Ветер и крылья. Новые мосты Гончарова Галина

– Неужели? А как же та кухарка? Тот разбойник?

Мия пожала плечами:

– Там я была в безвыходной ситуации. А здесь и сейчас – могу отказаться.

– А за тысячу лоринов?

– Каждому?

– Мия, побойся Бога!

– Дядя, вы меня как раз на смертный грех и уговариваете. Кому тут еще бояться надо?

Джакомо поджал губы.

Ну, так-то поглядеть – да. В Библии сказано однозначно: грешен и тот, кто убивает, и тот, кто соблазняет малых сих…[1]

В законах проще.

Отвечать будет именно что заказчик. Убийцу можно уничтожить, только поймав на месте преступления, но потом – уже другой с него спрос. Он виноват, это есть. Но его соблазнили, а обстоятельства бывают разные.

К примеру, ради ребенка или близкого человека можно украсть, убить… много чего можно. Мия как раз подходит под эту категорию, так что взывать к Богу и совести бесполезно.

– Мия, это дорого!

Мия захлопала ресницами. По комнате аж ветер прошел, и дан Джакомо лишний раз подумал, что племянница растет удивительно красивой.

– Не знаю, не знаю… я правильно полагаю, что там все не так просто?

Дан Джакомо только вздохнул:

– Не так просто? Дико сложно…

Заказ был на дана.

Дан Берто Риккарди отличался хорошим состоянием, завидным здоровьем и любовью к уединению.

А вот его наследник – ну вовсе даже наоборот. Состояния у него не было, здоровье было слегка потрепано любовью к горячительным напиткам и гулянкам, а уединение…

Уединение наследничек признавал только в отхожем месте. И то не обязательно.

Конечно, денег у наследника при таком раскладе не было, были долги. И непутевый племянничек пообещал Комару примерно половину состояния дядюшки. Ему тоже оставалось примерно на три жизни вперед, но и Комар облизнулся.

А кто у нас тут самый-самый по убийствам?

Удав…

Подумал Джакомо да и принял заказ на дана Риккарди. Но ведь взять заказ – это даже не половина дела, это скорее объявление о намерениях. А как его убить?

Прислуга вся проверенная, охрана надежная, подобраться нет никакой возможности.

У Джакомо.

Посторонние в дом дана Риккарди не допускаются.

А вот Мия…

– И за такое жалкую тысячу лоринов? Дядя, вы – жмот! Мне надо по две тысячи на человека требовать!

Дядя поморщился, но понял, что Мия не уступит… сильно, и принялся торговаться. Сошлись на четырех тысячах лоринов, за которые от Мии требовалось выполнить достаточно сложную вещь.

У дана Риккарди есть в доме только одна женщина.

Кухарка.

Убирают мужчины, во дворе тоже мужчины… Но готовить так, как привык дан Риккарди, может только эта ньора. Потому ее и держат.

Закупками тоже она занимается.

Вот на рынке ее и можно подменить на Мию.

Но…

Да, вот эти вечные проблемы.

Ну не умела Мия готовить!

Не умела!!!

Так, в рамках общепринятого. Могла сделать омлет, сварить кашу, поджарить мясо… а вот чтобы угодить взыскательному вкусу престарелого дана?

Нереально.

– Да, Миечка, я найму учителя… конечно, полностью ты изысканную кухню не освоишь, но несколько блюд приготовить сможешь.

– Откуда я знаю, что готовят для дана Риккарди?

– Племянник у него бывал, поделился.

Мия только за голову схватилась.

Понятно, кухарке проще всего и вернуться в дом, и приготовить, и яд подсыпать. Но простите, это ведь все на ее плечи ляжет?

И за какую-то жалкую тысячу лоринов такой риск? Дядя, может быть, полторы? На каждого из детей, понятно…

Джакомо взвыл, и торг начался заново.

Сошлись они на тысяче двухстах лоринах на каждого из Феретти. И Мия, скрипя зубами, поплелась на кухню. В том-то и дело…

Ладно еще помыть-почистить, но приготовить самостоятельно дичь? Соус аргесто? Сорбет? Петуха в медовом соусе? Ассорти из каплуна, откормленных кур, голубей, говяжьего языка и ветчины? Жареного павлина в соусе с фисташками?

Мия заскрипела зубами и отправилась учиться. А куда деваться?

Тысяча двести лоринов на каждого на дороге не валяются.

Так, на кухне, в чаду и жару, и застал ее Энцо.

– Сестренка!

– Энцо!!!

Мия плюнула (в переносном смысле) на сорбет и повисла на шее у брата.

– Как ты? Как поездка?

– Великолепно!

– Расскажешь?

В распутицу Паскуале и Энцо все же попали, хотя и самым краем. Пришлось поневоле задержаться. Но хороший купец всегда найдет чем поторговать.

Впрочем, о торговле Энцо рассказывать было не так интересно.

А вот про арайцев…

Про Адриенну СибЛевран…

Про…

Да в основном-то именно про них. Мия слушала и улыбалась. Кажется, ее брат в первый раз влюбился?

– А вы поедете туда на следующий год?

– Да, опять на предзимнюю ярмарку. Дядя обещал.

– И ты поедешь?

– Сначала, конечно, на Девальс. А уж потом… туда! В СибЛевран!

– Купи дане Адриенне подарок, – поддразнила брата Мия.

– И куплю. Спрошу у Паскуале, что именно приличествует, и куплю! – фыркнул Энцо. И тут же посерьезнел: – Мия, нам надо с тобой поговорить.

– А мы что делаем?

– Ты не поняла. Я проверил свой счет в банке.

Мия скрипнула зубами. Не учла, да… Но кто бы мог учесть?

– Откуда деньги? – прямо спросил Энцо.

И что тут было отвечать? Мия выбрала полуправду:

– Дядя мне платит.

– Такие деньги?! За что?!

– Надеюсь, ты не разболтал это Паскуале? Или Фредо? – встревожилась Мия.

– Нет. Но я хочу знать, – сдвинул брови Энцо. – Я твой брат. Я сейчас старший в роду. Я поговорю с Джакомо, если это что-то… неподобающее…

Мия вздохнула.

Сложный вопрос. Подобают ли благородной дане кражи и убийства? Вроде как нет, но если присмотреться к королевскому двору повнимательнее?

Мия считала, что она в сравнении с придворными вообще невинный ангелочек.

Только вот как признаешься в этом Энцо?

И тут ее осенило. Врать? Ну, так и врать!

– Пойдем, Энцо, я тебе покажу, что именно я делаю. Только, пожалуйста, никому не рассказывай, я понимаю, что это не подобает благородной дане. Я буквально позавчера их закончила!

Она же взяла два молитвенника? Для девочек?

И пока еще их не подарила. Отлично, вот сейчас и…

Рукописные молитвенники Энцо понравились. Но…

– Мия, ты сама их сделала?

– Я переписывала и рисовала, – созналась Мия. – Переплетала, конечно, не я. Но труд здесь и мой… для этого много знаний не надо.

Ладно. Если быть честной, рисовала Мия не особенно хорошо, но Фьора их всех учила в свое время. Человека, корову, дом Мия нарисовать могла. И при этом ее рисунки никто не перепутал бы. История с «Королевской милостью» уж точно не повторилась бы. Мия точно знала, сколько ног, рук и глаз у ее творений.

Писала она тоже хорошо, красиво и разборчиво. Так что…

Могла?

Могла! И делала! И докажите обратное!

Энцо только головой покачал:

– Даже не представляю, сколько такое стоит…

– Вот и стоит, – огрызнулась Мия. – Я понимаю, что это не вполне подобает благородной дане, но я переписываю, дядя пристраивает эти молитвенники…

– Мия?

– Ну… ладно. Я знаю, у дяди есть кто-то, кто может чуточку состарить эти книжки. И они становятся дороже, – «выдала» страшный секрет Мия.

Энцо выдохнул.

А, ну если так… Это не приветствуется, но и не тот кошмар, который он себе надумал. И все же…

– Пусть эти деньги будут твоим приданым!

Мия зажала брату рот рукой:

– Цыц! Молчи и слушай! Ты пока столько не зарабатываешь! Когда еще будешь – неизвестно, а в Феретти деньги надо вкладывать уже сейчас, ты с дядей Фредо поговори, он подскажет, как и куда. И сестренкам приданое тоже нужно, не меньше, чем мне. Если хочешь – ты мне потом верни, как на ноги крепко встанешь. Считай займом!

– Мия, я мужчина! Я не могу брать у тебя деньги!

Тренировки пошли Энцо на пользу. Сумел и вывернуться, и сестре больно не сделать. Мия досадливо сморщилась:

– Энцо, милый, ну как мне тебя убедить? Ты пойми, семья – это связка! И тянуть мы должны все, разве нет? У дяди Фредо так, у дяди Паскуале, у дяди Джакомо…

– У родителей так не было…

Мия развела руками. Энцо насупился. Все возражения он отлично произнес бы и сам.

Но и Мия сдаваться не собиралась. А потому…

– Хорошо. Я попрошу дядю Джакомо составить счет. Кто, сколько, за что… и потом верну тебе эти деньги.

Мия выдохнула:

– Договорились, братик! Хоть сегодня!

– Хорошо. А на кухне ты что делала?

– Сорбет!!! ОЙ!!!!

Мия с визгом помчалась по коридору. Несчастную закуску следовало срочно спасать[2].

Последнее время Мия открыла у себя новые способности.

Она стала не просто острее чувствовать запахи, она начала определять, свежий или несвежий продукт, недоили переваренный, вкусно или нет…

Это умеют многие?

Наверное. Но Мия раньше за собой таких талантов не замечала. А сейчас она издалека чувствовала запах сорбета и понимала, что если его не снять с огня в ближайшую пару минут… нет, не пригорит. Но будет невкусно.

В кулинарии упущенный момент – это испорченное блюдо, увы.

Энцо последовал за ней не сразу.

Полюбовался на молитвенники, провел пальцем по миниатюре… да, это громадный труд! Мия должна была уйму времени просидеть с этим шедевром.

Но что еще делать юной дане, которая постоянно сидит дома? Какая же у него замечательная сестренка! Даже тут нашла, как помочь семье… Счастлив тот, у кого такая родня! Ему очень повезло с Мией.

Но с дядей он поговорит. Мало ли что…

Появившийся вечером Джакомо был срочно отловлен Мией. И уже на следующий день в доме появилась художественная мастерская (так-то повезло, Энцо не спросил, где работает сестра), куча красок, доски, кисти…

Мия принялась изредка заходить туда и даже пачкала пальцы для пущего правдоподобия.

Впрочем, даром все это не простаивало.

Молитвенники были с пафосом подарены Серене и Джулии и сподвигли малышню тоже поучиться рисовать. Красиво же!

А Мия готовилась к акции.

Училась готовить.

Ходила на рынок, регулярно сталкиваясь с кухаркой дана Риккарди. И наблюдала.

Как та двигается, как говорит… м-да, с этой будет сложно. И телосложение отличается сильно, придется под платье толщинки прокладывать, хорошо еще, хоть рост схож.

И лицо, и волосы…

Но ради таких денег?

Кто такой этот дан Риккарди? Для Мии – никто. Просто имя и фамилия. А вот Энцо, девочки, поместье Феретти…

Мия для себя выбрала. А Бог… Встретимся – разберемся!

– Теперь ты не такая храбрая? Когда защищать тебя некому?!

Была бы эданна Сусанна поумнее… но ей так хотелось поточить зубки на Адриенне!

Вот просто до слез хотелось, до зубовного скрежета. Вчера она в очередной раз узнала, что не беременна, а в такие дни у женщин дико портится характер.

Адриенна просто попалась ей под руку. Но… почему бы и нет?

Дана СибЛевран смерила насмешливым взглядом эданну СибЛевран.

– Я не беззащитна. И достаточно скоро вернется дан Вентурини. Возможно даже, что с письмом от его величества. Интересно, что он напишет?

– Если вообще сочтет нужным тебе писать!

Адриенна улыбнулась еще ядовитее:

– Рискнете проверить, эданна? Меня, конечно, можно одолеть силой, отравить, убить… можно. А вот как вы его величеству за это отчитаетесь? Хм-м?

– Стерва!

– Мама, опять вы, как две кошки, шипите друг на друга?

Леонардо оказался как нельзя более кстати. Подошел, улыбнулся, развел злых дам по обе стороны от себя. Адриенна поблагодарила его взглядом. Сейчас ей не хотелось скандалить.

Не объяснять же сисястой дуре, что она волнуется за дана Вентурини. За Джачинту! Даже за малыша Анжело!

Хорошо-хорошо, она за них не отвечает, но все равно волнуется!

Она знает, что все люди взрослые… Анжело не в счет, но мать за него кого угодно загрызет!

Она знает, что гвардейцы…

Она знает, что до столицы дорога прямая…

И что?!

Вот кому и когда это мешало волноваться за своих?! Адриенна не осознавала этого четко, но… обратная сторона дара, знаете ли!

Она – сила, плодородие и счастье земли? Но ведь и земля тоже должна действовать в ответ!

Она отвечает за своих людей, и с этим ничего не поделаешь. Дан Рокко и его дочь, внук… они попросили защиты и помощи Адриенны. И не впрямую, но косвенным образом, Адриенна приняла их под свою защиту. Не вассальная клятва, для той много чего нужно. Но…

Кое-что достаточно близкое.

Все за одного, но один для всех. Как-то так…

В обычные дни Адриенна с удовольствием поругалась бы с эданной Сусанной. Но сейчас…

Пока дан Рокко доедет до столицы, пока выпустит голубя, пока тот долетит…

– Дана!!! – Марко, который, видя настроение Адриенны, по три раза на день проверял голубятню, орал, словно потерпевший. Адриенна бросила Лоренцо и кинулась к молочному брату.

– Марко?!

– Прилетел голубь!!! ВОТ!!!

В руки Адриенне легла тоненькая трубочка. И девушка тут же развернула ее. Почерк дана Рокко она узнала бы и из сотни других.

«Добрались. Аудиенция назначена. Все хорошо».

Больше дан Рокко ничего не написал, но Адриенне и этого хватило, чтобы в танце закружиться по галерее.

На всякий случай они с даном Рокко обговорили условные знаки.

Добрались – без происшествий. Если бы что-то пошло не так – написал бы «доехали».

Насчет аудиенции – это лично его инициатива.

Все хорошо – тоже знак. Что все действительно хорошо. Если бы дана Рокко заставили написать это письмо, было бы «все замечательно» или «все в порядке»…

Но – все хорошо!

Адриенна счастливо рассмеялась, раскинув руки.

– Дана, прошу вас!

Леонардо оказался весьма кстати. Подхватил, провел в танце… Адриенна сияла от радости. А танцевать дан Манчини умел, после придворной-то жизни.

Все хорошо!

Однозначно, это повод для танца!

Все! Хорошо!!!

Голубь летит достаточно быстро, но реактивного двигателя у него нет. Поэтому примерно в это же время дан Рокко кланялся его величеству:

– Мой господин и повелитель…

Филиппо отмел все заверения небрежным взмахом руки:

– Что случилось, дан Вентурини? Почему вы так срочно запросили моей аудиенции?

Дан Рокко понурился:

– Ваше величество, умоляю вас о прощении. Припадаю к вашим стопам…

– Дан Вентурини.

Славословия Филиппо уважал. Но нельзя ли сейчас покороче?

– С даной СибЛевран все прекрасно. Ваше величество отдаю должное вашему уму и прозорливости. Уже сейчас это чудесная девушка, а какой она будет женщиной… она невероятна! Умна, воспитана, мила, хозяйственна… ее нельзя описать иначе, разве что превосходными словами. Бриллиант без единого изъяна.

Филиппо кивнул. Лесть ему нравилась. Выбора-то все равно не было, но приятно же, когда в твоей короне сияет алмаз, а не кусок булыжника. А еще приятно, когда отдают должное твоей прозорливости.

– Но все же? Дан Рокко?

– Ваше величество, вот отчеты СибЛеврана за прошедшее время, вот мои комментарии. И умоляю вас о милости. Я прибыл и по личному делу в том числе.

– Личному?

– Ваше величество, после эпидемии оспы мой зять умер. Дан Анжело Леони.

– Допустим…

– Его младший брат, дан Бартоломео Леони, является опекуном вдовы и племянника. Но после той же оспы он не может выполнять свои обязанности, потому как повредился в уме.

– М-му-у-у-у-у-у!!! – донеслось из приемной.

Его величество поднял брови:

– Это еще что такое?