Стихи для мертвецов Чайлд Линкольн

14

Специальный агент Колдмун кивнул двум копам, стоящим у ворот, и вошел на Городское кладбище Майами. Подъезжали все новые полицейские машины, активность нарастала. Колдмун остановился, чтобы оценить свежим взглядом всю картину, а Пендергаст легким шагом двинулся вперед. Кладбище представляло собой большую зеленую зону, обнесенную забором, выкрашенным зеленой краской, и погруженную в тень корявых дубов. Асфальтовая дорога делила кладбище на две части. Вдоль дороги выстроились надгробия и склепы разных стилей и размеров, одни заброшенные, другие хорошо ухоженные. Кладбище выглядело старинным и, судя по склепам, служило пристанищем для некоторых очень богатых тел. Странное место для захоронения: чуть ли не в самом центре Майами.

Почувствовав атмосферу места, Колдмун зашагал к склепу, в котором нашли сердце, – это был мрачный гранитный храм, обнесенный полицейской лентой и окруженный растущей толпой полицейских и криминалистов. Пендергаст куда-то исчез. Колдмун поговорил с одним из местных копов, и тот ему сказал, что во внутреннее помещение склепа можно будет войти минут через тридцать, когда там поработают криминалисты.

Колдмун неторопливо прогулялся внутри огороженного пространства, запоминая все, что видит вокруг. Склеп, в котором нашли сердце, был сооружен из массивных блоков, по бокам от входа стояли две каменные урны, на тяжелой медной двери образовалась патина. Над дверной перемычкой была высечена фамилия: «ФЛЕЙЛИ». Колдмун прошел мимо открытых дверей и увидел ярко освещенное неухоженное помещение, в котором священнодействовали два криминалиста в белых халатах. Он подумал, что так, наверное, выглядят духи предков, сбитые с толку и не находящие себе места, ищущие освобождения от своих земных оков.

В поле его зрения попала чья-то фигура поодаль: скорбящий человек в черном, стоящий на коленях с опущенной головой. Потом Колдмун понял, что это Пендергаст. С пинцетом в руке он осматривал траву, почти уткнувшись носом в землю.

– Нашли что-нибудь? – поинтересовался Колдмун, подходя ближе.

– Пока нет.

Тем не менее в его руке вдруг откуда-то появилась пробирка, Пендергаст положил в нее что-то невидимое и встал. Он продолжил свой путь вокруг склепа, словно идя по следу, – этому индейскому умению Колдмун научился в детстве.

– Я был бы очень признателен за вторую пару глаз для осмотра земли, – сказал Пендергаст. – Я ищу место, где преступник вошел и вышел.

– Поскольку прошлой ночью было полнолуние и безоблачное небо, вы предположили, что он пришел сюда не по главной дороге.

– Именно.

Они описали мучительно медленную петлю, изучая каждый след, какой им попадался. Когда они в конце концов вернулись туда, откуда начали, – похоже, без какого-либо успеха, – Пендергаст, прищурившись, посмотрел на склеп:

– Так. Комната мертвых уже готова.

Криминалисты под бдительным присмотром лейтенанта Сандовала собирали свои инструменты, снимали рабочую одежду. Колдмун следом за Пендергастом поднырнул под желтую ленту и вошел внутрь.

Вдоль правой и левой стен склепа тянулись ниши в три ряда, по пять штук в каждом, что в целом составляло тридцать погребальных камер; все камеры были заделаны, кроме одной – в дальнем конце слева. Над каждой из камер имелась мраморная табличка с высеченным именем и датами, но у некоторых камер закладные камни растрескались и высыпались, и внутри виднелись сгнившие гробы. Пол был покрыт слоем пыли и следами присутствия крыс; вода, протекшая с крыши, оставила разводы на стенах.

Пока Пендергаст безмолвно расхаживал по склепу, Колдмун сосредоточился на нише, которая и представляла для них интерес – одна из последних.

