Рискованное пари Боултон Джун

Наверное, Оливеру не очень-то хотелось, чтобы внимание его спутницы занимал кто-то посторонний… точнее, он желал, чтобы она именно так подумала. Уголки его губ опустились.

– Может, лучше потанцуем? Ты и я…

Лесли опять засмеялась. В том, что он разыгрывает перед ней влюбленного и считает, будто она принимает его слова и нежности за чистую монету, и впрямь было много забавного.

– Нет, танцевать меня пока не тянет. Пошли пообщаемся с ребятами. – Увидев, что Руди, наполнивший стакан и хлебнувший пива, повернул в их сторону голову, она замахала руками. – Привет!

Руди дернул за рукав засмотревшегося на девушку в коротком черном платье Питера, и они оба зашагали к Оливеру и Лесли.

– Развлекаетесь? – спросил Руди, даря Лесли обаятельной улыбкой.

Нет, подумала она, ощущая, как душа сжимается от холодной, незнакомой ей прежде злости. Настоящее веселье еще даже не началось. Но ждать осталось недолго.

– Да, мы только пришли, – ответил Оливер.

– Пива? – предложил Питер, приподнимая стакан.

– Я к пиву равнодушна, я ведь вам говорила, – сказала Лесли. Боковым зрением она наблюдала за Куртисом и Клэр, боясь, что те уйдут.

– Да, говорила, – произнес Питер с милейшим выражением на физиономии. – Но когда это было? Две недели назад. Или, может, даже три. В Кэмдене все меняется слишком быстро – привычки, характеры.

Лесли посмотрела ему в глаза с дерзостью. Не Кэмден ли виновен в том, что к последнему курсу некоторые из его студентов напрочь лишаются совести? – подумала она. Может, несколько лет назад и вы были нормальными людьми? Считались с чувствами и переживаниями других?

– Меня не изменит даже Кэмден, – сказала она, продолжая испепелять его взглядом. – Мой характер и привычки не зависят от окружения, каким бы прекрасным или порочным оно ни было. – Ей показалось, что он что-то заподозрил – его бровь изогнулась, в глазах промелькнула тень смущения, – и Лесли приказала себе улыбнуться. – Пойдемте к Куртису и Клэр. Я хочу с ними поздороваться.

Не дожидаясь ответа и не обращая внимания на лицо Оливера, явно собравшегося ей возразить, она взяла его за руку и повела к дивану, на котором миловались Клэр и Курт. Руди и Питер молча последовали за ними.

Лесли чувствовала прилив вдохновения и смелости. Казалось, какой-то невидимый добрый волшебник, заметив, что наступает самый ответственный момент, послал ей сил и уверенности.

– Привет! – воскликнула она, опускаясь на диван рядом с Клэр и ни на секунду не задумываясь о том, что влюбленные в ее присутствии вовсе не нуждаются. – У вас, как я погляжу, все замечательно!

Клэр убрала с лица белую прядь и подмигнула.

– У вас, я смотрю, тоже! – Она взглянула на Оливера, присевшего перед Лесли на корточки, и тот расцвел довольной улыбкой.

Лесли так страстно захотелось, чтобы слова подруги оказались правдой, что в висках застучали молоточки. Она посмотрела на сияющего Оливера, едва удерживаясь, чтобы не угостить его хлесткой пощечиной.

– У нас все лучше, чем можно подумать, – произнесла она подчеркнуто громко, привлекая к себе внимание всей компании. – Точнее, у Оливера.

Блаженная улыбка медленно сползла с его губ. Он озадаченно сдвинул брови и взглянул на Лесли, безмолвно спрашивая: ты о чем?

Та оглядела Руди, Питера, Клэр и Курта. Никто не понимал, что она задумала, все ждали пояснений. На миг ей показалось, что их снимают в дешевом фильме – команду посредственных актеров, которых не связывает абсолютно ничего. На нее нашла страшная тоска, и почти пропала охота продолжать ломать комедию. Возможно, она оставила бы приятелей прямо сейчас, если бы в эту самую секунду к ним не приблизилась Уэнди под руку с громадиной Томом.

– Здорово, ребят! – поприветствовала она всех. – Лесли, чудесно выглядишь.

Руди, Питер, Курт и Оливер как по команде взглянули сначала на нее, потом на Лесли. Никто и не подозревал, что между ними – столь разными – в один прекрасный день завяжется дружба.

Она пришла меня поддержать, догадалась Лесли, и у нее на сердце потеплело от благодарности. Решила смело всем признаться, что именно от нее я узнала о пари и что ничуть в этом не раскаивается. Я не должна ее разочаровать.

– Спасибо за комплимент, – произнесла она, беспечно улыбаясь. – Очень рада тебя видеть.

– Том, это Лесли, – представила Уэнди бой-френду новую подругу.

– Очень приятно, – пробасил атлет, протягивая Лесли ручищу.

Как здорово, что она пришла с ним, думала Лесли, обмениваясь с Томом рукопожатиями. Когда рядом такой силач, ничего не страшно.

– Итак… – она обвела лица всех, кто ее окружал, многозначительным взглядом, – как я уже сказала, у Оливера сегодня особенный день. Здорово, что мы собрались всей компанией, – давайте вместе за него порадуемся.

Лицо Оливера вытянулось. Услышать о пари из уст Лесли он, по-видимому, настолько не ожидал, что сейчас терялся в догадках и взглядом умолял Лесли не мучить его, скорее сказать, к чему она клонит. Лесли же не торопилась. Некоторое время пристально смотрела в его растерянные, несколько испуганные глаза, смакуя каждое мгновение.

Оказывается, и отчаянному Оливеру Мелвину ведом страх, размышляла она, ощущая себя палачом, наслаждающимся предсмертным ужасом жертвы. Смешно подумать: он потерялся не перед соперником в драке и не перед очередной серьезной проблемой. Передо мной, глупой девчонкой, над которой изощренно измывался. И лишь потому, что я повела себя непредсказуемо, заговорила в присутствии его друзей о чем-то ему непонятном, о чем-то таком, в чем ясно чувствуется подвох, угроза.

– С какой стати нам за него радоваться? – спросил, не выдержав, Руди. – Он что, выиграл в лотерею?

Лесли взглянула на Уэнди, и та подбодрила ее едва заметным кивком.

– Нет, не в лотерею, – громко и отчетливо произнесла Лесли. Ее губы растянулись в широкой улыбке. – Он победил в споре… и теперь получит домашний кинотеатр. – Она засмеялась. – От вас!

Оливер вздрогнул, словно получил удар невидимым кнутом. Его брови сдвинулись, лоб наморщился. Поняв, что имеет в виду Лесли, он вызывающе оглядел приятелей, готовый сейчас же свернуть предателю шею.

Лесли засмеялась громче. К ней присоединились Уэнди и Том. Клэр в растерянности захлопала ресницами, явно ничего не понимая. Куртис, Руди и Питер обменивались изумленными взглядами.

Пора уходить, сказала себе Лесли, усмиряя смех, становящийся истерическим. Больше мне не о чем разговаривать с этими четырьмя, пусть без меня разбираются с тем, что произошло.

Она решительно поднялась с дивана. Оливер хотел было схватить ее за руку, но Лесли отшатнулась от него как от прокаженного.

– Лесли! – надрывно выкрикнул он, и она, чтобы не стать пленницей глупой жалости к нему, помчалась прочь что было сил, едва не сбив с ног попавшегося ей на пути парня.

Выскочив на улицу, она остановилась, перевела дух и оглянулась. Оливер выбегал вслед за ней:

– Не прикасайся ко мне! – Лесли вытянула вперед руки.

Если бы он дотронулся до нее и начал шептать какие-нибудь ласковые слова, что угодно, даже бессмыслицу, она бы, возможно, растаяла – во всяком случае, ей так казалось – и обрекла себя на верную гибель.

– Лесли, умоляю, выслушай меня! – воскликнул Оливер, в отчаянии хватаясь за голову и глядя на Лесли несчастными глазами. – Все не так, как ты думаешь… как может показаться… То есть…

– Месяц назад ты заявил друзьям, что на спор соблазнишь меня, правильно? – произнесла Лесли ледяным тоном, поражаясь, что на это способна.

Оливер ответил не сразу. Сначала долго старался что-то объяснить ей пламенным взглядом, но Лесли и не пыталась угадать, что именно.

– Да, мы поспорили, – наконец признал он. Его голос прозвучал непривычно глухо. – Но…

– За домашний кинотеатр стоило побороться, – перебила его Лесли. – Всего наилучшего.

Она повернулась и зашагала к «Крамбли». Все, чего ей сейчас хотелось, – это поскорее очутиться в своей кровати и долго-долго никого не видеть.

– Лесли, подожди! – Оливер шел за ней, она услышала его шаги. – Давай поговорим. Мы не можем так просто все разрушить…

– Я не желаю тебя больше знать! – отрезала Лесли, не останавливаясь и не оборачиваясь. – Ты мне противен, меня от тебя тошнит!

Шаги за ее спиной стали реже, а вскоре и вовсе стихли. Она вздохнула с облегчением, но где-то в самой глубине ее души что-то оборвалось и от отчаяния сделалось смертельно страшно.

Так долго и горько Лесли не плакала, пожалуй, с детских времен, с тех пор как отобранная игрушка или разрушенный домик из кубиков, в сооружение которого была вложена уйма сил и души, казались единственно значимыми на земле трагедиями. Но тогда все быстро забывалось, сегодняшняя же беда грозила навек поселиться в сердце.

Она лежала на кровати, прижимая к груди медвежонка с заплаткой на щеке, того самого, которого когда-то ей подарил Эл. Убивалась, страшно тоскуя по прошедшей светлой юности, кажущейся по сравнению с нынешними проблемами столь нереально безоблачной и невинной.

Когда слез больше не осталось и боль слегка притупилась, тихонько отворилась дверь, а мгновение спустя кто-то осторожно присел на край кровати и положил руку на плечо Лесли. Та приоткрыла глаза, ощущая, что веки опухли и отяжелели, и увидела Мириам.

– Как ты? – прошептала она.

– Не знаю, – ответила Лесли, еле шевеля губами.

– Может, водички? – заботливо поинтересовалась Мириам. – Холодненькой, с газом. Выпьешь, сразу станет легче.

– Угу.

Мириам быстро поднялась и снова исчезла за дверью. Лесли вздохнула, машинально отмечая затуманенным от переживаний сознанием, что в положении страдалицы есть и несомненные преимущества. Ждать пришлось недолго – каких-то две минуты, не больше.

– Вот, – Мириам протянула стакан с минералкой. – Солоноватая, как ты любишь.

Лесли приподнялась, чувствуя тяжесть во всем теле, взяла стакан и сделала несколько глотков. Мириам заботливо поправила подушки и снова присела на край кровати.

– Если хочешь, поговорим. Я все видела, наблюдала за вами со стороны.

Лесли поставила стакан на тумбочку и снова легла, утыкаясь подбородком в плюшевую медвежью голову. Еще несколько минут назад ей казалось, что слышать об Оливере она не сможет долгое время, а сейчас вдруг подумала, что разговор с Мириам поддержит ее, пойдет ей только на пользу.

– Да, давай поболтаем, – произнесла она негромко. – Только голова у меня соображает довольно плохо, если что, пожалуйста, не обижайся.

– Что ты! – воскликнула Мириам. – Я все понимаю, не беспокойся!

– Здорово, если рядом есть хоть один человек, который понимает все, – сказала Лесли с горькой усмешкой. – Особенно в тот момент, когда узнаешь о предательстве другого.

Мириам взяла ее за руку, провела ладонью по горячей щеке.

– Тебя понимаю не только я, – произнесла она с чувством. – Но и Уэнди, и Том, и Клэр!

– Да, Уэнди просто молодец. – Лесли даже еле заметно улыбнулась, подумав о том, что вместе с тяжелым испытанием жизнь послала ей и новых верных друзей. – Решилась на такое!

– Эти обормоты, сообразив, что именно она рассказала тебе о пари, так и накинулись на нее.

– И? – спросила Лесли встревоженно.

Мириам засмеялась.

– Ну, стоило лишь Тому посмотреть на них соответствующе, как они тут же забыли, какие претензии собрались предъявить Уэнди. Да и она не растерялась: заявила, что считает себя правой. Такие вот дела…

– Откуда ты все это знаешь? – спросила Лесли.

Мириам распустила волосы и покачала головой, рассыпая их по плечам.

– Все очень просто. Поначалу я стояла в таком месте, где вы не могли меня видеть. А потом, после вашего с Оливером исчезновения, когда поднялся шум, подошла ближе и все услышала.

– Чем все закончилось? – спросила Лесли, постепенно приходя в себя.

– Уэнди и Том сразу удалились. Куртис стал объяснять, что произошло, Клэр. Это повергло ее в ужас, и они, естественно, поругались.

– О господи! – воскликнула Лесли, искренне желая, чтобы возлюбленные как можно быстрее помирились.

– Руди с Питером тоже рассорились, – продолжала Мириам. – Насколько я поняла, довольно по-крупному. Стали выяснять, кто больше виноват, ну и так далее. В общем, никто не остался доволен этим дурацким пари. Меня ни один из них не заметил. Когда мне все надоело, я ушла – веселиться, разумеется, как-то расхотелось.

Лесли дала себе слово, что судьбой Оливера никогда больше не заинтересуется, но услышать сейчас от Мириам, что стало с ним, хотела больше всего на свете. Подруга поняла ее без слов.

– Когда я вышла на улицу, Оливер сидел напротив «Пелт» поддеревом… Если о нем тебе слышать неприятно, скажи, я сразу замолчу.

– Нет-нет, – поспешно произнесла Лесли, боясь, что Мириам и в самом деле замолчит. – Продолжай, пожалуйста, я в порядке.

– У него был такой вид, будто ему теперь абсолютно все равно, что с ним произойдет сегодня ночью, завтра, через год. Он оживился, только когда увидел меня. Вскочил, пошел мне навстречу.

– Ты разговаривала с ним? – спросила Лесли, не зная, хочет ли получить ответ, точнее, что именно желает услышать.

– Совсем немного, – сказала Мириам. – Он попытался объяснить мне, будто дорожит тобой как никем другим на свете. Я спросила, спорил ли он с Куртисом, Руди и Питером. Оказалось, действительно спорил. Тогда я обозвала его «тварью». Знаешь, что он ответил?

– Что?

– Сказал, что так оно и есть и, наверное, он не достоин любви такой девушки, как ты. Но он хотел бы поговорить с тобой хотя бы еще раз. Я ответила, что ты вряд ли на это согласишься.

Правильно, – произнесла Лесли медленно, подавляя в себе вспышку острого желания выслушать объяснение Оливера. – Он может осыпать меня ласковыми словами и заверениями, но от этого ничего не изменится. Время вспять не повернешь, и тот день, когда они поспорили, из истории не вычеркнешь.

– Точно, – ответила Мириам. – Раз уж все началось у вас так неприглядно, ничего хорошего ждать не стоит. Хотя…

Она о чем-то задумалась, и Лесли всем своим существом вдруг поверила в то, что у них с Оливером еще есть шанс.

С небес на землю ее вернул голос разума. Ты что, совсем спятила? – спросил он строго. Разве можно надеяться на счастье с человеком, так хладнокровно втоптавшим в грязь твои лучшие чувства? Это безумие! Очнись!

– Хотя когда я взглянула в его глаза, – вновь заговорила Мириам, – увидела в них столько искреннего раскаяния и любви, что даже задумалась, а не попробовать ли тебе… – Она резко замолчала, замотала головой и замахала руками. – А вообще-то нет! Что я такое несу? Сейчас насоветую тебе бог весть чего, а потом опять буду проклинать себя. Наверное, об Оливере тебе и впрямь надо забыть. Раз и навсегда. Первое время будет тяжело, потом страсти поулягутся и все пройдет. В один прекрасный день ты найдешь себе гораздо более достойного парня, а к Оливеру перестанешь возвращаться даже в мыслях!

Мириам произнесла последние слова с подъемом, но Лесли не поверила в то, что они когда-нибудь сбудутся. Может, потому, что почувствовала в них оттенок неискренности… Или потому, что ощущала странное нежелание встретить на своем пути другого. Следовало сменить тему.

– А как же Джерри? – спросила она, внезапно вспомнив о намерении Мириам посвятить этот день приезжему студенту из Нью-Йоркского университета. – Почему ты не с ним? Вы ведь перенесли свидание на вечер…

Мириам скривила рот.

– Знаешь, я подумала, что мне необходимо сделать перерыв. Я уже запуталась в парнях, с которыми в последнее время гуляла… Да и, если честно, немного устала от непостоянства.

– Серьезно? – спросила Лесли, всем сердцем радуясь происходящим в подружке переменам. – По-моему, это здорово!

– По-моему, тоже, – скромно призналась Мириам.

Некоторое время обе молчали. Лесли принялась размышлять о том, что в ближайшем будущем ей будет ужасно тяжело и что надо с достоинством все вынести.

– Кстати, в его глазах нет ничего особенного, – неожиданно сказала Мириам. – Я вечно все приукрашиваю и лишь по прошествии времени это осознаю.

– В чьих глазах? – спросила Лесли, живо представляя Оливера и уже готовясь, несмотря ни на что, заявить, что глаз, лучше чем его, на свете просто не существует.

Джерри, – ответила Мириам, всем своим видом выражая безразличие. – Увидев его сегодня в третий раз, я так сильно разочаровалась, что сбежала при первой же возможности. – Она подняла руки, будто решила, что Лесли намеревается прочесть ей нотацию. – Он еще не успел всерьез мной увлечься, переживет расставание с легкостью, точно тебе говорю.

Лесли взглянула на ее очаровательные веснушки, на слегка наморщенный нос и от души рассмеялась, чувствуя спасительное облегчение.

9

Жизнь для Оливера превратилась в сущий ад. С того проклятого вечера прошел уже почти месяц, а боль в сердце никак не утихала. Горела ярким пламенем и любовь. Он сотню раз пожалел, что заключил с друзьями идиотское пари. Ну с какой стати ему взбрело тогда в голову соблазнить совершенно незнакомую девушку? Почему он не подумал о ее чувствах? Не остановился вовремя? Не открыл ей карты, когда полюбил ее, не попытался все объяснить сам?

Ему казалось, он гораздо взрослее, умнее, самостоятельнее сверстников. Как выяснилось, ничего подобного. Восторженный Руди со своими странными романами, обожающий гулянки Питер, Куртис, которого часто вообще ничего не волновало, – все они почти не отличались от него, Оливера, были вполне подходящей ему компанией.

Только сейчас, пережив расставание с Лесли, он осознал, что должен измениться не только в намерениях, но и на деле. Следовало всерьез заняться поиском работы, забыть о праздном времяпровождении и, само собой, о бессмысленных ни к чему не приводящих романах. Впрочем, этой проблемы больше для него не существовало. Теперь он нашел свою единственную женщину. Полюбил ее всем сердцем, до боли желал вернуть и горячо надеялся, что в один прекрасный день – пусть не сейчас, а по прошествии времени – это у него непременно получится.

Надо было дать Лесли возможность остыть, прийти после потрясения в себя. Пока она не желала его знать, каждый раз, когда он пытался завести с ней беседу, даже не смотрела на него, а отвечала жестко и кратко. В основном: „Нам не о чем разговаривать“.

Оливеру был понятен ее гнев. Но его убивала ее холодность, точнее откровенная враждебность, но он вновь и вновь к ней подходил, терпеливо ожидая своего часа.

Лесли любит меня и умеет прощать, твердил он себе в минуты отчаяния. Если бы не любила, если бы относилась ко мне несерьезно, то не смотрела бы на меня так ласково и с любовью, не старалась бы вникнуть в мои проблемы, не доверяла бы.

Я страшно виноват перед ней, я совершил чудовищный проступок, но людям свойственно ошибаться и на своих же оплошностях учиться, становиться благодаря им мудрее, лучше. У Лесли чуткое, доброе сердце. Однажды она поймет, что я раскаялся, что живу ею одной, что готов ради нее на любые подвиги. И тогда мы снова будем вместе, станем единым целым. Навсегда.

Мечты спасали его, удерживали на плаву. Если бы не вера в прощение и, разумеется, не сила характера, он наверняка сорвался бы – может, махнул бы рукой на учебу, запил бы. Лесли снилась ему каждую ночь, присутствовала во всем, что его окружало, была путеводной звездой и смыслом всей жизни. Он дышал ею и все отчаяннее надеялся, что они еще будут вместе. Через месяц, год, десять лет – срок не играл для него роли…

В конце октября сильно похолодало. Дождь лил не переставая, желтые листья с берез и с яблонь в саду городка наполовину облетели, пасторально-белые стены общежитий и учебных корпусов как будто подернулись серой пеленой. Только сосны оставались величественно-зелеными, как в самом начале осени, когда между Оливером и Лесли все только начиналось.

Но теперь по извилистым лесным тропинкам Оливер бродил один. Темнело уже рано, и, чтобы не ходить меж сосен в полном мраке, он отправлялся сюда сразу после занятий. Заставить отказаться от единственного оставшегося у него удовольствия его не могли ни дождь, ни ветер. Он шел по таинственному лесному царству и вспоминал о вечерах, проведенных здесь с Лесли, воспроизводил в памяти каждое ее слово, жест, взгляд, вздох.

Как-то раз накануне Дня благодарения он зашел на почту и заглянул в свой ящик, о котором в последние месяцы почти забыл, – просто так, из желания убить время. Точнее, если говорить предельно честно, в его сердце теплилась слабая надежда: а вдруг перед праздником?..

Лесли ему не писала даже в их лучшие времена, без устали засыпала идиотскими посланиями лишь Энн Верлен. Чуда не свершилось – все осталось по-прежнему. В ящике он обнаружил лишь дюжину разноцветных конвертов, подписанных аристократически ровным почерком Энн.

Нет так нет, подумал Оливер, пытаясь убедить себя, что ничуть не расстроен. По сути, ждать письма от Лесли было верхом наивности, даже глупости. По крайней мере сейчас.

Рассеянно просматривая конверты, пахнущие духами Энн, он шагал к выходу с намерением выбросить их в ближайшую урну. Но тут его внимание привлекла надпись, выведенная крупными печатными буквами: «ПРОЧТИ ОБЯЗАТЕЛЬНО».

Не то чтобы Оливер подумал, будто обнаружит в этом ярко-розовом конверте нечто, что может действительно его заинтересовать. Просто настроение у него было скверным и хотелось сосредоточить внимание на чем угодно, только не на мрачных мыслях об отношениях с Лесли.

Распечатав конверт, он вынул небольшой листок кремовой бумаги с золотистой каймой – Энн вечно пыталась произвести на него впечатление роскошными безделушками и модными штучками – и пробежал глазами по нескольким строчкам:

Я знаю, что между вами все кончено. И естественно, беспредельно счастлива. Так должно было случиться – этого желает судьба. Ты создан не для этой девчонки, любимый, не для нее и не для других женщин. Для меня, пойми же наконец! Жду тебя, безумно скучаю.

Твоя навеки Энни. Понедельник, шестое октября.

Энн написала письмо спустя два дня после жуткой сцены в «Пелт-хаусе». Слухи по Кэмдену разлетались с головокружительной скоростью.

Она не меняется, подумал Оливер с раздражением. Как всегда назойлива и уверена в своей неотразимости. До чего же мне надоели все ее пошлости. Это ведь не любовь даже – каприз пресыщенного деньгами и изобилием великовозрастного ребенка. Она привыкла получать все, чего ни пожелает, вот и не сомневается, что среди любимых игрушек в ее коллекции когда-нибудь окажусь и я. Как бы не так!

Он смял письмо, бросил его вместе с нераспечатанными конвертами в урну и медленно зашагал в сторону общежития. Неожиданно ему в голову пришла предельно простая, но потрясающая мысль: а что, если попробовать написать записку Лесли?

На душе у него вдруг сделалось так светло и радостно, что он подпрыгнул, ударяя рукой по ветке яблони. С нее сорвался и, кружа в воздухе, полетел на землю буро-коричневый листок. Оливер пошел дальше, нет, не пошел, полетел на внезапно выросших за спиной крыльях надежды.

К сочинению послания он приступил бы, как только вернулся домой, если бы не Питер со своими дурацкими речами.

– Ко мне Энн сегодня подходила, – сообщил он, едва Оливер появился на пороге. – Расспрашивала о тебе, интересовалась, не встречаешься ли ты с какой-нибудь еще первокурсницей.

Оливер в мрачном молчании сел за компьютер. «Каких-нибудь еще первокурсниц» быть в его жизни не могло, и Питер прекрасно знал об этом, так что отвечать на его слова не имело смысла.

– Я сказал, что ничего не знаю о твоих нынешних делах, – продолжал приятель, точно не замечая, что его болтовня действует Оливеру на нервы. – Но пообещал ввести ее в курс дела, если вдруг что-нибудь выведаю. На ней сегодня была узкая юбка и кофточка с глубоким вырезом… На твоем месте я бы давно женился на ней и жил горя не зная.

– Заткнись немедленно! – рявкнул Оливер, теряя терпение.

– А что я такого сказал? – Питер оторвал взгляд от телеэкрана – не домашнего кинотеатра, о нем после памятной вечеринки никто даже не вспоминал, – и посмотрел на Оливера непонимающе. – Энн красивая богатая девочка, давно сходит по тебе с ума. Чего ты ждешь? На что надеешься? С Лесли у вас все равно ничего не получится. Она надулась на нас и никогда не простит. Забудь о ней. Попробуй начать сначала с Энн.

Оливер поднялся из-за стола.

– Энн достала меня, замучила! Я терпеть ее не могу, а на ее богатство плевать хотел!

– Ну и дурак, – ответил Питер. – Без денег в наши дни никуда. Истинное счастье только в них, романтикой довольствуются лишь идиоты.

– Идиоты?

Оливер подскочил к кровати, схватил приятеля за грудки и рывком приподнял с подушек, на которых тот возлежал.

Глаза Питера испуганно округлились.

– Эй, остынь, – пробормотал он заискивающе. – Я ведь ничего такого не имел в виду… То есть, упомянув про идиотов романтиков, вовсе не подразумевал тебя или Лесли…

Оливер отпустил его и сказал, презрительно кривя рот:

– Сам ты идиот. До Лесли тебе, Человеку-факелу, Курту, кривляке Энн, да и мне тоже, как до Луны, понимаешь? Она выше и чище всех в Кэмдене, нет, всех, кого я знаю. Энн вместе со всеми своими миллионами в подметки ей не годится.

Он повернулся и вышел из комнаты, решив, что обдумает текст письма на улице, где ему никто не помешает. Небо затягивали свинцовые тучи, начинался мелкий противный дождь. Оливер, не боясь замерзнуть или промокнуть, направился через футбольное поле и баскетбольную площадку туда, где они гуляли с Лесли на самом первом, незабываемом свидании.

«Ты сердишься на меня, чувствуешь себя оскорбленной и униженной, – стали возникать перед его глазами строки письма, которое он собрался незамедлительно ей отправить. – Я понимаю тебя, знаю, как сильно ты страдаешь. Сознавая, что именно я – причина всех твоих мук, я ненавижу себя, готов понести любое наказание. Я мог бы выдумать достойное оправдание своему поступку, но даже не стану пытаться – больше не хочу лгать тебе ни в чем и никогда. Я допустил ужасную ошибку – самую серьезную в своей жизни, но надеюсь на прощение и одной этой надеждой жив.

Люблю тебя и твердо знаю, это навсегда».

Люблю тебя, эхом отдалось в его сознании. А ведь я ни разу не объяснялся ей в чувствах, подумал Оливер. Говорил кучу милых глупостей, признавался, что лучше девчонки не встречал, называл уникальной, самой прекрасной и рассудительной на свете, но о любви не решился сказать ни разу…

Ему страстно захотелось вернуться в прошлое или перенестись в светлое будущее и произнести три невероятно простых и, быть может, самых затрепанных из известных человечеству слов, глядя в темные умные глаза Лесли. Он остановился посреди аллеи, на мгновение позволяя себе увлечься мечтой. Затем повернулся и заспешил домой, собираясь сейчас же записать на бумаге придуманные строчки и уже сегодня опустить письмо в ящик любимой.

В День благодарения Лесли отправилась на почту, вспомнив о бабушке, проживающей в Блумингтоне, штат Индиана. У старушки была милая привычка – посылать к любому празднику каждому родственнику по старой доброй почтовой открытке. Порадовать внучку частичкой внимания она не забыла и на этот раз, но Лесли на ее открытку лишь едва взглянула, обнаружив в ящике еще кое-что – небольшой белый конверт с надписью «От О. М.».

Чувства к Оливеру еще не остыли в ее душе, точнее, как казалось, намеревались жить там всю оставшуюся жизнь и так же ярко пылать. Тем не менее мало-помалу она научилась вновь обходиться без прогулок с ним, без его бесед, взглядов, ласк. Он пытался заговорить с ней при любой возможности, но Лесли поклялась себе не сдаваться под напором его настойчивости, твердо решив, что так лучше, безопаснее.

Конверт жег руку и словно умолял его распечатать. Минуту Лесли колебалась, стоя у открытого ящика и раздумывая, что делать – прочесть письмо или сразу выбросить. Не позволяй морочить себе голову. Мерзавец пытается околдовать тебе словами, а говорить он мастак, сама ведь знаешь. Не попадайся в ловушку повторно, а то крупно пожалеешь. Выкинь письмо и забудь о нем, твердил голос разума.

Сердце же умоляло прочитать послание. Оно словно чувствовало, что на кусочке бумаги, спрятанном в белом конверте, написано нечто крайне важное, такое, что нельзя не прочесть. Не благовидное объяснение поступка – Лесли твердо знала, что заключал с друзьями пари Оливер на вполне трезвую голову, и не тешила себя иллюзиями, – а слова, с одной стороны, может, ничего и не значащие, но с другой – такие, ради которых стоит жить.

Она медленно закрыла ящик, вышла на улицу и, помедлив у урны не больше секунды, прошла мимо, на ходу распечатывая конверт. Предчувствие не обмануло ее. В письме не оказалось ни объяснений, ни уверений. Зато было признание в любви – отдельной строчкой, в самом конце. Лесли прочла его, наверное, раз сто, пока дошла до комнаты. На пороге она столкнулась с Мириам.

– Ты куда-то уходишь? – спросила Лесли, возвращаясь в реальность и сознавая, что у нее горят щеки, а в глазах застыли слезы.

– Да, я еще не обедала, – сказала подруга.

Лесли отметила, что об обеде, получив письмо от Оливера, совсем забыла и что абсолютно не хочет есть.

– Ты что, ходила на почту? – Мириам кивнула на листок бумаги, конверт и открытку в руках Лесли.

– Да, – ответила та, сильнее краснея и смущаясь.

– Послушай-ка… – Мириам внимательнее вгляделась в ее лицо. – У тебя определенно что-то случилось.

Она взяла подругу за руку, ввела в комнату и закрыла дверь.

– Я не собираюсь лезть тебе в душу, но, если хочешь, можем побеседовать.

Лесли тяжело вздохнула и опустилась на стул.

– Ты опоздаешь на обед.

– Ну и бог с ним, подумаешь! – воскликнула Мириам. – Если честно, я не особенно голодна. – Она встрепенулась. – А знаешь что? Давай пообедаем где-нибудь в городе? Или ты уже поела?

Лесли молча покачала головой.

– Там сможем и поболтать, если у тебя возникнет желание…

Спустя полчаса они уже сидели в одном из тех кафе, которые Лесли открыла вместе с Анджелой в Кэмден-Тауне в самом начале учебного года. Есть ей по-прежнему не хотелось, но Мириам заставила ее заказать легкий салат, решив, что подруге необходимо пополнить запас сил. Письмо лежало в центре стола. Лесли без слов подала его Мириам, и та, прочтя последнюю строчку, тоже прослезилась.

– Если бы ты только знала, как сильно мне хочется все вернуть назад, – сказала Лесли, рассеянно перемешивая овощи в тарелке. – Без Оливера я вроде бы в состоянии нормально жить, по крайней мере днем, когда отвлекаюсь на учебу, общение с друзьями, разные дела. Но как только наступает ночь, я всей душой с ним. Такое ощущение, что мои чувства к нему не остывают, а лишь разгораются. Кошмар какой-то! Настоящая пытка!..

– Что ты собираешься делать? – спросила Мириам, проглотив кусочек тушеной курятины. – Ответишь ему?

Лесли потупила взор, закрыла и открыла глаза, затем медленно покачала головой.

– Нет.

– Но почему? – Мириам изумленно моргнула.

Лесли ответила не сразу. Сначала долго подбирала слова, чтобы точнее выразить то, что чувствует.

– Понимаешь, у меня очень порядочные, любящие друг друга родители. Мы с братьями, взрослея, все сильнее и сильнее свыкались с мыслью, что между мужчиной и женщиной не может быть обмана, подлости. Наверное, это моя беда и было бы лучше, если бы я смотрела на мир иначе. Но не могу, поэтому и не в состоянии понять, почему Оливер так обошелся со мной, за что… – Она помолчала. – Знаешь, я сильно изменилась за последнее время. Стала не настолько уверенной в себе, как раньше, лишилась душевного равновесия. А ведь совсем недавно даже других могла убедить в чем угодно – все в жизни было для меня просто и понятно.

Мириам положила нож и вилку на край тарелки и прикоснулась к руке Лесли.

– Это временно – все твои страхи и неуверенность, – произнесла она не терпящим возражения тоном. – К сожалению, они неотъемлемая часть любой амурной истории. Ты не изменилась, Лесли, ты все такая же независимая, естественная, честная. Просто переживаешь сейчас очередной этап взросления, вот и запуталась немного.

Лесли улыбнулась.

– Откуда ты знаешь, что в любви не обойтись без страхов? – спросила она. – Насколько я поняла, романов в твоей жизни было довольно много, но ни одного серьезного.

Мириам подняла указательный палец. Ее лицо приняло печальное выражение, и Лесли испугалась, что задела неосторожным высказыванием самое больное место в сердце подруги.

– Не совсем так… – задумчиво произнесла та. – Один из моих романов, он закончился весьма плачевно всего полгода назад, длился целых пять месяцев. Для меня это настоящий рекорд. – Она отвела взгляд в сторону и добавила деланно безразличным тоном: – Я не люблю об этом вспоминать, вот и притворяюсь, будто ничего подобного со мной вообще не приключалось…

Мириам вздохнула и бросила на Лесли быстрый, полный отчаяния взгляд.

– Но не стоит заострять внимания на том, что давно потеряло смысл. В моем случае все действительно безнадежно. Парень, которого я полюбила, встретил другую. Такие вот дела…

Лесли не верила своим ушам. Ей и в голову не приходило, что с виду беспечная, ветреная Мириам, так преданно и терпеливо поддерживающая ее все это время, тоже хранит в сердце любовь, причем ни на что не надеясь.

– А по тебе и не скажешь, что… – забормотала она растерянно. – Господи, мне ужасно стыдно! Честное слово!

– Что? – Мириам округлила янтарные глаза. – О чем это ты?

– Я мучаю тебя своими излияниями, принимаю твою заботу, понятия не имея о том, что ты и сама нуждаешься в поддержке.

– Нет, Лесли, ни в чем себя не вини! – произнесла Мириам с чувством. – Я очень рада, что могу оказать тебе хоть какую-то помощь. Ты восхитительный человек, дружить с тобой одно удовольствие!

– Скажешь тоже. – Лесли смущенно усмехнулась.

– Я серьезно! – воскликнула Мириам, и ее глаза сделались круглыми, точно пуговицы на коротком пальто, в которое она облачилась с приходом холодов. – Я сразу поняла, что ты создание необыкновенное, потому всей душой и желаю, чтобы у вас с Оливером…

– У нас с Оливером? – перебила ее Лесли, старательно скрывая, что услышать из уст подруги эту фразу доставило ей волнующую радость. – Я ведь говорю, что мне очень сложно взять в толк…

Мириам подняла руку.

– Подожди, Лесли, выслушай меня. Я постоянно думаю о вас, все пытаюсь разобраться в этой запутанной истории. Поначалу я тоже полагала, что Оливеру нет прощения, но теперь, видя, как он страдает, прочтя его письмо, считаю, что стоит все хорошенько взвесить.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Лесли, делая вид, будто переубедить ее практически невозможно, но сгорая от желания услышать веский довод в пользу их с Оливером примирения.

– Каждая девушка встречает на своем жизненном пути множество парней, – начала Мириам, на глазах становясь старше лет на пять. – Очень важно угадать, какая из этих встреч самая важная для нее, чтобы не пройти мимо настоящей любви, не спутать ее с чем-то преходящим. Понимаешь, о чем я?

– Не совсем, – ответила Лесли, пожимая плечами. – Я не сторонница обилия связей. С парнями общаюсь запросто, но на сближение иду далеко не со всеми, кто кажется мне более или менее верным. Потому-то я так тяжело переживаю подлость Оливера и до сих пор чувствую себя потерянной, хоть и стараюсь выглядеть спокойной.

Мириам оживилась.

– Тем более! – воскликнула она. – Раз ты все же сблизилась с Оливером, раз позволила себе прикипеть к нему душой, значит, все не просто так. Вы любите друг друга – это же очевидно, И возможно, ваша любовь – самое главное в жизни. Для вас обоих. Может, ради ее спасения тебе стоит простить Оливера, дать ему еще шанс?

Чувства к Оливеру, надежда на чудесное с ним будущее, которую Лесли так долго и тщетно пыталась умертвить в своем сердце, вдруг вспыхнула так ярко, что у нее перехватило дыхание. Но вместе с надеждой возродился и страх быть повторно обманутой. Она лишь глубоко вздохнула, давая Мириам возможность продолжить свою пылкую речь.

– Я думала, Оливер забудет о тебе, как забывал обо всех своих былых увлечениях, пострадает денек-другой и закрутит роман с другой девицей. Он же верен тебе одной и в самом деле живет надеждой на прощение. Это видно по всему, об этом кругом только и болтают.

– Сплетни никогда меня не интересовали, – пробормотала Лесли, не вполне понимая, к чему это говорит.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

…Мир после катастрофы. Странный, страшный и – увлекательный. Каким он может быть?...
Беглая рабыня в заброшенном храме вершит забытый обряд вызова. Явившийся на зов Учитель, Первенец, т...
Ему говорят, что он бессмертен. Его убеждают, что он умер. Сам он еще верит, что это игра. Но ему пр...
Несколько лет назад Сомаха Олиман был изгнан с родной планеты за мнимое преступление, с тех пор его ...
Майкл Янг, аспирант из Кембриджа, уверен, что написал отличную диссертацию, посвященную истокам наци...
В новой книге Сергея Вольнова читатель вновь встретится с экипажем «Пожирателя Пространства» и с про...