Скрытые чувства Эльденберт Марина
Я открыла было рот, чтобы возразить, но он прижал палец к моим губам:
— Можно внести поправки и увеличить квоты на рабочие места для мигрантов. Этот вопрос требует времени и тщательной проработки, но думаю, что у нас получится.
— У нас?
— У нас, — подтвердил мой мужчина. — Мы сделаем это вместе.
От того, как это было сказано, снова перехватило дыхание. Какие уж тут скрытые чувства, когда от одного взгляда сходишь с ума?!
— Ты в курсе, сколько мне пришлось по твоей милости пережить? — возмутилась я, чтобы не выдать внутренней дрожи. — Я ведь чуть не уехала из страны, как Ронт!
— Но ты осталась.
— Осталась исключительно благодаря своему оптимизму и тому, что до последнего верила, что найду рабочее место. Нат чуть не бросил учебу, потому что хотел уехать вместе со мной!
— Лили! — взвился Ладислав. — Я же только что сказал, что хочу все исправить!
— Значит, ты не против того, чтобы Фелиса встречалась с Натом? — невинно поинтересовалась я.
Нужно было видеть, как у Ладислава дернулся глаз.
— Можно я не буду отвечать на этот вопрос?
— Даже так? Ну нет, тебе придется.
— Она моя дочь. Никто ее недостоин.
Он заявил это с таким видом, что я не выдержала и расхохоталась.
— А если серьезно? — спросила, отсмеявшись.
— Если серьезно, то мне придется нанять армию ящеров, которая будет защищать их обоих.
— Зато он эмпат!
— Правда?
— Но очень слабенький.
— Кстати, о силе эмпатических способностей, — раздалось за спиной.
Я едва не подпрыгнула от чужого и одновременно до боли знакомого голоса. Обернулась и встретилась взглядом с лысым ящером, голову которого полностью покрывали черные татуировки.
Беглец!
В черном костюме агента он выглядел иначе. Солиднее, старше, но я бы не спутала его ни с кем. Как будто мне сегодня мало потрясений? Еще и привет из прошлого получила.
— Эммет сказал, что я найду вас здесь, Берговиц, — приветственно кивнул он, а потом повернулся ко мне: — Здравствуй, Лили.
Ладислав весь подобрался, положил руку мне на талию и властно привлек к себе.
— Вы знакомы?
— Конечно. Лисс Лилиан Рокуш — одна из тех, кому мы обязаны исследованием эмпатических способностей. Благодаря ей мы смогли разработать защиту от сканирования чувств.
— Ты меня изучал?! — наконец-то смогла я выдать хоть что-то осмысленное. Это открытие мне совсем не понравилось.
Впрочем, Беглец тут же поспешил меня успокоить:
— Только способности. Но я действительно к тебе привязался и даже жалел, когда получил приказ вернуться в Кирон.
— Ты нас бросил, — заметила я беззлобно.
Наверное, облегчение от осознания того, что он жив, пересилило детскую обиду, вызванную тем, что Беглец исчез в никуда.
— Как ты теперь понимаешь, я не мог попрощаться. Но я очень рад, что мои уроки пригодились.
— Я всегда подозревала, что ты был связан с…
— Тсс, Лили. Это секретная информация. Правда, ты можешь получить к ней доступ, если согласишься работать на нас. Как эмпат конечно же.
По спине змеей скользнул страх. Именно этого я боялась со дня приезда в Кирон: что меня захотят завербовать. Это чувство, с которым я жила долгие годы, просочилось в меня, не давая свободно вздохнуть, мешая мыслить здраво.
— Это исключено.
Прозвучавшие слова ворвались в меня уверенностью и силой.
Ладислав решительно шагнул вперед, закрывая меня собой, напоминая, что я больше не одна. У меня есть мужчина, который позаботится обо мне и защитит. А то, что иногда он с защитой перегибает… Что ж, с этим еще придется работать, тем более что Ладислав готов исправляться.
— Нет, — ответила я, спокойно выступая из-за его спины. — Для секретного агента я слишком честный человек.
— Я бы сказал, чересчур, — усмехнулся Беглец. — Вам повезло с девушкой, листер Берговиц.
— Агент Оган, — холодно произнес Ладислав, — попрошу воздержаться от шуток в адрес моей невесты.
Ого… Мне кажется или все развивается слишком стремительно?
Пришлось погладить Ладислава по плечу, чтобы немного остыл. Ну и самой остыть немного.
— Кроме шуток, — произнес Оган, он же Беглец. — Если бы у тебя был десятый уровень, Лили, я бы тебя не отпустил.
— Как хорошо, что он у меня всего лишь девятый, — заметила я и взяла Ладислава под руку.
Так, на всякий случай.
— В любом случае правительство Кирона благодарно тебе за помощь в раскрытии преступников, которые устраивали противозаконные акции. Мы их арестовали.
— И девушку? — Почему-то мне отчаянно не хотелось, чтобы Кари поймали.
— Карину пока нет, но нам уже известно ее местонахождение. Пусть она тебя больше не волнует, Лили. Тем более что в качестве благодарности правительство хочет предложить тебе киронское гражданство.
Что?
Гражданство?!
Вот тут я взвизгнула и бросилась на шею Ладиславу. Мой ящер моей бурной радости не оценил.
— Я предпочел бы сделать тебя киронкой другим путем.
— Боишься, что убегу?
— Из Кирона не убежишь! — рыкнул Берговиц.
Беглец неожиданно приложил палец к уху и нахмурился. Его чувства коснулись меня легкой дымкой, даже несмотря на его суперсекретную суперзащиту: легкое раздражение, смешанное с недовольством, ничего страшного, но все равно в душе поселилась тревога. Особенно после его слов:
— Берговиц, вы должны спуститься в большой зал. Немедленно.
Вниз мы неслись, перепрыгивая через ступеньки, я даже успела запыхаться. Но, кажется, успели вовремя.
Посреди большого зала, где сейчас был построен сказочно-декоративный фонтан, ярко-лиловым пятном выделялась Фелиса, а возле нее столпились гости. Возле нее, Ната и парня в желтом пиджаке. И вот этому парню девчонка, активно жестикулируя, что-то доказывала.
Меня вновь посетило дежавю, очень уж эта сцена напоминала ту, что имела место после боя Марпича. Тогда для Натана все закончилось плачевно. Ну, если не считать того, что после его геройств Фелиса в него окончательно влюбилась!
— Мы не вмешивались, потому что лисс Берговиц попросила, — сообщил ближайший охранник. — Но он ведет себя достаточно агрессивно и, судя по всему, пьян. Прикажете вывести его отсюда?
— Я разберусь, — угрожающе пообещал Ладислав.
И я поняла, что не завидую тем, кто обидит его любимую дочь.
Мы направились к молодежи, огибая глазеющих на спор (или скорее ссору) гостей. И тут я едва не споткнулась, потому что узнала парня в желтом.
Мирослав Корр!
Тот самый друг Фелисы, в арт-галерею которого мы ездили в мой первый рабочий день. И которому я обещала приглашение на день рождения босса. Конечно, тогда я блефовала, чтобы выторговать согласие устроить праздник на его территории, и, естественно, никакого приглашения ему не высылала. Так откуда он здесь взялся? Разве что пришел с кем-то.
— Они родственники? — поинтересовались я у Ладислава.
— Дальние, — подтвердил он мою догадку.
Большинству приглашенных разрешалось привести еще одного гостя, и это объясняло, как Корр просочился на закрытую вечеринку.
Они так увлеклись, что нас даже не замечали. Зато теперь даже музыка не перекрывала их ссору.
— Я уже извинялась перед тобой! — рыкнула Фелиса. — То была шутка. Согласна, неудачная.
— Неудачная?! — сказал, будто выплюнул, ящер. — Да ты меня идиотом выставила! Перед всем «Брасом».
— Идиотом сейчас себя выставляешь ты, — холодно заметила девушка. — Иди подыши воздухом, Мир.
— Что еще скажешь?! — рявкнул взбешенный парень и вцепился Фелисе в руку.
Охрана и Ладислав одновременно шагнули к ним, но опоздали. Перехватив свободную руку Мирослава, Нат резко вывернул ее так, что тот взвыл. В сантиметре от лица брата сверкнули когти, но он ушел в сторону так быстро и профессионально, что я даже ахнуть не успела. После чего Мирославу прилетело по физиономии с такой силой, что он не удержался на ногах и свалился прямо в фонтан.
— Еще раз ее тронешь, лапы с корнем выдерну, ящер! — процедил братец. Ну и добавил кое-что совсем нецензурное на таритском.
Тут Нат увидел меня и пожал плечами.
— Я тренировался, — пояснил он. — Ну… после того случая.
Сказать ему все, что думаю, не получилось: меня потащили куда-то в сторону, подальше от бросившейся в объятия Ната Фелисы и достающих Мирослава из фонтана охранников. Как оказалось, в одну из ниш, которые сейчас напоминали цветочные беседки. Поэтому мы оказались скрыты от посторонних глаз.
— Этот Корр мне никогда не нравился, — заявил чрезвычайно довольный Берговиц.
— Теперь ты изменишь свое мнение о людях?
— Скорее уверюсь в мысли, что одну конкретную семейку лучше не злить.
— Но сама суть! — прищурилась я. — Мы тоже можем навалять ящерам, если захотим.
Это я от Фелисы сленга нахваталась, но слово пришлось как нельзя кстати.
— Натану еще придется поработать над ударом, — пошел на уступку Берговиц, — но он небезнадежен.
— Высший комплимент! — хмыкнула я.
Ладислав тоже перестал улыбаться.
— Нас прервали в самый неподходящий момент.
— Ага, — кивнула. — Мы говорили про твое исправление и мое в нем участие.
— Именно.
— Все очень сложно. Ты — ящер, я — человек. И мы мало знаем друг друга, но… Я согласна, — выдохнула я, пока снова не начала сомневаться.
Хотя какие тут могут быть сомнения, когда рядом с ним у меня от счастья кружится голова?
Ладислав, который до этого хмурился, улыбнулся, как мальчишка, и притянул меня к себе. Хотелось сделать то же самое, то есть притянуться к нему, но пришлось выставить ладони вперед:
— Согласна обсудить условия.
— Условия?
Сердце колотилось как безумное, поэтому я с большим трудом приняла самый серьезный вид.
— Как я буду помогать тебе исправляться. Мне нужно знать все детали.
Меня подхватили на руки и закружили, и я едва удержалась от визга, сильно-сильно прикусив губу. Я же все-таки серьезная, очень серьезная. Но кого это волнует?
— Обязательно все расскажу и покажу, — пообещал мой ящер, — но никуда не отпущу.
— Совсем?
— Совсем!
Он вернул меня на место и целовал так долго и пьяняще сладко, что я потерялась в его и своих ощущениях. Мое желание наконец-то осуществилось: теперь я его чувствовала.
Чувствовала, как никогда раньше.
Чувствовала его радость, жажду обладания, все оттенки эмоций, все их грани от самых темных до самых прекрасных.
И это было восхитительно!
ЭПИЛОГ
Два года спустя
С чего обычно начинается прекрасный день? С поцелуя любимого мужчины, с чашки самого вкусного кофе и с вида на врастающий в залив Западный мост… Но уж точно не с таких новостей!
— Что значит «застряли в пробке», Майя? — неверяще переспросила я, включив видеосвязь и увидев крайне разъяренную белобрысую киронку.
С тех пор как мы враждовали, много воды утекло. Лисс Горез действительно нравился Ладислав, но дурой она не была и, когда поняла, что между нами все серьезно, смирилась. После этого наше с ней общение стало в разы приятнее. Тем более что как помощницу ее никто не мог переплюнуть.
— То и значит, Лили. Они выехали заранее, но на въезде в Уну застряли наглухо, и…
— Я пойду к алтарю в фате и чулочках!
— Успокойся, — приказала секретарь Ладислава. — Дыши глубже. Тебе сегодня нельзя нервничать, можно только улыбаться. Это же самый лучший день в жизни любой женщины!
— Хочешь сказать, ты не психовала на собственной свадьбе? — фыркнула я, но последовала совету киронки. Вдох-выдох.
К слову, одной из причин нашего замечательного общения с помощницей Ладислава стало ее счастливое замужество. Отпустив мысли о Берговице, Майя, видимо, отпустила себя и в первом за долгие годы отпуске познакомилась с тренером киронской сборной по плаванию и будущим супругом. А поженились они полгода назад.
— Очень, — призналась Майя после заминки. — Меня так мутило от волнения, что кусочек традиционного свадебного торта едва не полез обратно.
— Кошмар! И ты говоришь про лучший день?
Пришлось задержать дыхание, чтобы не вспоминать таритские ругательства.
— Так, — предпочла не развивать тему секретарь. — Я сейчас выдвигаюсь в их сторону на «стрекозе», подниму его в воздух. Слышишь, Лили?! Подниму всех и вся, если потребуется, лично разрулю эту пробку.
— Что, если я опоздаю?
— Тебе можно! Тебе сегодня можно все!
С этими словами Майя отключилась, а я бросила телефон на постель. Хотелось с криками бегать по комнате, но это мне вряд ли мне поможет. Вот что мешало самой забрать платье еще вчера?
Конечно же наличие тяжеленного шестиметрового шлейфа, который расшивали камнями на профильном предприятии за городом! Расшивали, расшивали, расшивали… чтобы застрять в пробке.
Свадебный наряд должен был отправиться в отель «Мадин», который мы с Ладиславом выбрали для проведения церемонии. Фелиса долго ворчала по этому поводу, называя нас скучными. По ее версии, нам следовало пожениться на пляже или на пешеходной части Западного моста. В конечном итоге я сказала, что собственную свадьбу она может играть где угодно, а нам пусть оставит нашу. Девочка надулась и заявила, что когда она будет выходить замуж, то потрясет весь город.
Радует то, Фелисе еще два года учиться, а до этого Ладислав запретил ей думать о свадьбах. Кого бы это еще останавливало… Особенно сейчас, когда Нат закончил учебу и подписал контракт с известной звукозаписывающей компанией. Его песня «Моя навсегда» взорвала все чарты, а поклонницы осаждали днем и ночью. Впрочем, до поклонниц Нату не было дела, и я подозревала, что вскоре братик перейдет к самым решительным действиям, о чем и мечтает Фелиса. Впрочем, я в их отношения не лезу, хватает своих.
У меня безумно насыщенная жизнь, которая однажды сделала крутой виток. Например, я наконец-то получила гражданство, и теперь меня будет сложно выгнать из Кирона.
— Лили, ты еще не готова? — В комнату заглянула Фелиса.
Она была в джинсах и футболке, мы обе собирались отправиться в отель в удобной одежде, а потом переодеться. Я — в свадебное платье, она — в наряд подружки невесты.
Ехать предстояло из дома Ладислава, где мы с ним провели нашу первую ночь и где жили в последнее время. Здесь же я провела свою последнюю незамужнюю, а Ладислав — в городском особняке. По таритской примете, ночевать в одном доме с женихом — к неудачам. Никогда не отличалась суевериями, зато перед свадьбой оторвалась по полной, ходила и ловила повсюду знаки. Преимущественно зловещие, но, к счастью, ни один из них не сбылся. К счастью же, ехать тут всего ничего, но меня уже начинало потряхивать, и из-за платья, и из-за предстоящего праздника. Прямо как два года назад, когда я организовывала день рождения Фелисы.
— Платья нет, — хихикнула я. Меня действительно пробрал нервный смех.
— Как «нет»?
Я быстро пересказала Фелисе то, что узнала от Майи, и она тотчас разразилась таритскими ругательствами.
— Лакшачья задница! — прорычала девчонка. Эмоции так и бурлили в ней. — Говорила же, давай я пошью для тебя платье, но ты вцепилась в эту модель…
— Ты собиралась сделать огромный вырез на спине, — напомнила я.
— Ну да!
— И хотела, чтобы платье было черным.
— Это оригинально! Всем бы запомнился твой образ.
Я приподняла бровь:
— Как самой мрачной невесты?
— Поверь, ты была бы не самой мрачной, — отмахнулась она.
Как раз в это время позвонила Майя. В панике.
— Мы порвали шлейф.
— Что значит «порвали шлейф»? — тихо пробормотала я.
Кажется, зловещие знаки сработали.
— Это значит, что на нем надрыв, — заметила Майя, судя по голосу, близкая к обмороку. — Метровый. Это случилось, когда мы грузили его в «стрекозу». Эти лакшаки нервничали и случайно зацепили…
С моей легкой руки большая часть персонала Ладислава теперь поминала лакшаков и их седалище (не в его присутствии, разумеется).
— Но я все равно его привезу! Без шлейфа оно тоже шикарное.
— Ладно, — согласилась я.
И посмотрела на Фелису:
— Слышала?
Странно было бы, если бы не слышала. Я говорила не по громкой связи, но Майя орала так, что я чуть не оглохла. Еще одна отличительная особенность лисс Горез, а ныне лисс Фердхен, заключалась в том, что когда она нервничала, то сильно повышала голос.
— Это конец.
— Где твой оптимизм, Лили? Конец был бы, если бы тебе оторвало ногу. Сложно идти к алтарю с одной ногой, когда из тебя хлещет кровь.
На такое я даже не нашлась что возразить. В последнее время девушка моего брата увлекалась триллерами, и это сказалось не только на ее творчестве, но и на образе мышления.
— У нас есть запасной вариант? — невозмутимо поинтересовалась Фелиса, распахивая двери шкафа. — В прошлый раз сработало!
В прошлый — действительно сработало. Наш общий проект на первом курсе отметил представитель модного дома «Гастенс». Отметил и предложил нам обеим стажировку, а мне — еще и грант на обучение в «Брасе». Поэтому я отказалась быть ее помощницей. Ну и еще потому, что встречалась с Ладиславом и не хотела смешивать личное с работой. Зато теперь мы вместе учимся.
Я покачала головой, но потом кое о чем вспомнила.
— Оно потрясающее! — воскликнула Фелиса, когда я достала платье из недр шкафа, содержимое которого кочевало вслед за мной.
И я поняла, что платье с оторванным шлейфом мне не нужно.
Мне изначально не нужно было никакое другое платье.
А когда шла по мосту навстречу Ладиславу и поймала его изумленно-восхищенный взгляд, в этом убедилась. Сейчас мне казалось, что лучшего платья, чем «Северное небо», не найти, потому что с него все началось. Начались наши чувства.
Чувства, которые с каждым днем становились все сильнее и сильнее.
Мой ящер сдержал свое обещание: правительство Кирона пересмотрело закон и внесло несколько поправок. Многие мигранты смогли вернуться в страну, особенно это касалось эмпатов. Тех, кто не сразу сумел найти работу, стали привлекать для оказания психологической помощи в больницах и реабилитационных центрах, где дар был особенно нужен.
А я сдержала свое обещание в ответ. Помогала Ладиславу исправляться. Впрочем, это было взаимно. За эти два года мы успели узнать друг о друге много всего, съездить в Тариту к моим родителям, поселиться в одном доме, сотню раз поссориться и столько же помириться. И спланировать свадьбу.
— Знакомое платье, — прошептал он мне на ухо, когда я вложила руку в его ладонь и священник начал церемонию.
— Решила быть внезапной, — подмигнула я.
По киронской традиции нам предстояло произнести собственные клятвы, глядя в глаза друг другу. И Ладислав был первым:
— Клянусь оберегать тебя от всех невзгод. Прислушиваться к тебе. Любить и не скрывать своих чувств.
Я широко улыбнулась, поймав спрятанное среди слов послание, понятное только мне. Что ж, теперь моя очередь.
— Клянусь быть тебе опорой во всем. Идти с тобой по жизни рука об руку. Клянусь любить тебя всем сердцем и чувствовать как саму себя.
Последнее, впрочем, давно уже было так. Я действительно чувствовала его как саму себя, а может, даже больше. И сдается мне, эмпатия тут ни при чем.
— Люблю тебя, — произнес Ладислав, надевая на мой палец кольцо со змейкой в соответствии с традицией Кирона.
— Люблю тебя, — эхом отозвалась я, надевая двойное кольцо, в котором две полоски металла сплетались по таритской традиции.
Когда прозвучали объединившие нас слова, я глубоко вздохнула.
Глубоко и счастливо.
А потом слегка подалась вперед, принимая его поцелуй.
Читать бесплатно другие книги:
