Подсолнух Воробей Ирина
Татьяне такое сожительство показалось идеальным. При этом с Адлией можно было завести интересный разговор. Болтушкой она не была, но рассказывала увлекательно, не тараторя, не путаясь, а последовательно, степенно и с выражением, как будто в прошлой жизни работала сказочником.
Адлия даже поделилась с Татьяной семейным рецептом плова, в котором, на ее взгляд, не было ничего особенного. Рецепт этот передавался по традиции из уст матери к дочери и укреплялся поколениями. Татьяна догадалась, что именно в этом и был весь секрет: за долгие годы проб и ошибок удалось прийти к идеальному балансу. Но в том, как учила ее готовить Адлия, не было никакой определенности и строгости.
Татьяна, прикусив язык, записывала каждый шаг, чтобы у нее получилось приготовить так же, но повторить точь-в-точь было невозможно, ведь рецепт содержал много позиций «на глаз». Адлия интуитивно знала, сколько чего в каждом конкретном случае добавлять и всегда получалось вкусно. Это был предел мастерства, к которому Татьяна теперь стремилась. Но пока записывала примерные пропорции.
– Теперь надо рис выложить сверху ровным слоем, – Адлия гладила воздух над плитой, будто проводила ладонью по воде.
– Вот у меня мама тоже все всегда на глаз делает. Я всегда поражалась, как так получается. И всегда одинаково ведь!
Татьяна впервые заговорила о маме с момента их знакомства в гримерке.
– Почему ты от нее сбежала? – поинтересовалась Адлия, протягивая половник и банку с рисовой крупой.
Татьяна замкнулась, сделав вид, будто ничего важнее, чем наполнение казана рисом, не существует. Адлия внимательно вглядывалась в ее лицо и наблюдала. Татьяна то хмурилась, то поднимала брови, и щеки то надувала, то втягивала внутрь, а губы поджимала. Побег от родной матери вдруг показался ей стыдным, легкомысленным и заслуживающим осуждения.
– Она с тобой жестоко обращалась? – уточнила Адлия.
– Нет, что ты, – завертела головой Татьяна, все еще боясь посмотреть на нее. – Я просто не хотела, чтобы она все за меня решала. Она всю жизнь за меня все решала, а я думала, что так надо. Пока…
Она осеклась, прикусив губу.
– Сбавь огонь на тройку, – Адлия указала на круглый переключатель режима конфорки. – На, кинь чеснок и накрой крышкой. Только полотенце не забудь.
Она протянула очищенную головку чеснока. Татьяна очнулась, приняла его и быстро исполнила указание. Уже видела, как Адлия окутывала крышку казана кухонным полотенцем перед тем, как накрыть ей плов, и повторила сейчас то же самое, хоть и неуклюже. Адлия одобрительно кивнула. Татьяна принялась записывать действия по порядку.
– Я тоже в молодости от этого сбежала, – сказала Адлия, помолчав. – В моей стране, вообще, женщины так живут. Не могут ничего решать. Ничему не учатся, замуж выходят, за кого скажут родители, рожают детей, сколько хочет муж, и все делают для него. И так до сих пор. Кто-то так живет и не тужит. Многие и не хотят ничего решать сами. Им всегда легче обвинить кого-нибудь в своем несчастье, чем иметь ответственность за свое счастье. А я все пыталась найти свое сама.
– Нашла?
– Ага, дважды, – посмеялась Адлия. – От которых тоже сбежала.
Татьяна слабо улыбнулась.
– Вокруг меня все кричали «Женское счастье! Женское счастье!» – поднимая руки вверх, Адлия пародировала базарных баб. – А я, честно, до сих пор не понимаю, что это и почему оно женское? Вступить в брак, родить ребенка – только ли женское счастье? Как будто мужики здесь ни при чем. Это ведь и мужское счастье тоже, нет?
Татьяна задумалась, приложив ручку к губам. Адлия смотрела на тяжелый чугунный казан, едва помещающийся на конфорке. Молчание продлилось недолго, потом она продолжила:
– Или разве женщина не счастлива, когда вверх идет по карьере? Разве только мужики таким вещам радуются?
На лице Адлии проявилась искренняя эмоция удивления, направленная в пустоту, а не на Татьяну.
– Мне кажется, люди слишком простые, привыкли делить мир на черное и белое, не зная, что в природе нет таких цветов, – в задумчивости она подперла ладонью голову и уперлась локтем в столешницу. – И черный, и белый состоят из всех цветов радуги. Это ведь физика. Я помню, мне первый муж объяснял.
Встретив любопытствующий взгляд Татьяны, она для убедительности закивала.
– Я многого о мире не знаю. Я школу едва закончила, – Адлия выдавила невеселый смешок. – Но знаю, что никто о мире и о других много не знает. Мир слишком большой, чтобы его до конца узнать. А людей, тем более, слишком много, чтоб узнать каждого. Никакой жизни не хватит. Поэтому, я думаю, что для одного женское счастье, то для другого мужское. И вообще, для одного это может быть счастье, а для другого несчастье.
Она развернула левую руку влево, а правую – вправо, как бы показывая двойственность ситуации и докончила:
– А чтобы понять, что для тебя счастье, надо жизнь прожить. Но, я думаю, суть в том, чтобы самому прожить, как сам решишь. Только потом узнаешь, нашел ты счастье или нет, никого не виня.
И они обе надолго погрузились в молчание. Адлия глядела на казан, не отрывая глаз, будто боялась, что плов сбежит от них, а Татьяна в окно, за которым летний оранжевый закат погружался в ночь за горизонт.
Когда ужин был готов, они возобновили разговор, но уже в другом русле. Адлия говорила про новый турецкий сериал, а Татьяна слушала и внимала, поражаясь перипетиям любовно-драматического сюжета, который там закрутили всего за пять первых серий. И даже присоединилась к просмотру, потому что хотелось отвлечься от перипетий собственной жизни. Да и момент, на котором Адлия остановилась, нехило так заинтриговал.
Татьяне в целом было комфортно. Но пришлось постигать с нуля некоторые неприятные моменты. Совместное проживание требовало соблюдения взаимных прав и обязанностей, которые ей раньше не было необходимости чтить. Адлия сразу все разъяснила, причем без права выбора: нужно мыть за собой посуду каждый раз после еды, нужно мыть полы, нужно протирать пыль и убираться по графику в местах общего пользования коммунальной квартиры.
Татьяне повезло, и именно на этой неделе наступила очередь их комнаты.
– Так-то здесь все аккуратные живут, – сказала Адлия, когда они шли по темному скрипучему коридору.
Начать Адлия предложила с кухни. Девушка оглядела небольшое помещение глазами и согласилась с ней. Здесь все было разложено по местам. Никто не оставил даже грязной посуды. Толстых слоев пыли, как в квартире у Вадима, она не заметила. Только на полу остались нечеткие следы из-под тапочек у мойки, а в остальном все казалось чистым.
– Вообще, уборку мы делаем раз в неделю, – обучала Адлия. – Естественно, если что-то случается, что-то проливается или разбивается, надо убирать сразу, а не ждать очередной уборки. Раз в полгода делаем генеральную. Пыль во всех сусеках протираем, все шкафы и мебель моем, окна. Я тебе это потом покажу, когда черед придет.
Адлия подробно показала, как правильно выжимать тряпку, как двигать шваброй по полу, в какие закоулки заглядывать. На кухне, пока все это делала она, Татьяна не испытывала особого отвращения. Но, когда они вышли в коридор, и ей пришлось делать все самой, она заметила множество неприятной грязи повсюду, отчего желание убираться совсем угасло. Она ведь и у себя дома никогда этим не занималась, поэтому даже не представляла, как может быть грязно.
Сперва Татьяна водила шваброй лениво, неохотно и неаккуратно, забывая протирать отдельные участки, особенно труднодоступные. Однако терпеливая и строгая Адлия не уставала повторять, что и как нужно мыть правильно и заставляла перемывать заново. Татьяна быстро сообразила, что качество выходит дешевле.
Оказалось, уборку можно пережить и перетерпеть. Даже вонючий унитаз. Зато не надо было каждый день думать о том, где ночевать. Издержки себя окупали.
Для комфортного сна Татьяна купила накладки для глаз, безупречно затеняющие солнечный свет. И жизнь показалась совсем налаженной.
Только денег все еще не хватало. Но и эта проблема хотя бы частично решалась уличными выступлениями с Ладой и Юрой. На этой неделе они танцевали не на Арбате, а на какой-то площади, название которой Татьяна не удосужилась узнать. Заработали почти столько же, правда, выступать пришлось в два раза дольше. В будние дни публика была больше, но скупее.
Во второй раз Татьяна танцевала свободнее, даже если и уловила краем уха несколько осуждающих замечаний и пару насмешек. Основная масса и особенно Лада с Юрой ее поддерживали. Они приглашали Татьяну с собой в караоке после выступления, но она отказалась, потому что ей нужно было тратиться на более важные вещи.
Наконец, она занялась костюмом, попыталась его придумать, описать и даже нарисовать, чтобы начать шить. Весь четверг Татьяна посвятила этому. Смотрела в интернете различные образы танцовщиц, показы мод и фото девушек-косплееров, но все ей не нравилось. Требовалось что-то оригинальное, соответствующее только ей и не похожее ни на что другое. Идея пришла во сне.
Она приснилась себе танцующей посреди чистого поля на фоне ясного неба в костюме подсолнуха. Два крупных желтых цветка закрывали грудь. Искусственные камни в цветоложе поблескивали на свету, словно черные алмазы. Вместо бретелей вокруг шеи обвивались тонкие лианы. Они же тянулись вниз, переплетаясь на животе и спине в красивый растительный узор наподобие рыболовной сети. Юбка из пышных лепестков подсолнуха сильно смахивала на балетную пачку, обрамленную поясом из таких же страз, как на лифе. Лианы раскидывались дальше к темно-зеленым чулкам в сеточку. На голове маленькими подсолнухами расцветал венок.
Всю пятницу Татьяна пыталась нарисовать эскиз своей идеи. Она просмотрела множество роликов по фэшн-иллюстрации, пытаясь повторять за мастерами. Но в ее распоряжении не было даже карандаша, только ручка, поэтому при каждой неверной линии приходилось начинать заново. Убив все нервы на девяносто три попытки нарисовать костюм так, как она себе представляла, Татьяна решила оставить девяносто четвертый вариант как есть: кривой, косой, местами непропорциональный, местами излишне ровный, зато он передавал суть. С этим детским наброском она подошла к Адлии, которая смотрела сериал и вязала жилетку.
– Угу, – вдумчиво кивнула она, всматриваясь в синие линии на белой бумаге.
Татьяна за нее нажала пробел на клавиатуре ноутбука, чтобы поставить серию на паузу. На экране крупным планом с недовольным выражением застыл турецкий султан в поблескивающем восточными узорами тюрбане.
– Это лианы, что ли?
Адлия показала пухлым пальцем в район плеч, с которых свисали колючие волнообразные линии. Татьяна утвердительно закивала.
– А ткани ты выбрала?
Татьяна по-глупому на нее посмотрела и пожала плечами.
– Я надеялась, ты мне поможешь.
Адлия усмехнулась.
– Хорошо, давай в понедельник, после работы. А то нам уже выходить пора.
Глава 9. Боевое крещение (2)
До «Дэнсхолла» они добирались на автобусе. Адлия смотрела в пол, Татьяна искала в интернете информацию по тканям и материалам, чтобы предметно обсуждать с Адлией будущий костюм. Видов, типов и классификаций тканей оказалось великое множество. Татьяна открыла для себя новую вселенную и поняла, что без Адлии здесь не разберется.
На входе снова собралась стройная колонна посетителей. Охранник деловито пожимал плечами, отвечая на вопрос первой в очереди на вход пары. Татьяна с Адлией обошли клуб с торца здания и вошли через служебный вход. Идя впереди по узкому коридору, Адлия сказала:
– Здесь наша подсобка.
Она подошла к единственной с левого бока двери, вставила ключ и отворила ее. Подсобка оказалась тесной комнатенкой, наполненной химическими ароматами средств для уборки. По стенам стояло несколько тележек с ведрами и швабрами, железные стеллажи с расходными материалами и пара табуретов вокруг небольшого прямоугольного стола, половину которого занимала пожелтевшая микроволновка.
Татьяна осознала, что комната отдыха для сотрудников клуба не предполагала размещение там уборщиц. Им выделили убогую подсобку, совмещенную со складом рабочего инвентаря. Стало обидно, ведь комнату отдыха для остальных сотрудников обустроили комфортабельными диванами и креслами, чистым столом, шкафами и кофемашиной. Там сама обстановка располагала к расслаблению. А здесь было так тесно, сыро и воняло химикатами, что даже после нескольких часов напряженной работы аппетит не смог бы появиться. Но Адлию ничто не смущало. Она повесила сумку на вешалку сразу у входа, сняла с крюка пакет с формой и стала переодеваться прямо здесь.
– Туалеты надо убирать каждый час. Мы с напарницей чередуемся, – говорила Адлия, стягивая пестрое льняное платье, сшитое самой для себя. – У тебя когда перерыв?
Платье украшали крупные листья папоротника насыщенно-зеленого цвета на бежево-песочном фоне. Фасон предполагал широкую свободу действий и комфорт. Такое платье ее заметно молодило и сразу ставило в один ряд с модницами.
– Не знаю, как скажут. Может быть, сейчас сразу, а может быть, через двадцать минут, – ответила Татьяна.
– Аа, – Адлия запахнула халат. – В общем, туалет я пойду убирать без пятнадцати одиннадцать. Если будешь свободна, приходи сюда. Так-то тут, пока клуб работает, убирать, кроме туалетов, особо нечего. В бар и в ресторан, правда, часто зовут. Очень редко приходится на танцпол выходить. Ну, если вдруг что-то только. А так мы здесь большую часть ночи проводим. Так что можешь приходить сюда в перерывах. Настоящая уборка начнется после четырех утра.
– Хорошо, – согласилась Татьяна.
Сюда ей приходить казалось гораздо приятнее, чем в наполненную игнорирующими ее коллегами гримерку или забитую равнодушными незнакомцами комнату отдыха. Там пахло кофе, высокомерием и жалкими остатками гламура, а здесь – хлоркой и простотой.
Но перед началом работы все равно нужно было зайти в гримерку, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Танцовщики шумели и смеялись. Татьяну никто не замечал, точнее, все делали вид, что ее не существует. Только «кореянки» односложно поздоровались. Татьяна им улыбнулась, но выражения их лиц остались равнодушными к ее приветливости. Они и с остальными так себя вели. Красивые, хладнокровные, себе на уме, сестры снова оккупировали пуф в углу и первым делом проверили смартфоны. Всеобщее игнорирование угнетало, но теперь у Татьяны была Адлия и подсобка, где она могла спрятаться от презрительного равнодушия. Это заметно облегчало участь.
Света прибежала позже всех. Быстро раздала указания: кто, где и в каком порядке сегодня танцует, и побежала за ширму. Для Татьяны ничего не изменилось. Она выступала второй, на подиуме за баром, возле туалета.
Сегодня выходить в зал Татьяна боялась меньше: все-таки за плечами имела две ночи танцев в клубе и два уличных выступления. Опыт давал свои плоды. Но неловкость и неуверенность она все равно ощущала, хоть и отрепетировала дома самые популярные связки движений, которым научилась у Светы.
Татьяна решила повторить их перед зеркальными дверцами шкафа, не обращая внимания на оставшихся в гримерке Олю и Юлю. Положила смартфон с открытым видео на столик и, встав к ним спиной, пыталась отчеканить быстрые переступы ногами, заострить откидывание волос назад и сделать более плавным изгиб спины, который уже повторяла на площади. Когда Татьяна стояла с широко расставленными прямыми ногами и опущенной головой за ней возникла Оля, которую она видела вверх тормашками. Та строго на нее посмотрела и поджала губы.
– Знаешь, ты как-то неправильно делаешь, – Оля тряхнула каре. – Ты сейчас сильно выгибаешь спину, потому тебе подниматься тяжелее.
Она встала рядом в такую же позу и плавным движением корпуса показала как надо. Татьяна наблюдала сбоку, не меняя позиции.
– У тебя очень пластичное тело, – заметила Оля. – Но ты торопишься. Как будто боишься, что к тебе сейчас сзади кто-то пристроится.
Юля рассмеялась, но Оля была предельно серьезна.
– Расслабься, – наставляла она. – Здесь тебя за такое не освистают. Ты делаешь так, будто хочешь поскорее спрятать свою попу, а надо наоборот, дать людям насладиться этим видом.
Татьяна и без того покраснела, потому что стояла вниз головой, но после таких слов кровь ринулась к лицу с удвоенной скоростью в троекратном объеме. Не выдержав, она выпрямилась, но Оля подошла к ней и снова наклонила, поддерживая руками живот и спину. Она заставила Татьяну сделать движение попой вверх. Затем еще раз и еще, пока результат ее не удовлетворил.
– Вот так, – Оля вернулась на пуф к сестре.
Юля продолжала смотреть на Татьяну испытующим взглядом, выискивающим то ли слабину, то ли, напротив, сильные стороны.
– Я бы прогиб в спине все-таки увеличила, – добавила, наконец, она, спустя минуту наглого разглядывания Татьяниных ягодиц, и тоже подошла к ней. – Ну-ка!
Одной рукой она схватила Татьяну за шею, а вторую положила на поясницу и повела голову вниз, прогибая спину почти с усилием. Татьяна с трепетным спокойствием вновь прибывшего падавана терпела все манипуляции со своим телом. Если не считать заплывшей кровью головы, урок «кореянок» пошел ей на пользу. Она еще несколько раз отрепетировала это движение, как бы закрепив его в мышечной памяти, а потом наступила пора выходить в зал.
На подиуме у туалета ее по-прежнему не замечали. Точнее, смотрели как на красивую игрушку или задающий темп механизм с искусственной улыбкой. Но Татьяна в уме хвалила себя сама, как раньше всегда делала мама. Даже если преподаватель ругал Татьяну за корявость движений, мама, сперва поворчав, пускалась в расхваливания. Это сглаживало все негативные впечатления и поднимало самооценку.
Теперь мамы рядом не было, и за такое она бы вряд ли дочь похвалила, потому Татьяна решила сама этим заняться. После каждой удачно выполненной, на свой взгляд, связки она отвешивала себе маленький комплимент наподобие: «Молодец, сейчас гибко!», «Плавно получилось – так держать!», «Прогрессируешь – уже хорошо!».
После выступления Татьяна торопилась в коморку уборщиц. Адлия размешивала моющее средство в ведре с водой, когда Татьяна с шумом ворвалась в подсобку.
– Ты как раз, – улыбнулась она и тут же ойкнула, непроизвольно оценив вид Татьяны костюме. – Ты прямо так будешь?
Татьяна посмотрела на свою обувь на высоких каблуках и поджала губы. Пришлось возвращаться в гримерку и переобуваться в кроссовки. Вернувшись, она застала Адлию на выходе.
– Возьми там в верхнем ящике в стеллаже такой же халат, – сказала Адлия, ущипнув себя за полосатый воротник. – И тележку.
Татьяна кивнула, вбежала в подсобку и достала из пластикового ящика такой же синий халат, запакованный в шуршащий пакет. Она быстро застегнула все пуговицы, схватила за ручку ближайшую телегу и вышла следом за Адлией.
– На, волосы заплети. И это надень.
Татьяна приняла тонкую канцелярскую резинку и комок голубой хлопковой ткани, который в развороте оказался шапочкой вроде поварского колпака. Она поблагодарила Адлию кивком и скрутила волосы в полупучок-полухвост на затылке, чтобы они не лезли в лицо, а поверх натянула убор.
В клубе имелось два туалета для посетителей по одному на этаж и в каждом по пять кабинок. Если бы не очереди, убирались бы они минут за двадцать. После дежурства в коммунальной квартире Татьяна думала, что уже ничего не испугается. Но то был домашний туалет, которым пользовалось максимум человек пять-шесть, и все относились как к своему. Этот же посещали пьяные молодые люди, которые мало интересовались проблемами уборки и не всегда вспоминали о необходимости слива за собой, торопясь вернуться на горячий танцпол. Но клубу требовалось держать марку, поэтому приходилось убирать все досконально.
Адлия коротко объяснила Татьяне, что к чему, и они, разойдясь по двум концам, стали убирать по кабинке, чтобы сойтись в центральной. Татьяна старалась на людей не смотреть, чтобы они ее не узнали. Хотя они не замечали ее, даже когда она танцевала на подиуме, поэтому страхи были преувеличены, но чувство неловкости и стыда от этого никуда не делось.
Войдя в первую кабинку, Татьяна ужаснулась. В сливе унитаза осталась желтая пенистая моча вышедшего перед ней брюхатого парня с ирокезом. Татьяна была в резиновых перчатках, но все равно трогать что-либо в этом туалете казалось омерзительным. Осторожно она протянула указательный палец и медленно нажала на кнопку слива, отойдя на шаг назад в страхе попасть под брызги.
Из мусорного бака взорвавшейся кучкой валялась использованная бумага, которую надо было поднимать руками и запихивать в огромный мусорный пакет. Края мешка, вложенного в мусорный бак, оказались где-то внутри под воздушным слоем использованных кусков бумажного рулона. Пришлось поднять бак и попытаться его опростать в пакет. Большая часть мусора провалилась мимо. В результате собирать руками пришлось почти все содержимое урны.
Татьяна проклинала себя за неуклюжесть. Остальное далось легче, даже мытье унитаза ершиком. Она отворачивалась как могла, но терла ободок моющим средством, распылявшим приятный аромат луговых трав. В конце прошлась отжатой шваброй по полу и направилась в следующую кабинку. Снова пришлось ждать, пока оттуда выйдет посетитель. Потом опять повторять историю с мусорным баком. В этой кабинке было меньше грязи, но повозиться все равно пришлось. Пока Татьяна убирала две кабинки, Адлия успела справиться с тремя и закончила раньше нее.
– Молодец, прошла боевое крещение, – усмехнулась Адлия, заметив застывшее отвращение на ее лице.
– Почему ты на такой работе работаешь? – искренне удивлялась Татьяна.
– Потому что на другую не берут, – пожала плечами Адлия без особенных эмоций.
Татьяна нахмурилась и вздохнула. Она извинилась за то, что не сможет помочь со вторым этажом, потому что надо было бежать на подиум. Та с улыбкой кивнула и направилась к лестнице. А Татьяна бегом погнала тележку на место.
Уже на подходе к подсобке она наткнулась на Свету, которая выходила из комнаты отдыха. Татьяна чуть не наехала на нее тележкой, но вовремя остановилась. Рыжая вгляделась в лицо под колпаком, потратив несколько секунд на распознание, а потом медленно натянула усмешку.
– Ты, наконец, нашла себе работу под стать?
Острый взгляд ее скользнул по халату и грязной воде в ведре.
– Со шваброй ты явно лучше обращаешься, чем с пилоном, – добавила она, посмеявшись через нос с поджатыми губами.
Татьяна закатила глаза и вошла внутрь подсобки. Реагировать на Светины издевки у нее попросту не было времени и сил, хотя в душе стало и стыдно, и обидно. Она сбросила халат и перчатки на обшарпанную табуретку, помыла руки, растрепала волосы, как надо, выдернув толстый клок вместе с резинкой, и выбежала обратно в зал, снова преобразившись в полуголую танцовщицу.
Глава 10. Не без урода
Все перерывы Татьяна проводила с Адлией то за уборкой в туалете, то за чаем с печеньками в подсобке. Она познакомилась со второй уборщицей, которая в противоположность Адлии оказалась неумолкающей болтушкой. По-русски она говорила неважно, но с Адлией на родном шпарила без остановки. По уставшим глазам Татьяна поняла, что Адлия сама не знает, куда от нее деваться.
За танцами, уборками и разговорами ночь пролетела молниеносно. К четырем утра Татьяна почти не чувствовала усталости, потому что была заряжена непрерывностью действия. Клуб заметно пустел с каждым получасом. Они с Адлией убирались в служебных помещениях: ходили по кабинетам директоров, которых не было на месте, мыли кухню и складские помещения, вычищали служебный туалет и прибирали комнату отдыха, а потом, когда клуб закрылся, принялись вымывать весь зал. Площади были большие и сильно затоптанные, поэтому Адлия взяла специальную машинку для мытья полов, и они без спешки наворачивали круги по залу, катая устройство по плитке.
Татьяну начало клонить в сон только в автобусе. До своего подоконника-кровати она едва доплелась, сразу рухнула на ватный матрас и мгновенно заснула.
За двумя работами Татьяна не успевала считать минуты. Чувствовала себя изможденной под конец выходных. Вдобавок под утро понедельника Света сказала всем явиться вечером на репетицию к тематической вечеринке в честь Дня арбуза и спросила, все ли выучили движения.
– Какие движения? – удивилась Татьяна, потому что до этого ни о какой вечеринке не слышала.
– Те, что я раздала вам в памятке в пятницу, – нехотя ответила Света, скрестив руки, и презрительно посмотрела на новенькую, как бы показывая, что этого от нее и ожидала.
Татьяна растерялась.
– Мне никто ничего не давал.
Рыжая закатила глаза, выдохнула со звуком и, покопавшись в рюкзаке, достала оттуда мятый листок с карикатурно нарисованными фигурами в прыжках и поворотах. Она грубо протянула его Татьяне, не глядя в лицо, и сразу закрыла рюкзак. Татьяна неохотно поблагодарила, подозревая, что она специально ничего заранее не получила и могла бы вовсе пропустить репетицию, если бы не услышала сейчас объявление Светы.
Каждый будний день танцовщиков обязали являться в клуб к семи и проводить на репетициях по два часа. Необходимость видеть Свету каждый день удручала Татьяну. Еще больше ее волновала невозможность выступать с Ладой и Юрой, если те ее позовут, и, следовательно, возможность остаться без денег и без костюма. Сейчас ее запасы составляли всего несколько тысяч. Большая часть уходила на проезд и перекусы на работе. Но выбирать все равно никто не дал. Поэтому, проспав до пяти, она соскочила по будильнику и судорожно начала собираться на репетицию, быстро всунув в рот несколько ложек макарон с курицей, которые соседка успела приготовить, пока Татьяна спала.
– Спасибо большое, Адлия, вкусно, как всегда! – восклицала она, вбегая в комнату, где Адлия снова вязала за просмотром сериала.
Пока одевалась, Татьяна вслушивалась в диалоги персонажей, показавшиеся ей больше смешными, чем драматичными, но интрига, которую они обсуждали, ее все равно заинтересовала. Она даже остановилась на минутку, чтобы посмотреть на экран. Вместо того чтобы идти на репетицию, на которой Света снова будет ее унижать, а остальные – игнорировать, она бы предпочла остаться с Адлией и наблюдать за тем, как страдают выдуманные персонажи, чужие, не настоящие и не она, но пропуск репетиции сулил еще большие страдания. Надо было выходить.
– Адлия, а вечером же обсудим материалы к костюму? – спросила Татьяна, недовольно отворачиваясь от зеркала к двери.
– Да, конечно, – ответила та, не отрываясь от ноутбука.
Татьяна попрощалась, захлопнула дверь и выбежала из квартиры.
Когда она прибежала в клуб, все танцовщики находились в гримерке. Ее, по обыкновению, не замечали. Татьяна прошмыгнула мимо Светы и других за свой столик и слегка привела себя в порядок, поправив волосы.
Минуту спустя все двинулись в зал следом за рыжей головой. Татьяна только теперь вспомнила о тех движениях, что должна была разучить, и стала шарить по карманам спортивного костюма в поисках инструкции. Листок стал еще более мятым и плохо читаемым, но Татьяна все равно пробежалась по нему глазами, пытаясь разобрать хотя бы саму суть движений, а порядок надеялась выучить в процессе. Но минуты не хватило.
Из колонок, подключенных к Светиному смартфону, заиграла музыка. Она вышла вперед, встала на ширине плеч и начала с легкой разминки. Все повторяли за ней. Татьяна тоже. С этим справиться было легко, потому что упражнения она помнила с детства. Но потом пошли танцы.
Все пятнадцать человек, включая Свету, как один задвигались в такт быстрой музыке, только Татьяна застыла в растерянности, осматриваясь вокруг. Она пыталась повторять за девушкой, что стояла перед ней, но не поспевала за всеми. Света не могла этого не заметить и через две минуты выключила музыку.
– В семье не без урода, – негромко сказала она, но достаточно для того, чтобы Татьяна услышала это, находясь в самом дальнем углу группы.
Рыжая помотала головой в бессильном отчаянии и через толпу направилась к новенькой.
– Ты, конечно, ничего не выучила дома, – утвердительно произнесла она. В голосе проскользнули нотки раздражения.
– У меня времени не было. Я же только утром об этом узнала. Мне никто ничего не говорил, – выпучивая напуганные глаза, верещала Татьяна.
– Слушать надо было! – резко вскрикнула Света. – Думаешь, раз спишь с Ариной, то я теперь тебе лично все указания и новости доносить должна?
– Я с ней не сплю! – протестовала Татьяна, глядя в острые глаза.
– А что ты тогда с ней делаешь? Лижешь ей?
Рыжий блеск волос вспышкой стрельнул Татьяне в глаза. Над квадратным подбородком засияла ехидная ухмылка. Такие же по цепной реакции появлялись на лицах других членов группы. Татьяна покраснела от зашкаливавшей пошлости предположения. Свету это еще больше раззадорило.
– Видимо, ты это делаешь умело, раз она тебя здесь держит. И судя по всему, это единственное, что ты умеешь делать.
На Светином лице выступило омерзение. Татьяна вскипела от обиды, но понимала, что следует держать себя в руках. Из ушей пошел пар. Грудь она наполнила холодным воздухом просторного зала, чтобы остудить пыл. Это помогло избежать извержения, но глаза выпирали из орбит. Остальные переводили взгляды с одной на другую, усмехаясь.
– Ах, да, прости, забыла, – бездарно изобразив сожаление, проговорила Света и приложила ладонь ко рту. – Мытье туалетов – твой второй талант. Надеюсь, ты их так же тщательно вылизываешь, как вульву Арины.
Остальные танцовщики в унисон захохотали. Татьяна оглядела раскрытые пасти коллег и едва заметно поморщилась.
– Свет, ее не было тогда в гримерке, – лениво, без агрессии, сказала вдруг Оля, выйдя чуть вперед из толпы, – когда ты объявляла о репетиции. Как она могла узнать, если все ее игнорируют?
Света бросила злобный взгляд в сторону «кореянки». Та ответила флегматичным равнодушием. Татьяна посмотрела на Олю с благодарностью, но не получила ответа вовсе.
– Что же ты тогда своей «подружке» ничего не сообщила?
– Потому что это твоя обязанность доносить информацию до всех, кто у тебя в подчинении, – без обиняков ответила Оля. – А сейчас мы теряем драгоценное время репетиции на вашу бессмысленную перепалку о личной жизни Арины, которая нас всех не касается.
Несколько человек выдавили по короткому смешку. Татьяна выдохнула горячий воздух из бурлящей эмоциями груди. Сразу полегчало. Света огляделась вокруг и, бросив ей: «Смотри и запоминай», вернулась на свое место перед группой. Репетиция продолжилась как ни в чем не бывало. Татьяна встретилась взглядами с Олей и с едва уловимой улыбкой кивнула ей, а потом поймала взгляд поддержки Юли и улыбнулась чуть заметнее.
Танцев было несколько, но каждый прост. Танцовщики разбились по группам, чтобы чередоваться во время всего выступления. Движения были специально примитивными, но в исполнении группы хорошо синхронизированных профессионалов смотрелись эффектно. В такой простоте кроилась красота. Не у каждого движения Татьяна могла определить стиль, потому что далеко не все из них походили на танцы гоу-гоу. Сексуальности в этих движениях было гораздо меньше, зато больше драйва и экспрессии, присущие хип-хоп культуре. Хотя некоторые элементы, например, характерная походка от бедра или волнообразные вытягивания корпуса в стороны, тоже присутствовали.
Татьяне понравилась энергичность танцев и легкая музыка, которая их сопровождала. Под такие песни тело подстраивалось само, а движения настолько идеально вписывались в ритм, что не требовалось много времени на их изучение. Еще больше ей нравилось быть частью слаженной группы, одинаково настроенной. Все двигались в такт музыке, меняли позиции, переплетались между собой и снова рассыпались по условной сцене, формируя телами произвольный узор. В танце ребята уже не могли ее игнорировать. Она ориентировалась на них, они следили за ней. Татьяна встречалась с ними взглядами. Иногда приходилось даже касаться руками или спинами. Она, наконец, почувствовала себя частью коллектива, а не отбившимся фрагментом мозаики, отброшенным за ненадобностью в темный угол.
Домой Татьяна вернулась в хорошем расположении духа. Адлия как будто не вставала с места и даже не меняла позы. Она продолжала вязать и изумленными глазами пялиться в матовый экран.
– Я там блинчики приготовила, – сказала без всяких приветствий.
– Здорово! – Татьяна облизала губы. – А ты когда освободишься?
– Костюм хочешь обсудить?
Адлия, не отрываясь от сериала и от вязания, говорила будто из параллельной вселенной.
– Ага, – довольно кивнула Татьяна, доставая из холодильника большую плоскую тарелку, в которой были сложены стопкой идеально ровные блины с множеством мелких дырочек.
– Давай, – с неохотой протянула Адлия и потянулась к ноутбуку на табурете, чтобы нажать на паузу.
Они весь вечер провели за компьютером, листая сайт за сайтом о тканях, материалах и нюансах швейного мастерства. Адлия терпеливо рассказывала Татьяне о каждом виде, отмечая свойства и самые широкие способы их применения. Иногда она углублялась в историю, что занимало немало времени, но Татьяна слушала с любопытством.
– Кстати, легенда есть, что шелк придумала китайская императрица, жившая еще до нашей эры, – в очередной раз отвлекшись на историческую справку, говорила Адлия, когда они дошли до обсуждения шелковых тканей. – Ну, как придумала. Ей в чашку с чаем залетел кокон шелкопряда. Она попыталась его вытащить, но размотала нить. И у нее родилась идея использовать эти коконы для создания тканей. Она начала изучать, откуда берутся эти коконы, наблюдала за червями, как их, шелковичными, и в итоге запустила производство шелка. Сейчас его используют по всему миру, а китайцы сделали ее богиней шелка в своей мифологии. Надо же так. Одна простая случайность, и ты богиня!
Адлия взмахнула руками и засмеялась. Татьяна улыбнулась.
– В этом мире много таких случайностей, которые меняют историю, не устаю удивляться, – заключила Адлия, помотав головой и цокнув.
– И не только историю, – согласилась Татьяна, вспомнив о случайной встрече с Вадимом, которая, конечно, не могла изменить мир, но кардинально поменяла ее жизнь.
– Случайностью, конечно, еще надо суметь воспользоваться, – цокнула Адлия и кликнула мышкой на следующую страницу. – Ладно, давай дальше, а то шелк шибко дорогой. Хотя это очень удобная и красивая ткань. Помню, мне первый муж подарил ночнушку из натурального шелка. Я в ней спала, как принцесса.
Она мечтательно взглянула в потолок, будто на белой краске появлялись цветные изображения ее воспоминаний. Татьяна невольно взглянула туда же, но увидела только тонкую трещину на шероховатой поверхности.
– Думаю, тебе нужно что-нибудь полиамидное, – Адлия вернулась к экрану. –Нейлон, например.
Татьяна и не подозревала, что выбор тканей настолько огромен. Они отличались не только составом, но и способами производства, методами плетения, наличием или отсутствием дополнительных нитей, придающих определенные свойства. Многие на вид были схожи, но имели разные характеристики. В этом можно было запутаться.
Изображая костюм в голове, Татьяна нечетко вырисовывала фактуру, представляя только общий цвет, характерный блеск и примерную плотность, поэтому, когда увидела, сколько похожих тканей, попросту встала в ступор. Но выбрать хотелось нечто идеальное и при этом бюджетное, поэтому процесс поиска затянулся.
На город опустилась ночь. Разговоры и шаги в квартире постепенно стихли. Только легкая, еле уловимая, мелодия звучала из динамиков ноутбука. Адлия долго и внимательно слушала Татьяну и изучала рисунок, хотя больше информации, чем уже выудила, она оттуда вынести не могла. Татьяна листала картинку за картинкой, ища нужный материал, который, как начало казаться, существовал только в ее воображении.
– Блиин, я совсем запуталась, Адлия! Расскажи мне про эту органзу, – недовольно ворчала Татьяна, красными глазами глядя в монитор. – Адлия?
Она посмотрела на уставшую соседку, глаза которой слипались. Время было позднее. Они битый час сидели у ноутбука.
– Адлия, ну, ты чего? Не бросай меня, я тут не разберусь без тебя.
Татьяна потормошила ее за плечо. Адлия качнулась в бок, чуть не упав со стула, и резко вскочила, ахнув. Полупустым взглядом она огляделась, как будто не понимала, где находится, а потом, когда дошла до Татьяны, несколько раз с усилием моргнула.
– Давай завтра, – пробормотала устало и медленно двинулась к постели.
– Адлия! – недовольно кричала вслед Татьяна, насупившись, но та не отреагировала.
Даже не сняв тапочки, Адлия смешно плюхнулась на диван и мгновенно заснула. Пару минут Татьяна смотрела на храпящую соседку, надуваясь изнутри от такого пренебрежительного отношения к ее важному проекту. Ей хотелось поскорее покончить с выбором тканей и материалов, чтобы как можно раньше приступить к шитью костюма. Она и сама устала, но продолжала искать, плохо разбираясь в этой теме, а Адлия, которая обладала необходимыми навыками и знаниями, не подумала даже извиниться за то, что так нагло бросила ее в самый ответственный момент.
Адлия спала с расслабленным выражением лица, словно видела безоблачные сны. Татьяна посидела еще немного, а потом тоже легла на подоконник, отвернувшись к окну, и еще долго думала о соседке и ее предательстве.
Весь следующий день Татьяна потратила на то, чтобы пройтись по специализированным магазинам для швей в надежде получить там профессиональную консультацию. Но ни в одном, даже самом дорогом, ей не смогли помочь. Ассортимент тканей во всех магазинах отличался, и времени ужасно не хватало рассмотреть все. Она потратила целый день и домой вернулась разочарованная.
Потому с Адлией до самого вечера и словом не обмолвилась, на что та реагировала с безмолвным недоумением. Только к ужину, почувствовав острый голод, Татьяна сама подсела к ней за стол. Из казана тянуло вкусными щами.
– Я проголодалась, – сказала она, виновато опустив голову и сложив замкнутые кулаки на коленях.
– Ну, так, бери и ешь, – хмыкнула Адлия, не глядя на Татьяну.
Ее больше занимал плавленый сыр, который она тонким слоем намазывала на ломтик батона.
– Спасибо, – заулыбалась Татьяна и резво потянулась на полку за тарелкой, стукнувшись снизу об нее головой.
Адлия настороженно следила за ее действиями, цокнув, но все закончилось благополучно. Посуда осталась на месте целой. Недолго страдая, Татьяна потерла ушибленное место и налила суп в тарелку.
– На, – Адлия положила перед ней вырванный из клетчатой тетради листок, на котором красивым крупным почерком в столбик были выписаны виды тканей, их размеры, примерные цены и адреса магазинов.
– Спасибо, – приоткрыв рот от удивления, сказала Татьяна и с благодарностью посмотрела Адлии в глаза.
Прочитав внимательно бумажку, она поняла, что ей необходимо как минимум четыре уличных выступления. А еще требовались туфли, да не абы какие, а профессиональные, на высоком каблуке, но удобные для танцев. Об их стоимости Татьяна даже думать боялась, как и о том, что она будет делать, когда Света просто отберет у нее все. Казалось, она вполне на это способна, лишь бы насолить и ей, и Арине. Но Татьяна все равно обрадовалась, ведь теперь хотя бы знала, что, где и за сколько искать. И посмотрела на Адлию с улыбкой.
Через секунду брови ее невольно нахмурились, губы поджались. «С чего я вообще взяла, что она должна мне помогать? Она ведь мне никто, – заговорила совесть. – И, тем не менее, сидела здесь со мной допоздна, обсуждала то, что не должно быть ее проблемой, и даже составила мне готовый список. Наверно, даже мама бы не стала этого делать. А я…».
В груди затеплилось нежное чувство благодарности и обострилось колкое чувство вины. Татьяна на ведь всегда только принимала заботу от других и не помнила, когда отдавала что-нибудь подобное взамен.
– Спасибо большое! – Татьяна полезла обниматься.
– Да не за что, – Адлия удивилась, но приняла объятия. – Только вот с лианами непонятно. Пока пусть будет гипюр на атласе. Там посмотрим.
– Хорошо, – закивала Татьяна, не представляя, как выглядит этот материал.
– Ну, и хорошо, – улыбнулась Адлия. – Сериал посмотрим?
Рот Татьяны был занят пережевыванием пищи, поэтому она просто кивнула, несколько раз искупав один локон в супе. Адлия принесла ноутбук на стол и включила с того места, на котором остановилась. Сериал окончательно их примирил.
Глава 11. Находчиво (1)
Татьяна тренировалась дома и на работе, просматривая по много раз видеоуроки Светы и повторяя за ней движения до тех пор, пока не доводила их до автоматизма. В комнате Адлии было тесно и не было зеркала, поэтому пользы такие тренировки, на Татьянин взгляд, приносили мало. Ей больше нравилось репетировать в клубе.
Там она танцевала в холле перед зеркальной стеной, подсвеченной яркими лампами, воображая себя звездой танцпола мирового масштаба. В ее фантазии вокруг летали искры, прожектора освещали путь, а она эксцентрично махала бедрами. Внизу заливалась аплодисментами обожающая ее толпа. Так выглядел Татьянин мир: покоренный, влюбленный, жаждущий.
Но потом приходили остальные танцовщики и грезы рассеивались розовым туманом по полу. Коллеги продолжали не обращать на нее внимания, только теперь, если она с ними здоровалась, то хотя бы отвечали. Света же всегда смотрела свысока и не без раздражения делала замечания. Но в целом репетиции проходили легко. По крайней мере, с каждым днем претензий у Светы становилось все меньше, а вскоре и вовсе исчезли. Однако нервы в день тематической вечеринки это не успокаивало.
Они делали накануне генеральный прогон всего шоу в костюмах, которые им сшили на заказ, с участием ведущего и под контролем всех директоров. Татьяна пришла в восторг от нарядов, хотя они были просты. В них детская непринужденность сочеталась со взрослой раскрепощенностью. Девушки носили ярко-розовые бюстгальтеры цвета арбузной мякоти с черными стразами, рассыпанными по чашечкам, как семечки, на ногах – полосатые лосины темно- и светло-зеленого цветов, а сверху – обтягивающие блузы с длинными рукавами в крупную сеточку цвета хвои. Ободки с двумя плюшевыми дольками арбуза на пружинке весело качались из стороны в сторону при каждом шаге. Парни тоже были в лосинах, только вместо бюстгальтеров надели «алкоголички» розового цвета в черную крапинку.
Пока танцовщики прогоняли по порядку приготовленные номера, дизайнеры и технические работники перетаскивали реквизит, что-то поправляли, дополняли, переставляли и меняли. Но к генеральной репетиции оформление сцены почти завершилось. На фоне вместо обычной черной стены поставили переносную перегородку с изображением неба и сыплющихся с него арбузов.
С одного бока сцены поставили двухметровую декоративную пальму, а с другого – огромный широкий зонт насыщенно-розового цвета, стоящего на горке из арбузных семечек гигантского, по сравнению с натуральными, размера. Зал украсили воздушными шарами, тоже в форме арбузов. Под потолком развесили цветочные гирлянды из гофрированной бумаги в гавайском стиле. Такие же украшали бары. Перед открывающим танцевальным номером на сцену выкатили огромный пластиковый арбуз, макушка которого широко открывалась. Оттуда танцовщиков заставили вылезать, а влезать по очереди – через круглую дыру сзади. На высоких каблуках эта задача казалась нелегкой.
Генеральной репетицией директора остались довольны. Арина даже отвесила Татьяне небольшой стандартный комплимент: «Молодец», но она все равно боялась оплошать, как чувствовала себя всегда перед важным выступлением. Другие танцовщики относились к этому легко, некоторые даже с пренебрежением. Для них это было частью обычной работы. Многие уже не раз принимали участие в таких шоу. Хореография казалась не сложной, да и тщательной слаженности от них никто не требовал. Все ждали только эффектности. Полупьяной толпе должно было сойти и без идеальной синхронизации.
Но Татьяна по старой привычке требовала от себя совершенства. Она репетировала дома, мешая Адлии вязать, на что та реагировала относительно спокойно, но иногда ворчала и злилась, если Татьяна в порыве движения внедрялась в ее зону безмятежности.
В день арбуза Татьяна явилась в клуб заранее. Сразу начала танцевать. Сперва делала это в холле перед зеркалом, а потом перешла на сцену, чтобы не запутаться со своим местоположением во время выступлений.
Вскоре в зале появилась Арина. Не обращая внимания на Татьяну, она прошлась вокруг сцены, осмотрела бар, поднялась на второй этаж и оглядела клуб оттуда, как королева, которая вышла из замка на балкон приветствовать подданных.
По лестнице она спускалась, разговаривая с кем-то через блютуз-гарнитуру. Татьяна сначала испугалась, что директор приказывает ей принять привезенный реквизит, но потом увидела, как из-за бара выбегает Павлик, приветствуя ее небрежной рукой, и успокоилась. Двое рабочих под его руководством затащили многоуровневый стеллаж с расставленными по квадратным полочкам арбузами. Приглядевшись, Татьяна увидела, что из кожуры на каждом вырезали разномастные мордочки: человеческие, звериные, веселые, злые, удивленные, всякие. Стеллаж поставили у входа, а следом занесли здоровый плюшевый арбуз, в который Татьяна могла бы поместиться полностью. Как ей показалось, именно для этого он был и нужен, чтобы почувствовать себя арбузом и оставить в памяти телефона после вечеринки не одно веселое фото.
Потом Арина позвала Павлика к себе в кабинет для обсуждения технических вопросов, а Татьяна осталась репетировать под беззвучность тишины.
Суматохи перед тематической вечеринкой было явно больше, чем в обычный день. Гримерка пополнилась профессиональными визажистами, которые в несколько пар рук красили танцовщиков. Всем, независимо от пола, нанесли яркий грим в арбузных цветах: глаза широко и густо осыпали розовыми тенями с блестками, губы сделали зелеными, на щеках изобразили неестественный румянец и пририсовали черные зернышки арбуза.
Арина, стараясь удержать все под контролем, по несколько раз перепроверяла основные помещения клуба и сотрудников. Она даже зашла оценить образы танцовщиков в костюмах. Света холодно отрапортовала о полной готовности, но Арина, не поверив на слово, взглядом всех пересчитала, прошлась по комнате и осмотрела каждого. Особенное внимание она уделила Татьяне – ей доверяла меньше всего. В итоге осталась удовлетворенной и молча вышла. Света хмыкнула ей вслед и презрительно покосилась на Татьяну, которая предпочла игнорировать все ее взгляды и ухмылки.
Выступление запланировали на 00:00 часов. До этого времени зал развлекал ведущий нестандартными конкурсами и заигрыванием с малой частью толпы у сцены. Ровно в полночь он объявил выход танцовщиков, которые ждали за кулисами. Татьяне казалось, что она волнуется больше всех, хотя меньше всего имела на то оснований, потому что, как обычно, танцевала на задворках сцены, за всеми, почти незаметная для основной аудитории. В самом центре выступала Света с партнером по имени Миша, накаченным коренастым парнем с искусственным загаром и идеально гладкой кожей.
Шоу обещало стать фееричным. Во время танцев в зал и на сцену выпускали густые клубы розово-зеленого дыма. С обеих сторон летели брызги арбузного сока, а с потолка сыпалось розовое конфетти. Во время третьего танца, в котором Татьяна не принимала участия, а просто наблюдала из-за кулис, арбузы со стены на фоне начали оживать и ускорять падение. Они стремительно понеслись вниз и с брызгами мякоти и сока обрушивались на пол. Некоторые вовсе взрывались прямо в воздухе. Это оказалось всего лишь проекцией, но смотрелось зрелищно. Татьяна сначала подумала, что сходит с ума. Зато брызги сока были настоящими. Толпа ликовала, когда сладкая свежесть попадала на них. В воздухе царил арбузный аромат.
Только после окончания шоу-программы Татьяна смогла вздохнуть свободно. Одобрительные крики толпы и бодрый голос ведущего доказывали, что выступление всем понравилось. Татьяне хотелось аплодировать вместе со зрителями, но она сдержалась, увидев, что остальные танцовщики так не делают. Она была единственной, кто остался в восторге от вечеринки. Все остальные держали равнодушные лица, скромно поклонились и убежали за кулисы на короткую передышку, потому что половине предстояло тут же разбегаться по своим местам и танцевать в обычном режиме.
Читать бесплатно другие книги:
