Время прощать Гришэм Джон

— Ездили ли вы в Атланту в прошлом году?

— Нет, папа был слишком болен.

— А в позапрошлом?

— Думаю, да.

— Отлично, значит, это был восемьдесят седьмой год. В каком отеле вы жили?

— Не помню.

— Ладно. А с кем играли «Храбрецы»?

Проверить календарь игр и составы команд-участниц за любой год тоже не составляет труда.

— Ну… гм-м… я, знаете ли, не уверен… Может, с «Кабз»?

— Это легко проверить. Когда состоялась игра?

— О, я совсем не запоминаю дат.

— Хорошо. А в восемьдесят шестом? Вы тоже ездили в Атланту на одну-две игры?

— Думаю, да.

— В каком отеле останавливались?

— Может, в «Хилтоне». Не уверен.

— С кем играли «Храбрецы»?

— Э-э… дайте вспомнить… Не помню точно, но знаю, что в какой-то год мы смотрели их игру с «Филадельфией».

— Кто играл у «Филадельфии» на третьей базе в восемьдесят шестом?

Гершел тяжело сглотнул, глядя прямо перед собой и все время двигая руками, потом бросил взгляд на присяжных. Он попался в капкан собственной лжи — в художественном шедевре Ланье оказались прорехи.

— Я не знаю, — пробормотал он.

— Вы не помните Майка Шмидта, величайшего игрока, участвовавшего в том матче? Он продолжает играть и скоро, судя по всему, попадет в Зал бейсбольной славы.

— Простите, нет.

— А кто играл в центре поля у «Храбрецов»?

Снова мучительная пауза. Было очевидно, что Гершел ничего не смыслит в бейсболе.

— Вы когда-нибудь слышали о Дейле Мерфи?

— Да, конечно! Это был он. Дейл Мерфи.

В тот момент Гершел по всем признакам представлял собой типичного лжеца или как минимум великого выдумщика. Джейк мог и дальше прощупывать его по другим аспектам показаний, но не было гарантии, что он снова наберет очки. Интуитивно Джейк решил на этом допрос закончить и сел на место.

Следующей была Рамона. Та начала рыдать вскоре после присяги: ах, она все еще не может поверить, что ее любимый «папочка» настолько потерял рассудок, что решил лишить себя жизни. Со временем, однако, Ланье ее утихомирил, и они пошли по заранее написанному сценарию: она всегда была папиной любимицей и не могла от него оторваться, а он обожал Рамону и ее детей и часто навещал их в Джексоне.

И снова Джейк не мог, нехотя, не восхититься Уэйдом Ланье. Он прекрасно подготовил Рамону к предварительным показаниям в декабре и теперь обучил ее искусству наглого притворства. Он знал, что во время суда у Джейка не будет возможности опровергнуть ее показания, поэтому в ходе предварительного опроса выдал крохи, достаточные, чтобы ответить на вопросы, зато на жюри обрушил потоки фантастического вымысла.

Ее выступление представляло собой мелодраматическую смесь эмоций, плохой актерской игры, лжи и преувеличений. Джейк начал исподтишка поглядывать на присяжных, чтобы понять, принимают ли они все это за чистую монету. Когда Рамона в очередной раз зарыдала, Айви Грэммер, номер второй, встретившись взглядом с Джейком, нахмурилась, словно спрашивая: «Вы можете в это поверить?»

По крайней мере Джейк так истолковал ее мимику. Он мог и ошибаться. Интуиция его была поколеблена, и он не совсем доверял ей. Айви была его любимой присяжной. За два дня они не раз встречались взглядами, и это уже становилось почти похожим на флирт. Джейк не в первый раз пользовался своей привлекательной внешностью, чтобы расположить к себе присяжного, да, наверное, и не в последний. А потом он поймал взгляд Фрэнка Доули, откровенно говорящий: «Жду не дождусь подпалить тебя».

Уэйд Ланье тоже не отличался безупречностью. Он слишком затянул прямой допрос Рамоны и начал терять внимание аудитории. Голос у нее был скрипучий, а ее рыдания утомительны. Те, кто все еще наблюдал за ней, мучительно ждали окончания допроса, и когда Ланье наконец сказал: «Свидетельница в вашем распоряжении», судья Этли, поспешно стукнув молоточком, объявил перерыв на пятнадцать минут.

Присяжные покинули опустевший зал. Джейк остался за столом, как и Летти. Пора было выяснить отношения. Порция придвинула стул ближе, так что, сбившись в кучку, они могли тихо говорить втроем.

