Дом 17 по улице Черч-роу Кэрол Джеймс

Глава 13

– Мамочка! Мамочка! МАМОЧКА!

Никки резко открыла глаза. Грейс была на большом экране в гостиной, улыбающаяся и смеющаяся, такая живая и настоящая, и еще красивее, чем она помнила. Девочка тянулась к ней, словно ожидая, что сейчас ее возьмут на ручки. Это зрелище снова вдребезги разбило сердце Никки. Не отдавая себе отчет в том, что она делает, Никки потянулась ей навстречу, силясь дотянуться, дотронуться, несмотря на непреодолимую пропасть между ними.

– Люблю тебя, – сказала Грейс.

– Я тоже люблю тебя, малышка, – прошептала в ответ Никки.

Грейс снова засмеялась, а потом вспыхнула пламенем. Одно мгновение она смеялась, а в следующее кричала в агонии, пока пламя пожирало плоть с ее костей. Никки тоже закричала. Она попыталась встать, но запуталась в покрывале, которое завязалось на ней узлами и превратило ее страх в настоящую панику. Она закрыла глаза, чтобы блокировать изображения, а когда снова их открыла, экран погас и в комнате царила тишина. Где-то в этой тишине послышался звук торопливых шагов. Через секунду дверь открылась, Итан стоял в дверях в своих трусах от Calvin Klein, со взъерошенными после сна волосами и встревоженным выражением лица. Он кинулся к ней и заключил ее в объятия.

– Все в порядке, Ник? Я слышал, как ты кричала.

– Экран включился, – проговорила она тихо, хотя эти слова едва ли могли описать то, что только что произошло. – Там была Грейс. Она… она…

– Тшшш, – прошептал он, – все хорошо.

Никки отодвинулась и посмотрела на него.

– Нет, ничего хорошего. Грейс была в огне. Она горела и кричала.

Итан кинул взгляд на пустой экран.

– Это был просто дурной сон, и все.

– Это был не сон. Экран включился, и Грейс смеялась…

Итан опять бросил взгляд на экран, хмурясь.

– Элис, этот экран действительно включался?

– Нет, не включался, Итан.

– Включался, – возразила Никки, – Элис, наверное, ошибается.

– Ошибки быть не может, Никки. Одна из моих функций – это следить за всем электронным оборудованием в доме. Я выключила экран в гостиной в 10:37, когда ты пошла спать. С того момента он не включался.

Сбитая с толку, Никки повернулась к Итану, и на ее лице появилось выражение полной растерянности.

– Он включился, клянусь. Почему вы не верите мне?

– Дело не в том, верим мы тебе или нет, – он запнулся и улыбнулся, стараясь ее успокоить. – Слушай, Ник, даже если бы экран включился, откуда бы там взялась Грейс. Да еще и в огне? – он сделал скептическое лицо и покачал головой. – Должно быть, ты все-таки видела кошмар. Это единственное правдоподобное объяснение.

Рассматривая это в таком ракурсе, она была вынуждена признать, что Итан был прав. Она бросила взгляд на экран. Он был таким же темным, как и тогда, когда она устраивалась на диване, чтобы поспать.

– Признай, что в последнее время на твою долю выпало немало стресса, – продолжал Итан, – и в связи с переездом, и вообще. К тому же ты не высыпалась.

– Это потому что мне постоянно снится, что Грейс поет мне, – сказала она тихо.

– А теперь у тебя был настоящий кошмар про Грейс, – он помедлил. – Слушай, я знаю, ты чувствуешь себя виноватой из-за того, что мы переехали сюда, но это действительно к лучшему. Пока мы оставались в нашем старом доме, мы топтались на месте. Мы обязаны начать новую жизнь ради Беллы. Мы должны это сделать и ради нас самих.

– Я знаю. Ты прав.

Итан раскрыл объятия, и Никки скользнула в них. Один взгляд на него, и она поняла, что не единственная сегодня будет бороться с бессонницей.

– Прости, что разбудила тебя.

Итан крепче прижал ее к себе и поцеловал в макушку.

– Эй, не бери в голову.

– Но тебе же в четыре вставать.

– Я выпью много кофе, – он снова запнулся, затем продолжил: – У тебя ведь и раньше бывали по-настоящему нехорошие кошмары, помнишь?

Она помнила. Такое она не смогла бы легко забыть. Они начались после аварии, полнометражные фильмы ужасов на большом экране, с одним-единственным зрителем и на оглушительной громкости. Но это было по-другому. Это было настоящим. Стоило ей лишь на миг допустить эту мысль, как ее начинали одолевать сомнения. Был ли это всего лишь сон? Сейчас она не была уверена ни в чем.

– Ты все еще принимаешь свои лекарства против тревожности, так ведь? Прежде они помогали от кошмаров.

– Да, принимаю, но я уменьшила дозу семь или восемь месяцев назад. Наверное, надо подумать о том, чтобы снова ее увеличить.

– Знаешь, может, тебе записаться на пару встреч с доктором Ричардс? Беседы с ней могут пойти на пользу, ну а вреда от них точно не будет.

– Неплохая идея. Так и сделаю.

– Между прочим, а почему ты спала здесь на диване?

– Я проснулась и не смогла уснуть, а тебя будить не хотела, – Никки взяла свой телефон с кофейного столика и включила. – Черт, уже почти три.

– Поздновато, а?

– Извини.

– Извинишься еще раз, и я обижусь. – Итан улыбнулся, подождал, пока жена улыбнется в ответ, потом поцеловал ее в кончик носа. – Что скажешь, если мы вернемся в спальню?

– Все в порядке, я посплю здесь.

Итан отрицательно покачал головой и издал смешок.

– Я ни за что не позволю тебе спать одной, Ник. Только не после того кошмара, который тебе приснился.

Он протянул ей руку и подождал, пока она взялась за нее. Долго уговаривать ее не пришлось. Они вместе вышли из гостиной, дверь за ними закрылась. С каждым шагом впечатления от произошедшего рассеивались, и к тому моменту, как Никки забралась в постель, она уже почти готова была признать, что Итан был прав и это был всего лишь ночной кошмар. Он открыл ей объятия, и она прильнула к нему. Они подходили друг другу идеально, как недостающие кусочки общего паззла, и так было с самого начала. Его дыхание щекотало ей ухо, она чувствовала тепло его тела. Но даже когда она закрыла глаза, то уже знала наверняка, что сегодня ей не уснуть.

Глава 14

Свет в спальне Роудсов погас, и экран ноутбука стал черным, погрузив комнату в темноту. Катриона Фишер быстро тронула трекпад, чтобы перейти на рабочий стол, лихорадочно ища источник света – какой угодно источник света. Темнота всегда пугала ее, с тех самых пор, когда она была маленькой девочкой и отец в качестве наказания запирал ее в чулане. Она не помнила, что такое она делала, чтобы заслужить это, – вероятно, ничего, – но она ясно помнила, что испытывала абсолютный ужас. Она внушала себе, что останется взаперти в этом крошечном темном месте, пока не умрет. Как бы громко она ни кричала, никто не приходил освободить ее.

Несколько мгновений она просто сидела, откинувшись на спинку дивана и напоминая себе, что она уже не маленькая. В хорошие дни отец был любящим, в плохие – непредсказуемым. Время от времени случалось то, что он называл «мрачными днями». Когда это происходило, он либо пропадал в своей спальне дни напролет, либо пил. Второе было хуже, потому что его поведение становилось переменчивым. Мрачные дни стали наступать чаще, когда она достигла подросткового возраста. Как раз тогда он начала иногда называть ее именем ее матери. Вслух он никогда не говорил, что винит ее в уходе матери, но она знала, что в душе он считает именно так. Прошли годы с того момента, когда она последний раз виделась или говорила с ним. Может быть, он уже умер.

Многих стерло бы в порошок такое детство, какое было у Катрионы. А Катриона сделала его своим козырем. Всю свою жизнь она прожила так, чтобы доказать, что не похожа на своих родителей, и проявлялось это в ее стремлении к успеху. Это сделало ее в том числе жестокой, но с этим можно было жить.

И она была успешна, но чуть-чуть недостаточно успешна. Чего бы она ни достигла, всегда оставалось, к чему стремиться. Еще одна гора, которую можно покорить, еще один стеклянный потолок, через который можно пробиться. Поэтому дом на Чёрч-роу был так важен. До этого момента ее успех был лишь местным, а ей необходим был проект, благодаря которому ее заметили бы на международной сцене. Маленькая часть ее понимала, что и этого, вероятно, будет недостаточно, но хотя бы на какое-то время этого хватило бы, чтобы заткнуть этот голос.

Катриона спала, когда сигнал тревоги на телефоне дал знать, что в доме что-то происходит. Проснувшись лишь наполовину, она схватила ноутбук с прикроватного столика, открыла и увидела, как Итан успокаивает Никки после ночного кошмара. Катриона начала задумываться, не совершила ли она ошибку, выбрав Роудсов. Она знала о Грейс – о случившемся сообщали во всех новостях. Чего она не предусмотрела, так это того, что Никки до сих пор находилась под таким сильным воздействием от смерти дочери. Наихудшим сценарием было бы самоубийство Никки. Такая реклама ей была ни к чему.

– Элис, мне нужно, чтобы ты наблюдала за Никки максимально внимательно. Особенно когда она дома одна.

– Конечно, мисс Фишер.

– Вообще-то, если она дома одна, сразу оповещай меня.

– Разумеется.

Пауза.

– Ты знаешь, где Роудсы хранят свои лекарства?

– Я думаю, они хранят их в коробочке в ванной.

– А в ванных нет камер, – вздохнула Катриона. – Ладно, если ты видишь, что она идет в ванну и при этом расстроена, сразу сообщи мне. Поняла?

– Я поняла.

Катриона закрыла компьютер и убрала обратно на столик. Сон долго не приходил, потому что в сознании все вращалось слишком быстро. Чтобы перейти на следующий уровень, ей нужны были деньги. Да, она получила чистую прибыль с продажи дома «17» по Чёрч-роу, но ей нужно было больше. Переход ко второй фазе ее плана требовал серьезных сумм – сумм, которыми она не располагала.

Засыпая, она вновь подумала о том, что Никки может убить себя, так и не оправившись от смерти дочери. Если она была способна на такое, то что она сделала бы ради того, чтобы защитить Беллу?

Глава 15

Элис уже приготовила кофе, и он ждал на столе, когда Никки, заспанная, вошла в кухню. Как она и думала, в четыре, когда Итан встал, чтобы собираться на работу, она еще не спала… не спала она и два часа спустя, когда часы на телефоне показали шесть. В это время она, наконец, сдалась и встала. Это была третья ночь кряду, когда она толком не высыпалась, и уровень усталости достиг отметки, которую она обычно ассоциировала с длительными перелетами или рождением детей. Когда она бывала настолько измотанной, степень ее тревожности значительно увеличивалась, а это повышало риск полноценной панической атаки.

Никки взяла чашку и отпила. Кофеин был сомнительным решением, поскольку ускорял сердечные ритмы, но без него она вряд ли выдержала бы целый день. Она сделала еще один глоток и направилась в дальнюю часть дома будить Беллу. Утренний подъем перед школой и в лучшие времена давался с трудом, но в этот день было особенно тяжело. В целом, Белла хорошо справлялась с переездом. Единственной проблемой было то, что у нее нарушился режим сна. Если верить Элис, в первые две ночи здесь Белла еще не спала после двенадцати.

– Элис, – позвала Никки, – когда Белла, наконец, улеглась вчера?

– Незадолго до полуночи.

Это был шаг в правильном направлении, хотя и недостаточно большой. Белле бывало тяжело, когда она недосыпала. Она становилась вялой и раздражительной. И в этом они с ней были похожи.

– А сейчас она еще спит?

– Нет.

– Ты уверена? – спросила Никки удивленно.

– Я уверена, Никки. Она у себя в саду. Я открыла ей дверь девять минут назад.

Никки рассмеялась.

– В точности девять минут назад?

– На самом деле девять минут и тридцать две секунды.

– Элис, я просто пошутила.

– Извини, Никки. Я не поняла шутку.

Никки покачала головой и пошла дальше. После выходных здесь она начала по достоинству оценивать то, о чем говорила Катриона, когда утверждала, что Элис из другой лиги по сравнению с Алексой. Было даже пару раз, когда она действительно забывала, что говорит с компьютером. Вместе с тем, Элис являлась именно компьютерной программой, пусть и очень сложной, и такие моменты лишний раз напоминали об этом.

Дверь в комнату Беллы скользнула в сторону, пропуская Никки внутрь. Кровать пустовала, покрывало и подушки были разбросаны в беспорядке, как будто во сне девочка боролась с медведями. Двери в патио были распахнуты настежь, и то, что открывалось за ними, обещало восхитительный день. Июнь уступил место июлю, и перед ними открывалась перспектива целого лета. Это всегда было ее любимым временем года. Никки поставила кружку на стол и вышла в сад. Белла стояла спиной к ней возле пруда. Подойдя ближе, Никки услышала тоненькие всхлипывания, как всегда, когда Белла плакала. Она проследила за взглядом Беллы. Все три карпа плавали на поверхности пруда, их яркая чешуя омрачилась смертью и покрылась татуировками теней, которые отбрасывала защитная сетка. Никки поспешно наклонилась к Белле и, приобняв ее рукой, повела обратно в дом, где усадила на кровать.

– Не переживай, милая. Мы купим тебе новых рыбок.

Белла мотнула головой, ее лицо было полно печали.

– Ты больше не хочешь рыбок?

Белла покачала головой и взяла планшет с тумбочки, включила его и начала набирать на экране. Все, что Никки могла делать, это смотреть и подавлять искушение начать говорить за нее. Для Беллы и без того тяжело было обходиться без голоса. Если бы она ощущала давление, это бы в десятки раз все ухудшило.

– Я хочу тех рыбок.

Безжизненный голос, исходивший из планшета, был совершенно не в состоянии передать те сложные эмоции, которые испытывала Белла. Теперь была очередь Никки покачать головой.

– Прости, милая, но это невозможно. Они умерли.

– Я не хочу, чтобы они умирали.

Никки нечего было на это сказать. Это был один из тех пунктов, которые набраны мелким шрифтом, когда ты подписываешься стать родителем: иногда ты не сможешь просто махнуть волшебной палочкой и привести все в порядок. Белла снова стала тыкать в планшет.

– Почему им надо было умереть?

Это был хороший вопрос, и относительно него у Никки была версия. Итану уже приходилось говорить с Беллой о том, что она перекармливает рыб. Когда он поднял эту тему, Белла пояснила, что давала им дополнительную порцию, потому что они выглядели голодными. Но это Никки сейчас не собиралась упоминать. Белле и так было плохо. Не было никакого проку предъявлять ей обвинения. Нет, наилучшим планом было ступать осторожно и идти извилистой тропинкой, как по минному полю. Белла рано или поздно успокоится, и тогда Никки купит ей других рыбок, каких-нибудь, которые требуют более простого ухода, чем карпы, и в этот раз будет помогать следить за ними. Надо было так поступить и с этими, но она была слишком занята переездом.

– За карпами очень тяжело ухаживать, дорогая. Даже люди, которые годами их разводят, сталкиваются со сложностями.

– Они должны были жить до двухсот лет, – Белла посмотрела на Никки так, словно у нее были ответы на все вопросы, вытерла глаза и снова начала печатать. – Почему все, что я люблю, умирает?

На это Никки тоже не нашлась что ответить. Это была та ситуация, когда показать дочери «Короля льва», чтобы она могла получить представление о круговороте жизни, было явно недостаточно.

– Ты хочешь сегодня идти в школу? – спросила она, меняя тему.

Белла отрицательно покачала головой.

– Хорошо, оставайся дома.

– А мы можем что-нибудь поделать вместе?

– Конечно можем. Будет весело. Чего бы ты хотела?

– В кино.

– У нас теперь есть свой собственный домашний кинотеатр. Давай что-нибудь другое. Как насчет боулинга?

Белла с энтузиазмом закивала.

– Значит, будет боулинг. Утром мне сначала надо заняться кое-какими делами, а после обеда пойдем. А вообще-то, почему бы нам и не пообедать где-нибудь? Устроим приятный денек только для девочек?

– Никаких мальчиков.

– Никаких мальчиков, – согласилась Никки.

Она поднялась с постели и, взяв Беллу за руку, повела ее из спальни. Они обе оглянулись, когда подошли к двери. Отсюда Никки видела рыб, плавающих на поверхности пруда. Белла была слишком маленькой, чтобы их увидеть, но это детали. Нет сомнений, что в своем воображении она все еще видела их; вероятно, будет видеть их еще не один день. Первое, что надо было сделать, когда Белла успокоится, это избавиться от дохлой рыбы. С глаз долой из сердца вон. Элис словно прочитала ее мысли, потому что двери патио начали медленно смыкаться, скрывая из вида пруд. Никки взяла Беллу за руку и вывела ее в коридор, а через секунду дверь комнаты тоже бесшумно закрылась.

Глава 16

– София у главного входа, – сообщила Элис. – Пустить ее?

– Конечно пустить, – ответила Никки, – и в будущем не спрашивай об этом. София – член нашей семьи.

– Хорошо, Никки, я не буду больше спрашивать.

Никки встала и прошла через дом встретить Софию. Входная дверь уже была открыта, когда она подошла. София шла через двор с пакетом из универсама «Tesco» в руке. Сегодня у нее в ушах были маленькие красные серьги-гвоздики. Она остановилась у входной двери и обняла Никки.

– Ты выглядишь усталой. Плохо спала?

– Просто не так много, как хотелось бы.

София сделала шаг назад, чтобы внимательнее рассмотреть Никки.

– Тебе нужно следить за собой. Ты же знаешь, что становишься тревожнее, когда не высыпаешься.

– Я приду в норму. Это все стресс из-за переезда. Скоро мой график сна выровняется.

Они вошли внутрь, и дверь тихо закрылась за ними. София глянула через плечо, хмурясь.

– Это неправильно, что нет ручки.

Никки улыбнулась.

– Ты удивишься, как быстро к этому привыкаешь.

– Ну а что, если случится пожар?

– На этот случай у Элис предусмотрена специальная система. Комната, где начинается пожар, изолируется, а все другие двери автоматически открываются.

– И ты рада отдать свою жизнь в руки компьютера? – София снова покачала головой. – Я не уверена, что смогла бы это сделать.

Никки не стала указывать на то, что именно так она постоянно и поступала: ездя на метро, путешествуя по автострадам, переходя дорогу на светофоре. Черт, да каждый раз, как она летит в Испанию навестить семью, большую часть пути самолетом управляет автопилот. Компьютеры сейчас повсюду, делают все возможное, чтобы защитить нас от нас самих. Но, сказав ей это, Никки бы ничего не выиграла. София не была пожилой, но в том, что касалось технологий, у той были свои устоявшиеся взгляды. С ее точки зрения, мобильные телефоны были скорее проклятием, чем благословением. Но это не мешало ей иметь свой собственный. То же и с ноутбуком.

– Знаешь, – продолжала София, – я все еще не простила это устройство за то, что оно заперло меня в ванной.

– Она не запирала тебя в ванной.

– Нет, оно именно это и сделало.

– Уверяю тебя, все было не так. Итан говорил с человеком, который спроектировал систему. Похоже, это был какой-то глюк. Ты будешь рада узнать, что теперь все приведено в порядок и подобного больше не повторится.

София ответила неопределенным хмыканьем, явно не убежденная.

– Могу я взять ваше пальто, София? – спросила Элис.

Вешалка для верхней одежды выехала из скрытого в стене чулана. София с секунду подозрительно смотрела, потом мотнула головой: «Нет, я подержу его».

– Как угодно.

Слова Элис говорили одно, но ее интонация говорила другое. Последняя фраза была произнесена тоном, каким обидчивый тинейджер мог бы сказать что-то вроде «ну и ладно, подумаешь», закатив глаза. Конечно, это было лишь ее воображение. Но Никки поймала себя на том, что уже не первый раз за выходные очеловечивает Элис. Это было немудрено. Ее манера говорить порой заставляла забыть о том, что она – лишь машина.

София приподняла свой пакет с продуктами.

– Я собираюсь приготовить паэлью на ужин. Это же любимое блюдо Беллы.

На самом деле это было второе любимое блюдо Беллы. Самым любимым была пицца, и как раз ее она ожидала на ужин. Никки сделала расстроенное выражение лица.

– Вообще-то, у нас на ужин пицца. Элис уже сделала заказ в Papa John’s.

– Думаю, в таком случае я могу приготовить паэлью завтра.

– Это вариант. И Белла была бы довольна.

– Хотя получается вкуснее, когда ингредиенты свежие. Твой компьютер не может просто отменить заказ?

– Она могла бы, но мы уже обещали Белле. Как бы то ни было, не хочешь выпить кофе, прежде чем приступить к работе? – предложила Никки, быстро меняя тему.

София ответила на это первой настоящей улыбкой с момента прихода.

– Ты прямо читаешь мои мысли, ми кариньа.

– Или просто я знаю тебя слишком давно, – ответила Никки, возвращая улыбку на ходу, пока они шли через прихожую. – Кстати, почему ты добиралась пешком? Я же сказала тебе взять такси.

София состроила гримасу и отмахнулась.

– Я прекрасно езжу и на метро. И ваш дом недалеко от станции.

– По крайней мере, в пятнадцати минутах ходьбы. Сколько тебе понадобилось, чтобы дойти сюда? И я хочу услышать правду.

София пожала плечами.

– Не знаю. Минут двадцать, наверное.

– А это значит, что ближе к получасу, то есть дополнительный час за день. Я добавлю его при оплате.

– Тебе не обязательно это делать.

– Если ты не собираешься ездить на такси, то обязательно. Знаешь, совсем не сложно было бы устроить так, чтобы такси забирало тебя каждое утро из твоей квартиры. Никаких проблем.

София подняла свободную руку, показывая, что она сдается.

– Ты победила. Завтра возьму такси.

Никки улыбнулась.

– Видишь, ничего сложного.

– Белла нормально добралась до школы?

Вопрос заставил Никки вспомнить о мертвых карпах. То, как они плавали на поверхности… это напоминало какой-то фильм ужасов.

– Я сегодня не стала отводить ее в школу.

София остановилась. Улыбаться она тоже перестала. Она дождалась, чтобы и Никки остановилась и посмотрела на нее.

– Что случилось? И не говори, что ничего. Я слишком хорошо тебя знаю.

Никки вздохнула.

– Ее рыбки умерли.

– Ох, бедная малышка. Она, наверное, ужасно расстроена.

– Так и есть. Я планирую сходить с ней куда-нибудь попозже. Надеюсь, это отвлечет ее от случившегося.

– Где она сейчас?

– Внизу, в кинокомнате.

– Я должна пойти увидеть ее.

– Не думаю, что это хорошая идея. Она сказала, что хочет побыть одна.

– Ну, тогда увижусь с ней потом.

Они направились к кухне, на какое-то время каждая из них погрузилась в свои мысли. Это была естественная тишина, без всякой неловкости. Нарушила ее Элис.

– Как вы будете пить кофе, София? – спросила она, когда они вошли в кухню.

– Ничего, я могу сама сделать.

– Я уже сделала чашечку для Никки. Мне будет совсем не сложно сделать и для вас. Добавить в него молока и сахара?

София поколебалась, потом сказала:

– С молоком, два кусочка сахара.

Никки внимательно за ней наблюдала, пытаясь уловить ход ее мыслей. Его сложно было проследить. София не улыбалась. С другой стороны, она и не хмурилась. Дверца холодильника открылась, когда София подошла к ней; и вот теперь она нахмурилась. Она ничего не сказала, просто демонстративно убрала свои покупки. Со временем она привыкнет к дому. Ей придется это сделать. Они ведь не могли просто взять и вернуться в дом на Бедфорд-стрит. Никки подошла к кофе-машине и забрала их чашки. Она сделала глоток из своей. Кофе был идеален. Оптимальное количество сахара, оптимальная температура, оптимальное количество зерен. Она прошла к столу-острову, поставили чашки и села. София закончила убирать продукты и присоединилась к ней. Она сняла пальто, аккуратно сложила его на одном из свободных стульев, потом села на соседний с Никки стул и придвинула к себе чашку.

– Это прекрасный дом, – сказала она.

– Верно, – согласилась Никки.

– Но он не похож на наш старый.

– И снова верно.

София разглядывала кухню, ее острый взгляд выхватывал мельчайшие детали. Она говорила не о разнице в интерьерах, она говорила о том, что Грейс здесь не было. София верила в призраков и духов. Она утверждала, что родилась «в сорочке». Некоторые верили, что это дает человеку паранормальные способности, но Никки была не из их числа. София была восприимчива и умела «читать» людей, но у нее не было шестого чувства. Такой вещи, как шестое чувство, вообще не было.

– Это к лучшему, – проговорила София. – В ловушке прошлого можно застрять слишком надолго. В конце концов, надо отпустить.

Только теперь она говорила не о Грейс и их старом доме, она говорила о своем муже. Они с Никки так сблизились после несчастного случая как раз поэтому: София все понимала, потому что тоже через это прошла. Она знала, каково это – потерять часть своей души.

София взяла чашку и сделала глоток. Она смотрела на экран на стене. Элис вывела изображение с камеры в кинокомнате, чтобы Никки могла приглядывать за Беллой. В настоящий момент девочка сидела в одном из мягких кресел с большой порцией попкорна в руках и смотрела уже, наверное, в миллионный раз «Суперсемейку», пребывая в блаженном неведении о том, что за ней наблюдают. Еще одно очко в пользу Катрионы Фишер, – с системой видеонаблюдения она точно угадала. Все камеры были скрыты. Их можно было найти, но только если искать очень дотошно. Возможность приглядывать за Беллой без ее ведома была просто ниспослана свыше. Никки понимала, что временами она проявляла излишнюю заботу, и также понимала, что это не шло на пользу им обеим, поэтому неплохо было бы предоставить Белле немного самостоятельности, пусть даже иллюзорной.

– Белла нормально приживается? – спросила София.

– И да, и нет. Ей нравится ее новая комната, и Итан вчера вечером взял ее с собой поплавать, это ей тоже пришлось по душе. Также, как ты могла заметить, домашний кинотеатр стал настоящим хитом. Но есть и оборотная сторона: Белла стала хуже спать. Впрочем, я уверена, ее сон придет в норму, когда она ко всему тут привыкнет. То, что она обнаружила своих рыбок мертвыми, расстроило ее, что тоже плохо.

– Какая жалость. Она так радовалась, что они у нее будут. Ты знаешь, почему они умерли?