Красные нити Соколова Наталья
– Нет, ну зачем же столько трагизма, – секретарь спокойно пожал плечами. – Давайте я просто позвоню ей.
– Не думаю, что от неё будет какойто толк, – снова поспорил я. – Шаманство… вернее, викканство – это же её эзотерическое хобби, а не сверхспособность.
– Других вариантов нет, – развёл руками Олег. – Лекарей вы к себе в штат почемуто не набрали.
– И что вы предлагаете, пригласить суккуба в мою спальню ночью?
– В бою все средства хороши, – улыбнулся секретарь. – Если что, позовёте меня на помощь. Ну, я звоню?
– Чёрт с вами, – корчась от боли, я перевернулся на другой бок. – Звоните.
Кира пришла довольно быстро, уже минут через десять. Встречать гостью я не пошёл, но слышал, как Олег, осмотрев в приёмной её колдовские атрибуты, конфисковал у неё ритуальный нож:
– Против других игрушек я ничего не имею, – сказал он деловито. – Но холодное оружие оставь у меня на столе.
– Это не оружие, – низким глухим голосом попыталась возразить она. – Это атам! Без него я не смогу начертить защитный круг и буду уязвима в мире теней!..
Но секретарь был непреклонен:
– А ты побыстренькому туда слетай – одна нога там, другая здесь – и никакая защита не понадобится. Давайдавай, вперёд, не заставляй босса ждать!
Видимо, с этими словами он подтолкнул её в спину, и она появилась на пороге моей спальни. Тихая, среднего роста, слегка сутулая, с вечно опущенными в пол глазами – на первый взгляд, сама скромность. Но внешность, как известно, обманчива. Когда я читал её досье, у меня иногда волосы вставали дыбом.
К своим двадцати пяти годам, ещё будучи человеком, викканка успела выйти замуж за наркомана, с которым познакомилась в эзотерических кругах, а потом – зарезать его на бытовой почве и отсидеть за это. Правда, недолго, всего два года – удалось пройти по сто девятой статье. В тюрьме она умудрилась от коото забеременеть, и на волю вышла уже с грудной дочерью. В ребёнке, несмотря на то что зачат он был, скорее всего, из корыстных соображений, она души не чаяла. Ради светлого будущего дочери Кира завязала с мужчинами, которых никогда не умела правильно выбирать, окончила парикмахерские курсы и устроилась на работу в салон красоты, а по выходным подрабатывала гадалкой уже в другом салоне – магических услуг.
От клиентов не было отбоя благодаря эпатажной внешности – большие чёрные глаза, толстые африканские дреды по пояс, тело, заколотое оккультными символами, десяток этнических бус на шее, бесчисленные браслеты, пирсинг в губе и носу, а в ушах – серёжкибивни из кости. Всю эту красоту мы тут с неё, конечно, сняли, но когда она вступила в ряды восьмого отдела, то смогла заполучить обратно свои, такие ценные для неё, побрякушки.
Возможно, со временем, после выхода из тюрьмы, Кира встала бы на верный путь, но не случилось. Её дочери было года тричетыре, когда она попала в детскую больницу. Ничего серьёзного, просто подхватила в садике грипп, поднялась высокая температура. Через пару дней жар, скорее всего, сбили бы и выписали бы их с матерью, но по несчастью, именно в ту ночь и именно в эту больницу заявилась группа подростковвампиров, которые любили полакомиться детьми.
Её дочь погибла у неё на глазах, а она сама, пытаясь защитить её, чудом осталась в живых. Один из вампиров запустил в неё свои клыки, но коснулся подбородком её серебряной цепочки на шее и, искривившись, отпрянул. А потом кровопийцы и вовсе пустились наутёк через окно, услышав в коридоре голоса охранников, прибежавших на шум и крики.
После этого несчастья Кира потеряла свою волю к жизни. Несколько раз пыталась покончить с собой. Разумеется, безуспешно, потому что использовать серебряное лезвие не догадалась. Она перестала общаться с родственниками и подругами, уволилась с работы, погрязла в наркотиках и случайных связях, и с этого момента начался её путь вниз. Не прошло и пары месяцев, как она принялась бесстыдно убивать людей, охотясь на них сначала по ночам – во сне, пользуясь своими чарами суккуба, а потом и наяву, нападая прямо среди бела дня. Думала, что обычные полицейские теперь с ней не справятся – не поймают, не убьют и, уж тем более, не посадят снова за решётку. Наивная. Тогда она ещё не знала о существовании СКОК…
Ну что же, Кира, здравствуй. Честно говоря, я тоже немного побаиваюсь тебя, но ты ведь сейчас без ножа.
– Вы… – произнесла она хриплым, будто прокуренным голосом, растерянно застыв на пороге. – Вы без маски… без очков.
Точно! Так хреново себя чувствовал, что совсем забыл замаскироваться перед её приходом. Но не надевать же всё это теперь – когда она меня уже увидела и, пользуясь моим замешательством, рассмотрела в подробностях. Было бы глупо.
– Когдато же я должен проветриваться, – ответил я как можно непринуждённее. – Не смущайся, Кира, проходи. Я не Призрак Оперы, и вечно держать тебя после увиденного в своём «подземелье» не собираюсь.
– Оказывается, вы… ты… такой молодой, – выдавила она удивлённо. – Ой, простите.
– Так и быть, тебе можно на «ты». Главное сделай уже чтонибудь, наконец. Если сможешь.
В который раз морщась от боли, я присел на кровати. Гримаса, застывшая на моём лице, произвела нужный эффект. Кира ожила, перестав притворяться гипсовой статуей, и проскочила за порог. Закрыла за собой дверь. Разложила прямо на моём письменном столе свои нехитрые атрибуты. Что у неё там?.. Тряпичный чёрный коврик с пентаграммой в круге и изображениями стихий, стеклянная бутылка с водой, несколько кристаллов разных цветов, две белые восковые свечи и пучок засохших трав – кажется, полынь.
– Я сначала просто посмотрю руками, – всё ещё тушуясь, она села рядом со мной на корточки. – Разрешишь мне войти в тебя?
– Что?!
– Можно мне войти в твою ауру? Я никогда не вторгаюсь без позволения.
– А, это пожалуйста.
Кивнув, чародейка вытянула ладони над моими коленями, держа их в воздухе, сантиметрах в десяти от тела. Закрыла глаза и издала тихий протяжный звук, напевая какуюто низкую ноту. Спустя пару минут, не выходя из транса, заговорила:
– Здесь всё перекрыто, – голос её сейчас был ниже и ещё более хриплый, чем обычно. – Энергия совсем не идёт. Зачем же… Зачем они это сделали с тобой? Эти железяки…
– Это протезы, Кира. Мне их установили после серьёзной аварии.
– Они… они должны были сделать подругому. Они могли сделать так, чтобы не болело…
Сказанное повергло меня в шок. Конечно, это может быть очередным эзотерическим бредом. Гаданием на кофейной гуще. Но что если она права?..
Нет, ерунда.
– Они сделали всё что могли, – вслух ответил я. – И я очень благодарен нашим медикам за это.
– Они все боятся тебя…
Ну, это к гадалке не ходи. Для того меня, Каспера, и создали. Чтобы вызывать страх. Спасибо, Кэп, сам знаю.
– Это всё было подстроено, – твердила Кира. – И операция, и авария…
– Не нужно так говорить, пожалуйста.
– Сколько же ты пережил… – с её длинных ресниц вдруг скатились несколько слезинок и, скользнув по щекам, упали на покрывало. – Но это должно было случиться. Рвётся всегда там, где тонко. Твой энергетический блок сидит в коленях ещё с детства…
Ну только этого не хватало! Вот в чём в чём, а в моём детстве копаться точно не надо!
– Можно ближе к делу? – строго прервал её я.
– Сама я помочь тебе не смогу, – вытирая слёзы с лица, проговорила она. – У меня не хватит силы, чтобы менять плотную материю.
– Так и думал… – разочарованно махнул рукой я.
– Но я могу сделать магический эликсир. Вот из этой воды и астральных трав.
– Поможет?
– Поможет. Хотя и ненадолго.
– Тогда попробуй, – ответил я со стоном. – Мне бы протянуть до утра…
Деловито сев в кресло с буквой «К» на спинке, Кира зажгла свечи. Разложила кристаллы по верхушкам пентаграммы на скатерти, а в центр поставила бутылку с минералкой. Взяла в руку бусы, чтото пробормотала себе под нос, качнулась и безвольно опустила голову, глубже погружаясь в транс.
Отчётливый запах лаванды и маковых зёрен, заполнивший комнату, окутал меня со всех сторон, согрел и убаюкал. Даже боль немного притупилась. Откуда он взялся здесь, такой яркий? Вряд ли от этого жалкого сухого пучка полыни.
Бутылка на столе вдруг слабо замерцала голубоватым ореолом, будто подсвечиваясь изнутри. Или это просто преломляется в стекле свет луны из окна?..
Аромат трав постепенно усиливался и дурманил голову. Так и не успев понять, что происходит, я расслабился, обмяк и, к огромному своему облегчению, погрузился в глубокий сон.
Я вижу перед собой лес. Глухой, дикий, с величественными многолетними дубами. Тропинки поросли крапивой, белладонной и высокой душистой полынью.
Ночь – и небо тёмноетёмное, но повсюду светло. Луна заливает всё вокруг серебристобелым сиянием. По стволам деревьев ползут вверх, переливаясь, искристые голубые нити – словно вены, питающие кроны жизненной силой, идущей от корней.
Моё тело, в отличие от живого, светящегося леса, чёрное и прозрачное – как пустота. Только силуэт очерчен по контуру тонкими мерцающими линиями. Я с трудом могу распознать цвет, не говоря уж о том, чтобы его описать. Он как будто бы красный и синий одновременно.
Вдалеке, за деревьями, есть небольшая поляна с каменными дольменами, освещёнными лунным светом. Раздвигая ветки и высокую, по пояс, траву, иду туда. Кажется, я, сам того не желая, проследовал за Кирой в мир теней. Что ж, а здесь вполне себе уютно. И ничуть не страшно – от кого же она хотела тут защищаться?
Картина, открывающаяся взору, завораживает. Всё пропитано особой, тонко вибрирующей, погружающей в транс атмосферой.
Повсюду, на широких, низко спускающихся на поляну ветвях деревьев висят засушенные пучки диких трав, цветов, кореньев и ягод. Чего тут только нет. Нашлись и лаванда, и мак, которыми так крепко пахло в моей комнате. А ещё можжевельник, розмарин, мандрагора, белая лилия, клевер, каштан, зверобой, вереск и даже загадочные волчьи ягоды. В центре полны на красноватых углях тлеют, распространяя ароматный молочный дым, смолы, похожие на ладан. Рядом стоит прозрачный кувшин с высоким узким горлом – будто алхимический сосуд – в котором бурлит, вскипая, сверкающая голубоватая жидкость. Огня нет. Вместо горелки сосуд подогревает лунный луч, который падает сверху на стекло и, преломляясь, словно в увеличительной линзе, наделяет воду люминесцирующим мерцанием.... А есть ли там вообще вода, или эликсир готовится только из лунного света и трав?
Перед кувшином, боком ко мне, стоит Кира. Абсолютно голая! Викканские татуировки на её обнажённом теле горят серебристоголубым цветом, будто напитавшись лунным сиянием. Они всюду: на шее, плечах, под ключицами, в центре груди, у солнечного сплетения, внизу живота и, кажется, даже ниже… Я впервые вижу изгибы её фигуры, потому что наяву она всегда прячет их за свободными мужскими футболками, скрывающими талию и ягодицы и дающими лишь лёгкий намёк на бюст. Интересно, это просто астральная иллюзия или её тело на самом деле такое соблазнительное?..
Прячась за деревом, чтобы она меня не заметила, я очарованно слежу за ней, любуясь совершенными формами. Луч света падает на её гладкие плечи, скользит по налившейся белой груди с торчащими вверх сосками, спускается к узкой талии с бархатной кожей, маленькой капелькой проходит рядом с аккуратным пупком, мимо символа трёх лун и соскальзывает ниже – по широким бёдрам, скрывающим от любопытных глаз округлый лобок.
Так, Каспер, спокойнее. Ты же не хочешь попасться на удочку чар суккуба? Наверняка в реальности всё гораздо менее сказочно. Потомуто суккубы и приходят поживиться мужской силой только во сне – там, где можно создать идеальный иллюзорный образ.
Тем временем Кира, заканчивая читать то ли заклинание, то ли молитву, садится на колени возле сосуда с лунным эликсиром. Соединяет ладони у груди. Склоняет голову в почтении перед невидимыми силами и замирает так, словно матовоблестящая восковая статуя.
В этот момент вдруг чтото меняется. Луна прячется за тучами. В ладный аромат волшебных трав и специй вторгаются другие нотки – тревожные, давящие, напряжённо дрожащие в воздухе. Как перед грозой. Мой взгляд отрывается от прелестей Киры и начинает растерянно блуждать по сторонам. Я пытаюсь рассмотреть среди деревьев знакомого персонажа. Ведь он точно гдето здесь.
Душный запах всё отчётливее пульсирует в пространстве сна, и я, наконец, вижу его. Вернее, вдали мелькают только поля его шляпы и подол кожаного пальто, но и этого мне достаточно, чтобы испугаться и за Киру, и за себя. Красносиние контуры моего тёмного тела начинают взволнованно трепетать в такт ускоряющимся ударам сердца.
Он подходит всё ближе и ближе, прячась за спиной у викканки, но она, погрузившись в глубокий транс, его не замечает. Стоя на краю поляны у раскидистого дуба, он поднимает руку с пистолетом – с тем самым «дезерт иглом», который мне уже посчастливилось видеть вживую. Прицеливается. Вдруг замирает и задумчиво оглядывается. Шарит глазами по лесу. Сталкивается со мной взглядом. До последнего надеялся, что он не заметит меня – практически прозрачного в астральном мире. Но нет. Замечает. Хмыкает, словно издеваясь. Подносит палец к губам и снова смотрит в прицел.
Против своей воли я начинаю терять его из вида. Он постепенно исчезает прямо на глазах, как чеширский кот из сказки. Медленно растворяется в темноте ночи, пока от него не остаётся одна только рука – с угрожающе длинным пистолетом.
Сияние деревьев меркнет. Плотный, тревожный запах озона окончательно перебивает нежные ароматы трав. В воздухе теперь отчётливо пахнет лишь опасностью и, кажется, кровью.
– Не стреляй! – кричу я, но уже поздно.
Раздаётся оглушающий выстрел, и ссутулившаяся фигура Киры, вздрогнув от ударной волны, рвётся, как тонкая бумажная декорация.
Глава 10. Перед лицом стихии
Проснулся я от того, что ктото бесстыдно стягивал с меня штаны. Так и знал, что из ночного рандеву с суккубом ничего хорошего не получится!
– Эй, ты что?! – вскочив на кровати, сонно возмутился я.
– Скорее, – проговорила Кира отсутствующим, трансовым голосом. – Эликсир теряет силу с каждой секундой.
Справившись, наконец, с застёжкой на моих джинсах, она оголила мне колени и тонкой струйкой стала лить на них воду из бутылки. Вода и впрямь сейчас была необычная – она переливалась в лунном свете голубоватыми отблесками, которые, подпрыгивая, постепенно таяли в воздухе как искры бенгальских огней. От соприкосновения с телом жидкость, шипя, испарялась, оставляя на коже ощущения как от ожога. Повсюду плыл белый ароматный дым.
Когда эликсир закончился, Кира открыла глаза и, нахмурившись, внимательно вгляделась в моё лицо:
– Тебе лучше?
– Похоже, что да, – с удивлением подметил я. – Сейчас у меня вообще ничего не болит. Ни чуточки.
– Слава Триединой Богине! – воскликнула она, в почтении склонив голову. А потом вдруг както очень резко побледнела, осунулась и упала в обморок прямо рядом с моей постелью.
Включив свет, я кинулся к ней. Не смущаясь, стянул с неё свободно висящую футболку. Надо сказать, что на этот раз ни один мускул у меня не дрогнул, потому что сейчас я действовал скорее как медик, осматривая её тело на предмет повреждений – а не как мужчина.
Увы, всётаки это был не просто страшный сон. Мне вовсе не показалось, и недвусмысленный запах озона тоже не на пустом месте причудился. Слева в груди Киры, под ключицей – прямо в центре татуировки с трилистником, горело яркоалое огнестрельное ранение. Кровь, быстро стекая по руке, расходилось пятном на полу.
– Кира, не волнуйся, я отнесу тебя к медикам! Слышишь? Они тебя прооперируют и вытащат пулю!
– Не успеют, – прошептала она одними губами, так и не приходя в сознание до конца.
А ведь и правда. Внутри у меня всё похолодело. Сейчас тёмная ночь. Три с половиной часа. Пока я добужусь до дежурного врача, пока они подготовят операционную – время уже будет упущено. Рана серьёзная, кровопотеря быстрая, пуля из серебра – не факт, что успеют спасти.
– Я могу сама… – чуть слышный хрип.
– Олег! – тут же крикнул я так громко как мог. Когда заспанный секретарь вбежал в мой кабинет, я приподнял Киру с пола и слегка потряс за плечо. – Говори скорее, что принести? Что тебе нужно?
– Мой нож, – слетело с безжизненносерых губ. – И ещё одну бутылку воды.
– И кровь! – добавил я, резко повернувшись к Олегу. – Много крови, литров двадцать! Быстрее!
К счастью, переспрашивать и задавать лишних вопросов мой помощник не стал. Убежал в хранилище к холодильным камерам и уже через пару минут снова появился на пороге с бутылкой минералки, ритуальным атамом, большой плотной сумкой, заполненной донорскими пакетами… и – о чудо – с капельницей!
Поблагодарив Олега за проницательность, я перенёс Киру на кровать. Вложил ей в правую руку защитный нож, а левую наспех перетянул выше локтя своим кожаным ремнём.
Вставил в вену иглу капельницы и отрегулировал систему. Красная жидкость в пакете забулькала и бодро потекла вниз по трубке.
– Пить ты сейчас не сможешь, – шепнул я, склонившись к её уху. – Но кровь у тебя будет. Столько, сколько понадобится. Не бойся.
Она попрежнему была без сознания, только её голова едва заметно кивнула и губы чуть разомкнулись.
– Новая бутылка с водой стоит на твоём коврике. Нож у тебя в руке. Если этот смельчак опять заявится, то наваляй ему хорошенько. Я разрешаю.
Пальцы Киры крепче сжали украшенную резьбой и самоцветами рукоятку.
Проведя ладонью по её лицу, я убрал со лба волосы. Измерил на ощупь температуру. Сначала кожа была холодной, как у мертвеца, но после того, как я сменил в капельнице пятый или шестой пакет, викканка постепенно стала теплеть. Вода, стоящая рядом на столе, тоже менялась на глазах. Со дна бутылки, зажигаясь, ползли вверх светящиеся голубые нити. Теперь уже точно было понятно, что это не лунный свет, подсвечивающий пузырьки газа. В комнате явственно запахло мятой, шалфеем и какойто восточной пряностью. Я снова прибалдел от ароматов, успокоился и даже немногорасслабился.
Вдруг раздался прерывистый хрип – это Кира, резко втянув в себя воздух, открыла глаза. Я схватил бутылку с эликсиром, кинулся к кровати и, не задумываясь долго, одним махом вылил шипящую жидкость на окровавленную ключицу.
– Ай, горячо! – её тело изогнулось, она инстинктивно зажала за свою рану – так, что аж ногти наполовину вошли в разорванную плоть. А в следующий момент, когда белый дым рассеялся и викканка убрала руку ниже, чтобы прикрыть обнажённую грудь, в пальцах у неё сверкнула та самая серебряная пуля. Стыдливо опустив голову, она отвела взгляд. Подумать только, оказывается, суккубиха тоже может быть стеснительной – про себя хмыкнул я.
Кровотечение тут же остановилось, и рана заросла без следа – будто бы её и не было. Забрав у Киры пулю, я поспешно откинул её в сторону. Судя по звуку, попал в картину, висящую на стене, но даже не обернулся. Скользя глазами по смущённому лицу, я пытался встретиться с ней взглядом. И вот, наконец, мне это удалось. Она на меня посмотрела, давая себя как следует изучить – и так и застыла в растерянности. Всё ещё немного бледная, что ожидаемо, но щёки алеют прямо как два наливных яблока. Это хорошо. Значит, скоро поправится.
Тем временем секретарь ещё раз оглядел всю развернувшуюся перед ним сцену целиком и озадаченно вздохнул. Его замешательство можно понять. Мы с Кирой сейчас смотрелись практически как инь и ян. Я раздет снизу по пояс – в одних трусах, а она, наоборот, сидит рядом топлесс. Да ещё и оба пялимся друг на друга как зачарованные.
Однако – надо снова отдать ему должное – он и здесь не стал интересоваться, что между нами происходило. Просто проговорил сконфуженно:
– Так, ну раз всё в порядке, то пойдука я… эмм… покурю.
– Олег, но вы же не курите, – напомнил ему я.
Парень глуповато улыбнулся, пожал плечами и всётаки поспешно улизнул из моей спальни.
Хлопок двери заставил нас вздрогнуть и сбросить оцепенение. В растерянности протянув Кире её футболку, я отвернулся для приличия. Хотел сменить пустой пакет в капельнице, но викканка остановила меня, положив свою ладонь на мою руку. Снова заглянула мне в лицо, пытаясь чтото прочитать по мимике.
– Не переживай, – вдруг сказала глухо. – Он приходил за мной. Тебя он не тронет. Отдыхай спокойно, Каспер. Спасибо за кровь. Да пошлёт тебе Селена светлых снов.
Отсоединив от вены иголку, она бросила на пол трубку капельницы, надела футболку и ушла, оставив после себя шлейф аромата диких трав. А я так и остался в растерянности сидеть на кровати, глядя в окно на серебристобелую молодую луну.
Кстати, да. В реальности там всё точно такое же. Даже ещё лучше.
– Привет! Я тебя тут раньше не видел. Как зовут?
Интересно, с кем он разговаривает? Я огляделся по сторонам, будто бы ища глазами того, другого. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы понять, что тот, другой – это я сам.
Рыжий пухлый мальчишка, чуть ниже меня, с россыпью веснушек на носу и щеках, улыбнулся мне яркой солнечной улыбкой.
Тёплое, почти летнее утро. Похоже, конец мая. Бабушка, к которой меня отвезли на каникулы в деревню «подышать свежим воздухом» чтото делает в огороде, а я сижу на скамейке у дома, раскладывая перед собой в несколько кучек опавшие белые лепестки вишни. Это только на первый взгляд кажется, что все они одинаковые, а если присмотреться, то разница очевидна. Вот эти круглые, эти продолговатые, эти овальные, у этих сверху ложбинка, а эти вроде бы тоже круглые, но на самом деле верхний кончик у них плоский – их в отдельную группу…
– Эй! – рыжий парень сильнее приподнял доску забора, отгораживающего наш участок от его – соседского, и почти целиком пролез к нам. Только большой живот мешал, не пуская дальше пояса. – Тебя гулять по деревне отпускают?
– Стёпа, – сказал я так тихо, что едва сам себя услышал.
Некоторое время мальчишка молча смотрел на странного соседатугодума – видимо, ждал ответа на свой второй вопрос. Но тут я не знал, как ему ответить. Гулять я не ходил по собственной воле – даже выйти из дома в сад для меня было испытанием – так какая разница, отпускают меня кудато дальше или нет?
– А я Гриша, – не дождавшись никакой реакции, представился рыжий парнишка. – Давай играть!
Играть?.. Я склонил голову набок. Хорошо. Это я могу. Подожди, Гриша.
Тщательно классифицированные по группам лепестки разлетелись со скамейки и все перемешались. Поспешно скрывшись в доме, я спустя минуту снова вышел, держа в руках сложенную вдвое маленькую шахматную доску. Гремя фигурами, лежавшими внутри, подошёл к дырке в заборе. Разложил игровое поле прямо на земле и принялся расставлять крохотных воинов. Рыжее чудо, моргая медными ресницами, удивлённо смотрело на меня. Потом рассмеялось:
– Это же скучно. У меня идея получше. Побежали! – собрав мелкие фигуры в две охапки, Гриша вдруг отпрянул назад. Громко хлопнула, вернувшись на место, деревянная, крашенная в зелёный дощечка.
– Эй, отдай! – только и смог крикнуть я. Вскочив, я скакал за ним вдоль забора, пока он не скрылся в глубине своего участка. Лязгнул соседский замок. И вот мальчишка уже у нашей калитки. В одной руке у него плетёная авоська, в которой постукивают мои шахматы, а в другой – ещё чтото белое, шелестящее. Орёт во всё горло:
– Баба Надя, а Стёпе можно пойти погулять?
– Ох, Гришенька, – поднявшись с земли, бабушка махнула рукой, – да его попробуй уговори! Домосед он у нас ещё тот…
Но меня не нужно уговаривать, я уже бегу. Ноги в сандалях стучат по белым камешкам грунтовой дороги.
– Стой! – кричу ему вслед. Пытаюсь догнать, но куда там. Он, несмотря на лишний вес, летит будто комета, а мои тонкие ноги мне почти не подчиняются. Всё говорю им мысленно: «быстрее, быстрее!», а слушается только сердце. Громко, как трещотка, бьётся о рёбра, до жара в груди.
Паренёк сворачивает с дороги на тропинку, ведущую сначала через кусты малины, потом через лес. Запинается о кочку, раскидывает в стороны руки, пытаясь удержать равновесие. Не падает, только теряет одну шахматную фигурку – она проскальзывает сквозь дырочки взметнувшейся вверх плетёной сумки. Обрадованный, что удалось устоять на ногах, подпрыгивает и прибавляет скорости, а пропажу даже не замечает. Останавливаюсь. Поднимаю фигуру с земли – и уже снова бегу. Надо же вызволять из плена остальные!
Чёрный конь, зажатый в кулаке, словно придаёт мне сил. Открывается второе дыхание, даже боль в боку потихоньку отпускает. Несусь через лес к просвету, там, вдалеке. Ещё несколько прыжков – и мы вынырнули. Почти догнал!
Но тут земля уходит у меня изпод ног. Торможу резко, будто вкопанный, и замираю на месте. Перед глазами разливается, искрясь на солнце, водная гладь. Река! Река, чёрт возьми! Почти такая же, как в моих кошмарах наяву. Как в тех картинках, которые я ни днями, ни ночами не могу забыть! Всё внутри холодеет.
Это сейчас я понимаю, что речушка там мелкая, а тогда она казалась мне бездонным, всепожирающим океаном. Чемто безжалостным и непобедимым. Самой госпожой Смертью, заглядывающей мне в глаза.
Гришка, сев на корточки, уже приступает к осуществлению своего плана. Опускает на поверхность воды два большущих бумажных корабля, а на их палубы осторожно выставляет мои фигуры. Слева белые, а справа – чёрные. Журчащий поток охотно подхватывает флотилию и несёт прочь от берега.
– Как думаешь, какие выиграют? – смотрит, прищурившись. – Какие заплывут дальше?
Я ему ничего не отвечаю – весь парализован от ужаса. Внутри меня поднимается чтото страшное. Шторм, наводнение, цунами… Глаза застилает солёная вода, её так много, что кажется, будто я уже утонул – ещё стоя на берегу.
Лодка с белыми неровно покачивается, дрожит и слегка кренится вбок. Как в замедленной съёмке вижу будущее: вот она зачёрпывает бортом воду. Становится всё тяжелее и тяжелее. Затопленная, переворачивается. Идёт ко дну вместе с моими пешками, офицерами, ферзём… Не спасётся никто – даже король. Все фигуры перед лицом безжалостной стихии вдруг стали равны.
– Нет!!! – воздух разрезает отчаянный вопль, такой громкий, что самя чуть не оглох от своего голоса. Смахиваю слёзы и срываюсь с места. Плевать, что я не умею плавать! Я не дам им утонуть!
Падаю в страшную пучину, поднимая вокруг себя брызги. Кораблик с белыми, подхваченный волной, переворачивается. Моё лицо касается поверхности воды, я кричу, обезумев от ужаса, а руки сами собой шарят по дну, и ктото, будто бы чужой, спокойно считает в голове: раз, два, три, пять, девять, шестнадцать. Все здесь.
– Эй, ладно, ладно, хватит, – рыжий, зайдя в реку почти по пояс, подхватывает кораблик с чёрными – тот уплыл гораздо дальше и ещё держится на плаву. Вытягивает меня из воды за воротник рубашки. – Вот твои шахматы. Видишь? Целые и невредимые. Мы всех спасли.
– Не всех, – я трясусь и ещё долго рыдаю на берегу, весь мокрый. С одежды и растрёпанных волос капает вода. Раскачиваюсь вперёдназад и зову папу как заведённый.
Какоето время Гришка просто в непонятках слушает. Потом его вдруг осеняет:
– У тебя папа утонул что ли?
Киваю. И опять слёзы, слёзы, слёзы взахлёб. «Я так никогда не высохну», – мелькает холодная, как северное море, мысль.
Странно, ведь до этого дня я вообще не плакал по отцу. Мог орать от страха, от кошмаров, приходящих в голову без предупреждения, но чтобы вот так плакать – ни разу. Будто бы слёз тоже боялся, как и любой воды. И вдруг чтото треснуло. Сломалась, не выдержав напора, какаято плотина, и слёзы потекли нескончаемой рекой…
Паренёк стянул с себя цветастую футболку, оголив толстый живот. Принялся вытирать меня ей: лицо, шею, плечи, руки, ноги. Промокнул несколько раз висящие слипшимися сосульками волосы.
– Извини. Я же не знал, – сказал, наконец, опустив глаза. – А отчим есть?
– Угу.
– И у меня. Ненавижу его!..
Я шмыгнул носом и вдруг проговорил ему в ответ:
– Чёрные.
– Что?!
– Чёрные выиграли бы. У них лодка легче на одну фигуру.
Моя рука лезет в карман штанов. Ладонь раскрывается, и я показываю коня, «пойманного» в лесу – всего блестящего от капелек воды. Поняв, что я имею в виду, он весело смеётся. Потом отдышавшись, с улыбкой предлагает:
– А давай ещё раз запустим? Только теперь с моими солдатиками.
Гришка, в общемто, неплохой парень. Честный, открытый, душевный. Добряк не просто с большим животом, а ещё и с большим сердцем. Но коечто новое я сегодня для себя уяснил.
С некоторыми мальчиками можно играть во всё на свете… кроме шахмат. Во что угодно, только не в шахматы!
Шахматная коробка с фигурами, привезённая к бабушке в деревню, пылилась в серванте всё оставшееся лето…
Ох уж эта Кира. Посмотритека, какая гордая. Убежала, едва оклемавшись, второпях оставив у меня в кабинете весь свой колдовской инвентарь. И как мне прикажете теперь на этом её алтаре работать? Даже ноутбук нормально не поставишь…
Я сел в кресло и, держа ритуальный коврик за угол, аккуратно переместил его на край письменного стола – вместе с догоревшими свечами и кристаллами, расставленными на нём.
До утра я проспал сном младенца, совершенно забыв про свои колени. Не помню, чтобы я когдато до этого так глубоко и безмятежно отключался, наплевав на всё вокруг. Но в девять я понял, что нужно взяться за дела со всей ответственностью. Для начала позвонил Марье – главному врачу шестого отдела – и попросил её как следует осмотреть Киру, а при необходимости «госпитализировать» на пару дней, пока та окончательно не поправится. Вовторых, сходил к химикам и отнёс им на экспертизу вещество из шприца. Втретьих, пересмотрел все видеозаписи, отправленные мне полицейскими из участка и со двора клуба. Вчетвёртых, изучил архивные кейсы с участием невидимки, которые выслал мне вчера Аркадий Аркадьевич. И, наконец, порылся в базе данных сверхспособностей вампиров, чьи кристаллы исследовал и описал СКОК.
Увы, почти никаких зацепок. И если про невидимкутень нам хоть чтото известно, то про вампирахамелеона, умеющего принимать чужие образы, в базе совсем ничего не нашлось. Даже не понятно, гипнотизёр ли он тоже или его тело на самом деле меняет форму? Сколько времени он может находиться в другом облике? Как часто способен трансформироваться? Умеет ли он подделывать мелкие детали – отпечатки пальцев, радужку глаза, строение ДНК?..
В обед я решил отвлечься и полистать новости. Тоже ничего интересного. Нефть дешевеет, доллар с евро дорожают, ковид крепчает, на следующей неделе ожидается потепление. Стоп, а вот тут уже любопытно…
Очередной идиотский заголовокзамануха неслабо царапнул мне глаз: «Ожившая рука, найденная на ж/д путях в Московской области, никого к себе не подпускает». Кликнув на ссылку, я некоторое время молча читал статью, потом открыл видео – оказывается, тележурналисты уже успели отснять новостной сюжет.
– Сегодня в шесть утра недалеко от Можайска рабочие железнодорожных путей обнаружили на рельсах отрубленную человеческую конечность. По первоначальной версии, она могла принадлежать погибшему мужчине, пострадавшему от столкновения с поездом, но других частей тела в радиусе нескольких километров найдено не было. Для расследования на место происшествия выехала оперативная группа. Однако изучить единственную улику они так и не смогли. По словам стражей правопорядка, рука никого не подпускает к себе и уползает, а при попытке её поймать больно щипается.
В этом месте я поставил ролик на паузу, чтобы просмеяться. Честь и хвала репортёру – на её лице, пока она озвучивала этот текст, ни одна мышца не дрогнула, а вот я не смог сдержаться и загоготал так громко, что ко мне в кабинет даже прибежал из приёмной Олег, чтобы узнать, в чём дело. Будучи не в состоянии говорить, я сначала хрюкал и давился, пытаясь произнести хоть слово, а потом просто нажал на «play».
– В данный момент, – продолжала журналист как ни в чём ни бывало, – рассматривается версия о том, что рука имеет небиологическое происхождение и является или отдельным техническим прибором, или частью роботаандроида. Очевидцы сняли короткий ролик на мобильный телефон.
Видео, конечно, получилось ни о чём. Дрожащая камера, которую то и дело заслоняют пальцем, шум ветра в динамике и матюги, зацензуренные противным писком. Но руку видно, да. Обычная правая рука, внешне вполне себе человеческая. Пальцы с аккуратным маникюром, аристократичная кисть, жилистое предплечье, локоть, часть плечевой кости. А дальше – обрубок с запёкшейся коричневой кровью.
Поначалу конечность не подавала признаков жизни и лежала себе спокойно между двумя рельсами, но когда один из полицейских попытался дотронуться до неё телескопической дубинкой, она вздрогнула и быстро зашевелила пальцами, отползая дальше по железнодорожным путям.
– Ползёт прямо как паук, – прокомментировал секретарь, поправив очки.
– Олег, вы даже не представляете, насколько вы близки к истине.
Тем временем полицейский, снимающий видео, предпринял ещё одну попытку поймать руку. Догнав конечность, он схватил её за запястье и поднёс к объективу камеры, но, судя по крику и матам, тут же об этом пожалел. Видимо, она его кудато ущипнула. Может быть, за нос?.. Мобильный телефон, на который велась съёмка, упал на землю, кадр теперь показывал преимущественно шпалы крупным планом, но вдали можно было различить, как злосчастная рука, вырвавшись, ловко приземлилась на все пять пальцев, побежала прочь с ещё большей прытью и в конце концов скрылась в лесу.
На этом любительское видео прервалось.
– На текущий момент неизвестно, удалось ли полицейским поймать ожившую руку. Подробности выясняются, – многообещающе подвела итог репортёр, заканчивая сюжет.
Ролик остановился.
– Ладно, посмеялись немного, и хватит, – сказал я уже серьёзно, захлопывая ноутбук. – Олег, сейчас же организуйте мне экстренное совещание с первым отделом.
Глава 11. Раскрыть анахату
Увы, боссы наотрез отказались со мной говорить. Якобы, у них сегодня нет времени, да и вообще намечается долгая конференция на тему новых секретных разработок. Что ж, раз так, то я, пожалуй, наведаюсь туда. Если не удастся обсудить волнующую меня проблему, то хотя бы уду в курсе наших последних изобретений.
Собрание планировалось проводить в главном конференцзале: внушительное светлое помещение на несколько сотен человек. Слева и справа от прохода тянутся бесчисленные ряды строгих чёрных кресел с откидными столами. Одна стена полностью отведена под огромный демонстрационный экран, состоящий из соединенных между собой жидкокристаллических панелей.
Помимо первого отдела сегодня тут собрался почти в полном составе шестой, а также присутствовали несколько инженеров и учёных. Мне не слишком улыбалось находиться среди толпы и слушать гомон праздной болтовни, поэтому я предпочёл постоять в стороне у входа, ожидая, пока все соберутся и рассядутся по своим местам. Тутто меня и заприметил Второй:
– Рад вас видеть в добром здравии, Каспер! Сегодня очень важная для всех нас встреча. Вы, безусловно, правильно сделали, что решили её посетить!
– У меня тоже есть, что обсудить с руководителями и шестым отделом. Я хотел бы обратить всеобщее внимание на одно неприятное происшествие…
– Прекрасно, Каспер, прекрасно. Непременно обратите. Только давайте следовать регламенту. Повестка выступления уже объявлена, так будем же иметь уважение к докладчикам. В конце заседания, то есть, часа через тричетыре, у нас отведено десять минут на прочие вопросы, вот тогда мы вас обязательно выслушаем… Да, кстати, вам тут письмо пришло, – с этими словами он, не глядя в мою сторону, протянул мне уже вскрытый бордовый конверт, один из таких, какие лежали у меня в кабинете в ящике стола.
Я потёр глаза, проверяя, не сплю ли часом. Неужели уже началось? Ктото пытается, вот прямо так, внаглую, поменяться со мной местами?..
Хотя больше всего сейчас меня возмутило вовсе не это. Я провёл пальцем по обломку чёрного сургуча с оттиском от печати и поднял взгляд на Второго:
– Вы читали письмо, адресованное мне?!
– Ну, зачем же ставить вопрос так, Каспер. Не из интереса, конечно же, мы его вскрыли, а из соображений безопасности. Но ничего критичного не обнаружили. Вообще больше похоже на шутку, так что мы его вам вручим, и дальше сами решайте, что с этим делать. А теперь – прошу меня извинить – начинаем уже через пару минут, – он прохладно кивнул и поспешил в зал, поправляя на ходу галстук.
Надев перчатки, я раскрыл неровно надорванный угол конверта, вытащил оттуда сложенный вдвое лист бумаги и развернул. Короткое письмо, написанное от руки красными чернилами, гласило следующее:
«Как отличить того, кто хочет тебе помочь, от того, кто пытается сбить с пути? Легко: у того, кто хочет сбить тебя с пути, самый сладкий голос».
И всё. Без подписи или ещё какихто опознавательных знаков. Если только не считать витиеватой буквы «Н» на расколотой печати, но даже тут нельзя с уверенностью утверждать, что конкретно имелось в виду. Может быть, это на самом деле вовсе не «Н», а «К», начерченная причудливым неразборчивым шрифтом? Или вообще латинская «h»?.. Как бы то ни было, ктото действительно метит на место Каспера. Уж слишком стиль похож на мой. И, в то же время, вряд ли это лжеВторой, потому что он сам удивлён происходящим и явно не в теме. Кто же тогда этот умник, говорящий намёками?..
Не торопясь, я последовал в зал для совещаний. Поток вновь прибывающих наконец иссяк, и участники расположились на своих креслах. Разберусь с письмом и его автором позже, а сейчас есть более важные задачи.
За небольшим президиумом на сцене, предназначавшимся для ключевых руководителей, уже занял место Третий. Откинувшись на стуле, он наливал себе воду из графина. Увидев Второго, торопливо отставил стакан, встал и принялся энергично жать ему руку, широко улыбаясь. А ведь раньше я не замечал между ними такой горячей приязни…
Пока я наблюдал, как раскланивались друг перед другом первые лица, ещё одна фигура отделилась от толпы и устремилась на сцену, чтобы занять место за «начальственным» столом. Увидев её, я сначала не поверил глазам. Хотя, учитывая происходящее, следовало быть к этому готовым, и всё же мне стало немного не по себе, когда Аркадий Аркадьевич – вернее, тот, кто за него себя выдавал – бодро поднялся по ступенькам и занял своё место рядом со Вторым и Третьим.
То, что это был именно двойник, я ни на секунду не усомнился. Дело в том, что всего пару часов назад я получил письмо от настоящего Четвёртого, и, насколько мне известно, он прекрасно себя чувствовал, греясь на солнышке и попивая красное вино примерно в полутора тысячах километров отсюда. При всей передовой технической оснащённости СКОК, не думаю, что у нас уже успели не только изобрести, но и взять на вооружение телепортацию. Или, может быть, сегодняшние доклады инженеров будут как раз об этом?
Хмыкнув, я опустился на свободное кресло в последнем ряду. Вскоре ко мне присоединился Олег и занял соседнее место. Выложил на столик ноутбук, блокнот и диктофон, готовясь записывать информацию всеми возможными способами. Правда, спустя пару минут после того как началась конференция, я решительным жестом приказал ему остановить запись. Мне попросту стало стыдно за коллег.
Должен сказать, такого фарса я в нашем НИИ ещё не слыхивал. Выступающими были преимущественно новобранцы – совсем зелёные ребята. Обычно они сидели тихо и набирались опыта, глядя, как работают старшие товарищи. По какой причине именно они сегодня оказались на сцене со своими сюрреалистичными проектами – этим вопросом я задавался на протяжении следующих часов.
Вот, например, первый докладчик. Сын одной из наших сотрудниц. Не смог поступить в институт, и, чтобы отмазать дитятко от армии, мамочка притащила его сюда, в засекреченный шестой отдел. Всего пару месяцев как он закончил у нас обучение, а теперь уже, видите ли, решил продвигать свой собственный стартап. Да ещё какой! Этот умник выдвинул идею организовать кампанию по замене обычных ламп в подъездах, уличном освещении и в государственных учреждениях на ультрафиолетовые в целях защиты общественных мест от вторжения вампиров. Провернуть аферу он собирался под предлогом дезинфекции и борьбы с пандемией. Правда каким образом люди будут жить и работать под таким освещением он не уточнил, а на чейто вопрос о вреде ультрафиолетового света для зрения и вовсе сделал круглые глаза. Позже, когда он озвучил сумму, необходимую для реализации проекта, глаза округлились уже у всех остальных, сидящих в зале. Думаю, что даже алхимик Эмиль – самый щедрый спонсор за всю историю СКОК – от такого количества нолей после единицы выпал бы в осадок.
Следующий спикер тоже повеселил коллег на славу. Он представил целую линейку оружия из осины, флагманом которой оказался аппарат с неблагозвучным названием «коломёт». Ссылался изобретатель на то, что использование деревянного оружия поможет в несколько раз сократить затраты на серебро, запасы которого в стране, видите ли, весьма ограничены. Настроен он был крайне решительно, но ровно до тех пор, пока ктото из старичковинженеров не поставил его на место меланхоличным:
– Знаете, этот ваш «каломёт» напомнил мне игрушечное ружьё из моего деревенского детства, которое только и годилось на то, чтобы заряжать туда козий помёт – чем мы с ребятами и занимались. Вы уж простите.
После этих слов выступающий смутился и побыстрому смотал свою презентацию под облегчённые вздохи из зала.
Впрочем, и новая идея для стартапа была не лучше. На этот раз поступило предложение значительно сократить штат рядовых охотников из седьмого отдела, заменив их отрядами добровольцев из числа местных жителей, которых планировалось набирать через собственную биржу фриланса. Прямо как в средние века, только под новым соусом. Даже слепили и продемонстрировали прототип мобильного приложения с рабочим названием hexhunter. Вот только на вопрос относительно того, как мы собираемся сохранять в этом случае секретность, инноватор ответить не смог, но быстро выкрутился, сказав, что проблема ему известна, и взяться за её решение он готов сразу после выделения под его проект финансирования.
Дальше слушать я не отважился. Сложилось ощущение, что эта конференция посвящена вовсе не тому, как модернизировать СКОК, а тому, как его развалить. Не иаче как лжеВторой лично согласовывал проекты – и выбирал при этом из числа самых невменяемых.
Понимая, что моя нервная система не выдержит ещё одного гениального изобретения, я отключился от происходящего на мониторах и написал Воланду с предложением сыграть в вэйци. Китаец был единственным на весь восьмой отдел, кому помимо мобильного телефона я выдал служебный планшет с доступом в интернет. Предполагалось, что командир будет использовать девайс для рабочих нужд, но ято знаю, что большую часть времени он зависает на онлайнсервере под ником MasterWoo, безжалостно сокрушая игроков со всего мира.
Пропустить партейку со мной он тоже не отказался, и следующий час я самозабвенно стучал пальцем по доске на экране смартфона. Однако, увы, и здесь меня поджидало расстройство – хотя и смешивающееся с искренним восхищением. Несмотря на серьёзную фору в мою пользу, китаец играл ловко и непринуждённо, да ещё и успевал троллить меня в чате:
«Простите, Каспер, но, кажется, вы снова проигрываете».
«Вам не следовало так опрометчиво ступать на мою территорию».
Читать бесплатно другие книги:
