«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории Каттнер Генри

Строго говоря, это была уже совсем не комната, но оживший трехмерный сюрреалистический пейзаж. Над головой пустое серое небо, впереди плоская равнина до самого горизонта, столь близкого, что перспектива казалась искаженной; тут и там причудливые неодушевленные предметы непонятного назначения. Многие из них частично оплавились.

Лицом к Трейси восседали трое существ.

Первый – стройный мужчина с громадными ступнями и головой единорога. Второй – угрюмый нагой великан с деформированными рогами и львиным хвостом. Третий – тьфу, мерзость! Увенчанная короной голова, печальное лицо, сердитые глаза, луковичное туловище, двенадцать паучьих лап и еще две головы – жабья и кошачья, дополнявшие это богомерзкое триединство.

Трейси обернулся. Дверь, через которую он только что вышел, осталась на прежнем месте: просто дверь без дверной коробки, стоявшая сама по себе. Что еще хуже, Трейси лихорадочно подергал ручку и обнаружил, что дверь заперта.

– Мгновенно, безжалостно и кровопролитно, – повторил уже знакомый сиплый голос. Он принадлежал угрюмому великану с раскосыми глазами и львиным хвостом. – Поверь мне на слово.

– Грубость, извечная грубость… – прошелестел антропоморфный единорог и обнял руками колени. – Ты, Бельфегор, пережиток каменного века.

– А ты, Амдусциас, форменный осел, – отозвался Бельфегор.

Что касается трехглавого паучьего кошмара, тот молча и не моргая рассматривал Трейси.

– Скажи, человече, – Амдусциас повернул голову так, чтобы рог не мешал обзору, – как дьяволу ответь, какие у тебя предпочтения?

Трейси квакнул что-то невнятное, не без труда обрел голос и уточнил:

– П-предпочтения? В смысле? Где… Как я сюда попал?

– У Смерти тысяча с чем-то дверей, и все они открываются в обе стороны, – ответил Амдусциас неточной цитатой из Джона Уэбстера.

– Но я не умер!

– Нет, не умер, – с заметной неохотой подтвердил демон. – Но непременно умрешь.

– От клыков, рогов и когтей, – поддакнул Бельфегор.

– В таком случае где я?

– В междумирье, – объяснил Амдусциас. – Баэль создал его специально для нашего рандеву. – Он взглянул на молчаливого троеглавца. – Нас прислал Мег. Ты знаком с ним, верно?

– Угу. Вернее сказать, не с ним, а с ней. – Трейси облизнул пересохшие губы. Вспомнил о книге, поднял ее дрожащей рукой и увидел на обложке прежнее число: 12.

– Сядь, – предложил Амдусциас. – Прежде чем умрешь, у нас есть время побеседовать.

– Говорильня! – прорычал Бельфегор, злобно дернув хвостом. – Дурак ты, Амдусциас!

– Не дурак, а философ, – торжественно качнул головой единорог. – Перестань глазеть на Баэля, человече. Допускаю, ты счел его уродом, но спешу заверить, что по меркам владык ада ты находишься в обществе первейших красавцев. Тебя смущает множественность Баэля? Это ты еще Асмодея не видел. Или Эвринома, прародителя всех бук и бабаек. Сядь, давай поговорим. Я много лет не беседовал с человеческим существом за пределами ада. А те, кто уже в преисподней, не способны поддерживать вразумительный разговор, – посетовал он. – В свое время я много общался с Вольтером, но с пятидесятых годов прошлого века он только и делает, что смеется. Свихнулся, совсем свихнулся, – подытожил демон.

Трейси не мог отвести глаз от обращенной к нему меланхолично-раздраженной физиономии Баэля. Жабья морда смотрела в небо, кошачья – в пустоту. Что ж, это хотя бы не Мег. Уже что-то. Или нет? Трейси стиснул кулаки так, что ногти зарылись в подушечки ладоней.

– Что вам нужно?

– Тебя, полагаю, интересует настоящий момент, – повел плечами Амдусциас и сердито добавил: – Сидеть, Бельфегор! Будь на то твоя воля, через пару секунд сей человече был бы изорван в лохмотья. И что потом? Обратно в ад?

– Чем тебе ад не угодил? – осведомился Бельфегор и напружинил хвост, словно выполняя некий зловещий комплекс упражнений для позвоночника. – Грубоват для твоего утонченного вкуса? – Он выковырнул из-под когтя какой-то красноватый комок. – Вот именно. А мне, к примеру, не нравится это Баэлево междумирье. Черт-те что, а не пейзаж!

– Порождение тройственного сознания, – сказал Амдусциас. – Ну, человече, как предпочитаешь умереть?

– Никак не предпочитаю, – заупрямился Трейси.

– Хватит дурака валять, – проворчал Бельфегор. – Мег велел нам прикончить этого парня. Так давайте сделаем дело и отправимся домой.

– М-минуточку, – перебил его Трейси. – Быть может, уладим вопрос мирным путем? – Книга в руке придала ему безрассудной самоуверенности. – Мег всего лишь фамильяр. С какой стати он распоряжается вами, демонами? Разве у него есть такое право?

– Профессиональный этикет, – объяснил Амдусциас. – Теперь же поведай, как предпочтительнее лишить тебя жизни.

– Будь твоя воля, – с горечью буркнул Бельфегор, – ты заговорил бы его до смерти.

– Это интеллектуальное развлечение, – потер свой рог Амдусциас. – Не буду строить из себя очередную Шахерезаду, но человека запросто можно довести до безумия посредством… мм… разговора. Да, за этот способ я и проголосую.

– Именем Владыки, что же ты никак не уймешься?! – воскликнул Бельфегор. – Ну хорошо, я голосую за раздирание на части. Даже на атомы. – Его пухлые серые губы едва заметно дрогнули.

Амдусциас кивнул и взглянул на Баэля:

– Как бы ты предпочел умертвить его?

Вместо ответа Баэль целеустремленно пополз к Трейси, и тот отпрянул. Амдусциас разочарованно махнул рукой:

– Итак, между нами возникли разногласия. Не стоит ли утащить это существо в ад и отдать Астароту или Агалиарепту? Или попросту бросим его здесь? Из междумирья нет иного выхода, кроме как через сознание Баэля.

– Погодите, – хрипло сказал Трейси, обнаруживший, что в горле у него пересохло. – У меня есть право на последние слова, верно?

– Это не имеет значения, но да. Итак?

– Я не желаю, чтобы меня съели.

– Съели?! Ну и ну! – Амдусциас взглянул на оголенные клыки Бельфегора и негромко усмехнулся. – С уверенностью заявляю, что мы не планируем тебя съесть. Демоны не способны принимать пищу. Метаболизм нам чужд – в отличие от катаболизма. Отчего же у людей столь ограниченный взгляд на вселенную? – закончил он риторически и пожал плечами.

– Отчего же сверхъестественные существа, черт их дери, так много разглагольствуют? – разозлился Трейси. – Хотите убить меня? Вперед, действуйте! Мне все это до смерти надоело.

– Нам не удалось выбрать способ умерщвления, – покачал головой Амдусциас, – поэтому, наверное, просто оставим тебя здесь, в междумирье. Через какое-то время ты умрешь от голода. Согласен, Бельфегор? Баэль?

Возражать было некому: Бельфегор и Баэль уже исчезли. Амдусциас встал и потянулся:

– Что ж, пора прощаться. Сбежать не пытайся. Дверь заперта намертво. Тебе ее не открыть. Ну бывай. – И он исчез.

Трейси постоял, всматриваясь в пространство, но больше ничего не случилось. Он опустил глаза на книгу. Надпись прежняя: «12».

«Он блефует». Кто? Амдусциас? Насчет чего?

Насчет двери?

Трейси опять подергал ее, но безрезультатно: ручка словно примерзла к месту. Он сунул книгу в карман и задумался. Что дальше?

В междумирье было очень тихо. Оплавленные предметы не шевелились. Трейси подошел к ближайшему неопределенному объекту, осмотрел его, но так и не понял, что скрывается под пузырчатой формой.

Горизонт.

Трейси подумалось, что он очутился в саду Зазеркалья, и, если достаточно долго шагать вперед, придешь на прежнее место. Он приставил ладонь ко лбу и обвел неземной ландшафт пытливым взглядом.

Ничего.

Он в опасности: в ином случае овал на обложке остался бы пуст. Трейси снова раскрыл книгу на двенадцатой странице. Кто-то по-прежнему блефует. По всей очевидности, Амдусциас. Но что это за блеф?

Почему, задумался Трейси, демоны оставили его в живых? Тактика, характерная для психологической войны. Демоны (по крайней мере, Бельфегор и Баэль) хотели уничтожить его, это как пить дать. Но сдержались.

Может, они не в силах его убить? Поэтому избрали наилучший вариант из доступных: заключили Трейси в этом… этом междумирье. Что сказал Амдусциас при расставании? «Сбежать не пытайся. Дверь заперта намертво».

Это был блеф?

Дверь маячила вдали сюрреалистическим пятном. Трейси в спешке вернулся к ней, подергал снова – ручка не сдвинулась с места. Вооружившись перочинным ножом, Трейси попробовал выкрутить шурупы замка, но лишь сломал лезвие. Запорный механизм застыл в мертвой неподвижности.

Трейси лягнул дверь. Та была крепче стали, но книга, которая никогда не ошибается, по-прежнему ссылалась на двенадцатую страницу.

Должен быть какой-то выход. Трейси свирепо взглянул на дверь. Он вышел из туалета и оказался в этом нечеловеческом междумирье. Всего-то и надо, что снова открыть эту дверь, и Трейси шагнет прямиком в туалет гостиничного номера. Или…

– Ох, черт! – выругался репортер.

Он обошел дверь с другой стороны, без труда повернул ручку и шагнул в комнату, где вокруг стола сидели с картами в руках Барни Донн, Тим Хэттон и еще двое мужчин.

– Быстро ты, – кивнул Донн. – Ну, готов отвечать?

Трейси в спешке закрыл дверь туалета. Выходит, книга не подвела. По всей видимости, к любой проблеме можно подступить с двух разных сторон – и демоны не ожидали, что Трейси додумается до логичного (вернее сказать, алогичного) решения.

К тому же длительность его пребывания в междумирье не измерялась в единицах земного времени. Очевидно, его не было в комнате лишь минуту или около того. Фишки оставались в банке, а Донн прижимал карты к груди, радостно улыбался и подзуживал:

– Давай садись, продолжим!

Прежде чем сунуть книгу в карман, Трейси взглянул на нее и убедился, что двенадцатый номер по-прежнему в игре. Сделал глубокий вдох и опустился на стул напротив Донна. Теперь он, черт возьми, не спасует ни при каких условиях. Трейси не сомневался, что Барни Донн блефует – так же, как блефовал Амдусциас.

– Повышаю, – объявил он. – Но тебе придется взять чек.

– Не вопрос, – кивнул Донн и широко раскрыл глаза при виде суммы. – Минутку, Трейси. Играем на наличные. Чеки принимаются – но только если у тебя хватит денег рассчитаться.

– Хватит, – соврал Трейси. – Я же говорил, Барни, монета у меня водится.

– Хм… Жаль будет, если не сумеешь заплатить.

– Да ну, к черту. – Трейси взял еще синих фишек, и Хэттон округлил глаза: на кону стояли большие деньги.

Донн поднял ставку.

Трейси сделал то же самое.

– Не против, если я напишу расписку? – спросил Донн.

– Вовсе нет.

Ставки росли с такой скоростью, что у Хэттона закружилась голова. В конце концов Трейси уравнял ставку и Донн открыл карты. Репортер предъявил фулл-хаус: три дамы и два короля. У Донна был флеш-рояль. Почти. Не хватало одной карты.

Он блефовал.

– Стад к тебе благосклонен, Барни, – сказал Трейси, – но, как вижу, в пятикарточном покере мне везет больше других.

– Люблю пощекотать нервы, – усмехнулся Донн. – Кто-нибудь, дайте мне ручку. – Он выписал чек. – Деньги даются мне без труда. Но, как вижу, без расхода нет прихода. Держи, Сэм.

– Благодарю. – Трейси забрал чек и свои расписки, пожал Донну руку и вывел ошеломленного Хэттона из комнаты. В вестибюле фотограф опомнился:

– Э! Я забыл его пощелкать!

– В следующий раз, – сказал Трейси. – Надо успеть в банк, пока открыто.

– Ну да, понимаю. Сколько ты выиграл?

– Недостаточно, – хмуро ответил Трейси.

В чеке была указана пятизначная сумма, но какого черта! Когда в твоем распоряжении волшебная книга, пятизначные суммы – это смех, а не деньги. Трейси метил слишком низко и запорол свой шанс. А подсказок осталось только шесть.

Даже пять, если книга расценила последние события как два обособленных критических момента. Как тут не выругаться?! Паршиво будет растратить все советы, пока фамильяр еще жив. Надо от него избавиться, но как?

Как заманить врага в такую ситуацию, чтобы книга подсказала способ уничтожить его? Ведь заколдованный том специализируется лишь на защите владельца!

Эрго, ситуация должна быть такой, чтобы жизнь Трейси всецело зависела от уничтожения фамильяра. Вот и все, что нужно.

– Только и всего, – хмыкнул Трейси, размашисто шагая к банку. На полпути он передумал и взял такси. – Прости, Хэттон. Планы изменились. До встречи.

– Ага. – Оставшись на тротуаре, фотограф проводил машину взглядом. – Вот это человек! Может, ему плевать на деньги? Не знаю. Но хотелось бы прибрать к розовым лапкам хотя бы кроху его богатства!

Трейси заглянул к своему брокеру, где стал задавать каверзные вопросы и поглядывать на тикер. Ставка предстояла крупная, и он собирался пойти на риск, недопустимый в азартной игре. После недолгого спора с брокером Трейси вложил весь свой капитал в акции «Эй-джи-эм консолидейтед».

– «Эй-джи-эм»? Мистер Трейси! Четыре пункта за время нашего разговора! Они ушли в крутое пике!

– Говорю же, покупайте. Все, что сможете. На марже.

– На марже? Мистер Трейси! Вы что, раздобыли инсайдерскую информацию?

– Повторяю, покупайте.

– Но… Взгляните на тикер!

– Вперед, покупайте.

– Что ж, как вам угодно. Но вы роете себе могилу.

– Вот именно, – кивнул Трейси, демонстрируя все признаки удовлетворения. – Могилу рою. Похоже, мне грозит полное банкротство через день-другой.

– Утром попрошу сделать еще один взнос.

Трейси ответил молчанием. Он смотрел, как акции «Эй-джи-эм» неуклонно идут вниз. Насколько он понимал, эти бумаги были самыми бесполезными на свете. Их стоимость рухнула через пару дней после выхода компании на рынок. Другими словами, Трейси уселся на тобоган и тот стремительно помчал его на паперть.

Он вынул из кармана книгу. В овале появилось новое число. То есть Трейси сумел спровоцировать очередной кризис. Великолепно!

На странице 2 говорилось: «У тебя под ногами нефтяное богатство».

Распахнув глаза, Трейси уставился на ворсистый бордовый ковер. Нефть? Здесь? Пятью этажами ниже, в подстилающих породах Лос-Анджелеса?

Невозможно. В Кеттлман-Хиллзе, в Сан-Педро – да, вполне, но не в сердце лос-анджелесского Даунтауна. В этой земле не бывает нефти. А даже если бывает – по какой-то фантастической случайности, – Трейси не сумеет извлечь из подсказки ни малейшей пользы. Он не сможет купить этот участок и пробурить скважину.

Но книга настаивала: «У тебя под ногами нефтяное богатство».

Трейси нерешительно встал, кивнул брокеру и направился к лифту. Небольшой взятки хватило, чтобы лифтер устроил ему совершенно бессмысленное путешествие в подвал. В ответ на осторожные расспросы сторож сообщил, что под зданием пролегает линия метро Хилл-стрит.

Трейси вышел, постоял в вестибюле и пожевал губу, ясно понимая, что его деньги стремительно растворяются в бессмысленных акциях «Эй-джи-эм консолидейтед». Книга не умеет ошибаться. Она решает все человеческие проблемы.

Взгляд его упал на перечень офисов. Брокер снимал кабинет 501.

«Под ногами». Ой-ой! Пожалуй, ответ книги следует трактовать буквально. Что же находится в кабинете 401? Компания, торгующая расходными фотоматериалами. Верный ответ скрывался за числом «301»: нефтедобывающая компания «Панаргиль, ЛТД».

На всякий случай Трейси проверил офисы 201 и 101, но первая догадка оказалась верной. Лифта он ждать не стал. Взбежал по лестнице и, отдуваясь, ворвался в кабинет брокера.

– Мистер Трейси, – вскочил тот ему навстречу, – я продолжаю покупать, но это чистое безумие! Лучше продавайте, пока не поздно!

– Продам, но сперва ответьте: компания «Панаргиль» присутствует на торгах?

– Ну да. Три доллара за акцию, но их никто не берет. «Панаргиль» ничем не лучше «Эй-джи-эм». Бросовые бумажки, огромный риск…

– Ничего страшного, – отрезал Трейси. – Продавайте «Эй-джи-эм» и скупайте «Панаргиль» – на марже.

Брокер всплеснул руками и потянулся к телефону. Трейси проверил книгу. Овал был пуст.

То есть осталось четыре подсказки. В лучшем случае пять. Отныне Трейси будет крайне осторожен. Допустим, у него четыре шанса перехитрить фамильяра и избавиться от него раз и навсегда. А потом – если нефтяная сделка принесет ожидаемые барыши – можно будет расслабиться и отдохнуть.

Он отправился в бар и поднял безмолвный тост в свою честь. Следующий – в честь книги. Полезная вещица! Будь такая у Наполеона, он избежал бы поражения при Ватерлоо – если бы верно распорядился подсказками. Одно можно утверждать наверняка: в этой игре надо делать самые крупные ставки.

Трейси усмехнулся. Следующий этап – фамильяр. И незачем тревожиться о безопасности. С достаточным богатством Трейси оградит себя от всяких бед – насколько это вообще возможно. Силы гримуара ограниченны: по всей очевидности, он не способен сделать человека богом, а полностью счастливы одни лишь боги, да и то не факт.

Но Трейси удовольствуется богатством. Быть может, отправится в Южную Америку, в Рио или Буэнос-Айрес. Выбор направлений для путешествия теперь ограничен – по вполне понятным причинам. Но в Южной Америке Трейси заживет в свое удовольствие, и у него не будет проблем с законом, даже если кто-то разворошит его неприглядное прошлое. Когда у человека достаточно денег, экстрадиция проблематична.

Перед глазами мелькнула тень. Трейси вовремя обернулся, успел заметить, как за дверью исчезает кошачий хвост, перевел дух и улыбнулся: нервы…

Но книга начала жечь карман, а книга не ошибается.

Трейси не спеша извлек ее на свет.

Страница 44.

Отрава?

Трейси задумчиво взглянул на стоявший перед ним виски сауэр и жестом велел бармену подойти.

– Да, сэр?

– Видели здесь кошку? Буквально минуту назад?

– Кошку? Нет, сэр, кошек я не видел.

– А я видел, – повернулся к Трейси сидевший по соседству невысокий мужчина. – Подошла, вспрыгнула на стойку, понюхала ваш стакан, но к напитку не притронулась. Наверное, кошкам не нравится виски, – хихикнул он.

– Что это была за кошка? – спросил Трейси.

– Обычная, – непонимающе взглянул на него сосед. – Здоровенная. Лапы белые, по-моему. А что?

– Ничего. – Трейси наклонился к стакану. Принюхался. Да, действительно: горькоминдальный запах. Его ни с чем не спутаешь. Синильная кислота, традиционное оружие отравителя.

С довольно бледным лицом Трейси покинул бар. Три подсказки. Не исключено, что он обсчитался – но поначалу ему казалось, что десяти более чем достаточно.

Фамильяра не было видно.

Трейси не потрудился вернуться в «Джорнел», хотя позвонил в редакцию, навел справки о компании «Панаргиль» и вовсе не удивился, когда узнал, что где-то в Техасе вдруг началась новая разработка. Не просто большая, а огромная. Трейси едва-едва успел вскочить в последний вагон.

Он позвонил брокеру. Новости оказались в высшей степени удовлетворительными. У покупки на марже имеются свои преимущества: в результате Трейси стал богачом.

– Месторождение может иссякнуть, – предупредил брокер. – Что скажете? Продолжать?

– Не иссякнет, – уверенно заявил Трейси. – Покупайте все, что продают.

– Свободных акций не осталось. Но вы почти собрали контрольный пакет.

– Отлично. – Трейси повесил трубку и все обдумал. Пора действовать, и чем быстрее, тем лучше.

Три подсказки.

Он развлекся покупкой машины (знакомый продал ее из-за нужды в деньгах), и теперь катил в большом седане по бульвару Уилшир, щурясь в лучах заходящего солнца. Трейси намеревался разыскать фамильяра и поставить себя в наиопаснейшее положение – такое, чтобы спасти его могло лишь уничтожение Мега.

Вдруг он понял, как это сделать.

Потребуются две подсказки, а последняя останется на всякий пожарный случай. И Трейси избавится от фамильяра раз и навсегда.

Он свернул на Ла-Бреа и направился к Лорел-Каньону. Необходимо было связаться с фамильяром. В нынешних обстоятельствах имел значение фактор времени. Страницы книги незаменимы, и их надо приберечь для финального испытания.

Трейси язвительно усмехнулся. У него было десять подсказок. В результате он разбогател – только и всего. В какой-то мере его утешил афоризм о волосах на снятой голове. Он свернул на Сансет, а оттуда на Лорел-Каньон-роуд.

Вел машину осторожно, соблюдая правила. Надеялся, что тело Гвинна еще не нашли и что в доме чародея получится установить контакт с фамильяром. Шанс сомнительный, но другие варианты не шли в голову.

Ему сопутствовала удача. Дом высился черной безмолвной громадиной. Из металлического почтового ящика на обочине торчали конверты. Поднявшийся ветерок подхватил одно письмо и унес куда-то в сумерки.

Трейси инстинктивно поискал глазами кошачий силуэт, но того в поле зрения не обнаружилось. Он припарковал седан за домом на площадке, защищенной подростом и карликовыми деревьями, после чего вернулся и поднялся на крыльцо. Сердце стучало быстрее обычного.

Дверь была закрыта, но не заперта. Трейси толкнул ее и вошел.

Комната слегка изменилась. На полу начертили пентаграмму, а от нескольких масляных светильников остались только осколки. В нос ударил запах впитавшегося в ковер масла. За столом неподвижно сидел мертвый Гвинн.

– Мег! – тихонько позвал Трейси.

Фамильяр вышел из теней и сверкнул зелеными глазами:

– Да?

– Я… хочу поговорить.

– Давай, разговаривай. – Фамильяр уселся и вильнул хвостом. – Но ты, знаешь ли, использовал уже семь подсказок.

– Выходит, Барни Донн и демоны считались отдельно?

– Да. У тебя осталось три страницы.

– Ты готов рискнуть в азартной игре? – Трейси замер в сумеречной комнате, с некоторым ужасом осознавая, что рядом находится труп Гвинна.

– Возможно. На что будем играть?

– На мою жизнь. Если выиграю, ты перестанешь меня преследовать. Если проиграю, уничтожу книгу.

– За дурака меня держишь? – снова вильнул хвостом фамильяр. – Если проиграешь и над твоей жизнью нависнет угроза, тебе поможет книга.

– Значит, я не стану ею пользоваться, – дрогнувшим голосом ответил Трейси. – Вот мое предложение. Будем угадывать масть карты. Два варианта из четырех. Если проиграю, я… уничтожу книгу. Но с одной оговоркой.

– Какой?

– Ты дашь мне двенадцать часов, чтобы уладить дела. Если проиграю, через двенадцать часов вернусь домой, брошу книгу в огонь и буду ждать тебя.

– И не станешь пользоваться книгой, чтобы выиграть? – По взгляду фамильяра невозможно было понять, что у него на уме.

– Не стану.

– Согласен, – сказал Мег. – Карты вон там. – Белой лапой он указал на полку.

Трейси умело перетасовал колоду, разложил карты на ковре и взглянул на Мега:

– Кто первый? Ты или я?

– Тяни, – мурлыкнул фамильяр.

Трейси подчинился, но не стал переворачивать карту. Вместо этого положил ее рубашкой вверх на промасленный ковер.

– Выбираю…

В кармане стало тепло, и Трейси машинально вынул книгу. В светящемся белом овале проступили две черные цифры: 33.

– Не открывай, – предупредил Мег, – или сделка отменяется.

Вместо ответа Трейси отложил закрытую книгу в сторону и робко прошептал:

– Черви и пики.

– Посмотрим… – Мег ловко перевернул карту. Это был трефовый валет.

Овал на обложке книги очистился. Число исчезло. Фамильяр лениво облизнулся розовым язычком:

– Значит, двенадцать часов, Трейси. Буду ждать со всем терпением, на которое способен.

– Так-так… – Трейси опустил глаза на книгу и тихо повторил: – Двенадцать часов. Затем я ее уничтожу… и ты, наверное, убьешь меня.

– Да, – подтвердил фамильяр.

В белом овале появилась новая цифра: 9.

– Пойду, пожалуй. – Трейси взял книгу и рассеянно пролистал страницы.

На девятой говорилось: «Разведи огонь».

Трейси взял сигарету. Закурил. Бросил пылающую спичку на промасленный ковер. Огонь полыхнул алыми отблесками в зеленых глазах фамильяра. Мег зашипел и отпрянул. Кошачья сторона взяла верх: хвост трубой, спина дугой. Фыркая и порыкивая, фамильяр прыгнул к столу, а Трейси отскочил к двери. Пожар распространялся. Репортер сунул книгу в карман, а сигарету отшвырнул в темный угол. Из красной искры мгновенно разгорелось пламя.

– Как тебе такое, Мег? – прошептал Трейси за нарастающим ревом огня. – Должно быть, не по вкусу. Ведь это единственный способ спасти мою жизнь – и я более чем уверен, что он означает твою погибель.

Фамильяр вскочил Гвинну на плечо, свирепо вытаращился на Трейси, и шипение обратилось в слова:

– Не погибель, нет, но ты победил! Мой срок на Земле подойдет к концу, когда будет уничтожено тело чародея. Такого я не переживу.

– Помню. Однажды мы говорили на эту тему, но я не вполне понял тебя. Извини, Мег!

– Мои силы на исходе. В ином случае ты умер бы на месте. Да, ты победил. До встречи в аду.

– Это еще не скоро, – усмехнулся Трейси и открыл дверь.

Языки пламени метнулись навстречу сквозняку, и репортер в спешке попятился.

– У меня осталась последняя подсказка, и какое-то время я продержусь – тем более без твоих козней и с несметным богатством. Это вопрос логики, Мег. Любое человеческое действие можно свести к базовому уравнению, – он снова попятился, – и единственный фокус в том, чтобы научиться читать эту книгу. Будь она у Наполеона, он покорил бы весь мир.

Огонь подползал к фамильяру, но тот словно врос в плечо Гвинна.

– Была, была у Наполеона эта книга! – прошипел он, оскалившись, и тут пламя выгнало Трейси из дома.

Посмеиваясь, он сбежал по ступенькам и метнулся туда, где оставил машину. Он победил: обманул и фамильяра, и книгу, поставив себя в положение, где жизнь ему спасет только гибель Мега. И у него осталась еще одна подсказка.

Хрустнуло стекло. Из окна вырвался огонь. Мгновенно занялся сухой подрост. Трейси замер в десяти футах от машины и сдал назад, мгновенно поняв, что этот путь к отступлению отрезан.