Двери иных миров Хайнлайн Роберт
Дальше кабина пошла медленнее. Число 12 уползло из поля зрения, а затем сменилось другим.
– Четырнадцатый. Ну и какой выберете?
– Извините, – несколько неуверенно выговорил Рэндалл. – Какая-то глупая ошибка. Я действительно был здесь утром и думал, что запомнил этаж.
– А может, восемнадцатый? – попытался прийти ему на помощь лифтер. – Восьмерку часто путают с тройкой. А кого вы ищете?
– «Детеридж и компания», это ювелирная фирма.
– Только не в нашем корпусе, – покачал головой лифтер. – Здесь нет никаких ювелиров и никаких Детериджей.
– Вы уверены?
Вместо ответа лифтер опустил кабину на десятый этаж.
– Попробуйте узнать в десять ноль-один. Там администрация корпуса.
Нет, у них нет съемщиков по фамилии Детеридж. Нет, у них нет ни ювелиров, ни даже торговцев ювелирными изделиями. Возможно, джентльмен перепутал и ему нужен корпус «Апекс», а не «Акме»? Рэндалл поблагодарил администратора и удалился, порядком ошарашенный.
Все это время Синтия хранила полное молчание. Теперь она заговорила:
– Слушай, Тедди…
– Да? Что тебе?
– Мы можем подняться на самый верх и обследовать все здание, этаж за этажом.
– Чего ради? Будь здесь эта фирма, в конторе здания знали бы об этом.
– А может, они знают, но не говорят. Во всей этой истории есть что-то очень сомнительное. В таком здании можно спрятать целый этаж, замаскировав его дверь под гладкую стену.
– Да нет, глупости. Просто у меня поехала крыша, вот и все. Отвела бы ты меня к психиатру.
– Никакие это не глупости, и головой ты пока не повредился. Чем отсчитывается высота в лифте? Этажами. Замаскируй этаж, чтобы его не было видно, и никто не догадается, что он вообще существует. Возможно, мы вышли на что-то очень крупное.
Синтия и сама не больно-то верила своим доводам, но понимала, что ее мужу необходимо сейчас чем-нибудь заняться.
Рэндалл начал было спорить, но затем сдержался.
– А как же лестницы? Уж с лестницы-то этаж не пропустишь.
– Не знаю, может, и с лестницами устроен какой-нибудь фокус. Вот мы и постараемся это выяснить. Пошли.
Однако никаких фокусов не было и в помине. Между двенадцатым и четырнадцатым этажами они насчитали восемнадцать ступенек – ровно столько же, как и между любыми двумя соседними этажами. Они прошли все здание сверху донизу и прочитали надпись на матовом стекле каждой двери. На это потребовалось довольно много времени. Синтия наотрез отвергла предложенный мужем вариант – разделиться и каждому осматривать по половине этажа. Она не хотела ни на секунду терять его из виду.
И нигде ни тринадцатого этажа, ни двери с надписью «Детеридж и компания». И никаких ювелирных фирм, хотя бы и с другим названием. Даже простое чтение названий фирм на дверях требовало уйму времени; чтобы зайти под тем или иным предлогом в каждую фирму, не хватило бы и суток.
Рэндалл смотрел на дверь с надписью «Прайд, Гринвей, Гамильтон, Стейнболт, Картер и Гринвей, адвокаты».
– За это время, – задумчиво сказал он, – надпись на двери могли и поменять.
– Только уж не на этой, – указала на адвокатскую контору Синтия. – Да и вообще, если это было декорацией, они могли изменить все подчистую, до неузнаваемости.
Однако, невзирая на уверенный тон, она с растущим сомнением смотрела на невинно выглядевшую надпись. При всей своей доступности административное здание – место удивительно скрытное. Звукоизолирующие стены, плотные жалюзи и ничего не говорящие названия фирм. В таком месте может произойти что угодно, в самом буквальном смысле что угодно. И никто не узнает. И никто не поинтересуется. Никто даже ничего и не заметит. Никаких полицейских, обходящих свой участок; соседи, расстояние до которых – толщина стенки, могли бы с тем же успехом находиться на Луне, даже уборщица не зайдет, если съемщик этого не хочет. Администрация заинтересуется арендатором в одном-единственном случае: если тот не внесет арендную плату в срок. Можете совершать любые преступления по своему вкусу и набивать шкафы широким ассортиментом трупов.
Синтия зябко поежилась.
– Пошли дальше, Тедди. Надо спешить.
Осмотрев остаток здания быстро, как только могли, они вернулись в вестибюль. Вид человеческих лиц и солнечный свет несколько успокоили Синтию, хотя загадочной фирмы так нигде и не было. Остановившись на ступеньке, Рэндалл растерянно огляделся.
– Как ты думаешь, а может, мы и вправду были в другом здании? – спросил он с сомнением в голосе.
– Ни в коем разе. Видишь этот табачный киоск? Я знаю каждое мушиное пятнышко на его витрине.
– Тогда где же решение?
– Решением будет ланч. Пошли.
– Хорошо, только я, пожалуй, перейду на жидкую диету.
Синтия кое-как заставила мужа закусить третий бокал «виски-сауэр» тарелкой гуляша из говяжьей тушенки. Выпив в довершение две чашки кофе, он оказался трезвым как стеклышко и еще более несчастным, чем прежде.
– Син…
– Да, Тедди?
– Так что же это со мной случилось?
– Я думаю, – медленно ответила Синтия, – что мы стали жертвами великолепного, высокопрофессионального гипноза.
– Вот и я так думаю теперь. Или это, или у меня и вправду крыша поехала. Так что пусть будет гипноз. Хотелось бы только знать: для чего это все?
Синтия рассеянно водила вилкой по тарелке.
– А вот я не уверена, что мне хочется знать. Знаешь, Тедди, что мне хочется сделать?
– Что?
– Отослать мистеру Хогу эти пять сотен с запиской, что мы не можем ему помочь и поэтому возвращаем деньги.
Рэндалл явно был поражен.
– Вернуть? Деньги? Силы небесные!
По лицу Синтии можно было подумать, что ее поймали на совершенно непристойном предложении, однако она не отступала.
– Знаю, знаю. И все равно мне хотелось бы так сделать. Мы можем заработать на хлеб бракоразводными делами и поисками беглых должников, так что совсем не обязательно связываться с сомнительными историями.
– Ты рассуждаешь так, словно пять сотен – это ерунда, вроде чаевых официанту.
– Нет, я так не рассуждаю. Просто мне кажется, что не стоит рисковать шеей или здравым рассудком даже ради такой суммы. Слушай, Тедди, кто-то изо всех сил старается загнать нас в угол. Прежде всего я хочу узнать, зачем ему это.
– Вот и я хочу узнать зачем. Именно поэтому мне и не хочется бросать это дело. Какого черта, я не привык, чтобы со мной играли такие шутки. Мне это не нравится.
– Что ты скажешь мистеру Хогу?
Рэндалл поворошил рукой волосы, и без того, впрочем, взъерошенные.
– Не знаю. Может, ты с ним поговоришь? Наплети там чего-нибудь.
– Прекрасная мысль. Просто великолепная мысль. Я скажу, что ты сломал ногу, но к завтрашнему дню обязательно поправишься.
– Не надо так, Син. Я же знаю, что ты справишься.
– Хорошо. Только ты обещай мне одну вещь.
– Какую вещь?
– Во время этого расследования мы все и всегда делаем вместе.
– Так мы же всегда так.
– Я имею в виду буквально вместе. Я не хочу терять тебя из виду ни на секунду.
– Послушай, Син, это же может оказаться неудобным.
– Обещай.
– Хорошо, хорошо. Обещаю.
– Вот так-то лучше.
Теперь Синтия немного успокоилась и выглядела почти умиротворенной.
– Не вернуться ли нам в контору?
– Ну ее к черту. Пошли лучше в кино, на тройной сеанс.
– Согласна, Мозговой Центр. – Она взяла перчатки и сумочку.
Фильмы не доставили Рэндаллу удовольствия, а ведь программа состояла из сплошных вестернов, предмета нежной его любви. Но сейчас отважный герой казался таким же бандитом, как и главный злодей, а таинственные всадники в масках не вызывали приступа энтузиазма, а просто пугали. Из головы не шел тринадцатый этаж здания «Акме», длинная стеклянная перегородка и склонившиеся над своим трудом мастера, маленький иссохший управляющий «Детериджа и компании». Кой бес – неужели можно загипнотизировать человека так, что он во все поверит и будет вспоминать такие подробности?
Синтия почти не смотрела на экран. Все ее внимание занимали окружающие. Она поймала себя на том, что осторожно изучает их лица каждый раз, когда в зале зажигается свет. Если, даже развлекаясь, эти люди выглядят подобным образом, на что же они похожи в несчастье? В лучшем случае на лицах читалась героическая решимость ни на что не жаловаться, исключений почти не было. Неудовлетворенность, зловещие следы перенесенной физической боли, одиночество, разочарование, тупая озлобленность – всего этого было в достатке, и очень, очень редко мелькали веселые лица. Даже Тедди, одним из главных достоинств которого была неискоренимая жизнерадостность, выглядел крайне кисло, и, надо признать, не без причин. Интересно, а какие причины сделали несчастными всех остальных?
Синтия вспомнила картину – она где-то ее видела, – называвшуюся «Подземка». Художник изобразил дверь вагона подземки и толпу, вываливающуюся на перрон. Одновременно другая толпа пытается прорваться внутрь вагона. Было видно, что все они – и входящие, и выходящие – очень спешат, но удовольствия от этого не получают. Красота отсутствовала в картине напрочь, было ясно, что единственная цель, двигавшая кистью художника, – едкая критика современного образа жизни.
Синтия почувствовала большое облегчение, когда фильмы окончились и они с Рэндаллом сменили тесноту зала на относительную свободу улицы. Рэндалл остановил такси и дал шоферу свой адрес.
– Тедди…
– Да?
– Ты не обратил внимания, какие были лица у людей, сидевших в кино?
– Да нет, я как-то не смотрел. А что?
– Ни про одного из этих людей не скажешь, что жизнь доставляет ему удовольствие.
– А может, она и не доставляет ему удовольствия.
– Но почему не доставляет? Слушай, ведь мы-то живем весело?
– Это уж точно.
– Мы всегда жили весело. Даже когда у нас не было ни цента и мы только пытались организовать свое дело – даже и тогда нам было весело. Мы ложились в постель улыбаясь и вставали счастливыми. У нас с тобой и до сих пор так. В чем тут дело?
Рэндалл улыбнулся, в первый раз после неудачных розысков тринадцатого этажа, и ущипнул жену.
– А дело в том, лапа, что мне весело с тобой.
– Благодарствую. И вам того же самого по тому же месту. Знаешь, когда я была маленькой, у меня появилась странная мысль.
– Чего ты замолчала? Колись.
– У меня самой было счастья – целый вагон. Но вот я стала подрастать и замечать, что у мамы его нет. И у папы тоже. Мои учителя, да и почти все окружающие взрослые, – все они не были счастливыми. Вот мне и влезло в голову, что я тоже вырасту и узнаю что-то такое, после чего никогда больше не буду счастливой. Ты же знаешь, как принято говорить с детьми: «Ты еще маленькая и ничего не понимаешь», или: «Вот подрастешь, тогда и поймешь». Я задавалась вопросом, что же это за секрет такой они от меня скрывают; иногда я подслушивала за дверью и пыталась это выяснить.
– Прирожденный сыщик.
– Чушь. Но я отлично видела: в чем бы там ни состоял этот секрет, он не дает взрослым счастья, наоборот, он делает их печальными. Вот я и стала молиться, чтобы никогда не узнать этого секрета. – Синтия слегка пожала плечами. – Наверное, я так его и не узнала.
– И я тоже, – хмыкнул Рэндалл. – Я – профессиональный Питер Пэн. И это ничуть не хуже, чем иметь здравый смысл.
– А ты не смейся, Тедди.
Маленькая, обтянутая перчаткой рука легла на запястье Рэндалла.
– Вот это и пугает меня в истории с Хогом: я боюсь, что, продолжая ею заниматься, мы и вправду узнаем то, что знают взрослые. И навсегда перестанем смеяться.
Рэндалл хотел рассмеяться, но затем повернулся к жене и пристально на нее посмотрел.
– Ты это что, серьезно? – Кончиками пальцев он слегка приподнял ее подбородок. – Тебе все-таки нужно хоть чуть повзрослеть. А обоим нам нужен ужин – и хорошая выпивка.
4
После ужина, едва Синтия начала собираться с мыслями, что же в самом деле сказать мистеру Хогу, как эти нелегкие раздумья прервал входной звонок. Подойдя к двери, она взяла трубку домофона.
– Да?
Буквально через долю секунды она повернулась к мужу и беззвучно, одними губами проговорила:
– Это мистер Хог.
Брови Рэндалла приподнялись. Предостерегающим жестом приложив палец к губам, он с преувеличенной осторожностью, на цыпочках, двинулся к спальне.
Синтия понимающе кивнула.
– Секунду, пожалуйста. Вот так, так вроде лучше. У нас тут что-то аппарат барахлит. Кто это, повторите, пожалуйста. А… мистер Хог. Заходите, мистер Хог.
Нажав на кнопку электрического замка, она открыла дверь подъезда.
Было видно, что Хог чем-то очень возбужден. Прямо с порога он начал быстро, нервно сыпать словами:
– Хотелось бы надеяться, что вы не сочтете мое вторжение бестактным, но я попал в такую неприятную ситуацию, что просто не мог ждать вашего сообщения.
Сесть Синтия ему не предложила.
– К сожалению, я должна вас разочаровать.
В ее приветливом голосе слышались нотки искреннего сочувствия.
– Мистер Рэндалл еще не вернулся.
– О!
Огорченный Хог выглядел настолько жалким, что на мгновение Синтия и вправду почувствовала к нему симпатию, однако, вспомнив, через что прошел сегодня ее муж, она снова заледенела.
– А вы не знаете, – продолжал непрошеный гость, – когда он будет дома?
– Трудно сказать. Жена детектива, мистер Хог, быстро отвыкает смотреть на часы и ждать мужа.
– Да, понимаю. Ну что, тогда, пожалуй, я не стану больше обременять вас своим присутствием. Но мне очень нужно с ним поговорить.
– Я передам ему. А вы хотели сообщить что-нибудь конкретное? Какие-нибудь новые данные?
– Нет.
Было видно, что Хог в нерешительности.
– Пожалуй, нет… Все это выглядит исключительно глупо!
– Что выглядит глупо, мистер Хог?
– Да как вам сказать… – Хог с надеждой посмотрел ей в глаза. – Миссис Рэндалл, а вот вы верите в одержимость?
– Одержимость?
– Одержимость человеческих душ – дьяволом.
– Знаете, я как-то об этом никогда не задумывалась.
Сейчас Синтия отвечала осторожно, тщательно подбирая слова. Интересно, слышит ли все это Тедди? И как быстро прибежит он на крик?
Путающимися пальцами Хог делал что-то непонятное со своей рубашкой. Вот он расстегнул верхнюю пуговицу, пахнуло чем-то едким, неприятным, затем в руках у него оказалось что-то странное, что-то висевшее под рубашкой на шнурке.
Только сделав над собой большое усилие, Синтия вгляделась в непонятную вещь и поняла, к величайшему своему облегчению, что это просто ожерелье из головок чеснока.
– Зачем вы это носите?
– Очень глупо, правда? – обреченно признал Хог. – Никогда бы не поверил, что поддамся таким дурацким суевериям, но сейчас это как-то успокаивает. У меня появилось совершенно жуткое ощущение, что за мной следят…
– Естественно. Ведь мы… то есть мистер Рэндалл следил за вами по вашей же просьбе…
– Я не про это. Человек в зеркале…
Хог не закончил фразу.
– Человек в зеркале?
– Понимаете, когда смотришь в зеркало, отражение всегда смотрит на тебя, но это естественно и ничуть не беспокоит. А тут – нечто совсем иное, неприятное, словно кто-то пытается добраться до меня и только ждет удобного случая. Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим? – несколько неожиданно закончил он.
Синтия слушала гостя вполуха, ее внимание привлекла рука, сжимавшая чесночное ожерелье. Кончики пальцев Хога были испещрены дугами, петлями и завитками точно так же, как и у любого другого человека, и никакого коллодия на них нет, это уж точно. Неплохо бы получить отпечатки пальцев странного клиента.
– Нет, я не считаю вас сумасшедшим.
Сейчас ее голос звучал успокаивающе, словно при разговоре с капризным ребенком.
– Только вы слишком много тревожитесь. Расслабьтесь, успокойтесь. Вы не хотели бы что-нибудь выпить?
– Стакан воды, если это вас не затруднит.
Хоть вода, хоть виски, главное – стакан. Выйдя на кухню, Синтия взяла с полки высокий стакан с гладкой, без каких-либо узоров, поверхностью. Аккуратно протерев стакан, она с той же аккуратностью – чтобы не замочить стенки снаружи – налила в него воду, положила лед и отнесла гостю, осторожно держа за донышко.
Однако замыслу ее не суждено было осуществиться. Хог стоял перед зеркалом, судя по всему поправляя галстук и вообще приводя себя в порядок после возвращения на место чесночного ожерелья. Когда гость повернулся к вошедшей в комнату хозяйке дома, оказалось, что он – намеренно или ненамеренно – уже надел перчатки.
В надежде, что он снова их снимет, Синтия предложила Хогу присесть, но тот вежливо отказался.
– Нет, нет, я и так отнял у вас слишком много времени.
Выпив полстакана воды, он поблагодарил ее, попрощался и удалился.
– Ушел он? – появился в двери Рэндалл.
– Да, ушел, – повернулась Синтия. – Знаешь, Тедди, делал бы ты сам свою грязную работу. У меня от него мурашки по всему телу. Я же чуть не заорала, хотела уже звать тебя на помощь.
– Спокойнее, мать, спокойнее.
– Все это очень хорошо, но только лучше бы нам никогда его не видеть.
Подойдя к окну, Синтия распахнула его настежь.
– Слишком поздно, мы уже влезли в это дело с головой.
Глаза Рэндалла остановились на стакане.
– Слушай, ты что, взяла его отпечатки?
– Ничего не вышло, наверное, он прочитал мои мысли.
– Жаль.
– Ну и что же ты намерен делать дальше?
– Есть у меня одна мысль, но надо еще подумать. А что это он такое наплел про чертей и человека в зеркале, который за ним следит?
– Он говорил совсем не так.
– Наверное, я и есть тот самый человек. Сегодня утром я следил за ним при помощи зеркала.
– Он говорил не буквально, а в переносном смысле. Психует он, дергается.
Синтия резко повернулась, ей почудилось сзади какое-то движение. Однако там все было спокойно: мебель, стена – и больше ничего. Наверное, просто отражение в зеркале.
– Вот и я начинаю дергаться, – добавила она. – А что касается чертей, то какие мне еще черти после него самого. Знаешь, чего бы я хотела?
– Чего?
– Хорошую дозу чего-нибудь покрепче и лечь пораньше.
– Мысль здравая.
Выйдя на кухню, Рэндалл начал смешивать заказанное женой лекарство.
– А бутерброд надо?
Когда Рэндалл пришел в себя, он обнаружил, что стоит, одетый в пижаму, в гостиной перед висящим рядом с входной дверью зеркалом. Его отражение – нет, какое там отражение, изображение в зеркале было вполне пристойно облачено в несколько консервативного вида костюм, приличествующий серьезному деловому человеку, – изображение обратилось к нему:
– Эдвард Рэндалл.
– А?
– Эдвард Рэндалл, вас вызывают. Вот, возьмитесь за мою руку. Пододвиньте стул, тогда пролезть будет совсем легко, сами увидите.
Почему-то такой способ действий показался вполне естественным, более того – единственно возможным. Рэндалл поставил перед зеркалом стул, взял предложенную ему руку и пролез сквозь зеркало. На другой стороне под зеркалом оказалась раковина, с ее помощью Рэндалл легко опустился на пол. Он и его спутник находились в маленькой, выложенной белым кафелем туалетной комнате – такие часто встречаются в конторах.
– Быстрее, – поторопил его спутник. – Все остальные уже собрались.
– Кто вы такой?
– Моя фамилия Фиппс, – слегка поклонился Рэндаллу его компаньон. – Сюда, пожалуйста.
Открыв дверь туалета, он несильно подтолкнул Рэндалла. Зал, в котором они оказались, явно предназначался для заседаний совета некой фирмы. В настоящий момент как раз и происходило одно из таких заседаний: за длинным столом сидело около дюжины человек. Все эти люди смотрели на Рэндалла.
– Алле-гоп, мистер Рэндалл!
Еще один толчок – на этот раз не такой уж нежный, – и он сидит в самом центре полированного стола. Сквозь тонкую ткань пижамы явственно ощущался холод гладкой, жесткой столешницы.
Не в силах совладать с охватившим его ознобом, Рэндалл покрепче закутался в пижамную куртку.
– Кончайте эти штучки, – сказал он. – Дайте мне слезть отсюда.
Попытавшись встать, он сразу убедился, что не способен даже на такое несложное действие.
Сзади кто-то невидимый коротко хохотнул.
– Не слишком-то он упитан, – сказал кто-то издевательским голосом.
– Для данного дела это не важно, – ответил другой голос.
Рэндалл начал узнавать ситуацию. Без штанов на Мичиганском бульваре – так, кажется, это было в последний раз. А сколько раз он попадал в детство, в школу, и не только в раздетом виде, но еще и с неприготовленными уроками. А для полного комплекта – безнадежно опаздывал к началу занятий. Ну что ж, тогда понятно, что надо делать: закрыть глаза, натянуть на себя одеяло, а потом проснуться в уюте и безопасности собственной постели. Он закрыл глаза.
– Прятаться бессмысленно, мистер Рэндалл. Все равно мы вас видим, так что напрасная трата времени.
Рэндалл открыл глаза.
– Что вы тут придумали? – спросил он с яростью в голосе. – Где я? Зачем вы меня сюда притащили? Что тут происходит?
Заседание возглавлял сидевший напротив Рэндалла человек весьма внушительной внешности. Его высокий – не меньше ста восьмидесяти пяти сантиметров – рост дополнялся широкими плечами и крепким телосложением. Толстый слой жира обильно облегал этот огромный костяк. Однако кисти рук его были тонкими, изящными и великолепно ухоженными, а черты лица, и так не очень крупные, казались еще миниатюрнее в обрамлении жирных щек и многочисленных складок на шее. Маленькие глазки весело щурились, рот непрестанно складывался в улыбку. Кроме того, он обладал забавной привычкой выпячивать плотно сложенные губы.
– Не все сразу, не все сразу, мистер Рэндалл, – весело ответил председательствующий. – На один ваш вопрос могу ответить: это тринадцатый этаж здания «Акме», да вы же помните.
Он слегка хохотнул, словно при понятной им обоим шутке.
– Что здесь происходит? Здесь происходит собрание совета управляющих фирмы «Детеридж и компания», а я ваш, сэр, покорный слуга, – тут он сумел, оставаясь сидеть и несмотря на огромное свое брюхо, изобразить нечто вроде поклона, – возглавляю этот совет и ношу имя Р. Джефферсон Стоулз.
– Но…
– Пожалуйста, мистер Рэндалл. Сперва я должен представить вам всех присутствующих. Направо от меня мистер Таунсенд.
– Рад познакомиться, мистер Рэндалл.
– Рад познакомиться, – автоматически ответил Рэндалл. – Послушайте, все это заходит слишком…
– Затем мистер Грэйвзби, мистер Уэллс, мистер Йокам, мистер Прентан, мистер Джоунс. С мистером Фиппсом вы уже знакомы, он наш секретарь. Далее сидят мистер Райфснайдер и мистер Снайдер – они не состоят в родстве. Последние – мистер Паркер и мистер Круз. Должен с сожалением сообщить вам, что мистер Потифар не смог сегодня явиться на собрание, однако кворум у нас есть.
Рэндалл еще раз попробовал встать, однако крышка стола оказалась прямо-таки невероятно скользкой.
– А мне по фигу, – с ненавистью сказал он, – кворум у вас тут или бандитская разборка. Отпустите меня.
Читать бесплатно другие книги:
