Выйти замуж за эльфа Андрианова Татьяна

– Поправка. У меча по определению не может быть морды.

«Нет. Я решительно отказываюсь делить один организм с такой заразой, как ты! Со дна моря достану того демона, который превратил меня в демоницу, лишь бы разъединил нас!»

– Во-первых, тот демон находится в геенне огненной. Во– вторых, попробуй задушить меня, это проще.

Я едва удержалась, чтобы не сплюнуть в сердцах. Надо же быть такой ехидной! А ведь роль заразы – это чисто моя привилегия.

– Загнибеда, – вывел меня из задумчивости голос Макса. – А нам действительно необходимо вернуться домой? Мы ведь только начали охотиться.

– Разумеется, надо, – откликнулась я, выдерживая паузу. – Вот волколака убьем и вернемся.

Макс неприлично взвизгнул от радости и запрыгал по комнате на одной ножке, как ребенок, который надеялся получить на Новый год самокат и вдруг обнаружил под елью мотоцикл последней модели.

Спать устроились, разделив пространство по-рыцарски. То бишь кровать уступили мне (читай: отвоевывала каждый сантиметр от распоясавшегося целителя, твердо настроенного на ночной комфорт), на полу расстелили матрас для Макса. Васька воспользовался преимуществом домашних любимцев и свернулся калачиком в ногах. Филька еще до ужина упорхнул куда-то в ночь на охоту. Свежатинки ему захотелось.

Тем временем в Новых Усадьбах в доме местной ведьмы царило небывалое оживление. На первый взгляд могло показаться, что шабаш с местной Лысой горы переместился прямиком в дом Виктории. Несмотря на отсутствие хозяйки, в окнах дома горел яркий свет и оттуда доносились странные звуки и шумы, словно кто-то забивал гвозди и вовсю использовал циркулярную пилу. Если бы кому-то взбрело в голову заглянуть в одно из светящихся в ночи окон, то его ошеломленному взору предстала бы следующая картина. Множество домовых всех возрастов производили ремонт. Кто-то красил, кто-то возводил камин, кто-то клеил обои, а кто-то обтачивал заготовки под новую мебель. Между ними метался всклокоченный как фурия Дворя, причитая на все лады:

– Ой не успеем… Ой не успеем…

Веня обложился новомодными журналами по дизайну интерьеров и со знанием дела инструктировал работников. Он даже соорудил себе треуголку из газеты, торжественно провозгласил себя главным дизайнером и часто спорил со всеми по тому или иному поводу. То и дело раздавались его покрикивания:

– Кузя!.. Кузя!.. Обои ровнее наклеивай… Да разглаживай получше, а то вздуются пузырем… Ну кто так клей мажет? Кто так мешает? А ну, дай покажу…

Словом, работа кипела и, судя по вдохновенному блеску в глазах Вени, ремонт грозил превратить дом в Версаль в миниатюре – не меньше, и теперь вдохновленный домовой сосредоточенно прикидывал, где бы так поизящнее соорудить фонтаны. В это время раздался жуткий грохот, и одна из внутренних стен с треском осыпалась. Стоящие рядом домовые брызнули в разные стороны. Увидев размеры причиненного дому ущерба, Дворя сдавленно пискнул и рухнул в обморок. Среди оседающей пыли и строительного мусора стояла совершенно растерянная группа домовых, синхронно почесывающая седые от пыли затылки.

Веня наметанным взглядом оценил размеры бедствия и понял, что надо принимать меры, и, судя по масштабам катастрофы, меры решительные.

– Ладно. Без паники. Будем делать арку, как в этом журнале, – быстро зашелестели листы, указующий перст домового ткнул в одну из страниц. – Кто-нибудь, оттащите Дворю в сторону, чтобы не мешал… Как только идут в домовые к ведьме с такой хрупкой психикой? Уму непостижимо.

«Эх! Домик маловат. Разгуляться негде, – с досадой думал домовой Бабы-яги, ощутив в себе непреодолимую тягу творить прекрасное и на века. – Хотя… Что, если…»

Озаренный светлой идеей домовой расстелил прямо на полу лист бумаги, извлек чертежные принадлежности и принялся вычерчивать нечто грандиозное.

Посторонний звук пробрался в мой сон, где царило безмятежное спокойствие и, можно сказать, счастье. Я малодушно пыталась проигнорировать въедливый звук, но не тут-то было. Противный звук буравил не хуже бормашины в кабинете стоматолога и действовал на спящее сознание примерно так же.

– Какая сволочь котеночка мучает? – вопросила я, с трудом разлепив веки и почти смирившись с тем фактом, что вставать все-таки придется.

Радости мне это, разумеется, не прибавило и настроения тоже. Так что я пребывала в том же состоянии, в котором находится бык, созерцающий бестолково машущего красной тряпкой мальчишку. Звенящая тишина была мне ответом. Я взъярилась еще больше. Несправедливость! Все нагло дрыхнут без задних ног, а я одна здесь сижу и бодрствую как дура.

– Васька! – Я толкнула кота так, что тот грохнулся с кровати.

– На нас напали! – заверещал кот и заметался по комнате, стараясь запихнуть в нашу вместительную сумку буквально все, что попадалось под руки, то бишь под лапы.

Причем он не делал принципиальной разницы между полом, стенами и потолком, что сильно усложняло задачу его поимки. Найти в темной комнате, освещенной только серебряным серпом луны, совершенно черного кота – занятие бесперспективное. Пришлось ориентироваться только на звук кошачьих воплей. Сначала совместными усилиями был уничтожен канделябр, затем разбито зеркало над трюмо, после так, по мелочи – разметали баночки с разными притираниями и духами. По комнате поплыл сладкий дурманящий аромат дорогого парфюма. А у хозяйки башни был прекрасный вкус, краем сознания отметила я, чудом нащупывая шкирку котяшки. Васька, почувствовав мою властную руку, присмирел, только сверкал огромными перепуганными глазищами в мою сторону.

– Ты чего мечешься? – вопросила я перепуганного ночной побудкой Ваську.

– Так на нас напали! – испуганно икнул тот.

– Кто? – опешила я.

– Враги, – последовал не менее шокирующий ответ.

Я задумалась.

– Интересно, откуда такие сведения?

– А разве ты меня не потому разбудила?

– Нет, – замотала головой я. – Там кто-то котеночка мучает. Сил слушать нет…

Васька напряженно вслушался во тьму.

– Так это какой-то местный придурок горло дерет… Это из-за него ты подняла такой шум?

Я смущенно потупилась.

– Я думала, там кого-то убивают…

– Идея хорошая, – многозначительно заметил Васька. – Этим как раз и займемся, когда ты оставишь в покое мою шкуру, разумеется.

Я послушно разжала пальцы и кот с диким мявом рухнул на пол. Впрочем, Васька, как и все представители своего семейства, приземлился относительно бесшумно и на все четыре лапы. Уже хорошо, а то пришлось бы лечить беднягу.

– Могла бы и помягче! – Бездна укоризны в зеленых глазах. – Смотри, пожалуюсь в Лигу защиты животных, и тебе запретят держать даже рыбок в банке за особый садизм.

Я благоразумно пропустила слова котика мимо ушей. Страсть как любопытно было узнать, кого это угораздило забрести в такую глухомань ради сомнительного удовольствия попеть соло у подножия заброшенной башни. Интересно, на каких слушателей рассчитывает этот мартовский кот? На летучих мышей, что ли? Но как я ни старалась, до слуха долетало только маловразумительное завывание. Недолго думая я привычно высунулась из окна практически по пояс. Васька едва успел вскочить мне на спину и умело балансировал на моей пятой точке, служа противовесом, чтобы я не вывалилась наружу. Но эта секунда промедления заставила мое сердце испуганно замереть, пропуская удар. Раньше Васька всегда успевал, и просто не хотелось задумываться, что именно случилось бы с моей тушкой, не поспей кот вовремя.

Внизу парень в белой рубашке самозабвенно выводил:

– Рапунцель! Рапунцель! Сбрось мне свои косы!

