Подсолнух Воробей Ирина

Глава 11. Находчиво (2)

Проснувшись и быстро перекусив на завтрак бутербродом с сыром, Татьяна отправилась в строительный магазин за изолентой. Она плохо представляла себе, как будет выглядеть ее костюм, какой узор нанести и как сделать так, чтобы ничего лишнего ненароком не представилось широкой публике, поэтому не искала ничего конкретного.

Ассортимент изолент был велик: на полках лежали тонкие и толстые рулоны всех цветов радуги. Долго блуждая перед стеллажом с клейкими лентами, Татьяна пыталась представить, как с помощью этого можно реализовать задумку, но выходило неважно. Устав от собственной нерешительности она схватила первую попавшуюся ленту, которая оказалась белой, и отправилась на кассу. Дешевые туфли пришлось поискать и потратить на это три драгоценных часа, поэтому домой Татьяна вернулась раздраженной, зато с синими босоножками из лакированной кожи на шпильке.

– Не переживай, успеем, делов-то, – успокоила ее Адлия, усмехаясь.

Медленно, упираясь одной рукой в табуретку и держась другой за поясницу, она поднялась с кровати. Татьяна сняла с себя всю одежду, даже нижнее белье, и встала перед Адлией, расставив ноги на ширине плеч.

– А ты не хочешь сначала хотя бы нарисовать узор, как мне все это клеить? – поинтересовалась Адлия, пытаясь вскрыть кончик изоленты.

– Времени нет, – отмахнулась Татьяна. – Давай, сделаем просто, как в «Пятом элементе».

Адлия повертела головой, но принялась за работу. Обклеивать грудь прямой линией в несколько слоев. Сделала параллельные ей полоски на талии, только в один слой, а затем перешла к тазу, который пришлось обклеивать во всех направлениях, чтобы по форме получить бикини.

– Боюсь, снимать все это будет больно, – шикнула Адлия, когда закончила с интимной зоной.

– Как-нибудь переживу, – вздохнула Татьяна и повернулась спиной, чтобы Адлия и там провела вертикальные линии.

Татьяна решила, что горизонтальные полосы необходимо сделать по всей длине ног и пару полос на плечах и запястьях. Так костюм казался не абсолютной копией наряда героини Милы Йовович.

В целом полосы ощущались приятно, но на срезах кусались и резали кожу. В некоторых местах зудело. Сама лента казалась непрочной. Татьяна старалась не делать лишних движений, чтобы костюм продержался подольше. На всякий случай, она взяла с собой на работу пару мотков.

Себя в образе она смогла увидеть только в клубе за ширмой, когда сняла Ладино платье и покрутилась перед зеркалом. Себе она казалась переростком на детском утреннике, родители которого дешево покреативили. Выходить из-за ширмы было стыдно, особенно в недружелюбную толпу коллег. У них и без этого находилась масса причин смеяться над ней. Татьяна была уверена, что большего позора в жизни пережить нельзя. Больше всего боялась встречи с Ариной и следующего за этим увольнения.

– Ты на «Комик-кон» собралась после работы, что ли? – улыбнулась Юля, увидев Татьяну в новом наряде.

– Это временная мера, – невесело ответила Татьяна, стараясь не смотреть на ухмылки остальных танцовщиков, но один любопытный взгляд все-таки уловила.

Света разглядывала геометрический ленточный узор в зеркало до тех пор, пока не поняла, что ее заметили, и тут же перевела взгляд на собственное отражение, будто и не смотрела. Татьяна только хмыкнула на это.

– Мне нравится, – похвалила костюм Юля и провела двумя пальцами по ленте на талии. – Это обычная изолента?

Татьяна кивнула.

– Прикольно, – протянула Оля, тряхнув каре. – А Арина это одобрила?

– Пока не знаю.

Татьяна набрала в грудь побольше воздуха и вышла из гримерки, чтобы показаться арт-директору, мысленно ища другую работу. Постучавшись, она осторожно потянула черную ручку вниз и слегка приоткрыла дверь, замерев на доли секунды, чтобы успеть сделать лишний вдох.

– Давайте скорее, у меня мало времени, – нервно произнесла Арина.

Тогда Татьяна с силой распахнула дверь и встала на ширине плеч, а руками уперлась в бока, чтобы как можно лучше продемонстрировать новый образ. Директор сидела в кресле, прильнув к монитору, но сразу откинулась на спинку и широко раскрыла глаза. Одну руку она поставила на подлокотник и приложила к щеке, вторую оставила на столе.

– Так, – протянула она, разглядывая Татьяну сверху вниз. – Не помню, чтобы у нас намечалась вечеринка в духе «Пятого элемента».

– Света отобрала у меня костюм. А свой я сшить не успела, – оправдывалась Татьяна, опустив руки по бокам. – Вообще-то, я увидела это в модном журнале.

– Однако.

Арина спокойно поднялась и, сунув руки в карманы молочных бермуд, подошла к Татьяне. Она часто дышала от волнения. Директор обошла ее кругом, присмотрелась к чему-то сзади, проверила гладкость ленты на бедре и остановилась в метре.

– Находчиво, – заключила она, почесывая подбородок. – Когда костюм будет готов?

– К следующим выходным, – сразу ответила Татьяна, а потом тихо добавила. – Наверное.

– Ладно, танцуй пока так.

Арина вернулась в кресло. Татьяна с облегчением выдохнула.

– Эскиз мне завтра на стол, – сказала арт-директор напоследок.

Татьяна кивнула и поспешила закрыть за собой дверь, потому что не могла сдержать улыбку счастья. Самая страшная участь пока миновала. Теперь она была готова выслушать тысячи насмешек в свой адрес по поводу костюма и всего остального, но, на удивление, нашлось немного людей, готовых ее осмеять. Пару пошлых шуточек в адрес костюма отпустил танцовщик Миша, любимый партнер Светы, над которыми посмеялся диджей. Да один из поваров, проходивший мимо бара, сказал что-то ехидным тоном, но Татьяна не смогла разобрать слов. Зато оба бармена за стойкой у туалета похвалили ее новый образ. Официантки откровенно восторгались нарядом и, завидев Татьяну, тут же подбежали трогать ленты и проверять их прочность, обсуждая между собой неизвестных ей косплееров. Они бы не отстали от нее, если бы не Павлик. Он приказал обеим вытереть столики, а сам уставился на Татьяну

– Оу, – протянул парень изумленно, подтянув кипу бумаг к груди.

Татьяна сначала насторожилась, но после его одобрительной улыбки тоже заулыбалась.

– Потрясно выглядишь, – Павлик не отрывал глаз от Татьяниной фигуры.

– Спасибо.

Она смутилась и сковала руки в замок, подсознательно прикрыв ими область между ног. Павлик кашлянул и быстро перевел глаза на колонну, за которой скрывался служебный коридор, куда он направлялся.

– Ну, хорошей ночи, – сказал он и быстро скрылся за ее спиной.

Татьяна почувствовала, как румянец медленно отливает от щек, но все еще держала руки в замке от неловкости.

Когда она вышла в зал танцевать в первый раз, компания из пяти парней, тусовавшихся рядом с баром, проводила ее до подиума одобрительными возгласами и томными взглядами. Татьяна смутилась еще сильнее. Парни ждали, когда она начнет танцевать. Она старалась абстрагироваться как могла. Смотрела в потолок, в танце много крутилась, чтобы поменьше поворачиваться лицом к публике, закрывала глаза на долгие секунды. А когда компания ушла на танцпол, услышав любимый хит, почти полностью расслабилась. Новые люди, подходившие к бару или проходившие в туалет, тоже пялились на нее, но Татьяна уже выработала к такому вниманию иммунитет.

Единственное, что ее смущало, это туфли, на которых танцевать было почти невозможно. Каблук оказался очень неустойчивым. С каждым шагом Татьяна боялась подвернуть ногу, потому все делала очень аккуратно, выдавая трусливость за плавность, даже тогда, когда это не совпадало с музыкой. Под утро она все-таки ногу подвернула и мечтала забить Свету этими туфлями до смерти, но сил едва хватало, чтобы добраться до дома. Пришлось купить анестезирующий спрей и эластичный бинт, которыми ее научила пользоваться мама и суровое балетное прошлое.

Глава 12. Бедовая

Арина откровенно расхохоталась, когда Татьяна показала ей свой детский эскиз, в котором все-таки прослеживалась цельная концепция образа.

– Look3 где подсмотрела? В каком-нибудь упоротом голландском порно? – посмеиваясь, спросила директор.

Татьяна стояла напротив нее через стол, красная, обиженная, с надутыми губами.

– Я порнографией не интересуюсь, – ответила гордо.

– А может, и стоит. Там и то костюмы лучше встречаются.

Арина утерла слезу с правого глаза и вгляделась внимательнее в рисунок. Несколько минут она сидела в молчании, прикусив губами резиновый колпачок ручки в форме зайчика, без отрыва глядя на мятый листок бумаги. Татьяна дулась и ждала окончательного вердикта. Потом директор уставилась на нее, разглядывала сверху вниз, попеременно наклоняя голову то вправо, то влево, и снова вернулась к рисунку.

– Так, – начала она серьезным тоном. – Колготки в сеточку убери. Замени на обычные зеленые. Можно лосины матовые. И на них нашить узор в форме сыплющихся семечек.

Легким движением руки она пририсовала на ноге манекена незамысловатый, но утонченный узор из черных капель, похожих по форме на семена подсолнуха.

– Лианы между лифом и трусами не нужны. Будут только мешать в танце, а красоты никакой не добавляют. Бюст, в принципе, можно оставить. Только стразы надо сделать мелкими, прям как семечки чтобы смотрелись, и листья помельче, но попышнее. И обязательно бери пуш-ап, а то с твоей грудью будет выглядеть удручающе.

Арина пригляделась к бюсту Татьяны и, цокнув, продолжила.

– Юбка мне не нравится…

Директор снова задумалась и прикусила колпачок. Татьяна нахмурилась и раздула щеки. Все ее нутро протестовало против внесенных правок. Она даже лианы между бюстом и трусами не хотела убирать и уж тем более не была согласна на изменение юбки, которая ей нравилась больше всего.

– Да, замени на шорты, – Арина откинулась назад в кресле, высвободив «зайчика» из зубастой пасти. – Точно, бери легинсы. Никакие шорты, юбки и колготки не нужны тогда. Вышей на них семечки узором. Лепестки еще можно добавить. Туфли купи массивные. На платформе. Ярко-желтого цвета.

– Все? – недовольно пробурчала Татьяна, протягивая руку за эскизом.

Арина подумала несколько секунд и с улыбкой кивнула.

– Да, пожалуй.

Взяв листок в руки, Татьяна с силой смяла его и уже направилась к выходу из кабинета директора, но та остановила ее бархатным голосом.

– Если не последуешь моим рекомендациям и придешь в другом костюме, в клуб не пущу. Будешь искать другую работу, – с ухмылкой произнесла она.

Татьяна ничего не ответила. Только громко хлопнула дверью.

***

Тянуть с костюмом было некогда. У нее оставалась неделя, чтобы сшить полноценный наряд, найти к нему материалы и заработать на это денег. Вариантов легкого и быстрого заработка у нее имелось немного, поэтому на ночь глядя она решила написать Ладе и спросить, не собираются ли они выступать завтра где-нибудь днем. Хотя подозревала, что, если бы ребята куда-то собрались, то позвали бы ее, а раз не звали, значит, и не собирались. В любом случае она решила предложить сама.

– Да все площадки забиты, – жалобно ответила Лада в аудиосообщении. – Ближайшую мы с Юрцом через две недели только забронили. И то она не очень. Помнится мне, там народ неблагодарный.

Татьяна спросила в аудиоответе: «А что будет, если мы самостоятельно где-нибудь площадку найдем и займем? Не из проекта. Наверняка здесь много хороших для выступлений точек». Ответ Лады пришел не сразу. Татьяна предположила, что несколько минут она искала информацию или консультировалась с Юрой.

– Попробовать можно, конечно. Пока менты не загребут, – вздохнула Лада. – Вообще, мы поначалу с Юрцом так и выступали. Но нас потом накрыли. И мы вот на этот проект зарегались. Что ж, пожалуй, пришло время вспомнить лихую молодость.

В конце сообщения раздался задорный Ладин смех и где-то на фоне еще один, Юрин. Татьяна заразилась их весельем и тоже улыбнулась темному пространству за стеклом. А затем в чате появился текст: «А ты-то не боишься, что загребут?». В конце Лада прибавила недоверчивый смайлик с одной поднятой бровью.

– Мне очень нужны деньги. На костюм. Для работы. Мне больше неоткуда их достать, – ответила в аудиоформате Татьяна.

«Ладно, ща гляну местечки. Отпишусь» – написала Лада и перестала быть онлайн.

Они договорились встретиться у метро. Лада с Юрой, как обычно, пришли вместе. Их громкий разговор слышался издалека, несмотря на густую толпу вокруг. Успев переодеться в ближайшем кафе, Татьяна ждала ребят у подземного перехода и с улыбкой наблюдала, как они, перекачиваясь, не торопясь, шагают ей навстречу, глядя друг на друга. Лада, рассказывая, быстро меняла эмоции на лице и по-разному жестикулировала, а Юра внимательно слушал, то кивая, то усмехаясь.

– Короче, крипота полнейшая, все, как ты любишь, – докончила рассказ Лада и на последнем слове уже улыбалась Татьяне. – Привет, Танюха.

Юра тоже поздоровался.

– Ну, че стремно? – спросила Лада, поправляя красную бейсболку.

Татьяна, поджав губы, кивнула.

– Но я вообще на мели. А мне очень надо сшить костюм. Еще бы и туфли купить. Но хотя бы костюм.

– Не боись, ща все будет. У меня репертуар на одну песню обновился. Про социальное неравенство, между прочим. Должно зайти.

Лада подмигнула и засмеялась.

Они спустились в подземный переход, где стоял нагретый воздух, который сдавливал легкие. В таком тяжело было даже стоять, не то что танцевать. Впрочем, духоты и спертости Татьяне хватало и в ночном клубе. Здесь хотя бы не пахло спиртом и сценическим дымом. Они встали в углу, у противоположной от лестницы стены, и подключились к единственной розетке.

Пока ребята готовили оборудование, Татьяна разминала руки и ноги. Потом Юра поставил меланхоличный инструментал под Ладин рэп, и Татьяна начала извиваться, плавно, протяжно, без резких выпадов и перепадов. Все-таки песня про несправедливость предполагала тоску.

Танцуя, Татьяна вслушалась в слова и заметила для себя, что у Лады получились неплохие стихи. Они могли бы сойти за полноценное лирическое стихотворение, которое принято читать под классическую музыку на фоне влажного окна, а не мешать с междометиями типа «йоу», «еее» и «хэй». Впрочем, Татьяне нравилась и рэп-версия, потому что Лада создавала речитативом определенный ритм и темп, заставляющий фибры души танцевать вместе с телом.

Они выступали весь день. Под конец все вспотели, проголодались и просто желали присесть. Но решили исполнить по просьбе оставшейся публики последнюю песню на бис. Лада снова начала с коронных междометий, но музыка резко стихла. Все обернулись на вышедшего из толпы мужчину в полицейской форме. У Татьяны сердце выпало. Юра нахмурился. Лада возмутилась.

– Эй! – крикнула она полицейскому.

Тот равнодушно взглянул на нее.

– Старший лейтенант Сапогов, – отозвался полицейский. – Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

– Мы зарегистрированы в проекте «Уличный артист»! – блефовала Лада, выйдя вперед и протягивая ему бумажку. – Почему вы препятствуете нашей творческой деятельности?

Толпа быстро растворилась среди прохожих. В углу перехода остались только они с полицейским.

– Согласно программе проекта «Уличный артист» творческая деятельность может осуществляться в строго определенных локациях. Данный участок в программу проекта не входит. Следовательно, здесь выступление уличных музыкантов не разрешено.

Он аккуратно вернул бумажку Ладе, вскользь ее прочитав, и настойчиво оглядел всех троих.

– Документы, пожалуйста.

Это был мужчина среднего возраста, средней комплекции и средней степени наглости, что читалось в глазах. Он осматривал группу таким взглядом, будто уже пожинал плоды собственного посева. Татьяне не понравился этот взгляд, особенно потому, что он уловил ее нервозность и странно заухмылялся. Лада с Юрой с неохотой протянули ему паспорта. Татьяна мешкала. Она стояла в оцепенении и смотрела, как полицейский внимательно рассматривает документы друзей.

– Родители-то знают, чем вы тут занимаетесь? – спросил он с усмешкой у Лады.

– Разумеется!

Полицейский раскрыл второй паспорт и стал всматриваться в него.

– А ваши документы, девушка? – спросил он через несколько секунд, пристально вглядываясь в лицо Татьяны.

– У меня они не с собой, – гнусаво ответила она.

– А где?

– Дома.

Татьяна сжала в кулаках петельки для ремня на поясе шорт.

– Что-то вы мне подозрительной кажетесь.

Полицейский прищурился и оглядел ее с головы до ног. Татьяна онемела. Юра, нахмурив брови острой галочкой, впивался в него злобными глазами, почти пыхтя, но старший лейтенант не обращал на него никакого внимания. Лада звонила маме.

– Боюсь, придется вас задержать.

– Что?! – в один голос воскликнули все трое.

Лада тут же кинулась к полицейскому.

– Подождите! А на каком основании?

– На том, что вы нарушаете общественный порядок и организовали уличное выступление в неположенном месте. Люди жалуются.

– Какие люди? Здесь же подземный переход!

– А что, по-вашему, здесь людей нет?

– Подождите! – вскрикнула Лада, подошла к нему поближе, предварительно набрав в легкие воздуха, и тихим голосом продолжила. – Моя мама скоро приедет. Может, как-нибудь договоримся?

– Через сколько? – сразу смекнул полицейский.

– Пятнадцать минут, сказала, – она выдохнула.

– Ну, что ж, пройдемте пока в машину.

Он заставил их собрать вещи и подняться на улицу. Юра шел, сунув кулаки в карманы белых шорт. За правым плечом нес чехол с установкой, а за левым – Ладин рюкзак, в котором валялась куча мелочи, что им накидали за часы выступлений. Лада несла его сумку с ноутбуком, которая стукалась о бедра при каждом шаге, замедляя ее, впрочем, она и не торопилась за полицейским. Она часто и глубоко вздыхала, теребя пухлыми пальцами лямку.

Татьяна шла впереди всех с опущенной головой. Руки скручивали пакет со сменной одеждой. Сердце вот-вот собиралось выпрыгнуть из груди и шмякнуться о заплеванный асфальт, брызнув во все стороны кровью. Но внутренняя надежда на то, что еще не все потеряно, не давала ему это сделать.

Ноги в коленях подкашивались. Татьяна шагала, едва поднимая их по лестнице, и следила за тем, как спокойно, вразвалочку, вертя в руке связку ключей от автомобиля, идет пузатый полицейский в черной форме с красной боковой полосочкой. На спине она в сотый раз прочитала белую надпись: «ПОЛИЦИЯ».

Чувство страха с каждым шагом обострялось все сильнее, даже сильнее, чем в первую ночь, когда они с Ладой прятались в могиле от насильников. «Неужели все так нелепо закончится? – с досадой думала Татьяна, оглядывая улицу, половинки домов и головы людей, начинающие проявляться за переходом. – Неужели так быстро? Неужели меня вернут домой? К разъяренной маме? Что тогда? Как я буду жить дальше? Я не хочу так жить. Не хочу! Надо бежать. Бежать, пока не поздно».

Татьяна посмотрела в лица Ладе и Юре. Они переглянулись между собой. Она тихо шепнула Ладе на ушко: «Бежим в тот переулок, когда он начнет открывать машину». Та кивнула, как профессиональный шпион, получающий такие задачи десять раз на дню, и передала информацию Юре. Парень с недоверием покосился на переулок, затем на полицейского, потом на девчонок и, наконец, медленно кивнул с явной неохотой. Только решительные лица Татьяны и Лады не дали ему пойти на попятную.

Бежать с тяжелым рюкзаком и оборудованием было плохой идеей, но за неимением лучшей пришлось реализовывать ее. Татьяна взяла у Юры рюкзак с мелочью, чтобы облегчить его ношу, и мысленно настроилась на быстрый спринт.

Полицейский подошел к белому седану с синей полоской со стороны дороги, глянув мимолетно вперед-назад, и достал ключи. Звук сигнализации сработал для ребят, как залп для старта во время соревнований. Все трое врассыпную сквозь толпу направились к переулку, за которым можно было потеряться в гуще прохожих. Полицейский что-то им кричал вслед, но ребята его не слышали. На адреналине они пробежали весь переулок до конца и еще половину следующей улицы, на которую свернули. Остановились только на перекрестке со светофором, потому что перпендикулярно шел густой поток автомобилей.

Отдышавшись и сбросив ноутбук на землю, Лада сказала:

– Вот это драйв был щас! Че ж мы в прошлый раз до такого не доперли?

Лада толкнула в плечо Юру, который от удара покачнулся и уперся в светофорный столб вместе с чехлом. Он ударился затылком.

– Прости! – с ужасом воскликнула она и подбежала к нему.

Парень, почесывая ушибленное место, смеялся.

– Да ладно, до свадьбы заживет.

Пока Лада с Юрой ворковали, Татьяна всматривалась в толпу, пытаясь разглядеть форменную одежду. Когда загорелся зеленый «человечек», они нестройным рядом перешли дорогу. Она все оглядывалась, а на той стороне улицы почему-то внезапно успокоилась, будто они пересекли пропасть или глубоководную крутую реку в горах, отрезав всех преследователей от себя навеки.

Дальше пошли спокойным шагом. Лада с Юрой все смеялись и обсуждали побег, гордились тем, как ловко обманули полицейского и ухахатывались от его растерянного лица, которое успели запечатлеть напоследок. Татьяне же было не до смеха, хотя и она выдавила из себя улыбку. Больше для того, чтобы успокоиться.

Веселье прервал звонок Ладиного телефона. На улице было много посторонних и навязчивых шумов, поэтому Татьяна с Юрой не могли слышать весь разговор, но виноватые ответы Лады не оставляли сомнений – звонила недовольная мать.

– Что? – с круглыми глазами спросил Юра, когда Лада сунула телефон в передний карман джинсов.

– Мы, дебилы, паспорта у него оставили, – приглушенным досадой голосом проговорила она и хлопнула себя по лбу мягкой ладонью. – Он с матери втридорога содрал. Мать в бешенстве.

– Черт, это все из-за меня! – сокрушилась Татьяна и обхватила одной рукой запястье другой.

– Да ладно, вместе сбегали ведь, – махнул рукой Юра.

Лада кивнула и улыбнулась.

– Зато как она оперативно приехала, – поразилась она, посмотрев время на экране блокировки. – Может же, когда что-то экстренное.

Тут раздался рингтон, встроенный в Татьянин телефон по умолчанию. Она не успела сменить его на свой любимый, потому не сразу поняла, что звонит именно ее телефон. Наконец, почувствовала вибрацию и подняла трубку.

– Ты на меня еще пол следующего месяца бесплатно работать будешь! – прорычала в трубку Арина. Голос ее все равно продолжал казаться Татьяне бархатным и совсем не шел к такой злобе.

Татьяна вздохнула, не зная, что ответить.

– Я боялась, что он сдаст меня матери. Я не могла… – начала она оправдываться спустя полминуты, прислушиваясь к тяжелому дыханию арт-директора.

– Связалась тоже, – в сторону сказала Арина. – Тебя-то каким чертом понесло выступать? Так понравилось голышом на улице танцевать?

Татьяне не понравился презрительный тон директора и усмешка, едва уловимая через телефон, но все-таки кольнувшая ее, но не в том она была сейчас положении, чтобы дерзить в ответ.