Моя неидеальная женщина Николаева Елена

Глава 8. Чувства на грани.

Ася.

Каждый раз, возвращаясь мыслями в наше сказочное утро, рисовала Диму в своём воображении, ощущая по всему телу потоки тепла и приятную дрожь. Переодически посматривая на часы, хмурилась. Мне казалось, что время застыло в вечности. Ни игры с детьми, ни метания из стороны в сторону по дому, ни напряжённый разговор с Максимом не помогали справиться со скукой. Я прибывала в самом настоящем отчаянии. Черт меня дёрнул попросить Макса открыть бассейн. Ещё большей глупостью стало желание взбодриться в прохладной воде ближе к полуночи. Я и предположить не могла, к чему приведёт моё легкомыслие. Всматриваюсь в недоуменное лицо Дмитрия, окрашенное гневом, и не знаю в какую щель просочиться, чтобы не видеть этот жгучий и болезненно-разочарованный взгляд, выворачивающий душу наизнанку.  

 «Дура ты, Аська!» — долбит в висках сожаление. — «Какая же ты дура!»  

Мой любимый мужчина едва владеет последними крохами здравого смысла. Хочется крикнуть: «Макс! Отпусти!», но горло сдавило чувство страха и безнадежности. До сих пор цепляюсь мёртвой хваткой за шею телохранителя, чтобы не свалиться на пол без чувств. Неужели всё для себя решил, красочно разрисовав в своей голове грязную сцену предательства? Ситуация и впрямь выглядит пикантной и двусмысленной, и как не крути — правдоподобной. Мне бы провалиться сквозь землю и немедленно. Нет никакого желания объяснять обратное. Невозможно доказать отсутствие чего-либо, придумывая на ходу идиотские отмазки. Да и зачем? Чтобы ещё больше чувствовать себя виноватой? Я вижу в его глазах нерешительность и меня насквозь пробирает обида. Сдерживающую руку Матвея на плече Димы, так вообще хочется прожечь дотла взглядом негодования.

— Иди сюда, малыш, — наконец решает разорвать невыносимое напряжение и отобрать меня у Макса. Прижимает к груди, будто самую ценную реликвию. Вздыхаю с облегчением и тихо бормочу:

— Прости, я снова отличилась... — губы прильнули к его горячей шее, отчётливо уловив бешеный пульс жилки. Ревнует — значит любит, успокаиваю себя глупой поговоркой, хоть и понимаю, что ревность и есть недоверие.

— Тебя нельзя оставлять одну, Ася, — констатировал недовольным тоном. — Я готов вытрясти всю твою душу, лишь бы ты больше не совершала необдуманных поступков. Ну что мне с тобой делать?

— Нужно было просто позвонить, — с неким укором произнесла, пытаясь подавить в себе чувство обиды. — Я места себе не находила, а ты молчал. Что произошло, Дим? Ты слишком взвинчен. Не уверена, что только из-за меня.

Трусь носом там, где отчётливо чувствую запах его парфюма и... тонкие нотки женских духов? Определённо не моих. Оттенок запаха лепестков то ли роз, то ли лилий просачивается в голову и сводит с ума, теперь уже меня. Я замираю в его руках, не в силах пошевелиться и выдавить из себя хоть какую-нибудь короткую, связную речь. Просто молчу, проглотив язык, утаивая свои жалкие подозрения, чтобы не казаться ревнивой истеричкой. Снижать личную самооценку уж слишком неприятно и невыносимо больно. Не хочу верить в то, что после всего пережитого нами за последние сорок восемь часов непредсказуемого счастья, к нему прикасалось чьё-то более достойное женское тело, пропитанное цепким цветочным ароматом.

— Всё хорошо, маленькая, — успокаивает меня, направляясь в дом. Целует макушку, сжимая до боли свои объятия. И я безоговорочно таю. Мне настолько приятно от этого, что начинаю верить в его завуалированную ложь.

— Не волнуйся. Я отнесу тебя в нашу спальню, — шепчет ласково, будто мы с ним прожили долгую, счастливую жизнь. Мне не вериться, что с момента нашей первой встречи пролетело всего-то шесть несчастных дней. Перестаю накручивать себя, ведь судьба не просто так сталкивает лбами в самых неожиданных местах. У неё на нас явно какие-то планы. Знать бы ещё к чему приведёт наше сладкое «яблочное» безумие.

Нина Владимировна следовала за нами молча. Открыла дверь в спальню Дмитрия, откинула одеяло на кровати, взбила и поправила подушки. Волновалась не меньше других, даже больше. Я уверена, если бы Дмитрий при всех обвинил меня в измене — она бы первая выступила с защитой. За сутки привязалась ко мне, как к родной дочери, не скрывая собственных чувств.

