«Восход Черного Солнца» и другие галактические одиссеи Каттнер Генри
Голова дракона была огромна – нижняя челюсть покоилась на каменном полу, а чешуйчатые ноздри возвышались в трех футах над головой Бойса. Он мог войти, не сгибаясь, в эту невероятную пасть. Все пространство вокруг нее было увито корнями. Если тут и есть потайной ход, подумал Бойс, то как попасть в него, не коснувшись стен? Может, в этом месте подрагивающие витки не представляют опасности? Пожалуй, слишком смелое допущение. Он случайно коснулся плечом барельефа, и этого хватило, чтобы по всему телу пробежала дрожь.
Щупальца опутали всю голову чудовища. Но забрались ли они в пасть?
Он заглянул внутрь. Голубое свечение туда не проникало. Если это проход, ведущий в другой коридор, то Охотник – Джамай? – наверняка давно его обнаружил.
Поежившись, Бойс шагнул в пасть дракона – и тотчас пал духом. Все та же увитая каменными корнями стена.
Поворачиваясь, чтобы выйти наружу, он запнулся на неровном полу и инстинктивно взмахнул рукой в поисках опоры…
Он спохватился, но было поздно – ладонь коснулась стены.
Нет! Она не ощутила твердой поверхности. А это означает…
Бойс снова осторожно протянул руку. Стена была видимой, но неощутимой. Рука свободно прошла сквозь туманные извивы каменных щупалец.
Бойс неуверенно приподнял вперед ногу. За стеной оказался пол.
Он шагнул сквозь стену в темноту без звука и света.
Это продлилось всего лишь миг. А затем Бойс ощутил, что куда-то быстро движется. Навстречу дул сильный ветер. Направление движения все время менялось, словно Бойс, стоя в автомобиле, ехал по извилистой дороге через центр Города к цели, о которой мог лишь догадываться. Неужели это тайное средство короля, чтобы шпионить за Джамаем?
Движение прекратилось. Бойс обнаружил, что находится в освещенной бледным светом коробке, похожей на кабину лифта. В белой стене открылся проем.
Перед ним тронный зал короля… или бога?
Этот тот самый зал, который Охотник показал ему в зеркале. Двойной ряд колонн уходит к большому черно-красному трону, на котором виднеется неподвижная фигура в короне.
Но на этот раз Бойс смог увидеть больше. Зал был огромен, стены и крышу ему заменяла гигантская прозрачная полусфера. Внизу Бойс разглядел купола и площади Города Колдунов. Над долиной висела пелена тумана, но в ее разрыве промелькнули серые очертания стоявшего на утесе Керака.
Бойс осторожно двинулся между колоннами к человеку, которого хорошо помнил, – бородачу в короне и желтой мантии. Он видел свое отражение в черном полу – не собственное лицо, а хмурое, покрытое шрамами лицо Гийома дю Буа. Гийом наверняка держал бы сейчас в руке меч, и Бойс вдруг понял, что ему самому очень не по себе без оружия.
Человек на троне не шевелился, но пристально наблюдал за ним. Не было слышно ни единого звука, кроме тяжелых шагов Бойса.
Тот все приближался, пока не оказался перед самым троном.
– Уходи немедленно, – проговорил король голосом, напрочь лишенным эмоций.
Бойс сглотнул и упрямо покачал головой. Король это или не король, колдун он или ученый, или вообще не человек – Бойс никуда не уйдет, пока…
– Уходи. Когда буду готов, я тебя позову. А сейчас уходи.
Стиснув зубы, Бойс шагнул вперед. Человек на троне предостерегающе вскинул руку. Когда поднялся широкий рукав, Бойс увидел на коленях обнаженный клинок, от которого исходило холодное стальное сияние. Но король не дотронулся до меча.
– Если подойдешь ближе, умрешь, – произнес бесстрастный голос.
Желтая мантия плотно облегала грудь короля. На ней были вышиты иероглифы, которых Бойс не мог прочитать. Рисунок привлек внимание… и Бойс насторожился.
Он сделал еще шаг. Человек не пошевелился, даже когда Бойс положил ладонь на атласную мантию.
Сердце не билось. Сквозь плотную желтую ткань ощущался холод смерти.
Бойс не мог в это поверить, пока не приложил стальное лезвие меча к губам короля. Зеркальная поверхность не затуманилась.
– Ты первый человек в этом мире, узнавший правду, – произнес голос Ираты. – Никто другой не посмел бы приблизиться к трону.
Послышался ее негромкий смех. Бойс повернулся, взяв меч на изготовку.
Она стояла рядом, улыбаясь и глядя насмешливо. Сейчас на ней были длинное платье и железная корона. Ее фигура отражалась в черном полу, и Бойс вспомнил то, что показал ему Охотник, – женщину, разделенную надвое с помощью неведомой силы. Ирату и Пифию.
– Да, Пифия из Керака, – сказала она. – Думаю, я выиграла эту игру, даже притом что Джамай первым бросил кости. Я даже смела надеяться, что мне удастся заманить сюда Пифию. Джамай заслужил мою благодарность.
Бойс холодно посмотрел на нее, достал кристалл и подкинул его на ладони.
– Надо полагать, Ирата, это он дает тебе власть надо мной. Что, если разобью?
– Как хочешь. – Она безразлично пожала плечами. – Без него ты не сможешь вернуться в свой мир. И моя власть над тобой не столь велика, как ты думаешь. – Она кивнула на короля. – Я способна уничтожить тебя в любой момент, да хоть сейчас. Но ты можешь понадобиться. Мою задачу ты выполнил. А еще узнал, что король, мой отец, мертв. И это должно оставаться тайной до тех пор, пока…
– Мертв?
– Он скончался много лет назад.
– После того, как тебя разделили надвое?
Ирата пристально посмотрела на Бойса:
– Так ты и это узнал. Полагаю, от Охотника, от Джамая. Да, нас разделили после того, как отец умер. Он попытался воспользоваться знанием, которое было доступно только колдунам. Это и стало причиной его смерти.
Но я тоже кое-что умею. Телом покойника, как и разумом, можно управлять извне. – Она снова улыбнулась. – Называй это гипнозом. Или считай, что на троне перед тобой робот. Он делает и говорит то, что мне нужно.
– Ты и сейчас им управляла? – спросил Бойс.
– Нет. Когда сюда входит кто-нибудь, король машинально произносит положенные слова и совершает определенные движения. Он же говорил с тобой, да? Будь ты человеком из Города, немедленно подчинился бы и поспешил прочь. Даже Джамай ни разу не осмелился приблизиться к королю.
– Ирата, я оставлю у себя кристалл. Я намерен вернуться назад при первой же возможности. Но держитесь подальше от моего разума! И ты, и Охотник.
Ирата повела стройными плечами:
– Джамай? Интересно, какие демоны им движут, кроме тех, что живут в его голове? Мне кажется, он сумасшедший. Когда мы с Пифией были единым целым, он любил меня. Любит и теперь, но этого ему мало. Знаешь почему? – Она с легкой улыбкой смотрела на Бойса.
Да, он знал. Ответ ему дали старые легенды об ангелах и дьяволах, сражающихся за человеческую душу. Аллегорическая история о Джекиле и Хайде и сотни подобных сказок.
Глава 14. Лед и пламя
Ирата была воплощением зла. Ее нельзя было назвать безнравственной, – напротив, она была полностью свободна от любых ограничений, как то: совесть, жалость или сочувствие. Она была аморальной в той же степени, что и нелюди, создавшие ее из обычной женщины.
Добро и зло, неразрывно связанные в человеческом сознании, уравновешивают друг друга – и не могут существовать друг без друга. Их невозможно разделить иначе как с помощью магической силы, недоступной человеческому пониманию.
Но разделение произошло. Пифия – такое же чудовище, как и Ирата. Психиатрии известны случаи шизофрении, раздвоения личности, когда в одном разуме обитают два существа. Иногда одна из этих личностей чиста и непорочна, а вторая суть откровенное зло.
Однако в данном случае раздвоение было полным. Все положительное и отрицательное в разуме, душе и теле девушки разделилось надвое. Никто, подумал Бойс, не смог бы полюбить Ирату и не сойти при этом с ума. Ибо он знал бы, что в ней не осталось ничего человеческого.
– Да, – тихо сказал он, – мне известно, почему Охотник не может… Почему ему этого мало. Когда я любил тебя, Ирата, ты была не такая.
– Да, не такая. Иногда мы с Пифией ненадолго воссоединяемся, вновь становимся единым целым. Но я сохраняю мою силу. Я все равно главная, хотя и не во всем. И пока мы в одном теле, я не могу причинить ей вреда, не причинив вреда себе. Потом, разлучившись с ней, я на какое-то время впадаю в транс. Когда я прихожу в себя, она уже в Кераке и мне до нее не добраться.
Бойс кивнул:
– Значит, на Земле?..
– Мы были в одном теле. Я посетила многие миры – вместе с ней, поскольку она была мне нужна. Как я сказала, я не могу причинить ей вреда. И не потому, что Пифию защищает огненная клетка. Я не могу добраться до нее в Кераке.
– Ты хочешь ее убить?
Бойс заметил, что Ирата слегка побледнела.
– Нет. Она моя половина, даже когда мы в разных телах. То, что повредит ей, повредит и мне. Но… предположим, мы с ней воссоединимся навсегда? – Она подняла руку, не давая Бойсу сказать. – Нет! Я хочу остаться такой, какая я сейчас! Свободной! Делать все, что пожелаю! Открывать пути в другие вселенные, обладать властью, ни о чем не жалеть! Если мы с ней вновь сольемся, но я уже не буду главной… Если ее дурацкие чувства, ее пустая совесть не позволят мне жить по-своему… Нет! Здесь правлю я!
Я знаю, как навсегда заключить Пифию в темницу, где никто до нее не доберется и откуда она никогда не сможет мне помешать. До сих пор я не могла вызвать ее из Керака, если не считать периодов, когда мы были едины, – но тогда я не посмела бы хоть чем-то ей повредить.
– И она полностью подчинялась тебе. Понятно. Значит, это не тебя я знал на Земле…
– Ты знал нас обеих. В одном теле. Я обыскала множество миров, пытаясь найти ключ к Кераку, к Пифии. Мне нужно было попасть туда и выведать кое-что из ее тайн. Узнать, как Танкред защищает ее и насколько сильной она стала. Сама я туда пойти не могла, даже вселившись в разум того, кто готов был мне помочь. Ведь Пифия может читать чужой разум. – Фиолетовые глаза с лукавым торжеством смотрели на Бойса. – Но я нашла способ, даже два. Мне в голову однажды пришла самая простая мысль: найти человека, которого она полюбит. Она полюбила тебя, Уильям Бойс. Я это знаю. Ведь мы с ней находились в одном теле, пусть и были наши разумы разделены навсегда. О, я знаю, о чем она думала! Что-то в конце концов тронуло ее ледяное сердце. Я оставалась в твоем мире, пока не убедилась окончательно, что она пойдет на зов своего любимого… своего мужа. – Ирата холодно рассмеялась. – Я оставалась там, пока не поняла, что пробудила такое же пламя и в твоей душе. И пока не удостоверилась, что твой разум хранит знание о том, как попасть сюда. Но после… После, Уильям Бойс, все воспоминания пришлось стереть из верхних слоев твоей памяти. Ты понимаешь почему. Если бы ты отправился в Керак, зная то, что ты знаешь сейчас, Пифия поняла бы, какая опасность ей угрожает, и Танкред поступил бы с тобой так же, как и с моими прежними подсылами. Поэтому я призвала на помощь нелюдей. Знала, что одного их присутствия достаточно, чтобы загнать все воспоминания обо мне и о годе, проведенном нами, в недра твоего подсознания. Будь ты умнее, так и оставил бы их там! А теперь я добилась своей цели. Хотя Джамай обманул меня, и воспользовался кристаллом, который ты носишь, и проник в твой разум прежде меня, он все равно сделал за меня мою работу. Пифия слепо идет прямо ко мне в руки! Как же долго я этого ждала! – Ирата улыбнулась Бойсу и сменила тон на любезный. – Мне нужна твоя помощь. Я уже сказала, что время от времени мы с Пифией становимся единым целым. Раньше главной всегда бывала я, но она становится все сильнее. Возможно, когда-нибудь найдет способ меня победить, навсегда подчинить себе, оставив в одном теле с ней. Этого не должно случиться. Ты поможешь заточить ее в темнице, а взамен…
Под ее пристальным взглядом Бойс оперся на меч, с бесстрастным видом ожидая продолжения.
– Вместо белой статуи ты получишь кое-что получше. Настоящую Ирату, целостную личность, женщину, подобной которой нет ни в одном мире. А с этим ледяным изваянием ты бы замерз насмерть. – Ее веселый смех эхом отлетал от колонн. – В моих объятиях, Уильям Бойс, ты не будешь думать про лед!
Она приблизилась еще на шаг. Он продолжал стоять, опираясь на меч и вновь испытывая влечение к ней, воспринимая эротический зов стройного трепещущего тела.
– Джамай уже пытался, да? – тихо спросил он.
Ее губы дрогнули, в глазах мелькнул дьявольский огонь.
– Да, пытался, – ответила она. – Он любил нас обеих, когда мы были в одном теле, еще до того, как мой отец стал заниматься магией вместе с нелюдями. Было бы намного лучше, если бы я стерла память Джамая так же, как стерла твою, ибо Джамай помнил меня прежней и продолжал меня любить, несмотря ни на что. А я… Кто я, Уильям Бойс?
Рукоять меча холодила его ладонь.
– Не знаю, – хрипло сказал Бойс. – Но я знаю, что подобные тебе не должны существовать. Человек… женщина несет в себе смесь добра и зла, если можно так выразиться. Наверное, крестоносцы были не столь уж суеверны, когда писали о ламиях, демонах-женщинах. Никто не смог бы полюбить тебя, Ирата, не сойдя при этом с ума. Если Пифия – лед, то ты – пламя, уничтожающее все, чего коснется.
– Значит, Джамай безумец, – кивнула она. – Возможно, его разум раздвоился, так же как мои тело и душа. Возможно, он пытался создать два своих «я», как это сделали со мной колдуны. Но лишь они обладают такой властью. Если разум раздваивается подобным образом, то это безумие. Иногда Джамай – Джамай, и он ненавидит меня, ненавидит Пифию и желает уничтожить нас обеих. Иногда он Охотник, и мы ему почти безразличны. Но он любил меня, прежде чем колдуны наложили свое заклятие, и он все еще привязан ко мне – к Ирате. Поэтому он должен умереть. Я не могу доверять безумцу. Она протянула руку и коснулась меча Бойса. – Ты мне поможешь. Разве я для тебя не желанна? Взгляни на свою ледяную возлюбленную – и реши.
Она вскинула руку. Взгляд Бойса проследовал за ее жестом.
Между длинными рядами колонн медленно шла к трону Пифия из Керака. Руки были сложены на груди, глаза закрыты, мраморные волосы спадали на мраморные плечи. Она шагала спокойно и уверенно, словно ведомая мысленным взором, заменявшим ей зрение.
Теперь он видел, что эти две женщины – на самом деле одна. Пламя и лед, добро и зло – и даже более того. Они воплощали в себе все положительное и все отрицательное, и добро выглядело куда более неземным, чем зло.
Пифия подошла к Бойсу и остановилась. И он впервые увидел, как дрогнули ее ресницы и поднялись белые веки. Глаза оказались голубыми, словно лед в толще айсберга. Но во взгляде был не только лед.
Бойс увидел разум, заключенный внутри ее, так же как ее тело было заключено в огненную клетку, пока он не позвал ее сюда, повинуясь воле Джамая. И этот разум помнил.
Бойс был потрясен до глубины души. Он любил эту женщину, когда она была целостным существом. Теперь женщин было две. И он вдруг с изумлением осознал, что его влекут обе, но настолько по-разному, что кажется, будто он сам разделился на две половины.
Черный сад зла, полный ярких цветов… И эти цветы источают ядовитый аромат, сулящий исполнение невысказанных желаний, безумный экстаз, какого не знал еще ни один мужчина…
Богиня – сияющий кристалл, чистая и далекая, как звезды… Свет ее голубых глаз намекает на скрытую под ледяной оболочкой любовь…
Ты мой муж. Ты мой возлюбленный. Ты сочетался со мной браком, так же как и с этой ледяной богиней. Мы отправимся в путь по мирам, полным огней, красок и звуков, по морям безымянных планет, через врата пространства и времени. Смерть и безумие над нами невластны. Мы обретем беспредельное могущество и будем править мирами.
А искорки, тлевшие в ледяных глазах Пифии, ничего не обещали. И ни о чем не просили.
Они говорили: «Я тебя люблю». И ничего больше.
Ирата увидела, как изменилось лицо Бойса. Он шагнул к ней, загораживая собой Пифию.
Ее губы исказила недобрая, горькая улыбка.
– Что ж, – тихо сказала Ирата, – мне грозит опасность, но поскольку помощи от тебя не будет, другого выхода нет. И это означает, что ты умрешь, глупец!
Взгляд ее устремился куда-то за спину Бойса. Она совершила быстрое замысловатое движение руками и напряглась, словно в тревожном ожидании, но тут же расслабилась.
– Колдуны идут, – сказала она. – Я призвала их раньше времени – до того, как завершился цикл. И это опасно.
Бойс поднял меч. Ирата рассмеялась.
– Меч – против колдунов?
– Нет, – сказал Бойс. – Против тебя, Ирата.
Он нацелил острие ей в горло. Она, похоже, ничуть не испугалась.
– И что тогда будет с твоей любимой? Ранишь меня, ранишь и ее. Убьешь меня, умрет и она.
Бойс опустил меч:
– Если только ты не лжешь.
– Попробуй – и узнаешь. Осмелишься?
– Нет, – сказал он. – Но я могу вернуться в мой мир – кристалл у меня. И могу забрать ее с собой.
– Что ж, попытайся.
Он повернулся, и Пифия последовала его примеру, хотя ледяное лицо было по-прежнему лишено всякого выражения. Бросив через плечо взгляд на Ирату, Бойс увидел в ее глазах нечто такое, что заставило его остановиться.
– Подожди! – сказала она. – Кристалл…
Он быстро шагнул к ней, поднимая меч:
– Я совсем забыл! Ты пыталась управлять мной с его помощью, верно? Но… – Он поколебался. – Тебе это не удалось. Я прав? Ты потеряла свою силу!
– Пока ты жив – нет! – Глаза Ираты вспыхнули. – Я не настолько слаба!
– Ты пыталась подчинить мой разум, – сказал он. – Но не вышло. Почему?
– Что-то мешает… Кажется, с той минуты, как ты вошел в тронный зал, я… Слышишь?
Воздух вокруг них дрогнул. В ушах Бойса возник высокий звук – похожий на звон колокольцев, он становился все громче и отчетливее. Бойс ощутил дуновение холодного ветра, которое было ему уже знакомо.
– Они уже здесь! – воскликнула Ирата. – Раньше, чем я ожидала. Вам обоим грозит опасность, а мне – нет!
Она торжествующе рассмеялась, и Бойсу показалось, что в этом смехе слышится звон колдовских колокольчиков. И сам ее смех похож на голоса колдунов.
Пол покачнулся.
Ирата бросила взгляд на Пифию, которая по-прежнему стояла спокойно, сложив руки на груди и глядя на Бойса ледяными глазами, в которых мерцал едва заметный огонек, словно в замороженный разум постепенно возвращались воспоминания.
– Пока она здесь, связь между Кераком и Городом слабеет, – рассеянно проговорила Ирата. – Чувствуешь, под Городом будто волны катятся? Эта земля слишком долго была в оковах, пока Город плыл за Кераком на буксире. – Она снова беззаботно рассмеялась. – Представляю, какой поднимется внизу шторм, когда буксирный канат лопнет!
В зале начало темнеть. Сквозь большой стеклянный купол Бойс увидел, что в Городе возникла суматоха – люди искали убежища во дворцах, храмах и тавернах, освобождая улицы для колдунов.
– Наконец-то! – воскликнула Ирата. – Пришли те, кто разделил меня надвое. Они наденут магические оковы на мою половину, и она уже никогда не сможет подчинить меня себе.
Она подступила к Пифии, вгляделась в свое собственное лицо, застывшее под ледяной маской, и ее губы изогнулись в презрительной улыбке.
– Верила, что сможешь мной управлять? – тихо спросила Ирата. – О да, я всегда знала, что ты замышляешь, чувствовала, как в твоем мозгу, словно змеи, шевелятся предательские мысли. Ты хотела обрести силу, чтобы получить надо мной власть, когда мы снова соединимся. Это любовь пробудила в тебе зависть к моей силе. Любовь к нему. Но теперь он мой. Слышишь колокольчики? Идут те, кто разделил нас, и они поступят с тобой так, как я прикажу. Приготовься, сестра моя, – нет, больше чем сестра. Это твои последние мгновения. Ты готова превратиться в мраморную статую, которой сейчас лишь кажешься?
Глава 15. Возвращение
С выражением злобного торжества на лице она резко повернулась к Бойсу, взметнув черными локонами. В темноте и холоде зала вспыхнули фиолетовым пламенем ее глаза. Взгляды встретились, и Бойс осознал, как сам его разум испытывает непреодолимое влечение к ней. Мгла еще более темная, чем сгущавшийся вокруг мрак, на мгновение окутала мозг. А потом…
…в большом зале эхом раскатился чей-то смех.
Все повернулись на этот звук, даже Пифия. Бойс почувствовал, как разрывается мысленная связь между ним и Иратой, и у него закружилась голова. Вдали между колоннами кто-то шел. Прозвучал уже знакомый дикий смех, и Бойс увидел зверей Охотника, которые плавно двигались к нему, сверкая золотистыми глазами.
Позади них, удерживая туго натянутый поводок, шел Охотник в похожей на тигриную шкуру одежде. Бледное лицо было в крови, и Бойс вспомнил слова Ираты. Да, этот дикий безрадостный смех вполне может быть смехом безумца – но безумца, сознающего свою силу.
– Так, значит, это ты пытался мне помешать! – гневно воскликнула Ирата. – Как ты посмел, Джамай?!
Он приближался, издавая все тот же гортанный смех.
– Это был Джамай? А может, Охотник? У меня две личности, Ирата, так же как и у тебя. Странно, что ты этого не знаешь. Уильям Бойс, я тебе благодарен. Никогда прежде мне не удавалось найти тайный путь к трону. Пока я не заглянул в твой разум с помощью кристалла, я не ведал о том, что король мертв. Я не знал даже, что сам мертв!
– Джамай! – вскричала Ирата.
– Даже ты, Ирата, не бессмертна. И ты боишься. Все мы чего-то боимся – смерти, боли, магии. Страшно всем, кто в здравом уме – даже тебе, Ирата. Но я стал неуязвим. Раньше я этого не знал, а теперь знаю.
Как может человек полюбить добро и зло, пламя и лед и не тронуться рассудком? Ты поступила разумно, сделав свой выбор. Он означал смерть, но смерть лучше, чем жизнь. Мой выбор был иным. Я следовал за Иратой через все преисподние вселенной.
Под хрустальным куполом сгустилась тень. Прозрачное полушарие окутал белый туман, скрыв из виду лежащие внизу улицы Города. Далекий Керак исчез за бледной пеленой.
– Джамай! – снова воскликнула Ирата.
Он улыбнулся и тихо сказал:
– Нет, Ирата, это конец. Я люблю тебя, и я люблю Пифию. Я не хочу видеть ее рабыней твоей злой воли. Я знаю, какая жестокость таится внутри тебя. Но я также не хочу, чтобы Пифия обрела власть над тобой, ибо тогда она посмотрит на меня и увидит зло, что расцвело во мне с момента нашей последней встречи. Вы обе должны умереть, Ирата, – даже если все миры умрут вместе с вами.
Ирата презрительно скривила губы:
– Ты опоздал, Джамай, – я призвала колдунов.
Тень под хрустальным куполом напоминала грозовую тучу. Становилось все темнее. Джамай расхохотался.
– Пусть придут! – крикнул он. – Теперь я знаю ответ, и этот ответ – смерть! Убивай и будь убит! Я умнее вас всех, ибо я безумен, и я отвечаю вам: смерть!
В зале уже почти совсем стемнело, но Бойсу удалось разглядеть, как взметнулась полосатая рука и свистнул отпущенный поводок. И еще он увидел два метнувшихся вперед приземистых, могучих тела. Смех Охотника довел до безумия зверей, их яростный рев смешался с его диким хохотом. Бестии рванулись к трону, на котором сидел мертвый король.
Словно в тумане Бойс увидел оскаленные морды, злобно сверкающие глаза – и прыгнул вперед, спеша заслонить собой Пифию.
Было слишком темно, чтобы разглядеть тварей, хотя они стремительно приближались. Было слишком темно, чтобы разглядеть двух девушек, трон и колонны. Во мраке продолжал звучать безумный хохот Охотника. Где-то поблизости зазвенели колокольцы…
Горячее дыхание ударило Бойсу в лицо. По каменным плитам застучали когти, и зверь прыгнул, метя в горло. Меч взмыл будто сам по себе, встретив сопротивление могучих мышц, а в следующий миг эта тяжесть исчезла, разваленная надвое клинком.
В воздухе резко запахло кровью, но Бойс ее почти не чуял. Парализующий холод окутал его тело и разум…
Порыв ледяного ветра распахнул перед ним темную завесу, и в проеме возникла облаченная в мантию фигура, в чьих движениях не было ничего человеческого.
Бойс увидел Ирату, которая стояла лицом к незнакомцу: руки воздеты; черные волосы рассыпаны по плечам, лицо ослепительно-белое. И еще он увидел вторую рычащую тварь, которая присела для прыжка, скаля кривые клыки и дико сверкая глазами.
Темнота снова сомкнулась, словно кто-то задернул завесу. Послышался пронзительный голос Ираты; она выкрикивала слова, которые казались Бойсу бессмысленным богохульством. Ни один человеческий язык не в состоянии породить подобных слов.
Ее голос набирал высоту, вонзаясь в уши и мозг Бойса, и даже вой ледяного ветра не мог его заглушить.
Холод теперь пробирал до костей. Казалось, руки, сжимавшие рукоять меча, скованы льдом. Услышав звериное рычание, он замахнулся мечом, и это потребовало невероятных усилий. На него навалилось гибкое, тугое тело, когти разодрали бедро, рык раздался возле самого уха. Бойс попытался отшвырнуть тварь, ударил мечом, но промахнулся.
Голос Ираты странно изменился, слившись с адским свистом ветра. Оцепеневший от холода и слабости, Бойс все же уловил какое-то новое движение в темноте, и его пробрала знакомая дрожь, подсказывая, что колдуны совсем близко.
Снова услышав рычание, он собрал остатки сил и поднял меч. На этот раз удар оказался удачен. Рычание превратилось в вой, послышался глухой звук падающего тела.
Зверь издох, но фигуры в мантиях смыкались вокруг Бойса в кольцо, и тот понимал: как только они до него доберутся, он умрет.
Но у него еще был выбор. Он не может приблизиться к Ирате и прекратить ее торжествующее пение, однако Пифия стоит у него за спиной.
И если ее убить…
По крайней мере, тогда она не окажется в плену у своей второй половины, у этого черного зла. А если умрет Пифия, возможно, умрет и Ирата.
Да, это акт отчаяния, и вероятность того, что задуманное получится, мизерна. Но если все же получится, так будет лучше для всех.
Девушка была совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Бойс дотронулся до нее – и сделал это впервые. Не раз он задавался вопросом, действительно ли она холодна и тверда, как мрамор. Но сейчас он не почувствовал холода. Это удивило его, но в следующий миг он понял. Бойс сам до того замерз в этой сверхъестественной ледяной мгле, что даже мрамор казался ему теплым.
Он обнял Пифию за плечи, потянул к себе – и вдруг ощутил, как ее тело медленно, словно с неохотой, поддается его усилию.
Он крепче сжал рукоять меча и приставил острие к ее горлу.
Она не дрогнула, но он услышал участившееся дыхание.
Очень осторожно Бойс наклонил ее голову, и поцеловал, и ощутил тепло ее губ. Пифия из Керака медленно возвращалась к жизни из туманной дали, в которой пребывала столь долго.
Ее губы пошевелились, сердце забилось сильнее. Мрамор в объятиях Бойса уступил место гибкой живой плоти. Невидимая связь между ними, созданная Иратой, неумолимо влекла Пифию через врата забытья и чар в мир живых. Она вздрогнула, вздохнула…
Чары развеялись!
Она высвободилась из рук Бойса и скрылась в темноте. Голос Ираты вдруг сорвался на середине фразы, лишившись уверенности. И Бойс все понял.
Ирата высосала из своей второй половины саму суть жизненной силы. И теперь эта сила возвращалась к Пифии. Вероятно, Ирата почувствовала, как слабеет, и испугалась.
Внезапно в ледяной тьме раздался новый голос. Он монотонно и отчетливо выговаривал богохульственные слова – те же, что произносила Ирата. Несколько мгновений два голоса звучали почти хором: один холодный, набиравший силу, другой высокий, полный страсти, но становившийся все тише.
Но это был не хор. Два голоса сражались друг с другом в выстуженном зале. И при звуках этого нового голоса холод постепенно отпускал. Бойс уже снова мог двигаться, хоть и с трудом. Он слепо шагнул вперед.
Теперь Бойс знал правду: у Ираты нет власти над колдунами. Она лишь половина существа, говорящего на их языке. Пифия тоже знает этот язык, и колдуны должны ей подчиниться.
Голос Пифии набирал силу, соперничая с голосом Ираты.
Шаря вокруг, Бойс коснулся кого-то – и даже в темноте безошибочно узнал, и схватил за руку. Пытаясь вырваться, Ирата умолкла. А голос Пифии вмиг окреп.
Женские ногти вонзились Бойсу в щеку, а он потащил Ирату наружу, удерживая ее руки и зажимая ладонью рот. Это оказалось ничуть не легче, чем тащить на поводке зверя. Она извивалась, пыталась ударить коленом в живот, и он сдавил ее так, что, казалось, еще немного – и треснут ребра. Но говорить она не могла.
Голос Пифии звучал теперь громко и ясно. В нем ощущалась власть – и угроза.
Темнота вокруг начала рассеиваться. За яростно дергающейся головой Ираты Бойс видел фигуры в мантиях, совершавшие замысловатый ритуальный танец вокруг беломраморной девушки, чей голос отдавался эхом от стен зала. Он стиснул зубы, перебарывая дрожь, которая охватывала его каждый раз при виде этих зловещих силуэтов.
Но сейчас происходило нечто странное.
Ирата вдруг застыла в его объятиях. Что-то пронеслось мимо, обдав Бойса ледяным дыханием, а затем на него навалилась слабость. В рассеивающемся мраке раздался громкий звон, словно кто-то ударил в гонг.
И Бойс почувствовал, как Ирата тает у него в руках…
Когда он снова обрел зрение, в зале было светло. Пол раскачивался под ногами, но Бойс не вполне это осознавал, потому что смотрел, как заколдованный.
И ему действительно казались колдовскими эти фиолетовые глаза и настоящая, живая улыбка на лице под железной короной.
– Теперь ты узнал меня, милый? Узнал?
Тело слушалось с трудом. Он двинулся вперед по шатающемуся полу, не в силах поверить глазам.
– Мы снова одно целое.
И он действительно вспомнил ее – такой, какой она была в другое время, в другом мире. С отчаянно бьющимся сердцем шагал к ней, шатаясь и протягивая руки.
Он ощутил прикосновение теплых пальцев. К нему склонилось настоящее, живое лицо Ираты. И в нем не было ничего зловещего.
Она упала в его объятия и откинула назад голову в короне, улыбаясь, как когда-то на Земле.
Да, теперь он вспомнил. Это его Ирата!
Пол вновь покачнулся, прервав их поцелуй. Ирата тревожно огляделась.
– Жаль, – сказала она. – Но если ты не хочешь остаться здесь навсегда, нужно уходить, и побыстрее.
Он проследил за ее взглядом. Сквозь хрустальный купол, который теперь был прозрачным, если не считать легкого тумана снаружи, виднелись крыши Города и склоны за ними, а еще дальше стоящий на вершине Керак. И замок медленно уплывал назад. Горы двигались… нет, не горы, а сам Город.
– Связь разорвалась, – сказала девушка. – Я больше не удерживаю Город на месте, и волна уносит нас. Что нам делать, Уильям Бойс?
Он коснулся пояса, на котором висел кристалл, чуть холодя тело сквозь одежду. Да, кристалл на месте.
– Возвращаемся, – сказал Бойс. – Если получится, на Землю.
Она кивнула:
– Да, пусть будет так. В этом Городе для меня больше нет места. Мое место рядом с тобой – если ты этого хочешь.
Он ободряюще улыбнулся и попытался ее поцеловать, но она мягко его оттолкнула:
– Потом, потом, милый. Смотри!
Он повернулся и ошеломленно проговорил:
– Джамай?
И все же в том, что Бойс увидел, не было ничего удивительного. Да, картина была жуткой и трагической, но не более странной, чем все остальное, что ему довелось здесь встретить.
На высокий трон короля Города Колдунов взобрался Охотник. Труп в желтой мантии лежал на шевелящемся полу. Охотник сидел, опустив голову, лицом к Бойсу и Ирате, но не видел их. В его широко раскрытых глазах не было ничего, кроме безумия.
Таким его и оставили – в обществе мертвых зверей и мертвого короля.
Они с трудом пробирались сквозь туман, и почва ходила ходуном, точно море в бурю. Перед ними разверзались и исчезали трещины, и где-то в недрах скрежетали камни. Казалось, стонет сама земля.
– Быстрее! – воскликнул Бойс, когда земля вздрогнула и вздыбилась гигантским валом, который осел, едва они начали подниматься по его склону. – Уже недалеко, я помню тот утес. Это через него я сюда пришел.
– Мне кажется, стало спокойнее, – тяжело дыша, сказала Ирата. – Здесь начинаются горы. Плывет только долина.
Чем выше они забирались, тем слабее шаталась земля под ногами. Наконец они остановились и обернулись. Вдали, ярко освещенный волшебными огнями, плыл колдовской Город, словно корабль в тумане, покачиваясь на волнах. А еще дальше виднелся Керак.
Высоко в горах стоял большой замок, над которым, словно язык пламени, развевалось красное знамя. Другим землям предстояло проплыть долиной мимо него. Другим городам и людям предстояло познакомиться с Танкредом и Гийомом дю Буа, который был далеким предком Бойса, но так об этом и не узнал. Керак, подумал Бойс, будет вечно стоять на утесе, а мимо него будут медленно проплывать земли, неся с собой неведомые приключения.
Бойс и Ирата возобновили восхождение.