Воображаемый друг Чбоски Стивен
– Я выполняла все, что Ты велел! Я верила всему, что ТЫ говорил! Я молилась Тебе каждый день, и в поощрение Ты принудил моих родителей отвезти меня на побиение камнями?! Ты принудил меня опуститься перед Тобой на колени? А с какой стати я должна стоять перед Тобой на коленях? Чем плохо, если я буду стоять на ногах?! Что, черт побери, Тебя страшит?
Мэри Кэтрин въехала на следующую улицу.
– Боже, умоляю, разъясни, а то я уже начинаю Тебя ненавидеть, хотя мне этого вовсе не хочется! Но на этот раз молчать нельзя! Я потеряла все. Мать. Отца. Моего парня. Моего духовника. Церковь. Дом. Город. Свободу. И заслуживаю ответа. ПОГОВОРИ ЖЕ СО МНОЙ, БОЖЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ! ПОЧЕМУ ТЫ СО МНОЙ ТАК ПОСТУПИЛ?
Потому, что я не люблю тебя, Мэри Кэтрин.
Голос звучал так спокойно. Так уверенно. Так мягко.
– Что? – опешила Мэри Кэтрин.
Я тебя не люблю.
У Мэри Кэтрин по спине пробежал холодок. Впереди она увидела оленей, выбегающих из леса. Готовых броситься под колеса ее машины.
– Ты не Бог, – сказала она.
Я Бог, Мэри Кэтрин.
– Бог любил всех, так что никакой ты не Бог. Ты дьявол.
Мэри Кэтрин задумалась о своем бедственном положении, и вдруг ее осенило.
– А я – не Пресвятая Дева Мария, – без затей сказала она. – Я – Иов.
Она посмотрела вперед. По переулку несся пикап с застывшим на капоте оленем. Пикап преследовали десятки оленей. Машина Мэри Кэтрин понеслась к четырехстороннему перекрестку. Откуда-то ей было известно, кто находится в этом пикапе.
Тот самый мальчик.
Кристофер.
Мэри Кэтрин поняла, что это испытание. Трижды она встречала Кристофера на дороге. Трижды выезжала на перекресток. В первый раз она остановилась по знаку «стоп». Во второй раз она протаранила машину, в которой ехали этот мальчик с матерью. Сейчас был третий раз. Святая Троица.
Отец. Сын. Святой дух.
Лед. Вода. Облака.
Она не понимала, почему Богу понадобилось ее испытывать, но знала, что конец света близок, а у Него осталось не такое уж большое воинство. Она была лишь точкой масляной краски на Его обширном полотне.
И дело ведь не в ней, правда?
Мэри Кэтрин сохраняли жизнь не ради нее самой. Ей сохраняли жизнь ради Кристофера. Как только она это осознала, голос умолк. Самозванец исчез.
И на нее снизошло великое утешение.
Она поняла, что сейчас живет со всем тем, чего вечно страшилась. Она беременна. Отвергнута. Загнана. На Землю пришел ад. Она попала в долину смертной тени.
Но не убоялась зла, потому что Господь ее не оставил[74].
Машина мчалась к перекрестку. Деваться было некуда. Либо врезаться в оленей, либо позволить им разорвать Кристофера на куски. Мэри Кэтрин повесила голову.
– Господи Иисусе, я грешница. Я не чужда тщеславия. Не чужда самолюбования. А самый тяжкий мой грех в том, что из-за страха перед Тобой я до этой самой минуты никогда Тебя не любила. Но страха больше нет, потому что рай и ад – это не пункты назначения. Это наш выбор.
Пикап с Кристофером промчался через перекресток. Ее автомобиль летел вдоль по улице.
– Я Тебя люблю, Иисусе, – сказала она.
Мэри Кэтрин вывернула руль и врезалась в стадо бегущих оленей. Крыша прогнулась. Рога пронзили лобовое стекло и окна. А потом пронзили живую плоть. Автомобиль, раз десять перевернувшись, наконец приземлился на четыре покореженных колеса. Сквозь заливающую глаза кровь Мэри Кэтрин смотрела, как уносятся прочь Кристофер и его мать. На какое-то время они были в безопасности.
Мэри Кэтрин улыбнулась.
– Храни их, Иисусе, – сказала она.
Прежде чем потерять сознание, она почувствовала, что Он опустился рядом с ней. Десница Его была теплой, как кровь, что струилась по ее руке. Ее охватило умиротворение, потому что веру в Него она пронесет через всю жизнь, до конца своих дней. Не из страха. А из любви.
Мэри Кэтрин была свободна.
Глава 117
Мать Кристофера посмотрела в зеркало заднего вида в тот миг, когда машина Мэри Кэтрин переворачивалась на дороге. Эта девушка уберегла их от оленьего стада.
У них оставался шанс на спасение.
Она втопила педаль газа. Вдали замаячил Лес Миссии. Повсюду отворялись двери, и на улицу высыпали десятки почтарей. С воплями.
– Отдааааашшшь… он нашшш…
В зеркало было видно, что почтари уже взбежали на вершину пригорка. Они вылезали отовсюду. Забивали каждую дорогу, как тромбы забивают артерии в последние минуты перед разрывом сердца. Сквозных проездов не осталось.
Кроме одного.
Монтерей-драйв.
Она вдруг вспомнила, как в сентябре они сворачивали на эту улицу с агентом по недвижимости. Тогда впервые в жизни перед ней забрезжила надежда на собственный дом. Наконец-то она могла обеспечить сыну надежное жилье, хорошую школу и хороших друзей. Она посмотрела на Кристофера. Он был бледен, как призрак. Из носа текла кровь.
– Я никогда тебя им не отдам, – сказала она.
И стала смотреть вперед – туда, где темнел Лес Миссии, над которым, как раковые опухоли, ползли облака. Возвращался туман, чтобы отвоевать землю и погрузить ее в потоп. Весь мир вытесняла его собственная тень. Если у матери Кристофера и был какой-то страх, то лишь страх за сына. Ради него она будет жить, ради него умрет, ради него убьет. Она пойдет на все, только бы сохранить ему жизнь.
Они въехали в знакомый тупик. Она ударила по тормозам и подхватила на руки больное тельце сына, как тряпичную куклу.
Мы добежим.
Есть еще шанс.
Мать Кристофера вынесла его из пикапа. Эмброуз выпрыгнул из кузова. Потом помог шерифу. Шериф содрогнулся: рана в боку разошлась. Они вчетвером стояли в тупике, а облачность надвигалась, как грозный линкор. Такого густого тумана мать Кристофера еще не видела. Вдалеке мелькали автомобили; их фары заливали улицу призрачным светом. Открывались гаражные двери. По пригорку веером неслись почтари. Окружали. Загоняли в угол.
Путь к отступлению только один – в Лес Миссии.
Из тупика нужно было перебежать через опушку. Густой облачный туман мерцал в голубом лунном свете. Видимость приблизилась к нулевой. Мать Кристофера слышала крепнущие голоса. Со всех сторон в лес устремлялись горожане.
– Куда теперь, Кристофер? – спросила она.
Сын в испуге приник к ее груди.
– Коллинзы припарковались возле стройки, – хрипло прошептал он. – Мистер Хендерсон попал в лес с северной стороны, с ним доктор и сестра Тэмми. Машина, подобравшая Джерри, только что остановилась. Джерри вбежал в лес с оружием, мам.
Мать Кристофера устремилась вперед, прижимая к себе сына. Рядом бежали Эмброуз и шериф. Мимо с поразительной скоростью проносились деревья. Она не разбирала дороги. Но знала, что Кристофер начеку. Не пропустит ни одной пары глаз. Соглядатаев. Лесных тварей. Птиц. У славного человека глаза были повсюду.
Чтобы спастись, нужно случиться чуду.
Глава 118
У Эмброуза перед глазами расплывались круги. Он видел впереди обледенелую тропу. Подошвы при каждом шаге взрывали снег. Что-то гнало его вперед. Запах бейсбольных перчаток. Голос в голове.
Мой брат полвека назад ступил в этот лес.
Моего брата еще можно спасти.
В воздухе висел небывалый туман. Эмброуз не видел дальше своего носа. Но как старый солдат он знал, что маскировка работает в обе стороны. Если он их не видит, то и они не видят его. В конце концов он различил впереди силуэт бегущего ребенка. Эмброуз обернулся.
– Шериф, вы это видели? – спросил он.
Но шериф исчез.
– Шериф? – повторил Эмброуз.
И остановился. Он слышал только стук собственного сердца. Вгляделся сквозь пелену глаз, но не увидел вокруг ничего, кроме тумана.
– Миссис Риз? Кристофер?
Мертвая тишина. Миссис Риз и ее ребенок скрылись из виду. Как ни странно, Эмброуз оказался слишком далеко. Бежал слишком быстро. Оторвался от своих спутников.
Остался совсем один. Вдруг его шею овеяло ветром.
– Эммммбррроооуууззз, – нашептывал ветер. – здессссь я, дээээвввииид.
Эмброуз слушал; сердце сжималось от ужаса и в равной степени – от надежды.
– Дэвид? – позвал он.
– да-сссСсссс, – отвечал ветер.
– Где ты?
– в двууууухххх шшшшагахххх, – отвечал ветер.
У Эмброуза по коже пробежал холодок. На тропе плясала хмарь облаков, туман плыл, как дым из отцовской трубки.
– ссссюдаааа на поооомощщщщь эммбрроооузз, – умоляла хмарь.
Эмброуз пошел на голос. Сквозь круги в глазах он видел со всех сторон один лишь туман. Но рядом что-то было. Неизвестно что, но он это чувствовал. Шепоток в волосах на затылке.
И шаг.
– ониии спешшшшатт ссссюдааа эммммбррроуззз, – зудел ветер в древесных кронах.
Еще один шаг.
Эмброуз прибавил ходу. Он двигался сквозь туман, а ветер вокруг крепчал. Как будто лес глубоко дышал легкими, заполненными масляной краской.
Еще шаг.
Нечто бежало прямо на него.
Ветви вдруг исчезли. Древесных крон над головой не стало. Только голубая луна фонарем прорезала туман над обширной лесной поляной. Эмброуз заметил какой-то след. Некие очертания. Возможно, рядом был олень. Или кто-то из этих людишек. Вглядевшись сквозь круги в глазах, он понял.
Мимо бежал мальчик.
– Дэвид! – вскричал он.
Но мальчик не остановился. Это был не Дэвид. Следом бежал еще один ребенок – гнался за первым и вопил:
– Это все наше! Мы сами его построили!
Мальчики пронеслись через поляну. Мимо гигантской тени, видневшейся в тумане. Эмброуз не вдруг различил ее форму. Уж очень она была велика, неимоверно. Подойдя на несколько шагов ближе, он в конце концов понял, что это.
Дерево.
Все инстинкты подсказывали: от этого дерева надо бежать. Однако ноги сами несли Эмброуза вперед. На голос.
– Дэвид? – окликнул он.
– я выыышшшше, – завывал ветер.
Эмброуз понимал: может статься, это засада. Скорее всего, без обмана тут не обошлось. Голос был не Дэвида. Но что-то заставило его сделать следующий шаг. Мысль, которую вложил ему в голову Кристофер.
Моего брата еще можно спасти.
Ветер прорывался сквозь сучья. Эмброуз смутно видел веревочную лестницу, спущенную, насколько можно было судить, из какого-то домика на дереве.
– на пооомощщщщь! на пооомощщщщь! – шептал голос откуда-то сверху.
Эмброуз стал подниматься. Поднял глаза на открывшийся вверху люк. В домике на дереве брезжил свет. Не иначе как за дверцей люка находился Дэвид. Где-то там. Внутри этого дома. Эмброузу не терпелось узнать, какая участь постигла его младшего брата.
– на помощщщщщь эмммммбррроуззззз! – звал голосок.
Эмброуз добрался до дома на дереве. Проник внутрь через люк. Внизу какая-то сила дергала за веревочную лестницу. Хихикала. Лезла вверх. Эмброуз захлопнул крышку люка. В доме на дереве стало темно – хоть глаз выколи. Не было видно ни зги. Эмброуз шарил по стене в надежде нащупать лампу или фонарик.
В помещении послышалось дыхание.
– эмбрррроуззз, – зашелестело из темноты.
– Дэвид? – спросил он.
Голос не отвечал. Рука Эмброуза с дрожью продвигалась по стене. И наконец на что-то наткнулась. Выпуклое, пластмассовое. Это был выключатель. У Эмброуза волосы встали дыбом. Такое не укладывалось в голове. Откуда в домике на дереве выключатель?
– эмбрррроуззз, – звал шепот. – хооочешь узззнаааать????
Он вглядывался в темноту. Завывания ветра прекратились. И началось шипенье.
– сссейчассс увидишшшь, где он ессссть. ххххочешшшь?
Эмброуз сглотнул сухой ком.
– проссссто зажжжжги ссссвет.
Он весь подобрался; лицо горело от ужаса.
– зажжжжги ссссвет, эммброузЗз.
Эмброуз включил свет. Он был вовсе не в доме.
Глава 119
Кристофер прильнул к матери, которая несла его сквозь туман, втаптывая ногами грязь обратно в землю. Рядом, содрогаясь от раны в боку, бежал шериф.
– Теперь куда, Кристофер? – спросила мать.
Он закрыл глаза в поисках выхода. Но увидел только темноту. Эмброуз потерялся. Их загоняли в угол. Точно крыс, насильно толкали в лабиринт. С ними пребывал только свет его матери.
– Через мост, – прошептал он.
Кристофер чувствовал, что козий мостик как раз впереди. Отсюда он с закрытыми глазами мог бы показать выход из леса. Еще можно было успеть. Он еще мог спасти свою мать. Они перешли ручей по козьему мостику. Кристофер вглядывался в материнский свет. Где-то здесь была дорога к его дому. Пока у них оставался домик на дереве, найти выход из леса не составляло труда.
но домик на дереве теперь мой.
У него в голове этот голос стучался в стекло. Вдруг мир затих. Материнские следы исчезли.
я вас поджидаю.
Кристофер смотрел вниз, на тропу: они вновь перешли через козий мостик.
– Мы только что здесь проходили, – сказала его мать, сбитая с толку.
– Где мы?! – поразился шериф.
– Поворачивай, мам, – сказал Кристофер.
Она побежала обратно через тот же мост. Прибавляя ходу, мчалась к их дому.
Пока они вновь не очутились на том же месте.
тебе отсюда пути нет, кристофер.
Куда бы они ни сворачивали, дорога приводила их обратно в лес. Все глубже и глубже в чащу. Где тени. Где голоса в тумане. Вели на них охоту. Кристофер вспомнил, как в самый первый раз облако заманило его в лес. Вспомнил детский плач, потом хихиканье. Тогда ребенок бежал на четвереньках.
Как олень.
Сейчас на тропе прямо перед ними стояло двое детей. Дети не сходили с места. Они просто стояли.
– Майк! Мэтт! Это я! – закричал Кристофер.
Мальчики обернулись. У них были зашиты глаза и уши. Они тыкали пальцами в воздух и кричали.
– …ХХХИСССТОФЕР!
Эм-энд-Эмсы бросились им навстречу. Мать Кристофера посторонилась. Он слышал приближающийся топот. На них, как на кроликов, охотились сотни горожан. Размахивая ножами, откуда-то выпрыгнули Дженни Херцог и ее сводный брат Скотт. Следом неслась миз Ласко, вооруженная отбитым бутылочным горлышком, и чесалась, как наркоманка. Мать Кристофера бросилась по тропе в обратную сторону, но пути к отступлению больше не было. Остался только инстинкт выживания. В тумане повсюду виднелись люди. Кристофер ощущал их ярость. Которая выжигала лес. Голоса шумели все ближе. Ветер разносил заклинание.
«Смерть уж близко. Все мертво. Ты умрешь на Рождество».
Кристофер чувствовал, как через лес бежит Джерри с пистолетом. Семья Коллинз вооружилась пилами и молотками со стройки. Славный человек, подобно ножу, корежил людские умы. У Кристофера из носа и глаз потекла кровь. Жар нарастал с каждым новым голосом. С каждым новым преследователем, врывавшимся в лес.
– Мам, – пролепетал он. – Ты во что бы то ни стало должна спастись.
– Нет! – вскричала она, а ноги прибавили скорости. – Говори, куда бежать!
– Бежать некуда, мама.
Но мать не останавливалась. У нее и в мыслях не было сдаваться. Она искала дерево, чтобы спрятаться или залезть повыше, но деревья внезапно исчезли. Остались только свет и туман. Кристофер запрокинул голову и увидел луну. Сверкающую голубизной.
Кругом хрустели ветки. Со всех сторон слышались голоса. Они выкрикивали заклинание.
«Смерть уж близко. Все мертво. Ты умрешь на Рождество».
Откуда ни возьмись выскочило чье-то тело и запрыгнуло на шерифа. Мать Кристофера обернулась. Шериф исчез. Она стала его звать.
«Смерть уж близко. Все мертво. Ты умрешь на Рождество», – скандировали голоса. И приближались.
Кристофер поискал материнский свет, но увидел только облака. Только тьму. Заклинание повторял один-единственный голос ветра.
Смерть уж близко. Все мертво. Ты умрешь на Рождество.
С этим голосом ветер летел через лес, унося с собой туман. Исполинские закрученные смерчи выдыхали эти облака обратно в небо. Ни ветвей. Ни деревьев. Кроме одного.
Они очутились на поляне.
Весь город гнался за ними по пятам. Шерифа бросили на землю под дерево. Поляну сплошь заполонили горожане.
Домик на дереве затерялся.
Ждать спасения было неоткуда.
Человеки-почтари вооружались кто ножом, кто камнем. В Кристофера под разными углами целились оружейные стволы. Мать Кристофера заслоняла его собой.
– Не подходить! – прокричала она.
Толпа прибывала. Впереди этой своры вышагивала миссис Хендерсон. Миссис Коллинз держалась рядом с мужем, влажно клокоча краской в легких. Миссис Кайзер припадала на сломанное бедро. Кристофер задрожал.
– Мама! Ты им не нужна! Они пришли за мной! Умоляю, беги!
Она прижала его к груди еще крепче и не сходила с места. Толпа наступала. Мать Кристофера попятилась к дереву. Шериф кое-как поднялся с земли.
– Все назад! – оглушительно прокричал он. – Пока еще закон – это я!
Толпа приближалась. Как один человек. Дышала, как один человек. Кристофер вглядывался в лица, тонущие в страхе и ненависти. Боль была нестерпима. Наткнувшись на дерево, он упал навзничь. И увидел сцену, страшнее которой не знал.
Тормоз Эд и Брэйди Коллинз.
С оружием наизготове они сошлись в центре поляны. У них в глазах белело убийство. Каждый заговорил голосом своей бабки.
– Брэйди убьет твою мать, Эдди! Пристрели его! – требовал Тормоз Эд.
– Тормоз Эд убьет твою мать, Брэйди! Пристрели его! – требовал Брэйди.
В последний момент они подняли оружие и прицелились, как им казалось, друг в друга.
Но на деле стволы были направлены прямо на Кристофера.
– Слушай бабушку, – в унисон сказали два голоса.
И каждый из мальчиков спустил курок.
Кристофер закрыл глаза, готовясь принять две пули.
Но до него не долетела ни одна.
Кто-то заслонил его собой.
Это был шериф.
Он оказался перед Кристофером и его матерью; одна пуля попала ему в плечо, другая в спину. Шериф упал на землю. И потянулся к матери Кристофера. В глазах была растерянность, как у брошенного ребенка. Он пытался произнести ее имя, но слова тонули в крови. Он силился не потерять сознание. Остаться в живых. Ради нее. Ради ее сына. Мать Кристофера выкрикивала его имя, но он, истекая кровью, рухнул ничком без чувств. Толпа в один голос вскрикнула, и тут вперед выскочил Джерри. При виде Кристофера его перекосило от злобной ревности.
– Ты у меня ее отнял, – выговорил он. – Она способна любить только одного из нас двоих.
Джерри направил пистолет на Кристофера.
Мать Кристофера схватила сына и бросила на землю. Кристофер почувствовал, как она обернула его своим телом, словно одеялом, в тот самый миг, когда Джерри открыл огонь. Пули разрывали ее плоть.
Но Кристофера не коснулось ничто.
Только ее свет.
Свет ее полыхнул перед ним. Сто миллиардов слайдов маленькой девочки, отвергнутой миром. Исключительно силой своей воли девочка выросла и стала девушкой. Девушка повстречала мужчину, который оказался к ней добр. А потом она, молодая женщина, увидела, как этот мужчина закончил свой путь в ванне. Но он успел подарить ей сына.
Сын стал ее светом.
Кристофер смотрел в материнские глаза. Ее свет помогал ему видеть. Помогал ему разглядеть ответ. Надежда будет жить до последнего лучика этого света.
Свет начал меркнуть.
– Нет, мама! – закричал он.
Ее тело лишалось сил. Из носа текла кровь.
– Пожалуйста, не уходи!
Огонек свечи замерцал на ураганном ветру.
– Я люблю тебя, Кристофер, – шепнула она.
И вспыхнул свет сотни миллиардов звезд.
Глава 120
Кристофер закрыл глаза. Единственным звуком остались его слезы.
– Проснись, мама. Пожалуйста, проснись.
Прижав к себе ее тело, он молился, чтобы его жар оказался способен ее исцелить. Толпа прибывала. Кристофер слышал, как заряжается орудие, пуля за пулей.
– Не уходи, – зарыдал он. – Пожалуйста, не уходи.
Внезапно толпа вырвала у него материнское тело, а его прислонила к дереву. Теперь это были не люди: это был улей. Ярость прижимала их пальцы к спусковым крючкам. Но мишенью оказался не Кристофер. Мишенью оказалась его мать. Подняв руки, Кристофер вскричал:
– ОСТАВЬТЕ В ПОКОЕ МОЮ МАТЬ!
Его голос прогремел на всю поляну. Толпа в испуге оцепенела. Пальцы-курки на миг замерли. Тут Кристофер почувствовал небольшое покалывание в волосах, как статическое электричество от воздушного шарика. Он смотрел прямо перед собой. Первой заговорила миссис Хендерсон – без выражения, как манекен чревовещателя.
– Что значит «оставьте в покое», Кристофер? – спросила она.
Но не голосом миссис Хендерсон.
А голосом славного человека.
– Неужели ты не понимаешь? Это не закончится никогда, – сказал славный человек устами Дженни Херцог.
– Это и есть вечнОсть, – не шевеля губами, подхватил Брэйди Коллинз. – Я могу заставить их делать все что угодно.
Читать бесплатно другие книги:
