Рискованное пари Боултон Джун
Оливер повернул голову, и Лесли, насторожившись, незаметно проследила за его взглядом. Он смотрел на двух парней у входа – невысокого с рукой в гипсе и широкоплечего блондина.
– Эти двое – мои друзья, – сообщил он, немного наклонившись к ней. – Высокий – мой сосед Питер, второй – Человек-факел. Только не называй его так. Когда так к нему обращаются девчонки, он страшно обижается.
Лесли, улыбаясь, кивнула. О Питере и Человеке-факеле она не раз слышала от Оливера и была бы рада с ними познакомиться. От осознания того, что он собирается представить ее друзьям, у нее приятно закружилась голова.
– Интересно, где они потеряли Курта? Даже странно, – пробормотал Оливер. – А-а, вот и он.
К Питеру и Человеку-факелу присоединился третий парень – темноволосый, с волевым умным лицом. Он что-то сказал приятелям, и все трое громко рассмеялись. Рассмотрев их, Лесли в задумчивости отвернулась. Ее внимание неожиданно привлекла стоящая у столика Клэр.
На ней была узкая юбка до колен и полупрозрачная блузка. Ее длинные густые волосы, освещенные настольной лампой, казались ослепительно-белыми. Она потягивала пиво и не моргая смотрела на кого-то исполненным тоски и нежности взглядом. Поняв, на кого именно, и вспомнив слова Клэр «я безнадежно влюблена в другого парня, вот уже второй год», Лесли обо всем догадалась.
– А он с кем-нибудь встречается?.. Ну, постоянная девушка у него есть? – спросила она у Оливера, загораясь безумной идеей.
Тот непонимающе нахмурил брови.
– У кого?
– У Курта или… Куртиса. Как его настоящее имя?
– Куртис, но мы называем его Курт. А почему вдруг тебя так сильно заинтересовало, есть ли у него девушка? – Глаза Оливера сузились, губы сжались плотнее. До Лесли дошло, что и он ее ревнует, и эта мысль настолько ее обрадовала, что на несколько мгновений заставила забыть и о Куртисе, и о Клэр – обо всех на свете.
Ей еще ни разу не доводилось наслаждаться вкусом его поцелуя, он никогда не обнимал ее, не прижимал к своей широкой мускулистой груди. Но она ясно чувствовала, что их уже связывают неразрывные узы, те, что накрепко соединяют любовников.
– Лесли, – требовательно произнес Оливер, – Куртис приглянулся тебе, признайся?
Она рассмеялась.
– Да, он очень даже симпатичный. Но не беспокойся, я интересуюсь им вовсе не потому, что положила на него глаз.
Оливер шутливо погрозил ей пальцем, и Лесли на ум пришла поговорка «в каждой шутке есть доля шутки».
– Смотри мне, – пробормотал он, улыбаясь уголком губ.
– Ты не ответил, – напомнила она, делая глоток из бутылки с кока-колой, которую Оливер предусмотрительно купил в баре, помня, что пива Лесли не признает.
Он еще раз испытующе посмотрел ей в глаза и лишь после этого сказал:
– Никто не знает, есть ли у Курта подруга. Мы давно подозреваем, что он крутит тайный роман с некой Уэнди Тредуэлл, но доказательств тому нет, а сам Курт ни в чем не признается. Если честно, он не сходит по девчонкам с ума. Повеселиться, выкинуть какой-нибудь фокус всегда готов, но свиданиям предпочитает здоровый сон.
Лесли обрадовалась. К Клэр она сразу прониклась симпатией и помочь ей обрести счастье была бы только рада. Следовало обратить на нее внимание Курта и посмотреть, что из этого выйдет. Недолго думая, она повернулась к Клэр и окликнула ее. Та вздрогнула, медленно перевела на Лесли взгляд и смущенно улыбнулась. Лесли жестом позвала ее.
Как раз в тот момент, когда Клэр подошла к ним и поздоровалась, друзья заметили Оливера, замахали руками и двинулись к нему. Спустя минуты две все шестеро уже были знакомы друг с другом.
Лесли поняла, что не ошиблась, в тот момент, когда Куртис повернул голову и, возможно, впервые в жизни взглянул на хрупкую блондинку Клэр. Та расцвела столь очаровательной улыбкой, что буквально озарилась изнутри.
А они неплохо смотрятся вдвоем, отметила про себя Лесли. Он темный, она светлая, он крепкий и мужественный, она миниатюрная и беззащитная.
– Потанцуем? – предложила Куртису Клэр, как будто не подразумевая ничего особенного, но явно волнуясь.
Это заметила, возможно, одна Лесли, уловив, что голос Клэр звучит звонче обыкновенного.
Куртис пожал плечами, оглядел приятелей и кивнул.
– Почему бы и нет? – сказал он.
Клэр протянула ему маленькую белую руку. Куртис посмотрел на нее в странной задумчивости, аккуратно сжал в своей ладони, а мгновение спустя они уже скрылись в танцующей толпе…
Оливер проводил друга недоуменным взглядом. Он полагал, что Курт откажет Клэр – сошлется на зубную боль или заявит, что ему пора домой, к младенцу, в общем, как обычно отшутится. Как у этой беловолосой крошки так ловко получилось уломать его? Что произошло?
Он воспроизвел в памяти события последних нескольких минут… Лесли! Это она все подстроила, ей что-то было известно!
Оливер повернулся и внимательно посмотрел на нее.
Лесли сидела сейчас на подлокотнике дивана, а Руди и Питер из кожи вон лезли, наперебой рассказывая ей какую-то ерунду и стараясь показаться остроумными и обаятельными.
Клоуны, раздраженно подумал Оливер, которого опять пробрала злодейка-ревность. Корчат из себя милых ребят, а думают только о том, как бы у этого болвана Оливера ничего не вышло. Впрочем, если бы им и пришлось раскошелиться на домашний кинотеатр, они не обеднели бы. Для них все это развлечение, глупая игра. В Лесли они видят только необычную девчонку, с которой не прочь разок-другой переспать. Я же…
Он опять посмотрел на Лесли. Она была, как всегда, поразительно естественной и, как ему казалось, невозможно красивой. В какой-то момент им овладело страстное желание схватить ее за руку и увести из этой толпы, вообще из Кэмдена, из Штатов, поселиться вместе с ней где-нибудь на необитаемом острове и до скончания века не делиться ею ни с единой живой душой…
Разве что с детьми… Их родилось бы у нас великое множество, принялся мечтать Оливер. На необитаемом острове противозачаточных средств не купишь, а любовью мы занимались бы бурно и помногу…
Он взглянул на ее потрясающий приоткрытый рот, и от возбуждения у него помутилось в голове.
Руди услужливо предложил Лесли сбегать за пивом. Она с улыбкой покачала головой. Тогда Питер поинтересовался, употребляет ли она хоть что-то из алкогольных напитков, на что Лесли спокойно, не боясь насмешек, ответила «нет».
– Может, сходить за фантой или спрайтом? – Физиономия Руди расплылась в дружелюбной улыбке. – В баре всегда есть.
Лесли посмотрела на свою почти пустую бутылку кока-колы и на его перебинтованную руку.
– Если тебе не трудно, то, пожалуйста, сходи.
– Трудно? – Руди округлил глаза, будто услышал вопиющую нелепость. – Да что ты! Мне будет даже в удовольствие! – И он мгновенно сорвался с места.
– Бегать он умеет быстро, – сказал, опускаясь напротив Лесли на стул, Питер. – Не заставит тебя ждать.
Как отвратно он улыбается, подумал Оливер, которому начинало казаться, что о нем все позабыли. Но Лесли в любом случае не подпустит их к себе, как бы они ни старалась. И меня-то, возможно, пошлет куда подальше, если я попробую поцеловать ее или обнять… Я ведь еще не пробовал ни того, ни другого…
Сладостные мечты об острове, в которых он до сих пор пребывал, развеялись в дым. Оливер почувствовал, что если не уведет отсюда Лесли сию же секунду, если сегодня же не поцелует ее, то тронется умом. Она, как будто угадав его мысли, подняла голову. Их взгляды встретились.
– Не хочешь пройтись? – спросил он, стараясь выглядеть равнодушным.
– Можно… Но Руди пошел купить мне спрайт или фанту, надо его дождаться.
– Встретим его по пути, – сказал Оливер, уже делая шаг к выходу.
Лесли могла не послушаться. Остаться здесь до тех пор, пока не вернется Руди. Но она, несмотря на всю свою независимость, молча поднялась с подлокотника и последовала за Оливером. С Человеком-факелом они столкнулись в дверях.
– Вы уже уходите? – спросил тот изумленно.
– Да, хотим прогуляться, – ответил Оливер тоном, не предполагающим продолжения разговора.
– А после вернетесь? – снова спросил Руди. Чего он добивается, черт побери? – раздраженно подумал Оливер.
– Не исключено, – с очаровательной улыбкой произнесла Лесли.
– Вот! – Руди протянул ей две бутылочки, которые держал в здоровой руке, – со спрайтом и с фантой. – Я не спросил, что ты больше любишь.
Лесли засмеялась, и Оливер за то, что не он, а Человек-факел бегал для нее за питьем, мысленно обозвал себя идиотом.
– Спрайт, – сказала Лесли, беря одну бутылку. – Спасибо.
– Еще увидимся, – произнес тот, с собачьей преданностью глядя ей в глаза.
– Конечно.
Они вышли на улицу и побрели по дорожке в сторону «Крамбли». Теперь, когда перед Лесли не прыгали дружки, с которыми недавно он по глупости из-за нее поспорил, Оливеру стало чуть легче. Тем не менее душу продолжали мучить тягостные неудовлетворенность, ревность и недовольство собой.
– Ты не в духе? – прервала молчание Лесли. – За что-то на кого-то сердишься? На меня или на ребят?
– Ни на кого я не сержусь, – как можно спокойнее ответил Оливер, мысленно добавляя, что злиться ему впору только на самого себя. – Просто почему-то нет настроения.
– Что-то случилось дома? – крайне осторожно поинтересовалась Лесли, и за этот тон, за заботу Оливеру снова захотелось заключить ее в объятия и осыпать нежностями.
– Нет, – ответил он сдержанно. – Дома все без изменений. Не знаю, с чем это связано, просто в какой-то момент у меня испортилось настроение, и все тут. Не обращай на меня внимания, ладно?
Лесли пожала плечами.
Понимая, что выглядит странно и тем самым ставит ее в неловкое положение, Оливер постарался прогнать никчемную ревность и тяжкие размышления.
– Кстати, зачем ты позвала Клэр? – спросил он, задумавшись, на что бы переключить внимание, и вспомнив о необычном поведении Куртиса. – Ведь не просто так, я прав?
Лицо Лесли приняло лукавое выражение. Она пытливо посмотрела на него и с видом заговорщика произнесла:
– По-моему, я разгадала ее секрет. Только, пожалуйста, не выдавай меня.
Она умоляюще сложила руки и опять взглянула на него очень внимательно, словно пытаясь понять, способен ли он на предательство.
Оливер невольно вернулся мыслями к пари, и его заросшие легкой щетиной щеки вновь залила краска стыда.
– Как-то раз Клэр призналась нам с Мириам, что давно и безнадежно влюблена в какого-то парня, – оглянувшись по сторонам, полушепотом сказала Лесли. – Сегодня я заметила, как она смотрит на твоего друга, и меня вдруг осенило: это и есть ее тайный возлюбленный. Потому-то и спросила, встречается ли Курт с какой-нибудь девушкой… Ну а что произошло дальше, ты и сам видел… Клэр ведь хорошенькая, правда?
Оливер посмотрел на ее кажущиеся почти черными глаза, на пушистые ресницы и рот, к которому до безумия хотел прикоснуться губами, и подумал, что теперь все остальные девушки – красавицы или дурнушки – не представляют для него и малейшего интереса. Как я мог восхищаться другими женщинами, целовать их, ласкать и получать от этого удовольствие? – думал он, не узнавая себя. Почему не предчувствовал, что в один прекрасный день повстречаю создание во сто крат прекраснее, что найду все предыдущие связи ненужными и пресными?..
– Что с тобой, Оливер? – Нежный голос Лесли донесся до него как будто с дальнего конца подземного тоннеля. – Ты услышал, о чем я тебя спросила?
Оливер зажмурился и качнул головой.
– Прости, я сегодня сам не свой.
Он засмеялся неестественным смехом и резко замолчал, когда Лесли плавным движением протянула руку и погладила его по плечу. Как здорово это у нее получилось – так, будто прикасаться друг к другу они давно привыкли, словно в своем милом жесте она не видела ничего необычного.
– Я спросила про Клэр, – напомнила Лесли. – О том, как она выглядит. Разве ты не находишь ее симпатичной? Одни ее волосы – просто загляденье!
Оливер задумался и, вспомнив, какие у Клэр длинные белые волнистые волосы, поразился, что не обратил на них никакого внимания. Раньше он любил блондинок, теперь же во всех своих фантазиях видел лишь черноволосую девушку с забавной стрижкой.
– Да, она вполне… ничего, – пробормотал он.
– Может, я неправильно сделала, что познакомила их? – спросила Лесли, и Оливер впервые за все время их общения уловил в ее голосе нотки нерешительности.
Она научилась ему доверять, прислушиваться к его мнению. Сердце Оливера наполнила радость с примесью горечи, и, чтобы снова не зациклиться на мрачных думах, он поспешил ответить:
– Еще как правильно. Ты поступила даже благородно. Обычно чужие чувства не волнуют никого вокруг. Ты просто умница: так быстро сообразила, что к чему, настолько ловко и тактично помогла подруге. По-моему, Курт ею очарован. По крайней мере, в тот момент, когда она повела его танцевать, с ним определенно что-то произошло.
– Нельзя сказать, что Клэр моя подруга, – произнесла Лесли. – Она дальняя родственница Мириам… Помнишь, я тебе говорила?
Оливер прекрасно это помнил. Все, о чем Лесли ему рассказывала, удерживалось в его памяти в мельчайших подробностях.
– Да, – односложно ответил он, не желая возобновлять разговор о соседке Клэр, с которой он якобы когда-то встречался.
– Может, со временем мы и подружимся, – сказала Лесли, ни на что не намекая. – Общаться с Клэр довольно приятно.
Она помолчала и добавила с тревогой в голосе, даже виновато:
– А как же Уэнди?
– Кто? – Оливер никак не ожидал, что она заговорит о Уэнди Тредуэлл, поэтому не сразу сообразил, о ком идет речь.
– Вы вроде бы подозреваете, что Куртис встречается с Уэнди, – напомнила Лесли. – Если это правда и если окажется, что Куртис и Клэр друг другу понравились, то я не прощу себе этого, постоянно буду думать, что заставила кого-то страдать…
Растроганный Оливер обнял ее за плечи.
– Глупышка, – пробормотал он ласково. – Тебе абсолютно не в чем себя винить. Во-первых, Курт постоянно отрицает, что неравнодушен к Уэнди, а во-вторых, они взрослые люди, сами разберутся, как им быть.
Он остановился и впервые позволил себе взглянуть в ее темные глаза так, как давно хотел: страстно и с любовью. Лесли не отстранилась и не оттолкнула его. Он ощущал ее запах, слышал, точнее, чувствовал, как трепетно бьется ее сердце. Голова у него пошла кругом, мысли спутались, и все вокруг потеряло всякое значение – пари, Куртис, Клэр, Уэнди, Человек-факел… Люди, события, заботы, страхи как будто остались в прошлой жизни – нынешней его жизнью была Лесли. Она одна.
– Ты необыкновенная… Я как будто схожу с ума… – горячо зашептал он, беря ее руки и сжимая в своих. – Если бы я знал, что встречу тебя, что однажды наступит вот эта минута, то не увлекся бы ни одной другой женщиной, ждал бы этого счастья…
Губы Лесли тронула улыбка. И, подумав, что она не верит ему, Оливер покачал головой и заговорил более взволнованно и путано:
– Ты, наверное, считаешь… Может, мои слова и кажутся тебе смешными… Впрочем, я сам бы на твоем месте воспринял их именно так… Да, конечно, если учесть все, что ты могла обо мне слышать… – Он горько усмехнулся. – Пусть так. Думай что хочешь, но знай: более искренне я ни с кем никогда не разговаривал, более чистых чувств не испытывал ни к кому…
Все с той же полуулыбкой на губах Лесли поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы – непродолжительно, почти по-детски. И Оливер почувствовал себя настолько счастливым, что голова у него закружилась как у пьяного и он едва не упал.
– Пойдем туда, – прошептала Лесли, увлекая его под сень окутанных тьмой ветвистых яблонь.
Они опустились на траву под одним из деревьев и, порывисто обнявшись, замерли. Оливер втягивал в себя аромат Лесли с жадностью приговоренного к казни, спешащего в последний в его жизни день надышаться вдоволь. Он верил и не верил, что именно Лесли – девушка-загадка, прекрасное, непостижимое создание – так страстно и доверчиво прижимается сейчас к его груди. Ему хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли это. Но было страшно пошелохнуться, и он продолжал блаженствовать, затаив дыхание.
Лесли первой прильнула к его губам ртом – самым мягким и ароматным на всем белом свете. Оливер закрыл глаза, погружаясь в сладостную тьму…
– По-моему, мы здесь не одни, – прозвучал где-то совсем рядом приглушенный мужской голос.
Лесли отпрянула – не то чтобы испуганно, больше, наверное, от неожиданности. Оливер открыл глаза и осмотрелся по сторонам. Было темно, но он напряг зрение и разглядел под соседним деревом силуэт богатырски сложенного парня. К нему прижималась женщина – ее обнаженная спина выделялась во мраке светлым пятном.
Оливер наклонился к Лесли, чмокнул ее в губы, словно безмолвно говоря: «Все в порядке, крошка», и, взявшись за руки, они поднялись с земли.
– Подожди, – прошептала Лесли, когда Оливер уже шагнул к дорожке. – Спрайт.
Она быстро подняла с земли бутылку, о которой ее спутник совсем забыл, и они зашагали прочь. Оливер слушал ее частое дыхание и все еще чувствовал тепло ее губ на своих. Ему казалось, что в тот момент, когда она в первый раз его поцеловала, мир безвозвратно превратился в царство нереального.
– Будешь? – спросила Лесли, открыв бутылку и сделав глоток. Она держалась, чуть менее естественно, нежели обычно, – наверное, от смущения или от возбуждения, либо от того и другого.
– Нет, спасибо, – ответил Оливер. Во рту у него пересохло, и он был не прочь смочить его спрайтом, но, став вдруг сентиментальным, побоялся смыть с губ вкус Лесли. – Странно, что мы сразу их не заметили, а то прошли бы дальше. – Он помолчал, досадуя, насколько неудачно все вышло. Ведь это был их самый первый поцелуй, настолько долгожданный и сладкий. – Глупо получилось…
Лесли взяла его за руку.
– Зато необычно. Этот вечер нам запомнится… на всю жизнь.
Она сказала это просто и ласково, а на последних словах сделала небольшой акцент. И Оливер ощутил вдруг твердую уверенность в том, что они не расстанутся до конца своих дней и подарят друг другу еще сотни, тысячи умопомрачительных поцелуев.
– Точно, – ответил он. – На всю жизнь…
6
С Уэнди Тредуэлл Лесли познакомилась случайно в библиотеке. У той были короткие каштановые волосы, пронизывающий взгляд и довольно широкие для женщины плечи – в первый момент Лесли даже не поняла, парень сидит рядом с ней или девушка.
– Кошмар, настоящий кошмар, – пробормотала Уэнди, и Лесли посмотрела на нее, отрываясь от энциклопедии. – Уже на следующей неделе я должна сдать работу «Реализм ашканской школы в оформительском искусстве XX века», – пояснила она, кривя рот и всем своим видом показывая, насколько «школа мусорного бака» и художники-оформители прошлого столетия ей ненавистны. Внезапно выражение ее лица стало сосредоточенно-изумленным. – Послушай, а мы не встречались где-нибудь раньше?
Лесли вгляделась в грубоватые черты ее лица.
– Не знаю…
– Ты случайно не из Нью-Йорка? В Си-би-джи-би никогда не бывала?
– Да, я из Нью-Йорка, – ответила Лесли, радуясь, что столкнулась здесь, в Кэмдене, с землячкой. – В Си-би-джи-би ходила несколько раз с друзьями.
– Точно, я видела тебя именно там. Только тогда ты, кажется, была с длинными волосами и гораздо моложе – еще совсем девчонка.
Лесли кивнула.
– Я подстриглась всего год назад.
– Как приятно встретить своего человека на чужбине! – Уэнди резковато, с присущей лишь парням решительностью протянула руку. – Я Уэнди.
– Лесли. – Обмениваясь с ней рукопожатиями, Лесли подумала о Куртисе и его возможном тайном романе.
Неужели это и есть та самая девица? – недоумевала она. На Клэр ничуть не похожа, я бы даже сказала, что они как небо и земля. Неужели?..
Ей захотелось сразу все выяснить, сейчас же попытаться определить, питает ли Уэнди к Куртису какие-то чувства. И вовсе не из любопытства, а из боязни быть замученной угрызениями совести.
– Я о тебе кое-что слышала, – начала она без обиняков. – От Оливера Мелвина. Ты с ним знакома?
– С Оливером? Разумеется, – ответила Уэнди. – Мы часта бываем в одной компании.
– На прошлой пятничной вечеринке я познакомилась с Руди, Куртисом и Питером, – сказала Лесли, пристально следя за Уэнди.
Та при упоминании имени Куртиса ничуть не изменилась в лице, и у Лесли отлегло от сердца.
– Да, я дружу с этими ребятами четвертый год. – Внезапно брови Уэнди изогнулись, а в глазах блеснула какая-то догадка. – Послушай-ка… – медленно произнесла она, с особым вниманием рассматривая волосы Лесли, – а ты не с первого ли курса?
Лесли пожала плечами, не зная, как интерпретировать странное изменение в поведении новой знакомой.
– С первого. А что?
– Так, – Уэнди махнула рукой, – ничего особенного. Просто поинтересовалась. – Она усмехнулась с наигранной беспечностью, лишь сильнее озадачив Лесли. – Значит, ты только-только начала учебу. Ну и как тебе?
– Интересно, очень даже, – честно ответила Лесли. – Я думала, будет хуже.
Уэнди с улыбкой кивнула и вновь уткнулась в раскрытый перед ней журнал.
Лесли осенило, что у нее есть масса материала, нужного Уэнди. От этого ее настроение поднялось, а недоумение вмиг забылось.
– Ты сказала, что тема твоей работы «Реализм ашканской школы в оформительском искусстве XX века»? – переспросила она.
– Угу.
– Я могу дать тебе кое-какую литературу и диски, – произнесла Лесли. – В них ты наверняка найдешь все, что нужно. Если хочешь, я даже помогу тебе. «Школа мусорного бака» меня всегда интересовала.
Уэнди посмотрела на нее так, словно что-то слышала о Лесли и теперь поняла, что сведения были верными.
– Ты… серьезно?
– Естественно.
– И когда к тебе можно зайти?
– Хоть сейчас, – ответила Лесли не задумываясь.
– Гм… давай лучше завтра, – предложила Уэнди, морща лоб в раздумье. – У меня полетел компьютер, и я понятия не имею, в чем проблема. Сегодня вечером попрошу ребят с ним разобраться, если они сумеют вернуть его к жизни, тогда я обращусь к тебе завтра после занятий. Без компьютера, сама понимаешь… – Она развела руками. – Словом, неприятности обрушились на меня настоящим водопадом.
Лесли задумалась.
– Но ведь работу тебе надо сдать уже на следующей неделе, не так ли?
Уэнди приставила руку ребром к горлу.
– Если не сдам, мне крышка.
– А сегодня уже четверг.Уэнди тяжело вздохнула.
– М-да…
– Знаешь что? Возьми на время мой ноутбук, – предложила Лесли. – Мне он сейчас все равно не особенно нужен.
Уэнди качнула головой, точно ей что-то померещилось и она хотела отделаться от галлюцинации.
– Но ведь ты совсем меня не знаешь… Почему пытаешься мне помочь?
Лесли непонимающе моргнула.
– Во-первых, мы обе из Нью-Йорка. Во-вторых, ты дружишь с ребятами, с которыми теперь знакома и я. А в-третьих… разве это не естественное желание – друг другу помогать?
Направляясь домой с ноутбуком, книгами, дисками и планом работы, намеченным вместе с Лесли, Уэнди чувствовала себя злодейкой, жалкой предательницей, ничтожной трусихой.
Она не сомневалась, что именно об этой девочке разглагольствовал почти месяц назад Человек-факел, именно ее задумал на спор соблазнить Оливер. В тот день Уэнди не придала идиотскому пари особого значения. Теперь же не могла простить себя за то, что тогда промолчала.
Наверное, Оливер тоже не подозревал, какой эта Лесли окажется на самом деле, рассуждала она. Но почему тогда до сих пор не остановился? Неужели не понял, что это чудное создание не для развлечений? Неужели ему ее не жаль? Странно, очень странно. Оливер справедливый и толковый. А Лесли, судя по всему, по-настоящему в него влюбилась. Когда говорит о нем, прямо вся сияет.
Интересно, между ними уже что-нибудь было? Если и нет, то вот-вот будет. По крайней мере, целовать себя и обнимать она ему уже позволяет. Ведь это они пришли тогда в сад и принялись миловаться прямо у нас с Томом перед носом. Может, Оливер специально все устроил – захотел, чтобы я, единственный свидетель их спора, на него полюбовалась?.. Хотя откуда он мог знать, что мы с Томом именно там? Что я вообще с Томом?
Ничего не понимаю. Честный, прямолинейный Оливер, и так издевается над бедной девочкой! Что мне делать, черт возьми? И выдавать их секрет не хочется, и Лесли до ужаса жалко. Ну и история…
Уэнди задумалась, когда истекает срок пари. В тот день, когда Оливер заключал его, у нее с Томом состоялось первое свидание. Значит, прошел почти месяц и в распоряжении Оливера оставались считанные дни. Он был практически у цели и отступать, по всей вероятности, не собирался.
Надо что-то делать, думала Уэнди, входя в комнату и кладя ношу на стол. Ребят она не подводила ни разу в жизни, но этот случай был исключительный. Надо рассказать обо всем Лесли завтра же, пусть Оливер потом говорит что хочет. Плевать!..
Пятница выдалась солнечной и теплой, совсем как летом. Сразу после занятий Оливер предложил Лесли поехать куда-нибудь на природу, и та, не колеблясь, согласилась.
– Какая красотища! – воскликнула она, когда, провезя ее По бегущей вдоль леса дороге и полю, которому, казалось, не будет края, Оливер остановил мотоцикл у небольшого озера. – Словно в сказке!
– Ты только взгляни на воду, – сказал Оливер, спрыгивая с мотоцикла на землю и помогая слезть Лесли. – Такая чистая, что можно рассмотреть любую рыбину, каждую водоросль.
Держась за руки, они приблизились к прозрачной зеленовато-серой воде и как зачарованные устремили взгляды на безмятежно плавающих на глубине серебристых рыб.
– Такое ощущение, что они игрушечные, – прошептала Лесли еле слышно, боясь напугать озерных обитателей. – Здорово!
Она прижала руку к груди, с ее губ слетел легкий, почти неслышный вздох. Оливер снял и расстелил на траве кожаную куртку.
– Присядем?
Лесли, не отрывая взгляда от позолоченной солнцем водной глади, опустилась на куртку и согнула в коленях ноги. Оливер сел рядом, думая о том, что на фоне природы она, с ее необыкновенной естественностью, выглядит фантастически красивой. Жаль, он не взял с собой фотоаппарата.
– Как же тут хорошо, – снова пробормотала Лесли, когда рыбы, почти одновременно махнув хвостами, поплыли прочь от берега. – Ужасно люблю речки, леса, озера… вообще природу. Мне всегда ее не хватало в городе. – Она повернула голову и, щурясь от солнца, взглянула на Оливера. – В этом смысле я тебе немного завидую, ведь ты рос вдали от суеты и потоков машин.
– А мне всегда хотелось повариться в этой самой суете. – Оливер лег на землю, сорвал травинку и принялся лениво теребить ее в руках. – Я был горд и счастлив, когда в старших классах стал учиться в Омахе.
Лесли засмеялась.
– Мы всегда мечтаем о том, чего у нас нет, и совсем не ценим, что имеем. Как странно устроены люди!
– Не вполне с тобой согласен, – произнес Оливер медленно.
Черная бровь Лесли вопросительно поползла вверх.
– В данный момент, например, я мечтаю только об одном, – сказал он, проникновенно и со всей серьезностью глядя в ее сверкающие на солнце глаза. – Чтобы все, чем судьба так щедро одаривает меня сейчас, оставалось со мной навсегда.
Лесли, хоть и пожала плечами в знак того, что не понимает, о чем он говорит, тем не менее сильно смутилась. Видеть ее растерянной, неуверенной в себе Оливеру доводилось крайне редко, и он смотрел на нее сейчас во все глаза. Незащищенность шла ей не меньше, чем независимость, быть может даже больше. Хотелось прижать ее к груди, заслонить собой от полного опасностей и мерзавцев мира, окружить заботой, как маленького ребенка, без опеки родителей не способного выжить.
– Я о тебе, Лесли, – негромко произнес он, отбрасывая травинку. – О наших с тобой прогулках, беседах… О том поцелуе в саду…
Щеки Лесли покраснели. Она потупила взор.
– Весьма неудачном.
– Не говори так, – попросил Оливер с нежной настойчивостью. – Воспоминаниями о том вечере я живу все эти дни: засыпаю с ними и встаю по утрам. Мне так и кажется, что тепло твоих губ – самая-самая малость – еще хранится на моих. Я даже бросил курить, чтобы не смешивать это тепло с запахом табака.
Лесли бросила на него пытливый, но немного робкий взгляд и, заметив, сколь неподдельные чувства отражаются на его лице, стушевалась сильнее и отвернулась к озеру.
– Ой, смотри!
Оливер приподнялся на локте и взглянул туда, куда она указывала рукой, – на стайку замерших у самого берега водомерок. Его объяснения вгоняли ее в краску, и хотелось отделаться от неловкости. Вот она и попыталась переключить внимание на что-то постороннее – настолько незатейливо, так по-детски умилительно.
– Лесли, – прошептал Оливер, которого водомерки не интересовали ни капли. – Ты услышала, что я сказал?
– Услышала, – не поворачивая головы, так же шепотом ответила Лесли.
– Ты растеряна… Смущена… А в тот вечер, вспомни, сама меня утешала.
Лесли ничего не ответила, лишь чуть ссутулилась. Оливер, привыкший видеть ее изящные плечи только горделиво расправленными, невольно протянул руку и прикоснулся к ее спине. Лесли вздрогнула, напряглась, но спустя мгновение медленно повернула голову и посмотрела на него совсем по-иному – как взрослая разгоряченная возбуждением женщина, отбросив детскую робость и девичий страх.
– Иди ко мне, – попросил Оливер, околдованный переменой.
Лесли больше не колебалась. С готовностью наклонилась к нему, и они слились в поцелуе – еще более ошеломительном и горячем, чем тот, первый. Оливер хотел ее всю – овладеть каждой частичкой ее тела и необъятной души, навек превратиться с ней в неразделимое целое и больше никогда не становиться собой прежним.
Их стремительно поглощала блаженная тьма – они проваливались в бездонную пропасть, захлебываясь от восторга. Расстегивая пуговицы на кофте Лесли, застежку на белом полупрозрачном лифчике и молнию на юбке, Оливер почти не соображал, что делает. Голова у него не работала, мыслей не осталось, он весь превратился в сплошную страсть, в бесконечный поток любви и желания.
Лесли отдалась ему без раздумий – настолько естественно, будто всю жизнь знала, что это произойдет сегодня и именно здесь, на берегу вермонтского озера. Входя в нее, Оливер чувствовал себя так, будто соединяется не только с ней, но и с природой вокруг, со всей вселенной – с небом, водой, землей, воздухом…
Лесли дремала «или, может, спала, доверчиво положив голову на плечо Оливера. Было необыкновенно тепло для начала октября, но Оливер, боясь, что она замерзнет, накрыл ее кофтой и своей футболкой.
Их близость превратила его в другого человека. Он лежал и ясно ощущал, что уже не сможет жить без Лесли, что обязан удержать ее рядом, а для этого надо было сделать все, чтобы о пари ей никогда не стало известно.
Впрочем, оснований для волнения почти не оставалось. Оговоренный срок истекал через день, а свидетелей тому, что произошло несколько минут назад, не было.
Послезавтра скажу им, что до самого Рождества готов выполнять за них все задания по скульптуре, и дело с концом, решил Оливер, упоенно вслушиваясь в ставшее размеренным и почти неслышным дыхание Лесли. В ближайшее время постараюсь куда-нибудь уезжать с ней по вечерам и на выходные, причем никому ничего не говоря и не привлекая к себе особого внимания. Постепенно все забудется, а потом мы заявим, что у нас роман. Может, за моей спиной эта троица и похихикает, но открыто смеяться никто не посмеет, тем более на что-нибудь намекать Лесли. А там, глядишь, учебный год пролетит, и тогда…
Впервые за студенческие годы Оливер всерьез задумался о том, что по окончании колледжа ему предстоит найти свое место в жизни, а главное, что при этом следует не потерять Лесли. Представив, что они расстаются, нет, не навсегда, а до очередных каникул, он почувствовал страх. При мысли, что Лесли, несмотря на всю свою порядочность, на расстоянии забудет о нем, найдет себе другого, солнечный свет, столь необыкновенно мягкий и теплый для начала октября, вмиг померк для него, стал холодным и неприветливым.
Ну и дела, удивился Оливер, пытаясь совладать с эмоциями. До недавнего времени ему казалось, что он готов в любой момент потерять и начать заново что угодно – учебу, работу, даже дружбу. Все так считали и, может, считают до сих пор. А его точно подменили, и возвращаться к прошлому у него не оставалось ни малейшего желания. Он был счастлив, что обрел то, ради чего терзался страхами, отчего чувствует себя мальчишкой, был счастлив и безгранично благодарен судьбе… Как странно, непостижимо странно…
Читать бесплатно другие книги:
