Ветер и крылья. Перекрестки Гончарова Галина

Провокатором назывался преступник, который был осужден на смерть. Но в отдельных случаях таких не казнили – зачем расходовать материал? Их выставляли на арену, и ценой боя для них была жизнь.

Вооружение?

Средний меч и щит. Больше ничего им не полагалось, никакой защиты.

– Чем я буду драться, достопочтенный?

– Тем, чем привык, – махнул рукой Зеки-фрай. – Кинжал, меч. Доспехов на вас не будет. На нем – нагрудная пластина. На тебе поножи и наручи.

Энцо кивнул.

Ничего, что могло бы его как следует защитить.

Ничего, что будет сильно отягощать или стеснять движения.

Плохо другое. Ему нельзя метить в корпус. А вот противнику все равно, куда бить. И у противника будет щит…

Метательное оружие сразу отменяется.

Плохо…

А никто и не говорил, что будет легко и приятно! Энцо медленно поклонился.

– По вашему слову, достопочтенный.

Зеки-фрай довольно улыбнулся.

Хороший раб. И бой будет интересный. Он посмотрит с удовольствием…

– Как ты хочешь, чтобы тебя назвали? Прозвище?

Энцо удивленно посмотрел на ланисту. Ему уже было известно: прозвище дает толпа, что он и сказал. Зрители… Зеки-фрай хмыкнул.

– Это потом. Но в первый раз тебя надо как-то объявить.

– Просто именем?

– Нельзя. Неинтересно.

– Назовите сами, Зеки-фрай. Вы лучше знаете, что может понравиться людям, – решил Энцо.

И получил довольную улыбку в ответ.

Зеки-фрай действительно это знал. Золотоволосый юноша станет Ангелом. А для кого-то Ангелом Смерти. Что ж, приятно, когда дилетанты не лезут в твою работу. А то начинается…

Великолепный Лев!

Самум Пустыни!

Дикий Вепрь!

Тьфу, пошлятина. А вот у Энцо может быть большое будущее. Он может принести хорошие деньги, так что…

Зеки-фрай собирался лично проследить за первым боем юного гладиатора.

– Достопочтенные зрители! Сегодня на арене…

Энцо не вслушивался.

Без него бой все равно не начнется.

Своего противника он не видел. Он с одной стороны арены, противник – с другой. На арену есть несколько выходов, и перед боем тех, кто будет драться, разводят по разным концам. Чтобы не сговорились или не нанесли друг другу каких повреждений заранее…

Энцо ждал.

Пока ему приходило в голову только одно. Если его не выкупят… а выкупят ли? И когда?

Значит, ему нужно стать любимцем публики. Лучшим гладиатором. Чтобы его отпускали в город.

Выучить арайский, найти себе помощников, может, договориться с контрабандистами… или лучше не договариваться…

Вот ведь!

Почему Энцо не научился ходить на лодке? Не думал, что пригодится, а зря. Один он бы мог уплыть, но ведь не умеет! Ни с парусом управляться, ни с веслами… да-да, грести тоже не так просто, и откренивать лодку, кажется, надо, и в ветрах разбираться, и в течениях…

Иначе над тобой вся Арайя смеяться будет. Пытался уплыть, а утонул. Или вообще – к берегу прибило. Греб два дня, а оказался на том же месте. В Эвроне Лоренцо слышал о незадачливых рыбаках, но не считал, что это и к нему может относиться. А вот…

Энцо не думал, что пригодится, а оно вот как случилось. А умения-то и нет. А доверяться хоть кому из арайцев…

Есть гарантия, что его не опоят, не оглушат, не свяжут, не продадут еще раз? Нет? То-то и оно… Энцо для них неверный, с ним можно что угодно сделать. Хоть шкуру содрать на виду у всех, никто не возразит. Со своим имуществом хозяин что захочет – то и сделает.

– …Ангел!!!

Слуга толкнул Энцо в плечо.

Не сильно, но чувствительно. Долю секунды гладиатор размышлял, а потом кивнул и встал.

Пора…

Вот и арена. И солнце над головой.

И противник идет навстречу.

Энцо даже не замедлил шага.

Он не знал этого человека, он раньше его не видел. И потому было чуточку легче.

Они оба сражались без шлемов. Без серьезной защиты – зрители пришли увидеть кровь. Увидеть игру, бой, смерть, убийство…

Энцо краем сознания подумал, как легко броситься к трибуне, взлететь на нее одним прыжком и начать убивать.

Даже не убивать – давить всю эту мразь, словно клопов… только вот нельзя. Вон и арбалетчики… да, гладиаторов справедливо опасались. И не слишком им доверяли. Бывали случаи, когда бой с арены переходил на трибуны.

Еще шаг. И еще…

Противник выглядит достаточно неприятно. Кто-то, видимо, Зеки-фрай, придумал нацепить на него медвежью шкуру, и со спины он защищен. Ее ведь не вдруг прорежешь. Она толстая, она защищает.

И впереди пластина…

Значит, надо бить в ноги, подсекать их, ну и двигаться, конечно… противник слишком увесист, он не сможет танцевать долго.

Только вот и он это понимает. И потому напал первым, перехватывая инициативу, стараясь навязать рисунок боя.

Несколько шагов провокатор почти пролетел. Ударил щитом, тут же рубанул мечом, уже видя перед собой разваленного пополам мальчишку… такого легкого, тонкого, с рассыпанными по плечам золотыми волосами…

Неудобно, хорошо хоть разрешили на лбу перехватить их. Принесли откуда-то обруч с камнем, словно он баба с диадемой. Но сейчас Энцо было не до таких тонкостей.

Чертовы патлы лезли в рот, неприятно липли к потной коже…

Конечно, никаких ударов он не допустил. Отскочил назад, разрывая дистанцию, закружил рядом с противником, стараясь не подставляться, прощупывая… черт!

Его клинок короче!

И руки у него короче, придется сближаться…

Здесь метнуть кинжал не выйдет. Противник защищен, и прекрасно об этом знает. Вот, ухмыляется…

– Порву, мальчишка!

И снова удар.

Энцо спустил его по сильной стороне клинка, до гарды. Получилось жестко, рука слегка онемела. Что ж, выбора нет.

И снова удар.

И еще один.

Все время убегать Энцо не сможет, зрители потеряют интерес. Им надо, чтобы бой, чтобы клинки звенели, чтобы…

Противник попытался ударить щитом в лицо.

Энцо извернулся, поднырнул под сцепленные руки, благо он легкий и гибкий, ударил сам…

Есть!

Первая кровь!

По руке провокатора побежала царапина, расползлась, закапала алым на белый песок…

Противники переглянулись. Это кажется несерьезно. А на самом деле в бою пустячных царапин не бывает. Это кровопотеря, это боль… тело реагирует само, где-то замедлит движения, где-то оступится… теперь у провокатора нет возможности тянуть. Ему надо закончить побыстрее…

Еще удар!

Просто массой… Энцо сбивают с ног, он катится по песку, но именно туда, куда надо. И снова – удар. Кинжалом…

И еще одна царапина пролегает по ноге провокатора, на этот раз изнутри. Энцо ужом проскальзывает за его спину, хватает за шкуру, тянет, что есть сил… Провокатор опрокидывается назад, сейчас он перекатится, сейчас…

В его глаза летит горсть песка.

Ровно секунда нужна, чтобы бросить клинок и зачерпнуть горсть песка с арены.

А чтобы проморгаться, надо хотя бы пару секунд, лучше три или четыре…

Только их никто не даст. Энцо точно не станет делать таких глупостей… удар! Мечом, плашмя, по голове… так тебя! Не убить, но оглушить, это уж точно…

И оглянуться.

Убивать?

– УБЕЙ!!!

Кто закричал первым?

Кто подхватил?

Энцо нашел глазами Зеки-фрая, тот сидел на своем излюбленном месте, там же, где и на тренировках. Убить? Эффектно?

Ответом стало согласное движение руки.

И Энцо резко всадил клинок в живот провокатора.

Хотите крови, твари? Боли?! Смерти?!

Смотрите!!! И не говорите, что вы – люди!!!

Несколько минут он дал подонкам насладиться чужой агонией. А потом вздернул врага на колени, прямо так, за шкуру.

И эффектно полоснул его ножом по горлу.

Почему алая кровь чернеет на белом песке?

– Ан-гел, Ан-гел, АНГЕЛ!!!

Толпа ревела. С арены уходил юноша, который сегодня получил свое первое прозвище. Пока короткое – Ангел.

Слуги тащили труп, зацепив его крюками, посыпали кровавые пятна свежим песком…

Зеки-фрай довольно улыбался.

Что ж. Парень оправдал его надежды. Был и красивый бой, и эффектное убийство… и прозвище в самый раз пришлось.

Ангел.

Ангел Смерти…

Вечером Энцо сидел на своей койке. Смотрел в стену.

Угрызения совести?

Тоска? Боль? Сожаление?

В том-то и дело, что ничего подобного он не испытывал. И даже знал, когда это началось. Когда Адриенна… Когда он провел ночь в ледяной воде, а она была рядом. Поддерживала его, шептала что-то успокоительное и умоляла, заклинала об одном.

Ты вернись. Ты только выживи и вернись…

Остальное не важно.

Остальное потом, потом, потом…

Ты придешь, и я вложу свои ладони в твои, и мы отпустим прошлое на свободу. А пока – живи! Вопреки всему!

И Энцо обещал ей.

Рядом уселся кто-то…

Энцо посмотрел без всякого уважения.

Ромео Барбадо. Один из гладиаторов, старше Энцо лет на десять, в школу попал несколько лет назад и пока еще жив. На хорошем счету, несколько раз был ранен, но его лечили. Не из первых, из крепких середнячков. Неглупый, серьезный, старающийся поддерживать со всеми хорошие отношения. Хотя в среде гладиаторов это и не слишком принято: сложно дружить с тем, кого завтра могут выставить против тебя.

Койка прогнулась. Вон какое пузо наел…

Если кто считает гладиаторов этакими мускулистыми, стройными и с подтянутыми животами… ой зря! Слой подкожного жира у каждого гладиатора был вполне приличным. И на животе в том числе.

Ячмень, бобы, хлеб, масло – обычный рацион. Кстати, не из дорогих, но все сытное, свежее и достаточно вкусное.

Питались гладиаторы очень хорошо. Тренировались тоже на совесть, но жир – это ведь нужно! И раны тогда не такие болезненные, и, опять же, в такое пузо кинжалом тыкать долго придется, лучше сразу мечом бить.

– Вино будешь?

– Нет.

– А то смотри, у меня есть…

Энцо еще раз качнул головой.

– Нет, сказал же…

– Ты хорошо после боя держишься.

Лоренцо промолчал. Ага, вот он идиот, правда? Ромео в город выходить нельзя. А вино откуда?

А оттуда…

У рабов нет друзей. Потому что сидящий рядом человек – такой же раб. Даже хуже… Энцо хотя бы хозяину не нашептывает, а Ромео наверняка. И согласись сейчас Лоренцо выпить…

Или стоит согласиться?

Нет.

Пороки есть разные, и Энцо для себя уже выбрал. Тот, который будет более безопасен. Вино понижает внимание, расслабляет. У Энцо будет другая слабость, совсем другая…

– Точно не хочешь? – Ромео приложился к кувшинчику.

– Иди отсюда подобру-поздорову, – огрызнулся Энцо. – Сказано же, не хочу!

– И бой у тебя получился хорошим, – не сдался Ромео. – Кто тебя дома учил?

Энцо молчал, смотрел в стену.

Обойдетесь без таких знаний, сволочи. Это – мое…

Через пятнадцать минут Ромео надоело молчание, и он ушел восвояси. Энцо хмуро оскалился и завалился на койку. Сегодня он сделал еще один шаг к своей свободе.

Сегодня он убил еще одного человека. Для зрителей – провокатора, которого все равно приговорили к смерти. А для него – самого обычного бойца, такого же, как и Лоренцо.

И ему на все наплевать. И так будет впредь.

Мия прошла этот путь медленнее. Энцо превращался в чудовище намного быстрее.

Адриенна

– Нет.

– Неужели я так много прошу? – Эданна Сусанна топнула маленькой ножкой. – Мой сын женится!

Дан Рокко положил на стол толстенную амбарную книгу. Причем с видом: «Вот я бы вас ею и треснул!»

Ага, как же… треснуть-то и нельзя. А без этого воздействие какое-то не такое. Неполноценное.

Остановить эданну Сусанну какой-то кро-охотной книжечкой? С тем же успехом можно было останавливать ею землетрясение или извержение вулкана.

– Эданна Сусанна, в январе вы потратили двенадцать лоринов на плащ…

– Я не могу ходить, словно нищенка!

Плащ темно-зеленого бархата с куньим мехом действительно выглядел потрясающе. Стоил соответственно.

Адриенна, кстати, себе такого не позволяла. У нее был старый суконный плащ с волчьим мехом, вот его она и носила. А перед кем тут шиковать? В провинции?

К тому же… плащ должен быть добротным, теплым и уютным. Что она и получала за свои деньги, и была довольна.

Дан Рокко методично перечислял траты.

Эданна Сусанна постукивала ножкой по полу, дожидаясь его молчания. Наконец дан Рокко выдохся, и эданна подвела итог:

– Найдите еще деньги!

Скрипнула дверь. В кабинет вошла дана СибЛевран.

– Что случилось, эданна?

За это время Адриенна сильно вытянулась, повзрослела… что-то и в ней та ночь поменяла. И месяц болезни. Еще месяц после она ходила как привидение, а потом рванулась в рост.

Развернулись плечи, проклюнулась маленькая, но вполне отчетливая грудь… четырнадцать лет. В другой семье ее бы и замуж уже отдали.

Лицо стало более взрослым, резко выделились скулы, подбородок, взметнулись черными дугами к вискам тонкие брови…

Адриенна становилась копией Сибеллинов. И – хорошела.

Классической красотой это назвать было никак нельзя, сейчас в моде светлые или рыжие волосы, брови в ниточку, высокий лоб…

Но каждый, кто видел ее, поневоле замирал.

Восхищался?

Опасался?

Так, наверное, человек глядит на полосу синеватой булатной стали. Опасное, хищное, умное совершенство.

Впрочем, будь ты хоть каким совершенством, а денег дай! Эданна Сусанна считала совершенно искренне, что Адриенна должна. Вот должна – и все! Причем должна именно все. Деньги, люди… да не важно, что именно! Что эданне Сусанне нужно, то Адриенна и должна ей дать! И окажись перед ней Моргана… да хоть все Сибеллины разом, эданна своего мнения не поменяла бы!

– Свадьба, – вздохнул дан Рокко.

Адриенна посмотрела глазами измученной кошки. Очень выразительно, жаль, безрезультатно.

– Эданна Сусанна, у нас нет денег…

– Адриенна. – Сусанна уперла руки в бока. – Ты не понимаешь! Свадьбу мы провести в СибЛевране не можем! Значит, нужно ехать в Маньи! Ехать не абы в чем! Нужна новая карета, нужны кони, и не твои тяжеловозы, а хорошие, нужен новый гардероб, причем и мне, и Леонардо, и Марку, да и тебе тоже…

– Мне?

– Ты тоже едешь!

– Нет, – коротко ответила Адриенна.

Лицо у эданны Сусанны стало вовсе уж злым.

– Ты хочешь сорвать свадьбу моего сына?!

Адриенна аж дернулась от такого жуткого предположения. Вот уж не дай бог! Заберите его отсюда, пожалуйста! И побыстрее!

– Не хочу.

– Тогда мы все едем в Маньи!

– Но я… у меня дела!

– Дан Рокко прекрасно с ними справится.

– Он хотел поехать к родным, – защищалась Адриенна.

Ага, переспорить эданну Сусанну? Не в этом возрасте! Ой не в этом!

– Осенью поедет! Попозже! Как раз к рождению внука успеет!

Ну да. Выйдя замуж, Джас тут же и забеременела. А чего откладывать? Теперь все трое – она, Антонио и Анжело ждали ребенка. Ну и дан Рокко – тоже.

Это ведь замечательно! Род прибавляется!

– И я просто…

– Так и скажи, что боишься, – припечатала эданна Сусанна.

– Не боюсь, – огрызнулась Адриенна. – Просто не хочу…

– Вот и отлично. Едем все вместе. Семьей, – надавила эданна. – Итак. Карета, кони, гардероб, подарки… да и свою долю внести надо, пир хоть и будет в Маньи, но… вот как дан Каттанео…

Адриенна что есть сил треснула амбарной книгой по столу. Столбом взвилась пыль.

– Эданна Сусанна!

Бесполезно.

Пришлось торговаться.

– Кошмар какой-то. Вот где деньги брать? – возмущалась Адриенна. Она бы эданну Сусанну с сыночком вообще выгнала с огромным удовольствием, но – нельзя. Законы. Мачеха. Поэтому придется вкладываться в свадьбу.

– Ну… Леонардо мы спихиваем в Маньи, – философски заметил дан Рокко. – Все экономия.

– Небольшая. На свадьбу больше потратить придется. Часть припасов привезем, понятно… но ведь тоже – деньги! Ладно еще рыба, она хорошо плодится. Ну, зерно у нас осталось, специально больше закупали. Дичь можно самим добыть, леса у нас хорошие! Но всякие разносолы? Фрукты? Дан Рокко, ну за что?! А тряпки?! Казалось бы, возьми да пошей, раз тебе новое платье нужно! Так нет же! Модистка! Портниха! А сколько это стоит?! Сами бы и десятью лоринами обошлись, а модистка все пятьдесят запросит! За одно платье! А надо минимум пять! И Леонардо, и отец…

– И вы, дана.

– НЕ ХОЧУ!!!

– Дана Адриенна, а придется. Деньги у нас есть…

Адриенна вздохнула.