Хранитель талисманов II Давыдова Юлия

– Я хочу помочь, – мягко заверил Рилевский. – Лен, позволь мне.

– Тебе надо уходить, – вздохнула Елена, – как можно дальше. Эти твари, кажется, нашли нас. Если мне не показалось.

– О ком ты? – нахмурил брови Иван.

– Я не знаю, – женщина вздрогнула. – Не знаю, кто они. Они убили семью моего мужа. И они не люди. Сначала выглядят, как мы, а потом превращаются…

Елена замолчала. Рилевский ждал ещё мгновение, а потом подошёл к ней и обнял. Как Елена не хотела потерять контроль сейчас. Превратиться в плаксивую куклу на глазах у человека, уже глубоко ей симпатичного, и которому она всё ещё не доверяла. Потому что только эта привычка – никому не верить, сохранила жизнь ей и её сыну. Но как сильны были эти объятия…

Елена не видела, а Иван, прикоснувшись к ней, что-то прошептал, не потревожив звуком воздух, зато ощутила, как успокаивается биение её сердца, и всегда холодные пальцы рук теплеют. Сознание окутала приятная дымка. Словно заклинание Ивана отделило от неё страх и недоверие.

Елена положила голову на его грудь и всё-таки призналась:

– Я убегала от оборотней всё это время.

Это были слова, после которых можно было ожидать всего – смеха, вызова бригады скорой помощи из ближайшей психбольницы, но…

Рилевский наклонился к её уху и произнёс:

– Никто тебя больше не обидит.

Елена подняла на него глаза.

– Я не сумасшедшая, – прошептала она, – это правда…

– Никто, – твёрдо повторил Иван.

Елена застыла, испытывая странное ощущение. От Рилевского исходила сила не только физическая. Взглянув впервые по-настоящему в его глаза, она вдруг поняла, что они очень похожи с глазами Никиты. Тот же наполненный тёмно-голубой цвет в чёрном обрамлении густых ресниц. Но за этим невинным цветом виделся блеск, которого пока не было у её сына, словно душой Ивана была сталь, излучавшая жаркое тепло кузнечной печки, в которой она закаливалась.

– Ты действительно хочешь помочь? – с надеждой спросила Елена.

– Хочу, – Рилевский смотрел на неё с улыбкой.

– Спасибо… – прошептала женщина.

Иван наклонился и поцеловал её в лоб:

– Не за что.

Утром Рилевский отвёз Елену на работу, вечером встретил. На следующий день соседи уже спрашивали, что это за приятный молодой человек? Это даже льстило Елене.

Вечером за ужином она попыталась расспросить Ивана о его жизни, но он просто мастерски уходил от прямых ответов, отвечая что-то общее. В итоге Елена так и не поняла где конкретно он живёт и чем занимается. Но добродушие Рилевского притупляло её хорошо натренированное внимание.

Елена знала, что это зря, что её должно настораживать отсутствие полной информации, но впервые за четыре долгих года она позволила себе переложить хотя бы малую долю своей тревоги на плечи другого человека, и это с лихвой компенсировало всё.

Иван сказал, что приехал ненадолго и скоро уедет, но на следующий день он остался, а потом ещё на один. Дата отъезда всё переносилась, и вот уже неделю его присутствие согревало Елену.

Он сидел с Никитой, с неподдельным интересом занимался домашними делами, словно каждый раз заново изучал возможности духовки и дешёвой отечественной стиральной машины. Елена по-прежнему относилась к нему с опасением, но, едва увидев в окне УАЗик со знакомым номером, улыбалась. Рилевский встречал её в холле здания и, взяв за руку, вёл к машине.

Елена продолжала оглядываться по привычке, даже испытывала чувство, что за ней следят, наверное, тоже по привычке, но это быстро улетучивалось, когда Иван захлопывал дверцу машины и, весело рассказывая что-нибудь, вёз её домой.

К концу недели Елена поверила ему. Поверила, как себе. И когда перед сном, Рилевский не подошёл поцеловать её, она возмущённо пискнула:

– А как же я?

– Ага! – Иван обрадованно подошёл к Елене. – Всё? Душенька твоя спокойна?

Он припечатался губами к её щеке от всей души, прижав Елену к подушкам, а потом так же уложил спать Никиту. Насмешил обоих и, пожелав спокойной ночи, лёг на свой матрас на полу.

– Спасибо, – тихо-тихо прошептала Елена, засыпая сладким сном.

Ненадолго…

Ночью она проснулась от кошмара, в котором снова стояла у окна роддома и смотрела сквозь мутное стекло на улицу. Сразу села на кровати отдышаться и уже по привычке повернулась посмотреть на Ивана. Вид его крепкого тела в одних трусах, в дружеской обнимке с плюшевым медведем, служившим подушкой, обычно придавал спокойствия, но…

Ивана не было. Одеяло откинуто, одежды нет.

«Ночь, на часах половина второго! И где он?»

Елена почувствовала приступ нервного удушья. Она на цыпочках прокралась к окну на кухне и стала всматриваться в темноту.

Машина Рилевского стояла напротив. Как и он сам. В чёрно-синей ночи его фигура в тёмной куртке почти сливалась с УАЗиком, но вот он сделал шаг, став хорошо различим в свете единственного тусклого фонаря. Кажется, он ждал. Не потревожив звуком тишину, рядом с ним появился огромный чёрный волк…

Елена застыла, превратившись в пустой манекен в собственных мыслях. Вспыхнуло синее пламя, и в темноте перед Иваном встала человеческая фигура. Они, похоже, разговаривали.

Елена сползла на пол.

«Он с ними… – мысли медленно образовались в голове. – Он вошёл в наш дом, он ближе, чем кто-либо».

Женщина поползла в комнату:

– Он нас убьёт, убьёт…

Руки сами вытащили сумку, забросили в неё первые попавшиеся вещи, лекарства и документы. Потом связали простыни.

– Никита, – Елена растормошила его, – вставай.

Тот открыл глаза и удивлённо взглянул на маму.

– Вставай, – Елена подняла сына, одела и обвязала простынями.

Сквозь распахнутое окно врывался холодный ветер.

– Мама, я сплю, – неловкий протест остался не услышанным.

Елена дёрнула узел, проверила прочность и посадила сына на подоконник.

– Мы играем, солнышко, играем, у нас ночные убегалки, – горячо шептала она, пытаясь сдержать дрожь в голосе и не напугать ребёнка.

– Опять? – возмутился Никита.

Женщина медленно спустила сына со второго этажа, сбросила сумку и сползла по простыням сама. Они оказались с другой стороны дома.

Елена молила бога, чтобы Иван дольше стоял на улице и не торопился в квартиру. Она подхватила Никиту, несмотря на его протесты, и побежала к дороге. Погони всё ещё не было. Машина такси затормозила на отчаянную жестикуляцию женщины с ребёнком.

– К вокзалу, – сказала Елена, усаживая сына. – Поехали!

На железнодорожном вокзале было светло, как днём. Народа немного, но компания молодёжи была. Они громко смеялись, пили лимонад, украдкой добавляя в него водку, и часто выходили курить.

Елена ходила за ними по пятам. В таких компаниях можно было спрятаться, просто находясь рядом, хотя… она понимала, что это ей только кажется. Если бы её преследовали люди, может тогда, наличие свидетелей играло бы роль, но те, кто охотился за ней, принципиально не видели свидетелей.

Возле роддома, где убили Ярослава, было много народа, и едва начинался вечер. Тогда на улице, ещё при свете солнца, дворник подошёл отогнать надоедливого папашу от окон. Один свидетель и две жертвы в итоге.

Никто не поверил Елене, которая своими глазами видела, как к спорящим внизу людям подошли два человека. Смуглые парни с красивыми фигурами, почти одинаково одетые. Они не сказали ни слова, просто вспыхнуло синее пламя и огромные чёрные волки уложились в тридцать секунд, оставив на земле лужи крови и куски разорванных тел, а потом исчезли в кустах.

Никто тогда не поверил Елене. Даже она сама не поверила себе и ещё несколько дней была в шоковом состоянии, беспрерывно спрашивая, где её муж. А потом, когда ей показали кровавые фотографии дома его родителей, логика подсказала, что теперь очередь Никиты. И только тогда она поняла, что надо бежать.

По залу разнёсся голос диспетчера, объявляя о прибытии поезда. Елена взяла билет на самый первый, проходящий мимо. Не важно куда. Она выберет следующий город в расписании поезда напротив купе проводницы. Это всё очень просто. Она выйдет на перрон, сядет в такси, поедет в гостиницу. С утра начнёт искать квартиру и работу. Как делала это уже много раз.

Елена подняла спящего Никиту на руки, повесила сумку на плечо и пошла за людьми к выходу. Но внезапно… её взгляд выхватил высокого смуглого парня, стоящего в центре зала. И сердце молодой женщины ушло далеко вниз, к самым пяткам.

Человек осматривался внимательно, явно в поисках кого-то. Елена опустила голову, приблизилась к впереди идущему мужчине, пряча за его спиной Никиту. Она уже прошла мимо парня, но что-то внезапно заставило её обернуться и… она похолодела. По-звериному потянув носом воздух, он уставился точно на неё, безошибочно выделив запах страха.

Елена не заметила, что уже бежит. Сумка вылетела из рук, Никита проснулся и непонимающе заголосил:

– Мама! Мы куда?!

С угла зала наперерез шёл ещё один оборотень. Елена, увидев его, с ужасом поняла, что это конец. От них не убежать! Не спрятаться! Они не видят свидетелей, и никто их не остановит. Их просто нельзя остановить! Они убьют Никиту! Это конец!

И вдруг… в проёме дверей перед ней возник Иван. Елена врезалась в него, не успев остановиться, и попыталась отскочить. Но сильной рукой Рилевский остановил её, обнял и завернул за широкую спину.

Ничего не понимая, женщина увидела, как бликуя в свете ламп, лезвие меча выходит из-под куртки Ивана.

На лицах оборотней зажглись хищные улыбки, и клыки вырвались из дёсен, выбивая кровь. Фигуры охватило синее пламя, мгновенно уничтожив одежду и человеческое тело, и огромные волки, перелетев мешающих людей, закрыли собой свет…

Елена не могла кричать. Горло пересохло так, что никакой звук не смог бы пройти. Прижимая к себе Никиту, оглохнув от испуганных воплей, заполнивших зал, она смотрела.

Не сходя с места, Иван встретил чудовищ круговым движением меча. Первый получил удар в бок под основание лапы, и лезвие вошло в грудную клетку. Рилевский успел провернуть его в ней, прежде, чем толкнуть тело волка навстречу другому оборотню. Тот сменил направление атаки в долю секунды, но Иван увернулся, разворачивая и Елену с Никитой, закрыв их собою, словно щитом. Оскаленная пасть оказалась над его головой, и, перехватив меч, он послал его снизу вверх, пробив горло волка. В падении зверь пропахал лапой по груди Рилевского, и тот низко присел, чтобы воткнувшиеся в плоть когти не вырвали рёбра.

Елена, видя это, наконец взвыла. От страха и удивления, смешавшихся вместе, получился просто глухой вопль, а не крик. Иван отшвырнул тело огромного чудовища от себя одним движением и прижал ладонь к груди, туда, где из-под ткани рубашки густо засочилась кровь. Но это всего миг, и Рилевский поднялся, убрал меч за спину, забрал Никиту из ослабевших объятий Елены, а её саму поднял за локоть:

– Идём!

Они побежали на улицу, оставив в зале толпу перепуганных людей.

Машина Ивана стояла близко, почти у ступеней крыльца вокзала, двери салона приоткрыты. Рилевский усадил Елену с Никитой на заднее сидение, сел за руль и дал по газам. Колёса взвизгнули, и УАЗик на бешеной скорости выехал на дорогу.

За окнами замелькали точки фонарей, а всё за ними стало тёмной стеной.

– Куда мы едем? – охрипшим голосом спросила Елена, крепко прижимая к себе сына.

Никита смотрел на неё своими голубыми глазами, и кажется, совсем не боялся. А Иван напряжённо глядел во все зеркала.

– Домой, – ответил он. – Собираем вещи, и я тебя отвезу в другое место.

– За нами погоня? – женщину затрясло.

– Думаю, да, – кивнул Рилевский. – В зале были только двое. А мои следопыты доложили, что группа минимум из шести.

– Твои следопыты? – у Елены противно кружилась голова и сильно тошнило.

– Да, моя хорошая, ты видела нас, да? Поэтому убежала? – Иван взглянул на неё. – Прости, надо было тебе рассказать. Не знал как.

– Мне надо пакет, – еле выговорила Елена.

Она открыла окно, вдохнула холодный воздух и краем глаза заметила три фигуры на дороге позади…

Сердце больно ударило в груди, и оглушённая этим звуком Елена сползла по сидению:

– Иван, Ива-ан…

– Вижу, – отозвался тот, – они уже километров пять за нами.

Елену всё-таки вырвало, она прижала к лицу какую-то салфетку.

– Мы умрём, – зашептала она.

Тело стало ватным, безнадёжно слабым, и именно в этот момент через окно пассажира впереди, с жутким грохотом выбив стекло, ворвалась чёрная морда с жёлтыми глазами и оскаленной пастью. А Елена даже не закричала. Только зажала сына руками, как утопающий держит спасательный круг, и перестала воспринимать происходящее.

От внешнего удара машина ушла с полосы. На такой скорости полёт за пределы дороги был делом одной секунды. Реакция Ивана была почти мгновенной, но она ушла на то, чтобы молниеносно выброшенный меч вошёл в горло твари по самую рукоять. По инерции при резком торможении, уже бездыханное тело выбило лобовое стекло, вылетая в тёмные заросли. УАЗик срезал кусты и мелкие деревца и, наконец, с грохотом остановился, встретив дерево помощней.

– Догнали, – прошептала Елена.

– Не-а, этот ждал на дороге, – быстро ответил Иван, уже толкнув дверцу.

Он выскочил сам, вытащил Елену с Никитой из машины, завёл их в заросли и плеснул им на одежду какую-то жидкость.

– Ни звука, слышишь? – сказал он Елене. – По запаху вас теперь не найти.

Женщина слабо кивнула, но Рилевский взял её за плечи и сильно встряхнул:

– Даже если меня убьют, ни звука! Вас найдут Северсвет и Дарья, запомнила? Они идут за нами. Нам продержаться всего несколько минут.

Елена со слезами на глазах смотрела на него.

Иван поцеловал обоих и помчался назад к машине. Вернулся как раз к тому моменту, когда три волка спрыгнули с дороги. Один из них прошёл по крыше УАЗика и обратился в человека. Елена видела его, и даже в человеческом облике оборотень наводил ужас. Чёрные, как смола волосы, жёлтые огоньки глаз, мощная фигура с хищной пластикой.

– Рилевич, гадский выродок… – довольно зарычал он.

Рилевский почему-то засмеялся:

– И я тебя приветствую, навиец.

Елена не могла видеть эту схватку сквозь слёзы. Оборотни ринулись на Ивана все втроем, и звук лезвия его меча, молниеносно рассекающего воздух, словно разрубил её саму. Одна её часть едва дышала, задавленная ужасом, а вторая осознавала, что Рилевского сейчас убьют!

Елена в отчаянии посмотрела на сына. Почему? Почему за Никитой такая страшная охота? Почему истребляют всех, кто хоть как-то с ним связан?

Сквозь пелену слёз, она взглянула на Ивана. На нём уже не было куртки, он сам сбросил её. В складках ткани его рубашки, ставшей красной от воротника до пояса, собиралась кровь и капала на землю. Меч в левой руке, потому что раскроенную правую он держал согнутой в локте возле рассечённой груди, чтобы приостановить потерю крови. Но на окруживших его волков он смотрел без страха и, несмотря на ясный финал этого неравного боя, не собирался отступать ни на шаг.

Елена плакала беззвучно, но внезапно ощущение чужого присутствия позади, всего на мгновение опередило руку, зажавшую её рот. Женщина ринулась всем телом к Никите, но её силой удержали на месте и она услышала над ухом:

– Тихо, Леночка, свои.

Елена обернулась и увидела двоих – парня и девушку. Не надо было долго раздумывать, чтобы понять – это не люди! Помимо того, что оба были почти голыми, чёрные волосы девушки обрамляли красивое лицо с золотыми волчьими глазами.

Парень произнёс:

– Я Северсвет.

Елена замерла. Девушка улыбнулась ей, оскалив белоснежные клыки, а парень отвёл руку от её рта:

– Сиди тихо, Леночка.

И оба поползли вперёд. Елена вытянула вслед голову, но они уже исчезли из виду. А возле машины, оборотни, окружившие Ивана, не торопились убивать его, словно хотели насладиться моментом сполна.

– Ну, где же вы? – Елена всматривалась сквозь ветки кустов.

Она неосторожно подалась вперёд, и едва слышный шорох мгновенно развернул оборотней в её сторону. Мелькнувшего светлого пятна пальто было достаточно, чтобы всё понять. Они ринулись к Елене в тот же миг.

В кустах полыхнула вспышка, и огромная собака с белыми лапами, ничуть не меньше волков, врезалась в одного из них. С другой стороны поднялась чёрная волчица и прыжком догнала другого, но третий…

Елена застыла, понимая, что им с Никитой не убежать. Оборотень прыгнул точно к её сыну. Конечно! Ведь целью всегда был он!

Но внезапно… голос Ивана наполнил воздух, словно гром, и произнесённые слова, будто сорвали печати всех измерений. Ослепительно-яркий свет окутал Никиту, став очертанием огромного волка, закрывшего ребёнка собой. Звуковой волной его рёва несколько деревьев рядом вырвало с корнем, и третий зверь рухнул на землю оглушённым, из его пасти брызнула кровь. Призрак растаял в сиянии в ту же секунду, а Елена подхватила Никиту, крепко прижав к себе.

– Как ты, как?. – она заглянула в его глаза, ожидая самого худшего, но сын был спокоен. Даже… улыбался.

Елена встряхнула его:

– Мальчик мой!

– С ним всё хорошо, – раздалось за её спиной.

Женщина обернулась. Иван стоял рядом, опираясь на меч. В разрывах ткани его рубашки виднелись глубокие порезы, наполненные кровью, но заметив полный страха взгляд Елены, он ободряюще улыбнулся:

– Выживу, моя хорошая, не бойся.

Рилевский расстегнул ремни, которыми на спине крепились ножны меча, снял мокрую рубашку, вынул из кармана брюк кусочек белой ткани с вышивкой и приложил его к самой глубокой ране.

Елена смотрела на него и молчала, испытывая все чувства сразу: страх, тревогу, облегчение и удивление.

– Ты давно сражаешься, – наконец сглотнула она.

Иван кивнул как ни чём не бывало:

– Можно сказать с рождения.

А Елена, широко открытыми глазами смотрела, как белая ткань стягивается на ране, склеивая её края, как останавливается кровь и вспухшая на месте разреза кожа возвращается в нормальный вид.

– Кто ты, всё-таки? – с придыханием прошептала она.

Иван только улыбнулся:

– Я действительно дядя Никиты.

Елена понимала, что Рилевский говорит правду, но лишь малую её часть.

Пока они стояли, вокруг вовсю шла работа по сокрытию следов произошедшего. Северсвет, оставшись собакой, копал яму под тела оборотней, очень быстро углубляясь лапами в землю.

– Машина выживет! – крикнула Дарья от УАЗика. – Вроде. Северсвет, потянем?

Елена с новым для себя ощущением разглядывала девушку оборотня. В человеческом облике её фигура, покрытая тонкой тканевой сеткой, была мускулистой и крепкой, длинные чёрные волосы спадали на плечи. Дарья помогла Северсвету столкнуть тела оборотней в яму, а потом в одно мгновение снова стала волчицей. Вдвоём с собакой они легко вернули машину на дорогу.

Иван посадил Елену с Никитой, сам сел за руль. Оборотни на этот раз тоже поехали с ними в салоне. Елена от шока даже не обращала внимания на их быстрый переход из одного облика в другой. Три секунды – и в синем пламени либо волк, либо человек.

Весь обратный путь она просто молчала. Так много хотелось понять, но любая попытка сосредоточиться, чтобы сформулировать вопрос, приводила только к повторению перед глазами картин сегодняшней ночи. Елена и не заметила, как оказались у дома. Когда поднялись в квартиру, Северсвет весело спросил:

– Нам полагается ужин?

– Уже завтрак, – усмехнулась Дарья.

Пока Иван укладывал Никиту, Елена собрала на стол, и через несколько минут все сели на кухне. Тихо гудело радио, готовясь проснуться. Елене казалось, что она никуда не уезжала. Отчасти потому, что её не было дома всего два часа.

Ощущение нереальности подогревали полуголые оборотни, смаковавшие чай с конфетами, запах крови и разговор…

– Место подготовлено, – рассказывал Северсвет. – Город местного значения. Квартира в центре, возле стоянки службы такси. Здание старого образца, стены толстые, окна и дверь уже заменили. Пуленепробиваемый стеклопакет. Я сам пробовал пробить. Только трещину сделал.

– И плюс там лесопосадки вокруг отличные, охране будет где обращаться и прятаться, – добавила Дарья и посмотрела на Елену: – Ты их видеть не будешь, как и никто. Но сама будь на виду.

Иван добавил к этому:

– Да, моя хорошая. Мы, конечно, поняли, как тебя быстро находить, но лучше, если ты нам поможешь и сократишь это время до самого минимума. Хорошо?

Елена утвердительно кивнула и спросила:

– Кто спас Никиту?

Белый волк был самым непонятным из происходящего, уже хотя бы потому, что он был призраком. Северсвет и Дарья переглянулись, и тоже вопросительно посмотрели на Рилевского. Хотя в их взгляде читался чисто практический вопрос. Тот пожал плечами:

– Чего смотрите? Я и сам не знал, что будет такой ответ.

Иван задумался:

– Меня Брада научила перед этим заданием. Велела, если вдруг опасность будет велика до смертельной угрозы, позвать этого духа. Ну вот, до Никиты никому из нас было не успеть, так что я позвал.

– Берегини будут удивлены, – заметил Северсвет. – Ответ хранителя во внешнем мире – это новость.

Рилевский взглянул на притихшую Елену и объяснил:

– Это был дух-хранитель белых волков Бимир. Ярослав был из этого рода, как и твой сын, соответственно. Я тоже имею в себе частичку этой крови, наши рода связаны, поэтому Бимир ответил на мой призыв о помощи. Но это действительно невероятно, потому что уже почти сто лет, как живых хранителей нет. И никому за это время не посчастливилось видеть этого духа.

– Похоже, берегини совсем не зря поручили тебе это задание, – задумалась Дарья. – Не мне судить о важности жизни твоего племянника, но появление Бимира говорит о многом.

– Берегини? – переспросила Елена.

– Верховная берегиня – это кто-то вроде президента, – объяснил Иван. – Только полномочий у неё побольше будет.

Он усмехнулся:

– Представляешь, какое у меня важное задание?

Елена достала сигареты и закурила.

– Я пока не понимаю ничего, – сказала она, – но это потому, что я в шоке. Когда пройдёт, я подумаю. Только ты мне проясни: белые волки или хранители, это оборотни?

– Конечно, – кивнул Иван.

– И что, Ярослав мог?.

– Не мог, – отрицательно покачал головой Рилевский. – И Никита тоже не может, об этом не волнуйся. Не будет так, что зайдёшь в комнату, а там белый волчонок носится.

Елена сделала глубокую затяжку и с облегчением выдохнула дым.

В открытую форточку внезапно влетела большая птица, внеся поток ветра. Елена от неожиданности присела и выронила сигарету. А грациозный медово-коричневый сокол сел на руку Ивана. Тот вытянул её для птицы.

Елена тихо выругалась и, схватив полотенце, пошлёпала им по дымящейся сигарете. Рилевский насмешливо наблюдал за её действиями. Женщина, наконец, остановилась и шумно выдохнула. Просто сложно было справиться со всем вот этим…

Сокол посмотрел Ивану в глаза внимательно, совсем по-человечески, и через мгновения взмахнув крыльями, вылетел в окно, а Рилевский сказал:

– Дорога проверена. Никого. Поехали.

В восемь утра Елену привезли на работу, к обеду она была уволена по собственному желанию. Раньше отъезд проходил в быстром темпе без процедур. Елена предпочитала заводить новую трудовую книжку на каждом месте, боясь потерять ценные минуты. Но сейчас, рядом с Иваном и двумя оборотнями она не торопилась.

К вечеру этого дня они преодолели пятьсот километров и въезжали в другой город. Старинное здание в центре оказалось великолепным сооружением для весьма небедных владельцев. Елене даже было стыдно сюда заезжать. Но вещи уже внесли, Северсвет и Дарья попрощались и вышли, а Рилевский, посадив её на кухне, отдал последние указания:

– Часто у нас видеться не получится. Наверное, в следующий раз я появлюсь совсем не скоро. Но ты всегда знай – рядом с тобой охрана, за тобой наблюдают. Сама будь настороже. Охранников своих не ищи, этим ты их засветишь, и ещё… расскажи Никите.

Елена нахмурилась:

– Я подумаю.

Иван кивнул:

– Твоё право.

– Может, и не скажу.

– Тоже твоё право.

Рилевский обнял её:

– Всё, моя хорошая, мы поехали.

Елена удержала его в объятиях.

– Постой, – улыбнулась она, – сейчас наберусь духу тебя отпустить.

Иван засмеялся, постоял ещё немного, пока Елена слушала звук его сильного сердца, прижавшись ухом к груди.

– Спасибо, – наконец вздохнула она. – Хотя это не то слово, чтобы выразить мою благодарность.

Уже направляясь к двери, Иван улыбнулся:

– О чём ты? Вы же моя семья.

Елена проводила всех, помахав рукой с крыльца дома отъезжающей машине. Когда вернулась в квартиру, села возле Никиты. Сын ещё спал, и она наклонилась над ним, рассматривая его лицо. Спокойное и безмятежное.

Хорошо не знать об опасностях, которые грозят тебе каждый день. Можно жить, не прячась и не боясь.

«Зачем тебе знать»?

Елена вздрогнула от этой мысли.

«Чтобы оглядываться всю жизнь и видеть кошмары»?

Она погладила сына и поцеловала в лоб.

– Нет, ты не узнаешь, – прошептала Елена. – Пока, а может, и никогда. Я сделаю всё, чтобы ты не узнал. У тебя будет хорошая, достойная жизнь, пойдёшь в школу…

Как давно она не могла позволить себе помечтать. Ведь каждый день был всего лишь ещё одним и к вечеру мог оказаться последним. Незачем думать о будущем. Но сейчас…

Сейчас за окном зажегся вечерний свет, и шумящие деревья вдруг стали невероятно красивыми в тихом ночном ветре. Волшебное чувство – знать, что кто-то там, за этими окнами, наблюдает за тобой, заботится о тебе и хранит от всех невзгод.

Елена обняла Никиту, накрылась пуховым одеялом и, наконец, заснула, забыв обо всем.