— Мам, дождись скорую внизу. Я сейчас спущусь.

— Дима... ты только не.., — привлекла его внимание, но так и не смогла договорить. Дмитрий перебил её, не дослушав до конца.

— Мам, если ты об этой.., — вдохнул поглубже, нахмурив лицо, — щекотливой и двусмысленной ситуации с охранником, то я всё понял. Ни в чём Асю винить не собираюсь. Можешь идти со спокойной душой. Мужиков надо накормить. Я сейчас спущусь и ты вернёшься к ней. Мам! — настоятельно попросил, давая понять, что хочет остаться со мной наедине.

Дмитрий.

Дрожь пробегает по всему её организму. Это так ощутимо и видно невооруженным взглядом, что нет желания выпускать Асю из рук. Знать бы, о чём она думает сейчас, глядя на мою шею. Если заметит красное пятно от губ Снежаны, прикрытое воротом рубашки, вряд ли поверит в правдивое оправдание.

Укладываю девочку в постель, как только дверь моей спальни закрылась за матерью. Её руки накрепко вцепились в мою шею, держат и не отпускают. Я замер, склонившись над ней. Изучаю внимательно хмурые черточки лица и бегающий, пытливый взгляд, прожигающий душу насквозь. Черт! Мне бы оторваться от неё, и отсрочить эту невыносимую пытку на какое-то время. Принять душ. Смыть с себя всё, что заставляет мою кожу гореть огнём отвращения. Хочу впиться в эти мягкие губы поцелуем и насладиться их сладостью, погрузиться языком в тёплую влажность её рта, утолить жажду острого желания слиться с ней, терзающую меня на протяжении долгого дня. Только вместо этого я обхватываю пальцами тоненькие запястья и аккуратно разрываю цепкую хватку, чтобы хоть немного отстраниться и прийти в себя, отбросив, нахрен, все мерзкие воспоминания. Не могу притрагиваться к телу Анастасии своими грязными руками, касаться ртом её нежных губ, а ей сейчас именно этого хочется. Вижу по глазам. Чувствую. Знаю.

— Тебя должен осмотреть врач. Я позвоню Роману Васильевичу, — со всей серьёзностью заявляю, пытаясь отвлечь Настю от внутреннего разгорающегося огня вожделения, опаляющего её тело и мысли. Как, впрочем, и мои. Она непонимающе и удивлённо мигает своими милыми глазками, и я вижу как темнеют необыкновенные голубые радужки в порыве упрёка.

— Дим? — хрипловатым голосом с нотками сожаления режет моё сердце. — Со мной всё в порядке. Почему ты ищешь причину сейчас уйти? Поцелуй меня. Я соскучилась. Очень...

Тянется ко мне, касаясь своими губами моих губ. Я дарю целомудренный поцелуй, обугливая своё сердце до состояния пепла. Выравниваюсь и отхожу к окну. Ищу мобильник в карманах брюк. Достав его, пытаюсь подавить в себе волнение. Жуткое. Какое бывает у школьника перед экзаменом, когда ты тянешь билет с одной мыслью: «Пронесёт или завалю всё к чертовой матери?»

— Хм... — Ася разочарованно хмыкает. — Грызут сомнения, Дим?

Смотрит на меня в упор, не мигая, поднимается с кровати и подходит вплотную. Тонкие пальчики порхнули к верхним пуговицам рубашки, расстёгивая одну за другой, а губы прижались к моим. Тёплая. Нежная. Очерчивает влажным язычком мой рот, выбивая из моих лёгких последний воздух.

«Только не так, малыш, не сейчас... Дай мне немного остыть...» — накрываю ладонями её руки, останавливая у солнечного сплетения. Прижимаю к груди, давая почувствовать моё возбуждённое состояние.

— Погоди, Настюш. Прошу, — целую прохладные ладошки. — Сначала осмотр врачом, потом я весь твой, до последнего движения в тебе, маленькая. Будет так, как захочешь ты. Мне необходимо убедиться, что с тобой всё в порядке, — отпускаю её руки и застегиваю пуговицы на рубашке обратно, оставляя две верхние нетронутыми. Устал, как собака, и в то же время горю желанием забыться, наслаждаясь её присутствием.

— Давай на чистоту, Дим? — её пытливый и пронзительный взгляд невыносимо сверлит голову. В висках пульсирует боль. Сам ведь недавно просил не утаивать секреты друг от друга, но чувствуя подвох со стороны случая, засомневался. Хочется если не соврать, то хотя бы недосказать жестокую правду. Как бы это не подавалось и не приукрашалось — есть один момент: иногда лучше не знать правды. Когда можно ею разрушить всё, что тебе так дорого.

— Пока ты строишь предположения об увиденном, рисуешь в голове моё непристойное поведение, я пытаюсь понять — почему мужчина, который мне стал очень дорог, допустил ошибку? Болезненную ошибку, Дим. От тебя несёт женскими духами. Явно не моими. И ты прекрасно знаешь, о чём я. Ещё вчера мне нравился опьяняющий аромат роз и лилий в твоём саду, а сейчас я их просто ненавижу. Может мы слишком торопим события?

Меня окатило мгновенное желание взять её лицо в ладони и отчитать за бредовые догадки, что переполняют сейчас девичью голову, но видит Бог, я сам себе места не нахожу из-за кретина охранника, который допустил непозволительный промах! Бешусь так, что кровь в венах закипает и бурлит по полной. Это грёбаное чувство ревности выжигает меня изнутри также сильно, как и её. Боковым зрением замечаю тёмное пятно на нашей кровати. Пиджак телохранителя Максима спровоцировал скрежет моих зубов. Возможно ли, чтобы опытный боец спецподразделения позволил Асе нахлебаться воды до беспамятства? Чем занимался этот кретин? Дрочил, глядя на мониторы, мать его?

— Если я скажу, что измены не было, ты мне поверишь? Если буду тверить это, как мантру, каждые пять минут стоя на коленях и клясться всем, что мне дорого — поверишь мне? — не свожу с раздосадованной девушки пристального взгляда.

— После того, как учуяла запах другой женщины на твоей коже, я должна тебе верить? — удивлённо интересуется. — Я думала, ты не целуешь меня лишь потому, что зол из-за Макса. Что поверил своим глазам, а не сердцу. Что я стала враз для тебя отвратительной шлюхой, но вижу, что корень кроется в другом. Вернее в другой? — Ася смахнула пальцем слезинку, одиноко скатившуюся по щеке, и обняла себя руками за плечи. Задрожала, словно осиновый лист. — Зачем ты так со мной, Дим?

«Кретин!» — мысленно одёргиваю себя и срываюсь к шкафу за сухой одеждой. В груди от своей тупости защемило. — «Невероятный кретин!»

— Это твои глупые домыслы, — достаю первую попавшуюся под руки футболку. Отмечаю, что Ася перетащила личные вещи к моим, заняв своими нижнюю полку. Там же нахожу бельё, которое ещё не успело разместиться в ящике. — Парфюм ещё не повод судить обо мне, как о предателе. Я не искал тебе замены, Настюш. Но если ты хочешь считать меня подонком ради удовлетворения своей богатой фантазии то я не смогу тебя переубедить в обратном, пока ты сама не отважишься поверить мне.

Оборачиваюсь в надежде, что она услышала меня. Но нет. Всё также стоит спиной, глядя в ночную темноту за окном.

— Снимай немедленно с себя мокрое бельё, — возвратившись, протягиваю к ней руки, чтобы помочь, но Ася отступает на полшага назад, упершись ногами в кровать.

«Ладно», — замираю. Решаю не давить. Просто не вижу в этом смысла.

— Неужели домыслы, Дим? А это? — отвернула ворот рубашки, глядя на меня с укором. — Откуда здесь взялся этот чертов засос? Ветром надуло? Дмитрий, мать твою, я действительно похожа на идиотку, которой постоянно можно вешать на уши лапшу? Так?

— Ася, послушай... — пытаюсь начать доклад о своём бурно проведённом дне, но малышка обрывает меня на полуслове, не желая продолжать, как ей кажется, бесполезную болтовню.

— Хватит! Позволишь? — демонстративно подносит к моему лицу принесённую мной футболку, давая понять, что хочет переодеться без чьей-либо помощи. — Выйди пожалуйста, — с нажимом огласила просьбу.

— Маленькая, давай поговорим? — питаю последнюю надежду на взаимопонимание, но между нами очевидно возводится высокая и прочная стена её недоверия.

— Я хочу хорошо всё обдумать, но только не здесь. Не в твоём доме. Мне нужен воздух. Рядом с тобой я не в состоянии трезво оценивать вещи. Мне нужно хоть чуточку свободы, Дима. Я так больше не могу. Чувствую себя пленницей. Уходи. Прошу...

— Дима? — мать постучалась негромко. — Можно войти? Бригада скорой помощи уже здесь.

— Я буду в кабинете. Захочешь поговорить, приходи, — хватаю пиджак Максима и без колебаний направляюсь к двери, оставляя за собой последнее слово. Верю — перебесится и придёт. Или же я слишком самонадеян?

— Входите. Я буду у себя, внизу.

— Дим? — озадаченно окликнула меня.

— Всё в порядке, мам, останься с ней. Асе нужно переодеться.

Глава 9. Бунт

Выйдя от Аси в ещё более отвратительном настроении, спустился в холл и направился к парням. У меня, как минимум, одно неразрешённое дело — уволить к чертовой матери подопечного Матвея, чтобы и духу его здесь не было! Слишком сильно он меня бесит. Даже больше, чем в своё время раздражал Кирилл. Черт бы побрал это долбаное чувство страха, которое притягивает соперников, словно сладкий сироп муравьёв.  

Зайдя в столовую энергичным широким шагом, бросаю пиджак охраннику в лицо.

— Я хочу нанять другого телохранителя. Более опытного! — хотел добавить «намного старше», но промолчал. Лютый вытаращил на меня глаза, закусывая водку бутербродом со шпротами. Вернее едва протолкнул в себя непрожёванный кусок и замер. 

— Ты охренел, Дим? — тут же возмутился Матвей, переводя взгляд то на Макса, сосредоточенного на чём-то своём, то на меня. До моего прихода охранник подпирал спиной стену у камина, скрестив руки на груди.    

— Охренел, не то слово, Матвей! — взревел я, сжимая от бешенства кулаки. Сегодняшний день слишком обильно залил мне сала за шкуру. Жилка над глазом никак не унималась биться в истерике. — Мне хочется тебя убить! — ткнул пальцем в родственника. — Его убить! — перевёл руку на телохранителя. — За непрофессионализм! За то, что позволил ей залезть в этот чертов бассейн посреди ночи! Она захлебнулась, блять! Это ж сколько времени ему понадобилось, чтобы сообразить что к чему и среагировать?    

— Дим, остынь! — отставив на стол рюмку, наполненную доверху спиртным, приблизился ко мне грудь в грудь. — Ты не понимаешь, о чём говоришь, — сунув обе руки в карманы брюк, обжег меня пристальным взглядом, осуждающе, как часто в гневе делал его отец — мой дед. — Этот день всем нужно пережить и отпустить. Может хватит уже биться в истерике, как девчонка? Макс и дальше будет присматривать за ней.

— Матвей, долбаный ты... оратор, блять! — обеими руками сгребаю за лацканы валютного пиджака. Впервые хочется вмазать родному дядьке за все его сегодняшние колоссальные идеи. Ведь, благодаря единственному непроигрышному плану Матвея, Ася вышвырнула меня из своей комфортной зоны доверия, которую я строил, мать его, с той самой нашей первой встречи, сжигая свои нервы в прах, при этом в корне меняя свои привычки, взгляды, убеждения и даже, возможно, окружение, задвигая поглубже свои страхи, сомнения и приоритеты. Ради неё одной! Моей родной девочки, за которую готов перегрызть горло любому, в которую влюбился по уши, но так и не нашёл нужных слов ей в этом признаться... пока что не нашёл. — Не боишься, что за такие дела черти в аду нарежут ремней из твоей спины? Может хватит командовать в моём доме? За работу, которую, кстати, твой спец херово выполняет — я плачу бешеные деньги! Причём свои! А вы мне тут оба втираете хрен знает что! А если бы не успел? Тогда что? А? — в сердцах толкаю его в грудь. Он отступает на полшага назад, мгновенно перехватывая мои запястья, мощно сжав на них свои тиски. Лютый подлетел не раздумывая, вклинившись между нами. Максим принял нейтралитет.

— Дим, ты чего, совсем спятил? — опешил Дэн, одним движением отрывая меня от Матвея. — Дети в доме. Мать. В конце концов Ася услышит. Вы сегодня оба хороши. Отличились по-полной. Ты ведь знаешь тонкости нашей работы. Уверен, Ася поймёт. Вроде бы не из тех у кого мозги набекрень. Брейк, мужики! Я и без ваших потасовок сегодня за*бался, честное слово.

— Макс и есть профи! — безапелляционно заявил Матвей. — Лучше заткнись и присядь! Меня до кровавого поноса бесит твоя чертова ревность. Всё дело в ней! И чтобы ты мне сейчас не говорил, будет так, как я сказал! Если хочешь и дальше с ней строить своё будущее. Белобрысую хлопнули неспроста. И ты прекрасно знаешь, кто за всем этим дерьмом стоит. Макс лучший в своём деле и точка!

— Матвей, звони Серому, — наконец прорезался голос объекта моего негодования. — Клещ знает своё дело. Наверное, я пасс!

— Никуда ты не уйдёшь! Тебе доверяю. Другим нет! — властным, нетерпящим возражения голосом потребовал чертов полковник.

— Блять! Ты хоть понимаешь о чём меня просишь? Нет? — Максим не сдержал эмоций.

— Макс, это моя последняя просьба, — уставшие глаза Матвея сверлили парня насквозь как и меня. Генеральский сын всегда умел манипулировать взглядом, черт бы его побрал. — Я не найду лучше тебя никого. И ты это прекрасно знаешь.

— Иди ты... к черту! Вы оба... — перебросив пиджак с руки на руку, быстрым шагом направился к выходу.

— Макс, ёпть...! — окликнул Матвей вдогонку. — Завтра в обычное время!

В ответ полковнику раздался лишь хлопок двери.

— И чего ты добился, кретин? Думаешь, так просто найти человека, которому без колебаний можно доверить самое ценное? Дэн, налей-ка ещё. Сука, как же всё затрахало! — Матвей потёр устало лицо и залпом осушил рюмку водки. — Иди, помойся, Казанова хренов. Запах учуяла? Знаю, что прав. Иначе бы ты не наводил весь этот кипишь. Хм... А я тебя предупреждал, Димка...

Ася.

Раздирающая тишина наконец-таки воцарилась в комнате. Такая громкая и оглушающая. Её я, практически, выпросила у матери Дмитрия. Вымолила, чтобы меня оставили одну наедине со своими мыслями. Святая женщина, дай Бог ей здоровья. За то, что она не стала вытягивать из меня ниточки правды, я готова целовать ей руки и бесконечно благодарить. Да и чтобы я ей сказала?

«Нина Владимировна, простите, но ваш сын не в состоянии любить одну единственную женщину. Ему это чуждо. Он привык к роскоши и к лживым отношениям, как любой самодостаточный мужчина, которому по статусу положено иметь самоотверженную жену-дуру и, как минимум, одну любовницу...»

Как же хреново на душе. Пусто и холодно. Такое ощущение, как будто по мне катком проехали, высосали всю энергию, оставив невзрачный серый сосуд. Осознать и пережить измену — не самое худшее. Намного страшнее испытывать стойкую зависимость, потребность в человеке, который вытер об тебя ноги. Желать и дальше с ним близости. Смириться и принять то, от чего трезвомыслящие женщины бегут, как крысы с тонущего корабля. Если Славу стала ненавидеть с первой секунды за причинённые им боль и страдания, то с Димой всё с точностью до наоборот: хочется включить чёртову амнезию и умертвить все чувства, раздирающие меня на куски, лишь бы видеть его каждый божий день здесь, дома, хотя бы какое-то время, слушать волнующий голос, утопать в бездонных серых глазах, таких тёплых, томно и игриво чарующих, что внутри от одного воспоминания о них сладостно щемит тоска одновременно с адской ревностью. Плевать, что эта горькая правда будет медленно погружать меня в ад и убивать понемногу. Я просто уже не смогу без него, как рыба не может жить без воды, как земля не в силах существовать без солнца, как птица — без воздуха и бескрайнего неба. Да и есть ли у меня выбор? Сейчас, как никогда, я прикована к Дмитрию стальной цепью. Сашка — моё сильное звено, что держит оба наших конца в своих руках, соединяя в одно целое.

— Почему? — скулю в подушку, будто пытаюсь вдохнуть в неё своё отчаяние, наполнить ноющей болью, высказать то, о чем не могу поделиться ни с кем. Ни. С. Кем. Дыхание обжигает лицо, просачиваясь вглубь через наполнитель. Пусть так. Приглушённо. Негромко. Я буду рыдать, а она слушать и сочувствовать мне. Вчера одна, сегодня другая. Подушки умеют хранить тайны. Они тебя не учат жизни. Не вправляют мозги. Просто слушают твою исповедь, которая льётся фонтаном из глубин израненной души. Слушают и молчат. — Может Рае позвонить? — озвучиваю мгновенную идею. — Летая на крыльях влюбленности я совсем забыла о её существовании.

Поднимаю с тумбочки телефон. Час ночи. Умом понимаю что уже очень поздно, а пальцы сами набирают нужный номер. Простит. Она единственный родной человечек, которому могу звонить в любое время, наплевав на приличие.

— Асенька? Детка? — ответила почти сразу, блеклым, болезненным голосом, будто и не спала вовсе. Словно из неё также выжали душу.

— Теть Рая, мне так плохо... — в горле тут же застрял болючий ком. Слезы градом скатились по щекам. Из-за охватившей меня дрожи, еле удерживаю в пальцах смартфон и поднимаюсь с кровати. Кажется, они вот-вот уронят его на пол. — Можно я к тебе сейчас приеду, родная?

— Что у тебя стряслось? — заволновалась она. — Вы с Дмитрием поссорились? Что-то случилось с Сашей?

— С Алексом всё в порядке. Не волнуйся. Мама Дмитрия за мальчиками присматривает. Я возьму такси и приеду. Прямо сейчас.

— Детка, даже не вздумай! То есть, я очень хотела бы тебя увидеть, родная, но сейчас не лучшее время. Да и Сашку бросать не хорошо.

— Раечка, скажи мне, пока Сашка на «гостевом режиме», его никто не сможет забрать? У меня есть месяц в запасе? Ведь есть же? Да?

Рая замолчала, тяжело дыша в трубку.

Прижав ухом к плечу телефон, пытаюсь в спешке натянуть на себя джинсы.

— Рая? — непонимающе. — Я чего-то не знаю? Ты заболела? Что с тобой?

— Детка, меня уволили... — и снова повисла убийственно-долгая пауза. — Теперь от меня мало что зависит. Я бы даже сказала — ничего не зависит... — всхлипнула.

 — Дмитрий — твоя последняя надежда. Держись за него, милая, он для вас с Сашкой горы свернёт. Таких мужиков днём с огнём не найдёшь. Даже не сомневайся.

— Угу... — горестно вздыхаю, вспоминая его разукрашенную шею, — Уже свернул.

— Поссорились? Когда ж вы успели-то?

— Полчаса назад. Рая, я сейчас буду.

— Асенька, не делай глупостей!

— Раечка, мне больше некуда идти и некому излить душу. Если я этого не сделаю, то просто сойду с ума. Я скоро наберу тебя. Целую.

Поставив мобильник на беззвучный режим, сунула в карман брюк. Отсчитала нужную сумму купюр из своих денег и направилась прочь из спальни. Подальше от всего, что сейчас острым лезвием ножа расковыривает мне сердце, медленно убивая в нём все те прекрасные чувства, которые зародились с нашей первой совместной ночи.

План прост: выйти незамеченной из дома, перебраться по ту сторону забора, миновать пост охраны и вызвать такси за пределами посёлка. Иначе меня просекут, не позволив уехать.

— Ну хочешь, я с ней поговорю, Дим? — донёсся из столовой раздражённый голос полковника. — Наверное лучше правду рассказать, раз уж ты спалился по-полной. А Макса стоит вернуть. Парень должен делать свою работу.

— Знаешь, где ей нужна сейчас твоя правда, Матвей? — Дмитрий взорвался на крик. — В жопе! Нужно было тебе самому идти туда и лепить этот чертов жучек хоть ей на грудь, как почётную медаль! Ты бы покорил Снежану с первой встречи!

«Значит Снежана?» — хмыкнула я, пробираясь мелкими шажками к входной двери, понимая, что без полковника тут явно не обошлось. — «Или же засос поставила какая-то третья особа? Впрочем, не важно кто. Важно, что он есть.»

Вникать в суть мужского разговора не было времени. Я тихонечко выбралась из дома, радуясь что тень Макса меня не настигнет, а этим двоим и вовсе не до меня. На то, что со мной будет утром, мне сейчас глубоко наплевать. Пусть Владимирович хоть всю свою свиту на уши поставит, перевернёт вверх дном весь Питер. Я хочу немного отдохнуть от всей этой напряжёнки. Хочу не видеть его, не слышать, не пьянеть от запаха, не убивать себя мыслями о другой женщине в его жизни, в его постели...

— Вот нахрена строить такие высокие стены? — кряхтя, ворчу себе под нос, перелезая через двухметровый забор. Благо, садовник додумался, будто для меня, соорудить деревянный обрешетник для натяжки дикого винограда. Вскарабкалась по нему я без труда, цепляясь за прочные ветки растения. А дальше пришлось перекинуть ноги и повиснуть на винограде, как на лианах.

— Вот, черт! Высоко, — оглядываюсь через плечо, настраиваясь на прыжок. Назад дороги нет. Придётся рискнуть не сломать себе ноги. Перебираю ползучие веточки одна за другой, медленно спускаясь вниз, максимум, насколько это возможно.

«Пора прыгать, Ася. Слишком тонкие концы. Оборвутся — не успеешь сориентироваться.»

— Ну и заноза же ты! — слух затопил знакомый, хриплый голос на ряду с тяжёлым дыханием, как только жёсткие, сильные руки поймали моё летящее тело к земле в своё горячее кольцо.

— Ох...

— Тссс... — шепчет на ухо, обжигая его своим дыханием. Ладонь, накрывшая мой рот пару секунд назад, всё ещё плотно прижимается к лицу. И сердце стучит так быстро, выколачивая грудную клетку мужчины, что я чувствую его удары у себя между лопаток. Оно будто хочет перегнать в скорости напуганное моё. — Я уберу руку, только не ори. Хорошо?

Молча соглашаюсь, энергично кивая головой.

— С ума сошёл, так пугать меня? — шёпотом возмущаюсь, пытаясь обернуться лицом к непрошеному гостю. Его я никак не ожидала здесь увидеть. Ну вот совсем никак!

Жёсткая хватка не позволяет развернуть корпус. Я пытаюсь немного брыкаться, вертеть задницей, вырываться, но всё, чего я в итоге добиваюсь трением своих частей тела о его, так это незапланированной эрекции в паху сильного смца. Чееерт!

— Ась, успокойся и я отпущу тебя, — проговаривает доверительным тоном.

— Идите вы все к черту! Ты, Матвей и Дмитрий! Все!

— Собралась на шабаш? Сегодня как раз полнолуние, — ухмыляется засранец, вдавливая меня грудью в стену, обеими руками упираясь в острый камень по обе стороны от моих плеч. Твою ж мать! Разве я могла когда-нибудь подумать, что вот так, за пару секунд, могу возбудить любого мужика позой «висячей сосульки» на заборе.

Луна действительно светит необычайно ярко. И мне кажется — нас видно с другого конца улицы. Щёки начинают гореть, как только его бёдра в очередной раз вжимаются в мои, чтобы я не вырывалась.

— Боже, да отпусти ты уже меня. Прошу. Никуда я не сбегу, — вжимаюсь лобком в стену, чтобы на максимум отодвинуть свою попу от его вздыбленного члена в брюках. Парень, будто осознал всю пикантность ситуации и резко отстранился от меня, как от прокажённой. Мне даже стало некомфортно на мгновение. Но расстройство быстро прошло. Облегчённо выдыхаю и разворачиваюсь, чтобы одарить наглеца осуждающим взглядом.

— Ты следил за мной?

— Делал то, что должен, — спокойно отвечает мне, пряча руки в карманы брюк.

— Но ты же вроде ушёл? — озадачена его присутствием, скорее спрашиваю, чем утверждаю. — Уволился? Уволили? Что у вас стряслось за полчаса моего отсутствия? Это всё из-за случая в бассейне? Макс, почему ты смотришь на меня и молчишь? Хоть что-то ответь!

— Это моя личная инициатива. Она совпала с желанием твоего... жениха? Давно вы вместе?

— Пару дней всего. У Димы с моим появлением добавилось проблем. Возможно, он сгоряча так поступил.

— Из-за ревности. Здесь с клиентом мы не достигли общего консенсуса. Поэтому дальнейшее сотрудничество невозможно.

— Но ты ведь следил за мной. Мог бы уехать прочь и забить на всё то, чего хочет Матвей.

— Ася, я должен был удостовериться, что ты уснёшь. Только потом оставить свой пост. Но камеры наблюдения показали обратное. Ты проскочила мимо них. Среагировали датчики движения. Сигнал поступил на телефон. Здесь я тебя засёк, хитрую обезьянку, — засмеялся добродушным, чуть хрипловатым смехом, поднимая в моей крови уровень адреналина.

— Макс, — взмолилась я, — укради меня, пока они не спохватились и не поставили на уши всю охрану посёлка и свиту Матвея. Всего на пару часов. Утром вернёшь, а? Пожалуйста. Мне очень-очень нужно в одно место.

— Ася, Матвей с меня шкуру спустит. Что ты задумала? Ты ведь понимаешь, зачем я здесь?

— Из-за работы? — доверчиво вперилась в его глаза.

Наверное, хочу услышать от него «да», но шестое чувство подсказывает, что это ложь, и что я в полном дерьме. Визит к Рае мне явно не светит.

— Отчасти... — отвечает, переводя задумчивый взгляд на моё плечо, будто его заинтересовали плотность и состав ткани моей футболки. Даже какую-то мнимую букашку стряхнул с рукава. О, Боже, только не это! Натренированный, бесчувственный Киборг не может теряться в присутствии своей подопечной. Это что-то из ряда фантастики. А как же профессионализм и железная выдержка?

— Макс? — пытаюсь привлечь его внимание. — Что значит «отчасти»? — я даже боюсь предположить его ответ. Узнавать причину его бурной реакции на близость моего тела мне совсем не хочется. Чееерт! Вот так влипла.

— То и значит, Ася. Полчаса назад я уволился, если ты забыла. Но это совсем не значит, что я собирался равнодушно смотреть, как ты рискуешь сначала переломать себе ноги, спрыгивая с забора, затем собираешься отправиться на ночную «прогулку» в неизвестном направлении. Экстрима захотелось? Решила проверить себя на прочность в гонке с препятствиями?

— О, так ты доброволец? — поражаюсь его излишнему вниманию. — Работаешь бесплатно за идею и из лучших побуждений?

«Только этого мне не хватало», — глубоко вздохнув, бросаю взгляд на близстоящий автомобиль.

— Я делал то, что должен, Ася. И ты не в праве рисковать своей жизнью. Поняла?

— Слушай, Макс, — понизила я голос, игнорируя вопрос. Инстинктивно сделала шаг вперёд. — Подбросишь в город? Утром сдашь меня Матвею. Мне очень нужно поговорить с одним человеком. Это касается Александра.

— Исключено,— неожиданно и безапелляционно заявляет мне мужчина, погружаясь в свой стальной, непробиваемый панцырь.

 «Отлично! Как раз вовремя включил заботливого рыцаря, говнюк!» — возмутилось моё внутреннее настроение.

Нет-нет-нет-нет! Верните мне назад того Макса, который пару минут назад терялся, находясь в опасной близости со мной.

 — Ты сейчас же вернёшься обратно в дом, Анастасия, — пригвоздил меня к месту прямым и тяжёлым взглядом. Чертов хамелеон! Я ослышалась? Он больше не может мной командовать!

— Если ты уволился, — возмущаюсь, — тогда какого хрена не уехал отсюда? — в отчаянии толкаю ладонями каменную грудь. Макс некоторое время поддаётся, отступая назад. — Переодеться и покинуть территорию коттеджа заняло бы не более десяти минут! Даже меньше! Ты же задержался намного дольше! Зачем ты караулил дом? К чему эти жертвы ради незнакомой девицы? А? Что тебе нужно от меня? — неконтролируемое пламя гнева внезапно вспыхнуло во мне. На этот раз мои кулачки врезаются в его грудную клетку со всей силы. Макс ловит меня за плечи и тесно прижимает к груди, больше не позволяя себя колотить. Я ощущаю жар его тела сквозь слои нашей одежды. Оглушительный грохот его сердца, кажется, слышен на всю округу. Пытаюсь вырваться из железной хватки, трепыхаюсь, как обречённая муха в паутине, но стальные руки оплели столь умело и сильно, что не шелохнуться. Безрезультатно всё. — Кто ты такой, черт тебя дери, чтобы мне сейчас указывать? — вырывается из груди приглушённое рыдание. Потому что сейчас на себе я хочу чувствовать совсем другие руки. Нежные, любимые, тёплые, чуть шершавые, такие же сильные, но намного прекраснее этих, те, что принадлежат человеку, намотавшему мою рваную душу на кулак.

— Прекрати, — произнёс спокойно, но твёрдо, без лишней паники и прибауток, едва ощутимо меня покачивая.

Черт! Прижимаюсь к нему и понимаю, что не могу молчать. Мне нужно высказаться, иначе меня разорвёт душевная боль на мелкие частички. Ещё немного и его новая, сухая рубашка впитает моё отчаяние в виде слез.

«Подружка-Макс» — иронизирует моё второе «Я», но мне уже плевать, кто первым подставил плечо. Меня понесло с такой скоростью, с которой несутся потоки быстрой реки в море...

— Почему все думают, что им можно управлять чужими жизнями? Почему я должна сидеть взаперти, когда мне нужно решать важные дела? Почему я вообще должна сидеть в этом доме? Я забросила открытие художественной студии. Угробила свою мечту за несколько дней. Ради чего, Макс? Отвези меня в город, пожалуйста, — взмолилась я, пытаясь достучаться до мужчины. О, Боже, чем мне пронять эту бесчувственную скалу? — Я не хочу возвращаться в дом. Утром заберу мальчишку и уеду к Рае. Макс! Почему ты молчишь?

— Пошли со мной, — хватает за предплечье и тащит к машине, шагая так быстро, что я едва успеваю за ним.

— Ты вообще в курсе, что посёлок находится под охраной? Под круглосуточным видеонаблюдением? А если бы спустили собак? Ася, ты рехнулась, малышка? Один неверный шаг — и тебя могли просто покалечить!

Глава 10. Горький соблазн.

Страницы: «« « 12345678 » »»