Я недоуменно уставилась на кота:

– Не поняла. Чего он хочет?

– Чтобы некая Рапунцель сбросила ему косы.

– Зачем?

– Не знаю, – пожал плечами котик. – Может, он решил сена накосить собственной буренке.

– Ночью в лесу? – засомневалась я.

– Ой, Вика! Ну кто их, деревенских, разберет? У них вечно то надои, то покосы, то куры понеслись, то пшеница не уродилась… Может, ему днем некогда было…

Действительно, странный парень какой-то. Это ж надо додуматься устраивать ночью сенокос в лесу, полном нежити! Ладно, про нежить это я, пожалуй, загнула. Но волколак-то имеется, значит, частично я права.

– Эй, мужик! – заорала я, чуть не вываливаясь наружу от усердия. – Здесь твоей этой… Ну как ее там?.. Рапиры… нет!

– Рапунцель, – услужливо подсказал котик.

– Рапунцели нет! Она ушла!

– И судя по заброшенности внутренних помещений, уже давно. Только он тебя не слышит.

«Почему?» – искренне удивилась я.

– Токует как глухарь.

– И что теперь нам делать? – Это уже вслух. – Спать хочется.

– Просто дай ему желаемое, авось заткнется.

«Ага, – закивала я. – Или загнется».

– Это еще почему?

«А тебе когда-нибудь коса на голову с башни падала?» – поинтересовалась я.

– Стесняюсь спросить. А тебе?

Я гордо проигнорировала ехидство клинка. И даже не стала грозиться магическим вмешательством в собственный организм, дабы извлечь остряка-самоучку наружу. Не дождется. Вот возьму и назло ему останусь демоницей!

– Что теперь будем делать? – вопросил котик. – Спать хочется, а этот любитель ночного сенокоса не унимается.

Да-а-а. Положеньице. Перспектива принудительного ночного бдения удручала. Стоп… Где-то я видела нечто подобное. Я метнулась в сторону двери. Не ожидавший такого финта кот чуть не вылетел в окно, но вовремя успел уцепиться когтями за мою пижамную куртку. Я пулей вылетела на винтовую лестницу и… поскользнулась на верхней ступеньке и полетела вниз, кувыркаясь и ругаясь. Впрочем, не одна я. Васька ни в чем не отставал, а отдельные выражения я постаралась запомнить, чтобы применить при случае. Какие пьяные матросы научили моего кота подобным высказываниям? Похоже, я плохо на него влияю. Есть чему огорчиться.

Когда мы достигли конца лестницы, то я с удивлением обнаружила, что не только жива, но и конечности пребывают в относительно нормальном состоянии: то есть переломов нет, только ушибов масса. Правда, хромала я на обе ноги, и весь организм нещадно ныл от несправедливого обращения, от этого походка стала напоминать «элегантную» поступь девяностолетней разбитой радикулитом и остеохондрозом бабульки. Васька выглядел до противности жизнерадостным.

– Виктория, я высоко ценю твою тягу к экстриму, но не могла бы ты в следующий раз прибегнуть к более традиционным методам спуска по ступеням? Я себе все отбил!

Я с сомнением уставилась на бодро вышагивающего кота.

– Да? А по тебе не скажешь.

– Понятно, ты хотела бы видеть меня прикованным к инвалидной коляске? Или в реанимации под капельницей?

Я заверила возмущенного фамилиара в том, что я вовсе не это имела в виду. И вообще, что бы я без него делала. И так далее в том же духе. Успокоенный котик даже услужливо распахнул передо мной дверь в кладовку, в которую мы, собственно, и направлялись. В комнате как раз хранился ржавый сельскохозяйственный инвентарь. Здесь было аж целых три косы, двое вил и даже грабли со штыковой лопатой тоже имелись. Недолго думая мы сгребли все это богатство и потащили наверх. Не дадим оглашенному любителю сенокоса ни единого шанса попросить у нас еще чего-нибудь в ближайшем будущем, обеспечив его имеющимся инвентарем полностью. С лязганьем рыцарей, готовящихся к турниру, инструмент был втащен в комнату. В окно кидали по одному. Где-то на четвертом предмете послышался сдавленный вопль (видимо, мужик получил требуемое и обрадовался) и крики затихли. На всякий случай сбросили вниз оставшиеся вилы и грабли с лопатой. Зря, что ли, их тащили? После чего рухнули на кровать как подкошенные. Творить добро оказалось так утомительно…

Но не тут-то было. Спокойно заснуть нам все равно не дали. В лишенное стекол окно (поразительная недальновидность хозяев) гибко влезла пара эльфов.

– Это вы там парня убили? – вместо приветствия поинтересовался Гарандарэль.

Мы с Васькой с ужасом уставились друг на друга. Услужливое воображение довольно реалистично живописало жизнь и будни зэков. Мы уже видели друг друга, облаченных в бесформенные тюремные робы из ткани в полоску и вооруженных бензопилами «Дружба», в окружении мрачных зверских лиц местных авторитетов.

– Бедный котик, ты же ее не поднимешь! – возрыдала я, нещадно тиская окончательно сникшего Ваську.

– Кого? – хором поинтересовались эльфы.

– Бензопилу-у-у! – еще больше разошлась я, используя мягкую шкурку кота как носовой платок.

Васька с трудом вывернулся из моих настойчивых объятий.

– Нет! – воскликнул он, потрясая пушистым кулачком в сторону окна. – Живым я им не дамся!

– То есть как живым не дашься? – опешила я. – Ты хочешь покончить с собой и оставить меня одну-одинешеньку?

– Почему одну? – мурлыкнул Гарандарэль. – А как же мы?

Новоявленный утешитель тут же получил пинок в голень от меня и четыре царапины от Васьки и благоразумно заткнулся.

– Вика, зачем такие крайности? – фыркнул кот, воинственно топорща усы. – Я вовсе не собираюсь расставаться со своей бесценной жизнью из-за какого-то придурка, отдавшего концы под окном. Мы просто уедем куда-нибудь в глушь и отсидимся годик-другой. Да и с чего ты взяла, что причиной смерти явились именно мы? Может, это вообще несчастный случай.

– Ага, – всхлипнула я. – Три косы, вилы, грабли и лопата совершали традиционный перелет на юг, у них сломалась система навигации, и они совершили неудачную посадку на бедного парня.

– А не стой под стрелой! – отмахнулся котик, резким движением выдернул из-под меня перину и принялся утрамбовывать ее в сумку.

Из сумки послышались чьи-то отчаянные вопли.

– Спасите! Убивают! Задыхаюсь!

От неожиданности Васька отпрыгнул в сторону. Я взвизгнула, вскочила на кровать и попыталась спрятаться под одеялом. Эльфы обнажили мечи.

– Мамочки! Кто это там? – удивленно вопросила я. – Васенька, что ты положил в сумку?

– Ничего, – пожал плечами котик. – Оно само там оказалось.

– И что теперь будем делать?

– Не волнуйся, мы сейчас быстро изрубим в лоскуты эту тварь, а потом спокойно прикопаем убиенного подальше в лесу, – предложил Тирандерель.

– Не позволю! – рявкнул откуда-то из угла Васька.

Все с недоумением уставились на него.

– Тихо прикопать труп и сделать вид, что ничего не случилось, – заманчиво. И лопата у нас уже имеется, причем даже внизу. Только портить сумку не дам. Где мы потом еще такую вместительную найдем? Лучше я сейчас по ней бревном стукну – она и присмиреет.

Идею одобрили все, кроме самой сумки. Следующие полчаса мы с удивлением наблюдали, как отчаянно верещащая сумка прыгает по комнате, а за ней с дикими воплями индейца, вышедшего на тропу войны, носится Васька с бревном наперевес. Сумка оказалась проворной. Она мастерски петляла, запутывая преследователя, и коту ни разу не удалось ударить прицельно. А мы дружно рыдали от смеха. В конце концов коту надоели бессмысленные гонки, и он сделал попытку придавить беглянку своим пушистым тельцем. Кот подобрался, прыгнул и даже попал, но сумка не желала останавливаться из-за такой мелочи, как кот, и продолжала галопировать по комнате. Васька гарцевал на ней как ковбой на быке во время родео. С той лишь разницей, что ковбою надо продержаться восемь секунд, а Ваське – пока сумка не устанет.

– Ну что ты, глупенькая, испугалась? – увещевал он ее. – Я тебя не больно ударю. Раз – и все.

– Я протестую против своего избиения. Сначала засовываете бог знает куда, а потом бьете… Я буду жаловаться в Ассоциацию магов!

– Виктория, твоя сумка член Ассоциации магов? – Удивленный смех Тирандереля.

Мол, каких только глупостей люди не придумают. Действительно, сумка, грозящая Ассоциацией, мягко говоря, не каждый день встречается. Молчу про то, что говорящий неодушевленный предмет сам по себе редкая вещь. Ну что ж. Вокруг меня всегда много странностей, и эта не самая большая. Вот только голос у сумки знакомый какой-то. Где я могла его слышать?

– Васенька, а тебе этот голос никого не напоминает?

Васька отер лапкой пот со лба. Казалось бы, простое движение стоило котику дорого. Лапки легко соскользнули с материала галопирующей сумки, пушистик сделал головокружительный кульбит в воздухе и приземлился возле камина по-кошачьи на все четыре лапы.

– Напоминает, – фыркнул он, возбужденно топорща шерсть на загривке. – Зарвавшуюся вещь, вот кого. Ну ничего… Я тебя породил…

С душераздирающим мявом кот ринулся в бой. Я не стала уточнять, что сумку я замагичила еще до нашей встречи с воинственным котиком.

– Кстати, а где Макс?

Васька замер где-то на середине полета, будто наткнулся на невидимую стену. Как ему удался такой трюк – загадка природы. Сумка коварно воспользовалась кошачьим замешательством и, как только мягкие лапки Васьки коснулись пола, пронеслась по коту как матерчатый локомотив. Кот сдавленно мякнул. Сумка зашла на второй круг. В последний момент мне удалось выдернуть распластавшегося на полу фамилиара практически из-под разбушевавшейся сумки.

– Не знаю. Может, он испугался воплей того ненормального и убежал? – предположил Васька.

Версия не выдерживала буквально никакой критики. Вряд ли целитель ретировался из-за чьих-то невразумительных воплей. Даже если бы под окнами вздумал выть волколак, после Адовой Глыщобы целителя трудно удивить вдохновенными песнопениями нежити. И не таких видали. К тому же где в башне, в которой имеется только одна спальня и кладовка, можно спрятаться? Разумеется, не стоит сбрасывать со счетов шкафы, но их не так много, и дверцы мебельного антиквариата так безобразно рассохлись, а петли заржавели, что открыть их без труда мог только силач, да и то с душераздирающим скрипом. Соответственно спрятаться без шума и пыли даже магу проблема.

– А может, его съела сумка? – выдвинула свою версию развития событий я. – Смотри, какая агрессивная, разве что не рычит.

– Точно. Бешеная. Я слышал про коровье и собачье бешенство. Интересно, а сумочное бешенство бывает? Может, ей надо сорок уколов вколоть?

– Не надо уколов! – возопила сумка. – Я хороший! Выпустите меня отсюда.

Мы испуганно переглянулись.

– А может быть, в нее вселился демон? – предположила я.

– Одержимая сумка, – скептически фыркнул Гарандарэль. – Чушь собачья. Такого не бывает.

– Ладно, умник, твоя версия? – сузила глаза я.

Гарандарэль только пожал плечами, ловко подскочил к сумке и дернул застежку-молнию. Мы с котом испуганно обнялись и на всякий случай зажмурились. Правда, я зажмурила только один глаз. Иначе как бы я увидела, что произойдет дальше. Любопытно же. Гарандарэль отступил в сторону, сумка распахнулась, и наружу вывалился полузадохшийся, красный как вареный рак и отчаянно матерящийся Макс.

– Садисты! Извращенцы! – Это были его самые цензурные высказывания.

Когда нам надоело удивленно таращиться на растирающего затекшие руки целителя, я неимоверным усилием воли подобрала-таки некрасиво отвисшую челюсть и поинтересовалась:

– Макс, зачем ты залез в мою сумку?

– Думаешь, я сам до этого додумался? – Вопросом на вопрос ответил тот.

– Да. Так и думаю. Извини, но на ум не идет ничего более правдоподобного.

– А ты напряги воображение, – посоветовал Макс. – Я спал, никого не трогал, а тут кто-то спеленал меня одеялом и запихнул в сумку… Ума не приложу, кто бы это мог быть?

Выразительный взгляд в сторону притихшего Васьки.

– Васенька, – сквозь смех простонала я. – Зачем ты это сделал?

Кот насупился и на всякий случай спрятался за мою спину. Мало ли что на уме у обозленного целителя, до рукоприкладства дойти может или даже до магиеприкладства. Положа руку на сердце, я бы тоже сильно огорчилась, если бы кому-то пришла в голову гениальная идея запихнуть меня, сонную, в сумку.

– Ну-у-у… – неопределенно протянул кот, осторожно выглядывая из-за моего плеча. – Я в общем-то вещи собирал…

– Значит, я вещь? – с нажимом поинтересовался Макс, и глаза парня угрожающе сузились.

– Нет, конечно. – Котик виновато втянул голову в плечи. – Ты просто… ну… под лапу попался…

– Под лапу попался. – Побагровел целитель, и я испугалась, что его прямо сейчас хватит удар.

Что ни говори, а целых два трупа – слишком даже для меня. Что-то мне подсказывало, что Третьяков мне этого не простит.

– Под лапу попался… – Эхом откликнулся Макс, надвигаясь на кота.

Васька дураком не был и понял, что сейчас его наверняка будут бить, возможно, даже ногами. Ему совсем не улыбалось попасть под горячую руку, поэтому кот попятился назад с той же скоростью.

– Да когда бы я там сортировал? Темно же было… А почему ты не кричал, когда я тебя в сумку запихивал?

– Да ты меня так запеленал в одеяло, что я толком вздохнуть не мог, не то что кричать!

– Да? А рот у тебя на что?

– А рот ты мне заткнул, причем моей же собственной пяткой.

Все… Сейчас здесь будет еще один труп, причем мой, после того как я лопну со смеху. Эльфы сделали лица кирпичом (ни дать ни взять каменные изваяния в честь своих сиятельных персон), но оставаться серьезными у них плохо получалось. Вон как подрагивают острые кончики ушей и в глазах пляшут искорки смеха.

– Неужели пяткой? – восхитился Тирандерель, закатывая глаза. – Так это же одна из лучших поз йоги.

– Да-а-а? – удивленно застыл Макс. – И как же она называется?

– Это очень хорошая асана. Стимулирует сердечную мышцу, кровообращение, препятствует возникновению язвы двенадцатиперстной кишки… И носит гордое название «буква ЗЮ».

Ой! Я больше не могу! Нельзя же так бесчеловечно меня смешить. Так и помереть недолго, и останется гулять на свободе совершенно никем не востребованный волколак. Ужас! Он же, бедненький, зачахнет без охоты. Скучно ведь просто так по лесу ходить в гордом одиночестве. Смеялись долго, дружно и до икоты. Один только Макс насупился как еж, которому не досталось грибов на зиму.

– Скоро рассвет, – заметил Гарандарэль.

– Какая наблюдательность, – саркастически фыркнул Макс. – А что, эльфы на рассвете исчезают, как призраки? Или укладываетесь в гробики, как вампиры?

– Нет. Мы закапываем трупики, как могильщики, – парировал Гарандарэль, поднимаясь на ноги.

Он попытался привести жалкие остатки некогда роскошной рубашки в порядок. Ничего не вышло. В тонких пальцах остался приличный лоскут ткани. Эльф мученически вздохнул, сорвал остатки и щедрым жестом выбросил их в камин. Туда же последовала и рубашка Тирандереля. Ух ты! Бесплатный стриптиз! А ребята ничего… Хорошо сложены. И вовсе не костлявые, как можно было бы подумать, глядя на кажущуюся хрупкость эльфийских фигур. Просто тонкокостные. Но мышцы имеются. Стоп. О чем это я? Опаньки, я еще и краснею. Ну надо же, какой конфуз.

– Ты прав. Скоро рассвет, а свидетели нам не нужны, – кивнул Тирандерель.

– Народ, это что? Шутка такая, да? – захлопал глазами Макс.

– Нет. Это суровая правда жизни, – отрезал Гарандарэль. – Пока ты осваивал сумку как новую среду обитания, Виктория изволила сбросить сельхозинвентарь на проходящего мимо парня. Чем и прибила бедолагу. Теперь придется тихонько прикопать труп в лесу, или мой род будет опозорен.

– Это еще почему? – нахмурился Макс. – Я что-то не догоняю… Парня пришибла Виктория. Это неудивительно. Она и катастрофа практически синонимы. – Я запустила в целителя подушкой, он ловко увернулся и продолжал: – Все это ужасно, и я обязательно сообщу обо всем Третьякову. Но при чем здесь род эльфов? Почему он будет опозорен?

– Ну это даже я понял, – снисходительно фыркнул Васька. – Уважаемый Гарандарэль является женихом Виктории. Вряд ли ее судимость что-нибудь изменит. А эльфийская принцесса, жена наследника престола, судимая за убийство, – это по меньшей мере скандал.

– Минуточку, – вклинилась я. – Так ты, эльфийская твоя морда, решил помочь мне не по доброте душевной, а чтобы избежать скандала?

Гарандарэль слишком мало меня знал, поэтому грядущей бури не заметил. Васька же тихонько, не привлекая внимания, спрятался за камином. Авось пронесет.

– Виктория, не все ли равно, почему я это делаю. Главное, я готов тебе помочь. – Тоном уставшего отца семейства, вразумляющего свое неразумное чадо, молвил он.

Зря он так. Очень зря.

– То есть лично моя судьба тебе до фонаря. Лишь бы честь семьи сохранить? – возмутилась я, и вторая подушка встретилась с надменной физиономией принца.

Он пытался защищаться, но проснулся Ахурамариэль. Нет. Появляться в виде эльфийского клинка он не стал, благоразумно решив, что убивать мы никого не собираемся, а заставить с собой считаться можно и без применения холодного оружия. Поэтому драка плавно перетекла на другой уровень и в другой темп и стала походить скорее на нечто среднее между своеобразным танцем и спаррингом. Удар, блок, еще удар, опять блок, поворот на носках и снова удар…

– Ну кто так ставит блок?.. Кто так ставит блок, спрашиваю? Ой, позорище… Кто так бьет?.. Кто так бьет, я спрашиваю? О боги! Я учу идиотку! – стенал меч. – Ладно. К этому вопросу мы вернемся на следующей тренировке.

«Кажется, мне хана, – с тоской подумала я. Ахурамариэль довольно захихикал. – Значит, точно хана».

А вот Макс зря вмешался. Если я еще как-то держала темп, прекрасно сознавая, что эльфы просто щадят меня и их истинной целью является избежать травматизма как своего, так и моего, то Макс истинного положения дел не понял и рванул в бой с табуретом наперевес, вопя:

– Наших бьют!

Такого финта от спокойного в общем-то целителя никто не ожидал. Пострадали буквально все. Через пять минут я щеголяла роскошным фингалом под глазом и задумчиво размышляла, можно ли замазать синяк так, чтобы было незаметно, и почему надо было бить обязательно в глаз? Гарандарэль получил табуретом по ребрам и пять отчетливых царапин на предплечье от меня персонально. Тирандерель пострадал меньше всех, если не считать пары клоков волос (все выдрала я!).

– Нашла чем гордиться! – фыркнул меч. – Превратить прекрасное боевое искусство в банальную уличную драку…

«Зато какие результаты!» – довольно ухмыльнулась я, любуясь Максом, которому засветила пяткой в нос.

Целитель смог остановить кровь и теперь прикладывал к пострадавшему органу обоняния пузырь со льдом.

– С кем приходится работать, – вздохнул меч.