Увидеть Париж – и победить! Ильин Андрей

Два…

А вот и долгожданный ответ. «Спасибо, вы нам не подходите. Приносим свои извинения и предлагаем обратиться…»

А кто бы сомневался? На такие запросы всегда приходят только вежливые отказы или рекламные буклеты. Но буклеты не пришли, видно, его платежеспособность их не впечатлила. Ну и ладно. Он свое дело сделал.

И… тут же звонок на контактный телефон! «Для проведения собеседования обратитесь к нам по скайпу…» И адресок. Конечно, одноразовый. И связь из интернет-кафе. Чудеса продолжаются! Ладно, пробуем, мы не гордые. Пишем: «Хочу добавить вас…» А точнее, добавиться к вам, чтобы познакомиться и подружиться. Ну, что дальше?

Сообщение: «Подключите, пожалуйста, веб-камеру, как обязательное условие контакта!» Даже так? Тогда надо навести красоту, причесаться, «обрасти» бородой и усами, «надуть» щечки, расплющить носик, изменить цвет глаз с помощью контактных линз. То есть, как следует приготовиться к собеседованию. Ну как? Хорош! Вызываем.

С той стороны, понятно, черный экран. И голос через фильтр, как у робота:

– Здравствуйте.

«Привет, коли не шутите».

– Вы хотели получить через нас работу?

«Очень хотел. Потому как все накопления проел и прокутил в ресторанах и стриптиз-барах, а гражданской специальности нет».

– Что вы умеете?

Тут можно не стесняться, нужно похвалить себя любимого: «Много, чего могу. Стрелять и попадать. Подрывать и разминировать. Нападать и защищаться».

– Воевали?

«Конечно. Помотался по миру, поглядел на белый свет с автоматом наперевес. Пришлось. Если точки моего пребывания на глобус нанести, тот станет выглядеть, как после кори!»

– Имеете личный счет?

Без уточнения чего. Ну, типа знающий поймет, а дурак подумает про счет в банке.

Конечно, имею. И циферку озвучить: трехзначную.

– Спасибо. Если вы нас заинтересуете, то мы свяжемся с вами…

Неужели свяжутся? Неужели всё так просто? А как же шутка юмора? Или это не шутка, или это всерьез? Но тогда… Тогда это очень интересно. И нужно с ними задружиться, а еще лучше – к ним наведаться. Раз они такие крутые, что злобных магомедов в Россию с тротилом засылают. Жаль, самому нельзя. А кому можно? Где взять человечка, который сунет голову в пасть крокодилу, рискуя ее обратно не вытащить? То есть таких оторви-голов, конечно, много в любой пивнушке. Вопрос найти профессионала, который не отличается болтливостью и более-менее разумен. И лучше, чтобы свой, родной, и насквозь понятный. Где такого взять? По ведомственным отделам кадров пошарить или ветеранским организациям? Или объявления в Интернете дать? А что, если… Только не дома, а в какой-нибудь сопредельной, но русскоговорящей и понимающей русский язык стране. Например, в Казахстане или Армении?

Да… Наверное.

Для этого нужно полазить по Интернету и посмотреть… криминальные сводки.

Вот эти…

И эти…

Однако бурная жизнь у наших соседей, если судить по происшествиям.

Ну-ка… Случайное убийство. Двое повздорили по какому-то поводу в ресторане, слово за слово и один другого убил ударом кулака в лицо. О как! Ударом кулака – наповал! И как он так умудрился? Кто он вообще такой? А… понятно. Бывший спецназовец. С хорошо поставленным ударом.

И что про него пишут?

Майор, участник, ордена, медали, ранения… Боевой офицер, который, по всему видно, звездочки не в штабах высиживал. Второе незаконченное образование – ИНЯЗ. Видно, хотел гражданскую карьеру начать после дембеля, да не удалось. Так-так. Интересная кандидатура. А если подробности? Как узнать?

Позвонить в местную газетку, представиться:

– Редактор журнала «Ветеран». Да… очень приятно. Нас заинтересовал случай с майором Степановым. Да-да, тем самым… Нет, не за просто так. Продиктуйте номер вашего мобильного, и я переброшу аванс… Да, на счет… Получили? Пятьдесят тысяч? Разговаривайте на здоровье… Что интересует? Всё: биография, характер, обстоятельства дела, потерпевшие, кто ведет следствие. Хотим сделать две-три публикации. Будем очень признательны…

Хм… Занятный тип.

Но еще занятнее потерпевшие, которые поклялись отмстить обидчику по законам кровной мести. А у майора, между прочим, жена и двое детей, причём мальчики. Надо бы с ним ко всем присмотреться внимательнее…

– Здравствуйте. Мне бы со Степановым Михаилом Сергеевичем повстречаться. Я журналист. Вот мое удостоверение.

– Никак невозможно. Он находится под следствием.

– Но нашим читателям крайне интересен этот материал. И понимая их интерес, мы готовы понести издержки… – Написать на листке пару цифр.

– Читатели? Я понимаю. Я попробую…

Камера. Стол, стул, подследственный.

– Степанов Михаил Сергеевич?

– Так точно.

Смотрит исподлобья. Ничего хорошего не ждет от встречи. Но и ничего не боится. Отбоялся свое – взгляд спокойный, сосредоточенный, без каких-либо эмоций. Что хорошо.

– Я журналист. Хотел бы поговорить с вами, что называется без протокола…

И слово за слово. На самом деле прощупывая его по всем статьям. Как учили. Чтобы каждый взгляд, каждый жест отметить, не пропустить. Чтобы нащупать болевые точки, задавая невинные, на первый взгляд, вопросы.

Смерти… Нет, не боится. На деньги не купится. Привык в своих казармах жить по-спартански, обходясь самым необходимым. На хрена ему миллионы? Эмиграция в теплые страны? Нет, не рвётся за кордон. Нечего ему там делать. Может, алкоголь или чего покрепче? Нет, не похоже. Патриотизм? Имеет место быть. Хотя и скрывает. Потому что разочаровался в громких словах. Религия? Ни в бога, ни в черта. Потому что такого насмотрелся… Дружба? Есть реакция, хоть и слабая. Потому что продавали его и предавали. Но можно прощупать глубже…

Что еще?

Болтливостью не отличается. Не заискивает и не пытается понравиться. Мимика сдержанная, «сонная», по которой почти ничего не прочитаешь. Есть своя, которую он не выставляет на всеобщее обозрение, мораль. И свои принципы. Где же самое слабое место?

А если семья?

Есть реакция! Не безразлична ему семья. Единственное, что держит его на этом свете. И если до нее доберутся мстители… Например, когда сыновья подрастут, а защитника у них не будет. Всё остальное – боевые навыки, опыт, участие и награды вторично.

Вроде ничего мужик. Подходящий. Но припугнуть его всё равно придется. Не теперь, после. После того как…

Вначале собрать дополнительную информацию.

Пообщаться с друзьями.

Повстречаться с семьей.

Поговорить с «кровниками».

А вот теперь можно.

– Снова вы?

– Я. Но уже не для болтовни. Уже по делу.

– Статью писать? Или шить?

– Нет. Вытащить вас с нар.

Зыркнул удивлённо. И снова закаменел.

– Вы что, господь бог?

– Считайте, что его наместник на этой конкретной «земле».

Не верит. Морщится.

– А зачем? Мне и здесь нормально.

– Вам – может быть. А семья? Сыновья ваши, Павел и Игорь, как они без вас? Они скучают.

Метнул быстрый взгляд.

– Откуда вы?

– Оттуда. В гостях у них был. Очень симпатичные пацаны – шустрые, начитанные. Вот письмо вам от них принес. Почитайте. – Протянул лист бумаги.

Подследственный недоверчиво взял письмо. Начал читать. И еще раз… Побледнел лицом.

– А теперь представьте, что с ними будет, если вас посадят лет на десять. А вас посадят. И когда Павел и Игорь подрастут, то ваши «кровники»…

Заходили желваки по лицу.

В больное место угодил «журналист». В самое!

Усмехнулся криво. Зло.

– Добренького изображаете? Типа желаете мне помочь?

– Не хочу, а уже помог. Вот купчая на приобретение дома. На имя вашей жены. Не здесь, в России. Там они будут в безопасности. Про этот адрес никто не знает. Завтра они уезжают на новое место жительства. Вот письмо от вашей жены. В нём она благодарит вас за заботу, за дом и что-то там личное – я не стал читать.

Майор недоверчиво и где-то даже испуганно взглянул на «журналиста».

– Зачем вам… это?

– Помочь ближнему – богоугодное дело. Тем более, что мы, в некотором роде, коллеги.

– Что я должен за это сделать?

– Многое. Или ничего. На ваше усмотрение.

– А если я откажусь, то…

– То ничего не случится. Ваша семья останется в этом доме. А вы, если сможете пережить заключение, приедете потом к ним. Но я предлагаю вам освободиться прямо сейчас.

– Зачем я нужен?

– Вы должны помочь в одном деле. Нет, это не криминал, это работа во благо государства. Нашего с вами.

– А если я теперь соглашусь, а после вас кину?

– Если кинете, то я сообщу ваш новый адрес вашим недругам, – спокойно ответил «журналист».

– Берёте семью в заложники?

– Не я, а вы, если надумаете нарушить условия сделки, от которой теперь можете отказаться. Или вы собираетесь предать? Нет? Тогда чего вам бояться?

– Что я должен буду делать?

– То, что умеете. Чему вас учили.

– Меня учили убивать…

– Не исключено.

– Можно подробнее?

– Все сказать не могу. Но намекну. Вы отправитесь в командировку в дальнюю страну, где предложите свои услуги.

– Кому?

«Журналист» пожал плечами.

– Хотел бы я это знать.

– Ловля зубастых щук на карася? А карась, выходит, я?

– Пусть будет так…

– А вы рыбак?

– Нет, тоже живец. Только чуть покрупнее.

– А если я…

– Всякое может быть… На этот случай вы положите на счет некоторую сумму денег, которую жена сможет снять. После того как… Еще вопросы?

– А не врете? А то все нынче кивают на государство, а набивают свой карман.

– Нет, не вру, – серьезно ответил «журналист». – Впрочем, вы сами сможете в этом убедиться. По характеру заданий. Ну что… По рукам?

– А как вы меня отсюда вытащите?

– За денежки. За твердую американскую валюту.

– Когда я должен дать ответ?

– Сейчас. Потому что если не вы, то мне придется искать кого-то еще.

Человек шел по улице. Ничего не нарушал, не заступал на проезжую часть, переходил дорогу только на «зеленый» и вообще он был человеком очень аккуратным и педантичным. Потому что был немец, а по профессии – бухгалтер. То есть законопослушный европеец в квадрате. Если не в кубе. Это его и подвело. Потому что из дома на службу он выходил строго в одно и тоже время и шел одним и тем же маршрутом, чтобы открыть дверь офиса ровно без трех минут девять и успеть зайти в свой кабинет. В девять ноль-ноль он приступал к работе, трудился без перекуров и разговоров до обеда, потом разворачивал принесенные с собой бутерброды, ел и снова работал до семнадцати ноль-ноль. В семнадцать ноль-ноль он вставал из-за стола, выключал компьютер и шел домой. И так тридцать лет. Потому что это и есть образец европейского счастья – работать на одном и том же месте до конца дней своих, будучи уверенным, что тебя не уволят. Это только странные русские всю жизнь мечутся, меняя место работы, пытаясь ухватить за хвост жар-птицу счастья, которая всегда на поверку оказывается драной бройлерной курицей. Но так, чтобы на одном месте, за одним и тем же столом или подле станка… нет, увольте… По собственному желанию. Лучше удавиться, чем такая, из конца в конец, тоскливая жизнь.

Вот и в этот раз, в семнадцать часов, человек вышел из офиса и отправился привычным маршрутом. В семнадцать десять он должен подойти к двери своего дома, тщательно вытереть о коврик обувь, хотя на тротуарах ни пылинки, подняться к себе, вымыть руки, поужинать и сесть смотреть телепередачу, которую двадцать лет смотрит. Потому что всё должно быть так – привычно и одинаково. Он должен заправляться на одной и той же заправке, на которой имеет скидку в полпроцента, покупать типовой набор продуктов в привычном супермаркете, ходить в одни и те же кафе и церковь, иметь счет и карточку в «своем» банке и отдыхать на курорте, который облюбовал раз и навсегда. И в этом упорядоченном, правильном и размеренном мире ему очень спокойно и уютно. Он так тридцать лет прожил и еще сорок намеревался.

Но что-то пошло не так.

Перейдя дорогу и шагая строго посреди тротуара, он вдруг заметил идущих ему навстречу двоих молодых людей. Которые что-то оживленно обсуждали и при этом жестикулировали. Что было неправильно, так как они заняли собой бльшую часть тротуара и выражали свои эмоции на улице, при этом громко разговаривая, а это в высшей степени неприлично, так как ущемляет интересы других прохожих. По улице надо ходить молча, никому не мешая и уступая дорогу.

Человек шагнул ближе к дому, пропуская невоспитанную парочку. И парочка прошла мимо. Человек хотел пойти дальше, но тут с островерхой крыши дома сполз поддон с кирпичами. Сполз и снёс ограждение, которое на вид казалось довольно прочным. Поддон перевалился за срез крыши, продавил водосточный жёлоб и четыре десятка сложенных кирпичей посыпались дождём вниз. В секунду кирпичи грохнулись на тротуар, дробно забарабанив по брусчатке, раскололись на куски и отскочили на дорогу. Но несколько кирпичей обрушились на голову и плечи случайного прохожего, неосторожно приблизившегося к стене дома. Один кирпич ударил его точнёхонько в темечко и проломил череп, загнав обломки кости в мозг.

И человек умер. Хотя был очень законопослушный и аккуратный и никогда не переходил дорогу на «красный» свет. Такова уж судьба, от которой не уйти.

Полицейские долго выясняли откуда на крыше взялся поддон с кирпичами, но никто ничего вразумительного сказать не мог. Возможно, он там простоял, забытый, несколько лет, а, может, его кто поставил накануне. Но даже если поддон кто-то и оставил, он в этом никогда добровольно не признается, чтобы не нарваться на наказание.

Смерть прохожего списали на несчастный случай, закрыв начатое дело. В городе провели ревизию крыш и ограждений, повесили предупреждающие таблички. А в кресло усопшего сел другой бухгалтер, который тоже никогда не опаздывал, появляясь на рабочем месте без одной минуты девять. Ну, такие они бухгалтеры. И европейцы.

Хотя, как оказалось, от случайной гибели не застрахован никто. Даже тот, кто не перебегает улицу на «красный»…

– Как же я его выпущу?

– Под подписку о невыезде.

– Да меня за это…

– Максимум лишат премии или снимут звезды. Я это компенсирую в размере пятилетнего оклада. За такие деньги, я думаю, вы сможете договориться с начальством. Была драка, убийство можно переквалифицировать в нанесение тяжких, ну, или самооборону. Могли же вы ошибиться? Впрочем, с тем же предложением я могу пойти к вашему начальству.

– Не надо к начальству. Я к нему сам схожу.

– Значит, договорились?

– Договорились.

Через сутки подследственный Степанов Михаил Сергеевич вышел из стен следственного изолятора.

– У вас пять свободных суток. Можете отправиться на побывку к семье. Через пять суток вам нужно прибыть в Москву. Вот билет.

– Есть, – коротко ответил Степанов. И разве что не сделал «смирно» и ладонь к виску не вскинул.

Наверное, ему стало даже проще и легче, потому что он пришел оттуда, где привыкли подчиняться, а не размышлять. И всё встало на свои места: есть вышестоящий командир, который отдает приказы и несёт за них ответственность, и есть ты, который должен эти приказы исполнять. А всё остальное – не твоего ума дело. И никаких терзаний. «Кру-гом! Марш!»

Адрес.

Анкета.

Вопросы.

– Ну, вы меня тут описали! Прямо «Рэмбо-три» какой-то.

– Хорошо не подашь – быстро не продашь. Тем более, мы ни в чем не соврали. Так, чуть-чуть сместили акценты.

– И что дальше?

– Собеседование по Интернету. Вам будут задавать массу вопросов, на которые надо ответить максимально близко к правде жизни. Не надо ничего выдумывать, но можно слегка преувеличить свои достоинства.

– Прямо, как засидевшаяся в девках невеста.

– Типа того. Вас должны заметить.

– Допустим, заметили. Какие дальнейшие действия?

– Не знаю. Но нужно быть готовым ко всему. Предполагаю, что вас захотят увидеть «живьём». Возможно, дадут какое-нибудь тестовое задание или еще что-то. К сожалению, меня рядом с вами не будет, так что все решения придется принимать самостоятельно.

– Полная автономия?

– Почти полная. Я дам вам несколько мейлов и плеер. Вот этот…

Плеер как плеер, с дыркой для наушников.

– Зачем он мне?

– Музыку слушать. Телефон и фотоаппарат у вас могут изъять, а плеер, надеюсь, их не испугает. Включать его следует следующим образом: воткнуть, вынуть, снова воткнуть и опять вынуть наушники, одновременно нажимая кнопку «Recet». Именно эти наушники. И лишь потом включать. Текстовую информацию сбрасывать через USB-порт или записывать на диктофон. Файл будет скрытным.

– Шифромашинка?

– Можно сказать и так.

– А если просто включить?

– Если «просто», то вся информация в плеере сгорит. Сообщения посылать лучше из случайного кафе, присоединив плеер к компьютеру или планшету и, удерживая кнопку перегрузки, сбросить весь диск. Нужный файл я сам найду.

– А как, если что пойдет не так, получить ответ?

– Грузите музыку со страничек в соцсетях, которые я вам дам, выбираете песню, ну, допустим, «Дубинушку», жмете кнопку перегрузки и читаете текст. Следующий сеанс связи с другого адреса и под другую музыку. Два раза один адрес использовать нельзя. В переписке можете называть меня, допустим, Брат, а я вас Прохожий.

Потому что точно – прохожий, с которым никакого будущего…

– Можно адреса записать?

– Адреса нужно выучить назубок, как «Отче наш»! Никаких записей, всё только в голове.

– А в голову, если что, пулю, чтобы стереть всю информацию? В виде команды «Recet»? В противном случае…

– Вы правильно всё понимаете. Я вас не в скаутский лагерь приглашаю, я вас на войну отправляю. Со всеми ее законами немирного времени.

– Это понятно.

То есть понятно, что лучше «Recet» в башку, чем семью – на плаху. Потому что родные, хоть и в своем доме, но заложники. Такой расклад.

– Давайте всё это сейчас отрепетируем. Плеер – наушники – жмем – втыкаем – вынимаем – перематываем… Усвоили?

– Более-менее.

– Тогда еще разок.

И еще… До автоматизма. Так как ошибки в таком деле крайне убыточны.

Жарко. Потому что Африка. Хотя и Северная. Пустыня во все стороны на сотню километров. И даже забора не надо, потому что всё равно не сбежишь, а сбежишь, до людей живым не доберёшься – высохнешь и помрёшь. И приблизиться незамеченным практически невозможно, так как вся местность, как пустой офисный стол, из конца в конец просматривается.

Такой вот лагерь. По документам – спортивный, а по сути… Снаружи пролезть в него – задачка. Но можно попробовать изнутри.

– Смит!

– Я!

Хотя какой он Смит? И даже Брат? Степанов он, Михаил Сергеевич. От рождения. И до смерти. А всё прочее – это кликухи, как у служебных собак.

– На исходную, Смит.

Шагнул от своей пятерки, пршел шагов двадцать, плюхнулся животом на песок, потянул к себе винтовку. Сегодня проверка снайперских навыков. Впереди несколько, на разном расстоянии, мишеней, в которые надо попасть из положения лёжа, с колена и стоя. Дальнюю мишень вообще еле видно.

Стрельба «отсюда и до обеда», пока песок не нагрелся и воздух не «поплывёт». Потому что после обеда, в жарком мареве, мишени «запляшут», как живые.

– Готов?

– Yes!

– Давай, Микки! – крикнул кто-то из строя.

Микки, потому что Микки-Маус. Другой – Халк. А третий, вообще, Санта-Клаус. Не потому, что кликухи, потому что маски. На мордах, так что только глаза видны. Такой вот маскарад.

Приложиться, упереться в песок локтями, подкрутить прицел «под климат», высчитать расстояния, успокоиться, унять мандраж… Промахиваться нельзя, никак нельзя! Нужен результат, по возможности лучший. Потому что за его спиной не инструктор стоит, а Брат. И не работу он здесь, как другие, ищет, а семью свою защищает.

Выстрел!

Еще!

Сегодня он стреляет. Вчера закладывал и подрывал фугасы. Позавчера работал с холодным оружием. Еще раньше скакал по полосе препятствий на время, как солдат-срочник, плавал в бассейне, балансировал на бревне…

А еще «беседовал по душам» с двумя собеседниками, которые забрасывали его с двух сторон быстрыми вопросами, не давая подумать, зачастую дублируя друг друга: кто папа-мама-родственники, где и под кем служил, где воевал и снова про родственников… И всё с максимально возможными деталями. Вплоть до высоты и цвета забора в казарме. И если что-то выдумывать, то сегодня ты скажешь – что зеленый, а завтра, забыв, желтый. И попадешься.

– Номер вашего автомата?

– Имя, фамилия, внешний вид инструктора по рукопашке?

Прокачивают, ловят на мелочах.

Только ему ничего выдумывать не надо, он про свою биографию рассказывает и про забор, который лично зеленой краской закатывал…

А был еще «медицинский осмотр»: вес, рост, гибкость, острота зрения, скорость реакций, вестибулярный аппарат, боязнь высоты. Как будто в космонавты готовят. Зачем такие навороты?

Выстрел! Девяточка. Еще одна…

Так ведь не снайпер он по основной специальности. Он так – с автоматом бегать. Хотя, из винтовочки стрелял, учился и попадал. И даже призы на округе брал.

Прицелиться…

Выстрел!

Выстрел!

Зачет?

Или?

Никто не скажет. Смотрят инструкторы, вбивают что-то в планшеты, а что – не узнать.

– На исходные! Привести себя в порядок! Смир-но! Завтра в семь утра…

Уже не пятеро их, уже четверо.

– На исходные.

Посреди пустыни – двери. Самые обычные. Входные. Стоят на песке, как вход в никуда. И нужно их заминировать. Перед ними на столе гранаты, пластид, взрыватели и прочая взрывоопасная лабуда. Всё что хочешь. И даже то, что непонятно, как использовать.

Ладно, идем, смотрим, щупаем.

Хорошая дверь, металлическая. Куда бомбу ставить? Если сбоку, то можно заметить. А что, если сверху? Взять пластид, размять, размазать по дверной коробке сверху, притопить большим пальцем, как в пластилин, рубленые гвозди. Теперь микровзрыватель. Прогладить, прилизать, убрать излишки. Проверить закрывается ли дверь. Вроде нормально. Раскатать, наложить сверху бумажную ленту под цвет коробки. Всё как надо – в глаза не бросается. Тем более, дверь будет закрыта. Теперь вытянуть две проволочки от взрывателя, развести, зафиксировать прозрачным скотчем так, чтобы при открывании двери они замкнулись. Всё. Доложить о готовности.

Подошел инструктор, посмотрел, пощупал, сфотографировал. Отошел подальше, разматывая шнур, привязанный к дверной ручке. Присел. Дёрнул.

Дверь приоткрылась. И… грохнул взрыв. Сверху, от коробки. Балку выгнуло и сломало, дверь отбросило на метр.

Эффектно…

Инструктор присел у двери, поднял одну из досок, которые лежали вдоль порога. Мелко рубленые гвозди вошли глубоко в древесину, где-то прошли навылет. Если бы вместо досок был человек, его бы порубило гвоздями, нашпиговав голову металлом. Ни единого шанса выжить…

– Строиться…