Следующая остановка смерть. Врата скорби – 3 Афанасьев Александр

На следующий день. Чертвелл-хаус. 12 Лэдбрук Терас, Белгравиа, Лондон. 20 июня 1941 г.

Информация о массированном нападении на Порт-Саид застала премьер-министра Соединенного Королевства, сэра Уинстона Спенсера Черчилля, седьмого герцога Мальборо в собственном доме, Чертвелл-Хаус, в Белгравии. Этот район в Лондоне – считался самым престижным, был огорожен стеной по всему периметру и отдельно охранялся и патрулировался полицией…

Это было утром, тогда еще линии связи работали не так как сейчас. И никто не осмелился нести Премьер-министру Англии непроверенную информацию. Поначалу даже не поняли всего масштаба катастрофы – была информации о нападении группы боевиков на порт, подумали. Что это – очередная выходка махдистов, братьев – мусульман, или сепаратистов из тайных организаций, террором добивающихся выхода Египта из Британского содружества, потом – прошла информация о том, что Порт – Саид обстрелян корабельной артиллерией. Потом, почти сразу же – прошла информации о том, что команда на одном из Кораблей Его Величества взбунтовалась и открыла огонь по городу и порту (!!!). Это заставило Морских лордов побелеть от ужаса, а чиновников из Министерства иностранных дел – отложить в сторону уже заготовленную ноту России. Все это отдавало отчетливым инфернальным душком… британская команда на военном корабле, ни с того ни с сего взбунтовалась и обстреляла британский же стратегический порт. Верилось в это не больше, чем в истории Герберта Уэллса29 про марсиан, жаждущих человеческой крови. Потом – пришла информация о том, что порт поврежден намного серьезнее, чем это можно было предполагать, на рейде подорваны и затоплены сразу несколько судов, и как минимум на месяц Порт Саид недееспособен. Потом – пришла информация о том, что некая банда напала на порт, атакуя на рыбацких доу (!!!), кроме того – перестрелка была и на берегу, и в ней пострадали британские военные. И лишь когда пришло сообщение о налете на топливохранилище, о том, что уничтожен стратегический запас нефти, и все горит до сих пор – стало понятно, что…

В общем, надо докладывать.

Никто из морских лордов докладывать не решался. Вперед – пустили Элизабет Лейтон Нил, личного секретаря и ассистента Премьера, которая, помимо прочего, стенографировала воспоминания и художественные произведения сэра Уинстона. Можно было надеяться, что сэр Уинстон не впадет в ярость…

Несмотря на то, что миссис Нил была женщиной – она осмелилась войти в ванную комнату, где сэр Уинстон принимал ванну. Сэр Уинстон был человеком невысоким, а ванна, старомодная чугунная ванна – была по современным меркам просто огромной. К ней был подведен только один кран, с холодной водой, горячую же – наливали из ведра, которое нагревали на специальной печи до состояния кипятка. За этим – должен был наблюдать слуга, который и стоял в ногах ванны. Такие ванны – появились лет сто назад, и с тех пор ничего не изменилось: сэр Уинстон уважал традиции и не видел потребности ничего менять. На краю ванны – лежал термометр, которым сэр Уинстон измерял температуру воды, над водой, обильно покрытой пеной – виднелась лишь его голова, мокрая и унылая. Сейчас он еще больше походил на британского бульдога, как его с уважением называли и друзья и враги. Что же, не самая худшая кличка…

– Миссис Нил? Я вас не ждал – сэр Уинстон ничем не выдал удивления по поводу появления своего секретаря, в его глазах был только вопрос – впрочем, если вы уж здесь, думаю, мы поработаем над «Речной войной»30, если вы не возражаете…

– Сэр… – миссис Нил оглянулась в поисках, на что бы присесть, но не нашла – боюсь, у меня плохие новости…

– Ну… хорошие новости сейчас дефицит… – ободряюще сказал сэр Уинстон – даже роскошь. Итак?

– Сэр, произошло серьезное нападение на Порт Саид. Многочисленные жертвы.

Сэр Уинстон иронично поднял брови

– Вот как?

Затем он взял термометр, посмотрел на него.

– Джек! – недовольно сказал он – температура упала уже на три градуса! Принеси еще кипятка…

Слуга – подхватил оцинкованное ведро и вышел

– Садитесь сюда, миссис Нил – сэр Уинстон показал мокрой, в пене рукой на край ванны – только не свалитесь в воду. И рассказывайте…

Миссис Нил, как смогла, рассказала то, что понимала об этом сама. Сэр Уинстон слушал.

– Мда… – сказал он, когда выслушал рассказ до конца – а Их лордство, полагаю, постеснялся зайти….

Сэр Джон Каннингэм, первый морской лорд Адмиралтейства – топтался перед дверью ванны и ждал новостей

– Сэр если желаете, я немедленно приглашу его.

Открылась дверь. Слуга внес кипяток в ведре.

– Нет… Полагаю, что это будет излишним.

По выражению лица сэра Уинстона и по его «юмору с холодком» – миссис Нил поняла, что сэру Джону конец, Первым морским лордом ему осталось быть недолго. Он кстати не совсем соответствовал этой должности. Квалифицированный штурман, начальник штаба (директор по планированию) Адмиралтейства на протяжении более десяти лет. Но в отличие от его предшественника, адмирала, сэра Эндрю Брауна-Канингэма, первого виконта Канингема – он ни разу не командовал ни одним кораблем в сражении. А сэр Уинстон, сам чрезвычайно храбрый человек – таких людей, бухгалтеров войны – не уважал…

– Лейте, лейте Джек – сэр Уинстон пошевелил ногами – вода остывает. А вы, миссис Нил, распорядитесь, чтобы подготовили машины. И да… пришлите сюда суперинтенданта Дауби…

***

В отличие от той же России, где терроризм и политические убийства стали зловещей нормой – длительное время в Лондоне, столице Великобритании было тихо. В одна тысяча девятьсот пятом году – Лондон впервые столкнулся с террористами: литовские анархисты – революционеры ограбили банк, были обнаружены и открыли по бобби, безоружным британским полисменам шквальный огонь из Маузеров. Следующий всплеск вооруженного насилия – самое начало двадцатых, подавленный большой кровью Дублинский мятеж, и первое появление вооруженных католических террористов, готовых убивать и убивать. Но бобби – по-прежнему были не вооружены и считали это нормальным. Считалось, что владение оружием есть искусство, искусство сложное в освоении, и подготовка, которые получают полицейские – совершенно недостаточна, чтобы доверить ей оружие. Долгое время – практически не охранялось британское правительство, практически не охранялся Король. Его выезды – проходили в небронированном удлиненном Даймлере, в котором, будто специально для удобства снайперов была поднята крыша и увеличена площадь остекления. Машину – сопровождал эскорт, сначала конный, потом авто-мотоциклетный, в который входили офицеры полков Телохранителей, прекрасные солдаты, но мало чего соображающие в искусстве охраны. В центре Лондона – не было значительных сил с современным оружием, готовых отразить нападение. Премьер-министр и члены Кабинета передвигались в небронированном транспорте с минимальным эскортом. И лишь недавний налет на Букингемский дворец и бойня в самом центре Лондона – заставила принимать экстренные меры. В числе прочего – пришлось заменить автомобиль сэра Уинстона. Теперь – вместо раритетного Роллс-Ройса образца 1925 года – он передвигался на бронированном Даймлере, который ненавидел, и с прикрытием в виде специальной группы вооруженных констеблей из спешно созданного Отдела государственной охраны в Полиции Лондона. Впрочем, охрана высших должностных лиц Британии и сейчас страдала поверхностностью: любой из специалистов ЕИВ Личного Конвоя указал бы на десяток – два ошибок.

Суперинтендант Дауби, бывший инспектор управления по борьбе с особо опасными криминальными проявлениями (the Sweeny) Скотланд-Ярда, а ныне начальник охраны Премьер-министра – встречали сэра Уинстона, уже одетого – на подъездной дорожке Чертвелл – Хауса вместе с миссис Нил. Первый морской лорд, адмирал Каннингэм – показываться на глаза не решился и поехал в адмиралтейство.

– Вы всех обзвонили, миссис Нил? – спросил сэр Уинстон, проверяя, как сидит на нем старомодный британский котелок

– Да, сэр, всех. Они ждут вас.

– Отлично. В таком случае – возвращайтесь на Даунинг Стрит и приступайте к работе.

– Сэр…

– Ваша работа на сегодня – до пятичасового чая говорить всем о том, что меня нет. Я умер. Пропал. Играю в гольф. Утонул в Темзе.

– Но сэр, если Его Величество Король… Государственный совет…

– Государственный Совет? – сэр Уинстон произнес это слово с такой иронией, как будто речь шла о школе для мальчиков – миссис Нил, десяток трусов не заменят одного смельчака, даже собравшись вместе. Их мнение я знаю наперед по-любому вопросу, мое присутствие там совершенно не обязательно. Что касается Его Величества – полагаю, будет неправильно докладывать о ситуации, не предлагая никаких решений. В конце концов, чтобы узнать новости, Его Величеству достаточно купить газету. Вы все поняли?

– Да, сэр.

– Вот и отлично. Поехали, Чарльз… – сэр Уинстон устроился в машине

– Куда, сэр?

– Солун сквер…

Суперинтендант кивнул и закрыл тяжеленную дверь машины.

***

Мало кто из тех, кто анализировал причины и обстоятельства налета на Порт Саид – что по горячим следам, что впоследствии – связали этот налет с работами над первой британской атомной бомбой в Портон-Дауне.

А напрасно.

Между этими двумя событиями – существовала прямая связь, хотя понять ее мог не каждый. Понять ее мог лишь тот, кто мыслил широко, геополитически, мыслил категориями Великой игры, которая одних возводила к вершинам славы, а других – низринула в бездну. Просто эту связь – надо было уловить и понять.

Русские – тоже должны были овладеть ядерным оружием, энергией распада атомного ядра в ближайшее время, в течение нескольких ближайших лет, самостоятельно или с помощью немцев. Неважно. Вторая мировая война – должна была начаться сразу после того, как одна из сторон накопит ядерный арсенал. Который сочтен достаточным для того, чтобы нанести противнику полное и окончательное поражение, выжечь его землю ядерным огнем. Беда была в том, что Россия и Великобритания находились в слишком разных географических условиях – и этим же было частично обусловлено то, что Англия постоянно нападала нас Россию.

Британская империя по размерам мало уступает Российской – но она намного более уязвима. Ее метрополия – не более чем маленький остров в океане. Ее спасение – содержание мощнейшего флота, способного разбить даже коалицию держав, собравшихся против нее. Но сейчас, в новой геополитической реальности – один стратегический бомбардировщик с атомной бомбой, прорвавшийся к цели – мог нанести неприемлемый ущерб. Всего один бомбардировщик, всего одной бомбой.

Поэтому – Британия практически была обречена на то, чтобы напасть на Россию первой. Просто чтобы иметь хоть какие-то шансы на победу – при отражении нападения шансов не было. Вопрос в том, когда. Все аналитики говорили – не позднее начала сорок девятого года.

Налет на Порт Саид – преследовал сразу несколько целей. Первая – по возможности вызвать ПРЕЖДЕВРЕМЕННОЕ нападение. Русский император сделал ход, достойный гроссмейстера. Его противников был не Король, сильно постаревший и напуганный налетом на Букингемский дворец (который тоже не просто так произошел). Его противником был сэр Уинстон Черчилль, бывший военный министр, ненавидящий Россию лютой ненавистью британского аристократа. Сейчас он был обречен – либо объявить войну, либо потерять популярность и проиграть следующие выборы. Война будет, повторяю – ПРЕЖДЕВРЕМЕНЕНОЙ. Да, флот Британии все еще сильнее русского. Но вот если брать русский и немецкий флоты – уже навряд ли. К тому же – они новые, современные, средний возраст кораблей намного ниже, чем британских. Британия может победить на море – но на суше она не победит. Русские – построили стратегический воздушный флот, немцы – большое количество торпедных подлодок, и даже, кажется ракетных. САСШ – не поддержат Британию как в прошлый раз, это уже очевидно. Одна атомная бомба, даже две, даже три, доставленные к целям в России тоже ничего не решат – просто Россия слишком велика. Слишком велика, чтобы даже десяток атомных бомб, которые только разрабатывались – мог принести ей серьезный вред. В этом то и заключалось стратегическое преимущество России, то, из-за которого британские политики и геополитики приходили в неистовство – ее грандиозные размеры. Она была опасна – и при столкновении «сейчас» почти гарантированно выигрывала войну. В условиях глобальной войны – у них просто не хватит сил, чтобы отражать налеты бомбардировщиков, атаки из-под воды, и нарабатывать обогащенный уран, необходимый для производства атомных бомб. Ученые из Портон-Дайна сказали Черчиллю, что нельзя вступать в войну, надеясь на то, что необходимое количество А-бомб будет произведено по ходу боевых действий. Вступать в войну надо, имея достаточный запас таких бомб, чтобы войну закончить. Новое оружие, хотя и оказавшееся чрезвычайно эффективным – оказалось так же и чрезвычайно дорогим.

Если Черчилль отказывался объявлять войну – тогда он должен был сделать что-то, что успокоило бы жаждущих крови военных и флот. Хотя в Британии, как в старейшей парламентской монархии мира военные всегда находились под власть гражданского правительства – премьер не мог себе позволить демонстративно игнорировать их. А тут еще и толпа будет бесноваться, требуя крови русских – и если военные оседлают эти настроения, если начнут писать статьи в газеты и выступать по радио… премьер сменится очень быстро.

Самое просто – это объявить программу перевооружения. Это то, что нужно – весомо, зримо, ощутимо, понятно. На этом наживутся те, кто производит оружие – а у них в военной среде всегда были друзья. Вот только для тайных планов сэра Уинстона – это будет означать катастрофу.

Его план – тщательно лелеемый, тайный, который он не открыл никому – заключался в том, чтобы максимально ограничив программу перевооружения, сократив ассигнования на строительство новых кораблей – бросить все силы на производство атомного оружия. Наработка материала для одной бомбы – стоит столько, сколько корабль, небольшой правда. Ему же надо наработать новое оружие быстро и в большом количестве. А обычное вооружение… что же, сгодится пока и такое, в конце концов, новую бомбу способен доставить один бомбардировщик. И тогда, когда у него будет сто пятьдесят – двести готовых зарядов – он обрушится с ними на Россию, нанеся удар внезапно и без предупреждения, выжигая атомным огнем крупные города, основные центры производства вооружений. Надо уменьшить количество русских в несколько раз для того, чтобы уже никогда больше не думать о них. Только нефтяные прииски он не тронет – прииски понадобятся им самим, они должны по возможности остаться целыми.

Но если он бросит деньги на перевооружение армии и флота обычным вооружением – тогда у него не останется денег на атомное оружие. И значит, он получит свои сто пятьдесят или двести бомб, когда бомбы будут у России. А ведь для Метрополии их нужно гораздо меньше. Полтора – два десятка – и Англии больше не будет.

Третье. Русские – продемонстрировали свою силу. Опасную и неподконтрольную силу. Несколько десятков человек – вынесли целый порт. Минимальными усилиями. Для этого не потребовалось строить огромные верфи, спускать на воду огромные корабли, нарабатывать миллионы фунтов металлофонда, чтобы пустить их на флот, изобретать и выпускать новые типы стратегических бомбардировщиков, создавать стоянки флота и аэродромы подскока. Нужно просто несколько десятков решительных, не признающих никаких правил людей, твердо решивших сделать то, что они задумали – и целый порт выведен из строя, а тоннажа потоплено столько, что как будто поработала целая эскадра проклятых У-ботов31. Для того, чтобы угрожать Британии – оказывается, надо не так уж и много. Не линкоры, не бомбардировщики – а просто несколько десятков решительных людей.

Премьер-министр Соединенного Королевства Уинстон Черчилль не раз говорил: у вас есть враги? Это хорошо, значит, в своей жизни вам доводилось отстаивать что-то, во что вы верили. У сэра Уинстона был враг, его фотографическую карточку он вставил в рамку и держал в ящике стола, никому не показывая. Меняя кабинеты – военный министр, первый морской лорд, лидер оппозиции, премьер-министр – он неизменно брал эту фотографию с собой. В минуты затишья, нечастые – он доставал эту фотографию из стола и смотрел на нее, чтобы помнить то, что он должен был помнить.

Это был давнишний враг премьер-министра, он был его врагом уже двадцать с лишним лет, и все это время он делал одно и то же – мешал Правительству Его Величества воплощать в жизнь лозунг «Правь Британия, морями!». На фотографии был изображен относительно молодой, гладко выбритый и очень коротко постриженный человек с черными орлами на погонах. Он напряженно смотрел в камеру, и его взгляд – напоминал взгляд стрелка с Дикого запада, парашютиста рейхсвера перед десантированием, молодого британского лейтенанта перед атакой Легкой бригады32 в Балаклаве. Это был взгляд человека, который помнит свою цель и твердо идет навстречу своей судьбе, какой бы она не была. Один из самых молодых адмиралов в истории флота, он был опасен тем, что никак не относился к воспитанникам британской морской школы. Черчилль мог легко называть с полдюжины иностранных адмиралов, не уступающих мастерством британским – например, Сушон. Но только этот – не был воспитанником британской морской школы, только он решительно отверг британскую доктрину линейного флота, раз за разом находя способы как обесценить британскую морскую мощь совершенно бесчестными и подлыми средствами – минирование, управляемое минирование, авианосцы вместо линкоров, теперь вот морские диверсанты – видит Бог, это тоже его мысли и его работа. Он был единственным – из-за кого стоило беспокоиться – для остальных британский флот был образцом, британские адмиралы – авторитетом, а вот у этого не было ни образцов, ни авторитетов.

Адмирал Российского Императорского Флота Александр Васильевич Колчак…

***

Личный спецназ сэра Уинстона Черчилля – в настоящее время находился в стадии формирования, хотя времени с появления первого полка прошло довольно много. На сегодняшний день – активных полков было четыре – 21SAS, 22SAS, 23SAS и 24SAS. Все начиналось с двадцать второго полка, он был основным и учебным. Это звание оспаривал двадцать первый полк SAS, с основной точкой базирования в населенном пункте Хитчин графства Герефордшир33 и лондонской штаб-квартирой у вокзала Сент-Панкрас. Двадцать третий полк – базировался в Вест Мидландсе и действовал в основном в Ирландии. Двадцать четвертый территориальный полк – базировался в Карачи, в Бомбейском президентстве и отвечал за безопасность на Индостанском субконтиненте, в отличие от остальных полков он готовился действовать и на воде, если в том будет необходимость, в его распоряжении была Индийская школа военных водолазов и школа снайперов близ Пешавара. Двадцать пятый полк – должен был быть сформирован в Судане, в местах, где корреспондентствовал и сражался молодой сэр Уинстон, если парламент выделит необходимые ассигнования. Вполне возможно, было уже поздно – если бы этот полк был сформирован ранее, налета на порт Саид могло бы и не быть.

Поскольку спецназ сэр Уинстон Черчилль создавал на скорую руку, у полков до сих пор не было нормальных штаб-квартир, их обычно размещали на базах КВВС, построенных и законсервированных на случай массированного воздушного нападения. И Хитчин и Герефорд – были как раз такими базами, которые вот-вот устареют, потому что реактивным истребителям нужны другого типа ВПП. В Лондоне – у каждого полка была своя штаб-квартира, у 22САС на Бредбери-лайнс, у 21САС – рядом с вокзалом Сент-Панкрас. Общий штаб, весьма небольшой – находился в казармах Полка герцога Йоркского у Солун-Сквер, в мансардном этаже здания штаба полка, надстроенном в сороковые. Под мансардой – находился большой зал, что-то вроде бального, который командование полка разрешило оперативникам САС использовать время от времени. Он так же сдавался в аренду любому желающему, который был способен заплатить пятьдесят гиней за два часа аренды. Наверное, ни в одной другой стране мира невозможно было представить, чтобы на территории расквартирования воинской части специального назначения по часам сдавали помещения – но в Британии видывали и не такое…

Когда Премьер-министр Соединенного королевства прибыл на Солун – Сквер – так получилось, что в Лондоне был только полковник Дэвид Стерлинг, командир двадцать второго полка специального назначения. Его вечный оппонент, полковник Лейкок, который в свое время выгнал сэра Дэвида из своего полка – был в Бомбее и в Лондон явно не успевал…

Полковник Стерлинг, в те времена еще не возведенный в рыцарское достоинство – пил кофе у себя в небольшом кабинете. На столе у него была развернута карта Северной Африки.

– Сэр Уинстон – увидев входящего премьера, поднялся он

Премьер махнул рукой

– Можно и мне кофе?

– Конечно, сэр…

Полковник – сам налил гостю кофе. В полках спецназа – ни у одного из офицеров не было ни денщиков, ни адъютантов, как в других подразделениях британской армии.

– Что думаете? – спросил сэр Уинстон, прихлебывая густую, ароматную жидкость. Кофе был заварен по-бедуински, так что почти невозможно пить. Одного глотка хватит, чтобы несколько часов держаться на ногах

– Сэр, с вашего позволения – отличная конечно работа. Ни Имперский генеральный штаб, ни Адмиралтейство не понимают: пришли другие времена…

Сэр Уинстон скривился, поставил недопитый кофе на стол

– Эта штука меня добьет – заявил он на вопросительный взгляд полковника – на Даунинг-стрит столько кофеина не найдешь во всем кофейнике. Что касается Генштаба и Адмиралтейства – то извиняться следует, прежде всего им. Особенно, Адмиралтейству

– Сэр, такие нападения практически невозможно отразить. Для этого надо иметь особо подготовленных и не теряющих бдительности ни на минуту солдат на каждой базе. А это невозможно, можно только нанести ответный удар.

– Знать бы по кому…

– Русские, сэр.

– Русские? Почему именно русские?

– Больше некому, сэр.

– Ну, почему же некому? Те же германцы, например – они заинтересованы в контроле над Средиземным морем.

Стерлинг не смутился

– Сэр, дело идет к войне. Между нами и русскими. Знаете… тут даже не столь важно, виноваты русские или нет. Конечно, они постарались не оставить никаких доказательств того, что это были именно они. Но тут важнее дать всем понять, что такое будет наказано. Удары спецназа невозможно отразить, сэр, можно нанести только ответный удар. Почему бы и не по русским, сэр?

Черчилль одобрительно кивнул

– Ваша логика понятна, полковник, но не все так просто. Мы не можем нанести полномасштабный ответный удар сейчас по причинам, о которых я не могу говорить. Нам нужно два или три года, после чего руки у нас будут свободны. Вы понимаете меня, полковник?

– Ограниченная война, сэр.

– Даже не ограниченная война. Война без войны. То, что будет проблемой для русских, то, чем можно заткнуть голодные глотки – но то, что не будет требовать больших затрат и не приведет к глобальной войне.

– Можно провернуть несколько таких же шуток, пусть русские отвечают.

Сэр Уинстон отрицательно покачал головой

– Не пойдет. Обмен ударами подобного рода – не совсем то, что нужно. Русские продемонстрировали, что умеют разрушать стратегическую инфраструктуру. Даже если мы нанесем равноценный удар – ответом это не будет. Просто у русских такой инфраструктуры намного больше, чем у нас, удар будет неравноценным. Мне нужна война, которая свяжет русским руки и заставит их отвлечься от нас, а не наносить ответные удары.

Полковник Стерлинг кивнул

– Я понял, сэр.

– Проработайте план. Имейте в виду – ресурсы, выделенные в ваше распоряжение, будут крайне ограниченными, равно как и театр боевых действий. Скажу больше – я буду очень огорчен. Если вы одержите победу. Мне нужна не победа, а два – три года форы, больше мне ничего не нужно. Потом – хоть потоп…

– Ясно, сэр. Прикажете поставить в известность Генштаб?

– Нет. Вся работа по этой операции – только через меня. Никакого официального выделения средств – по этой же причине на многое не рассчитывайте. Но и задачи себе ставьте так, чтобы ваша работа была ощутимой. У русских все-таки должны быть неприятности. Хоть что-то, что можно бросить в пасть волкам, понимаете?

– Не совсем, сэр.

Черчилль вздохнул

– Что-то, о чем напишут газеты. Со злорадными заголовками. К сожалению, приходится констатировать, что Англией последнее время правят не с Даунинг-Стрит и не из Букингемского дворца – а из редакции Таймс…

***

Оставшись один, полковник какое-то время сидел в кресле, напряженно размышляя. Потом выдвинул ящик стола, там лежала толстая книга с закладкой. Он спрятал ее, когда снизу позвонили и доложили о прибытии премьер-министра. На форзаце – золотом светлело имя автора – Владимир Ульянов (Ленин).34 Русский философ и мыслитель радикально левых взглядов, труды которого полковник Стерлинг считал крайне недооцененными.

Полковник какое-то время смотрел на книгу, потом – подошел к стеллажу, поставил ее на место. Палец пробежался по корешкам книг, безошибочно остановился напротив нужной. Полковник, как и многие другие командиры сил специального назначения – знал русский язык и мог читать русские книги в подлиннике.

Нужная книга была издана в Санкт-Петербургском издательстве «И.Д. Сытинъ» небольшим тиражом. Полковник достал ее через Финляндию и был очень рад, даже заплатив двадцать фунтов – немыслимые деньги за обычную книгу.

Книга – принадлежала перу полковника русского Генерального штаба Евгения Месснера. Называлась – «Всемирная мятежевойна».35

***

На следующий день – был отменен данный условный сигнал «Артемида» – означавший «нападение неизбежно и начнется в течение следующих двадцати четырех часов». А еще через несколько дней – на стол сэра Уинстон лег план резкого расширения активности поддержки малочисленных экстремистских и террористических групп, действующих в Российской Империи. Одной из ключевых – была признана работа в договорном Омане и в горах Хадрамаута с неконтролируемыми горными племенами. Как выразился один из офицеров САС, знавший, о чем он говорит – это тот же Кавказ, только еще круче. План был утвержден.

Еще через несколько месяцев, в октябре – неизвестная специальная группа совершила налет на порт Эйлат, а в сорок втором году – была предпринята серьезная, но провалившаяся попытка атаковать военную гавань Константинополя. Но это – была уже совершенно другая история.

Хариб. Муттавакилитское королевство Йемен. 18 мая 1949 г.

Хариб36, центр одноименной мухафазы, то есть провинции – город, расположенный на самой границе южно-аравийской федерации и Йеменского королевства – но все-таки на йеменской территории. Город этот – находится в юго-западной части пустыни Руб-эль-Хали и, как и большинство крупных городов в этой части света – в месте, где большое количество подземных источников и ручьев дает возможности вести ирригационное земледелие. Изначально – на место современного города был всего лишь оазис, окружённый вулканическими долинами Хашаба, песками пустыни Рамлат и известняковыми отрогами Джабаль Балака. Вади Дана, пересыхающая в жару река разделяет оазис надвое: северный оазис Абъян и южный – Ясран. Древний Хариб, помнящий еще царицу Савскую и древних египтян находится на севере вади Дана в центре ирригационных полей, тогда как современный город Хариб располагается севернее. Постоянное население этого города составляло около двадцати тысяч человек – в то время как десять лет назад не доходило и до десяти тысяч. Все дело было в Бейхане и тех порядках, которые там установились после убийства законного правителя этого княжества. Власть там взяли муллы и их советники из числа пустынников, которые взялись насаждать чуждый свободолюбивым горцам радикальный ислам – ваххабизм. Худо пришлось купцам – теперь с них брали с кого закят, с кого джизью – а то и проводили реквизиции, на нужды ислама, в произвольном порядке и у кого сколько сумеют взять. Оправдание искали в шариате, провозглашая, что если мусульмане собрались в поход, а казна пуста – то правитель может ее наполнить, собрав деньги с богатых правоверных, с купцов – причем не обязательно при их согласии. Деньги собирали, правда, с походом не торопились. Ходила злая шутка о том, что Абу, нынешний правитель Бейхана не может не только влезть на коня или верблюда – он и передвигаться без посторонней помощи не может, ибо слишком толст. Для несытых здешних мест – это было серьезным оскорблением, тем более что у Абу было шариатское образование и он первым – должен был подавать пример набожности и доброчестивости. Но он подавал совсем другой пример – беззакония, разврата, коррупции. Ходили слухи – не только о его чрезмерной полноте, куда более страшные и мерзкие. О том, что в его доме едят с золотой посуды. О том, что Абу, новый правитель не имеет детей, потому что предпочитает мужчин, а не женщин, при том, что слово «маниук»37 на полуострове было поводом для жестокого убийства. О том, что пропадающие в последнее время маленькие мальчики – что все это не просто так, и что их можно найти, если хорошо посмотреть в дворцовых колодцах. Да только – чтобы посмотреть в дворцовых колодцах, надо было взять штурмом дворец, а сделать это было невозможно – теперь на стенах было пулеметов втрое от того, что было при прежнем князе, а в самом дворце – теперь была не княжеская стража, а белые кяффиры, которых нельзя было убить. Страшные птицы – прилетали к ним едва ли не каждый день, пугая город своим грохотом.

Город затаился, как тяжело раненый затаивается в расселине скал, в надежде, что его не найдут, и что время, слюна и сухой, почти стерильный пустынный воздух залечат раны. Кто-то оставался в городе, терпя многократно возросшие поборы, мерзости и наглости со стороны нечестивой власти, прикрывающейся шариатом, как блудница прикрывает руками свой срам. Кто-то, кто мог уйти – ушел, и жил теперь в Харибе, городе на самой границе. Были какие-то места, куда не совались даже белые кяффиры. Но, несомненно, было одно – настоящими вратами Бейхана был город Хариб, формально находящийся на другой земле другого правителя. Это знал и Абу, нечестивый Абу, правитель Бейхана, и потому – в городе были его сторонники, его боевики, в том числе – и белые кяффиры. Они существовали совершенно открыто, и жили они – в сильно укрепленном постоялом дворе купца Вахаджа, родом из древнего торгового города Медина. Все знали, что в городе есть две власти – та, что есть днем в виде губернатора и полиции и та, что есть ночью. И ссориться не хотели – ни с одной, ни с другой. Здесь знали – почти ничего не стоит того, чтобы отжать за это жизнь. Ну, разве что шахада…

Тяжело груженый караван верблюдов – подступил к городу поутру: больше тридцати животных, усталые погонщики. Они подходили к городу по северной дороге, пыльным миражом выступая из песков. Хурджуны – переметные сумы, которые взваливали на верблюдов – пухли от богатого товара, обещающего озолотить щедрого и умелого торговца. Вероятно, караван шел из Дубая или еще дальше – из Неджда.

Путь ему преградил старомодный, пропыленный Додж с полукруглым, давно вышедшим из моды капотом и тяжелыми колесами от грузовика. Но на самодельной, умело впрочем, сваренной турели – был установлен пулемет Максим и еще один – располагался перед пассажиром на короткой турели. Два пулемета – достаточный аргумент в здешних местах, если конечно – они вычищены и обслужены, как положено. Рядом с пулеметным автомобилем стояли люди губернатора, босоногие, с длинными винтовками Мосина за плечом, кривыми кинжалами за поясом и палками в руках. Они стояли тут не просто так – они делали дело. Люди, входившие в город – обыскивались, посмевшие сказать хоть слово против – грубо избивались, иногда до смерти. Они собирали дань – как это делали все губернаторские стражники во всех мухафазах, провинциях и уездах. Здесь сочли бы полным идиотизмом, если бы кто-то сказал, что власть должна платить жалование губернатору и военным, которых он наверстал… что за бред. Деньги – имеют только один путь – снизу вверх. Тот, кто ниже – платит тому, кто выше – амиру, раису, султану, бею. Ни один губернатор не удержался бы на своем месте, если бы хоть раз не заплатил положенного наверх. Налоговая система была здесь основана на старой феодальной системе откупов, существовавшей в Европе века два тому назад: кто-то платил или обещал собрать и уплатить в казну положенную сумму за какое-то время – и за это получал должность и право грабить своих подданных так, как пожелает. Все, что награблено сверху – оставалось на пропитание себе и своей дружине. Чтобы предупредить гнев народа, способный вылиться в кровавый мятеж – периодически раис обвинял кого-то из губернаторов в измене, отступлении от шариата, жестокости по отношению к подданным и публично казнил его. Губернаторы знали это – но желающие стать губернаторами не переводились. Это были своего рода издержки профессии.

Каждый офицер и каждый полицейский, назначенный следить за порядком – тоже должны были собирать и сдавать какую-то сумму, и горе было тем, кто не сдаст. Потому – их жестокость была избирательной: срывали свою злобу за униженную, горбатую, полную опасностей жизнь между молотом и наковальней на еще более сирых, убогих и бесправных. Что же касается купца, да еще ведущего столь богатый караван – никто и не подумал бы грабить его. Наоборот – офицер пристрелил бы на месте любого из своих солдат, кто отнесся бы к почтенному купцу без уважения, посмел его ударить, оскорбить или, упаси Аллах, выстрелить в него. Что не отменяло того факта, что бесплатно – купец в город пройти ну никак не мог.

Как только солдаты увидели караван – они послали самого молодого из них разбудить офицера. Офицер, до этого спавший в небольшом шатре, раскинутом за машиной – услышав про тридцать верблюдов – поспешно поднялся и высморкался, дабы очистить носоглотку от налетевшей пыли. Глотнув затеплевшей воды из бурдюка, он поспешно выбрался из шатра, для порядка вытянул молодого хлыстом – и твердым шагом направился к дороге справлять службу.

Караван уже подошел и остановился, опытным взглядом – офицер увидел, что у некоторых погонщиков есть бурые пятна на одежде, а у некоторых – завязана голова. Некоторые бурдюки и вовсе выглядели так, как будто их перегружали прямо в дороге.

Офицер – представитель власти, пусть и самое низшее звено в ее пирамиде, но все же выступающий от имени власти и гордый этим фактом – повелительно ткнул палкой в грудь первого погонщика