Мама для волчонка Тард Джулия
Стоило посмотреть на застывшую на его лице гримасу, как в голове помутилось. Сознание затянуло настолько густым, непроглядным туманом, что я и сама не поняла, как оказалась в руках Берсерка.
– Отдай мне его, Крошка, – донеслись его слова откуда-то издалека, не сразу приобретая для меня какой-либо смысл. – Ну же, Ника. Не нужно глупостей. Отдай мне его. И мы сейчас же поедем домой, – монотонно нашептывал Максвелл, неспешно проговаривая каждое слово, словно заклинатель змей.
Максвелл
– Что случилось? – с прищуром поинтересовался Ривз, всем своим звериным чутьём чувствуя неладное. – Что это с твоей женой?
– Ничего особенного, – продолжал закрывать Нику от мужских взглядов, стараясь до неё достучаться. – Обычное дело для беременной женщины. Сами понимаете, гормоны не дают покоя.
Я сразу понял, что с Никой что-то не так.
Широко раскрытые, глаза. Сбивчивое дыхание. Дрожащие губы.
Перепуганная, бледная как мел, с поблёскивающей на лице испариной. Она выглядела как тяжелобольная, в любой момент способная потерять сознание.
Но только когда я уловил, куда направлен её опустошенный взгляд, всё тут же стало на свои места.
Габриель Ривз был далеко не первым оборотнем, с которым она встретилась. Но только на него у Ники была настолько бурная реакция.
СЛИШКОМ бурная для простого страха. В её взгляде настолько плотно переплелись растерянность, шок, паника и ужас, что я далеко не сразу распознал их в этом диком коктейле. Позволяя ей схватить лежащий на столе нож, который явно предназначался для Габриеля.
Натянутая будто струна. Она дрожала у меня в руках, даже не думая останавливаться. Продолжая пробиваться в сторону Габриеля будто намагниченная.
– Ну же, Ника. Не нужно глупостей. Отдай мне его. И мы сейчас же поедем домой, – держал её за запястье, продолжая уговаривать Нику, стараясь оставить случившееся без постороннего внимания.
Кто знает, как её поступок восприняли бы Ривзы, устраивая резню, которой бы мне не хотелось.
– Что? – наконец-то она меня услышала, подавая хоть какие-то признаки жизни
В опустошенном взгляде появился лёгкий блеск, и я тут же ухватился за него, не позволяя Нике вернуться обратно в своё помутнение.
– Отдай. Мне. Нож, – специально отчеканил каждое слово, донося до неё их значение.
– Й-я… – дернулась, будто от удара, неторопливо переваривая услышанное. И только после того как я снова сжал ей запястье, поняла о чём именно я говорю. – Н-нет… Н-не могу…
– Можешь, Ника. Можешь. Просто разожми руку, и мы решим этот вопрос, – наконец-то забрал у неё нож, поворачиваясь к сидящим за столиком: – Простите, моей жене очень плохо. Токсикоз не даёт покоя. Так что раз мы уже основные вопросы, я собираюсь отвезти её домой.
– Это что шутка? – недовольно откинулся на спинку Габриель, разводя руки. – Мы что два дня готовились к встрече, которую закончим через десять минут только потому, что твоей бабе блевать хочется?
– Как скажешь, Берсерк, – перехватил инициативу Роберт, прекрасно понимая, чем именно всё может закончиться. Как не посмотри, но у старого волка инстинкт самосохранения работал куда лучше, чем у его отсталого сынка. – Уверен, что ещё успеем решить оставшиеся детали.
– Даже не сомневаюсь.
Не став ждать ни единой секунды, я повёл Нику прочь из зала, чувствуя, как замедляется таймер на запущенной бомбе.
– Это же он Макс… Это он… – испуганно защебетала Ника, не сдерживая текущих по щекам слёз.
– Знаю, Ягнёнок. Знаю. Но сейчас мы ничего делать не будем.
– Он убил моих родителей, Макс! – стоило зайти в лифт, и она тут же вцепилась в меня, дёргая за пиджак. – Эта тварь убила моих родителей! Разорвала их на куски, а ты говоришь, что мы ничего не будем делать?! – смотрела на меня широко раскрытыми, полными ненависти глазами. – Почему?! Потому что он сынок важного человека?! Потому что с ним нельзя портить отношения?! – пихнула меня в грудь.
– Да! Нельзя! Нельзя кидаться сломя голову в мясорубку, Ника. Нельзя! Я понимаю, что тебе больно. Понимаю, что ты прошла через Ад. Но если я пойду сейчас на рожон, в Ад превратится уже наша жизнь! Не достаточно будет просто убить Габриеля. Мне придётся не только обезглавить их семью. Но и покончить со всеми людьми Ривза. Иначе они не простят мне его убийство. Нам придётся жить под прицелом, пока мы не избавимся от каждого, кто решит мстить за своего шефа. Ну, так что, Ника? Ты готова к подобному развитию событий? Готова рисковать в этой бессмысленной войне жизнью всех наших детей?
Знаю, что говорил жестокие вещи. Я всегда так поступал, когда хотел уберечь Нику от беды. Бил по больному, заставляя опомниться от своих глупых, наивных мыслей.
– Прости… – задрожали её губы, а из глаз закапали слёзы, напоминая настоящий дождь. – Прости… Я такая дура… Чёртова дура… – беспомощно мотнула головой, закрывая рот руками срываясь на всхлипы.
– Не плачь, Ягнёнок. Не плачь, – обнял свою малышку, прижимая к груди. – Мы решим этот вопрос. Обещаю. Но не так. Не так…
* * *
Как же наивно было полагать, что спустя столько лет Ника уже не будет настолько бурно реагировать на убийцу своих родителей. И ещё наивней, что уже через пару дней после их встречи и моих предостережений она окончательно успокоится.
Наивно… Слишком наивно…
Конечно же, Ника больше не поднимала эту тему. Не требовала справедливого отмщения, не жаловалось на полное бездействие и, даже не заикалась о Ривзе. Её отчаяние, боль и ненависть превратились в гниющий нарыв, которому не суждено было прорваться наружу. Из-за чего всю следующую неделю я наблюдал, как сбываются мои самые страшные опасения.
С каждым днём Ника медленно и уверенно опускалась на самое дно, превращаясь из цветущей женщины в помешанную невротичку.
Бледная, осунувшаяся, с темными кругами и взглядом, словно на неё в любую минуту может кто-то напасть. Встревоженный, напряженный, шарящий вокруг себя в нескончаемых поисках опасности.
Каждый раз, когда я подавал голос, подходил к ней или прикасался, Ника вздрагивала, как от удара. Втягивала носом мой запах, словно он был куда важнее лица.
И если днём всё ещё было более-менее спокойно, то ночью начинался самый настоящий Ад.
Стоило Нике уснуть и уже через пару часов её начинали мучить затяжные кошмары, всё сильнее и сильнее проникая в реальность.
Крики, горячка, истерики, слёзы.
Она металась по кровати, кидаясь на меня сразу же после пробуждения. Дралась, царапалась, звала на помощь, поднимая на уши весь дом.
Обычное снотворное и успокоительное не помогало, а то, что посильнее, было строго настрого запрещено кормящим. Дошло до того, что из-за постоянного стресса доктор заявил, что скоро у неё и вовсе перегорит молоко.
Вот только если бы меня тревожило только это…
Впервые за последние несколько лет Ника снова была близка к тому, чтобы очутиться в психбольнице с очередным нервным срывом, к которому прилагался целый букет сопутствующих осложнений. После которых, она уже могла никогда не вернуться к нормальной жизни.
И как же мерзко было осознавать, что именно я стал причиной подобного кошмара. Именно я, своими собственными руками превратил любимую женщину в самый настоящий огрызок, считая себя долбанным Богом, способным распоряжаться чужими жизнями…
Ника
– Вам нужно поесть, – начала уже знакомую песню Мария, так и норовя засунуть мне в рот что-нибудь съедобное.
– Обязательно, – снова сказала наотмашь. – Как только проголодаюсь. Пока Куину хватает молока беспокоиться не о чём.
– Ему-то хватает! Понятное дело, что организм сам на износе, но для ребёнка даст всё необходимое.
– Не утрируй. Всё со мной хорошо. Впервые за последнее время я слегка не в духе и все тут же бросились записывать меня в тяжело больные.
– Но… – попыталась она что-то возразить, но я не позволила:
– Если я сказала что всё хорошо, значит. Всё. Хорошо. А если ты снова поднимешь эту тему, будет плохо. Но уже между нами.
– Как скажете, – поклонилась Мария, выходя из спальни.
Стоило ей уйти, и я снова погрузилось в гул собственных мыслей, ненавидя одиночество ничуть не меньше семейства проклятого семейства Ривз!
Казалось, внутренние демоны только ждут, когда я останусь одна, начиная нашептывать мне о ненависти к волкам, о которой я только недавно сумела позабыть с помощью Куина и Максвелла. И чем дольше они говорили, тем сильнее она становилась, своя меня с ума. Разрывая на куски между искренней любовью и неистовой злобой!
Каждую минуту пока Габриель Ривз ходил по земле, моя ненависть к нему, к его отцу и даже к Максвеллу увеличивалась в геометрической прогрессии.
Я не могла смотреть на него. Не могла говорить с ним. Не могла выдерживать ни его запаха, ни прикосновений.
С одной стороны я прекрасно понимала все, о чём он мне сказал. Понимала, что так просто наказать Габриеля не получится. Понимала, что у него связаны руки страхом за сына.
А с другой… Мои демоны были непоколебимы.
Голодные, озлобленные, неистовые в своём желании отомстить!
Уверена, Максвелл чувствовал это своим звериным чутьём. Поэтому-то и сводил наше общение к минимуму, словно мы вернулись на пару месяцев назад. В то самое время, когда он был жестоким и беспощадным Берсерком. Монстром, заставившим меня, остаться в его доме угрожая расправой.
«Нет, Ника, хватит! – тряхнула головой, отгоняя от себя подобные мысли. – Уверена, у его отсутствия есть вполне логичное объяснение. Наверняка он пытается найти выход из сложившейся ситуации. Макс ведь сам мне сказал, что «пока мы ничего делать не будем». Но это ведь не значит, что он на самом деле оставит всё как есть. На самом деле оставит Ривза без наказания!»
Лёжа на постели, смотря перед собой ничего невидящим взглядом, я далеко не сразу обратила внимание на доносящиеся до меня звуки. Но и потом, не поняла, что исходят они из моего телефона.
На чёрном экране мигала надпись «скрытый номер» лишая меня какого-либо желания поднимать трубку.
Реклама, акции, вызов из банка…
Мне не хотелось слушать их бессмысленную болтовню. Не хотелось отвечать на вопросы. Не хотелось возвращаться в реальность.
Но навязчивая, надоедливая мелодия никак не хотела заканчиваться, заставляя принять вызов, только бы раз и навсегда заткнуть свой телефон.
– Слушаю, – прижала к уху, всё ещё продолжая прибывать в скомканном подобии сна.
– Ника! Господи, Ника! – прозвучал женский голос, царапая меня по нервам, словно наждачная бумага.
– Вика… Это ты?
– Не верь ему! – закричала сестра, не давая ответа. – Слышишь?! Не верь ему! – её перепуганный, срывающийся голос так сильно сливался с механическим шумом, что бил по барабанным перепонкам, не позволяя держать трубку возле уха. – Он всё врет тебе, Ника! Врёт! На счёт меня! На счет родителей! Не верь ему, Ника! Не верь!
– Что? Что ты имеешь в виду? – из-за крика, шума и пульсирующего в висках сердцебиения, начало казаться, что не только Вике, но уже и мне не хватает кислорода.
Заставляя понять, что случилось что-то по-настоящему ужасное, ведь ещё ни разу в жизни я не слышала в её голосе даже капли чего-то подобного.
– Я расскажу тебе. Но не сейчас. Мне конец, если его люди прослушивают твой телефон! Так просто он меня уже не отпустит!
Мерзкие гудки сменили её дрожащий голос. А я и дальше сидела, прижимая телефон к уху, в бессмысленной попытке хоть что-то понять…
Это было на самом деле или я окончательно сошла с ума?
Посмотрела на телефон.
Так и есть. В принятых скрытый номер с разговором длительностью в пять секунд.
Значит, не приснилось.
Это на самом деле была Вика. Перепуганная. Взволнованная. Доведённая до истерики Вика!
Сердце забарабанило с удвоенной силой, в любой момент готовое пробить грудную клетку.
«Не верь ему! Он врёт тебе, Ника! Врёт!» – снова и снова прокручивалось у меня в голове, болезненно сжимая виски.
Понятное дело, что она имела в виду Максвелла. Но в чём именно? В чём именно он врет на счёт неё и наших родителей?
Она ведь жива. Действительно жива! А вот всё ли с ней хорошо?…
Но нет, быть такого не может, чтобы Макс причинил вред матери своего сына!
Хотя… когда я сюда пришла, он постоянно называл Вику шлюхой. И если она на самом деле ему изменила, он вполне мог сорваться, причиняя ей вред…
Избить и выкинуть на улицу, угрожая расправиться если она решит вернуться за Куином.
Он ведь только говорил что не убивал Вику. И ни разу о том, что с ней всё хорошо.
Чёрт! Если это на самом деле так, то я никогда себя не прощу! Не прощу за то, что переспала с ним так до конца и не разобравшись в случившимся!
Что же касается родителей, то он точно не мог участвовать в этом на прямую. А вот косвенно – очень даже может быть. Кто знает, какими делами Максвелл занимался в то же самое время.
Но даже если и так, прежде чем что-то решать я должна спросить у него обо всём напрямую. Как не посмотри, но то, что Вика моя сестра не делает её святой.
* * *
– Не вкусно? – поинтересовался Макс, наблюдая за тем, как я вот уже несколько минут совершенно безрезультатно пытаюсь наколоть на вилку хотя бы один кусочек своей любимой утиной грудки.
– Вовсе нет, – попыталась улыбнуться, но оказалась слишком напряжена, чтобы получилось хоть немного убедительно.
Даже спустя сутки звонок сестры казался слишком свежей раной. Казалось, подними я эту тему сейчас и точно не смогу направить разговор в нужное русло. Не смогу проконтролировать, что можно говорить, а что нельзя. Ведь если Вика окажется права, я на самом деле подвергну её жизнь опасности.
– Послушай, Ника, – шумно выдохнул, откладывая прибор. – Думаю, нам стоит поговорить.
Откинувшись на спинку стула, он слегка поморщился, словно всё это время у него под кожей были мелкие иголочки, причиняя откровенный дискомфорт.
Понятно дело, что Макса уже давно тревожило происходящее со мной, но только сейчас он, кажется, решил это озвучить.
– Мне не нравится то, что с тобой происходит. Не нравится, что ты ничего не ешь и нормально не спишь. Не нравиться на кого ты стала похожа, Ника. Понимаю что тебе обидно из-за Ривза, но это не повод сходить с ума. То, что ты делаешь ненормально. И нам всем будет лучше, если ты наконец-то перестанешь над собой измываться.
– Я не измываюсь, – подняла взгляд на сидящего напротив мужчину. – Или ты считаешь, что я делаю это специально? Специально заставляю себя вспоминать, как это чудовище разрывало моих маму и папу? Или просто-напросто устроила для тебя спектакль, заставляя плясать под свою дудку? Я молчу, Макс. Ты ясно дал понять, что ничего не можешь с ним сделать, и я пытаюсь это принять. Пытаюсь переварить и не отравиться, – я не собиралась с ним ссориться, но эмоции взяли верх над здравым смыслом, избавляя тело от накопившегося яда. – Пытаюсь смириться с мыслью, что он и дальше будет жить, как ни в чём не бывало! Заглушить голос совести, подавить чувство вины перед родителями и жить дальше! Осознавая, что мужчина, которого я люблю, водит дружбу с этим отбросом! И справляюсь с этим так, как умею! И ты злишься, что происходит это не так, как бы тебе хотелось. Что женщина, которую ты трахаешь теряет форму. Что кричит она ночью не от удовольствия, а из-за разъедающих её кошмаров! Скажи, Макс, с Викой было так же? Она на самом деле ушла сама? Или это ты её вынудил? – даже сама не поняла, как речь зашла о моей сестре. Слишком глубоко в сознание проник наш с ней последний разговор, то и дела давая о себе знать. – Она родила. Потеряла форму. Перестала быть привлекательной и больше ты с ней уже не мог спать, – метала в него ничем не подкрепленными догадками, которые ещё никогда раньше не приходили мне в голову. Думала, услышав это, он разозлится. Выйдет из себя. Начнёт отсекать все мои безмозглые домыслы. Но нет… Он просто молчал. Впитывал каждое слово, еще сильнее подогревая мои опасения и страхи. – А когда она не выдержала и переспала с другим, сделал её жизнь невыносимой! А иначе я просто не понимаю, как она могла уйти лишая себя жизни, о которой другие только мечтают
Несколько секунд Максвелл смотрел на меня, не меняясь в лице, словно на самом деле не зная, что ответить. Даже не представляя, какой ураган всё это время бушевал у меня внутри.
С трудом выдерживая его тяжелый взгляд, я практически умоляла Макса о том, чтобы он опроверг услышанное! Чтобы разозлился! Назвал меня дурой! И раз и навсегда расставил все точки над «И», выводя Вику из образа невинной жертвы в лживую тварь! Даже не предполагая, что опровергнув это, он даст жизнь куда более страшным вариантам.
– Всё было не так.
– А как тогда? Расскажи мне, Максвелл. Пожалуйста! Расскажи, что бы мы раз и навсегда закрыли эту тему. Я знаю, что ты её не убивал! Знаю, что она ушла! Но не знаю вообще ничего о том, почему она это сделала.
– Потому что это не твоё дело! – словно по щелчку пальцев вышел из себя Максвелл, так сильно ударяя по столу увесистым кулаком, что на лакированной древесине появились трещины, а столовые приборы подпрыгнули на пару сантиметров. – Или ты не успокоишься до тех пор, пока не разберёшь наши отношения на молекулы?! То, что было между нами с Викой, тебя вообще никак не касается! Это только наше дело и ничьё больше! – тяжелый голос превратился в звериный рык, заставляя испуганно съежиться, боясь не то что двигаться, но и дышать. – Так что хватит уже выворачивать меня наизнанку! Клянусь тебе, Ника, если ты ещё хоть раз поднимешь эту тему, я за себя не ручаюсь!
Бросив на стол скомканную салфетку, он вышел из столовой, не собираясь больше тратить на меня ни единой секунды.
Проглотив слёзы, я последовала его примеру, возвращаясь к себе в комнату.
Как же сильно меня трусило!
Всё моё тело практически вибрировало от напряжения. Руки. Ноги. Пальцы. Грудь. Даже зубы ходили ходуном, выбивая чечётку.
Своим заявлением Максвелл загнал меня в глухой тупик. Не получив от него вразумительного ответа, я против собственной воли стала на шаг ближе к тому чтобы стать на Викину сторону.
– Вика! Вика! Куда не глянь везде эта Вика! – закричала, срываясь на истерику. – Ненавижу! Господи, как же я тебя ненавижу! – бросилась к туалетному столику, вырывая из него шкафчик с её косметикой. – Если бы не ты! Всё у меня было хорошо! Ну почему ты появилась?! Почему именно сейчас?! – залетела в гардеробную, стягивая оставшиеся после неё вещи и кидая их на пол. – Ненавижу тебя! Больше всего на свете ненавижу! Ненавижу тебя и всё что с тобой связано! – схватила ни в чём неповинную рубашку, разрывая её на куски!
Мне хотелось раз и навсегда поломать, растоптать, разодрать и уничтожить всё, что когда-то ей принадлежало! Раз и навсегда избавить себя от её участия в моей жизни. Одну за другой, я кромсала её вещи, усмиряя своих демонов. Пока пальцы окончательно не перестали слушаться, сдирая кожу о плотную ткань.
Как же было противно от собственного бессилия! Казалось я играю в чужую игру. Пляшу под установленные этими двумя правила, не в состоянии выйти за обозначенные границы!
Беспомощная пешка, которую то и дело двигает чья-то рука по нескончаемому шахматному полю, которое я привыкла называть жизнью.
Не знаю, как долго я плакала в сугробах обезображенной одежды. Голова отказывалась работать до тех пор, пока вместе со слезами из меня не вышла хотя бы часть нахлынувшего напряжения, позволяя ненадолго успокоиться.
Осмотрев сквозь влажную пелену результат своего срыва, я неторопливо начала приводить комнату в порядок, складывая в кучу приведённые в непригодность вещи. Пока уставший взгляд не зацепился за грудки толстого халата.
Подтянув его ближе, я заглянула в изнанку, расправляя складки на внутреннем шве. И снова сердце заставило меня ощутить каждый свой удар. Бурые следы пролитой крови слишком сильно въелись в них, не позволяя очистить ткань даже после стирки.
Крови, которая, по всей видимости, принадлежала Вике…
Глава 17
Слишком много на меня навалилось в последнее время, чтобы я могла оставаться прежней. Кажется, меня испытывали на прочность, кидая из огня в полымя. Из крайности в крайность. Крепко-накрепко зажимая между молотом и наковальней.
Из-за того в каком состоянии я прибывала, Максвелл всё-таки осуществил свои угрозы, лишая меня общения с Куином. И пусть мне было безумно обидно, я прекрасно понимала его чувства. Чего кривить душой, если бы я и сама не позволила никому похожему на себя подходить к ребёнку ближе, чем на сто метров.
Теперь любое моё общение с сыном проходило под строгим контролем, чтобы я, ни дай боже его не уронила, задавила или того хуже….
Что же до самого Максвелла, то любое наше общение тут же натыкалось на одну из двух стен, не заканчиваясь ничем хорошим. Всё больше и больше отдаляя нас друг от друга.
Ривз и Вика превратились в нависший над нами дамоклов меч, грозясь в любую минуту разрубить последнее, что нас связывало.
Наверное, именно поэтому Максвелл старался проводить время вне дома, стараясь занять себя стандартными деловыми встречами. Ведь чем меньше времени мы проводили вместе, тем меньше шансов было поссориться.
– Слушаю! – бросилась к телефону, поднимая трубку дрожащими пальцами.
Сложно описать словами, в каком напряжении я жила в ожидании очередного звонка от Вики, превращая экран мобильного телефона в свой личный фетиш.
– Спасибо что не рассказала обо мне Максвеллу. Господи, Ника, ты даже представить не можешь, чтобы он со мной сделал, если бы узнал, что я тебе позвонила
– Почему ты ушла от него? – напряглась всем телом, сжимаясь в крохотный комочек из костей и кожи. – Почему бросила родного сына и ушла?
– Потому что у меня не было другого выхода! Потому что должна была это сделать! Я не могла… Не могла по-другому!
– Почему? С тобой всё хорошо? Что, черт возьми, с тобой случилось?!
– Смотря, что ты имеешь в виду под словом «хорошо», – хмыкнула Вика, буквально сочась от ненависти. – Ты даже представить не можешь, с каким монстром живёшь. Но ты поймёшь это, как только мы встретимся. Обещаю!
– Встретимся? – застучало сердце, словно обезумевший метроном. Неужели она на самом деле хочет со мной встретиться? Встретиться спустя два года?! За которые мы прожили отдельно друг от друга целую жизнь! – Где? Когда? – спросила, даже не задумываясь о том, что так просто меня отсюда не выпустят.
– Чем быстрее, тем лучше. Если дадим Максвеллу возможность обо всём узнать, другого шанса уже не будет. Делай что хочешь. Ври, дави на жалость, но обязательно приезжай сегодня в пять на Вест Поинт 2/5. И даже не вздумай взять с собой телефон! Иначе он быстро выследит, где ты находишься!
– Оставить телефон? – конечно же, я знала, что в телефоне маячок, но избавляться от него сейчас было слишком тревожно.
Особенно направляясь в порт Манхеттена!
– Не веришь мне? Боишься? – словно прочитала мои мысли Вика, начиная бить по больному: – Ты это серьёзно, Ники? На самом деле боишься родную сестру? Я не вру тебе, говоря, что он – чудовище! То самое чудовище, которыми ты всё это время считала ликанов! Но если ты на самом деле считаешь, что я могу или обмануть тебя или причинить вред, бери телефон и приезжай в тоже время в центральный парк. Буду ждать тебя у озера Бельведер, – снова кинула трубку, заканчивая наш разговор так ничего и не объяснив.
Несмотря на то, что ничего подобного я не просила и Вика сама предложила мне такие условия, на душе остался неприятный осадок.
Понятное дело, что после совершеннолетия мы перестали быть такими уж близкими подругами, но даже так, Вика на самом деле по праву могла считать моё недоверие оскорбительным.
Всё-таки, если не брать во внимание крайнего эгоцентризма, она никогда не давала мне повода считать её способной на крайнюю степень подлости и лицемерия. А тем более на то, чтобы причинить кому-либо вред.
Не смотря на то, что до пяти часов оставалось не так уж и много, мне всё равно хватило этого, чтобы провести время с Куином. Не знаю, о чём именно хотела рассказать Вика, но всё моё естество противилось этой встречи. И не столько из-за того что она могла открыть мне касательно Берсерка, сколько из-за страха больше никогда не увидеться с малышом, ставшим для меня за это время практически родным.
Даже сейчас, мысленно, я продолжала называть Куина сыном. В которого с каждым днём влюблялась всё больше и больше.
– У тебя ресницы как у папы, – погладила его по пухлой щечке, чувствуя, как сильно сжимается в груди. – Такие же густые и длинные.
А что если мне просто не ехать? Что если избавиться от симки и спокойно жить дальше, словно ничего не случилось? Вычеркнуть Вику. Поставить на ней крест и рас и навсегда забыть о том, что у меня когда-то была сестра?
«Эгоистично. Слишком эгоистично. И чем же ты тогда отличаешься от людей, которых сама же столько времени презирала?»
А что если она отнимет у меня сына?
«Это её сын. И всегда был её. Ты ведь не знаешь, почему она ушла. Не знаешь, что с ней случилось. Как вообще можно лишить мать ребёнка, занять её место и жить со спокойной совестью?»
– Никак… – выдохнула, чувствуя, как по щекам покатились слёзы.
Я не чудовище и не смогу поступить так с родной сестрой. Легче сделать себе больно. Отрубить руку или вырвать из груди сердце, чем стать бесчувственным монстром.
– Иди ко мне малютка, – взяла Куина на руки, целуя его в висок. – Чтобы ни случилось, я очень хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя люб-лю… – прохрипела дрожащим голосом, втягивая в себя его запах. Заполняя им каждый миллиметр своих лёгких. Стараясь, во что бы то ни стало запомнить, как приятно пахнет мой чудесный малыш. – И всегда буду любить… Ты – моё солнышко. Моя самая большая радость… Мой самый драгоценный мальчик. И самый лучший во всём мире волчонок.
Снова поцеловав, я посадила его на коврик и поспешно вытерла слёзы, чувствуя, что если не уйду сею же секунду, моё сердце просто лопнет:
– Присмотри за ним, Гретта, а я пока отъеду в город на приём к врачу.
Даже не смотря на моё, уже не такое осадное положение в этом доме, поездка к врачу была единственным мероприятием, на которое меня отпустили без лишних вопросов. Конечно, для этого всё равно пришлось записать на приём, но даже если и так, если Берсерку и доложат о моём отсутствии, будет уже поздно.
– Как скажешь, девочка, – улыбнулась женщина. – Надеюсь, тебя наконец-то подлатают, и ты снова станешь прежней собой.
– Даже не сомневаюсь, – взяла сумочку, выходя из детской.
Когда-то я прочла, что от адреналина время замедляется. И ты всё чувствуешь, всё видишь, всё слышишь, но будто находишься в туннеле. Всё так медленно двигается, но быстро проносится.
Что-то подобное происходило сейчас со мной.
Целую вечность, я шла по коридору к лестнице. Целую вечность спускалась по ступеням вниз. Целую вечность подходила к стоящему у порога автомобилю.
– Присаживайтесь, – подал мне руку мужчина, присланный Морганом на замену Ромэна, пока тот находился в отпуске.
– Спасибо, – вложила кисть в его огромную лапу, поднимаясь на ступеньку джипа.
Вильям Шварц, кажется, так говорил Берсерк, хотя все обращались к нему просто «Бес». Вполне подходящее прозвище для такого жуткого, татуированного амбала.
С короткой, военной стрижкой. Ростом под два метра, в облегающей чёрной футболке и висящим на боку пистолетом, этот волк напоминал главаря банды. От которого так и разило сгоревшим порохом и недавней смертью.
– Может, меня отвезёт кто-нибудь другой? Не хотелось бы увозить тебя от Куина. Как-никак, без Берсерка ты здесь самый главный
– Не переживайте, ваш сын под надёжной охраной, – отрезал мужчина садясь за руль. – Так что составлю компанию вам.
– Хорошо, – погрузилась в тёмный салон, запрокидывая голову на кожаное сидение.
Наверное, нервы окончательно сдали, потому что я и сама не поняла, как уснула, возвращаясь в реальность уже тогда, когда мы вовсю колесили по городу.
– Подожди меня здесь, – выходя из авто, когда мы наконец-то остановились у клиники.
– Уверены?
– Да. Не думаю, что ты понадобишься на приёме у врача. Да и мне будет не комфортно решать вопросы в присутствии посторонних.
– Как скажите, – нехотя согласился Шварц, проводив меня до дверей.
Не став отмечаться в регистратуре, я прошла по служебному коридору. Вышла на задний двор и сразу же поймала такси, направляясь к центральному парку.
Семи минут хватило, чтобы добраться до места и ещё пяти, дойти от парковки до озера. И это было слишком быстро. Очень! Очень быстро. Не успела я осознать, что делаю, как уже стояла на берегу. Смотря на замок Бельведер, я ощутила жгучее желание убежать. И чем дольше не было Вики, тем сильнее оно становилось. Заполняло меня! Порабощало! Отгрызало кусочек за кусочком, пока я наконец-то не сдалась, делая шаг назад.
– Ну, здравствуй, сестрёнка, – послышался Викин голос, и я невольно повернулась к идущей ко мне женщине. – Два года не виделись.
В бежевом плаще, с накинутым на голову платком, тёмными очками и заходящими на лицо каштановыми волосами. Она совершенно не была похожа на мою сестру.
Такая блеклая…
Невзрачная…
Словно из неё высосали все краски, превращая из роскошной бабочки в обычную моль.
– Ты спрашивала что именно со мной случилось? Хотела узнать, почему я ушла от Максвелла и не хочу, чтобы он знал, что я вернулась? – хмыкнула Вика, не подходя ближе, чем на пару метров. – Думаю, чем скорее ты увидишь всё своими глазами, тем быстрее поймёшь, – избавилась сначала от очков, а следом и от платка, начиная нервно оттягивать высокий ворот. И не успела я опомниться, как она обнажила передо мной огромные шрамы, начинающиеся на виске и спускающиеся вниз по шее. Скользя по плечу до самой груди. Обезображенная кожа напоминала стянутую и перекрученную ткань, усеянную багровыми рубцами, от вида которых мне самой стало больно. – Ну так что, Ники, теперь ты мне веришь? Теперь понимаешь, с каким чудовищем живёшь? – заплакала Вика, пряча от прохожих свои шрамы. – А теперь выбирай: или ты выкидываешь телефон и идёшь со мной. Или возвращаешься обратно. Других вариантов нет.
Прокручивая в голове вид её шрамов, я с трудом могла представить, что именно должно было произойти с Максвеллом, чтобы он на самом деле сделала с ней нечто подобное? И что могло случиться со мной, если бы в нашу первую встречу, я всё-таки отказалась от его предложения?
– Решай быстрее! – не выдержала Вика моего молчания. – У нас больше нет времени!
– Х-хорошо, – достала из сумочки телефон, выбрасывая его в озеро. – Я с тобой. С тобой.
– Тогда нечего тратить время. Живо иди за мной, – скомандовала, пряча лицо под крупными очками.
Последовав за сестрой, я оказалась на парковке, где Вика тут же нырнула в невзрачный автомобиль, открывая для меня соседнюю дверь.
Как она и сказала, мы направились на Вест Поинт 2/5. Отвратительное место для жизни. А вот для того чтобы затеряться самое то. Грязное, безобразное, отдалённое. Уверена, Берсерк бы ни за что на свете не стал бы искать Вику в подобном свинарнике!
– Ну вот и приехали, – заглушила мотор, въехав в один из полуразваленных контейнеров. – Пойдём. Покажу, где я живу последние три месяца. Уверена, ты оценишь, – хмыкнула Вика, выходя из авто.
Было сложно описать словами, на что было похоже это помещение. Ночлежку для бездомных или какое-нибудь гетто. Но то, что жить здесь, было практически не выносимо – это факт. Ни нормальной спальни, ни кухни, ни душа. Из хороших вещей внутри находился разве что обогреватель и чемодан с вещами из прошлой жизни.
– Ну что, Ники, как тебе? – вошла в середину, разводя руки. – Нравится мой новый дом? И это всё только благодаря Максвеллу! Благодаря ему я оказалась изуродованной и никому ненужной! Живя как самая настоящая крыса! – иронично скривилась Вика. – И это после того как я столько времени его ублажала! После того как родила ему сына! Я стала ему не нужна! Не интересна! Превратилась в бесплатный придаток к ребенку, которого даже выкормить самостоятельно не могла! А когда Максвелл узнал, что я и вовсе полюбила другого, окончательно слетел с катушек! Мало того что девка из эскорта, так ещё и трахается с его человеком, – шмыгнула носом, начиная плакать. – И знаешь, что он сделал? Разорвал его у меня на глазах! А меня собирался изуродовать до неузнаваемости, но, как видишь, не закончил… Уверена не начти я ползать у него в ногах умоляя о пощаде даже и близко не отделалась малыми жертвами.
– Господи, Вика… – нервно сглотнула, боясь представить через какой ужас ей довелось пройти, пока я наслаждалась жизнью, виня её во всех смертных грехах. Так вот значит, почему её комната была переделана! Вот почему в ней сменили всё, на чём могла оказаться Викина кровь. Ковры, обои, мебель. Уверена, с вещами было так же. Так что если бы ни окровавленный халат, я бы с трудом во всё это поверила. – Прости меня! Я и подумать не могла, что он на такое способен… – подошла к сестре, опускаясь вместе с ней на кровать.
– Способен! Ещё как способен! Стоит тебе стать отработанным материалом, и он уже не будет с тобой панькаться! Господи, Ники… – выдохнула, хватая воздух дрожащими губами. – Как же ты была права всё это время… Столько раз говорила мне что они чудовища, а я как полная дура продолжала играть с огнём. Не понимая, чем всё это может закончиться… – ткнулась лицом мне в шею. – Помоги мне, Ники… Умоляю тебя, помоги!
– Конечно! Конечно, я тебе помогу! – обняла сестру, даже не представляя как иначе поступать в подобной ситуации. – Что мне для тебя сделать? Найти деньги на операцию? Уговорить Берсерка простить тебя и позволить видеться с сыном?
– Нет, – произнесла твёрдым как никогда голосом. – Мы должны убить его. И чем скорее, тем лучше.
Максвелл
Ещё немного и от того что творится с Никой я сам сойду с ума. Смотреть на неё больно, а мне всё равно приходится делать вид, что ничего не происходит. Иначе снова и снова возвращаемся к заезженной шарманке по имени «Вика». И кто бы подумал, что спустя столько времени эта женщина превратится для меня в гнойный нарыв!
– Каким судьбами, Берсерк? – встал из-за рабочего стола Роберт, приветствуя меня по всем правилам. Я думал, мы уже в прошлый раз всё обговорили.
– Я пришел к тебе по другому вопросу, – опустился в кресло напротив. – Личному.
– Личному? – непонимающе хмыкнул Ривз, наливая нам виски. – И какие же у нас с тобой могут быть личные дела? Что-то не припомню между нами подобного рода связи.
– Потому что они касаются моей жены и твоего сына.
– Ещё интересней.
– Помнишь тот случай, тринадцать лет назад. Когда Габриель крепко подсел на наркоту и хорошенько пошалил в восточных кварталах Куинса?
– Это в которых живут мартышки? – нахмурился Ривз, улавливая, куда всё движется.
Читать бесплатно другие книги:
