Экспедитор. Наша игра Афанасьев Александр
У меня была одна штука, я ее за большие деньги купил и использовал редко. Сотовый «Катерпиллар», он до всего этого полтос стоил. Круче, чем любой айфон, потому что в нем есть режим тепловизора. В стандарте этот телефон делали для всяких мастеров, а им тепловизор бывает нужен – чтобы точки утечки тепла на стенах установить, например. Но если в него закачать немного модифицированную программу для айфона, то его можно использовать как прицел – метров на семьдесят-восемьдесят.
Поставил на совместимый с держателем для айфона на винтовку, зажал. Нюанс в том, что телефон боится отдачи, я бы, например, не рискнул устанавливать айфон как прицел на винтовку. Но этот телефон rugged – противоударный. А на ВПО-148 – всегда отдачи почти не было.
Включил теплорежим, подгрузилась программа… режим огня на АВ.
Понеслась!
Серега сделал люк в крыше незаметный – как он сказал, если зомбаки осадят и придется по крышам удирать. Я снял два длинных стальных засова, затем начал осторожно, чтобы не нашуметь, сдвигать в сторону половинки крыши. Встал ногами на стол, чтобы не нашуметь, – прости, Серый…
Выбрался. Распластался на еще хранившей дневное, солнечное тепло крыше, полежал немного, прислушиваясь. Похоже, не заметили. Тогда я поднял голову, прилаживаясь к своему оружию…
Есть.
Вон голова торчит – думает, что спрятался от тепловизора. А вон, если посмотреть в начало торговой улицы, еще две.
По сути, живые мишени. Думаю, это шпана, которым, может, и шестнадцати нет. Воронки всегда таких использовали как пушечное мясо – потому что нет страшнее четырнадцатилетнего гопника, которому дали АКМ. Их единственная задача, о которой они не подозревают и сами – умереть, но дать знать остальным.
Но и мне мимо них не пройти.
Мысленно прорепетировал…
Та-тах! Автомат отсек короткую, кашляющую очередь, в теплаке голова брызнула ослепительно-белыми, мимолетными каплями и пропала с экрана. И тут же на другую цель – те услышали, но не просекли, что именно. Та-тах! Та-та-та-та-тах! И еще двое – лежат и почти незаметно тускнеют.
Потому что не получается по-другому…
Спрыгнул с крыши, прислушался. Музычка играет, справа – там круглосуточно работает. Прокатывают заработанное, знакомятся с дамами…
Скорым шагом направился в сторону выхода с улицы. Мой вам совет – в таком случае идите быстро, но не бегите. Потому что если вас кто-то видит – бегущий человек сразу вызывает подозрения, люди просто так не бегут. А быстро идущий – нет. Может человек торопится куда, приспичило…
Один из подстреленных начал подниматься.
Та-тах!
Брызнуло.
Скорым шагом – на выход, но лучше не через центральные ворота. Там наверняка пасутся. Лучше сигануть через забор, и я знаю где. Есть места… снаружи не пройдешь, а вот изнутри…
И не бежать… не бежать. Дыхалку побереги…
Кто-то идет. Я спрятался на свободном торговом месте, но это было не за мной. Трое прошли от складов – наверное, покупали на добавку…
Музыка…
- Владимирский централ, ветер северный,
- Этапом из Твери, зла немерено,
- Лежит на сердце тяжкий груз.
- Владимирский централ, ветер северный,
- Когда я банковал, жизнь разменяна,
- Но не «очко» обычно губит,
- А к одиннадцати туз.
А ведь это тоже нас спасло. Были бы мы как европейцы – и сейчас кушали бы друг друга. Не знаю, как у них, но предполагаю, что ничего хорошего. Там, где гей-браки в чести, ничего доброго не будет.
Прошли.
Быстрым шагом, почти бегом… пока не заметили. Ага… вот она – лестница. Ее хватит, чтобы перекинуть на ту сторону, а с той стороны вплотную к забору стоят фуры. Вот я как раз на фуру перекину – и почти свободен…
Так… наверх, теперь лестницу. Только бы не нашуметь… еще не хватало, чтобы внизу кто-то остался.
Черт, похоже, так и есть. Остановился. Прислушался. Ага…
– Иду я, значит, смотрю – в кустах ипутся!
– Бабушка, не ипутся, а сношаются!
– Ага, так вот, иду я, значит, смотрю – в кустах ипутся!
– Бабушка, выражайтесь культурно, не ипутся, а сношаются!
– Да, правильно, товарищ судья. Иду я, смотрю: сношаются, а пригляделась немного – ипутся!
Видать, место продавщицы на рынке сейчас дорого стоит. Во всех смыслах этого слова…
Ладно, не мое дело.
Прошел как можно осторожнее, чтобы не шуметь. Перекинул… по высоте как раз подошло. И только я ступил…
Ипать!
Сзади ахнуло ружье… не знаю, как уцелел, чудом, наверное. Могло бы в ноги прилететь, артерию порвать – и трындец. Понимая, что или сейчас, или никогда и времени у меня секунда, я рванул вперед, рискуя упасть, сломать ногу или зависнуть на заборе.
Но не сломал. И только я ступил на крышу фуры – как по спине как молотком ударило, и я полетел вниз, метров с четырех…
Из всех воронецких самым опытным был Жига. За ним были ВДВ, затем он поехал воевать на Донбасс и отвоевал там почти год в отрядах атамана Козицына относительно честно, хотя потом все, в чем их обвинила республиканская прокуратура, было правдой. Приехал домой на отжатом джипе – но джип денег стоил, а документов на него нет. Продал на запчасти. Потом деньги кончились, вербанулся в Сирию на полгода. Вернулся как раз перед этим самым, хорошо связь с сослуживцами не потерял. Они и стали костяком воссозданной банды.
Почему так? Да по кочану! Он вырос в городе, где мало задумывались о моральной стороне совершаемых поступков, работы было все меньше, и каждый выживал как мог. Вербануться в армию по контракту – один из способов заработать. Причем он не был ни слабаком, ни трусом – просто его взросление пришлось на девяностые. А это время подарило стране очень специфических людей – повышенная выживаемость, смелость, жесткость у них сочетались с полным отсутствием морали и принципов. Идти в ментовку, чтобы бизнесы отжимать? Запросто!
В Тольятти выжили многие. Потому что ехали не в город, а из города. Сквозных дорог через Тольятти нет, аэропорт в тридцати километрах. Вообще – полностью погибли те города, в которых были либо туристы, либо гастарбайтеры, либо провинция на работу приезжала – везде, где было интенсивное повседневное движение людей. Через него и вся зараза распространялась. Тихие заводи в основном выжили.
Откопали стволы, ограбили оружейный, начали думать, что делать. Потом вышли на вояк и ментов. Пытались завод прибрать, но там другие люди встали.
Вот стали киллерами.
Жига замочил уже девять человек – это по заказу, так он не считал. Он считал, что все это нормально…
И сейчас он переоделся в неприметную робу, сунул под куртейку «наган» с глушителем, забрал рюкзак.
– Ты куда? – спросил Стриж.
– На кудыкину гору!
Зашел на рынок, посмотрел, потолкался. Выпил кофе, съел шоколадку, пару с собой купил. Дождался, пока охранник с вышки слезет. Валуховатый такой бугаек…
Оказался рядом.
– Здорово, братишка?
Бугай настороженно остановился.
– Че надо. Дернул!
– Служил где? – Жига показал наколку.
– Не, я не в ВДВ. В пехах, тут неподалеку, – охранник заговорил по-доброму, – а че, проблема какая есть?
– Есть. Подменить тебя хочу, на ночь.
Охранник вытаращил глаза.
– Ты че?
Вместо ответа Жига вытащил золотой червонец.
– Нормально?
Бугай взял, повертел в пальцах.
– Я не понял. Тебе чо надо-то?
– Вас на ночь постах меняют?
– Не, у нас по двенадцать часов. Я заступил только.
– Проверяют?
– Не.
– Вот и хорошо. У тебя тела тут есть?
– А чо?
– Иди к ней, я за тебя на посту постою. Утром – дам еще один, такой же. Отдохнешь как человек.
Охранник несколько секунд думал, потом покачал головой.
– Не. Не катит.
– А чо так?
– Стремно. Ты же из воронят, так?
– Ну, допустим.
– А если ты собрался смотрящего завалить или кого-то из близких его? Тут у нас строго, косякнул – в рабство продадут, а то и монстрам скормят…
Жига покачал головой, достал фотокарточку.
– Не, не тема. Видел вот этого?
– Нет. Это кто?
– Бизнер один, из Ижевска. С вашими тут в близких. Мне он нужен, а не твой смотряга. Точняк не видел? За него деньги.
– Не. Точняк.
– Я думаю, он на рынке где-то, его тут утром видели. Он заныкался, а ночью – сдернет. Вот я и хочу его на Луну отправить. А у тебя же тут стакан – пол-рынка просматривается.
…
– Тебе проблемы с воронятами нужны?
Охранник облизал губы.
– Не. Но все равно стремно.
– Когда ваш приезжает?
– По-разному. В восемь, в девять.
– В восемь меня сменишь. Харэ?
Жадность победила.
– Ладно, давай…
Оказавшись наверху, в стакане, который был поставлен тут для того, чтобы просматривать подходы к рынку и не прозевать подход зомбаков или монстров из незачищенных районов города, Жига быстро достал и собрал воедино разные части винтовки. Винтовка у него была козырная – «Винторез» от «Молот Армс». Почти точная копия, но калибр 366ТКМ, а не редкий и почти сейчас недоступный 939. По баллистике примерно то же самое, если брать правильный патрон и самому его снаряжать. Винтовка обратно переделана в бесшумную, переделана аккуратно, кучность не потеряна. Вместо штатных – четыре израильских магазина – тридцатника, которые с ней продавались. И к ней – на штатное крепление ночной прицел 1ПН93.
Но пока что ночник был не нужен – обычной пээсошки вполне хватало…
Стемнело. Делать было особо нечего – стой и смотри. Как-то раз – уже стемнело – Жига заметил движение. Вскинул винтовку – так и есть, мертвяк. Свежий совсем, бестолково тыкается в забор. Чует людей.
Левой рукой взялся за столб, чтобы создать типа упора, положил на него винтовку с уже досланным патроном, прицелился. Хлоп! Мертвяк упал, как будто разом оборвали все нитки у куклы, выстрела никто не слышал – глушитель на все сто работал. Говорят, в Вятских полянах делают супер-«Винторез» – патрон 9,3 «Ланкастер», длинная пуля, четыре тысячи джоулей, ручной затвор и глушак – разрывным если, то даже монстру не поздоровится, а точным – триста метров летит, вдвое против «Винтореза». Но такие винтовки не продают даже, серьезная вещь – только своим. Жаль, что этого штымпа приказали с ходу валить, если бы взять его живым и поговорить – можно было бы много интересного узнать. Присесть на левые поставки стволов и патронов – интересно было бы…
Но приказ есть приказ…
Интересно, как дальше будет? Что-то думать надо – бывшие менты все больше власти берут, обостряют. Сейчас ведь закона нет, а закон больше блатных защищал, чем общество. Сейчас если что – тупо грохнули при задержании и все. Или выпытали все что надо, а теперь прокурора нет, пытай не хочу – и исполнили.
Рано или поздно и их исполнят. Менты конкурентов не терпят… да и знают они уже много. Надо думать что-то…
Бах!
Он повернулся, вскинул винтовку. Увидел человека, как-то перебирающегося через забор, разбираться, тот или нет, времени не было. Выстрелил… человек упал.
Песдец.
Вместе с винтовкой он начал быстро спускаться с верхотуры, гремя ступенями. Хорошо, что эта винтовка – она и как автомат. «Молот» договорился с Израилем, они магазины к ней сделали, на двадцать и на тридцать. С тридцаткой – почти как автомат. А еще – в стандарте на цевье планки идут, не надо извращаться – фонарь, лазер, сошки – все что угодно ставишь…
Почти минуты ему хватило, чтобы добраться до стоянки фур. Там никого не было – это потому, что администрация рынка построила гостиницу и ввела правило – в машине ночевать нельзя, хочешь машину на охраняемой стоянке оставлять – иди в гостиницу, в кабине нельзя. Или ставь во дворах неподалеку, но все проблемы тогда – твои.
Заработала рация, он ответил:
– Это Немой, что там?
– Это Жига. Думаю, он на стоянке для фур, я его подстрелил, он упал.
– Добро, мы подтягиваемся…
Надо было подождать и идти всем вместе. Но Жига с его сирийским и луганским опытом решил идти один, не дожидаясь. Включил лазер – у него Клеш стоял на цевье, и фонарь и лазер в одном флаконе. Сделал шаг. Еще шаг. Еще…
Короткая очередь хлестнула по ногам, перебив обе лодыжки. В глазах полыхнуло, он упал, пуль, добивших его, он не почувствовал.
Одна из самых распространенных ошибок любого стрелка – не бояться за свои ноги. Прячась за машиной, всегда надо помнить – это коварное укрытие, между машиной и дорогой есть просвет, и он тебя запросто выдаст. Потому за машиной лучше не укрываться, а если укрываешься, то ноги береги!
У меня был тепловизор, а ноги в нем светятся меньше, чем лицо, но все же светятся. Потому я хлестнул по ногам, потом добил. Все просто.
Если бы спина не болела. Упал я прилично, хорошо, что броник от больших неприятностей уберег. У меня скрытник, и как хорошо, что плстины от Ратника сзади такие же, как и спереди. Но все равно я в Ижевске на лестнице хребтом навернулся и не долечил, теперь еще здесь, и прилично так отдает. Но все равно придется воевать, он тут явно не один был.
Я был недалеко, и мне хотелось увидеть, какой он, тот, кто меня подстрелил. Я знаю – глупо, но все равно. Потому я перебежал к тому месту, потом завалился под машину и затащил туда трупешник, первым делом выстрелив в голову – если оживет и вцепится, хорошего мало. Меня удивила винтовка – «Винторез», редкость сейчас потому что. Интересная кочерга…
Ну, в общем, за ремень и на плечо, еще два шага ухватил и в карман – он большой, как раз для таких дел. Ему уже ни к чему, а я хоть продам или как трофей на память оставлю. Вроде там ночник еще годный. Как раз закончил с мародеркой, когда услышал звук движка…
В «паджерике» были Немой и Стерх, а с ними еще один вороненок был – на всяк случай. Особо не таились, Жига сказал, что клиента привалил.
– Мне эти камбарские не нравятся, – сказал Стерх, управляя машиной, – мутные они какие-то. Как бы не кинули со второй частью филок.
– Не кинут.
– Хорошо бы…
Фонарь высветил забор, Стерх нажал на тормоз – и в этот момент лобовое стекло машины взорвалось осколками. Стерх что-то крикнул и вскинул руки вверх, чтобы прикрыть распадающееся на части лицо…
В магазине у меня оставалось еще патронов пятьдесят – вот я их щедрой рукой и высадил по остановившемуся джипу прямо через забор. Кстати, то, что говорят, что магазины на шестьдесят патронов с патронами в четыре ряда косячные, – гонево все это. Отличные магазы для тех, у кого они есть. Я только один способ вызвать перекос знаю – сильно стукнуть дном обо что-то твердое. Но и на обычном магазе, скорее всего, перекосит.
Джип умер. Я сбросил, пристегнул следующий, на сорок пять. На рынке заорали, грохнула в небо автоматная очередь, потом на крыше врубился прожектор. Я вскинул автомат, и прожектор тоже умер.
Короче, джихад во весь рост начался…
Но ход был свободен, и я решил не ныкаться, а тупо пробивать себе дорогу. И потому побежал. Пробежал мимо джипа, который признаков жизни не подавал, и выломился на улицу, наверняка полную воронят или кого-то в этом роде…
Еще одна очередь, но в воздух. За спиной.
Валить надо…
Думаю, в первую очередь меня на берегу Волги будут искать или в городе. А я вот ломанусь к Свияге – она тут совсем недалеко в Волгу впадает…
Автомат держал наготове, увидел движение – так и есть. Вороненок. Со стволом «Сайга-12», кажется. Косанул – упал.
Со спины какие-то крики, опять стрельба – это, похоже, уже непонятки у самого рынка.
А мне тише надо.
Ломанулся к тому вороненку и чуть не напоролся на второго, тот выперся посмотреть, что с первым. Видимо, друг был его. Едва успел первым выстрелить…
Ломанулся в кусты, благо тут зеленка. Прислушался.
Не надо торопиться, не надо волноваться…
У рынка снова выстрелы. Потом мимо меня по улице прошла «Нива-Шевроле», задняя дверь снята, там бойцы сидят, спиной вперед. С визгом повернула на Крымова.
– Здесь Кабан, меня кто-то слышит?
– Глаз, слышу тебя.
– Плюс, я выбрался. Отзвоню.
– Плюс.
О моих намерениях говорить я пока не стал – мало ли кто на частоте сидит…
Еще воронята есть? Или похуже?
Какого хрена на меня объявили охоту?
Пора?
Перебежал еще раз. Потом еще…
К Свияге вела улица Робеспьера – название, конечно, идиотское, хоть бы русского какого взяли. Но не суть. Суть в том, что в меня какие-то бдительные дружинники долбаные открыли огонь с дома. Я едва успел укрыться и загасил двоих, используя тепловизор. В конце концов, хоть они тут вообще левые, но лезть в чужие дела я тоже никого не просил. Влезли – получили.
У самой реки я столкнулся с зомбаком… не знаю, как он тут оказался, совсем не чистили, видимо. Буквально напоролся… он не виден был ни в темноте, ни через теплак, потому что зомбаки холодные. Оскаленная харя сунулась ко мне… хорошо, что я ногой ударил и не попытался бороться за автомат. Зомбак вцепился в автомат, который ему мешал, я же выхватил ПБ и выстрелил ему в голову. Зомбак свалился.
Хреново… очень хреново. Если они тут как на проспекте гуляют… то очень хреново…
Плохо дело…
Свияга была прямо передо мной – неухоженная, заросшая. Тут, кажется, хотели элитные дома строить и набережную отделывать, но какие элитные дома на родине великого Ленина? Это оксюморон получается…
– Здесь Кабан.
– Глаз, слышу.
– Вы на реке?
– Плюс, ждем.
– Я на Свияге, забирайте меня.
– Где именно?
– Увидите!
Река – не худшее решение. Она не дает разгуляться зомбакам, в ней можно спрятаться. Тут деревья, видно плохо.
Протрещали кусты, захлюпала вода… все, я на месте… Ищите теперь меня.
И начали искать. Только я по пояс забрался – а дно тут топкое – тормоза, крики…
– Он где-то здесь! В воде ищите!
Едва успел убраться от фонаря… с фонарями сейчас проблема, батареек нет, хоть это радует. Раньше у каждого были. А вообще – невесело, кто-то на нашей частоте сидит. То есть он ее знает… гад.
– Гранаты несите!
А вот это совсем худо.
Урча мотором, со стороны Волги показалась большая «казанка», с нее пулеметчик открыл огонь.
Фак…
Заорал – я тут, замахал руками – чего тут таиться. Рулевой увидел меня, подвел лодку ближе…
Фонарь высветил лицо.
– Он!
Я узнал голос.
– Помогите, блин…
Лодка едва не перевернулась, по нам открыли огонь.
– Трогай! – заорал кто-то.
Я заорал от боли в спине, когда лодка тронулась. Но это неожиданно помогло – когда лодка начала двигаться, ил отпустил ноги, и я перевалился в лодку.
Больно было – словами не передать. Все-таки, когда спина болит, чертовски хреново, хуже даже чем если зуб…
Пулеметчик начал менять ленту, мы уходили вверх, не думая разворачиваться.
– Куда мы идем?!
– Наверх! – проорал Саня-ВВ. – На реке ждут нас уже! Ходу!
Перед нами был мост, на мосту – стрелки и машина какая-то. Рулевой резко вильнул, сбивая прицел, мы открыли огонь из всего, что у нас было. Темная бетонная планида заискрила вспышками, кто-то что-то заорал – потом наверху ярко и светло полыхнуло. Бак рванул.
– Ходу, ходу!
Казанка вырвалась из-под моста, и тут открыл огонь уже я, потому что на дне лежал и мне хорошо видно было. Пока мы уходили, я все, что было в магазине, и разрядил. Из положения лежа. А лежать было некомфортно, потому что сыро стало – продырявили нас, и вода прибывала…
– Лодка течет!
– Фигня! Главное – движок цел!
И то верно.
Меня подняли в сидячее положение, и я стал вычерпывать воду какой-то миской. Мы уходили вверх по течению, и спина болела меньше…
Примерно через километр, нам отсигналили с берега, и мы тут же свернули. БТР, «крузер» с прицепом под лодку, бронированная буханка, еще один джип.
Нас зацепили с берега…
– Все целы?
– Все, – ответил Саня-ВВ, – считай, в рубашке родились. Там с моста ударили и с берега еще. Если бы не пулемет – пипец.
Меня подняли за руки, подошел Серый.
– Чо, цепануло, брат?
– Не, спину сорвал.
– Спина это пофик, заживет…
– Машину грузите!
Начали затаскивать продырявленную казанку на прицеп – сейчас ничего нельзя оставлять.
– Фары! – крикнул кто-то.
– Движение справа!
Меня уже взгромоздили в УАЗ, потому что там лежать было можно. Но сзади двери не закрыли, я все видел и слышал.
Кто-то пробежал мимо машины, неся что-то на плече, потом кто-то другой заорал во весь голос так, что даже я вздрогнул.
– Внимание, цель! На два! Мазута, заснул, что ли?
Хлопнул гранатомет, и почти одновременно с ним с БТРа шарахнул короткой очередью КПВТ – шарахнул так, что аж в душе все дрогнуло. Что-то полыхнуло, КПВТ долбанул короткой еще раз, а потом беспрестанно застрочил ПКТ…
Больше к нам до самого выезда из города прицепиться никто не решался, и даже зомби и монстров не было. Просекли, что лучше не связываться. Даже воронята больше не пытались, не рискнули.
Вышли, пошли какой-то дорогой… тут дорог полно и застройки полно, я говорил как-то – тут целая жилая зона до всего была, несколько городов, и до трех лимонов населения. Базы отдыха, коттеджные поселки – всего хватало.
Вот, на базу и зарулили. Там наши. Машины, люди, оружие – все наше.
– Сейчас помогу… – Саня подставил плечо, – давай аккуратненько. Вот… так. Только ты не психуй, о’кей?