после вчерашнего отрыва на дискотеке остались досыпать в моей постели.

На спортплощадке никого не было. Интересно, Тихомиров уже был тут, или ещё нет? Раз я почти весь путь прошел пешком, гадая – что за мотив чирикали птахи, то тогда можно пробежать по стадиону кружок, чтобы лучше разогреться, а там и дядя Миша появится. Интересно, почему Тихомирова нет? Может, случилось чего? В голову полезли нехорошие мысли. Не привиделись ли опять погибшие друзья, и не сорвался ли дядя Миша? Не запил ли опять?

А чего это я тут надумываю всякую дребедень? Может, он просто не смог, потому что на работу устроился, например. Или ещё какая-нибудь уважительная причина. Мало ли ещё причин? Огляделся и обнаружил, что, задумавшись, пробежал мимо турников и решил ещё кружок сделать, в максимальном темпе. Затем походил вокруг турников, восстанавливая дыхание, заодно оглядывая окрестности. Никого. Обалдеть! Из всего микрорайона зарядкой занимается один человек. Надо Савина на утренние пробежки подбивать, а то «трудовая мозоль» быстрей вырастет, да и в компании веселее. После турника на рукоход, потом на лавку качать пресс. Затем растяжка до невыносимой боли. Тяжело в учении, как говорится в пословице. Ещё бы удары поотрабатывать. Жаль, тут макивары нет или груши боксерской хотя бы. Принялся наносить удары ногой по стойке турника, стараясь ударить выше. Что интересно, боли в паху нет. Значит, хорошо растянулся.

Наконец мышцы начали гудеть. Можно бы ещё позаниматься, но скоро оговоренное с Савиным время, пора домой. Напоследок качнул пресс на рукоходе, затем сделал уголок, отсчитал минуту и, довольный результатом, побежал домой.

– Иди сразу в душ, спортсмен, – услышал голос мамы из кухни, как только зашел в квартиру, – потом завтракать.

После душа я уминал вкусную яичницу с луком и помидорами.

– А папа где?

– На службе, – вздохнула мама, – опять вызвали.

М-да, как изменилось все. В это время мы должны были уехать в Нижний Новгород, а тут…

Надеюсь, все у нас уладится, и мне удастся решить все проблемы.

– Чем сегодня займешься? – спросила мама, наливая мне чай.

– Я и Олег в город съездим. В «Динамо», котелок купим да погуляем немного.

– А, это для похода? – спросила мама и достала из серванта кошелек. – Вот десять рублей, хватит, надеюсь?

– Хватит. Если что, у меня ещё мелочью пара рублей осталась. – Помню, котелок стоил около пяти рублей, так что хватит и на него, и на погулять.

Пока ждал запаздывающего Савина, обещавшего зайти за мной, на гитаре подбирал мотив, услышанный у сквера. Опять ничего не выходило. Сыграл «Облади-Облада», «Алешкину любовь», и только потом, убедившись, что навык не пропал, а просто никак мотив вспомнить не могу, принялся перебирать струны, напевая под нос «Мой конь» пока не существующей группы Любэ. Когда закончил, то обнаружил в дверном проёме маму и Савина.

– Здорово! – выпалил Олег.

– Сереженька, может, гитару купить тебе? – спросила мама. – Хорошо играешь, мы заслушались даже.

– Успеется, мам. Пошли, Олег, – сказал я, злясь на себя. Нечаянно засветил песню любимой группы. Не хотел же плагиатиться на наших исполнителях.

Когда увидел подходящий автобус, то чуть не вскрикнул от удивления. Это был ЛаАЗ, четверть века такой не видал. Хотя и новый на вид, но все равно он казался мне выходцем из прошлой эпохи. Входил в него осторожно, как в раритет. Вид билетного аппарата умилил. Просто раньше было – сам подошел к кассе, бросил в прорезь пятикопеечную монету, повернул ручку и оторвал один билет. Хоть в автобусе были свободные места и ехать надо было прилично, мы все равно прошли на заднюю площадку и встали у заднего окна, тут удобно стоять и смотреть на убегающую дорогу. Я любил ездить именно тут. Автобус плавно тронулся, начало мягко покачивать. Лепота!

– Чего это у тебя такое счастливое лицо? – спросил Савин, облокотившись о поручень.

В ответ пожал плечами и улыбнулся. Как объяснить Олегу мое состояние? То, что я сейчас чувствую себя едущим в центр города на автобусе, который, будто машина времени, погружает меня в прошлое все глубже и глубже. Тут Савину надо объяснять сразу всё, с самого начала истории. Но не поверил бы он в моё попадание из будущего. Так что я лучше помолчу.

ЛиАЗ весело катил по проспекту, а я с интересом смотрел в окно. Мелькали знакомые с детства остановки: «Алмагуль», «Университет», «Весновка»… они совсем другие, как недавно видел, когда из аэропорта на савиновской машине ехал, но они сейчас мне больше нравятся. Такими, как сейчас.

На остановках выходили и входили пассажиры. Водитель внятно объявлял название следующей остановки, дразня мою память, а я мысленно торопил его: «Давай быстрей, вези туда».

– Следующая – Виноградова, – раздается в динамике. Это остановка наша.

До магазина спортивных товаров «Динамо» предстояло идти пешком, так как около него автобусных маршрутов не проходило, но находился он недалеко, всего пара кварталов по улице Советской. Сам магазин – обычная стекляшка, занимающая первый этаж жилого дома. Мы вошли внутрь, и я с интересом осмотрелся. Первое впечатление не такое, как в том гастрономе. Налево обувной отдел и одежда всякая, спортивной направленности, направо прилавки со всякими мелочами, типа эспандеров, гантель, хоккейных клюшек, лыж, прочие спортивные и туристские товары. И главное – все смотрится. Не так, конечно, как в будущем, но вполне прилично. Когда-то тут я покупал себе кимоно, когда начал плотно заниматься самбо, тут же выбирал кеды и спортивные костюмы нашего производства, маску и ласты, удочки и блесны…

У одного прилавка, что рядом с вещевым отделом, толпились люди.

– Что-то тут продают такое, – сказал Олег, – посмотрим?

Мы подошли ближе. Оказалось, тут очередь за кимоно. Вот это номер! Только об этом думал. Савин что-то подсчитал в уме и двинул меня локтем.

– Давай купим?

– На кой?

– Для занятий карате, конечно!

– Эко как! – удивился я. – Думаешь, надел и сразу крутым стал?

– А че? – обиделся Олег. – Можно начать, удары там всякие…

– Ты лучше утром пораньше вставай, – прервал я Савина, – и зарядку делай. А то скоро «трудовая мозоль» вырастет.

Тот непонимающе захлопал глазами.

– Какая ещё мозоль?

– Живот, – улыбнулся я, – вот такой.

И, как помнил, примерно показал размер будущей объемной части тела друга.

– Ну, тебя, – оттолкнул меня Олег, – не будет у меня никакого живота.

– Ага, – усмехнулся я, – если меня не послушаешь. Ладно, пойдем котелки смотреть.

И мы пошли вдоль прилавков. Я задержался у стойки с лыжами. Провел рукой по деревянной лакированной поверхности. Пластиковых лыж в продаже ещё долго не будет. Много чего не будет. Но ездить мы учились именно на этих лыжах. И ломали их много, так как горки тут ог-го-го! Крутые. Санок порой на сезон не хватало, не то что лыж. А клюшки? Я даже взял одну, с надписью «Динамо». В Нижегородской области делают, кстати. Клюшки тоже ломали пачками.

– В горы возьмешь, – съязвил Олег, – вместо посоха.

– Угу, от медведей отбиваться. – Я поставил клюшку обратно. – Пошли, вон, там котелки вроде.

Савин обозрел туристскую посуду и сказал:

– Чет-то они все какие-то… мелкие, что ли.

– Нормальные, – отвечаю и прошу продавщицу:

– Покажите мне, пожалуйста, вон тот котелок.

Получив требуемое, я хмыкнул – у меня имелся такой же. С ним я обычно на рыбалку с ребятами ездил. Двухлитровый, с толстыми стенками, округлый и с крышкой. Его вполне хватало, чтобы вскипятить чаю или сварить уху. Е-моё! Да я его тут, в «Динамо», и покупал. Вот так совпадение!

– Да ну-у-у, – протянул Олег, критически оглядывая дюралевое изделие, – не котелок, а каска фрицевская. Да и мал больно.

– Ничего ты не сечешь в этом вопросе, – отвечаю ему, – самое то!

– Что, то? Нас сколько будет? Класс целый!

– А ты что, огромный казан хотел купить? – усмехаюсь я. – Как носить такую тяжесть? А в этом котелке на трех-четырех человек хватит поесть сварить и воду для чая согреть, быстро причем.

– Ладно, – сдался друг, – только я другой возьму, а то будут говорить, что Савин в немецкой каске суп варит.

– Твоё дело, – отвечаю и обращаюсь к продавщице:

– Сколько он стоит?

– Четыре рубля двадцать копеек.

– А мне вон тот. – И Олег показал на полку.

– Этот четыре рубля стоит. Будете брать? – спросила продавщица.

– Минутку, – ответил Олег и повернулся ко мне, – у тебя сколько с собой бабок?

– Рублей двенадцать с мелочью, а что?

– Сейчас одиннадцатый час, сразу домой ехать неохота, давай в парк Горького сходим. Гульнем немного, в игровых автоматах поиграем, – и Савин похлопал по карману, где зазвенела мелочь, – а за котелками потом зайдём.

Как тут быть против? Помнится, мы много раз ездили отдыхать в парк. Аттракционы в Луна-парке, карусели всякие, колесо обозрения… здорово!

– Согласен.

– Мы позже зайдем, – сказал Савин продавщице, – погуляем пока.

Продавщица забрала у меня котелок и отошла.

Мы вышли из магазина. На углу перекрестка я увидел парк. Это же парк Двадцати восьми панфиловцев! Ноги сами понесли меня туда.

– Стой, ты куда? – схватил меня Олег. – Нам сюда.

И показал вниз по улице, идущей вдоль парка.

– Давай через парк пройдем, к огню сходим, – говорю ему.

– Давай, – пожал плечами Савин, – только попьём газировки.

Он показал на три аппарата, стоящих на углу магазина «Динамо». День обещал быть жарким, и пить уже хотелось. Подошли ближе. Из трех аппаратов работал только один, но в его проёме стояли три стакана.

– Монеты у тебя есть? – Савин сунул руку в карман. Я тоже зазвенел мелочью, отыскивая трехкопеечные монетки. Пока отбирал монеты, Олег уже намыл в мойке стакан, поставил его и бросил монетку. Аппарат коротко прозвенел скачущей внутри монеткой, хрипнул и выдал порцию сиропа, затем с шипением наполнил его газированной водой. Следом стакан поставил я.

Как же вкусно! Жаль, но такого в будущем уже не будет. Все эти напитки – кока-колы, пепси, спрайты… это все не то. Я пил четвертый стакан.

– Это называется – дорвался, – хмыкнул Олег, глядя на меня. – Ты так воду смаковал, совсем как мой папа, когда коньяк пьет.

– Вкуснота, – довольно говорю, – выпил бы ещё, но монеты кончились. Ладно, пошли.

Мы стояли у мемориала довольно долго. Здесь удивительная прохлада и тишина, такая, будто мир в этом местечке замер, затаился в скорби. Все тут говорило – прислушайся, и ты услышишь грохот боя, а люди, воплощенные в граните, закрывшие собой путь к столице, вновь рванутся навстречу смерти. А за ними кремлевская стена…

Когда-то, ещё курсантом, вот так же стоял и смотрел на Вечный Огонь, а в голове сами собой рождались строки: «Я в пламени живу давно…»

– За нами Москва! – тихо прочитал Савин. – А ведь наши были, здешние.

– Да, – киваю я, – дивизию формировали тут, в Алма-Ате, и сразу же на передовую.

– Цветов много, – произнес Олег.

Да, цветов много. Пока мы тут стояли, несколько человек положили гвоздики к Вечному Огню. Цветы лежали почти по всему периметру гранитной плиты. Савин тронул за руку:

– Слушай, а ведь твой дед воевал, он тебе рассказывал о войне?

– Нет, – качаю головой, – не любил он о ней говорить.

– И мой тоже, – вздохнул друг.

Мне было девять лет, когда умер дед, но я хорошо его помню. Он был веселым, общительным, много историй рассказывал, сказок, но всегда замолкал, когда я про войну спрашивал. Взгляд при этом у него грустный становился. И уже только потом понял – почему. Я не был на войне, но знаю – кто смерти в глаза посмотрел, о войне рассказывать не любит. Даже ребята из нашего отряда, что побывали в Чечне, не распространяются об этом. Все больше о снятиях стресса и о последствиях после него. Сейчас думать об этом почему-то не хотелось.

– Пойдем?

Я повернулся и пошел к зданию Дома офицеров. Мы прошли вдоль него, затем спустились к остановке. Ждали совсем недолго. В сторону парка Горького шли почти все маршруты. Первым подошел двенадцатый троллейбус. Сели, бросили в кассу по четыре копейки и, взяв билеты, прошли назад, но не к заднему окну, как обычно, а уселись на последнее свободное сиденье.

– Кстати! – Я достал деньги и отложил четыре тридцать в другой карман джинсов. Олег вопросительно поднял брови.

– На всякий случай, – пояснил я, – вдруг в парке увлечемся и потратим все.

– Дельно, – согласился Савин и тоже отложил часть денег. Подсчитав остальное, хмыкнул:

– Ну и гульнем! У меня восемь с мелочью.

– У меня почти также.

Удивительно для меня, привыкшему к значительно большим суммам, что на без малого десять рублей можно хорошо отдохнуть в парке Горького, посетив каждый аттракцион раз по пять, при этом пить ситро из автоматов и прохладный квас из бочек, который казался самым вкусным напитком на свете.

– Остановка «Парк Горького», конечная, – прохрипел динамик.

Мы поднялись и вместе со всеми пассажирами вышли на площадь перед большой аркой – входом в парк. У арки купили по мороженому в бумажных стаканчиках с деревянными палочками и двинулись в сторону аттракционов.

Я шел и наслаждался вкуснющим мороженым, давно такого не ел. А вокруг такая красота! Газоны выложены затейливым орнаментом из цветов, кусты фигурно подстрижены, а где-то в глубине парка играет музыка и слышится смех отдыхающих. Тенистая аллея вывела к большому пруду, в котором катались на лодках и катамаранах отдыхающие, а на той стороне виднелось множество аттракционов. Мы прошли через арочный мост, за которым на небольшой сцене играл духовой оркестр, и свернули к Луна-парку.

«Ромашка», затем «Горки», после «Лебеди»… На руках целый рулон билетов, почти на все аттракционы, что тут имелись. Я жмурился будто от солнца, скрывая свой восторг. Казалось, что я не испытывал подобного, даже когда вообще впервые попал в Луна-парк. И хотелось повторить ещё и ещё раз, подобно малышу, которого мы видели на простенькой карусели. Он вцепился в ручки, торчащие из пластикового коня, и никак не хотел с него слезать, а родители, не зная, как ещё успокоить своё чадо, вздыхали, отправлялись к кассе и вновь покупали билет.

Я был как тот малыш, а Олег за его родителей. Он тянул меня с очередного аттракциона дальше, что-то бурча под нос. Билетный рулон, по его мнению, никак не кончался, а вот по-моему… я бы еще билетов взял на повторный круг. Савин немного успокоился на «Автодроме», когда мы в разные машинки сели. Весело рулили. Друг старался протаранить меня, я уворачивался. Множество машин больше мешали друг другу, но мне, имевшему в будущем опыт вождения, удавалось избегать столкновений, хотя именно в этом был свой смак. Под самый конец я проскочил между двух машинок, Савин, гнавшийся за мной, в этот просвет не вписался и… в результате получился отличный затор из всех машин аттракциона. Они пытались разъехаться, но ничего не выходило. Я единственный катался вокруг этой кучи и смеялся над Савиным, который оказался аккурат посередине.

– Здорово у тебя удирать получалось, – сказал он мне на выходе. – В следующий раз я догоню.

– Так давай повторим? – прищуриваюсь я.

– Не-е, – замотал головой Олег, – потом как-нибудь, сейчас к игровым автоматам пошли. Я тебе уже давно про них говорю, а ты будто не слышишь.

Действительно, Савин говорил что-то о них, но я, на волне восторга, пропускал все мимо ушей. И чего такого в этих игровых автоматах? По сравнению с компьютерными играми будущего, даже жалким подобием не назвать. Но до них ещё лет двадцать. Эх… даже немного взгрустнул о грядущих временах. Не об играх, конечно.

– Хорошо, – согласился я, – пойдем к твоим автоматам, но ещё на два аттракциона билеты есть – «Комната страха» и «Колесо обозрения».

– Ладно, – вздохнул Олег, – потерплю ещё немного. Пошли пугаться.

Большой шатер «страшной» комнаты находился недалеко от входа в Луна-парка. Выстояли небольшую очередь, наблюдая за посадкой в двухместные тележки, которые потом заезжали в шатер, а изнутри слышались испуганные возгласы, взвизгивания и какой-то нервный смех. Честно говоря, я почему-то совсем не помню, что там, но представляю. Наверняка ерунда какая-нибудь. Вот уж меня бесполезно пугать, навидался за ту жизнь всякого.

Наконец подошла наша очередь, мы уселись в тележку, и она медленно въехала в темноту шатра. Перед занавесью я зажмурил глаза, чтобы после яркого солнца хоть что-нибудь видеть в темноте. Сразу за занавеской что-то рядом затряслось, будто костями зазвенело. Глянул и заржал. Рядом дергался скелет, до того комичный и нелепый… я костяки достаточно навидался, но этот за настоящий принять даже с натяжкой сложно, хотя для простого народа достаточно.

Когда я заржал, то Олег аж подпрыгнул.

– Ты чего? – завертел он головой и мелко-мелко заморгал. В отличие от меня, он глаз заранее не закрывал и скелет не сразу увидел.

– Чего орешь? Напугал.

Это только добавило мне смеха, а ещё от следующей жутко страшной фигуры, на Кощея похожей. Этим только маленьких детишек пугать. Савин потихоньку тоже захихикал. Тележка петляла между «очень страшных пугал», которые подсвечивались красным светом и при проезде начинали дергаться и выть, пугать, значит. Но видно кого-то пугали, так как взвизгивания раздавались впереди и сзади нас, только мы смеялись в этом царстве ужаса.

– Это не страха, а смеха комната, – хихикал Олег. – Ржем, как идиоты…

Впереди чуть посветлело, видимо, конец аттракциона…

– Ой! – вскрикнул и съёжился Олег.

И тут же кто-то мне дал легкий подзатыльник. От неожиданности не испугался, даже не вздрогнул, но реакция последовала. Видно, рефлексы, наработанные в прошлой жизни, уже прочно прописались в детском теле. Рука выстрелила в сторону того невидимого пугала, кулак попал в чье-то тело, кто-то болезненно вскрикнул, и тут нас вынесло наружу.

– Что это было? – заморгал от яркого света Савин.

– Дружеский подзатыльник, на прощание.

Выскочил из тележки и, буквально выдернув друга из нее, потащил Олега прочь. Это я на всякий случай, ведь хороший удар вышел. Забежал за билетную кассу и из-за неё посмотрел в сторону шатра.

– Что случилось? – Савин непонимающе оглядывался. – Что за спешка?

– Смотри, вон, – я показал на дверь с надписью «Служебный выход». Из нее вышел мужчина и вывел… ниньзя, по крайней мере вся одежда была точно как на легендарных японских убийцах. Ого, кого я уделал! – мелькнула первая мысль. Понятно, что в этом наряде его в темноте не разглядеть, и задача его в аттракционе была – напугать напоследок. Вот и напугал, на свою голову.

– Вот, черт, – изумился друг, – это же… как его? Нинжа! Во! Я по видео смотрел…

– Ниньзя, – поправил я.

Мужик в черной одежде массировал грудь и глубоко дышал. Тот, что помогал выйти, что-то спросил, затем снял с пострадавшего черную шапочку и принялся обмахивать ею.

– А чего это он? – тихо спросил Олег.

– Это я нечаянно сдачи дал.

– Сильно ты его, – хмыкнул Савин.

Это мужику ещё повезло. Я, похоже, в солнечное сплетение попал, а если бы ниже. А если бы вообще, я был в своём теле… то есть как в той жизни, то «скорую» бы пришлось вызывать. Тут у меня пока удар не такой. Представил себе аналогичный удар Паши Легких или Андрюхи Любшина… бр-р-р. Труп бы сразу был, с дыркой в грудине.

Пострадавший пришел в себя, и оба мужика, выйдя на площадку, принялись внимательно оглядывать отдыхающих. Не думаю, что тот меня смог запомнить. На всякий случай, мы быстро вышли из Луна-парка и направились к колесу обозрения.

У каждого аттракциона были таблички: «С мороженым и животными вход воспрещен», но на колесо обозрения мы все-таки мороженое пронесли. Я протягивал билеты, а Олег прятал его за моей спиной. Холодное лакомство было уже в вафельных стаканчиках. Оказывается, именно такие больше всего любил Олег, поэтому мы взяли по два. Будем сидеть и смаковать, пока колесо делает один оборот.

Кабинки на аттракционе представляли собой маленькие беседочки с четырьмя местами, небольшим навесом, который от солнца только-только закрывал. В середине округлые поручни, с помощью которых можно было поворачивать кабинку. Колесо вращалось очень медленно. Мы поднялись только на половину высоты, как съели по мороженому. Оставшееся уже начало таять, и поэтому пришлось есть и его.

Савин облизал пальцы, потер ладони, довольно откинулся на кресле и посмотрел вокруг.

– Лепота!

Мы уже поднялись на самую вершину. Вид действительно потрясающий. Ветерок немного сильней, чем внизу, даже кабинку раскачивает. Заметил, что Олег хоть и вида не подает, но в поручень вцепился.

– Ты чего, – улыбаюсь я, – высоты, что ли, боишься?

– Не-а, – протянул он, но по виду понятно – побаивается. На меня с прищуром глянул: – А ты, я вижу, весь страх потерял. Бьёшь всех, кого ни попадя. Нинжу, тьфу ты, то есть ниньзю, чуть насмерть не зашиб. Чудишь до полного изумления. И ведешь себя, будто лет двадцать в парке не был. Ведь ходили сюда на прошлых выходных.

Савин на пять лет ошибся, но в корень зрит. Рассказать ему все, что ли? Или не стоит?

– Мальчики!

Я обернулся – в соседней кабинке сидели четыре симпатичные девчонки. Они перед нами на аттракцион проходили. Сейчас красавицы чему-то смеялись и на нас поглядывали.

– Мальчики! – повторили они и замахали ладошками.

Я чуть довернул кабинку, помахал в ответ и послал воздушный поцелуй.

– Так-так, – пошутил Савин, – у Ромео оказалась сущность Казановы. А как же Марина, а?

Я сделал выразительные глаза Олегу.

– Это простая вежливость, причем тут Казанова?

Но тот не унимался:

– Надо же какой типчик, юбку не пропустит!

И запел:

– Если б я был султан…

– Олег, – я прервал его и, состроив на лице грозное выражение, демонстративно посмотрел вниз, – ты летать умеешь?

– Молчу, молчу. – А у самого рот до ушей.

Девушки вышли первыми и, поглядывая на нас, ушли к Луна-парку. Савин, видно на всякий случай, схватил меня за руку и потащил к центральному входу в парк, где был нужный ему павильон. Черт бы побрал эти игровые автоматы! Я бы ещё кружок сделал по аттракционам, с девушками за компанию. Денег только четверть потратили. Даже в «Комнату страха» еще раз бы сходил. Интересно, там до сих пор подзатыльники на выходе раздают, или нет? А ещё зоопарк рядом, можно туда сходить. Но Олег целеустремленно двигался к своей сегодняшней идее-фикс. Ладно, раз обещал, значит, надо идти.

В павильоне нас встретила какофония писка, музыки и всяких фантастических звуков. Справа, сразу за кассой, стояли игровые автоматы для самых маленьких – всякие машинки, самолеты, космические корабли, которые, после того как бросали монету, начинали покачиваться и издавать смесь музыки, жужжания, стрельбы и милицейской сирены. В них сидели счастливые малыши, и было видно, что их родителям придется менять мелочь не раз.

Народу много, даже тесновато, кажется. Популярное место, что говорить! Мы наменяли в кассе монет по пятнадцать копеек и заняли очередь сразу к нескольким автоматам. «Морской бой» – самая популярная игра, и народа, желающего быть удачным подводником, много. Поэтому, заняв очередь, мы прошли в глубь павильона. «Викторина», «Танкодром», «Воздушный бой»… все игры такие знакомые. Сами аппараты кажутся мне убогими, нелепо простыми. Слишком уж я избалован техникой будущего. Мониторы видеоигр «Магистраль», «Городки» и «Авторалли» больше на иллюминаторы похожи, и изображение мутное, однако это, кроме меня, никого не смущает, играют с азартом и не раз. Хороший доход идет от игровых автоматов. Пятнадцать копеек, и всего две минуты удовольствия.

От «Снайпер-2» отошли три пацана, мы как раз мимо проходили, поэтому первыми оказались. Я быстро осмотрел этот агрегат для стрельбы. Весь в пластике под дерево, стекло почему-то все в отпечатках от рук, видно пытались сквозь руку стрелять. Двадцать горящих мишеней в три ряда. И ружье, подобное воздушному, только жестко закреплено на упоре. Просто так в руки не взять.

– Давай, – сказал Олег, пропуская меня, – покажи класс.

Я пожал плечами. Класс показать? Это даже на упражнение номер один не катит. Непривычно. Приходится причудливо перемещаться, буквально по сантиметру, а все из-за упора. Но, приноровившись, последовательно погасил все мишени. Аппарат весело зажужжал и загорелась надпись «Призовая игра». Вновь прошелся по мишеням. Савин удивился, вот только чему? Детский лепет какой-то. Уж настрелялся я за годы службы, а боеприпасов сколько сжег…

Стрельба Олега потянула на троечку, осталось не погашено шесть мишеней, и призовой игры, естественно, не было. Как не было желания повторить ещё. Рядом освободился аппарат «Авторалли-М». На нем можно вдвоем играть. Бросили монеты и началось…

М-да, Need for Speed восьмидесятых. Не впечатлило, и повторять эту игру я тоже не захотел. Перешли к толстому столу со стеклянным колпаком под названием – «Баскетбол». Тут все просто. Множество углублений с номерами, в которых есть ударники, и кнопки, на которые надо нажать быстрей соперника, чтобы мяч, упавший в этот паз, в корзину соперника залетел.

– Сыграем?

– Начали!

Монету в прорезь, и игра началась. Мяч скакал непредсказуемо. Лупим по кнопкам, стараясь успеть первыми. Тут время не ограничено, игра идет до выигрыша одного из игроков. Олег злился, на кнопку с нужным номером я первым успеваю нажать.

– Ещё, – потребовал он, когда игра закончилась чуть ли не в сухую.

– Давай.

Ещё пятнадцать копеек проваливаются в прорезь. Не игра, а битва, точней барабанная бойня. Немудрено, что все кнопки такие протертые. Тресь! Тресь! Тресь! Я по кнопкам, будто по макиваре луплю. Савин победно щерится – он ведет в счете. Почему я не успеваю? В первую игру все нормально было, постоянно Олега опережал, причем намного.

– Один-один, – радуется он. – Давай ещё, на чемпиона?

– На суперчемпиона. Бросай монету.

И вновь битва. Но в этот раз не колочу по кнопкам. Угадываю по траектории, куда упадет безумный мяч, и спокойно нажимаю кнопку. Странно, но именно так я и выиграл, хотя и с маленьким перевесом. Подмигиваю Савину:

– Я суперчемпион!

– Ладно, чемпик, – говорит тот, – пошли, наша очередь подходит.

Аппарат зеленого цвета, с нарисованными кораблями и циферблатами. В центре перископ с рукоятками и окошки, в которых можно следить за ходом игры. Савин приклеился к перископу и смешно ворочает телом. Прш-ш-ш, – это так торпеда шумит. Бежит огонек по нарисованному морю. Кораблю на горизонте деваться некуда, хриплый грохот, имитирующий взрыв, и силуэт медленно «тонет», но появляется новый, и вновь бегущий огонек… Это похоже на отстрел тарелочек, корабли в игре идут как на убой, и Олег всех топит.

Савин отыграл два раза, причем с призовой игрой. Прям как я на «Снайпере».

– Ну, ты просто морской волк!

– А то! – На лице друга счастливое выражение, называется – дорвался. Наверное, я так же на аттракционах выглядел.

Теперь моя очередь топить корабли. Но получается не очень. Транспорты как заговоренные. Уворачиваются они, что ли? Или капитаны опытные. Торпеды все мимо проходят. Попав всего один раз за игру, я почесал макушку и отправил в прорезь аппарата вторую монету. Савин что-то там шепчет, но его не слышу. Я уже не здесь. Кажется, даже покачивает и морем пахнет. Силуэт транспорта вползает в зону поражения. Пуск! Лодку заметно толкает. Торпеда вышла и теперь чертит смертельную прямую… бабах! Есть попадание! Срочное погружение! Курс двести, глубина…

– Серега!

– Что? – я отрываюсь от аппарата и обнаруживаю, что народу заметно убавилось.

– А ты не почувствовал?

– Нет, а что?

– Землетрясение. Тряхнуло пару раз. Правда не очень сильно.

М-да, так увлекся, что не заметил. Огляделся – интересно, а почему персонал не стал выводить людей из здания, ведь должен. Хоть тут все здания сейсмоустойчивые, но порядок есть порядок. Из павильона вышли почти все, только некоторые остались. Такие, как мы. Увлеченные. Впрочем, землетрясения тут явление частое. Многие привыкли, некоторые просто не замечают. Ночью тряханет, так просто перевернутся на другой бок и дальше спать, а то и вовсе не просыпаются. Только утром узнают и плечами пожмут – ну было, и фиг с ним.

Толчки больше не повторились. Савин, пользуясь тем, что народу в павильоне мало, радостно потирает руки, видно надеясь поиграть без очередей. Но я тяну его на выход. Землетрясение не шутки. Тут срабатывает навык из прошлой жизни – при катаклизме надо покинуть помещение.

– Ты че, куда? Давай ещё немного! – Теперь мы ролями поменялись, он похож на того малыша, а я на родителей. Ему, как и остальным, уже возвращающимся обратно, плевать на все. Привыкли. Но есть один аргумент – время. Я сам с удивлением обнаружил, что уже полпятого. Пять часов пролетело незаметно! А нам в магазин надо. Домой ехать потом…

– Время, Олег, на часы глянь.

– Ну-у-у, – возмущается он, но все же идет на выход.

На площади влезаем в троллейбус, хотя ехать всего ничего. Пять минут шагом, но от той остановки ещё по улице в горку подниматься. Мы не особо напрягались, однако ноги немного гудят.

По Карла Маркса еле плелись, хоть уклон совсем мал. Видно, жара на нас действует. В парке мы пили газировку и квас, потом в туалет не раз бегали, но пить постоянно хотелось. Но у «Динамо» Олег сразу направился к аппаратам с газ-водой. У них стояли два пацана, на вид чуть младше нас. Один пил газировку, второй промывал стакан. Затем он поставил его под кран и бросил монетку. Аппарат проглотил её и… тишина.

– Э! – возмутился мальчишка, – копейку зажал!

И ударил по корпусу агрегата рукой.

– Ай, – затряс отбитой кистью.

Савин в этот момент почему-то очень выразительно на меня посмотрел. Я пожал плечами и треснул кулаком о монетоприемник.

Хр-р-р-р! – полилась в стакан вода.

– Ух ты! – изумились пацаны. – С сиропом налило!

Действительно, вместо простой газированной воды аппарат налил ситро.

– Это компенсация за задержку, – прокомментировал Савин и показал мне большой палец. – У меня только три монеты по копейке. Я тоже с сиропом хочу, так что будешь аналогично дубасить.

– У меня всего одна, – после осмотра мелочи сказал я.