«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории Каттнер Генри

Твонки

Текучка на радиозаводе «Мидистерн» была такой, что Микки Ллойд не мог запомнить всех своих работников. Им не просто не сиделось на месте; они один за другим уходили в поисках зарплаты повыше. Поэтому, когда из подсобки, пошатываясь, вышел большеголовый человечек, Ллойд лишь мельком глянул на его комбинезон, предоставленный компанией, и спокойно сказал:

– Гудок дали полчаса назад. Живо за работу.

– Раб-б-боту? – еле выговорил человечек.

Напился? Ллойд как мастер не мог этого допустить. Он отбросил окурок, подошел и принюхался. Нет, дело не в алкоголе. Он посмотрел на бейдж на комбинезоне человечка.

– Двести четвертый, мм. Ты новенький?

– Новенький, а что?

Человечек потер наливающуюся шишку на лбу. Он довольно странно выглядел: лысый, как радиолампа, с узким бледным лицом и глазками-бусинками, полными заторможенного изумления.

– Ну-ка, Джо, проснись! – нетерпеливо произнес Ллойд. – Ты же здесь работаешь?

– Джо, – задумчиво повторил человечек. – Работаю. Да, я работаю. Я их делаю.

Его слова странно натыкались друг на друга, как будто у него была расщелина нёба.

Еще раз глянув на бейдж, Ллойд схватил Джо за руку и потащил через сборочный цех.

– Твое место здесь. Приступай. Знаешь, что делать?

Его собеседник расправил цыплячьи плечи.

– Я… профессионал, – сообщил он. – Делаю их лучше, чем Понтванк.

– Прекрасно, – сказал Ллойд. – Ну так делай их.

Он отошел.

Человечек по имени Джо медлил, потирая синяк на лбу. Потом с интересом осмотрел комбинезон. Где он взял эту вещь? Ах да. Такие же комбинезоны висят в помещении, откуда он вышел. Его собственная одежда, разумеется, исчезла во время путешествия… Какого путешествия?

«Амнезия, – подумал он. – Я упал… с чего-то… когда оно замедлило ход и остановилось. Как странно выглядит этот огромный ангар, заполненный машинами. Не вызывает никаких воспоминаний».

Амнезия, определенно. Он был рабочим. Делал вещи. А то, что все вокруг незнакомо, ничего не значит. Он все еще не в себе. Вскоре туман в голове развеется. Уже начал развеиваться.

Работа. Джо пробежался по залу, пытаясь заполнить пробелы в памяти. Мужчины в комбинезонах делают вещи. Простые, очевидные вещи. Но какие же детские… какие примитивные! Возможно, это детский сад.

Через некоторое время Джо зашел на склад и осмотрел несколько готовых моделей радиол. Печальное зрелище. Некрасивые, грубые механизмы, но не ему об этом судить. Нет. Его задача – делать Твонки.

Твонки? Пришедшее на ум название подстегнуло память. Разумеется, он умел делать Твонки. Он этим занимался всю жизнь… специально учился. Теперь в ходу другая модель Твонки, но какая, к черту, разница! Пара пустяков для опытного рабочего.

Джо вернулся в цех и нашел пустой верстак. Он начал делать Твонки. Время от времени выскальзывал за дверь и воровал нужные материалы. Один раз, когда не удалось раздобыть вольфрам, он быстренько соорудил небольшое устройство и получил его.

Его верстак стоял в дальнем, плохо освещенном углу, хотя глазам Джо света вполне хватало. Никто не замечал корпус прибора, который быстро рос на верстаке. Джо работал очень-очень быстро. Он пропустил мимо ушей полуденный гудок, и к окончанию рабочего дня завершил свое творение. Возможно, не помешал бы еще один слой краски – изделию не хватало Блескозури стандартного Твонки. Но ни один прибор здесь не был выкрашен Блескозурью. Джо вздохнул, залез под верстак, тщетно поискал релаксопад и уснул на полу.

Через несколько часов он проснулся. На фабрике было пусто. Странно! Возможно, рабочие часы изменились. Возможно… Джо стало не по себе. Сон справился с амнезией, если таковая имела место, но Джо по-прежнему был не в своей тарелке.

Что-то бормоча, он отправил Твонки на склад и сравнил с другими. Внешне изделие было неотличимо от напольной радиолы последней модели. Следуя чужому образцу, Джо замаскировал различные органы и узлы.

Он вернулся в цех. В этот миг остатки тумана в его голове развеялись. Плечи Джо конвульсивно содрогнулись.

– О Снелл! – ахнул он. – Так вот оно что! Я напоролся на темпоральный сук!

Испуганно оглянувшись, он бросился в подсобку, из которой недавно вышел. Снял комбинезон и повесил на место. Затем направился в угол, пошарил руками в воздухе, удовлетворенно кивнул и уселся на нечто невидимое в трех футах над полом.

Миг спустя он исчез.

– Время искривлено, – сказал Керри Вестерфилд. – Рано или поздно оно возвращается туда, откуда началось. Это удвоение.

Он поставил ноги на кирпич, удобно выступающий из дымового стояка, и с наслаждением потянулся. На кухне Марта звенела бутылками и стаканами.

– Вчера в это время я пил мартини, – сообщил Керри. – Временная кривая указывает, что пора выпить еще один. Ты меня слушаешь, ангел мой?

– Уже наливаю, – отозвался ангел издалека.

– Следовательно, ты понимаешь, о чем я. Вот еще один пример. Время идет по спирали, а не по кругу. Если обозначить первый виток буквой a, а второй a плюс i… видишь? Это означает двойной мартини сегодня вечером.

– Я знаю, к чему ты клонишь, – сказала Марта, входя в просторную гостиную с дубовыми стропилами.

Она была невысокой, темноволосой, с весьма привлекательным лицом и фигурой под стать. Ее маленький фартук из клетчатой хлопчатобумажной ткани резко контрастировал с широкими брюками и шелковой блузкой.

– И вечный джин пока что не изобрели. Я принесла мартини.

Она ловко управлялась с шейкером и бокалами.

– Смешивай медленно, – предупредил Керри. – Ни в коем случае не взбалтывай. Ага, готово.

Он принял бокал и внимательно его изучил. Черные волосы с проблесками седины мерцали в электрическом свете, пока он потягивал мартини.

– Хорошо. Очень хорошо.

Марта медленно пила и разглядывала мужа. Мужчина, приятный во всех отношениях. Ему сорок с небольшим, он в хорошем смысле слова некрасив, с широким ртом и сардоническим огоньком, который порой мелькает в серых глазах, когда он размышляет о жизни. Они были женаты двенадцать лет и довольны своей участью.

Снаружи пробивались последние отблески заката, обрисовывая очертания напольной радиолы, которая стояла у стены рядом с дверью. Керри с удовольствием взглянул на нее.

– Дорогая игрушка, – заметил он. – И все же…

– Что? Рабочие еле затащили ее по лестнице. Не хочешь включить?

– А ты?

– Старая была довольно сложной, – сказала Марта. – Эти хитрые устройства… Они ставят меня в тупик. В детстве у нас был граммофон. Заводишь его ручкой, и из трубы льются разные звуки. Это я могу понять. Но теперь… Нажимаешь кнопку, и происходит нечто невероятное. Электронные индикаторы, выбор тона, диски, которые можно проигрывать с обеих сторон под аккомпанемент странных стонов и щелчков внутри радиолы… Возможно, ты понимаешь, как она устроена. Я даже не хочу в это лезть. Каждый раз, когда я ставлю пластинку Кросби, Бинг[26] словно приходит в замешательство.

Керри съел оливку из коктейля.

– Я хочу послушать Сибелиуса. – Он кивнул на стол: – Там лежит новый диск Кросби для тебя. Последний.

Марта радостно заерзала в кресле:

– Можно, я его поставлю?

– Ну…

– Но ты должен показать мне, как это делать.

– Все просто, – ответил Керри, с любовью глядя на радиолу. – Эти малышки чертовски хороши, знаешь ли. Умеют все, разве что не думают.

– Вот бы она мыла посуду, – заметила Марта.

Она поставила стакан, встала и исчезла в кухне.

Керри включил лампу, стоявшую рядом, и подошел к новой радиоле, чтобы как следует ее изучить. Последняя модель «Мидистерн» со всеми современными функциями. Дорогая… ну да что с того? Он может себе это позволить. К тому же старую удалось удачно сбыть с рук.

Он заметил, что радиола не включена в сеть. Никаких проводов вообще не видно, даже заземления. Наверное, что-то новое. Встроенные антенна и заземление. Керри присел на корточки, нашел розетку и воткнул в нее шнур.

Проделав это, он открыл дверцы и с самым довольным видом принялся разглядывать ручки настроек. Из устройства вылетел голубоватый луч и попал ему прямо в глаза. В глубине радиолы что-то тихо задумчиво щелкало. И вдруг прекратило. Керри моргнул, покрутил ручки, подергал переключатели и прикусил ноготь.

Динамик произнес далеким голосом:

– Психологический портрет снят и записан.

– А?

Керри покрутил ручку.

– Интересно, что это было? Любительская станция? Нет, это не эфир. Гм…

Он пожал плечами и подошел к креслу рядом с полками пластинок. Пробежался взглядом по названиям и именам композиторов. Где же «Туонельский лебедь»? Вот он, рядом с «Финляндией». Керри достал альбом и раскрыл его на коленях. Свободной рукой выудил сигарету из кармана, сунул в рот и нашарил рядом на столике спички. Первая спичка, которую он зажег, сразу потухла.

Он швырнул ее в камин и уже хотел взять новую, когда его внимание привлек тихий шум. Радиола шла к нему через комнату. Откуда-то вынырнуло хлыстообразное щупальце, схватило спичку, чиркнуло ею о нижнюю сторону столешницы, как делал Керри, и поднесло огонек к его сигарете.

Автоматический рефлекс взял верх. Керри втянул дым и зашелся в приступе кашя, на мгновение ослепнув.

Когда он вновь прозрел, радиола стояла на своем обычном месте.

Керри закусил нижнюю губу.

– Марта? – окликнул он.

– Суп почти готов, – сообщила жена.

Керри ничего не ответил. Он встал и с опаской подошел к радиоле. Шнур был выдернут из розетки. Керри осторожно вставил вилку в сеть.

Он присел, чтобы осмотреть ножки радиолы. С виду – полированное дерево. Он пощупал, но не заметил ничего необычного. Дерево, твердое и холодное.

Как, во имя всего святого…

– Ужин! – возвестила Марта.

Керри бросил сигарету в камин и медленно вышел из комнаты. Жена с супницей в руках уставилась на него:

– Сколько мартини ты выпил?

– Всего один, – рассеянно произнес Керри. – Наверное, я задремал на минуту. Да, точно, задремал.

– Ладно, ешь давай, – скомандовала Марта. – Это твой последний шанс налопаться моих клецок по крайней мере на неделю.

Керри отрешенно нащупал в кармане конверт и вручил жене.

– Это твой билет, ангел мой. Смотри не потеряй.

– Ого! Я заслуживаю купе!

Марта вернула картонный прямоугольник в конверт и радостно замурлыкала:

– Ты просто прелесть. Ты же справишься без меня?

– А? Гм… Наверное. – Керри посолил авокадо. Он встряхнулся и как будто сбросил оцепенение. – Конечно. Со мной все будет хорошо. Поезжай в Денвер и помоги Кэрол в родах. Семья – это главное.

– О да-а, моя единственная сестра… – усмехнулась Марта. – Ты же знаешь их с Биллом, оба те еще рохли. Им сейчас нужна твердая рука.

Ответа не было. Керри размышлял над вилкой с авокадо. Он пробормотал что-то о Беде Достопочтенном.

– А он тут при чем?

– Завтра лекция. По какой-то непонятной причине мы каждый семестр застреваем на Беде. Ну да ладно.

– Лекция готова?

Керри кивнул:

– Конечно.

Он восемь лет преподает в университете и, уж конечно, выучил свое расписание!

Позже за кофе и сигаретами Марта посмотрела на наручные часы.

– Поезд уже скоро. Мне бы заканчивать со сборами. Посуда…

– Я помою.

Керри побрел за женой в спальню и сделал вид, что помогает ей готовиться к отъезду. Через некоторое время он отнес сумки в машину. Марта присоединилась к нему, и они отправились на станцию.

Поезд прибыл вовремя. Через полчаса после его отбытия Керри завел машину в гараж, вошел в дом и от души зевнул. Он устал. Итак, посуда, затем пиво и книга перед сном.

Бросив озадаченный взгляд на радиолу, он вошел в кухню и начал возиться с водой и мыльной стружкой. Зазвонил телефон в коридоре. Керри вытер руки посудным полотенцем и снял трубку.

Это был Майк Фицджеральд, он преподавал в университете психологию.

– Привет, Фиц.

– Привет. Марта уехала?

– Да. Я только что отвез ее на поезд.

– Тогда, может, поболтаем чуток? У меня есть отличный скотч. Забегай, поговорим о том о сем.

– Было бы здорово, – Керри снова зевнул, – но я совершенно без сил. Завтра важный день. Давай в другой раз?

– Конечно. Просто я как раз закончил корректуру статей, хочу немного разгрузить голову. Что это у тебя?

– Ничего. Погоди минуту.

Керри положил трубку на стол и, хмурясь, обернулся. Шум исходил из кухни. Какого черта!

Он прошел по коридору и застыл в дверном проеме. Радиола мыла посуду.

Через некоторое время он вернулся к телефону.

– Что-то случилось? – спросил Фицджеральд.

– Моя новая радиола, – осторожно произнес Керри. – Она моет посуду.

Фиц ответил не сразу. Он нерешительно засмеялся:

– Правда?

– Я перезвоню, – сказал Керри и повесил трубку.

Он постоял неподвижно, кусая губу. Затем вернулся на кухню и замер, наблюдая.

Радиола стояла тыльной стороной к нему. Несколько гибких щупалец умело управлялись с посудой, окунали тарелки в горячую мыльную воду, терли маленькой губкой, споласкивали и аккуратно выставляли на металлическую сушилку. Кроме хлыстообразных щупалец, ничего необычного видно не было. Ножки стояли на полу неколебимо.

– Эй! – окликнул Керри.

Ответа не последовало.

Он бочком подошел, чтобы осмотреть радиолу. Щупальца выходили из щели под одной из ручек. Вилка болталась в воздухе. Значит, тока нет. Но что…

Керри отступил и нашарил сигарету. Радиола немедленно обернулась, взяла спичку из контейнера на плите и направилась к нему. Керри заморгал, разглядывая ножки. Они точно не деревянные. При движении радиолы сгибаются, эластичные, как резина. И походка крадущаяся, не похожая ни на что на свете.

Радиола поднесла огонек к сигарете Керри и вернулась к мытью посуды.

Керри снова позвонил Фицджеральду.

– Я не шутил. У меня галлюцинации или что-то в этом роде. Чертова радиола только что дала мне прикурить.

– Погоди-ка, – нерешительно произнес Фицджеральд. – Это какой-то розыгрыш, да?

– Нет. И мне не кажется, что у меня галлюцинации. Это скорее по твоей части. Ты не мог бы заглянуть и проверить мои коленные рефлексы?

– Ладно, – сказал Фиц. – Буду через десять минут. Налей мне пока что-нибудь выпить.

Он нажал отбой. Керри повесил трубку, обернулся и увидел, что радиола идет из кухни в гостиную. В ее угловатых, резких очертаниях было что-то пугающее, как у некой странной разновидности злого духа. Керри поежился.

Он пошел за радиолой и обнаружил ее на прежнем месте. Она была неподвижна и бесстрастна. Он открыл дверцы, осмотрел вращающийся диск, ручку фонографа, кнопки и шкалы. Ничего необычного. Он снова потрогал ножки. Все-таки не деревянные. Из какой-то довольно жесткой пластмассы. А может, и деревянные. Сложно сказать, не повредив отделку. Керри, разумеется, не хотел ковырять ножом свою новую радиолу.

Он попробовал включить радио и без труда нашел местные станции. Звук был хорошим – необычно хорошим, подумал Керри. Фонограф…

Он наугад схватил «Марш бояр» Хальворсена, поставил на диск проигрывателя и закрыл крышку. Ничего. Расследование показало, что игла ритмично движется над пластинкой, но звуков не издает. И что дальше?

Керри снял пластинку, и в этот миг позвонили в дверь. На пороге стоял Фицджеральд, долговязый, угрюмый, с жестким морщинистым лицом и растрепанной копной тусклых седых волос. Он протянул большую костистую руку:

– Где мой стакан?

– Привет, Фиц. Пойдем на кухню. Виски с содовой?

– Виски с содовой.

Керри пошел первым.

– Только сразу не пей. Я хочу показать тебе мою новую радиолу.

– Ту, которая моет посуду? – спросил Фицджеральд. – Что еще она умеет делать?

Керри дал ему стакан.

– Она не проигрывает пластинки.

– Ясно. Ну это пустяки, если она работает по дому. Что ж, давай посмотрим на нее.

Фицджеральд направился в гостиную, выбрал «Послеполуденный отдых фавна» и подошел к радиоле.

– Она не включена в розетку.

– Это не имеет ни малейшего значения, – сказал Керри.

– Батарейки?

Фицджеральд поставил пластинку на диск проигрывателя и покрутил ручки.

– Что ж, посмотрим. – Он торжествующе улыбнулся Керри. – Видишь? Теперь играет.

Он был прав.

– Попробуй пьесу Хальворсена, – сказал Керри. – Вот она.

Он протянул диск Фицджеральду. Тот нажал на кнопку извлечения и увидел, как поднимается рычаг.

Но на этот раз фонограф играть не захотел. Ему не нравился «Марш бояр».

– Интересно, – хмыкнул Фицджеральд. – Наверное, что-то с пластинкой. Давай попробуем другую.

С «Дафнисом и Хлоей» проблем не возникло. А вот «Болеро» радиола молча отвергла.

Керри сел и указал на соседнее кресло.

– Это ничего не доказывает. Сядь и смотри. Пока не пей. Ты… э-э-э… чувствуешь себя совершенно нормальным?

– Конечно. А что?

Керри достал сигарету. Радиола пересекла комнату, по дороге захватив коробок, и вежливо поднесла огонек к сигарете. Затем вернулась на свое место у стены.

Фицджеральд ничего не сказал. Через некоторое время он извлек сигарету из кармана и принялся ждать. Ничего не случилось.

– Ну что? – спросил Керри.

– Робот. Это единственное возможное объяснение. Где, во имя великого Петрарки, ты его раздобыл?

– Похоже, ты не слишком удивлен

– Я удивлен. Но я уже видел роботов… В «Вестингаузе» пытались их делать. Только этот… – Фицджеральд постучал по зубам ногтем. – Кто его изготовил?

– Откуда мне знать? – удивился Керри. – Рабочие на радиозаводе, наверное.

Фицджеральд сощурился:

– Погоди-ка. Я не вполне понимаю…

– Нечего тут понимать. Я купил эту радиолу пару дней назад. Сдал старую в счет покупки. Новую доставили сегодня и…

Керри подробно рассказал, что случилось.

– То есть ты не знал, что это робот?

– Вот именно. Я купил радиолу. И… чертова штуковина кажется мне почти живой.

– Ну нет.

Фицджеральд покачал головой, встал и внимательно осмотрел радиолу.

– Это новый тип робота. По крайней мере… – Он помедлил. – Что еще это может быть? Обратись завтра на «Мидистерн» и узнай.

– Давай откроем корпус и посмотрим, – предложил Керри.

Фицджеральд согласился, но эксперимент потерпел неудачу. Панели, предположительно деревянные, не были прикручены винтами – непонятно, как вскрыть корпус. Керри попытался это сделать с помощью отвертки, сначала осторожно, затем с тихой злостью. Ему не удалось ни отсоединить панель, ни даже поцарапать гладкий темный лак.

– Черт! – наконец сказал он. – Ладно, твоя версия ничуть не хуже моей. Это робот. Только я не знаю, как удалось изготовить подобную штуку. И почему в форме радиолы?

– Спроси у них завтра, – пожал плечами Фицджеральд. – Это первое, что нужно сделать. Честно говоря, я ничего не понимаю. Если изобрели нового специализированного робота, зачем запихивать его в радиолу? И как двигаются эти ножки? На них нет колесиков.

– Мне тоже интересно.

– Когда она перемещается, ножки выглядят… резиновыми. Но они не из резины. Твердые, как… дерево. Или пластмасса.

– Я ее боюсь, – признался Керри.

– Хочешь переночевать у меня?

– Н-нет. Пожалуй, нет. Она… Этот робот не сможет мне навредить.

– По-моему, она и не хочет. Она ведь тебе помогает?

– Ага, – ответил Керри и пошел за новыми порциями выпивки.

Разговор так ни к чему и не привел. Через несколько часов Фицджеральд, изрядно встревоженный, отправился домой. Он вовсе не был так невозмутим, как притворялся, чтобы пощадить нервы Керри. Встреча с чем-то настолько выбивающимся из привычной картины мира пугала. И все же, как он сказал, робот не выглядел опасным…

Керри улегся на кровать с новым детективным романом. Радиола проследовала за ним в спальню и аккуратно забрала книгу из рук. Керри инстинктивно вцепился в нее, но не удержал.

– Эй! – воскликнул он. – Какого черта?!..

Радиола вернулась в гостиную. Керри последовал за ней – как раз вовремя, чтобы увидеть, как та ставит книгу на полку. Через некоторое время Керри отступил, запер дверь и забылся беспокойным сном до рассвета.

В халате и тапочках, спотыкаясь, он выбежал из спальни. Радиола стояла на прежнем месте, словно никогда с него не сходила. Керри приготовил завтрак. Чувствовал он себя препаршиво.