— Джейк, простите меня, — прошептала Летти. — Что я наделала! — В ее глазах стояли слезы.

— Летти, почему вы мне ничего не сказали? Если бы я знал о Пикерингах, я бы смог подготовиться.

— Все было совершенно не так, Джейк. Клянусь, мы никогда не говорили с миссис Айрин ни о чем подобном. Ни до того, как она написала это завещание, ни после. Я вообще не знала о его существовании до того, как пришла в то утро на работу и разразился этот скандал. Клянусь, Джейк. Дайте мне объяснить это присяжным. Я смогу. Я сумею заставить их поверить мне.

— Это не так просто. Поговорим об этом позже.

— Но мы должны высказаться, Джейк. Гершел и Рамона врут напропалую. Разве вы не можете их остановить?

— Не думаю, что жюри слишком поверило им.

— Рамона им не понравилась, — вставила Порция.

— Могу их понять. Мне нужно в туалет. Есть известия от Люсьена?

— Нет, я проверяла автоответчик во время перерыва на ленч. Звонили несколько адвокатов, несколько журналистов и один звонок с угрозой.

— Что?

— Какой-то тип сказал, что, если вы выиграете дело и отдадите все деньги проклятым ниггерам, ваш дом снова сожгут.

— Как мило. Мне это даже нравится: вызывает приятные воспоминания о победном процессе Хейли.

— Я это сообщение сохранила. Хотите, чтобы я связалась с Оззи?

— Конечно.

Гарри Рекс поймал Джейка, когда тот выходил из туалета:

— Я говорил с Чилкоттом. Никаких сделок. Они не заинтересованы в соглашении. Он практически рассмеялся мне в лицо, сказал, что у них есть еще сюрприз-другой.

— Какой еще сюрприз? — в панике воскликнул Джейк.

— Разумеется, он мне не сказал. Еще одна засада.

— Я не могу допустить еще одну засаду, Гарри.

— Спокойно. Вы все делаете отлично. Не думаю, что Гершел и Рамона произвели впечатление на присяжных.

— Мне ее прижать?

— Нет. Не волнуйтесь. Если вы ее прижмете, она просто снова начнет рыдать. Жюри уже тошнит от нее.

Пять минут спустя Джейк поднялся на подиум.

— Итак, миссис Дэфо, ваш отец умер второго октября прошлого года, верно?

— Да.

— Когда в последний раз перед его смертью вы виделись с ним?

— Я не веду записей, мистер Брайгенс. Он был моим папой.

— Правда ли, что в последний раз вы виделись с ним в конце июля, более чем за два месяца до его смерти?

— Нет, неправда. Я все время встречалась с ним.

— А в последний раз, миссис Дэфо? Когда вы виделись с ним в последний раз?

— Я же сказала, я не записываю. Вероятно, недели за две до его смерти.

— Вы уверены?

— Ну… нет, я не утверждаю… А вы всегда записываете даты, когда навещаете своих родителей?

— Я — не свидетель, миссис Дэфо. Я адвокат, задающий вопросы. Вы уверены, что виделись с отцом за две недели до его смерти?

— Э-э… ну-у… нет, не уверена.

— Благодарю вас. А как насчет детей, Уилла и Ли Энн? Когда они в последний раз видели своего деда до его смерти?

— О боже, мистер Брайгенс! Понятия не имею.

— Но вы сказали, что они все время встречались с ним, верно?

— Разумеется. Да. Они обожали своего дедушку.

— А он их любил?

— Души в них не чаял.

Джейк улыбнулся и подошел к маленькому столу, на котором лежали вещественные доказательства. Взяв с него два листка бумаги, он посмотрел на Рамону.

— Это завещание, которое ваш отец написал за день до смерти. Оно приобщено к вещественным доказательствам, и присяжные уже ознакомились с ним. В шестом пункте ваш отец написал — цитирую: «У меня есть двое детей — Гершел Хаббард и Рамона Хаббард Дэфо, у них тоже есть дети, но я не знаю сколько, потому что давно не виделся с ними». Конец цитаты.

Джейк положил завещание на стол.

— Кстати, сколько лет Уиллу?

— Четырнадцать.

— А Ли Энн?

— Двенадцать.

— Значит, ваш последний ребенок родился двенадцать лет назад?

— Да, совершенно верно.

— И ваш собственный отец не знает, есть ли у вас еще дети?

— Этому завещанию нельзя верить, мистер Брайгенс. Мой папа был не в себе, когда писал его.

— Полагаю, это решать не вам, а жюри. У меня больше нет вопросов.

Джейк сел и увидел записку от Квинса Ланди, в которой говорилось: «Блестяще. Вы ее сразили наповал». В тот момент процесса, своей карьеры, вообще своей жизни Джейк нуждался в такой поддержке. Он наклонился к Квинсу и шепнул: «Спасибо».

Уэйд Ланье встал:

— Ваша честь, протестующая сторона вызывает мистера Йена Дэфо, мужа Рамоны Хаббард.

Йен вальяжно прошел на свидетельское место, несомненно, обработанный заранее и готовый сфабриковать еще одно путешествие в область воспоминаний. Когда его показания были в самом разгаре, Квинс Ланди подсунул Джейку еще одну записку: «Они перестарались в своем желании убедить присяжных. Не думаю, что это пройдет».

Джейк кивнул, стараясь отыскать в показаниях Йена то, с чего он мог бы начать: слабое место, за которое можно было бы ухватиться и обернуть его против свидетеля. На фоне театрального выступления своей жены Йен выглядел безобидно и скучно. Он повторил многие из ее ответов, но уже без эмоций.

По своим каналам Джейку, Гарри Рексу и Люсьену удалось накопать кое-что на Йена. Брак его довольно давно трещал по швам. Он предпочитал как можно реже бывать дома, ссылаясь на занятость. Большой любитель женщин. Жена слишком много пьет. И некоторые из его дел на грани катастрофы.

— Вы сказали, — приступил к опросу Джейк, — что являетесь девелопером в области коммерческого строительства, верно?

— Верно.

— Являетесь ли вы полным или частичным владельцем компании «КЛД Билокси-групп»?

— Да, являюсь.

— Проводит ли ваша компания работы по реконструкции торгового мола на побережье залива в Билокси, штат Миссисипи?

— Проводит.

— Можете ли вы утверждать, что компания не испытывает финансовых затруднений?

— Зависит от того, что вы подразумеваете под «финансовыми затруднениями».

— Хорошо, спрошу по-другому: два месяца назад был ли вашей компании «КЛД Билокси-групп» предъявлен иск со стороны Первого Галф-банка за невозврат двухмиллионного кредита? — Джейк держал в руке и потрясал какими-то скрепленными бумагами — мол, у него есть доказательства.

— Да, но у этой истории есть другие аспекты.

— Я не спрашивал о других аспектах. Был ли вашей компании предъявлен в прошлом месяце иск от новоорлеанского банка «Пикаюн траст» на два миллиона шестьсот тысяч долларов?

Йен сделал глубокий вдох и нехотя ответил:

— Да, но по этим делам еще не вынесены решения, мы подали встречные иски.

— Благодарю вас. Больше нет вопросов.

Йен сошел со свидетельского места в 16.45, и в течение нескольких секунд судья Этли размышлял, не объявить ли перерыв до утра четверга. На помощь пришел Уэйд Ланье:

— Судья, мы можем вызвать свидетеля, чей допрос не займет много времени.

Если бы Джейк хоть отдаленно представлял, что сейчас случится, он бы подержал Йена на свидетельском месте подольше, убил бы время и увильнул от еще одной засады — по крайней мере до следующего дня. Но вышло так, что жюри отправилось ночевать с еще худшим мнением о Сете Хаббарде, чем прежде.

— Мы вызываем Джулину Кидд, — провозгласил Ланье.

Джейк сразу вспомнил имя — оно было одним из тех сорока пяти, которые Ланье прислал ему на стол две недели назад. Джейк дважды пытался дозвониться Джулине Кидд, но по ее номеру никто не отвечал.

Пристав привел свидетельницу из комнаты ожидания и проводил к свидетельской трибуне. В соответствии со строгими и ясными наставлениями Уэйда Ланье, она надела дешевое голубое платье, напоминающее то, что было на Летти. Ничего обтягивающего, ничего сексуального, подчеркивающего фигуру, то есть такого, что обычно вызывает у мужчин желание оглянуться. Никаких украшений, ничего вычурного. Она изо всех сил старалась выглядеть простушкой, хотя не удавалось.

Посыл был ясен: если Сет польстился на эту миловидную черную женщину, он мог польститься и на Летти.

Джулина заняла свидетельское место и нервно улыбнулась присяжным. Ланье провел ее через серию предварительных вопросов, потом перешел к делу:

— Вы узнаете это? — Он вручил ей какие-то бумаги.

Она взглянула и ответила:

— Да, это иск за сексуальное домогательство, который я подавала против Сета Хаббарда около пяти лет назад.

Джейк вскочил и почти закричал:

— Протестую, ваша честь. До тех пор, пока советник не объяснит, как это относится к делу, показания этой свидетельницы не должны приниматься во внимание.

Ланье тоже стоял, готовый дать отпор.

— О, ваша честь, это очень даже относится к делу, — громко произнес он.

— Тишина! — Судья Этли поднял обе руки вверх.

Взглянув на часы, потом на присяжных, подумав секунду-другую, он произнес:

— Пусть все остаются на местах. Перерыв пять минут. Советники, прошу ко мне в кабинет.

Они поспешно проследовали через дверь позади судейской скамьи. Взбешенный, Джейк готов был сцепиться с Ланье врукопашную, и Ланье, судя по всему, решил устроить подобный спектакль.

Когда Лестер Чилкотт закрыл дверь, судья Этли спросил:

— О чем она будет говорить?

— Джулина работала в одной из компаний Сета на юге Джорджии. Там он ее увидел, запал на нее, заставил вступить с ним в интимные отношения, а потом, когда она отказалась их продолжать, выгнал с работы. Джулина подала иск, но они заключили досудебную сделку.

— И это случилось пять лет назад?

— Да.

— Как это сегодня относится к делу?

— Напрямую, ваша честь, — небрежно ответил Ланье.

Он имел преимущество: готовился к этому эпизоду несколько месяцев, в то время как Джейк, получив столь неожиданный удар из-за угла, от бешенства не мог даже ясно мыслить.

— Это — пример недолжного влияния, — продолжил Ланье. — Миз Кидд служила у Сета Хаббарда, так же как и миз Лэнг. Сет имел склонность соблазнять работающих на него женщин, независимо от цвета кожи. Эта слабость приводила его к невыгодным финансовым решениям.

— Джейк?

— Чушь. Во-первых, судья, ей нельзя было разрешать выступать в качестве свидетеля, потому что в список она была внесена всего две недели назад, что является очевидным нарушением правил. Во-вторых, то, что сделал Сет пять лет назад, не имеет отношения к его завещательной правоспособности в прошлом октябре. И в-третьих, не существует даже намека на доказательства, что он состоял в интимных отношениях с Летти Лэнг. Мне безразлично, скольких женщин, черных или белых, он соблазнил пять лет назад.

— А мы считаем, что этот факт может служить доказательством, — возразил Ланье.

— Чушь, — повторил Джейк. — Так все можно притянуть за уши к доказательствам.

— Джейк, следите за языком, — предостерег судья.

— Прошу прощения.

Судья Этли поднял руку, и все замолчали. Он раскурил трубку, с силой выдохнул дым, прошелся до окна и обратно.

— Я разделяю вашу точку зрения, Уэйд. Обе женщины служили у него. Разрешаю свидетельнице дать показания.

— Какой бред! — не сдержался Джейк. — Не принести ли вам процессуальный кодекс?

— Зайдите ко мне после заседания, Джейк, — свирепо уставился на него Этли и снова выдохнул облако дыма. Потом положил трубку на край пепельницы и скомандовал: — Пошли.

Адвокаты снова собрались в зале. Наклонившись вперед, Порция спросила у Джейка:

— Что случилось?

— Судья сошел с ума, только и всего.

Джулина поведала свою историю затаившей дыхание аудитории: о своем стремительном повышении, новеньком паспорте, поездке в Мехико-Сити с боссом, о шикарном отеле со смежными номерами, о сексе и чувстве вины. По возвращении домой Сет немедленно уволил ее, девушку даже под охраной вывели из здания. Она подала иск, и Сет быстро заключил досудебную сделку.

Показания не имели отношения к текущему делу, но были скандальными и запоминающимися. Слушая их, Джейк думал о том, что судья Этли допустил грубую ошибку. Дело проиграно, но перспектива апелляции с каждым часом становилась все реальнее. Джейк будет иметь большой успех, рассказывая Верховному суду Миссисипи о грязных трюках Уэйда Ланье и в конце концов получит большое удовлетворение, отправив Рубена В. Этли в отставку.

Он отметил: раз ему уже пришла мысль об апелляции, значит, дело действительно проиграно. Он несколько минут попытал Джулину Кидд — ровно столько, сколько было нужно, чтобы добиться признания, что ей заплатили за показания. Она не сказала, сколько именно — Ланье, безусловно, успел ее вовремя предупредить.

— Выходит, в свое время вы обменяли секс на деньги, а сейчас за деньги дали показания, верно, миз Кидд? — спросил Джейк.

Вопрос был грубым, и как только сорвался у Джейка с языка, он пожалел, что задал его. Ведь она всего лишь сказала правду. Джулина пожала плечами, но промолчала, и это был, пожалуй, самый выразительный ответ дня.

В 17.30 судья Этли объявил перерыв до утра четверга. Джейк оставался в зале еще долго после того, как все разошлись. Он тихо переговаривался с Порцией и Летти, тщетно пытаясь уверить их, что все не так плохо, как кажется. Безнадежная попытка.

И только когда мистер Пит выключил свет в зале, он наконец ушел.

Джейк не стал заходить к судье Этли, как было велено, вместо этого отправился домой. Нужно провести хоть какое-то время в покое, с двумя людьми, которых он любил больше всех и которые всегда считали его величайшим в мире адвокатом.

45

Рейс на Сиэтл оказался забит. Люсьену удалось ухватить последнее место на самолет до Сан-Франциско, где предстояло за двадцать минут пересесть на прямой рейс до Чикаго. Если все пойдет хорошо, он приземлится в Мемфисе после полуночи.

Но ничего хорошо не пошло. Он опоздал на пересадку в Сан-Франциско, и, пока ругался со старшим кассиром, охранник чуть не надел на него наручники. Чтобы избавиться от скандалиста, его посадили на шаттл до Лос-Анджелеса, пообещав, что там он сможет пересесть на самолет до Далласа. По дороге Люсьен выпил три двойных бурбона со льдом и под конец имел такой вид, что служащие, сопровождающие пассажиров на посадку, тревожно переглянулись между собой.

Приземлившись, он прямиком направился в бар и продолжил возлияния. В контору Джейка звонил четыре раза, но натыкался на автоответчик. Три раза звонил Гарри Рексу, но ему сказали, что адвокат в суде. Когда в 19.30 прямой рейс в Даллас отменили, он обругал еще одного старшего кассира и пообещал подать иск против «Американских авиалиний». Чтобы избавиться от скандалиста, его посадили на четырехчасовой рейс до Атланты — в первый класс, с бесплатной выпивкой.

Тулли Стилл работал водителем карьерного погрузчика в компании по автоперевозкам, находящейся в промышленной зоне к северу от города. Сегодня он вышел в ночную смену, поэтому его нетрудно было найти. В среду, в 20.30, Оззи Уоллс заглянул к нему и кивком вызвал на улицу. Они вышли в ночь. Стилл закурил сигарету. Они не были родственниками, но их матери считались закадычными подругами еще с начальной школы, а жена Тулли, Мишель, заседала сейчас в жюри присяжных под номером три: сидела в первом ряду, в самом центре — она была «призом» Джейка.

— Насколько все плохо? — спросил Оззи.

— Очень плохо. Что случилось? Вроде все шло хорошо, а потом вдруг — хлоп! — и дело развалилось.

— Два свидетеля появились ниоткуда. Какие разговоры ходят в жюри?

— Оззи, даже у Мишель возникли сомнения насчет Летти Лэнг. Она плохо выглядит в свете новых фактов: вроде втирается в доверие и заставляет белых стариков менять свои завещания. Мишель и та женщина, Гастон, будут, конечно, за нее, не волнуйся, но это всего два голоса. А белые присяжные — люди неплохие, и большинство из них были за Летти, но до сегодняшнего утра. Так что дело не в том, что белые стоят против черных.

— Значит, разговоров много?

— Я бы не сказал. Думаю, много перешептываний. Ну разве это не нормально? Ты же не ожидаешь, что люди будут до самого конца держать язык за зубами?

— Нет, конечно.

— Что собирается делать Джейк?

— Не уверен, что он может что-то сделать. Говорит, своего лучшего свидетеля уже выставил.

— Да, похоже, он получил удар под дых, эти джексонские адвокаты его облапошили.

— Посмотрим. Может, это еще не конец.

— Что-то пока ничего хорошего не видно.

— Только держи язык за зубами.

— Не волнуйся.

Шампанское по случаю триумфа в фирме Салливана пока не пили, но хорошим вином там угощали. Эрнест Салливан, отставной партнер, основавший фирму сорок пять лет назад, был знатоком вин и недавно открыл для себя прекрасное итальянское бароло. После легкого рабочего ужина в конференц-зале он откупорил несколько бутылок, принес великолепные хрустальные бокалы, и началась дегустация.

Настроение было почти победное. Майрон Панки за свою карьеру наблюдал за тысячей составов жюри, но ни разу не видел, чтобы перемена в настрое случалась так стремительно и безоговорочно.

— Они ваши, Уэйд, — сказал он.

С Ланье обходились как с судебных дел волшебником, способным доставать кроликов из шляпы, невзирая на правила представления доказательств.

— Отдадим должное судье, — скромно повторил он не раз. — Он просто хочет, чтобы процесс был справедливым.

— Судебные процессы ведутся не ради справедливости, — проворчал мистер Салливан. — Они ведутся ради победы.

Ланье и Чилкотт уже чуяли запах денег. Восемьдесят процентов огромного наследства достанется их клиентам, меньше налогов и прочая, прочая — их маленькая, на десять человек, фирма огребет более двух миллионов гонорара. И случиться это может уже скоро. Как только рукописное завещание будет объявлено недействительным, они тотчас вернутся к предыдущему. Основная часть наследства выражается в деньгах. Долгой процедуры утверждения завещания можно избежать.

Гершел находился в Мемфисе, связь с процессом держал через детей. Чета Дэфо жила в гостевом доме у друзей неподалеку от загородного клуба. Все пребывали в прекрасном настроении и жаждали поскорее завладеть деньгами и наладить свою жизнь. Покончив с вином, Уэйд позвонит им и соберет заслуженный урожай похвал.

Через час после разговора с Тулли Стиллом Оззи стоял, прислонившись к капоту своей патрульной машины, и курил сигару, беседуя со своим любимым адвокатом.

— Тулли говорит, расклад десять к двум, — сказал он.

— Ничего удивительного, — ответил Джейк, выпуская дым.

— Похоже, пора тебе собирать вещички и идти домой, Джейк. Эта маленькая вечеринка закончена. Добейся хоть чего-нибудь для Летти и пошли всех к черту. Ей много не надо. Уладь дело прежде, чем оно дойдет до жюри.

— Мы пытались, Оззи. Гарри Рекс говорил с ребятами Ланье дважды за сегодняшний день. Они только посмеялись над ним. Нельзя уладить дело, когда противная сторона смеется над тобой. Я бы прямо сейчас согласился на миллион.

— Миллион! Интересно, сколько здешних черных имеют миллион, Джейк? Ты мыслишь слишком уж «по-белому». Соглашайся на полмиллиона, на четверть. Черт, да хоть на что-нибудь.

— Завтра сделаем еще одну попытку. Посмотрю, как пойдут дела утром, а во время ленча переговорю с Ланье. Ему известен счет, и он знает, как повести игру дальше. Ему доводилось бывать на моем месте. Думаю, мне удастся потолковать с ним.

— Толкуй быстрее, Джейк, и кончай с этим проклятым процессом. В жюри твоих сторонников нет. Это тебе не процесс Хейли.

— Да уж.

Джейк поблагодарил его и пошел в дом. Карла уже лежала в постели и читала. Она волновалась за мужа.

— Кто это был? — спросила она, пока Джейк раздевался.

— Всего-навсего Оззи. Беспокоится из-за процесса.

— А чего это Оззи в такой час бродит вокруг нашего дома?

— Ну, ты же знаешь Оззи. Он никогда не дремлет. — Джейк плашмя бросился на изножье кровати и стал массировать ей ноги под простыней.

— Ты тоже. Можно мне кое о чем тебя спросить? Вот у тебя разгар очередного процесса. За последнюю неделю ты ни разу не спал больше четырех часов, а когда засыпаешь, беспокойно ворочаешься во сне, тебе снятся кошмары. Почти ничего не ешь. Худеешь. Вечно озабочен, витаешь где-то мыслями. У тебя постоянный стресс. Ты нервный, раздражительный, иногда просто невыносимый. По утрам просыпаешься с комом в животе.

— Так в чем вопрос?

— Почему, черт возьми, ты все равно хочешь быть судебным адвокатом?

— Может, сейчас не лучшее время, чтобы задавать такой вопрос?

Страницы: «« « ... 2425262728293031 » »»