«Восход Черного Солнца» и другие галактические одиссеи Каттнер Генри
– Она спит, – хрипло сказал Гроот.
– Это уже третий случай, – заметил Кейнс.
Фергюсон непонимающе посмотрел на него:
– Но кто она? Что она такое?
– Зовите ее Цирцеей[3], – ответил Кейнс.
Пошатываясь, он вернулся в соседнюю комнату, рухнул на койку и уснул снова.
Так, не шевелясь, он проспал шесть часов. Фергюсон ждал с аптечкой наготове, но все было спокойно. В какой-то момент ему послышались звуки из-за двери, и он пошел взглянуть, но девушка не шевелилась. Парри и Сэмпсон спали, а Гроот никак не мог заснуть и все время невнятно бормотал.
Перед восходом солнца, в сероватом прохладном сумраке Кейнс и Фергюсон пили крепкий черный кофе и вели беседу. Парри и Сэмпсон лежали на койках, однако Фергюсон сомневался, что они спят.
– Я рад, что вы пришли, – говорил Кейнс. – Один я наверняка сошел бы с ума. Я имею в виду, наедине с ней. Что касается психической травмы, о которой вы упоминали… – (Фергюсон поделился с доктором своими соображениями по поводу возникшего у Гроота психического блока.) – Да, такое вполне возможно. В лесу происходили странные вещи, и я тоже помню далеко не все.
– Гроот говорил о цветах… и камнях.
– Да. Моя гипотеза такова… – Кейнс заколебался. – Это трудно объяснить. Больше двадцати лет назад сюда пришла группа ученых. Они пришли построили эту станцию… хотели проводить эксперименты с атомной энергией. Но ничего не вышло, и они вернулись. Только один остался, физик по имени Брюс Джеклин. К нему приехала жена. Спустя какое-то время они с несколькими индейцами ушли дальше в лес и уже не вернулись.
– Думаете, Джеклин нашел нечто ценное?
– Нет, – ответил Кейнс. – Думаю, он это создал. Даже сейчас нам не так уж много известно об атомной энергии. По-моему, Джеклин наткнулся на что-то совершенно невероятное. Я даже предположить не могу, что это было… или есть. Но некоторые результаты видел. Сила, которая может творить туманности в космическом пространстве, может рождать жизнь или развивать ее, – такая сила способна на любые чудеса. Мистер Фергюсон, вы знаете, что вызывает мутации?
– Ну, высокая радиация, к примеру.
– Воздействуя на зародышевую плазму. Однако представьте себе нечто в миллион раз более мощное, активирующую силу, заключенную в атомном ядре, волшебную палочку, которая заставляет мутировать не только людей, но и…
Он замолчал, и Фергюсон закончил за него:
– …Растения?
– Камни. – В глазах Кейнса появился безумный блеск. – Не могу вспомнить… сейчас… хотя раньше помнил. Мне довелось это увидеть. Суперраса… Нет, не совсем так… Не знаю. – Его взгляд погас. – Я нашел дневник. Джеклин оставил его здесь, когда уходил с женой в лес. В дневнике мало записей, но кое-что важное я узнал: его жена ждала ребенка.
Фергюсон бросил взгляд на запертую дверь:
– Так вы думаете…
– Она не индианка. Сейчас я вообще не уверен, человек ли. Была мутация. Может быть, это самое высокоразвитое человеческое существо, когда-либо рождавшееся на Земле. Вы видели, какой властью она обладает над животными. По-моему, на это способен только организм высшего порядка.
– Однако управлять людьми она не может.
– Нет. Хотя… Вообще-то, может немного. Понимаете… это такое тонкое, неуловимое чувство. Я не раз испытывал почти непреодолимое желание отпустить ее. Отчасти из-за этого вынужден держать ее в одурманенном состоянии – я не доверяю себе.
– Но нельзя же держать ее здесь вечно. И как насчет правового аспекта? Не говоря уже о моральном!