АГАТА БРОДЕР ФЛЕЙЛИ

3 СЕНТЯБРЯ 1975

12 МАРТА 2007

Снятая мраморная табличка лежала в стороне. Перед гробом на бечевке, как рождественское украшение, висело человеческое сердце, оно чуть раскачивалось в сеточке, сплетенной из колбасного шпагата. Капелька свернувшейся крови застыла внизу, как маленькая сосулька. На полу образовалась липкая лужица.

К сердцу была приколота булавкой записка. Колдмун подошел и осторожно сфотографировал ее смартфоном, потом отступил немного, чтобы прочесть.

Моя красавица Агата,

твоя кончина была самой ужасной из всех, и за это я приношу свои извинения. Цветок нежнейший, схваченный морозом ранним. Поскольку я человек Действия, а не слов, приношу тебе дар в качестве искупления.

С нежными пожеланиями,

мистер Брокенхартс.

– Брокенхартс воображает себя человеком с литературным талантом, – сказал Пендергаст, подойдя сзади.

– Вы про цитату из «Ромео и Джульетты»?[22]

К удовольствию Колдмуна, брови Пендергаста чуть приподнялись.

– Верно. Эти слова можно добавить к строке из Т. С. Элиота в предыдущей записке.

– «Давай пойдем с тобою вместе – я и ты, когда тоска вечерней немоты закроет небеса…»[23] – продекламировал Колдмун. – На первом курсе я слушал лекции по английской литературе, – объяснил он.

– Да-да. Хотя я не могу себе представить, какое отношение Альфред Пруфрок имеет к этому… – Пендергаст показал на огромную булавку с зеленой пластмассовой головкой в форме черепашки-ниндзя. – Разве что указывает на странное чувство юмора у нашего убийцы.

Пока Колдмун делал фотографии, Пендергаст снова опустился на колени и принялся разглядывать пол, подбирая своим пинцетом еще что-то невидимое. Он был погружен в свое занятие, когда до Колдмуна снаружи донесся возбужденный голос с густым флоридским акцентом наряду с более размеренными тонами лейтенанта Сандовала.

– А, человек, нашедший сердце, – заметил Пендергаст, поднявшись. – Поговорим с ним?

Человек пересказывал историю своей находки Сандовалу. Колдмун включил диктофон и сунул его в передний карман.

– Мой добрый друг, – сказал Пендергаст, – мы еще не слышали вашу историю. Позвольте поприсутствовать?

– Да ради бога. Я тут рассказывал полицейскому…

– Ваше имя? – вмешался Колдмун.

– Джо Марти. Я дневной сторож. Так вот, я, когда приступаю к работе, всегда делаю обход. А тут смотрю – медные двери раскрыты. Я про себя думаю: нет, вчера так не было. Нет, сэр. Я, джентльмены, внимательно приглядываю за этими надгробиями. Тут много лежит знаменитостей, и мы не хотим, чтобы кто-то их тревожил или разбирал на сувениры. И вот вижу я, двери открыты, и заглядываю внутрь. Ничего не вижу. Тогда я открываю дверь побольше, вхожу внутрь – тоже ничего.

Голос его становился все звонче, усиливался.

– Но тут чую какой-то запах странный. Необычный. Я поворачиваюсь, натыкаюсь головой на эту штуку, и она начинает раскачиваться туда-сюда, вы понимаете? И я себе говорю, что здесь ничего такого не должно висеть. Хватаю его рукой, а оно все мокрое и липкое, и к нему клочок бумаги приколот, и тогда я беру ноги в руки и бегу на свет, и вижу вроде как кровь на руках, и тут я начинаю кричать. Да, сэр, я орал так, что вы и не поверите. Потом я звоню управляющему, он звонит в полицию – и пожалуйста! Позвольте, я вам скажу…

Пендергаст ловко вставил вопрос в этот поток слов:

– В какое время вы пришли на работу?

– В семь. Я всегда в семь начинаю. Ничего такого ни разу еще тут не случалось…

– Когда вы прикоснулись к сердцу, вы почувствовали, что оно еще теплое?

– Черт возьми, я как-то об этом не подумал. Но когда вы спросили… да, оно еще тепленькое было. – Его пробрала дрожь.

– Не знаете, как убийца мог пройти на кладбище?

– Да тут ограда невысокая, никого не задержит. Сюда приходят дети, пиво пьют, писают – неуважительно.

– Часто?

– Чертовски часто.

– Спасибо. Агент Колдмун, у вас есть вопросы?

Колдмун увидел, как Марти обратил на него маленькие влажные глаза.

– Кто-нибудь приходит на эту могилу? Цветы положить?

– Нет, к этой, кажись, никто не приходит.

– А кто отвечает за уход?

– Мы убираем общую территорию. А участки принадлежат семьям, они и должны ухаживать за всем. Многие ничего не делают, и это стыд, черт его…

– Вы знаете семью Флейли?

– Ничего про них не знаю. Не такие знаменитые, как некоторые из здешних. Может, вымерли все. Или живут далеко. Так бывает. Я от вас не скрываю: я когда увидел, как сердце качается туда-сюда, у меня кровь в жилах застыла.

– Да и у кого бы не застыла, – поддержал его Колдмун. – Спасибо.

Джо Марти пошел прочь, вертя головой в поисках еще кого-нибудь, кому бы рассказать историю. Колдмун видел, что у входа на кладбище начала собираться пресса, но репортеров сдерживала полиция.

К ним подошел детектив криминальной полиции в костюме из легкой ткани в клетку. Он помахал двумя листочками и протянул их Сандовалу, который быстро просмотрел один и передал Пендергасту:

– Это предварительные сведения об Агате Флейли. Еще одно самоубийство. Ее тело нашли повешенным на мосту в Итаке, штат Нью-Йорк.

– Спасибо.

Когда Пендергаст взял лист, Колдмун краем глаза заметил быстрое движение: к ним резво приближался долговязый худой мужчина в гавайской рубашке и джинсах в обтяжку, с хипстерской широкополой шляпой на голове. Увидев, что они смотрят в его сторону, он крикнул:

– Джентльмены, можно пару слов?..

Репортер. Лицо Сандовала покраснело от раздражения.

– Глядите-ка, кто сюда пожаловал. Вы что, не знаете, что кладбище закрыто?

Долговязый помахал какой-то карточкой:

– Да бросьте, лейтенант, вспомните, сколько я услуг вам оказал! Пожалуйста, один-два вопроса, и больше ничего.

– Выйдите за ограждение.

– Послушайте, всего… – Репортер вдруг замер, уставившись на Пендергаста. – Вы!

Колдмун посмотрел на напарника. На лице агента, обычно непроницаемом, появилось редкое для него удивление.

– Что вы здесь делаете? – спросил репортер.

Сандовал раздраженно вздохнул:

– Смитбек, выйдите за периметр, или я прикажу моим людям вывести вас. Вы же знаете, это сейчас закрытая зона.

– Секундочку. – Репортер шагнул к Пендергасту и протянул руку. – Агент Пендергаст. Как поживаете?

Пендергаст на мгновение замер.

– Отлично. Спасибо. – Он неохотно протянул руку, и Смитбек энергично ее пожал.

– Вы его знаете? – спросил Сандовал у Пендергаста.

Но Смитбек повернулся и сам ответил на вопрос:

– Конечно он меня знает.

– Ну хорошо, вы поздоровались. А теперь – за периметр. – Сандовал жестом подозвал полицейских в форме. – Сержант Моррел! – крикнул он. – Возьми Гомеса, и проводите этого человека отсюда.

– Пендергаст, пожалуйста!

Пендергаст, похоже, пришел в себя:

– Мистер Смитбек, я удивлен, что вижу вас. Надеюсь, с вами все в порядке?

– Отлично, спасибо. – Репортер посмотрел на быстро приближающихся полицейских и понизил голос: – Почему подключено ФБР?

– По двум причинам. В деле присутствуют необычные психологические аспекты, которые заинтересовали наш отдел поведенческого анализа. И в целевых могилах лежат самоубийцы, покончившие с собой за пределами Флориды, что обусловливает участие федерального агентства.

– В целевых – каким образом?

– Сожалею, но мы не можем вдаваться в детали.

– Ладно, но…

Два копа взяли Смитбека под руки и повели его прочь.

– Это серийный убийца? – выкрикнул тот.

Вместо ответа Пендергаст повернулся к Колдмуну, который вопросительно смотрел на него. Как и Сандовал.

– На случай, если вам интересно… – сказал Пендергаст. – Я хорошо знал его брата. Трагическая история. Когда-нибудь расскажу.

Колдмун кивнул. Он сомневался, что когда-нибудь услышит эту историю, да ему не очень-то и хотелось.

15

Отделение ФБР в Майами было одним из самых продвинутых в стране, поскольку в зону его ответственности входили не только девять округов Флориды, но также Мексика, Карибы, вся Центральная и Южная Америка. Размещалось отделение в новом здании из голубоватого стекла в стиле хай-тек, которое воспарило над улицами Мирамара к северо-западу от Майами, и это было самое впечатляющее здание ФБР, какие Колдмун когда-либо видел. Оно более походило на постмодернистскую скульптуру, чем на федеральное здание. Колдмун постарался убедить себя, что вовсе не испуган.

Он последовал за Пендергастом на второй этаж, в конференц-зал, в центре которого стояли стол красного дерева и кресла. Здесь были также интерактивные белые доски и экраны с разрешением 5К – самые продвинутые технологии. Колдмун пожалел, что не прихватил с собой термос со своим любимым кофе. Образ висящего сердца с капелькой крови упорно не покидал его с самого утра.

Они пришли рано. Постепенно подтягивались другие агенты (большинство из отделения Майами), они кивали, бормотали приветствия и занимали свои места. Когда все собрались и минутная стрелка на три минуты переползла в следующий час, дверь открылась и вошел ответственный заместитель директора Уолтер Пикетт, а за ним странный шаркающий господин в роговых очках и мешковатом костюме, больше похожий на библиотекаря, чем на агента ФБР. Пикетт сразу занял место во главе стола, положил на столешницу стопку папок и, не садясь, сказал:

– Приветствую вас, леди и джентльмены.

Этот человек, как всегда, был безукоризненно одет и причесан. Он излучал уверенность, спокойствие и достаточно самонадеянности, чтобы заполнить все помещение.

– Позвольте представить вам доктора Мильтона Марса, главного специалиста Четвертого отдела поведенческого анализа. Он вкратце обрисует психологический портрет преступника. Но сначала я хочу сообщить вам, что у нас есть по последнему убийству.

С достойной восхищения эффективностью он ввел их в курс дела по убийству Дженнифер Розен. На основании криминалистической экспертизы был сделан вывод о спонтанном характере убийства, которое было совершено быстро и умело: убийца почти не оставил никаких следов. Потом Пикетт перешел к получательнице сердца:

– Агата Бродер Флейли была найдена повешенной на мосту в Итаке, штат Нью-Йорк. Она приехала туда, чтобы устроиться на работу в Корнеллский университет. Похоже, собеседование прошло не слишком удачно; все обстоятельства говорили в пользу самоубийства, и местный коронер это подтвердил. У нас есть его отчет. Агата была одинокой, и ее тело захоронили в склепе Флейли здесь, в Майами, по условиям давно созданного семейного траста.

Пикетт сделал паузу.

– Полиция Майами, естественно, искала какую-либо связь между жертвами нового убийства и прошлого суицида. Такой связи не установлено. Я думаю, мы можем продолжать, исходя из допущения, что убийца, возможно, выбирает жертв самоубийства, но случайным образом; жертв, между которыми не существует никакой другой связи, исторической или какой-то иной.

Гул согласия, несколько кивков. Колдмуну тоже трудно было представить, каким образом самоубийства десятилетней давности могут быть связаны с недавними убийствами. Он посмотрел на Пендергаста, но не увидел ничего, кроме обычной маски.

– А теперь слово доктору Марсу.

Человек в очках в роговой оправе дружелюбно кивнул всем:

– Вы, несомненно, знакомы с Программой ФБР по предотвращению насильственных преступлений. Программа использует главную базу данных отдела поведенческого анализа.

Гнусавый голос человека звучал удивительно громко даже в большой комнате.

– Виды человеческого поведения подразделяются на категории. Никакое поведение не является абсолютно уникальным. В базе данных Программы по предотвращению насильственных преступлений собрана информация по всем известным серийным убийствам: modus operandi, сведения о жертвах, лабораторные данные, архивы криминальной истории, показания, психологические анализы – короче говоря, всё по каждому преступлению. Вводя факты, полученные по конкретному серийному убийце, в базу данных, мы часто можем экстраполировать факты, нам неизвестные. Мы сделали это с нынешним Брокенхартсом, которого предположительно отделяет всего одно убийство от технического придания ему статуса «серийный убийца», и сейчас я предъявлю вам результаты. Пожалуйста, можете прерывать меня вопросами.

Раздалось шуршание, появились блокноты, проснулись планшеты. Начиналось самое главное.

– Наш психологический анализ указывает на то, что, несмотря на поверхностные впечатления, говорящие о противоположном, Брокенхартс в высшей степени организованный убийца. Он выбирает место, а не жертв. Он ждет в этом месте, заранее расписав все свои действия в мельчайших подробностях. Чтобы избежать видеоидентификации, он выбирает многолюдные места. Когда в выбранном им месте появляется жертва, он с исключительной наглостью совершает заранее срежиссированное убийство. Он настолько уверен в себе, что совершает убийство в местах интенсивного уличного движения, а потом преодолевает некоторое расстояние до того места, где намерен оставить сердце. Убийства совершаются быстро, он пользуется двумя инструментами. Одним он перерезает горло, другим рассекает грудную кость, потом отделяет сердце от артерий – все это делается решительно, что говорит о хорошей отработке навыка. Мы называем такой тип убийц ритуалистическим. Мотивация обычно связана с религиозной идеей, нередко с дьяволом, Сатаной, Богом или Иисусом. Убийца, вероятно, шизофреник, слышит голоса, считает, что это голоса доброго или злого божества, призывающие его к какому-нибудь конкретному действию. Убийца имеет сильно преувеличенное представление о своем месте в мире и потому чувствует себя обязанным осуществлять определенные действия. Он почти всегда имеет хорошую физическую форму, а в данном случае весьма вероятно, что он моложе двадцати пяти лет. Он мужского пола. В противоположность бытующему мнению он контролирует свои действия. Убийства он совершает не по принуждению свыше, действует добровольно и может остановиться, если сочтет, что для этого есть основания.

Лектор поправил очки на переносице.

– Для каждого эпизода убийца использует один и тот же инструментарий, он его холит и лелеет, а потом пускает в дело. Хотя обе жертвы женского пола, нет никаких указаний на то, что убийства совершались в сексуальных целях.

После этих слов он сделал короткую паузу.

– Есть и другие характеристики, которые мы можем ему приписать. Он живет один. Имеет машину. У него нет подруг или сексуальных партнеров. Скорее всего, у него нет задокументированного криминального прошлого. Соседям своим он кажется более или менее нормальным. Важно сказать, что убийцы такого рода в детстве почти всегда подвергались насилию, будь то сексуальному, психологическому или физическому, от рук близкого родственника, обычно отца. Сильной биографической характеристикой может быть и материнское небрежение. Иногда убийца – выходец из фанатично религиозной или сектантской семьи, насаждавшей принудительные ритуальные действия, которые необходимо осуществлять с безукоризненной точностью, иначе последует наказание. Таким образом, убийства отражают тот ранний опыт.

– Кроме того, подобные убийцы нередко подпитываются общественным вниманием, – добавил Пикетт, – поэтому давайте не будем ему потакать. И без того плохо, что слухи об оставленных им на могилах сердцах начинают просачиваться, – мы не уверены, но полагаем, что благодарить за это следует кладбищенского сторожа. Так что давайте придерживать остальные подробности: содержание записок, его имя, все остальное.

– Согласен. – Доктор Марс помолчал, оглядел всех совиным взором. – Итак, какие вопросы?

Пендергаст заговорил первым:

– Обычное ли дело, чтобы такого рода убийца регулярно использовал два вида оружия?

– Нет.

– Я так и думал. Наш убийца подкрадывается сзади и перерезает горло – довольно умело, гарантируя быструю смерть от обескровливания, – потом удаляет сердце, завладение которым и представляется его главной целью.

– Это соответствует портрету, – сказал доктор Марс.

– А вы не могли бы порассуждать, почему убийца просто не вырубает сердце жертвы? Зачем тратить время на перерезание ей горла?

Последовала пауза.

– Возможно, чтобы не дать жертве закричать, – ответил наконец доктор Марс.

– Есть другие способы добиться этого, не прибегая к дополнительным действиям, требующим использования двух видов оружия. Возможно ли, что убийца – который, как мы признали, более заинтересован в получении сердца, чем в совершении убийства, – пытается принести жертве как можно меньше страданий?

– Это… не соответствовало бы стандартному портрету.

– Но вы бы не стали отрицать, что такое возможно?

Доктор Марс нахмурился:

– Да. А теперь, если у вас больше нет…

– Еще один вопрос, – невозмутимо перебил его Пендергаст. – Немногим ранее ответственный заместитель директора Пикетт упомянул прозвище, которое убийца выбрал себе сам: мистер Брокенхартс. Мне кажется, что тут аллюзия на роман Натанаэла Уэста «Мисс Лонлихартс»[24] или на газетную колонку с объявлениями о пропавших близких. Вы не исследовали такую связь?

– Мм… я не знаком с этим романом.

– Я бы советовал вам познакомиться. Это роман об отчуждении от современного мира… и убийстве. Главного персонажа романа, мисс Лонлихартс (кстати, мисс Лонлихартс – мужчина), преследуют страдания, о происхождении которых он прекрасно знает, но никак не может от них избавиться.

– Этого романа нет в нашей базе данных, – сказал доктор.

Пендергасту такой ответ явно не понравился, и он смерил Марса сверкающим взглядом:

– Есть многое на свете, чего нет в вашей базе данных, доктор Марс[25].

– Сомневаюсь, что наш убийца такой уж читатель, – раздраженно вмешался Пикетт.

– Напротив, он цитирует Т. С. Элиота в первой записке и перефразирует Шекспира во второй.

– Хорошо, хорошо, отдел поведенческого анализа рассмотрит дело и в таком ракурсе. Есть еще вопросы или комментарии?

Дискуссия продолжалась еще некоторое время. Колдмун помалкивал. Он ненавидел такие заседания: люди здесь собирались не для обмена информацией, а для того, чтобы произвести впечатление на начальство или услышать собственный голос.

Наконец Пикетт поднялся.

– Если это все… – сказал он, как бы подытоживая.

– Один маленький вопрос, – перебил его Пендергаст, поднимая палец.

Колдмун ощутил укол адреналина. Было что-то такое в ровном голосе Пендергаста, что он уже научился распознавать, – возникающий время от времени скрытый намек на задиристость.

– Да?

– Я прошу разрешения на эксгумацию тела Флейли.

– Мы уже говорили об этом применительно к Бакстер, – заметил Пикетт. – Какой это может послужить цели? Дело о том самоубийстве было открыто и закрыто одиннадцать лет назад… и вдали от того штата.

– И все же я настаиваю на эксгумации.