Операция «Тайфун»: Капкан для «Тайфуна». Стилет для «Тайфуна» Алексеев Михаил

– И еще просьба, Дмитрий, с нами с той стороны приехала молодая женщина с двумя детьми. Она ранена. Ничего страшного, ранение в мягкие ткани на предплечье, но серьезная кровопотеря. Мы привезли хирурга, он ее осмотрел, но в органы по нашей просьбе не сообщил. Сам понимаешь, его действия подпадают под Уголовный кодекс, а везти ее в больницу вообще не вариант. Как бы легализовать ее лечение без расширения причастных к этой теме? Короче говоря, надо пробить разрешение этому доктору продолжить то, что он уже начал.

– Ну, если получится с главным, это уже не сложно. Дай фамилию и где работает.

Гладкий продиктовал по бумажке фамилию, должность и телефон хирурга.

После чего Дегтярев положил трубку.

Гладкий вышел из помещения, поблагодарил дежурного за помощь и, выйдя за двери здания, с удовольствием закурил, смотря на осеннее солнышко. За зданием стоящего напротив вокзала перекрикивались электровозы. День начался неплохо!

Звонок на мобильный раздался через сорок минут. Андрей в это время с Ларисой был в гипермаркете, дома ждала многочисленная «семья».

– Андрей, давай адрес, где вы располагаетесь. Я приеду сам. С доктором вопрос решен, ему перезвонят местные товарищи.

Андрей назвал адрес Трофимовых, и Дегтярев отбился.

Вернувшись к Трофимовым и разгрузившись на кухне, Гладкий, после перекура в компании генерала и ординарца, снова полез в Интернет. Поставил новым попаданцам фильм «На войне как на войне». Этот фильм накануне рекомендовал Трофимов, заявляя, что это его любимый фильм про войну. У Андрея любимым фильмом о войне был другим, но он справедливо рассудил, что до приезда Дегтярева вряд ли более двух часов и другой, более длинный фильм, они посмотреть не успеют. Дегтярев появился в половине первого. Приехал он на микроавтобусе «Мерседес» с наглухо затонированными стеклами и фэсэошными номерами. В автобусе кроме Дмитрия был водитель и еще один человек, представившийся майором с незапоминающейся фамилией и такой же внешностью. Андрей поздоровался со всеми и пригласил Дмитрия в дом. Вместе с ним пошел и сопровождающий. В доме Андрей представил прибывших всем присутствующим, после чего они впятером остались в зале.

– Товарищ генерал-майор! Разрешите ваше удостоверение, – обратился Дегтярев к Ракутину.

– Пожалуйста, – ответил генерал, протягивая его Дегтяреву, – и, в свою очередь, разрешите ознакомиться с вашим.

Дегтярев, приняв удостоверение генерала, передал его майору и, достав свое, протянул его Ракутину. Майор придирчиво рассмотрел генеральское удостоверение, вернул Дегтяреву и, кивнув, добавил:

– Соответствует!

Удостоверение Дегтярева смотрел генерал и старшина. Причем старшина явно понимал толк в этом деле. Непрост старшина! Но столкнувшись с совершенно другим уровнем изготовления соответствующих документов, молча вернул удостоверение генералу, неопределенно пожав плечами.

Дальнейшее знакомство было прервано женщинами приглашением за стол. Время обеда. Позвали и водителя, но тот наотрез отказался оставлять машину без присмотра. Сделали и отнесли ему бутерброды и кофе.

Район д. Хватов Завод

После обеда на машине ФСО выехали к порталу. Всю дорогу с генералом под запись на диктофон беседовал майор. Дегтярев был номинально старшим в этой группе. Он должен был всего лишь подтвердить, что те, кто их вызвал, таковыми и являются на самом деле. А вот майор был как раз специалистом в подобных делах, и Дегтярев в этих вопросах безоговорочно уступал первенство младшему по званию. По-видимому, этот момент был оговорен еще в Москве.

То, что они прибыли на объект, Дегтярев понял, когда Гладкий приказал остановить машину. Для него это была всего лишь старая брошенная дорога, уходящая в лесной массив с разбитого проселка, по которому они и до этого места доехали с трудом. Водитель автобуса с сомнением смотрел на то, что в российской глубинке называлось дорогами, и приказ, пусть даже незнакомого полковника в отставке, воспринял с облегчением, прекрасно отдавая себе отчет, что даже сюда они добрались благодаря большому везению. Он остановил машину и обернулся к Дегтяреву, глядя вопросительно. Тот кивком подтвердил решение Гладкого.

– Не боись! – успокоил водителя Андрей. – Тут сейчас «Урал» имеется. Он утром сюда выехал. Видишь следы? – И он указал на свежие колеи больших колес вездехода. Проехали еще метров сто, и Гладкий дал знак остановиться.

– Сейчас выходим все! Кроме водителя. Мы с товарищем генералом идем впереди. Вы метрах в десяти позади, – продолжил он.

Выдвинулись в указанном порядке по раскисшей осенней земле вдоль колеи к лесу.

– Стой! – раздалась негромкая команда из разросшегося по опушке подлеска, когда до него осталось метров пятнадцать. Человека, отдавшего приказ, они рассмотреть не смогли. Голос как бы шел из ниоткуда.

– Генерал-майор Ракутин! Вызовите старшего!

Ждать пришлось минут десять. Появился лейтенант пограничник в сопровождении автоматчика. Опознав генерала, отдал честь и доложил по форме. После чего сопроводил группу к порталу. У портала, который и Дегтярев и майор смогли в свете дня рассмотреть, лишь когда им его указали, кипела жизнь. Действительно, там был «Урал» с манипулятором, недалеко от него стояла полевая кухня, вокруг которой суетились два повара, и им что-то, оживленно жестикулируя, поясняли двое гражданских, один из которых был одет в современный камуфляж, а другой в спецодежду какой-то организации. Из палатки, стоявшей у леса, вышла медсестра с контейнером для стерилизации мединструмента. Но в целом людей было мало. Майор все снимал на камеру. Далее они прошли через портал и стали свидетелями реального боя между немецкой разведкой и советскими подразделениями РККА и милиции. Если и оставались какие-то сомнения у Дегтярева и сопровождающего его майора в реальности происходящего, то бой, развернувшийся на их глазах, развеял их полностью. Андрей с удовлетворением отметил, что Дегтярев откровенно воспрял духом и ожил. Видимо, действительно на кону стояла его служба. Когда бой был закончен и ситуация с сохранением секретности объекта была решена, Гладкий представил Дегтярева и его спутника майору ГБ Воистинову.

После представления друг другу Дегтярев, не откладывая в долгий ящик, заявил Ракутину и Воистинову о необходимости ехать в Москву. Немедленно!

Воистинов был готов к такому повороту, поэтому, поставив задачу своему подчиненному и забрав чемодан из палатки, через десять минут подошел к ожидающей его машине.

Генерала попросили сесть впереди, после чего, подняв между передними сиденьями и остальным салоном тонированное стекло, всю обратную дорогу расспрашивали майора госбезопасности. Филипп Васильевич, прекрасно понимая смысл этой процедуры, охотно отвечал.

Заехали к Трофимовым. Дегтярев отзвонился руководству и получил приказ немедленно выезжать в Москву. Отказавшись от ужина и забрав старшину, в районе восемнадцати часов выехали. По договоренности, семья Гладких должна была уехать в Удельную, где они жили, завтра утром. Дегтярев предупредил, чтобы Андрей держал телефон при себе, наверняка и его вызовут.

Майор, задавший Ракутину и Воистинову все положенные в данной ситуации вопросы, сел к водителю. Дегтярев, расположившись с попаданцами в салоне, дремал, а те, изредка обмениваясь мнениями, всю дорогу смотрели в темные окна. Машины в обе стороны Минского шоссе в эти часы шли сплошным потоком, кто-то старался добраться до ночи до своих жилищ, а дальнобойщики старались доехать до наиболее, с их точки зрения, предпочтительных стоянок.

Где-то в Подмосковье

Через три часа перед автобусом распахнулись ворота спецобъекта в ближнем Подмосковье, представляющего собой дачное поместье обычного российского олигарха с высоким забором, множеством телекамер и охраной ЧОПа.

Внутри все было гораздо серьезней. Объект охранялся спецподразделением ФСО, способным отразить атаку даже пехотной роты с тяжелым оружием. Вооружение и снаряжение бойцов позволяло продержаться час, в течение которого должна была подойти помощь.

Их ждали. Нет, директор ФСО не встретил посланцев из прошлого у крыльца. В данный момент он даже еще не знал о происходящем. И красную ковровую дорожку не постелили. Тем не менее путников в пространстве и времени встретили, проводили до их комнат и, после того как они привели себя в порядок, пригласили в гостиную на ужин. Дегтярев и его спутник на ужине отсутствовали. Они сейчас докладывали заместителю директора ФСО о результатах поездки и знакомили с аудио- и видеозаписями. На ужин они пошли через час. Покидать объект им было запрещено, и к утру нужно было представить подробные письменные отчеты. А их руководитель, захватив с собой материалы, срочно убыл на доклад к директору. С Ракутиным и Воистиновым были продолжены беседы уже более компетентными в этих вопросах людьми. И с использованием полиграфа. В этой организации по определению служили и работали крайне недоверчивые люди.

6 октября 1941 г.

Район д. Хватов Завод

Лейтенанта Иванова разбудили на рассвете. Точнее, еще было темно, но на часах было около шести утра. Вечером после поездки с Трофимовым и безуспешной попытки отправить его в Москву они вернулись к порталу. Обоим зверски хотелось есть. Ранний скудный завтрак, не подкрепленный обедом, давно растворился в их организмах. Но долг превыше всего! Сначала Иванов выслушал доклад командира, отвечавшего за охрану и оборону объекта. Тут все обошлось без происшествий. После него зашли обе ротные медсестры. По их докладу состояние раненых было удовлетворительное, Ольга Владимировна Богомолова привезла достаточно перевязочного материала и медикаментов, большая часть которых им была неизвестна. Однако приехавший с ней хирург провел осмотр всех раненых и под запись дал рекомендации по лечению. Кроме того, прямо в палатке провел несколько хирургических операций, по его словам, «под местной анестезией», удалив пули и осколки. К счастью, тяжелых раненых в ротах не было. В данный момент времени опасений за жизнь раненых нет. В общем, хоть это лейтенанта порадовало.

Ужин еще поправил настроение, солидная порция макарон с тушенкой по-флотски, незнакомый Иванову кетчуп, сладкий чай из интересных пакетиков и давно забытый белый хлеб с маслом. Боец из роты охраны, не переставая, восторгался новой ротной кухней, которую привезли им утром вместе с продуктами. Лейтенант попросил бойца передать повару благодарность за ужин и вышел покурить из палатки. Трофимов не курил, и, хотя он не возмущался табачным дымом, лейтенант не стал ему этим докучать. За стенами палатки его встретил резкий порывистый ветер, бросающий в лицо горсти дождевых брызг, от которых невозможно было укрыться. Быстро, в несколько затяжек докурив папиросу, пожалев в душе бойцов, которые сейчас находятся в секретах и стоят на постах, Иванов отправился спать.

Будивший его комроты охраны был взволнован.

– Что? Немцы? – переспросил его Иванов.

– Нет. Там это… один из тех, кого мы охраняли. Полковник Гладкий. С ним человек, который с ним же сегодня приезжал, и с которым уехал товарищ майор. Так вот они вернулись. И не одни. Там еще с десяток броневиков.

– Где они? – переспросил окончательно проснувшийся лейтенант, толкая спящего Трофимова.

Через десять минут они вышли из портала в 2016 году и дошли до проселочной дороги. В предрассветном сумраке им предстала следующая картина: на проселке стоял пограничник с автоматом. Слева и справа в кустарнике замерли на позициях в готовности открыть огонь бойцы прикрытия. Перед часовым стояли Дегтярев и Гладкий, за ними уже на съезде, повернув с дороги на колею к порталу стоял «тигр», рядом у открытой двери виднелась фигура бойца в полном современном обвесе. В люке на крыше «тигра» угадывался пулеметчик. За ними, на дороге растянулась колонна «тайфунов» с заглушенными двигателями.

– Свои! – обрадованно воскликнул Трофимов. Иванов все же сделал еще несколько шагов и, удостоверившись в личности Дегтярев и Гладкого, дал пограничникам команду «отбой».

– Ну, здравствуйте снова! Ненадолго мы вас оставили! – обнимаясь с Трофимовым, проговорил Гладкий.

– Так! Представляюсь! – пожимая руки Иванову и комроты пограничников, сразу заявил Дегтярев. – Я назначен комендантом этого объекта.

Перехватив короткие взгляды лейтенанта Иванова и командира пограничников, Дегтярев успокаивающе поднял руки.

– Не беспокойтесь! На ваши права и обязанности я не покушаюсь. Мне приказано обеспечить охрану и оборону объекта со стороны 2016 года. Со стороны 1941 года это же обеспечиваете вы. Но вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь. Познакомьтесь с командиром роты спецназначения ФСО, подчиненные которого обеспечат выполнение приказа. И решите все вопросы взаимодействия. Надеюсь, понятно, что эта территория – Российской Федерации, а с той стороны – территория СССР. А портал является границей не только наших времен, но и государств, где имеют преимущества законы каждого из них на своей территории. Одновременно и нам, и вам поставлена задача обеспечить секретность этого объекта. Чем мы и займемся.

Возражений не было, и, закончив говорить, Дегтярев не сумел подавить зевоту. Ночь оказалась бессонной. Сон в «тигре» не в счет, все же это боевая машина, и удобств в ней для сна гораздо меньше, нежели на любимом Дмитрием диване в зале его квартиры, где так хорошо засыпалось под бормотание телевизора.

Не успел он вчера написать отчет о поездке в Вязьму, как поступил новый приказ. Директор, посмотрев видеоматериалы и прослушав записи бесед с Ракутиным и Воистиновым, принял решение немедленно взять объект под охрану. Для этого срочно были подняты несколько групп силовой поддержки ФСО. Их объединили в роту, поручив командование ею одному из наиболее опытных командиров групп. Рота получила задачу обеспечить охрану и оборону совершенно секретного объекта как от проникновения на объект развед- и диверсионных групп вероятного противника, так и вообще от любого постороннего. Старшим на объекте был назначен незнакомый новоиспеченному ротному полковник из секретариата службы. Который, как указывалось, уже был на объекте. Именно он порекомендовал брать все, что можно, не исключая возможность появления у вероятного противника танков и авиации. Задача вызвала крайнее удивление комроты, но его практически фантастическая заявка по обеспечению оружием и снаряжением была выполнена почти на сто процентов. То, чего попросту не нашлось на складах их организации, обещано было доставить на объект в течение ближайших суток. А узнав район, куда он должен выдвинуться и где ему предстоит выполнять задачу, ротный впал в ступор. Двести километров от МКАД! Что за противник с танками и самолетами?

Но реальность превзошла все мыслимые предположения, и вот сейчас он знакомился со своими коллегами, с которыми ему придется взаимодействовать и выполнять приказ, совершенно схожий с тем, что получили и они.

Психика кадрового военного любого силового ведомства сильно отличается от того, что показывают, например, в американских фильмах, где главный герой и его товарищи, как правило, комплексуют, фонтанируют эмоциями и вообще всеми способами показывают зрителю, как это непросто – выполнить задачу. Так вот, в реальности все это оставляется «на потом». Сначала главное – выполнить приказ, а уж потом можно будет покопаться во впечатлениях и порассуждать о происходящем. Поэтому два комроты, из 2016-го и 1941 года, не отвлекаясь, быстро договорились по всем вопросам совместного выполнения задачи. Комроты пограничников даже вздохнул облегченно. Мало того что приходилось обеспечивать секретами обе стороны портала, что требовало практически в два раза больше людей, так с этой стороны существовала сложность в виде запрета не только на применение оружия, но и раскрытия перед жителями этой местности. Теперь эта задача снималась.

Пока договаривались, Иванов и комроты не отвлекались от темы. Однако когда все было обговорено и каждый из ротных отдал приказ одним снять посты, а другим выставить, они не удержались и начали задавать вопросы по оружию и снаряжению как командира, так и его бойцов. Пограничники, передавшие свои посты диковинным бойцам, тоже остались с этой стороны портала. Они, остановившись в стороне и достав папиросы и кисеты, молча наблюдали за развертыванием лагеря новых союзников. К ним присоединились не занятые вновь прибывшие бойцы, и уже через минуты оттуда потянуло табачным дымом и послышался смех. Минут через пятнадцать, после того как знакомство состоялось, комроты ФСО отдал распоряжение о развертывании полевого лагеря. Загудели двигатели машин, и они, повинуясь командам, стали занимать назначенные им места. Бойцы начали оборудовать позиции, достали палатки, загудела форсунка полевой кухни.

Было решено оставить палатки с ранеными бойцами и кухню на этой стороне. Командир прибывшей роты пообещал оказать всемерную помощь медсестрам пограничников. Кухню оставили, чтобы не демаскировать объект с той стороны. Командир роты ФСО также предложил усилить посты пограничников техническими средствами, но для этого его людям пришлось бы нести службу с обеих сторон. Иванов поразмышляв, отказался. На подобные действия ему нужна была санкция Воистинова. Однако он заверил ротного из будущего, что если объект будет атакован, от помощи потомков они не откажутся.

Знаменский район

Третий день батарея капитана Флерова настойчиво искала путь на восток. Хотя батареей ее уже было сложно назвать. Имевшая в июле в своем составе семь пусковых установок БМ-13 из положенных по штату девяти, к началу октября она насчитывала только четыре установки. Две машины пошли на формирование нового дивизиона реактивных минометов, одна была потеряна в ходе бесчисленных маршей. В настоящее время всего лишь одна машина была заряжена последним боекомплектом. Колонна батареи пробиралась проселками, все больше отклоняясь от Варшавского шоссе на северо-восток, в сторону Вязьмы. Все более-менее приличные дороги были заняты немцами. Флеров не мог утверждать, что батарея попала в окружение, но чувствовал, что с каждым часом вероятность этого возрастает. По шоссе сплошной лентой двигались на Москву танки, артиллерия, пехота, перемежаемые обозами. На примыкающих дорогах мелькали моторизованные патрули и разведчики. И нужно было постараться, чтобы спасти батарею. «Катюши» были секретным оружием. Эффективным и ценным. Его нужно было сберечь или не допустить попадания в руки врага. Поэтому все установки были заминированы и должны были быть во чтобы то ни стало взорваны при угрозе захвата. Но пока имелся шанс вырваться из окружения, им нужно было воспользоваться. Судя по карте, которая лежала на коленях крайне уставшего капитана, если райцентр Знаменка еще не занят врагом, появлялся шанс прорваться по одной из трех дорог на восток. Точнее, либо по грунтовке на Темкино, либо по автодороге на Юхнов или Вязьму. Есть немцы в Знаменке или нет, должна была установить разведка – автомашина обеспечения ЗиС-5 с разведчиками в кузове, которая двигалась в паре километров впереди. Часов в 11 колонна прошла деревню Желанья, когда метров за двести впереди из леса на дорогу, размахивая высоко поднятым оружием, вышел человек в маскхалате. Колонна остановилась, и бойцы привычно заняли круговую оборону. Человек демонстративно взял оружие на ремень и двинулся к колонне. Дойдя до первой машины, он остановился и громко представился: «Сержант ГУГБ НКВД Павлов! Мне нужен капитан Флеров!»

Флеров, находившийся от сержанта метрах в тридцати, решил, что в данной ситуации он рискует не более того, что и раньше. Если это переодетый враг, в одиночку он взять его не сможет, а если эта ситуация часть плана по захвату батареи, то его бойцы к этому готовы и установки взорвать успеют. Ну, а он… верный ТТ всегда под рукой.

– Я капитан Флеров! – поднявшись, представился он.

– Разрешите вызвать своего командира?

– Вызывайте!

– Одну минуту! Я снимаю с плеча оружие!

Незнакомец повернулся спиной к Флерову, медленно и аккуратно, чтобы те, кто держал в этот момент его на мушке, восприняли эти действия правильно, снял с плеча ППД. После чего поднял его на вытянутой руке и три раза махнул им.

Через минуту на дороге, примерно на том месте, где они увидели сержанта, показались две фигуры, идущие по направлению к колонне.

– Младший лейтенант госбезопасности Измайлов! – представился через пять минут шедший первым. Его спутник и ожидавший их сержант заняли в отдалении позиции за спиной командира, внимательно следя за артиллеристами.

– Капитан Флеров! Вот мое удостоверение! Попрошу представить ваше.

– Простите, на задания мы ходим без документов.

– И на основании чего я должен вам верить? Где гарантия, что вы не переодетый диверсант?

– Вам придется поверить мне на слово.

– А если я этого не сделаю? Заставите? Сомневаюсь, что это у вас получится. Мы тоже тут не на прогулке.

Флеров обвел взглядом своих бойцов, рассредоточившихся и настороженно следящих за незнакомцами в маскхалатах.

– Тогда вам лучше не выходить из окружения. Вам всем! Лучше тогда погибнуть от рук врага. Мое командование знает, куда, к кому и зачем мы посланы.

Если кто-то из вашей батареи выйдет к своим, ему придется рассказать все, что тут произошло. Дальше рассказывать?

Лейтенант говорил громко, чтобы его слышали все, кто был поблизости.

Флеров задумался.

– Хорошо! В чем состоит ваше задание?

– Вывести вашу батарею из окружения.

– А мы точно в окружении?

– Точней не бывает! Вот смотрите!

Лейтенант достал из-за пазухи карту и разложил ее на капоте ближайшего автомобиля.

– Итак! Впереди Знаменка. Мост с этой стороны реки контролируют немецкие мотоциклисты. Численность около роты. С той стороны окопались наши. По нашим оценкам, не менее двух рот. Поэтому в этом месте паритет, ни немцы, ни наши атаковать не могут. Хотя наши и не пытаются. По-видимому, у них задача держать мост. В самой Знаменке немцы, но сколько их, мы определить не смогли. Судя по движению, где-то дальше по дороге на Юхнов есть еще немцы. Времени для полноценной разведки недостаточно, мы тут только с утра. Так вот получается, ни через мост на Вязьму, ни через Знаменку на Темкино вам не прорваться. А Юхнов немцы взяли вчера.

Флеров с сожалением смотрел на карту – сбылись его самые худшие опасения.

Дальнейший разговор прервал возвратившийся ЗиС разведчиков. Старший группы, с недоверием посматривая на незнакомых бойцов, подошел к капитану и, получив разрешение, доложил о результатах разведки. Они были неутешительны и подтверждали слова чекиста, в Знаменке были немцы, и со стороны моста периодически доносилась пулеметная стрельба.

– Ну, и как вы собираетесь выполнять свою задачу? – нехотя уточнил Флеров у лейтенанта.

– Вот тут на карте обозначен брод, у Великополья. Немцев там нет. На той стороне выставлено боевое охранение, стрелковое отделение с пулеметом от подразделения, что держит Знаменский мост. Общались с ними утром. Брод проверили, глубина примерно полметра, может чуть больше, дно твердое, спуск пологий. Если машины пройдут, дальше проселками на Вязьму. Там наши.

– Должны пройти. Надо смотреть.

– Тогда поехали. Только у леска моих парней подберите.

– Хорошо! По машинам!

Пока бойца занимали свои места, Флеров указал маршрут разведчикам и предупредил их, чтобы они забрали чекистов.

Через двадцать минут колонна собралась у брода. Пятерка разведчиков ГБ и трое из артиллерийской разведки перешли реку и скрылись в зарослях на другом берегу. Они должны были проверить обстановку в Великополье. Флеров вышел из машины и с удовольствием посмотрел на низкое хмурое небо. Отсутствие немецкой авиации в небе серьезно облегчало жизнь.

Разведчики уже промеряли брод, ставя вешки по его краям.

– Послушай лейтенант, – обратился он к командиру чекистов, – а откуда вы узнали, что батарея будет ехать именно здесь и в это время? Вчера я еще сам не знал маршрут движения.

– Такая у нас работа, – пожал плечами, уходя от ответа, тот.

– Ну да! Ну да! – понимая, что другого ему и не скажут, задумчиво произнес Флеров. – Вот еще что! У меня остался боекомплект на один залп. Не хотелось бы его возить.

– Понял.

Лейтенант свистнул, и от группы разведчиков отделился один из его бойцов.

Командир объяснил ему задачу. Боец подумал, потом высказался:

– Кухня. Видели мы, где стоит кухня у них. Как раз во время завтрака. С роту фрицев там одновременно было. А примерно через час у них по распорядку обед.

– Понял! – подхватил капитан и подозвал своих разведчиков. Через десять минут развернулись и ушли обратно по дороге к Знаменке одна пусковая и два ЗиСа обеспечения с двумя десятками прикрытия.

– Надо позицию подготовить. Вдруг немцев на хвосте приведут.

Лейтенант указал на косогор, мимо которого шла дорога к броду.

Капитан согласно кивнул и дал команду одному взводу занять позиции, прикрывая брод. Лейтенант добавил ко взводу своих оставшихся четверых бойцов.

Переправа началась. Машины в основном переезжали реку самостоятельно, но бойцы стояли в воде, помогая преодолеть препятствие. Через час почти вся техника уже была на том берегу, когда восточнее в нескольких километрах завыл залп «катюши».

Через полчаса все три машины вылетели к броду. Боевая машина сразу двинулась к воде. С остальных спешились разведчики и, развернувшись цепью, залегли, прикрывая переправу вместе с заслоном на косогоре.

К Флерову и Измайлову подбежал командир установки.

– Товарищ командир! Задание выполнено! Роту гитлеровцев накрыли во время обеда. Большая часть либо ранены, либо убиты. Позицию покинули по нормативу. Погони не было.

– Товарищ сержант! Объявляю благодарность расчету!

– Служим Советскому Союзу! – за весь расчет ответил сержант.

Через пятнадцать минут последний боец заслона перешел Угру, и колонна двинулась дальше на Дроздово и далее на Бельдюгино.

В Бельдюгино группа Измайлова спешилась. Младший лейтенант попрощался с Флеровым, пожелав им хорошей дороги, хмурого неба и побольше боеприпасов. На предложение ехать с ними, Измайлов пожал руку капитана и ответил, что они уходят на базу.

Район г. Вязьма

Через час, не доезжая Давыдково, колонна была остановлена перед бродом у безвестной речушки. С той стороны виднелся дзот и взводный опорный пункт. Позиция была оборудована недавно, но тщательно замаскирована. Остановил колонну лейтенант-пограничник. Выяснив, кто, откуда и зачем, он заявил, что приказом командарма-16, отвечающего за оборону Вязьмы, все части, подразделения, группы и одиночные бойцы переходят в подчинение частей армии. Поэтому батарею проводят до КП полка, где и примут решение, куда отправляться дальше. После чего в первую машину сел боец-пограничник и повел колонну к штабу полка в деревню Слобода.

Прибывшей к батарее комполка обрадовался. И даже не расстроился, услышав, что боезапас отсутствует. Сказал, что в Вязьме наверняка что-нибудь найдется. И нашлось! Но недолго радовался комполка. Тыловики, выяснив, зачем пограничникам понадобился боезапас для «катюш», доложили эту информацию начштаба армии. И тот тут же принял решение, где батарея нужнее. Машины обеспечения пошли в Вязьму за боеприпасами и топливом, а батарея получила задачу через три часа прибыть в район деревни Логвино в распоряжение комдива 29-й стрелковой дивизии, обороняющейся на рубеже реки Жижала.

Г. Вязьма. Штаб 16-й Армии

Ночью Рокоссовскому позвонил Сталин. Дежурный по штабу с испуганным лицом растолкал командарма в четвертом часу утра.

Сталин ровным бесстрастным голосом поздоровался и попросил доложить обстановку на фронте. Рокоссовский сразу оговорился, что всей полнотой информации не обладает, поэтому высказал предположения, основанные на косвенных признаках. Сталин помолчал. По-видимому, у него оставалась надежда, что не все так плохо. После паузы он поинтересовался, какими силами располагает штаб 16-й Армии и что планирует предпринять в данной обстановке. Рокоссовский доложил. Сталин снова замолчал, что-то решая про себя. После паузы он проинформировал генерала, что под Москвой складывается катастрофическая ситуация, Госудрственный Комитет Обороны и Генштаб Красной Армии принимают все меры, чтобы ликвидировать опасность столице, но очень многое зависит от того, сможет ли и насколько Красная Армия задержать врага под Вязьмой. Есть мнение подчинить все отступающие к Вязьме войска Рокоссовскому, и он хотел бы знать, сможет ли товарищ Рокоссовский оправдать доверие партии, правительства и советского народа. Рокоссовский заявил, что сделает все, что в его силах и сверх того, чтобы быть достойным такого доверия, если и не разбить гитлеровцев под Вязьмой, то заставить их заплатить большой кровью за этот город. Сталин поблагодарил его и напоследок сказал, что приказ о наделении командарма-16 всеми необходимыми полномочиями будет подписан сегодня же и он верит, что товарищ Рокоссовский, как настоящий коммунист и командир Красной Армии, выполнит свой долг.

Рокоссовский держал еще некоторое время замолкшую трубку возле уха, пока не убедился, что разговор окончен. Вытерев платком вспотевший лоб, сел за стол. Сон пропал, и генерал, развернув карту, углубился в нее, пытаясь просчитать шаги противника, когда он наткнется на позиции его немногочисленных войск. Точнее, он прикидывал, с какой стороны немцы предпочтут обойти его заслоны, потому что сплошной линии обороны у его войск во многих местах не было. И куда отправить полки 50-й стрелковой дивизии и 700-го противотанкового полка, которые должны были по расчетам штаба прибыть в Вязьму утром шестого числа.

Автоколонна с полками 50-й дивизии, полком ПТО прибыла около 10 часов утра. Командование дивизии и артполка сразу было направлено в штаб армии, где ему была поставлена задача, а полки в сопровождении командиров штаба армии сразу двинулись на рубежи обороны. Эта дивизия, усиленная полком ПТО, должна была занять и оборонять рубеж н. п. Пищиково – Высокое шириной 8 км по прямой. Еще ранее туда же был отправлен 471 кап, прибывший в Вязьму в шесть утра. Таким образом, Рокоссовский закрыл брешь между сводной группой, оборонявшейся в районе Хмелита – Семеновское и группой, занявшей оборону слева-справа от дороги Вязьма – Сычевка.

Восемьдесят седьмой пограничный полк, усиленный зенитным дивизионом, оборонял рубеж, прикрытый противотанковым рвом на участке дорога Вязьма – Холм – Жирки – искл. Пищиково шириной около 8 км. Западнее на рубеже от большака Вязьма – Холм – Жирки до речушки Червенка тоже за противотанковым рвом занимал оборону полк 248-й дивизии. В районе Марьино – Дробыши – Шубинка располагался резерв, состоявший из 143-й танковой бригады и формируемых подразделений из отходящих в район Хмелиты частей. Командовал этой сводной группой силой до дивизии командир 87-го полка. Теперь его правый фланг должна была прикрыть 50-я дивизия.

На северном направлении уже окопались части 220-й и 18-й дивизий, 16-го погранполка. Командование этой группой Рокоссовский оставил за подполковником Верещагиным – командиром полка пограничников, считая, что комдиву-18 нужно прийти в себя после сокрушительного поражения дивизии. Запасному полку утром командарм приказал совершить тридцатикилометровый марш и занять оборону северо-восточнее Вязьмы на рубеже Подъелки – Федоровское – Максимково. Туда же был отправлен истребительный батальон комсомольцев Вязьмы и один зенитный дивизион. Командовать этим участком был назначен комендант Вязьмы генерал-майор Никитин. Бывший комендант, так как с расквартированием в городе штаба 16-й Армии вопросы комендантской службы перешли в ведение штаба.

Двести пятьдесят второй пограничный полк полковника Тишаева за двое суток по численности уже походил на дивизию. На позиции полка вышло около шести тысяч бойцов и командиров. Шли поодиночке, группами и целыми подразделениями. Все из частей Резервного фронта. Тяжелое вооружение отсутствовало, тем не менее из бойцов и командиров были сформированы подразделения двух полков. Для организации и управления этими частями штаб армии выделил несколько командиров. Называться эти войска стали Южной сводной группой. Пограничники и один из вновь сформированных полков готовились обороняться на рубеже Давыдково – Кузнецово – Островки – Тетерино – Цинеево шириной 12 километров. Второй свеже сформированный полк занимал очаговую оборону опорными пунктами на рубеже в 12 километров от правого берега реки Вороновки в районе Красино и далее по левому берегу Угры до Станино – Дмитровка – Жулино. Этот полк закрывал собой разрыв между позицией на большаке Вязьма – Знаменка и оборонительным рубежом 29-й дивизии на реке Жижала.

Все части на своих участках обороны активно занимались минированием предполья и танкодоступных направлений. С обеспечением минами и боеприпасами проблем не было. Приказ Рокоссовского о разгрузке всех эшелонов, идущих через Вязьму, в окрестностях города выполнялся. И ввиду того что наступление немцев началось четыре дня назад, как раз пошли эшелоны с заказанными в первые дни боеприпасами. Номенклатура была широчайшей, от патронов к стрелковому оружию до артиллерийских снарядов калибра 203 мм и реактивных снарядов для «катюш». Все сгружалось на грунт и при первой же возможности вывозилось в части. Опять же, в распоряжении штаба армии оказался автотранспорт, перевозивший одномоментно три стрелковых полка и подразделения усиления. Поэтому проблем с доставкой боеприпасов не было.

Примерно в полдень с разницей в один час поступили доклады с участков обороны в районе Хмелиты и на реке Жижала о боестолкновениях с моторизованной разведкой немцев. Немцы, напоровшись на оборону на большаках и понеся потери, последовательно начали прощупывать дороги и местность слева и справа от главного направления. По докладам Рокоссовский сделал вывод о подходе к рубежам обороны передовых отрядов войск противника численностью до усиленного батальона. Это значило, что к вечеру подойдут основные силы врага. Вспомнив информацию Цанавы, которая только что подтвердилась временем появления немецкой разведки, Рокоссовский мог с уверенностью назвать номера немецких танковых дивизий, которые завтра утром будут атаковать его войска. Генерал надеялся, что завтрашний день его войска смогут продержаться на занятых рубежах. И еще он рассчитывал на подход 229-й, 73-й стрелковых дивизий, артполка РГК и дивизиона реактивных минометов.

Почти одновременно с докладами командиров участков прибыл делегат связи из Москвы, доставивший пакет с приказом о назначении его командующим обороной Вязьмы и предписанием подчинения всех войск в этом районе штабу 16-й Армии.

К вечеру Рокоссовский получил приятное известие. На позиции группы полковника Тишаева вышла батарея реактивных минометов Резервного фронта. Правда, боевых установок в ней было всего лишь четыре штуки, но это была самая знаменитая и опытная батарея. Рокоссовский распорядился перебросить ее в расположение 29-й дивизии. Завтра снаряды «катюш» там будут очень к месту.

Г. Москва

Цанава прибыл в Москву после полуночи. Невозможность пользоваться нормальными фарами и возрастающее по мере приближения к Москве количество контрольно-пропускных пунктов на Минском шоссе серьезно замедлили путь. Берия вкратце выслушал его пояснения, пролистал книги и с большим интересом отнесся к прибору под названием «ноутбук». Книги и ноутбук убедили его в необходимости срочной встречи с Верховным Главнокомандующим, и он позвонил в Кремль. Поскребышев ответил, что Верховный собирается ложиться спать, и он доложит о просьбе принять генерального комиссара только при действительно важной причине. Берия подтвердил серьезность и срочность информации, которую ему необходимо доложить. Выехали вдвоем. Цанава захватил весь свой ценный груз.

В кабинет Сталина прошел Берия, оставив Цанаву с багажом в приемной. Через пять минут вызвали и его. Сталин говорил мало. В основном слушал, перекладывал книги, рассматривая обложки и перелистывая страницы. С интересом, стоя за спиной Цанавы, смотрел на экран ноутбука. Цанава, от волнения боясь что-то сделать не так, каждую операцию на клавиатуре ноутбука проверял по шпаргалке, которую записал под диктовку Трофимова. И повторил то, что сделал Трофимов – поставил на просмотр ролик парада 7 ноября 1941 года. Потом 24 июня 1945 года, и завершил парадом 2015 года. Весь просмотр прошел в тишине. После того как видео закончилось, Сталин встал, раскурил трубку и минут десять молча ходил по ковровой дорожке, сосредоточенно раздумывая. После чего санкционировал решения и инициативы комиссара третьего ранга. Подтвердил, что все необходимые решения и действия относительно событий на фронте будут приняты сегодня же. Что касается прохода или, как его называют потомки, портала, это требует тщательного осмысления и только после этого принятия решений. Распорядился в кратчайший срок обеспечить связь с подразделениями, охраняющими портал, с генералом Ракутиным и майором Воистиновым. После чего попросил оставить ему книги, а если понадобится этот самый ноутбук, он вызовет Цанаву.

Сталин вызвал его и Берию в 14 часов.

6 октября 2016 г.

Г. Москва

– У кого какие мнения имеются? – поинтересовался президент у своего ближайшего окружения, когда за генералом Ракутиным и его спутником закрылась дверь.

– А какова уверенность, что это не игра наших заклятых друзей?

– Дмитрий Викторович? – президент обратился к директору ФСО, предлагая тому ответить на этот вопрос.

– Не вдаваясь в подробности, скажу, что люди, которых вы сейчас видели и слушали, на девяносто девять и более процентов являются теми, кем и называются. Сегодня и они, и мы практически не спали. Специалисты службы сделали все возможное, чтобы за этот промежуток времени проверить генерала Ракутина и майора Воистинова. Далее, на объекте «Портал» были сотрудники службы, откуда они и привезли вышеназванных товарищей. И попали туда как раз в момент боя между подразделениями Красной Армии и разведподразделением вермахта, и записали на видео. Господин президент просмотрел этот материал, предлагаю его посмотреть всем. После чего я продолжу.

Когда просмотр закончился и шум от обсуждения увиденного и вообще происходящего утих, Кочнев постучал ручкой по стакану из-под минеральной воды.

– Итак! Продолжаю! Ночью, когда появилась уверенность в реальности происходящего, мной было приказано из групп силового обеспечения сформировать роту и перебросить ее к порталу. Что и было выполнено. В данный момент, согласно докладу полковника Дегтярева, назначенного мною старшим в этой операции, именно он был на объекте первым нашим сотрудником, рота заняла позиции у портала. С нашей стороны! Нажимать на… на так называемых предков, ну если нас называть потомками, не стали. Хотя устно договорились в случае необходимости оказать всемерную помощь предкам, в том числе и на той стороне. Пока на данный момент в рамках моих полномочий все.

После чего начался достаточно оживленный обмен мнениями.

Президент выслушал мнение всех присутствующих и подвел итог:

– Первое! Необходимо обеспечить секретность объекта и всего связанного с ним. Александр Васильевич! Это ваш вопрос.

Второе. Мы получили необъяснимое с научной точки зрения открытие. Поэтому нужно подобрать профильную группу ученых, которая займется изучением этого феномена. Закрытую группу!

Третье! Непосредственная охрана и оборона объекта, как совершенно секретного, остается на ФСО. Дмитрий Викторович! Подготовьте предложения. И еще очень не маловажный вопрос – обеспечение связи с советским руководством. Проработайте и это.

Четвертое! Нужно решить вопрос с обороной объекта с другой стороны. Я могу ошибиться немного, но твердо помню из курса истории, военной в том числе, что район Вязьмы немцами был занят. Поэтому нужно получить разрешение от советского правительства на ввод наших подразделений на их территорию. Валерий Васильевич! Какие силы и средства мы можем использовать в столь неоднозначной ситуации?

– Предлагаю использовать 45-ю бригаду спецназа ВДВ из «Кубинки» и 15-ю мотострелковую миротворческую. Личный состав проверенный. И «Кубинка» от района, где им предстоит выполнять задачу, недалеко. Можно быть уверенными, не подведут. Но нужно усилить артиллерией, инженерными и противовоздушными подразделениями.

– Принимается! Тогда переходим к следующему пункту.

Пятое! Вам же. Разберитесь в подробностях, что происходило в этом районе в 1941 году. Вообще поднимите все возможные материалы по Великой Отечественной войне. Хотя бы в рамках осени 1941 – весны 1942 года. Конкретно в числах, датах, наименованиях и так далее. И наши предложения исходя из знаний и возможностей.

Шестое! Снова Валерий Васильевич! Соберите всю информацию по складам длительного хранения. Что у нас там есть залежавшегося? Того, что даже утилизировать дороже, чем хранить. Я имею в виду оружие, технику и снаряжение, относящиеся к периоду Великой Отечественной войны. Судя по роликам боев в Донбассе, на Украине на базах еще хранились противотанковые ружья. Я думаю, и у нас найдется нечто подобное. И немало. Для нас это уже давно не актуально, а вот предкам, особенно в 1941 году, будет очень неплохим подспорьем.

Седьмое! Сергей Викторович! Готовь кандидатуры, в случае установления нормальных отношений будем соответствовать протоколу.

Восьмое. Нашей аналитической службе подготовить информацию, чем, в каких объемах и по каким ценам мы сможем торговать с предками. Война в любом случае закончится, а портал, я надеюсь, останется. Грех не воспользоваться уникальной возможностью.

Есть какие-либо вопросы или уточнения?

– Владимир Владимирович! Это ж коммунисты! Более того – большевики!

– Да! А еще это наши предки. Уж не знаю, точно они или это какой-то параллельный мир, но они очень похожи именно на наших предков. А не помочь своим – грех во всех смыслах. Коммунисты? Так я тоже был коммунистом. И вы, наверно, тоже. Сергей Кожугетович! Ты до какого поста в партии дорос?

– По партийной линии – второй секретарь горкома.

– И? Рогов не выросло. Хвоста тоже. Мы все вышли оттуда. И чем коммунисты хуже наших партнеров из-за океана, с которыми мы обмениваемся любезными улыбками? С которыми торгуем, а они только и ждут момента, когда мы отвернемся и они смогут вонзить нам нож в спину. Сталин – тиран? Возможно. Я не разделяю многих его методов, с помощью которых он управлял страной. Но факт остается фактом, он смог победить там, где вся Европа сдалась. Он обеспечил нам такое положение в мире, которое нам, фактически просравшим страну, позволяет иметь свое мнение. А на это способны сегодня далеко не многие!

И неизвестно, что о нас скажут наши потомки! Может, еще и могилы сровняют. Хотя нам сейчас представляется, что мы поступаем верно.

Поэтому я не вижу препятствий и для оказания помощи, и для взаимовыгодной торговли. В конце концов, мы же нашли силы и средства помочь Сирии. А здесь нам сам бог велел.

Если возражений больше нет, тогда, представители силовых ведомств, встречаемся здесь же в 10 часов. С готовыми планами!

Вечером этого же дня состоялась дополнительная встреча президента с начальником Генерального штаба генералом армии Герасимовым Валерием Васильевичем.

– Владимир Владимирович, я готов доложить по запасам… ммм… оружия времен Великой Отечественной войны. Хочу сразу оговориться! В памятные 90-е годы наши бизнесмены пролоббировали в Министерстве обороны приказ об утилизации техники со складов длительного хранения. Откровенно говоря, это было нетрудно сделать. На территории Российской Федерации скопилось огромное количество современной на тот момент техники и вооружения, оставшихся после вывода наших войск сначала из-за рубежей СССР, а потом сокращения Вооруженных сил. Технику просто некуда было девать! Поэтому вполне естественным было решение освободить для нее площади, занятые уже безнадежно устаревшими образцами. Часть наших… мм… бизнесменов сумела получить эту технику практически бесплатно в рамках статьи расходов Министерства на утилизацию, включая вывоз ее на заводы для переплавки. Но бюджет этой статьи был не велик. Поэтому почистили склады в европейской части России. Это сумела сделать категория наиболее, так сказать, удачливых бизнесменов. Вторая категория – менее удачливая, не имеющая связей в МО, но дружащая с руководством РЖД. Эти вынуждены были понести определенные затраты на перевозку, но все же остались в прибыли. И последняя категория бизнесменов – это те, которые вынуждены были транспортировать технику только за свой счет. Они добрали все, что по каким-либо причинам осталось от первых двух групп. И далее их интерес к базам длительного хранения ограничился дальностью перевозок и, соответственно, стоимостью, при которых прибыль от переплавки была еще возможна. Таким образом, часть баз в Сибири и на Дальнем Востоке оказались нетронутыми. Это то, на что мы можем рассчитывать. Всего на складах осталось несколько десятков танков ИС-2, в основном из укрепрайонов, и еще меньшее количество ИС-3. В неплохом состоянии послевоенные тяжелые танки Т-10. Их несколько сотен. И примерно столько же Т-44. Нашлось с десяток «забытых» Т-34 и два десятка СУ-100. Далее, артиллерийские системы. Ну, тут все достаточно неплохо. Запасы имеются. Даже в Сирию недавно партию отправили. Так что потребности при формировании запланированных частей закроем. Есть сложности с тягачами, но они идентичны танковым проблемам. Со стрелковым оружием и боеприпасами к нему также все в порядке. С бронетранспортерами тоже неплохо. БТР-152 использовался во внутренних войсках вплоть до начала 90-х годов, поэтому их осталось еще несколько сотен. Нашлось несколько десятков БТР-40 и чуть больше сотни БТР-50.

Гораздо хуже с реактивными системами залпового огня. В наличии сотня установок БМ-13 «Катюша». Остались на хранении от расформированных частей войсковой ПВО. Они использовались в качестве пусковых установок мишеней. Нашлось несколько десятков так же «забытых» БМ-14.

Тут две проблемы. Первая: установки БМ-13 смонтированы на базе ЗиЛ-131. Пока мы будем снабжать бензином, проблем не будет. Но для того, чтобы перевести на бензин того времени, придется двигатели дорабатывать. Это касается не только установок БМ-13, но всей основной массы автотранспорта.

А у нас это ЗиЛ-131, ГАЗ-66, УАЗы разных модификаций. Очень немного ЗиЛ-157, ГАЗ-64, ГАЗ-69, для которых топливо того времени в принципе приемлемо. Переделка не слишком сложна, но количество! Второе гораздо хуже. Крайне небольшой запас боеприпасов на эти две системы, примерно до 50 боекомплектов. Это одно! И тут же боеприпасы превзошли все возможные сроки хранения. Количество не сработавших взрывателей, пороховых двигателей и боеголовок, возможно, будет крайне велико. Но это установить можно только опытным путем. В этой связи возникает проблема, что не разорвавшиеся снаряды достанутся немцам. То же самое в отношении неуправляемых авиационных ракет системы С-5. Они сняты с вооружения к середине 80-х. И с тех пор остатки лежат на складах.

– Опасения понятны! Но ведь что мы собираемся продавать СССР в дальнейшем? Согласно вашим же предложениям, технику и оружие уже точно послевоенное. Которое для нас также сейчас является практически балластом. Но оно уж точно гораздо эффективнее, секретнее и так далее, нежели перечисленное вами. По расчетам ваших аналитиков, через сколько при благоприятном развитии событий Красная Армия освободит район портала?

– Три-четыре месяца. И в той истории этот район немцы удержали с трудом. В основном по причине крайне неудачных действий Красной Армии. Сейчас точно не удержат.

– Поэтому нет особой разницы, сейчас или через три месяца, в любом случае немцы не успеют сделать ничего серьезного. А СССР с нашей помощью сможет запустить производство боеприпасов и возможной в их условиях техники. Мы ведь не только оружием будем помогать, главный наш товар – информация и технологии. Кстати, насчет технологий. Все, что связано с модернизацией и развитием техники и оружия эпохи Великой Отечественной, необходимо подготовить, и как только появится устойчивая связь с Москвой, передать советскому руководству. У вас есть еще что?

– Да! Техника без малого тридцать лет не обслуживалась и на данный момент требует расконсервации и восстановительного ремонта. Своими силами предки с этим вряд ли справятся. Личный состав баз хранения в лучшем случае сможет заставить технику двигаться, чтобы погрузить в эшелоны. Есть предложение сформировать и отправить на ту сторону передвижной танкоремонтный завод. Это позволит восстановить боеспособность техники в кратчайшие сроки.

– Согласен. Продолжайте работать.

Г. Вязьма

Алексей Трофимов попал домой в районе 10 часов утра. По дороге домой позвонил жене. Лариса обрадовалась его столь быстрому возвращению. Коротко ввела его в курс дел: она не знает, куда звонили из ФСО, ее начальству или выше, но претензий на ее отсутствие начальник не предъявил. Только странно и внимательно смотрел на нее, когда она клала на его стол заявление на отгулы задним числом. Предупредила, что дома на хозяйстве Вера с детьми, поэтому дома в трусах не ходить, носки не разбрасывать, на Веру не заглядываться, и вообще, пора и ему на работу выходить. Обсудили эти вопросы и посмеялись. Алексей тоже был рад, что его поездка в Москву 41-го года сорвалась. Нет, он не боялся, но понимал, что вряд ли он сможет быть полезнее тех материалов, что передал Цанаве. К тому же был убежден, что в ближайшее время уровень отношений между Москвой 41-го года и Москвой 2016-го поднимется неизмеримо выше возможностей и знаний какого-то старшего лейтенанта запаса. В свою очередь, он был готов быть полезным здесь среди тех, кого он знал и с кем его свела судьба. И сейчас, и за годы жизни. По приезде Алексей сначала зашел в вольер к Арчибальду и подвергся всему арсеналу выражения радости пса по поводу возвращения хозяина. Потом поднялся домой через гараж. С порога услышал голоса играющих где-то на втором этаже детей. Из кухни доносился звук включенного телевизора, скворчание и запах блинов. Он снял обувь, повесил куртку на вешалку и заглянул на кухню. У плиты стояла достаточно высокая стройная брюнетка с тонкими чертами лица. Выглядела она, несмотря на перебинтованную руку и бледное лицо, достаточно сносно.

– Здравствуйте, Вера!

Она резко повернулась к нему при первых звуках речи, и в ее карих глазах застыл испуг.

«Во, блин! Напугал! Она еще от войны не отошла. И наверняка входная дверь закрыта, а то, что можно войти через гараж, она не знает», – пронеслось у него в мозгу.

– Меня зовут Алексей. Я муж Ларисы. Мы с вами виделись… точнее, я вас видел в тот вечер, когда вы были ранены. Но вы были без сознания и меня видеть не могли. А в дом я зашел через гараж. И да, ваше имя мне сказала жена. Я ей звонил по телефону.

– Здравствуйте!

– Как ваша рука?

– Побаливает, но уже вполне терпимо. Я даже уже немного ею двигать могу. Спасибо Ольге Владимировне и доктору.

– Наверно, ночью мешает?

– Да. Спать приходится или на спине, или на одном боку. Если во сне переворачиваюсь и задеваю ее, сразу просыпаюсь от боли.

– Знакомо! Нет! Не по причине ранения, мне не довелось воевать в своей жизни. Для меня война, так же как и для вас, первая. Спортивные травмы! Как дети?

– Хорошо! Играют. Они столько и таких игрушек даже представить себе не могли.

– Ну да! Детская психика пластичная. Это и хорошо. Кстати, как деток зовут?

– Ваня и Маша.

– О как! Иван да Марья! Красиво! А вы, значит, решили блинов испечь?

– Да, Лариса Владимировна научила, как плитой пользоваться. Вот пробую.

– Ладно, я не буду мешать вам, пойду ванну приготовлю, там не до этого было.

Через час они вчетвером пили чай с вареньем и блинами. После чая Алексей предложил детям посмотреть мультики и поставил им на компьютере «Ну, погоди!», а сам позвонил своему начальству, Александру Сараеву, предупредив, что на работу выйдет завтра.

7 октября 1941 г.

Г. Вязьма. Штаб 16-й Армии

Рокоссовский ночью ставил задачу командиру 73-й стрелковой дивизии, подошедшей к городу. Для этого пришлось приехать в госпиталь, где лежал раненый командир дивизии полковник Акимов. В создавшихся условиях он посчитал необходимым быть во главе дивизии, несмотря на ранение ног и невозможность ходить. В данный момент комдив выписывался из госпиталя и по готовности КП дивизии собирался убыть на него.

Дивизия была укомплектована практически по штату. И это командарма радовало. Рокоссовский назначил этой дивизии рубеж развертывания севернее Бариновор. Кунавка – д. Петровка восточнее озера Улицкое. Таким образом закрывалась брешь между левым флангом 29 сд и позицией запасного полка на Минском шоссе северо-восточнее Вязьмы. Ширина рубежа обороны дивизии составляла около 20 километров. Что было много. Облегчало задачу дивизии крайне трудно проходимая для техники местность. То есть оборона должна была строиться очаговая – укрепленными опорными пунктами на немногочисленных дорогах. Огорчало то, что до рубежа, который предстояло занять и оборонять, дивизии еще нужно было пройти 12–27 километров. Единственное, что можно было предпринять в этой ситуации, это выделить автотранспорт, который перебросил на рубеж хотя бы один стрелковый полк вместе с противотанковым и зенитными дивизионами. Остальные силы дивизии должны были прибыть в течение всего дня 7 октября.

Одной головной болью стало меньше. Еще такая же дыра в обороне города зияла на направлении юго-запад – запад, как раз между железной дорогой Вязьма – Брянск и минским шоссе. Войск даже на прикрытие дорог отдельными заслонами не было. Теплилась надежда на все увеличивающееся количество отступающих войск, которых немцы выжимали в район Вязьмы. Но все могло пойти прахом, ворвись немцы с юго-западного направления сейчас. Остановить их было нечем. Резервов не было! Оставалось уповать на русское «авось» и на достоверность разведсводок летчиков Захарова, утверждавших, что немцы только подходят к Угре с этого направления и не основными силами, а разведкой. Основные их силы идут южнее Вязьмы через Юхнов на Москву. А с запада гремит беспрестанно, по Старой Смоленской дороге и Минскому шоссе на Вязьму отступает 20-я Армия Ершакова, севернее шоссе – 19-я Армия Лукина.

Рокоссовский рассчитывал, что не позднее завтрашнего дня эти войска выйдут на линию райцентр Семлево – станция Семлево – Хмелита, и уже можно будет организовывать взаимодействие с подходящими дивизиями армий. По информации Цанавы, соединения Лукина, Болдина, Вишневского должны были подойти к р. Бебря севернее трассы Москва – Минск 9 октября. Из их войск нужно было строить оборону фронтом на запад – северо-запад. Пока конкретики в этом вопросе не было. Неизвестен был ни количественный, ни качественный состав соединений этих армий. Данные, которыми располагал штаб 16-й Армии, на это время скорей всего устарели. Войска вели бои и отступали, сколько и чего дойдет до Вязьмы, можно будет узнать лишь по их прибытии. Однако уже сегодня Рокоссовский намеревался отправить делегатов связи с копиями приказов к командующим 19-й, 20-й, 32-й Армиями.

В ночь с 6 на 7 октября пограничники и разведка 248-й дивизии вывела с западных берегов Днепра и Вязьмы остатки 248-й, 140-й, 242-й стрелковых дивизий. Установлена связь со 152-й и остатками 251-й стрелковой дивизии, которые находились под командованием замкомандующего фронтом генерал-лейтенанта Болдина.

На участке Пищиково – Высокое части 140-й и 242-й стрелковых дивизий, едва заняв рубеж, во второй половине дня отразили попытки сбить их с занимаемых позиций разведкой немцев. Тем не менее немцами было установлено, что перед ними занимают позиции части только что прибывшие и еще не обеспеченные в инженерном отношении. Поэтому в районе 16 часов этот участок обороны подвергся атаке с массированным применением танков. Атаку удалось отбить только с помощью подошедшего резерва танков 143-й бригады и пехоты, доставленной на броне танков.

Танкисты бригады, действуя из засад, выбили прорывающиеся через пехоту немецкие танки. К тому же начало уже темнеть, а немцы ночью старались не воевать. Но было понятно, что завтрашний день на этом направлении будет очень тяжелым.

Почти одновременно атакованы были позиции 248-й дивизии западнее большака Хмелита – Вязьма. Но тут немцам крайне не повезло с местностью, мало того что на направлении их наступления был противотанковый ров, который был прикрыт пехотой, противотанковыми и зенитными пушками, так и местность просто изобиловала множеством мелких речушек и болот. Однако было понятно, самое большее, на что можно было рассчитывать Рокоссовскому на этом направлении, это то, что его войска смогут продержаться еще день на этом рубеже. Может быть. И это можно будет считать маленьким чудом.

Но в целом Рокоссовский не обольщался. На северном фланге немцы пробьют брешь, поэтому нужно думать, на какой новый рубеж отводить войска и где строить новую оборонительную линию, выигрывая время.

Но для этого войскам на северном фасе обороны нужно продержаться еще завтрашний день и только в ночь с седьмого на восьмое, оторвавшись от противника, отступить на рубеж реки Вазузы. Одновременно придется отводить и войска на правом фланге северного участка Александрино – Высокое на рубеж Семово – Горлово – Касня – Ефремово.

Утром прибыл 471 пап ргк. Рокоссовский сразу же его отправил в район Хмелиты.

И этим же утром в районе Семлево появились остатки 24-й Армии Резервного фронта под командованием начштаба армии генерал-майора Кондратьева. Рокоссовский посыльным передал ему приказ Ставки и по телефону поставил задачу занять оборону фронтом на запад по берегу Осьмы, перекрывая возможность движения противника по Старой Смоленской дороге и Ельнинскому большаку, по которому и отступала эта армия. По факту армией она числилась лишь на бумаге. В наличии был штаб армии, штабы нескольких дивизий с весьма немногочисленными остатками боевых подразделений и всевозможные тылы – от полковых до армейских.

По пятам за ней шла немецкая пехотная дивизия. Рокоссовский выдвинул в помощь Кондратьеву милицейский батальон и два дивизиона зенитчиков. Кроме этого, через делегата связи передал приказ командирам 229-й и 38-й дивизий о временном переподчинении последних штабу 24-й Армии, до прибытия командарма-20 Ершакова. Но даже при развертывании этих сил он не мог полностью закрыть участок от Минской трассы через оба Семлева до Михалей для смыкания с флангом его войск на знаменском большаке. Оставалось надеяться на подход армий Западного фронта.

Появился противник и на южном направлении. Первым было атаковано подразделение, закрепившееся на левом берегу у железнодорожного моста. Причем атаковал противник с западного направления. Через реку ему оказывало помощь фланговым огнем несколько пулеметов. И минуты спустя немцы атаковали позиции наших войск прямо через мост. Командир подразделения поступил строго по инструкции – подорвал мост и, отбив атаку, отошел на основные позиции в район Михалей. Мост через Угру у Знаменки противник, по-видимому, все же надеялся получить в исправном состоянии. Поэтому в районе моста никаких атак не предпринимал. Передовыми отрядами немцы сбили заслоны на бродах, у деревень Великополье, Лепехи и Баталы, обходя позиции батальона, прикрывавшего мост, с флангов. Контратака переправившихся групп противника не увенчалась успехом. С другой стороны реки на наступавшие подразделения батальона прикрытия моста было оказано сильное огневое воздействие. Однако и немцы при отсутствии бронетехники и довольно жидкой артиллерийской поддержке, одной пехотой не смогли сбить батальон с предмостных укреплений. По документам убитого офицера было выяснено, что атаковало наш батальон подразделение 252-й пехотной дивизии. По итогам боестолкновений командир батальона сделал вывод, что атаковавшие их гитлеровцы были передовым отрядом дивизии, имевшим задачу обеспечить захват моста. После доклада о бое, командованием было принято решение отвести батальон, не имевший тяжелого вооружения, к основным силам на рубеж Тетерино – Цынеево.