Кейнс насупился:
– Если сейчас дам ей уйти, она никогда не вернется. Мы с Гроотом поймали ее, потому что она этого не ожидала. Второй раз такой номер не пройдет. Фергюсон, я не расскажу вам даже о малой толике могущества, которым она обладает, – вы мне просто не поверите. Отпустить ее – это преступление.
– А не преступление – томить ее взаперти?
Кейнс, казалось, не слышал.
– Если мне удастся вернуть ее к цивилизации, увезти подальше от этих зверей, к которым она так привязана, научить английскому, мы узнаем много интересного. Уверен, она достаточно умна. Что бы Джеклин ни обнаружил, это не должно остаться потерянным для мира. Метод искусственных мутаций… может быть, новая раса сверхлюдей… Ну подумайте сами, если бы вы нашли источник молодости, неужели не захотели бы рассказать о нем всему миру?
– Возможно, – ответил Фергюсон. – Вы не помните, что еще там случилось?
Доктор потер лоб.
– Не уверен… – Он поднялся. – Поговорим об этом позже. Пойду поищу Гроота. – И он вышел.
– Чокнутый, – подал голос Сэмпсон.
Фергюсон улыбнулся:
– Думаешь? Еще остался кофе. Хватит притворяться. Что такого особенного вы рассчитывали подслушать?
Сэмпсон и Парри встали с коек и взяли из рук Фергюсона чашки с кофе.
– Ты образованный человек, – сказал Парри. – Полагаю, он говорил больше для тебя, чем для нас.
Сэмпсон осмотрел свой пистолет.
– Это были голодные ягуары. И они почуяли еду.
Парри, однако, не был в этом уверен.
– Фергюсон, как, по-твоему, в том, что сказал Кейнс, есть смысл?
– Честно говоря, не знаю. Он ведь даже не в состоянии описать, что именно видел. Там было что-то настолько невероятное, что подсознание не позволяет ему вспомнить.
– Думаешь, он догадывается, зачем мы сюда явились?
Этот вопрос заставил Фергюсона улыбнуться.
– Конечно. Он же не дурак. Просто его не интересует радий. Это не его сфера деятельности.
– Могут возникнуть осложнения?
– Кейнс нам не помешает, я уверен.
– Я тоже так думаю. – Сэмпсон спрятал пистолет в кобуру.
Однако не успел он застегнуть клапан, как в комнату ворвался Кейнс с белым как мел лицом.
Он ринулся к двери и принялся дрожащими руками отпирать ее. Парри с Фергюсоном недоумевающе переглянулись, встали и подошли к нему. Сэмпсон остался на месте, холодно наблюдая за происходящим.
Наконец Кейнс справился с дверью. Через его плечо Фергюсон увидел пустую койку и лежащие на одеяле разрезанные веревки. Окно было открыто.
Кейнс сразу обмяк. Фергюсон хотел поддержать его, но доктор усилием воли взял себя в руки.
– Сумасшедший голландец! – процедил он сквозь зубы.
– Что случилось? – спросил Фергюсон, хотя уже понял.
– Я вышел и заметил, что окно открыто, – ответил Кейнс. – Это Гроот постарался сегодня ночью. Девушка проснулась. Если он без защитного костюма, ему конец. Чертов идиот!
Кейнс вышел в соседнюю комнату. Парри наклонился к Фергюсону:
– Значит, голландец удрал? Вместе с девчонкой?
– Похоже на то.
– И кто теперь нас поведет?
Не ответив, Фергюсон последовал за Кейнсом. Доктор открыл высокий шкаф и принялся разглядывать висящие там темные балахоны.
– Он взял костюм, это хорошо. Но ничего у него не получится, пусть и не мечтает! Подумать только, самое крупное открытие из всех, когда-либо сделанных человеком, из-за чьей-то сентиментальности будет потеряно навсегда! Проклятье!
Кейнс достал из шкафа бесформенный плащ и принялся тщательно складывать его.
– Что вы задумали? – спросил Парри.
– Найду его! – рявкнул Кейнс. – И приведу девчонку обратно!
– Тогда захватите снотворное, – посоветовал Сэмпсон, кивнув на аптечку.
– И не забывайте, что у Гроота пистолет, – добавил Парри.
– У меня тоже, – проворчал Кейнс.
– Не возражаете, если мы пойдем с вами? – спросил Парри. – Вам может понадобиться помощь.
Доктор колебался, в его глазах застыла тревога.
– Ладно, – наконец заговорил он, – можете идти, если хотите. Радий там, мне он не нужен. Мне нужна девушка. Только имейте в виду, это очень опасно. Защитных костюмов хватит на всех, но радиоактивные ожоги – не единственное, что может случиться. Решайте сами.
Взгляд Фергюсона скользнул по лицам. У Парри и Сэмпсона они выражали лишь алчность и настороженность. Кейнс, казалось, ни о чем не думал, кроме достижения заветной цели, но за его одержимостью прятался глубокий страх. Из всех четверых только доктор побывал там, куда они направлялись. И не мог отчетливо вспомнить, что он видел.
– Нужно поторопиться, – сказал доктор. – Какое-то время Грооту наверняка придется нести девушку на себе, я дал ей очень большую дозу. Но когда она проснется, нам придется туго. – Он взял аптечку. – Вы не передумали?
– Нет. – Сэмпсон встал.
Парри просто кивнул. Кейнс посмотрел на Фергюсона:
– А вы?
– Я с вами, – ответил тот, непроизвольно дернув уголком рта.
Пока шли сборы, он все еще сомневался. Слишком богатое воображение – вот что его беспокоило. Годы бесцельных скитаний не до конца притупили острый ум; в глубине души Фергюсон оставался ученым, специалистом своего дела. В безопасной асептической обстановке лаборатории непредсказуемых событий обычно не происходит. Ну, уравнение не решается или там химического компонента недостает. Однако по большому счету в лаборатории все под контролем. Здесь же, на таинственном краю мира, события случаются бесконтрольно, они протекают сами по себе, словно огромные реки, берущие начало где-то на вершинах Анд.
Да, неизвестность пугала его. Но любопытство разыгралось так сильно, что поздно было поворачивать назад.
С собой взяли только легкие походные рюкзаки. И двинулись на север, в сторону высоких голубых утесов сьерры. Но не сумели догнать Яна Гроота.
Глава 3. Фантастический край
Когда его нашли, это был уже не Ян Гроот. Было утро второго дня пути. Кейнс с каждым шагом становился все беспокойнее – как человек, приближающийся к чему-то непостижимому, что было стерто мудрым сознанием из его памяти.
– Я не уверен, – сказал Кейнс, когда лагерь свернули и двинулись по еле заметной тропе через джунгли, – но мне кажется, что мы почти на месте. Ничего больше не вспоминается. Я думал, что знаю дорогу… Все так неопределенно. – Он покачал головой.
Сэмпсон упрямо продолжал шагать, а Парри бросал на доктора холодные, подозрительные взгляды. Здесь, в джунглях, Фергюсон стал лучше понимать своих спутников. Обычные авантюристы, не обремененные моральными нормами, поскольку на Амазонке это создало бы ненужные сложности. Парри, как человек с воображением, более опасен; Сэмпсон обладает целеустремленностью и упорством, и сбить его с толку нелегко.
Если бы на кону стояло меньше, Фергюсон, возможно, принял бы меры предосторожности, но здесь богатства хватит на сотню людей. Достаточно ли радия, спрашивал он себя, чтобы наполнить собственноручно изготовленные им контейнеры с защитой из свинца? Хотя, даже если загрузить их наполовину, и этого хватит за глаза.
Опять же, не придется извлекать элемент из руды. По словам Гроота, радий пластами лежит прямо на скалах. Невероятно… Но Фергюсон собственными глазами видел образец, принесенный голландцем.
Его охватило возбуждение. С тех пор как он отдался на волю судьбы, это первая реальная возможность заполучить по-настоящему большие деньги. На этот раз он не упустит удачу.
Кейнс задал вопрос, и Фергюсон прервал затянувшееся молчание:
– У вас наука, доктор, а у меня бизнес. Меня интересует только он. Мне нужен радий, и ничто не помешает мне добыть его.
– Ничто? Вы испытываете судьбу.
– Я слишком хорошо понимаю, как важны в жизни деньги, – играя желваками, с расстановкой произнес Фергюсон. – Они важнее всего на свете. Если понадобится, я готов встретиться лицом к лицу хоть с самим дьяволом. Я хочу вернуться в Нью-Йорк и… Да мало ли чего я хочу!
– Вы специалист… металлург. Вы не можете не понимать, что деньги – это далеко не главное, Фергюсон.
– Только не для меня. Богатство – это все.
Они продолжили путь в молчании, постоянно настороже, ощущая на себе взгляд джунглей. Понимающий взгляд. Это было очень странное чувство, прежде Фергюсон никогда такого не испытывал. Как будто деревья и скалы, мимо которых они проходили, были почти разумными; как будто лес знал, куда и зачем эти люди идут, и не желал их вторжения.
Фергюсону не раз приходилось слышать жалобы особо впечатлительных людей на полное безразличие леса к человеческому присутствию. Он не предполагал, что такое вообще возможно – идти по лесу, от которого исходит столь явственная угроза, пробираться по дикой местности, которая слышит без ушей и наблюдает без глаз за теми, кто посмел нарушить ее покой.
Запах дикой жимолости стал невыносимым.
Гроота нашел Кейнс.
Голландец лежал на тропе, по которой они шли, спеленатый лианами. Зелень так плотно покрывала его тело, что только острый глаз доктора сумел разглядеть в ней голубую рубашку.
Они попытались освободить Гроота от лиан, хотя по тому, как безвольно перекатывалось при этом тело, было понятно, что он мертв.
– Он связан, – сказал Сэмпсон. – Она связала его лианами и сбежала.
– Она – вот этими лианами? – спросил Кейнс. – Не может быть. Вы только взгляните. – И он приподнял листья.
Все посмотрели, и Фергюсон присвистнул, а Парри, который не верил в такие вещи, вынужден был отвернуться и немного отойти назад по тропе.
Гроот был раздавлен. Как будто над ним потрудился боа-констриктор, огромный удав Амазонки, который может заключить в свои чудовищные кольца человека и превратить его в кровавый комок. Однако Гроота задушили зеленые кольца лиан, это не вызывало сомнений. Стебли в руку толщиной и тонкие, как трава, щупальца – все они оплели человеческое тело, глубоко впились в плоть и сжимались, сжимались, пока не лопнули кости и не прекратилось дыхание.
Кейнс отпустил запястье Гроота.
– Еще теплый. Похоже, это случилось совсем недавно. Не больше часа назад, даже с учетом жары.
– Он умер до того, как за него взялись лианы, – медленно проговорил Сэмпсон, глядя в одутловатое лицо Гроота. – Иначе и быть не может! Как он мог обрасти всей этой дрянью, пока был жив?
– Надеюсь, вы никогда этого не узнаете, Сэмпсон, – ответил Кейнс.
Фергюсон посмотрел на него:
– Вы, похоже, не слишком удивлены. Это одна из тех вещей, о которых вы… забыли?
– Возможно. – Кейнс поднялся, оглядывая лес вокруг. – Да, вполне возможно.
– Эти лианы… Они что, падают с деревьев? И много их тут? Мы должны знать, чего следует остерегаться.
– Это зависит от того, насколько близко мы подошли к долине. Не думаю, что сейчас нам угрожает какая-то опасность. Такие вещи случаются, только когда девушка рядом. – Кейнс посмотрел вниз и грустно добавил: – Бедный сентиментальный дурак! Я предупреждал, что ей нельзя доверять.
К ним подошел Парри.
– Смотрите, – сказал он, – лиана…
Одна из лиан, обвивших мертвое тело, шевельнулась. Фергюсон выхватил пистолет. Это и впрямь выглядело довольно жутко – как будто Гроот понемногу возвращался к жизни в петлях, которые убили его.
Однако стрелять было не в кого. Да, лиана шевелилась. Из листьев плавными, похожими на змеиные, движениями поднимался зеленый бутон на тонком стебле. Затем второй, третий, и еще, и еще.
Первый бутон развернулся, явив изумленным взглядам голубой цветок в зеленом обрамлении. Затем начали раскрываться остальные. Люди стояли и смотрели, как расцветает лиана. Весь процесс занял не более десяти минут. И вот на них глядит множество цветов, голубых, с белой каймой… ну, в точности голубые глаза. Голубые, как у Гроота…
Фергюсон почувствовал, как под рубашкой струится пот. Возникло отвратительное, совершенно необъяснимое чувство, что, будь у Гроота глаза карие, цветы были бы коричневыми с белой каймой.
– Вот мерзость! – воскликнул Парри и пнул лиану.
Листья отпрянули от тяжелого ботинка, а некоторые усики стали раскручиваться и слепо ощупывать воздух, словно щупальца.
Фергюсон нашел место, где коричневый стебель уходил под землю. Грубо оттолкнув Парри в сторону, он двумя ударами мачете перерубил корень. Лиана извивалась, точно змея; отрезанная от источника жизни, она почти мгновенно начала вянуть. Листья сворачивались, лепестки медленно складывались. Глядя, как закрываются эти невероятные, такие знакомые голубые глаза, Фергюсон испытал смутное чувство вины, будто не лиана, а он убил Гроота.
Голландца похоронили рядом с тропой.
– Ну что, пойдете дальше? – спросил Кейнс.
Остальные ответили «да» и продолжили путь сквозь джунгли. Люди, обуреваемые желанием разбогатеть, бывают очень упрямыми…
– Это здесь, – заявил на третий день Кейнс, останавливаясь у входа в маленькую долину и отводя рукой ветку, мешавшую обзору. – Ваш радий там, и моя… моя девушка тоже.
В его голосе отчетливо прозвучали ненависть и страх.
Они осторожно спускались по травянистому склону в узкой расщелине, не зная, чего ожидать. Лиан, падающих с деревьев, точно змеи? Ягуаров, с ревом выпрыгивающих из зарослей? Неведомой опасности, которая может появиться неизвестно откуда?
Однако ничего подобного не происходило. Долину со всех сторон закрывали низкие холмы, и путь в нее выглядел как сводчатый вход в пещеру. По ту сторону короткого тоннеля зеленела трава с пятнами солнечного света.
– Долина Джеклина? – спросил Фергюсон.
– Да, – кивнул Кейнс. – Это я помню. До этого места ничего ненормального нет. Джеклин с женой нашли долину и построили здесь станцию. И… дикие джунгли… Они… – Его лицо исказилось от усилия вспомнить. – Нет, забыл. Но я все равно должен пойти туда. Если кто-то из вас передумал, сейчас самое время вернуться.
Не дожидаясь ответа, он поправил рюкзак и с почти сомнамбулической целеустремленностью двинулся вперед. Фергюсон шагал сразу за ним, хотя живот у него свело от нехорошего предчувствия, а кожа приобрела неестественную чувствительность, как будто пыталась вырастить глаза везде, где только можно, чтобы смотреть сразу во все стороны. Пустое. Имей человек целую тысячу глаз, это не обеспечило бы ему здесь безопасности.
Начинаясь от выхода из пещеры, мощенная плитами широкая дорога тянулась среди цветущих деревьев к далекому дому, наполовину скрытому в зелени. Долина, если смотреть на нее отсюда, выглядела как чаша с отлогими склонами, позади которых поднимались покрытые буйной растительностью холмы. Если не считать дороги и дома, никаких признаков человеческого присутствия не наблюдалось. Однако сама долина выглядела странно. Фергюсон прищурился. Она выглядела… неправильно. В его взгляде появилось легкое изумление. Ветра не было, однако джунгли шевелились – мягко, волнообразно, как не могли бы двигаться от ветра.
И еще звуки… Они становились все громче – Фергюсону прежде не доводилось слышать ничего подобного.
Тонкие, нежные, звенящие трели, напоминающие мягкое щебетание, почти складывались в мелодию. А потом по джунглям эхом прокатился низкий резонирующий звук, от которого, казалось, завибрировала земля под ногами. Так мог рычать ягуар, но возникло ощущение, будто это сама земля заговорила гулким голосом, отдающимся в самой ее глубине.
– Что это? – спросил Парри.
– Эхо, – ответил Фергюсон, поскольку Кейнс промолчал. – А может, большая кошка.
– Ты рехнулся, – заявил Парри. – Я знаю, как орет ягуар. Это что-то совсем другое.
Фергюсон пожал плечами.
– Вон где мы с Гроотом стояли, – показал Кейнс. – Я сейчас вспомнил. По этой дороге мы шли, когда обнаружили… ее. Джеклин построил и дорогу, и дом. Со своими индейцами… много лет назад. Она, скорее всего, ждет нас.
– Откуда ей знать, что мы пришли? – спросил Фергюсон, глядя на далекий дом.
Кейнс усмехнулся:
– Откуда вы знаете, что ушибли ногу? Долина… Эта девушка – часть ее. Я помню! – Сейчас его голос зазвучал иначе. – За пределами долины она может призывать животных. Ближе к дому способна разговаривать с деревьями и лианами. А здесь…
Он бросил на Фергюсона странный невидящий взгляд и, не закончив фразы, зашагал по дороге.
Фергюсон пошел следом, размышляя о мутациях. Ученый Джеклин, работая с силами слишком мощными и непостижимыми, чтобы подчинить их себе, выпустил на волю неизвестное излучение, которое затопило окрестные джунгли. Отражаясь от окружающих долину холмов, это излучение возвращалось обратно, пока вся долина не пропиталась энергией до такой степени, что смогла воздействовать на зародышевую плазму и создать… что? Да что угодно. Ожившие лианы… или… или растения, которые ведут себя как животные!
Что стало с Джеклином, его женой, его индейцами? Сильное излучение могло убить их. Возможно ли, что ребенок, девочка, выросшая в самых недрах этой плавильной печи, где буйствовали непостижимые силы, оказалась единственным выжившим человеческим существом? И если да, то какие изменения эти силы произвели в ней? Не только внешние – ее волосы, глаза, кожа цвета слоновой кости выглядели достаточно странно, – но и внутренние, в том числе и умственные или какие-нибудь еще, которых даже не вообразить?
Маленькое животное спрыгнуло с дерева и побежало по дороге перед людьми. Похоже, оно нисколько не боялось.
Оно напоминало белку, хотя, когда ветер ерошил мех, в нем проглядывало что-то зеленоватое.
Сэмпсон вытащил револьвер, легкое и точное оружие, и выстрелил в зверька. Пуля попала в цель, заставив «белку» перекувырнуться через голову.
– Свежее мясо, – отрывисто произнес он.
Однако в следующий миг – у Фергюсона глаза полезли на лоб – животное вскочило, как ни в чем не бывало тряхнуло хвостом и заторопилось дальше, не обратив никакого внимания на людей. Ошеломленные, те стояли тесной группой и смотрели, как зверек подскочил к лежащей поперек дороге лиане. Блеснули острые зубки. Зверек вгрызся в лиану, из дырочек выступил молочный сок. «Белка» принялась жадно сосать его.
Лиана конвульсивно дернулась, один из ее побегов, свившись в огромное кольцо, вынырнул из зелени, опустился почти до земли и стиснул «белку» в змеином объятии. Когда оно разжалось, зверек уже не двигался. Зато ожила другая ветка, украшенная чашевидными цветами, которые сразу присосались к пушистому тельцу.
Люди осторожно подошли поближе. Лиана лишь слегка шелохнулась. Фергюсон наклонился с мачете в руке. Дрожь пробежала у него вдоль позвоночника, но он заставил себя дотронуться до шкурки зверька.
И тут же дыхание у него перехватило. Невозможно, немыслимо!
Парри уставился на него:
– Что такое?
– Трава, – севшим голосом ответил Фергюсон. – Клянусь, это трава, не мех.
Кейнс издал мрачный смешок:
– Ну да, я помню. Обратили внимание на хвост? Это тоже не шерсть, это папоротник. По крайней мере, так видится и ощущается – большой пучок папоротника, каким-то образом измененного. Никакая это не белка. Это вообще не животное. Это подделка, что-то вроде в миллион раз усовершенствованного перекати-поля. Растение, питающееся соком других растений – если повезет. Неудивительно, что выстрел не причинил ему вреда! У существа нет нервной системы. Один бог знает, как устроен этот организм и как он функционирует.
– Пошли к дому, – мрачно сказал Фергюсон.
Здание в конце дороги утопало в зелени. Подойдя ближе, они поняли, что дом каменный. Каменные столбы окаймляли небольшую галерею, а стены были сложены из огромных блоков. Самой любопытной приметой дома была тонкая резьба в виде листьев, усиков и цветов, ажурными узорами украсившая колонны, стены и оконные проемы.
– Работа индейцев? – спросил Парри. – Я про резьбу.
Кейнс хрипло рассмеялся и пнул что-то на дороге, по которой они шли.
– Посмотрите. Вот еще… резьба. – Последовал новый пинок.
Поперек дороги тянулась длинная гирлянда цветов, на вид искусно выточенных из камня. Кейнс растерзал ее ногами и отбросил обрывки в сторону.
– Эта штука растет.
– Растет? – переспросил Фергюсон. – Но… это же камень.
– Знаю. Камень, превратившийся в растение, или, может, растение, превратившееся в камень. Так или иначе, оно живое. Мы с Гроотом…
Посмотрев вверх, он резко оборвал фразу. Проследив за его взглядом, Фергюсон лишился возможности дышать. Хотя почему? Он нисколько не испугался, это точно.
В дверном проеме, под узорной аркой, взирая на них блестящими черными глазами, стояла девушка.
Глава 4. Поющие растения
Ее лицо ничего не выражало. С одинаковым безразличием она смотрела на людей, на деревья, на дорогу. Здесь, у себя дома, она выглядела… еще более необычной. Ее аура, которую Фергюсон ощущал с самого первого мгновения, окрепла.
В солнечном свете волосы мерцали серебряным огнем. Девушка слегка переменила позу, таким плавным движением, словно ее мышцы обладали текучестью воды. У Фергюсона мелькнула мысль, что она отличается от той, лежавшей без сознания на постели, как ягуар в естественной среде отличается от ягуара в клетке. Хотя такое сравнение подходило лишь отчасти – девушка не была похожа на дикого зверя.
Она была спокойна… Только сейчас Фергюсон понял, что отличает ее от людей. Совершенно невозмутима, абсолютно уверена в себе, и никакие мелкие тревоги, снедающие любого человека – будь то великий ученый или невежественный дикарь, – ее не проймут. Так могла бы выглядеть богиня, неуязвимая богиня, получившая могущество из рук самого Юпитера.
Нет, она не Цирцея. Потому что человеческие существа ее абсолютно не интересуют. Она не стала бы тратить силы, превращая их в свиней. На миг поймав равнодушный взгляд, Фергюсон с досадой подумал, что девушка вообще не воспринимает его как существо, принадлежащее к одному с ней виду. Впрочем, она, скорее всего, и не принадлежит к его виду. Человек не может слиться воедино с лесом и землей.
Богиня у себя дома.
С бледным, почти как у девушки, лицом Кейнс медленно двинулся вперед. Она безучастно взглянула на него, словно он был псевдобелкой, снующей в траве на зеленых, лишенных всякой чувствительности лапках. Неторопливо выйдя из дверного проема, девушка ласково провела пальцами по украшенным «резьбой» дверным косякам. У Фергюсона появилась безумная мысль, что дом ощущает ее прикосновения и реагирует на них.
Она направилась в сторону джунглей. Парри шагнул было следом, но Кейнс остановил его:
– Осторожно! Вспомни Гроота!
– К черту девчонку, – проворчал Сэмпсон. – Нам нужен радий.
Однако Кейнс уже раскрыл свой рюкзак.
– Снотворное. Помогите мне, Фергюсон. На этот раз я не потерплю неудачу. Я выясню… – Он умолк.
– Выясните что? – спросил Фергюсон.
– Странно. – Кейнс недоуменно посмотрел на Фергюсона. – Казалось, я знаю, но теперь, когда я вернулся сюда, в голове пусто. Мне необходимо вспомнить что-то важное. – Он наморщил лоб. – И я должен, должен увести ее из этой долины! По крайней мере, это я помню твердо!
Тем временем его руки деловито собирали и наполняли шприц. Когда он закончил, девушка почти скрылась из виду – только блестящее пятно волос мелькало среди деревьев. Кейнс бесстрашно бросился за ней, остальные, настороженно оглядываясь, двинулись следом. Фергюсон хмурился, ему было очень тревожно.
Заметив их приближение, девушка на секунду остановилась, а потом побежала. Она двигалась легко, грациозно, и деревья расступались перед ней.
– Постой! – закричал Кейнс. – Подожди!
Она рассмеялась: тонкий, мелодичный, нечеловеческий звук, напоминающий журчание воды по камням.
А лес зашевелился. Он словно проснулся от ее голоса!
У Фергюсона на миг возникло впечатление, будто деревья тяжело наклоняются, преграждая ему дорогу. Земля впереди вздыбилась, как замедленная волна, образовав такой крутой подъем, что вскарабкаться было практически невозможно. Эта стена защищала девушку. Земля содрогалась под ногами горстки людей, словно чудовищный зверь, пытающийся стряхнуть их с себя.
Угодив в вихрь листьев и веток, хлеставших по лицу, Фергюсон не удержался на ногах. Бешено колотилось сердце, в горле пересохло от ужаса. Он сильно ударился и не пытался подняться, ощущая, как земля содрогается под ним.
Потом все стихло. Лес успокоился. Фергюсон на пробу коснулся рукой влажной земли и поднялся.
Кейнс уже стоял чуть в стороне, Парри и Сэмпсон, бледные от страха, тоже неуверенно вставали. Лес что-то шептал; были слышны и более резкие звуки, негромкие, но вполне различимые: откуда-то сверху доносились мурлыканье и вой.
Фергюсон сел на камень и дрожащими пальцами достал сигарету. Лишь после второй затяжки он заговорил.
– Это землетрясение? – Вопрос был обращен к Кейнсу.
Тот разглядывал чудесным образом уцелевший шприц.
– Я должен найти ее, – тупо повторил он.
– Это было землетрясение?
Глаза Кейнса вспыхнули.
– Откуда мне знать? – взорвался он. – Думаете, это легко – когда совсем не помнишь, что тебя ожидает? Я как слепой! Я же вас предупреждал: возвращайтесь, пока не поздно! Впрочем, вы и сейчас можете уйти… Убирайтесь все!
Сэмпсон пробормотал что-то неразборчивое.
– Однако вы побывали здесь и вернулись целым и невредимым, – заметил Парри.
Читать бесплатно другие книги:
