Все о любви Лоуренс Стефани
— Эту тропинку обычно используют люди Оскара, она безопасна, — пояснила Филлида.
Добравшись до небольшой площадки, все посмотрели вниз.
Внезапно молния осветила ночь, и тут раздался крик:
— Вон там!
Поддерживаемая Люцифером, Филлида посмотрела вниз. Тело Люциуса Эпплби неподвижно лежало внизу на камнях. Никаких признаков жизни. На таком расстоянии не заметны были раны, неизбежные при падении с высоты. Пока они смотрели, накатила волна, приподняла тело и утащила его в пучину.
Молния погасла. Ночь окружила людей, еще более темная, чем раньше.
Люцифер крепко обнял возлюбленную и поцеловал в макушку.
— Все кончено, — прошептал он, — пора домой…
К удивлению Филлиды, Люцифер проводил ее в Грейндж. Демон и Флик не пошли вместе с ними. По просьбе Люцифера они захватили лошадей и вернулись в Мэнор.
Все собрались в гостиной. Филлида, все еще одетая в бриджи, подавала напитки и закуски, помогая людям снять напряжение и согреться.
Было много шума, возмущений, но над всем этим царило чувство освобождения, завершения, воцарившейся справедливости. Опасность, которая грозила миру и покою Колитона, наконец миновала. И в тот момент, когда Филлида наконец осознала это, она встретилась взглядом с Люцифером и поняла, почему они здесь. В конце концов, именно ее жизнь вернулась в нормальное русло — безопасность деревни была восстановлена, все вернулось на круги своя. Они потеряли лишь Горация. Но его место теперь занимал Люцифер.
Филлида наблюдала, как он двигается по комнате, переходя от одной группы к другой, как он беседует с Оскаром и его людьми. Какие неожиданные повороты порой делает судьба.
Постепенно гости расходились. К завтрашнему утру новость распространится по всем окрестным деревням, поместьям и фермам.
Филлида остановилась рядом с Люцифером. Он внимательно посмотрел ей в глаза, протянул свой бокал и сказал:
— Я хотел задать тебе один вопрос, но это может подождать до завтра. Я загляну утром.
Филлида удивленно раскрыла глаза.
— Ты хочешь, чтобы я одна шла ночью через лес?
Когда он нахмурился в недоумении, она улыбнулась и похлопала его по руке:
— Я возвращаюсь домой — в Мэнор.
Люцифер покосился на сэра Джаспера, который как раз в этот момент прощался с Седриком, последним из гостей.
— Я не желал бы большего…
— Это не имеет никакого отношения к твоим желаниям. Ты забыл — все мои вещи в Мэноре.
— Абсолютно все?
— Когда ты велел Суити упаковать вещи, она так и сделала — все до единой. Она неисправимо романтична, поэтому, к счастью или к несчастью, боюсь, все мои вещи сейчас в Мэноре.
Люцифер нежно коснулся пальцем ее губ.
— Так к счастью или к несчастью?
Филлида улыбнулась и подтолкнула его к выходу на террасу:
— Подожди меня там — я должна поговорить с папой.
Люцифер оглянулся на сэра Джаспера, но Филлида покачала головой и настойчиво выпроводила возлюбленного.
Сэр Джаспер подошел к дочери, нежно взял ее за руки.
— Ну что ж, дорогая, все улеглось. Не могу сказать, что я опечален смертью Эпплби — он был паршивой овцой.
— Да, папочка.
— Ну тогда, — сэр Джаспер покосился на Люцифера, который стоял на террасе, — полагаю, раз опасность миновала, ты переедешь обратно?
Тон его был не столько утвердительным, сколько любопытствующим. Он смотрел из-под густых бровей, а в глазах светилась надежда.
— Нет, папа. — Филлида с улыбкой чмокнула отца в щеку. — Теперь мое место там…
— О? — Сэр Джаспер просиял и, не в силах сдержать восторг, довольно потер руки. — Что же, полагаю, увижу тебя завтра?..
Филлида рассмеялась:
— Думаю, да. А сейчас я хотела бы пожелать спокойной ночи.
Попрощавшись с отцом, она вышла на террасу. Они с Люцифером постояли рядом. Наконец он взял ее за руку.
— Пойдем домой.
Они шли через лес. Когда ветер усилился и ветки над головой заскрипели и застонали, они ускорили шаг, а потом побежали. Филлида весело смеялась, когда он потянул ее за руку, увлекая за собой сначала на опушку, затем по дорожке вокруг Мэнора. Она решила, что Люцифер ведет ее к парадному входу, но, когда они миновали вход в дом, поняла, что ошибалась.
Он повел ее в глубь сада — там было тихо, сад был защищен от ветра домом. Во мраке ночи сад был оазисом пленительных ароматов, буйной растительности и таинственных теней. Люцифер повлек ее к зарослям жимолости, где дорожка заканчивалась клумбой пионов. Они однажды стояли здесь как-то вечером и говорили о любви.
Остановившись, Люцифер повернулся к Филлиде. Его темные волосы растрепались, как будто она взъерошила их своими пальцами. Они пристально смотрели друг на друга; затем, не выпуская ее руки, он опустился на одно колено.
— Филлида Тэллент, ты выйдешь за меня замуж? Поможешь сохранить этот сад на долгие годы?
Филлида смотрела на него не отрываясь. Он перевернул весь ее мир, а затем создал заново; он научил ее столь многому, ответил на множество вопросов. И оставался лишь один.
— Этот сад сохраняет свою красоту, только если здесь присутствует любовь. Любишь ли ты меня настолько?
— Гораздо больше, — целуя ее руки, проговорил он. — Я буду вечно любить тебя.
— Если так, тогда я буду любить тебя еще дольше.
Люцифер поднялся с колен, его руки сомкнулись вокруг нее, их губы слились в сладостном поцелуе. Люцифер прервал поцелуй, только чтобы спросить:
— Когда мы сможем пожениться?
— Сегодня суббота. Если мы вечером поговорим с мистером Филингом, завтра он сможет объявить об этом. И через две недели мы сможем пожениться.
— Я не думаю, — задумчиво сказал Люцифер, — что Филинг будет возражать, если мы его разбудим по такому случаю.
Так и вышло. Священник пришел в восторг, когда узнал, зачем его вытащили из постели в столь поздний час. Он заверил влюбленных, что утром объявит в церкви об их помолвке. Отклонив предложение выпить по рюмочке шерри, чтобы отпраздновать такое событие, влюбленные покинули дом священника и поспешили вниз к Мэнору — предвкушая празднование совсем другого рода.
Когда они добрались до дома, начинало светать. Запах омытой дождем зелени заставил их помедлить у входа.
Люцифер отпер замок. Войдя в дом следом за Филлидой, он аккуратно закрыл дверь и обернулся. Девушка стояла у открытой двери в гостиную. Он подошел к ней и обнял за талию, нежно привлекая к себе.
— Как здесь спокойно сейчас. Чувствуешь? — прошептала она.
Потершись подбородком о влажный шелк ее волос, Люцифер пробормотал:
— Гораций отправился поговорить с Мартой о ее фиалках.
Филлида улыбнулась и коснулась его щеки:
— Ты невероятный фантазер.
— Знаешь, какая фантазия сейчас пришла мне в голову?
Филлида догадывалась. Вздохнув, она сказала:
— Нам лучше подняться наверх.
— Если ты настаиваешь.
Филлида шла впереди и чувствовала, что Люцифер крадется за ней, как огромный дикий кот. Он проскользнул в свою комнату и зажег лампу.
Небо за окном светлело. Молнии еще сверкали в отдалении, и раскаты грома доносились время от времени, но гроза удалялась. Вытирая волосы полотенцем, Филлида прикрыла дверь, обернулась. В этот момент Люцифер прибавил света и вся комната озарилась золотистым сиянием.
— Святые небеса! — Филлида уставилась на что-то. — Вот она!
Она метнулась в сторону Люцифера, но взгляд ее был устремлен куда-то через его плечо. Он оглянулся.
— Что там?
Люцифер смотрел туда, куда был направлен взгляд девушки.
— Только не говори мне, что она все время была здесь! — Филлида потянулась и взяла маленькую дорожную конторку, стоявшую на уголке комода.
— Хорошо, не скажу. Но ты не сказала, что это дорожная конторка — и я искал нечто на четырех ножках.
Держа в руках изящную вещицу, Филлида повернулась:
— Я должна была сказать… — Встретив его взгляд, она поджала губы. — Ну, может быть, забыла. Но я имела в виду именно дорожную конторку — я-то знала, что именно ищу.
— В любом случае я думал, ты обыскала весь дом.
— Здесь я не искала. Мне в голову не могло прийти, что ты не заметишь эту вещь в своей комнате.
— Я знал, что она здесь. Мне просто не пришло в голову, что ты ищешь именно это. — Рассматривая конторку, он спросил: — Где же тут потайной ящичек? Она кажется слишком маленькой для этого.
— Вот именно поэтому это такое надежное место.
Филлида уселась на кровать и положила конторку на колени. Люцифер устроился рядом.
— Вот здесь, видишь?
Ее пальцы пробежали по задней стенке, нашли маленькую кнопку и нажали ее. Боковая панель скользнула в сторону. Просунув пальцы внутрь, Филлида нащупала там что-то и вытащила на свет пачку листков.
— Бог мой! — Она уронила находку на кровать.
Они были потрясены. Вместе с пачкой писем, перетянутой розовой ленточкой, на постели лежал небольшой холст, аккуратно свернутый трубочкой.
Люцифер опомнился первым:
— Осторожно — мы мокрые.
Филлида соскочила с постели. Люцифер взял полотенце. Пока он тщательно вытирал волосы и лицо, Филлида закрыла конторку и вернула ее на комод. Письма Мэри Энн и Роберта она положила рядом.
— Не хотелось бы, чтобы они промокли и чернила расплылись.
Люцифер хмыкнул, девушка жестом указала на миниатюру:
— Давай ты.
Люцифер осторожно взял полотно, развернул, не задевая лицевую сторону.
Даже при свете лампы картина казалась яркой и живой… На возлюбленных с картины смотрела знатная дама. Платье темно-вишневого бархата с квадратным, украшенным вышивкой декольте; изящная прическа, прикрытая легкой вуалью. Высокий лоб, полностью открытый по моде минувших столетий.
Филлида перевела дыхание: — Это и было в «Баснях Эзопа», да? Эту вещь Гораций собирался тебе показать. Миниатюра — шедевр, из-за которой Эпплби убил трех человек.
Люцифер кивнул:
— Я не удивлюсь, если узнаю, что он не первый, кто решился на убийство ради этой леди.
— Это подлинник?
— Слишком хороша, чтобы сомневаться. Она прекрасна, как и другие его работы.
— Чьи? Кто это написал?
— Гольбейн Младший, придворный портретист Генриха VIII. ***
Следующий час они провели в разговорах, обсуждениях, решив в конце концов, что миниатюра должна храниться в музее. Люцифер вернул картину в секретный ящичек, подхватил лампу и перенес ее на столик рядом с кроватью.
Он еще раньше стянул с себя мокрую рубашку; Филлида все еще оставалась в рубашке и бриджах. Она оценивающе рассматривала Люцифера, любуясь тем, как свет лампы подчеркивает его мускулы. Затем посмотрела ниже, где влажная ткань брюк облегала формы, с некоторым усилием вернулась к лицу — к глазам, ослепительно синим.
Люцифер улыбался. Пальцы коснулись пуговиц на брюках. Он словно испытывал ее — сможет ли Филлида спокойно смотреть, как он освобождается от одежды. Филлида смогла. Его брюки упали на пол. Люцифер скользнул к кровати. С легкостью, которая не переставала удивлять Филлиду, он подхватил возлюбленную и усадил на кровать. Девушка увидела свое отражение в огромном зеркале, висящем напротив.
Зрелище завораживало. Женщина и мужчина, она одета, он обнажен; контраст потрясал. Руки, обнимавшие ее за талию, казались огромными. Филлида увидела, как Люцифер начал расстегивать пуговицы на ее рубашке.
— Я собираюсь снять с тебя мокрую одежду, затем я тебя вытру, а потом согрею — мы же не хотим, чтобы ты простудилась.
У Филлиды не было никакого желания спорить. Она опустила голову и, подглядывая из-под полуопущенных век, позволила ему делать то, что он хотел.
Позволила снять рубашку, распустить ленты, стягивавшие грудь. Затем Люцифер взял полотенце и мягкими круговыми движениями принялся вытирать ее грудь. Когда она была уже не просто сухой, а просто пылала жаром, а соски отвердели и напряглись, он отложил полотенце и занялся ее бриджами. Филлида помогла ему стянуть холодную липнущую ткань с бедер.
Люцифер вновь взял полотенце и усадил ее перед собой, лицом к зеркалу. Хрупкая обнаженная красота в окружении его мужской силы.
Полотенце усиливало ощущения, а он ласкал возлюбленную, пока каждая ее клеточка не застонала от желания, удовлетворить которое мог только он.
Наконец Люцифер отбросил полотенце.
Теперь ее согревали его пальцы, сильные ладони, нежные губы и язык. Филлиде казалось, что по ее венам разлился огонь. Она хотела его — и выгнулась дугой, впилась пальцами в его бедра, уронила голову на плечо.
Люцифер чуть приподнял ее, устраивая так, как ему хотелось, позволяя ей быть сейчас распутной и игривой в своей страсти.
А потом он слился с ней. Филлида прикрыла глаза и отдалась ощущениям.
Они поженились в понедельник, на следующий день после того, как мистер Филинг в третий раз объявил в церкви об их браке. На торжество собрались жители деревни и всей окрути, и, конечно, многочисленные Кинстеры, которые должны были присутствовать во что бы то ни стало.
Габриэль стоял рядом с братом и вручил ему кольца. Флик и Мэри Энн были подружками невесты. Демона сделали вторым шафером.
В самой церкви сидели жена Габриэля Алатея и Селия Кинстер, мать Люцифера, которая расплакалась от счастья во время короткой церемонии. Рядом с ней Мартин, отец Люцифера, выглядел несколько чопорно, протягивая супруге носовой платок. Сестры Люцифера, Хизер, Элиза и Анжелика сияли от радости.
А потом все было кончено. Последний член «коллегии Кинстеров» был женат.
По настоянию жениха и невесты праздничный завтрак был устроен в Мэноре. Гости заполнили дом, лужайку перед ним, некоторые направились в сад. Стоя рядом со своим отцом, Габриэлем и Демоном,
Люцифер наблюдал, как Селия прогуливается с новой невесткой. Филлида все еще беспокоилась, как примет ее новая семья. Селии потребовалось всего три минуты, чтобы рассеять все тревоги девушки. И тем самым она заслужила глубокую благодарность своего сына.
Мартин стоял рядом с сыном, засмеялся, но смех этот прозвучал несколько настороженно. Люцифер, Демон и Габриэль, проследив за взглядом отца, заметили, что Селия и Филлида встретились с Флик и Алатеей. Четыре женские головки склонились друг к другу.
Люцифер расправил плечи. Демон вздохнул. Габриэль покачал головой. И все предоставили Мартину возможность облечь их мысли в слова.
— Зачем мы боремся с этим, одному Господу известно. Неизбежность, имя твое — женщина.
Люцифер поджал губы:
— Для нас это должно звучать так: неизбежность, имя твое — жена.
— Верно, — пробормотал Габриэль.
— Совершенно. — Демон посмотрел, как четыре женщины, завершив беседу, разошлись. — И что теперь?
— Что бы это ни было, мы не можем сбежать, — ответил Мартин. — Примите мой совет — сдавайтесь красиво.
И он направился навстречу Селии.
Габриэль поморщился:
— Хотел бы я не слышать этих слов.
— Сдавайтесь? — переспросил Демон.
— Хм-м. Возможно, это и правда, но я не хочу этого слышать. — Габриэль изящно подхватил под руку подошедшую Алатею и повлек в сторонку к зарослям кустарника.
— Дальше к озеру есть чудесное уединенное местечко, — прошептал Люцифер Демону.
— А ты куда пойдешь? — шепнул тот в ответ.
— Здесь есть дерево в саду, которое я хотел бы связать с приятными воспоминаниями.
— Удачи, — улыбнулся Демон.
Люцифер махнул рукой на прощание:
— Удачи всем нам.
И «коллегия Кинстеров» радостно направилась сдаваться в плен своей — каждый своей — собственной судьбе.
ЭПИЛОГ
Август 1820 года Сомершем, Кембриджшир
Прошло два года с тех пор, как они впервые увидели этот дом, впервые прошли по широкому газону. Онория, герцогиня Сент-Ивз, стояла у парадного входа в Сомершем-Плейс.
Лужайка перед домом была заполнена родственниками и гостями, летние платья казались пятнышками конфетти на фоне зеленой травы. Многие предпочли укрыться от летнего солнца в тени вековых деревьев; остальные расхаживали туда-сюда, останавливаясь поболтать, узнать последние новости, и, что важнее всего, поприветствовать новых членов семьи.
А таких было много. Этот факт вселял в собравшихся безудержное веселье, давая возможность ощутить всю полноту и прелесть жизни.
Два года назад большинство из ныне присутствующих собрались здесь по случаю траура. Но хотя Толли и даже Чарльз не были забыты, семья, как все большие семьи, продолжала жить.
Онория приподняла юбки и спустилась к гостям. Не успела она сделать и трех шагов, как ее муж отделился от одной из группок и направился к ней.
— Как он? — Девил наклонился и подхватил на руки своего второго сына.
Майкл зевнул и ухватил отца за палец.
— Он сыт, сухой и, следовательно, доволен жизнью. Думаю, теперь твоя очередь быть нянькой.
Онория спрятала улыбку; она знала, что Девил гордится ролью отца. Ее не переставало удивлять, что он — впрочем, как и все мужчины их семьи, — такой сильный, властный, уверенный, привыкший командовать, в то же время мог по мановению крошечной ручонки полностью предоставить себя в распоряжение своего отпрыска.
— Где Себастьян? — Женщина окинула взглядом лужайку в поисках своего первенца.
— Он с близнецами. — Девил поднял руку, показывая, где они. — Рядом с беседкой.
Величественно устроившись в импровизированной беседке по центру лужайки, вдовствующая герцогиня и Горация собрали вокруг себя множество народа, демонстрируя своих очаровательных внуков. Три милых сверточка вызывали всеобщее восхищение.
На кушетке неподалеку расположилась Катриона, леди Вейл, все еще бледная, с копной огненных волос. Выражение ее лица, когда она смотрела, как Хелен возится с ее детьми, нельзя было назвать иначе, как сияющим. Она выглядела мадонной.
Ричард стоял рядом, сплетя свои пальцы с ее. Взгляд мужчины постоянно перемещался с жены на детей и обратно. Выражение его глаз говорило лучше любых слов, что он горд и рад.
Близнецы — мальчик и девочка. Даже если бы Катриона знала, она все равно не сказала бы и слова против, зная, как важна для Ричарда эта летняя встреча семьи. Но близнецы редко подчиняются обычному расписанию; они появились на месяц раньше, маленькие, но горластые и крепенькие. И таким образом следующая леди Вейл, Люсиль, была первой, родившейся не в их загадочной шотландской долине. Она родилась здесь, в Сомершем-Плейс, родовом поместье своих предков. Здесь же был и Маркус — сын, который унаследует все земли Вейла.
В то время как масса внимания была сосредоточена на рыжих головках близнецов, ничуть не меньше доставалось свертку, из которого высовывалась светловолосая головенка; его тетешкала Горация. Кристофер Реджинальд Кинстер, сын Пейшенс и Вейна, родился четыре недели назад, ровно за две недели до того, как Майкл издал свой первый крик. Кристофер зевнул, а затем попытался выкарабкаться из своих пеленок, чтобы ухватить бабушкин локон.
Заметив это, леди Озбалдистон фыркнула:
— Кинстер до кончиков ногтей — уже сейчас! Все знают, что это у них наследственное. Господь, помоги женщинам в 1850-м!
Онория убедилась, что Хелен и Горация не устали, обменялась парой слов и понимающей улыбкой с Катрионой, пожала руку Ричарду, и направилась дальше, проверяя, все ли в порядке.
Разрешившись от бремени четыре недели назад, Пейшенс уже полностью оправилась. Однако Вейн никак не мог смириться с тем, что жена находится вне поля его зрения. Онория обнаружила их болтающими с генералом, бывшим телохранителем Флик, и его сыном Диллоном. Они приехали на денек из Ньюмаркета. Беседа вертелась вокруг скаковых лошадей. Онория и Пейшенс выразительно посмотрели друг на друга, после чего хозяйка поместья отправилась дальше.
Флик и Демон стояли в группе, окружавшей тетушку Клару и маленькую мисс Суит, которая приехала вместе с Люцифером и Филлидой из Девона. Клара уже пригласила мисс Суит навестить ее в Чешире, и здесь обсуждались дальнейшие планы.
Габриэль и Алатея, Люцифер и Филлида прохаживались в толпе, стараясь побеседовать со всеми родственниками, знакомыми и приятелями.
Онория несколько минут просто побродила среди гостей, материнским оком отмечая, где, с кем, каким образом проводят время младшие члены семьи, потом повернула к беседке.
Близнецы приветствовали ее улыбками, и причину их счастья нетрудно было угадать.
— Мы свободны! — обрадованно воскликнула Амелия, выпуская Себастьяна, который тут же вскарабкался на колени матери, присевшей на ступеньки.
Онория прислонилась к перилам и улыбнулась девушкам.
— Верно, сейчас Люцифер застрял в Девоншире, и, между нами говоря, не знаю, сможет ли он, или Габриэль, или Демон вернуться в столицу в ближайшее время, — полагаю, они будут заняты другими делами, если вы понимаете, что я имею в виду — так что каковы ваши планы, мои дорогие?
— Мы намерены внимательно изучать свет и светских джентльменов, — ответила Амелия.
— Систематически и методично, — добавила Аманда.
— Мы не собираемся спешить и не хотим, чтобы нас торопили.
— В следующем году нам исполнится девятнадцать, так что у нас есть еще много времени и мы можем быть разборчивыми.
— И не вижу причин, почему бы нам не быть разборчивыми. В конце концов, речь идет обо всей оставшейся жизни.
— Ну, разумеется. — Онория кивнула, соглашаясь. Она так много хотела сказать им, предостеречь, направить, но как она могла объяснить что-то, когда они были так неопытны, так юны.
— Единственное, что я могу вам сказать, — произнесла она и знала, что ее слушают крайне внимательно, — если вы ищете любви, не ждите, что это будет легко и просто. Вот это я могу сказать совершенно точно.
Если вы хотите любви, тогда ищите, не жалея сил. Вы знаете, что всегда можете рассчитывать на нас — всех нас, — на нашу помощь, но в том, что касается любви, каждый действует в одиночку. Никто не сможет предостеречь вас, никто не сможет дать вам совет, никто не сможет предупредить, на что это будет похоже. Когда это придет, если придет, вы сразу поймете, — и тогда вам придется решать, чего вы хотите, чем вы готовы пожертвовать.
Девушки слушали молча, пытаясь проникнуться ее мудростью. Онория поискала взглядом мужа, который был центром ее жизни, а сейчас нянчил младшего сына. Старший же лежал у нее на коленях.
— Это стоит того?
Она не была уверена, кто именно задал этот вопрос — Аманда или Амелия, да это и не имело значения. Все равно ответ был один.
— Да. Много большего, но только если вам достанет мужества позволить этому случиться.
Почти сразу Онория засуетилась. Взяв на руки уснувшего Себастьяна, она поднялась и направилась в сторону своего мужчины.
Девил наблюдал за ней. Какая-то часть его разума и большая часть души все время были с ней. Вот и сейчас он с улыбкой поджидал жену, покачивая малыша на руках.
— А он становится тяжелее. И Себастьян, похоже, уснул. Наверное, нужно отнести их наверх, в детскую.
Онория в этот момент смотрела на спящего Себастьяна, поэтому не заметила игривый блеск, появившийся в глазах мужа.
— Я найду нянек и отдам им малышей.
— Пусть няни немного отдохнут. Мы сами можем это сделать. Здесь полно людей, которые сами могут себя развлечь некоторое время.
— Ну… — Материнское стремление самой уложить детишек в постель боролось с инстинктом хозяйки дома. — Хорошо. Мы отнесем их наверх, а потом я пришлю туда няню.
Они направились в дом, и никто не заметил их исчезновения.
Никто не заметил, что они далеко не сразу вновь появились среди гостей.
И только очень внимательный взгляд мог бы заметить, что, когда герцог и герцогиня в конце концов присоединились к остальным, ее нежную кожу покрывал легкий румянец, а глаза были слегка подернуты дымкой, как у женщины, которую только что страстно и нежно ласкал любимый мужчина. А законная мужская гордость — типичное для Кинстеров выражение лица — сияла в зеленых глазах ее мужа.
Времена менялись, Кинстеры оставались прежними.
Читать бесплатно другие книги:
